Текст книги "Возвращение вещего Олега"

Автор книги: Сергей Козлов

Соавторы: Александр Борянский
сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

– А… Шутник.

– Как шутник? А он же говорил, сейчас, мол, всех ка-ак…

– Не, шутил. Врал. То есть это… шутил. И в руке у него шарик надувной был, резиновый, а никакая не бомба. Видел, он в этого пальцем ткнул? Чего ж бы ему пальцем тыкать, если б у него какое другое оружие было? Ясное дело – шутил!

– А что, никто не знал, что он шутит?

– Почему не знал? Все знали.

Олег аж рот раскрыл. – А зачем… зачем тогда повернули?

– Куда? – не понял Спартак.

– На Турцию.

– А-а. Так у него дома такая штука хитрая есть – ядерный заряд называется. Ни у кого больше такой нет, все поуничтожали, а у него осталась. Как тут не повернешь? Тут не то что Турцию, а чего угодно потребовать можно. У него вообще официально утвержденное право есть любого изувера на ежегодных соревнованиях в свое пользование получить и что угодно с ним сделать. Не то, говорит, как бабахну! Но он вообще веселый, никого не трогает, зато каждый год чего-нибудь этакое учудит. Шутник! Привыкли уже, все его любят – веселый человек! Идем купаться.

Купаться было хорошо. После кольчуги и ватника «037» Олегу очень понравилось плескаться в прохладной морской водичке.

– Вот, я помню, мы на Царьград ходили, – начал Олег, когда они сохли на берегу. – Щиты прибивать.

– Ну как, прибили?

– Прибили, а как же. Тогда тоже купалось хорошо. Даже получше. Мы полонянок голых пустили: ох, потешились! Да и солнце тогда посильнее шмалило.

– Ничего, – похлопал Спартак Олега по мокрой спине. – Вернемся, на базе тоже пляж что надо. База отдыха «Ивушка». Наша, изуверская!

Но, услышав слово «вернемся», Олег не почувствовал никакого воодушевления. Скорее даже наоборот. Он вспомнил, что Спартак уже не просто Спартак, а противник, обитатель синего угла ринга и, увы, опытный боец. «Если он во всем здесь так разбирается, все так знает, то как он, должно быть, с мечом работает!» – закручинился Олег.

Спартак словно подслушал его мысли. – Слышь, Олежек, – ласково окликнул он Олега. – А что ж мы с тобой делать будем-то? Неужто калечить друг друга станем, как патриции какие-то?

– Яко хазары… – подхватил Олег.

– Я ведь тебя первый убью, а, – сочувственно протянул Спартак.

– А я тебя второй! – совсем взгрустнул Олег. – Так и поубиваем друг друга.

Друзья призадумались.

– Может, всех остальных перебьем? – неожиданно предложил Олег.

– Не осилим, – вздохнул Спартак. Потом, подумав, добавил: – Да и не гуманно этак. Неспортивно!

Они помолчали.

– Слушай, ты домой хочешь? – вдруг спросил Спартак. – К себе, на Русь?

– На Русь? Ну, как тебе сказать… Вообще-то березки, хоромы, пол дубовый… охота на хазаров… По правде сказать, ежели б не Ольга!..

– Ну так хочешь или нет?

– Хочу! – решился Олег. – Хочу домой.

– Тогда сделаем вот как: разыграем драку вроде как насмерть, а на самом деле будем биться понарошку. Так, минут пять-десять мечами помашем, а потом я тебя рукояткой меча по лбу двину, а ты сразу падай, вроде как все, без сознания. Другой бы тебя добил, но я-то тебя не трону, так как мы договоримся. Тебя обратно на Русь и отправят. Вот. Согласен? Да ты не бойся, мы так в чемпионате Рима много раз делали.

Олег согласился, и у него сразу стало на душе светло и спокойно.

