Текст книги "Стекло и дерево"

Автор книги: Сергей Буянов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 32 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]

21

Сон, сам по себе, несёт раздвоение. А как иначе? Ночью получается одно, а днём совершенно иное. Вот бы найти своеобразный переходник от сна к яви! Тогда личность станет жить и развиваться в полном согласии с внутренним я. Лишь немногим людям, да и что там говорить, далеко не лучшим, предоставляется такая возможность. Алик сидел и соображал. Он постепенно, от размышлений о глобальном, перешёл к частностям. Дозняк повысился – это плохо. Очень плохо! Исчезли тормоза, как у алкоголика! Надо куда-нибудь припрятать кайф, иначе так и загнуться недолго. От передозировки!

Алик задумался. Куда упрятать так, чтобы не сразу, но всё-таки найти? Он не стал долго ломать голову, есть же электронная башка, пусть она соображает! Алик набрал план квартиры на экране, по памяти расставил мебель. Согласно типовому проекту, компьютер внёс коррективы. Алик ухмыльнулся и задал задачку: «Самое укромное место»? Яркий крестик запрыгал по экрану и остановился неведомо где! Алик не понял, в каком помещении? Тогда он приказал показать несколько вариантов. Рассыпавшиеся по экрану звёздочки рассредоточились по изображению квартиры.

– Искать! – пошла очередная команда.

Появился жёлтый бык в милицейской форме и поддел рогами тумбочку для обуви, в прихожке. Проигрышный вариант!

Внезапно бык обесцветился и пошёл полосами, рога вошли в голову и появились усы, хвост удлинился, ого, тигр! Хищник прыгнул на антресоль и резкими движениями отшвырнул тайник вниз. В замедленном прыжке вниз, его хвост закруглился и сжался, мышцы утратили рельефную мощность и выросли длинные уши – на пол приземлился заяц. Он, мелкими скачками, прошмыгнул в туалет и забился в вентиляционное отверстие. Из решётки пролезли наружу чёрные колбаски фарша. Они, на весу, собрались в кучку и слепили маленького дракончика, который взмахнул крылом и сбил люстру с упрятанной звёздочкой.

Пикируя вниз, дракончик преобразился в гадюку средних размеров. Она, улыбнувшись Алику, что-то прошипела и шмыгнула в ванную, где, в самом уголке, стукнула хвостом и отбила квадратик кафеля, обнажив нишу.

Алик увлёкся действием и погрузился в виртуальность. Он схватил обеими руками змеюку за шею и крепко сжал. Внезапно его подбросило, тело змеи увеличилось в десятки раз, она подняла Алика, чуть не до потолка, и вынесла в зал. Он едва удерживался, вцепившись в густую синюю гриву. Лошадь вдруг упала на передние ноги, а задней расшибла настенные часы, звякнув об них подкованным копытом. Вместо кукушонка, из разбитой дверцы над циферблатом, вывалилась ещё одна остроконечная звёздочка. Алик кувыркнулся через голову – выучка и тренировка позволили избежать травмы! Он тотчас вскочил на ноги, размялся и, прямо перед собой, увидел огромного барана. Животное шаркнуло задними лапами, подготовившись к удару. Алик отскочил в сторону, а баран пролетел мимо и расшиб телевизор, из панельной доски которого вывалился ещё один тайник. Алик принял защитную стойку, вытянув руки, чтобы ухватить барана за крутые рога. Из-под опрокинутого телевизора, краснея на глазах, вытекло тягучее пятно, затем оно трансформировалось в подвешенный шарик. Подобно ртутному овоиду, он завис над Аликом и мягко приземлился ему на плечо, превратившись в мартышку, одетую в тельняшку в красную полоску. Обезьянка ухватила Алика за шею, насмешливо заглянула в глаза и свободной рукой указала в направлении комнаты отца. Алик последовал туда. Мартышка подвела его к трюмо и с шумным треском отодрала зеркало. За ним обнаружился ход, ведущий в абсолютно тёмный коридорчик. Алик отрицательно покачал головой. Тогда обезьяна вытянула губы, словно готовилась к поцелую, затем втянула их и, как верблюд, харкнула Алику в лицо. Он рефлекторно зажмурил глаза и отшвырнул мартышку прочь. Сквозь липкую слюну, каким-то чудом, Алик сумел увидеть, как обезьянка подпрыгнула кверху и, недовольно кудахтнув, приземлилась на пол. Красный петух подпрыгнул, расправив крылья, взлетел на бар и клюнул в скрытую кнопку. В музыкальном сопровождении раскрылись дверцы, петух пробрался внутрь и принялся выбрасывать оттуда бутылки марочных вин. Они покатились по полу нескончаемым потоком, Алик поскользнулся, наступив на одну из бутылок, и грохнулся навзничь. Он приземлился неудачно, ударившись подбородком об одну из бутылок, а сверху на голову ему шандарахнулся полупустой графин. Алик потерял сознание.

