Текст книги "Русские в Латинской Америке"

Автор книги: Сергей Нечаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 17 страниц)

* * *

Последняя волна эмиграции в Латинскую Америку совпала с Перестройкой. Эта волна носила скрытый, завуалированный характер. Так называемые «новые русские» составили в ней крайне незначительный процент. Подавляющее же большинство прибывало в Аргентину, Бразилию и другие страны в надежде просто заработать, а при благоприятном «раскладе» – остаться тут на постоянное место жительства.

При этом не одно десятилетие существовала и существует и прямо противоположная тенденция. Еще в пору хрущевской оттепели 60-х годов многие русские эмигранты и их потомки, рожденные в Латинской Америке, приняли советское гражданство и возвратились на историческую родину. В Москве, например, число русских репатриантов из одной Аргентины, по некоторым данным, насчитывает около 6000 человек.

* * *

Латинская Америка – континент не маленький, и русские живут там не компактно. Однако православная церковь и любовь к русской культуре объединяют их в единое целое. Русским языком владеют все, почти все воцерковлены, существуют русские издания, в том числе и периодические. Дети посещают субботние школы при храмах, иногда находящиеся за двести и более километров от дома. Там преподаются Закон Божий, русская история, русский язык, русская литература и т. д.

Долгое время православные общины в Латинской Америке были расколоты на две части: просоветскую и монархическую, и они были непримиримо настроены по отношению друг к другу. Лишь в конце 90-х годов удалось убедить их, что родина у них одна – Россия, и делить в новой России нечего. В частности, в 1996 году в российском посольстве в Аргентине был организован прием по случаю Рождества Христова, на который впервые вместе пришли представители обеих частей местной православной общины.

Православные храмы всегда играли в жизни русских эмигрантов огромную роль. Борман А. А., сын умершей в США известной деятельницы кадетской партии Ариадны Владимировны Тырковой-Вильямс, по этому поводу пишет:

«Для русской эмиграции от большевиков церковь превратилась в часть России, в какой-то степени она заменила Россию… Придя в церковь, помолившись и очистив душу, они после службы обменивались новостями, воспоминаниями, а окружавшее звучание русского языка помогало и на чужбине чувствовать себя русскими».

* * *

В настоящее время приходы Русской православной церкви (РПЦ) в государствах Латинской Америки объединяет Аргентинская и Южноамериканская епархия [11]

[Закрыть], в Русской православной церкви заграницей (РПЦЗ) – Буэнос-Айресская и Южноамериканская епархия. Первая была создана в 1946 году, вторая – в 1948 году.

Правящим архиереем Аргентинской и Южноамериканской епархии является архиепископ Платон (Владимир Петрович Удовенко).

Этот человек родился в 1940 году в поселке Успенка Ворошиловградской области. С 1958 года он учился в Киевской духовной семинарии, потом служил в Советской армии. В 1969 году он окончил Ленинградскую духовную академию и стал кандидатом богословия. В 1971 году он был пострижен в монашество и рукоположен во иеродиакона, затем – во иеромонаха. В 1972 году он был возведен в сан архимандрита и направлен на священнослужение в Аргентинскую епархию; с декабря 1973 года – епископ Аргентинский и Южноамериканский. В 1977 году он был возведен в сан архиепископа и назначен Патриаршим экзархом [12]

[Закрыть]в Центральной и Южной Америке. С 1980 по 1993 год он служил в России, а 1 ноября 1993 года вновь оказался на Аргентинской и Южноамериканской кафедре. В 2004 году он был возведен в сан митрополита.

Главой Буэнос-Айресской и Южноамериканской епархии РПЦЗ до 1983 года был архиепископ Афанасий (Антон Викентьевич Мартос), приехавший в Аргентину в 1956 году. Он скончался в Буэнос-Айресе от сердечного приступа и был похоронен на братском кладбище за собором Свято-Троицкого монастыря в Джорданвилле (штат Нью-Йорк, США).

После него во главе епархии стояли епископы Иннокентий (Петров) (1902–1987) и Иоанн (Иван Савич Легкий) (1907–1995).