– А перед отъездом, как участник соревнований, понежишься на базе отдыха «Ивушка», – продолжал расписывать Спартак, которому, видимо, тоже полегчало. – У меня там свой участок есть, вместе отдыхать будем. «Ивушка» – это не то что Турция, это еще лучше. И девицы тебе, и вода какая хошь хоть соленая, хоть сладкая.

Олег заулыбался.

Спартак критически оглядел его плавки и сказал:

– Только вот трусы тебе надо будет заменить. Я тебе свои одолжу, специальные. Хорошие трусы!

– Зачем заменить?

– А эти там растворятся. Это ж не специальные, обычные, дрянь а не трусы. Там завод рядом стоит, для невменяемых космонавтов горючее делает, так что вода теперь все трусы растворяет. Кроме специальных, конечно, свинцовых. А есть свинцовые трусы – купайся себе, загорай!

– Хорошо, – сказал Олег.

– Конечно, хорошо! Поставил парочку наблюдателей на берегу – и купайся на здоровье.

– Зачем наблюдателей? – в который раз уже удивился Олег.

– Ну как, а вдруг плавник? Они плавник увидят и тебе сразу: ау, вылазь, мол. Ты – раз, и на берегу. А то эти нападают бывает. Редко, правда, но бывает.

– Кто нападает?

– Караси. Они этой водички напились, которая трусы растворяет, и такие здоровые стали, ух!

– Караси! Так их есть можно! – обрадовался Олег.

– Нет, вот есть их как раз нельзя. В них жить можно. Многие так и делают: только панцирь от карася оставят, понастроят в нем комнат и живут себе.

– Хорошо, – не совсем уверенно проговорил Олег.

– А что у нас еще хорошо – воду в море греть можно. Вот встал утром, смотришь, вода холодная. Ты пальцем в такую пипочку тык – вода теплей становится. Удобно! Главное – выключить вовремя, а то она булькать начинает и водолазы всплывают. А народ у нас хороший, мирный. Молодежь только с утречка порубается, чтоб места на пляже поболе было – и всех безобразий…

Олег уже не слушал. Он разомлел на солнце и лениво рассматривал сопляжников, как называл их Спартак.

«Лепота! – вяло пронеслось в голове Олега. – Ле-по-та! И о смерти думать не надо, хорошо!» Олег остановился взглядом на синей глади моря и там надолго застрял. Море тоже было спокойным.

Ничто не предвещало появления лысого.

Кроме самого лысого.

Он медленно всплыл по пояс и с протянутой вверх рукой обратился к народу.

– Сопляжники! Братья мои! Вот вы здесь сопляжитесь, а в это время над всеми вами уже завис дамоклов меч расплаты. Неужели вы не чувствуете?

– Не, не чувствуем, – нестройным хором ответили изуверы.

– И это печально! – торжественно сказал лысый. – Ведь кто мы есть, сопляжники? Изуверы! И кому как не нам, изуверам, расплачиваться за грехи человечества? Кто, как не мы, спасет человечество и вытащит его из бездны зла?!

Говоря это, лысый поднимался из воды все выше и выше, и наконец все увидели, что он стоит на мостике подводной лодки. На боку лодки большими буквами было написано «КВАС». Авторитет лысого, значительно пошатнувшийся за последнее время, мгновенно возрос. Изуверы стали облизываться и потянулись поближе к воде. Некоторые уже аплодировали.

– …И вот в эту трагическую минуту я пришел к вам для того… лысый сделал эффектную паузу, достал из люка запотевшую кружку кваса, отхлебнул и продолжил, – я пришел к вам для того, чтобы сказать: возлюбите ближнего своего, освободитесь от желания; ударят тебя по левой щеке подставь правую; спросят у тебя рубашку – отдай; спросят рубль – отдай десять, спросят десять – отдай двадцать, у самого нет – у соседа отбери, но дай… а особо ежели какой лысый подойдет – отдай ему и последнее, что у тебя есть! И жизнь свою будь готов отдать ради святого дела!

Лысый переждал аплодисменты, что-то изобразил в воздухе тремя перстами, благочестиво склонил голову; потом допил квас, нырнул вместе с кружкой в люк, и подводная лодка с надписью «КВАС», виляя задом, умчалась вдаль.