Через некоторое время он очнулся от прикосновения к щеке чем-то влажным и шершавым. В ужасе Алик облился холодным потом, дёрнулся в сторону и увидел безобидную колли, совершенно жёлтую, без единого пятнышка! Он скомандовал:

– След!

Собака тщательно обнюхала его макушку (вот где наркота-то скапливается!) и повела хозяина по комнатам. Они сделали несколько обходных кругов по всей квартире, голова у Алика закружилась. Наконец, колли тявкнула, приглашая Алика в кладовую. Он открыл дверь, а собака не унималась, голос её всё нарастал и нарастал!

Алик не понял. Колли ткнулась носом в нижнюю полку. Алик догадался, присел на корточки и пошарил рукой под полкой. Там оказался миниатюрный ящичек из лёгкого, но твёрдого металла с секретным кодовым замком.

Собака залаяла громче и требовательнее.

– Да заткнись ты! – заорал Алик. Во-первых, он не знал, как открыть этот ларчик, во-вторых, боялся вскрывать батин тайник!

Но пёс не унимался, его лай превратился в грохот водопада. Алик почувствовал, как в голове пульсируют сосуды, дикая боль пронзила его мозг, а интенсивность шума, нарастала. Алик не был зоофобом, но его терпению пришёл конец!

Алик, с разворота, вложив всю тяжесть тела, в бешенстве пнул собаку. Его нога отскочила от тела пса, как от упругой резины!

Полутораметровый боров недовольно хрюкнул в ответ и, тяжело передвигая ноги, поплёлся в сторону.

Свинья! Видать, ухоженная, на золотистом ворсе не заметно ни пылинки, не то, что грязи. Алик, невольно подражая скорости животного, поплёлся следом. Свинья всё хрюкала и тыкалась пятаком во все углы подряд. Алику надоела обязанность свинаря, он перестал преследовать борова, устало присел на стульчик и прикрыл глаза.

Мерное хрюканье, доносившееся откуда-то издалека, превратилось в писк. Алик подпрыгнул и помчался на звук. Вероятно, где-то, в углу комнаты, свинья прорыла дыру в полу, оттуда и доносился мышиный писк. Алик напряжённо застыл, словно кот, насторожился и уставился в нору. Краем заострившегося уха, он услышал какое-то движение! Он протянул правую руку к щели, рука сразу превратилась в кошачью лапу! Алик сжал кулак, сквозь межпальцевые промежутки проглянули острые когти. Как только жёлтенький хвостик едва мелькнул в поле зрения, Алик уцепил его когтем и выдернул наружу.

Жёлтая мышь! Алик уцепил развернул её мордой к себе. В острых зубках мелкого грызуна мелькнула ампула.

Ах ты, сволочь! Алик-кот остро почувствовал голод и, не теряя времени на садистские кошачьи игрушки, попросту сожрал мышь. Сожрал со всеми потрохами, шерстью и хвостиком. Где-то в глубине желудка, что-то больно кольнуло. Наверное, разбилась ампула. Ему стало интересно, когда же через желудок наркотик всосётся в кровь? Алик, превозмогая боль, прислушался к своему организму. Внутри него что-то пульсировало и рвалось наружу. Алик сплюнул. Слюна, окрашенная кровью, стукнулась о стол. Алик наклонился и разглядел в густой тягучей слюне осколок ампулы. Он начал харкать на стол, вытягивая пальцами изо рта отломки тонкого стекла.