До последнего времени кафедру возглавлял епископ Буэнос-Айресский и всея Аргентины Александр (Александр Васильевич Милеант), родившийся в Одессе в 1938 году. Он скончался на 68-м году жизни, 12 сентября 2005 года.

После кончины епископа Александра кафедра вдовствует.

К настоящему времени в Аргентине действует еще несколько православных епархий и юрисдикций. Это Аргентинская митрополия Антиохийского патриархата (митрополит Силуан) и Буэнос-Айресская и Южноамериканская митрополия Константинопольского патриархата (митрополит Тарасий). Кроме того, в стране действуют приходы Сербской православной церкви и Румынской православной церкви.

Положение Православия в Аргентине сейчас не самое простое. Общая проблема для многих – острая нехватка духовенства (из-за общей нищеты, усугубившейся после дефолта 2002 года, мало какие приходы могут позволить себе содержать священника). По этой причине служащим отцам приходится постоянно разъезжать на дальние расстояния по приходам и одновременно работать на какой-либо светской работе для обеспечения своих семей. Из-за этого многие православные лишь раз в год получают возможность исповедоваться и причаститься.

Главными православными храмами в Аргентине являются:

Благовещенский кафедральный собор в Буэнос-Айресе (РПЦ)

Адрес: Bulnes 1745, Buenos Aires, Argentina.

Храм Всех Святых в земле Российской просиявших в Буэнос-Айресе (РПЦ)

Адрес: Estados Unidos 3686, 1824 Lanus Oeste, Buenos Aires, Argentina.

Свято-Троицкий собор в Буэнос-Айресе (РПЦЗ)

Адрес: Calle Brasil 315, Buenos Aires 1154, Argentina.

Воскресенский собор в Буэнос-Айресе (РПЦЗ)

Адрес: Nunez 3541, Buenos Aires 1430, Cap. Fed., Argentina.

Храм Святой Троицы в г. Обера (РПЦ)

Адрес: Taruma 43, Obera (prov. Misiones), Argentina.

Храм преподобного Иова Почаевского в г. Сан-Мартин (РПЦ)

Адрес: F. Ballester 679, San Martin, (prov. Buenos Aires), Argentina.

Предположительно в конце 2009 года РПЦЗ планирует открыть храм Святых Царственных Страстотерпцевв курортном районе аргентинского города Мар-дель-Плата(сейчас здесь проживает около 1500 русскоязычных граждан).

Главными православными храмами в Бразилии являются:

Храм Святой мученицы Зинаиды в Рио-де-Жанейро (РПЦ)

Адрес: Rua Monte Alegre 210, Santa Tereza cep. 20240-190 Rio de Janeiro, Brazil.

Храм Святого апостола и евангелиста Иоанна Богослова в г. Кампинья-даш-Мишионес (РПЦ)

Адрес: Linha Раса Sul Campinias dos Misiones RS 989975000, Brazil.

Храм Святых апостолов Петра и Павла в г. Санта-Роса (РПЦ)

Адрес: Rua R. Barbosa, 175-Ox. Postal, 374 Santa Rosa, Brazil.

Храм преподобного Сергия Радонежского в г. Порту-Алегри (РПЦ)

Адрес: Igreja Sao Sergio de Radonej, Passo D’areid Av. General Lucie Esteves, 215, Porto Alegre 91-030-310 Brazil.

Единственный православный храм в Рио-де-Жанейро находится в центре города. Недавно он обрел второе рождение (в нем закончились восстановительно-ремонтные работы).

Храм Святой мученицы Зинаиды был построен в 1937 году в стиле псковских храмов конца XIII – начала XIV века. Планы строительства были сделаны инженером Константином Дмитриевичем Трофимовым (он был настоятелем храма до 1950 г.). Контроль за строительством осуществлял Глеб Константинович Сахаров, который жил и много работал в Бразилии. Будучи успешным архитектором, он мог позволить себе пожертвовать крупную сумму на строительство небольшой церкви. По окончании строительства образовался довольно многочисленный приход. Первым настоятелем церкви стал священник Георгий Гордов. Первоначально она носила имя Святого Николая, однако, когда умерла жена Г. К. Сахарова по имени Зинаида, он обратился к общине с просьбой переименовать церковь в ее честь.