Обалдевшие изуверы поняли-таки, что кваса не будет, и от такой обиды принялись тузить друг друга голыми руками и ногами.

– Тайм-аут окончен досрочно! – в ту же минуту услышал Олег дикторский голос откуда-то сверху и… очутился на ринге. В синем углу напротив стоял Спартак.

– Напоминаю, – сказал дикторский голос, – в красном углу ринга древнерусский князь Олег, в синем углу – бывший гладиатор Спартак.

Спартак подмигнул Олегу правым глазом, Олег подмигнул левым. Прозвучал залп трехсекундной готовности, потом гонг, и Спартак с Олегом, крепко сжимая мечи, медленно двинулись друг к другу.

Все произошло, как договорились: какое-то время Спартак отражал осторожные наскоки Олега, потом Олег поотбивал несколько ударов Спартака, после чего, оступившись, неловко повернулся и попал прямо под удар Спартака рукояткой меча по голове.

Олег упал. Спартак стоял над ним и по гладиаторскому обычаю ожидал решения публики. Все изуверы показали пальцем вниз, а давешний шутник-коротышка пальцем вверх. Голос коротышки перевесил, и Олег остался жив.

– Благородный Спартак! – раздался выкрик из зала.

Рефери подумал и заявил:

– Победитель имеет право вызвать к побежденному скорую медицинскую помощь.

– Вызываю, – улыбнулся Спартак.

«Вот ведь как с другом повезло. Кругом одно жулье, а мне единственный честный человек попался», – радовался Олег, лежащий с закрытыми глазами на полу ринга.

Бой закончился, но изуверы еще чего-то ждали. В притихшем зале раздались робкие выкрики: «Едут, едут!» Олег услышал, как кто-то запыхтел, поднимаясь на ринг, и через секунду в лицо ему дохнуло тяжелым перегаром.

– Живой, однако, – услышал он над собой сиплый голос.

– Это мы еще поглядим, какой он живой, – сказал второй. – Пульс ему пощупай.

Заскорузлый палец что-то поискал на шее у Олега, а потом вся пятерня так сдавила горло, что глаза у князя выпучились и он решил, что пора о чем-то подумать. Но то, что он увидел выпученными глазами, вызвало в памяти яркое и знакомое слово: «Хазары!»

– Хазары? – прохрипел Олег.

– Фельдшера! – огромный бородатый дед по-доброму улыбнулся Олегу. Лечить будем! Пульс у тебя есть, значит жить будешь.

– Может быть, – роготнул сзади такой же волосатый и добрый фельдшер.

Первый фельдшер достал из чемоданчика блестящий металлический предмет и небольшой листок с мелким печатным текстом.

– Читай вслух, – крикнули из зала.

– «Скальпель. Руководство к эксплуатации», – прочел фельдшер. «Используется для…»

– Кончай бюрократию! – опять выкрикнули из зала. – Смелей за дело!

Бородач уже занес руку над Олегом, но тут взгляд его остановился на остром лезвии, и он с удивлением воскликнул:

– О! Так им же бриться можно! – фельдшер проворно спрятал скальпель в карман и заявил: – Попробуем шприцом.

– Может, сначала клизмой?

– Можно и клизмой, шприца у нас с собой нет.

– А у нас и клизмы с собой нет.

– Так что ж ты выпендриваешься? Ты хоть что-нибудь с собой взял?

– Взял.

– Шо?

– Дрель.

– А если он дрель не переносит, если у него на дрель аллергия? Чем ты его тогда лечить будешь? – укоризненно сказал бородач. – Ты ему, кстати, пульс-то отпусти маленько, а то, глядишь, до процедур и не дотянет.

Обмякший уже было Олег воспрянул к жизни и увидел новый персонаж, появившийся на ринге. Персонаж подошел и наклонился к Олегу. Князь хотел отскочить, но тот быстро схватил его за руку и энергично потряс ее.