Почувствовав облегчение в желудке, он удовлетворённо вздохнул. Алик вернулся к компьютеру, набрал картинку с указанием места тайника, надо, надо спрятать кайф! Вдруг бы свинья оказалась зажаренной и нашпигованной наркотой? Сгинул бы тогда со свету Алик, как, в своё время, Авиценна. Древнему лекарю, кажется, помог ученик-недоучка, передозировав опий, а Алику может оказать такую услугу его компьютер! Он собрал свои запасы дури и упрятал в потаённое место. Убедившись в том, что сразу их не найти, Алик вернулся к компьютеру.

Мелькал и преображался экран, наконец, превратился в вытянутую воронку и втянул вглубь себя Алика. От бешеной скорости и ударов головой о стенки узкого тоннеля, наркоман потерял сознание.

22

Супружеская жизнь, оказывается, имеет массу преимуществ перед холостой. Человек, потерявши мнимую свободу, приобретает массу привилегий! Он теперь считается приличным: чем бы он ни занимался, прикрытие (в виде семьи) – отражает все нападки общественности.

У супругов появляется свой имидж.

Если мужчина неряшлив и хам, то в этом виноват, отнюдь, не он.

Это жена не ухаживает за ним, не прививает ему элементарных навыков этикета! Если женщина одета, как не подобает даме, то муж её – непутёвый. Это он не может обеспечить супругу!

Муж пьянствует? Про такого соседки-бабушки уже не скажут, что он алкаш и конченый человек: Это жена не смотрит за ним, бросает одного мужика без ухода!

Жена, скрючившись от тяжести сумок, плетётся из магазина? Муж – не мужик! Супруг сгорает на работе? Жена, стало быть, лентяйка и эгоистка! Сидит он на шее женщины, значит жена – бесхарактерная рохля!

Даже супружеская измена всегда объясняется и оправдывается совершенной непригодностью пострадавшей стороны.

Поэтому брак, пусть даже гражданский, даёт гораздо больше свобод, нежели уныло однообразная, холостяцкая независимость!

Сожительство или содружество Вики и Рима давало им все привилегии брака, в то же время освобождало их от всех супружеских обязанностей, включая основные.

Каким можно назвать их брак? Рим задумался. Фиктивный? Не подходит. Эффективный? Лишь отчасти. Гражданский? Тоже неверно. Но ведь они живут вместе, стало быть, их взаимоотношения – брак. Они же не брат с сестрой, в конце концов! Скорее всего, это некий договорный, точнее, прагматический брак. Каждый из супругов что-то имеет для себя, какую-то выгоду. А брачных отношений нет. И это неверно! Виктория скрупулёзно исполняет все заботы жены: готовит, убирает, стирает, дожидается мужа, ухаживает за ним. А что делает Рим?

Он вспомнил одного пациента-узбека. В беседе с ним был как-то затронут один интересный элемент.

– У вас, почему баба смешно говорит: «Я пошля, я сделаля»?

– Но ведь это – она, поэтому так и говорит, а мужчина – он, – попытался объяснить Рим.

– Так она ничего не сделаля! И я не знаю, куда пошля?

– А как у вас?

– У нас баба деляет все!

– Стирает, готовит, убирает, сидит с детьми? – предположил Рим.

– Да, конечно! Огородом тоже работает! Кетмень мужик, вообще не знает! Овьечки-бараны, коровы – тоже баба! Вада-мада таскает! Всье делает!

– А что тогда делает мужик?

– Ййе-Э! Ничё не делает! Ва-аще!

– Как? Лежит постоянно, что ли?

– Нь-э! Па-астаянна туда-суда ходъит!

Вот так и Рим «па-астаянна туда-суда ходъит»! А что ещё? То на работу, то домой, то на прогулки, то на какие-то брифинги! Они сфотографировались и отправили отцу Вики изображение безмерно счастливых супругов. Вика успела свозить Рима к нескольким знакомым. Всюду Рим представлялся как супруг. Если они попадали в большую компанию и надолго, то Рим очень скоро покидал супругу.

Оставшаяся Вика объясняла это занятостью научного мужа и сетовала на его чрезмерную загруженность.