Долгие годы (с 1937 по 1976 г.) церковь Святой мученицы Зинаиды находилась под юрисдикцией РПЦЗ, однако в конце 90-х годов русская община выразила желание вернуться под покровительство Московского Патриархата. После этого на заседании Священного синода от 16 февраля 1999 года было принято решение принять приход Святой мученицы Зинаиды в Рио-де-Жанейро в юрисдикцию РПЦ в состав Аргентинской и Южноамериканской епархии.

Храм Пресвятой Троицы в Ла-Пасе (РПЦ)

Адрес: Embassy in La-Paz, Bolivia, La Paz, Calacoto, Avenida Arequipa, № 8129.

В Боливии православных христиан всегда было мало (в настоящее время численность православных христиан в стране оценивается в 4400 человек), однако и здесь есть православный храм. Он находится в крупнейшем городе страны Ла-Пасе. Проект храма был подготовлен архитектором Ларисой Кусаблик, постоянно живущей в стране. Иконостас для храма был изготовлен в Сергиевом Посаде. Храм построен на территории посольства России, однако стоит так, что в него можно войти и с улицы. В настоящее время в Боливии идет подготовка к строительству второго православного храма – теперь уже в городе Санта-Крус.

В Венесуэле вплоть до середины XX столетия организованной колонии русских не существовало. В настоящее время русская диаспора в стране насчитывает приблизительно 5000 человек.

Ядром русской эмиграции в Венесуэле стала Православная церковь. Произошло это после того, как на венесуэльскую землю прибыл протоиерей Иоанн Бауманис. В 1955 году он стал настоятелем храма Святого Николая Чудотворца в Каракасе (юрисдикция РПЦЗ). С 1964 года он был членом епархиального совета, а с 1982 года – заместителем председателя епархиального совета Венесуэльской епархии РПЦЗ. При его активном участии были основаны православные приходы не только в Каракасе, но и в Валенсии, Баркисименто, Маракае и Барселоне.

Первый же православный храм в Венесуэле – храм Знамения Божьей Матери в Валенсии – был построен в 1950 году по инициативе В. Н. Ордовского-Танаевского, отца Ростислава Ордоевского-Танаевского (основателя известных в России сетей ресторанов «Ростик’с», «Friday’s», «Планета суши» и др.), и по проекту архитектора В. Э. Шеффера.

В Перу (в Лиме) находится Свято-Троицкая церковь – единственный православный храм в этой стране.

Здесь небольшая русская колония образовалась в 1950 году, и главным общим делом русских эмигрантов, как и в других странах Латинской Америки, стало строительство православной церкви. Руководил строительством и сбором средств князь Алексей Николаевич Чегодаев.

Свято-Троицкая церковь в Лиме была освящена 16 октября 1955 года епископом РПЦЗ Леонтием, возглавлявшим Чилийско-Перуанскую епархию. С первого дня и вплоть до своей кончины службы здесь вел иеромонах Серафим (Фетисов) (1908–1998).

В конце 50-х годов православный приход в Перу сменил свое подчинение. В результате конфликта с Синодом РПЦЗ настоятель Свято-Троицкой церкви обратился к руководству Американской православной церкви (АПЦ) с просьбой о принятии прихода под ее юрисдикцию. В результате перуанский приход был принят в АПЦ и находился там до конца 90-х годов.

В 1998 году, после смерти отца Серафима, церковная община обратилась к Константинопольскому Патриархату с просьбой принять ее под свою юрисдикцию. Сегодня эту церковь уже нельзя назвать русской. Большинство прихожан составляют греки и арабы, а службу ведет на испанском языке прибывший из Бразилии архимандрит Хосе де Оливера.

Есть православные храмы и в Парагвае: это церковь Покрова Пресвятой Богородицы в Асунсьоне и церковь Святого Николая в Энкарнасьоне.

Помимо этого, в Латинской Америке есть еще несколько православных храмов: это, в частности, Покровский храм в Панаме, храм Покрова Божией Матери в Мексике, храм Святого апостола и евангелиста Иоанна Богослова в г. Санта-Роса (Чили) и др.

В октябре 2008 года было объявлено, что скоро появится русский храм РПЦ в Эквадоре.