Вика, став замужней дамой, начала вести себя по-другому. Приступы беспричинной экзальтации сменились заботливостью о супруге. Как любящая мамаша она опекала своего Римушку, сдувала с него пылинки. Она ездила к мужу на работу, нисколько не опасаясь неадекватных реакций медперсонала и тем более, случайно встречающихся в коридорах, пациентов. Вика ходила по отделению острых психозов как у себя дома, не снимая блестящих украшений, что являлось строжайшим нарушением внутрибольничного правила. Виктория, в первый же день, на удивление быстро нашла общий язык с Ежихой и называла её в наглую «Жень Женьевной»! А Дулина словно не обращала на это ни малейшего внимания. Она даже перестала цепляться к Любимову. Но он, всё равно, оставался начеку.

Прошло лишь несколько сумасшедше насыщенных дней, а Риму, да и Вике, казалось, что живут они вместе уже не один месяц. Их медовый месяц миновал без своего начала, и будто бы началась истинно семейная жизнь.

На Новый год Рима, конечно же, попросили подежурить в отделении. Он безо всяких отговорок согласился, действительно, что такое Новый год? Смена календаря и не более.

Но Виктория Сергеевна придерживалась совершенно противоположного мнения! Она, едва услышав об этом поступке, тотчас обошла всё начальство клиники: всюду мило побеседовала, кое-где пококетничала, кое-где пошумела и, без особого труда, освободила мужа от почётной обязанности.

Она планировала встречу Нового года в Гималаях!

Профессор Васильчиков выделил Риму несколько дней в счёт творческого отпуска. Это известие, прозвучавшее из уст шефа, взбудоражило Рима. Он даже позволил себе разозлиться. Настолько, насколько мог это сделать профессиональный психиатр.

Но Вика осталась непреклонной, она повертела перед носом супруга свежими визами и билетами.

– Мы впервые с тобой встречаем Новый год! В чём проблема?

– Но ведь мы, всё-таки, не настоящие супруги! – возразил Рим.

– А какие же мы? – Вика ласково погладила Рима по голове. – Игрушечные? А что я к тебе не пристаю, так скажи спасибо!

– Не понял? – в Риме исчез психиатр, и проявился мужчина.

– Шутка, шутка, шуточка! – Вика закружилась вокруг Рима. – Ну ты пойми, Римушка, работа никуда не уйдёт! Я разве тебе мешаю? Я же, наоборот, помогаю!

Возразить было нечего. Переводные статьи отправились по спецдипломатическим каналам, вся необходимая информация доставлялась Риму, чуть ли не в постель, стоило лишь намекнуть на заголовок научного труда того или иного деятеля. Химлаборатория в первую очередь выполняла заказы аспиранта Любимова, а не в течение недели, как это было раньше.

Петра Виктория отвадила совершенно. Он больше не просил Рима ни о чём, лишь умолял закончить с Сажей. Довести пациента до ума. Как уж Пётр объяснил своему боссу исчезновение друга-аспиранта, осталось его личной проблемой. Рим почувствовал на себе заботу супруги, перерастающую во всеобъемлющую власть. Тогда он решил поставить супругу на место. Но Вика, молча, выслушав, вначале, по обыкновению, разрыдалась, а затем представила обоснованные причины своего поступка.

– Этот Пётр втягивает тебя в весьма неприятную историю. Ты что, желаешь стать личным доктором мафии? Быть на побегушках этого сомнительного субъекта? Да он затягивает тебя в клоаку! Если хочешь знать, я вернула ему все его грязные деньги! И не спорь! И не заявляй, что сам бы мог освободиться от этого негодяя! Ты вернёшь мне эти паршивые баксы, когда начнёшь зарабатывать! – Вика перевела дух. – И ещё обо мне, то есть, об нас. Ответь, пожалуйста, на вопрос: «Я тебя хоть раз унизила, оскорбила, повысила на мужа голос, с тех пор как ты согласился им стать»?

Рим промолчал.

– А если тебя что-то не устраивает, то скажи! Скажи мне! Если над тобой смеются как над супругом, прячущимся за женскую юбку, то я стану вести себя иначе! А что я делаю плохого? Подавляю твою свободу? Заставляю тебя по-человечески встретить Новый год с супругой? Хорошо, пусть это будет единственным разом. В конце концов, ты мужчина, тебе и решать, как оно лучше для нас будет.