* * *

По разным данным, численность русской диаспоры в странах Латинской Америки не так уж и велика и составляет сейчас около 150 000 человек. Все эти люди сосредоточены главным образом в странах Южной Америки – в Аргентине и Бразилии (около 110 000 человек), в Парагвае (около 10 000 человек), а также в Уругвае, Чили и Венесуэле.

В целом столь небольшая численность выходцев из России в Латинской Америке объясняется ее удаленностью от Европы, от таких крупных центров русской эмиграции, как Франция или Сербия. Важную роль в этом сыграли и большие дорожные расходы, которые не все смогли себе позволить, специфический климат и экзотические болезни, не сравнимый с европейским уровень экономического, социального и культурного развития, незнание испанского языка. Немаловажным фактором является и то, что многие эмигранты мечтали рано или поздно вернуться на родину (крушение большевистского режима казалось им лишь делом времени), а посему они предпочитали обосновываться в странах, расположенных в непосредственной близости от России.

Что касается адаптации русских эмигрантов в Латинской Америке, то и тут имела место своя специфика. Казалось бы, на чужбине русские люди должны были объединиться. По религиозному принципу, по языковому… Хотя бы для того, чтобы выжить. Однако подлинного объдинения русской эмиграции, по примеру тех же немцев или евреев, в странах Латинской Америки так и не получилось. Этому есть несколько причин, как объективных, так и субъективных. Прежде всего, эмигранты перенесли с собой в Латинскую Америку свои извечные политические распри: «упертые» монархисты терпеть не могли, например, кадетов, стоявших за конституционно-парламентарную монархию и демократические свободы, а вместе они «дружно» конфликтовали с теми, кто приехал после Второй мировой войны и уже прекрасно понимал, что такое сталинский Советский Союз. Даже в лоно православной церкви, как мы уже говорили, проникли семена раздора и нетерпимости.

Т. Ю. Нечаева в статье «Адаптация русских эмигрантов в Латинской Америке» констатирует:

«Все это вносило сумятицу в умы русских людей и способствовало их разобщению. А ведь именно церковь могла бы стать силой, объединяющей всех выходцев из России. Психотерапевтическая помощь христианской религии была особенно необходима для большей части русских эмигрантов – усталых, разочаровавшихся, растерянных, не нашедших себе применения в Европе людей, прибывших сюда без гроша в кармане, но с огромным грузом смутных воспоминаний о России. Для многих из них (главным образом для белой эмиграции) Латинская Америка была уже не первым местом, где они пытались начать новую жизнь.

Таким образом, политические и моральные анахронизмы, по сути, сводили на нет такие объединяющие факторы, как единство языка, культуры, национального характера, религии и прочие. К тому же не нашлось лидера, вокруг которого могла бы сплотиться колония. В результате русская диаспора не представляет собой подлинной общности ни в политическом, ни в религиозном, ни в культурном, ни в социальном отношении».

Пожалуй, единственными исключениями в этом плане стала русская община в Парагвае, объединенная тяжелой войной в составе парагвайской армии против Боливии в 1932–1935 годах, а также монархистская диаспора в Аргентине, включающая в себя несколько сот потомков бывших белых (у них есть своя церковь, свой дом престарелых, свои школы и даже газета «Наша страна» – единственное в регионе издание на русском языке).

Разобщенные русские люди в Латинской Америке довольно быстро ассимилировались.

В настоящее время наибольшее в Латинской Америке количество выходцев из России проживает в Аргентине. По некоторым неофициальным данным, их около 300 000 человек. Но из них лишь около 100 000 человек в той или иной степени владеют русским языком. В остальных странах региона таких людей и того меньше: например, в Боливии количество владеющих русским языком ориентировочно составляет около 3000 человек (это иммигранты из России, а также представители общины староверов, проживающие в основном в департаменте Санта-Крус). В Перу, по оценочным данным, в той или иной степени владеют русским языком примерно 10 000 человек, в Уругвае и Эквадоре – по 3000 человек и т. д.

Третье поколение эмигрантов уже практически не говорит на русском языке.

Т. Ю. Нечаева по этому поводу пишет:

«Потребности выживания вынуждали иммигрантов говорить по-испански, перенимать общепринятый тип одежды, обычаи, образ жизни. Обязательное обучение в муниципальных школах только ускоряло этот процесс. Приехав в Латинскую Америку, русские столкнулись со сложной дилеммой: как совместить необходимость и желание интегрироваться в социальном и культурном отношении в местное общество с возможной потерей своей самобытности.

Первое поколение иммигрантов говорило только на русском языке, но тем не менее их культурная ассимиляция началась сразу же после прибытия в Латинскую Америку, хотя, несомненно, этот процесс был сложным и длительным. Этому поколению было особенно трудно. Они были чужими, их можно было легко обмануть, запугать, присвоить себе результаты их труда. Они были „людьми второго сорта“, их считали нахлебниками, хотя они и зарабатывали на жизнь тяжелым трудом. Русским было еще тяжелее, чем другим иммигрантам: у них не было помощи извне, связей с родственниками в России, они не могли надеяться, что заработают много денег и возвратятся на родину. Они просто были вынуждены приспосабливаться к жизни в новых условиях.

Иммигранты первого поколения, прожившие в Латинской Америке большую часть жизни (многие здесь же обзавелись семьями), не отождествляют себя с местным населением; напротив, считают себя истинными русскими – мыслят и чувствуют российскими масштабами, посещают русскую православную церковь, российские выставки, общаются с русскими друзьями, бережно сохраняют все, что связывает их с родиной, готовя блюда национальной русской кухни, поют русские песни, стараются с детьми говорить только на русском языке.

Второе поколение – дети иммигрантов, рожденные или выросшие в Латинской Америке, провели детство и юность как бы между двумя мирами: русским – дома и латиноамериканским – в школе, вузах, на работе, в других общественных местах. Неизбежное отторжение от культуры, традиций и языка исторической родины, приобщение к новой культурной среде шло у них гораздо быстрее. Отсутствие книг на русском языке и широкой разговорной практики ускоряло этот процесс. Они старались повсюду пользоваться испанским, отказывались от обычаев и традиций, вступали в смешанные браки.

Для этого поколения характерен возросший социальный статус, улучшенные жилищные условия. Проблема материального выживания уже не стояла перед ними в столь острой форме, как перед их родителями, они смогли воспользоваться плодами относительного экономического благополучия и возросшей приспособляемости к местной жизни. Кстати, уже второе поколение стало „терять“ русский литературный язык. В общении между собой они, а их дети еще чаще, стали употреблять переиначенные на русский лад испанские слова. Образовался своеобразный жаргонный язык.

Третье поколение – внуки иммигрантов, в большинстве своем занятые в „беловоротничковых“ профессиях и принадлежащие к среднему классу (среди русских много преподавателей, инженеров, врачей, адвокатов), имеют уже довольно отдаленное отношение к русскому культурному наследию. Они воспитывались в значительной степени латинизированными родителями, имели гораздо меньше русских среди одноклассников, друзей, соседей. Третье поколение иммигрантов ощущает себя аргентинцами, бразильцами, чилийцами и т. д.; практически все говорят только на испанском языке, детям стремятся дать университетское образование и еще чаще, чем их родители, вступают в смешанные браки».

Именно эти люди, то есть представители третьего поколения, и определяют сейчас лицо русских колоний в странах Латинской Америки. Конечно же, они не пьют русский квас и не поют, собираясь вместе с друзьями, эмигрантские песни. Да и было бы странно требовать от них этого…

Пожалуй, единственным исключением из этого правила являются старообрядцы. В той же Аргентине есть несколько старообрядческих поселений, среди которых следует отметить колонию русских старообрядцев в Чоэле-Чоэле, по среднему течению реки Рио-Негро, в одноименной провинции на юге страны – Патагонии.

Благодаря своим традиционным качествам (трудолюбию, духовной крепости, взаимопомощи и т. д.), а также высокому образовательному уровню старообрядцы добились больших успехов. В старообрядческих общинах много детей: в среднем – восемь, но встречаются семьи, в которых двенадцать, пятнадцать и более детей. Удивительно, но в таких семьях лучше сохраняются традиционные жизненные ценности и установки, передаваемые из поколения в поколение. Происходит это потому, что детей воспитывают не только мать с отцом, но и братья с сестрами, и вообще вся община.