– Для нас?

– Да. То, что хорошо для тебя, автоматически чудесно и для меня.

Рим недоумённо пожал плечами. Это уже не истерическая реакция, это нечто большее! Это просто не классифицируется психиатрически. Он заинтересованно посмотрел в глаза Виктории: привычно накатившиеся слёзы исчезли сами собой, словно обратно впитались!

– Ты же лечишь меня! Неужели не заметно? Вот такой у меня меркантильный интерес. А сколько бы я потеряла денег, нервов, энергии на хорошего специалиста? К тому же, где его взять-то? А ты, Римушка, у меня лучший!

Рим ясно осознавал правоту её слов, но признаться в этом не хотелось.

– Может я в чём-то не права, за исключением того, что ты лучший. Ты волен в любое время уйти и бросить меня. Обещаю, не стану чинить тебе никаких препятствий, наоборот, продолжу помощь. Это станет труднее, только и всего! – Вика окончательно успокоилась и, глубоко посмотрев в глаза Риму, чётко произнесла: – Когда ты перестанешь нуждаться в моих услугах, я сама исчезну из твоей жизни, обещаю! Запомни это, Римушка!

Последние слова Вики глубоко потрясли Рима. Нужно было что-то ответить! Или что-то спросить?

К счастью, кто-то позвонил и прервал тягостное объяснение.

– Римушка! Тебя! Вольдемар звонит! – в обычном жизнерадостном тоне сообщила Вика.

Пока друзья обсуждали сугубо научные темы, в глубину которых она и не пыталась вникать, Виктория украдкой любовалась своим муженьком. Ну откуда ему знать, что для него лучше? Он такой умный и такой беззащитный перед жестоким миром. Ради вот такого, взрослого ребёнка стоило жить и ждать тридцать лет!

Занятая такими мыслями, Вика начала готовить «тормозок» мужу на ночное дежурство, заодно планируя встречу Нового года.

23

В каждой стране есть свои национальные торжества, особые дни празднеств. Но Новый год всем праздникам праздник! Отец, царь всех праздников! Принято его встречать в кругу семьи, может быть согласно поверью: как встретишь, так и проведёшь весь год?

Карина Львовна не считала себя исключением и также полагала встречу Нового года семейным праздником. Только вот нынче она немного запуталась. Огромная семья, принявшая её в свои распростёртые объятия, вовсе не желала отпускать любимую дочь во время праздника. Но как же её собственная дочь, плоть от плоти? Она останется в Новый год одна? Может, её тоже позвать сюда? Карина Львовна предложила такой вариант Евгению Львовичу. Он с удовольствием согласился и достал для Эвелины особое приглашение на банкет.

Оставалось организовать приезд дочери. Липутина собралась с духом и позвонила домой.

– Линочка, дорогая!

– Что, мама?

– Я не смогу приехать на Новый год, но и не поздравляю тебя заранее.

– Очень любезно, – сухо прервала её дочь.

– Да нет, ты не поняла, ты приедешь ко мне! С вашим ректором я уже договорилась.

– Понимаешь, мама, я сейчас работаю, а ты мне мешаешь!

– Так возьми с собой работу, тебе тут никто не будет мешать! Но ведь это Новый год!

– Именно поэтому прошу не мешать. Я тут подгоняю себе маскарадный костюм.

– Вот и замечательно, возьмёшь его с собой!

– Ты не поняла! Я иду на бал-маскарад здесь и никуда не поеду! Неужели так сложно это понять?!

– Как?

– Вот так. А сейчас не мешай работать, пожалуйста!

– Я же сказала, возьмёшь работу с собой! – разозлилась Карина Львовна.

– Возьму с собой? Швейную машинку, платье, то есть маскарадный костюм, всю кучу друзей?

– Так тебя пригласили?

– А что, это в принципе, невозможно?

– Отчего же, – не стала заводиться Карина Львовна, – вполне возможно, ты станешь королевой бала! А с тобой будет Алик?

– За мной присмотрят, не волнуйся! Кстати, когда тебя ждать назад, мама?

– Сразу после праздника, дня через два, максимум!

– А как твоя работа?

– Чудесно! Уже представлена к защите и разрешена к защите.

– Молодец, мама!

– Целую, с Новым годом! До свидания! – Карина Львовна поспешила на мажорной ноте прервать разговор.

Если Алик с Линой, стало быть, все будет хорошо, и ничего опасного не случится. Вспомнив про Алика, Карина Львовна омрачилась. М-да, мама права, надо что-то решать. Необходимо тотчас по приезду проверить дочку.

– Договорились? – поинтересовался участливый Полянский.

– Да, она остаётся дома, её пригласили на бал!

– Ах, молодость, молодость! – восхитился Евгений Львович, приняв патетическую позу. – Кстати, Карина Львовна, я вас сегодня представлю, – далее он произнёс такое имя, что голова Липутиной сладко закружилась, земля плавно начала ускользать из-под ног и забылись мелочные бытовые проблемы.

Вся страна готовилась к Новому году. Он обещал стать необычным. К этому готовили все СМИ, вещая о грядущих положительных переменах и позитивных сдвигах. Люди устали от бесконечной череды перемен со сдвигами, и слова эти воспринимали негативно. Не смотря на это, прилагательные: «положительные» и «позитивные», всё-таки вселяли надежду.

Говорят, что надежда умирает последней! С точки зрения метафизики – это крайне ошибочное утверждение. Надежда не умирает никогда! После смерти чловека, душа его продолжает надеяться на лучшую долю. Последние и пропащие подлецы надеются занять местечко в аду попрохладнее, локтями растолкав себе подобных.

Только вера порождает надежду, а любовь порождает всё остальное. Эти фазы неотрывны друг от друга и строги в своей последовательности. Человек всегда верил в лучшее будущее. В светлое будущее, например, верили самые отъявленные неверы.

Вот и возродилось известное классическое: «Красота спасёт мир»! Поначалу исковерканное, извращённое голыми бёдрами проституток, мелькающих во всех журналах, газетах и телеэкранах: постепенно выражение Достоевского стало приобретать изначальный смысл. Как-то до народа дошло, что красота – понятие душевное, а, отнюдь, не телесное. Такой поворот начал вселять надежду в израненные души людей. И снова, как и много лет назад, все с радостью готовились к встрече Нового года.

Улицы областного центра украсились новогодними постройками: ёлками, электрическими гирляндами, детскими горками и снежными сказочными персонажами. Всё это оформлялось настолько красочно и торжественно, что даже рекламы, казалось, повернулись лицом к людям. Хотя бы, по поводу Нового года. Ни одного уголка города не осталось без внимания, всюду царило праздничное настроение!

Из такого разнаряженного города, спешно собравшись, вылетала молодая пара. Жена казалась немногим младше супруга, а может быть, они были одногодками, судя по их разговору. Во всяком случае, пассажиры в аэропорту, именно так восприняли Викторию и Рима.

Любимов, впрочем, совсем не был против такой встречи Нового года, но выглядел немного скучающе. Риму не нравилось, что всё идёт по сценарию жены. Пусть в тысячу раз лучше, чем придумал бы он сам, но всё-таки, как мужчина, он чувствовал себя неуютно. А Вика почему-то волновалась, даже голос её немного дрожал.

– Ты замёрзла, Вика? – заметил Рим.

– Нет, я просто ужасно волнуюсь, – прямо ответила супруга.

Рим пожал плечами, подхватил огромные сумки и поплёлся к багажному отделению.

Идёт, словно агнец на заклание, решила. Вика, глядя ему вслед. От этой мысли ей стало немного стыдно, но ненадолго. Всё-таки это лучше, чем торчать в своём отделении с психами! Возможно, он когда-нибудь будет благодарить её за прогулку и романтическую встречу Нового года! Жаль вот только, что человеку не дано заглянуть в будущее.

А что до Рима, то он летел на самолёте третий раз в жизни и, чтобы не попасть впросак, подобно примерному супругу, послушно и скованно следовал за Викторией.

Лишь когда были пройдены всевозможные преграды и препоны, отделяющие человека от неба, усевшись на своё место и пристегнув ремень, Любимов позволил себе расслабиться и улыбнулся супруге.

Это расценивалось хорошим предзнаменованием, безусловно, их ожидало романтическое путешествие!!!