– Корреспондент «Изуверского обозрения». Изуверская общественность с волнением следит за вашей судьбой. Разрешите взять у вас интервью.

– Отойди от пациента, больной на диете, – сурово сказал один из фельдшеров.

– Мне можно, я журналист.

– Сегодня ты журналист, а завтра пациент! – ухмыльнулся фельдшер.

Журналист задумался. Потом посмотрел на часы, что-то посчитал на пальцах и уже уверенно изрек:

– Не то время.

– Это у вас, у пациентов, не то. А у нас время одно – режимное.

– А шо мы с ним разговариваем ваще?! – вклинился в разговор более молодой фельдшер. – У нас вызов был, а фамилии не было.

– Вы меня, ребята, не троньте. За мной общественность!

Журналист широким жестом показал на трибуны. Трибуны быстро начали пустеть.

– Это которая общественность? – презрительно переспросил бородач. Сегодня она общественность, а завтра она тоже сплошь пациент. Так что ты давай не выпендривайся, а ложись рядом с этим гавриком, так как дрель у нас одна, а вас теперь двое.

Поняв, что спасения ждать неоткуда, и воспользовавшись перебранкой фельдшеров с журналистом, Олег тем временем медленно подползал к своему мечу. Добравшись до него, он крепко сжал рукоять, встал на ноги и со спины тихонько пощекотал кончиком меча старшего фельдшера между ягодиц. Фельдшер, боявшийся щекотки, всхохотнул, но, обернувшись, осекся и быстро заговорил:

– Смотри, Федя, пока мы тут профилактику готовили, один уже выздоровел. Дай тебе бог здоровья, сынок. Ой, а нам по вызовам пора, заболтались мы с вами. Не болейте, мужики, бывайте здоровы.

И с этими словами фельдшера отправились «по вызовам». На краю ринга молодой фельдшер обернулся, игриво погрозил пальчиком и проговорил:

– А Минздрав предупреждает: не только курение опасно для вашего здоровья!

Проводив фельдшеров долгим, тяжелым взглядом, Олег повернулся к Спартаку.

– Ну что?! – сурово, но справедливо спросил Олег.

– Вот-вот, и я то-то же говорю! – подхватил журналист. – Этот Спартак, я за ним давно наблюдаю! Опутал сетями договорных поединков. Десятый сезон на жульничестве выезжает. Противно смотреть, что он из благородного зрелища делает! Как новичка увидит – к нему; вотрется в доверие, замутит неоперившийся ум, уговорит черт знает на что – и вот он опять победитель. Жулик! Да нет, это даже не жульничество, – здесь целая мафия! Пять публикаций подготовил – ни одну не пропустили! Мол, нельзя порочить Спартака, честного спортсмена, вся жизнь в спорте.

Журналист говорил, обращаясь к трибунам. Они уже вновь заполнялись, и теперь сквозь общий шум то там, то здесь слышалось:

– Долой фельдшеров! Свободу князю!

Появился плакат: «Из грязи в князи!»

– Это целая мафия! – продолжал орать журналист. – Это настоящий заговор! Если бы здесь был жуликом один Спартак! А каким образом он заранее узнал результат жеребьевки?! А судейская коллегия?! А этот шантажист, наконец, который неизвестно куда погонит нас в следующую минуту?!

– Долой коротышку!!! – уже во весь голос гудели изуверы, размахивая национальными флагами. Олега как-то сразу забыли. – Долой!!! Не хотим больше в Турцию! Хотим мороженого!

– И пива жигулевского по праздникам! – встрепенулся журналист.

На волне народного возмущения появился белый конь. На коне сидел лысый. Вдвоем с конем они подъехали к рингу.

– А ну-ка, что тут у вас вкусненького? – сказал лысый и сделал революцию.

«Конец! – осознал Олег. – Конь-то – вот он.»

Но конь не обратил никакого внимания на Олега, и читателю придется потерпеть еще страниц несколько. Если, конечно, все пойдет хорошо.

Революция смела князя со страниц незатейливой истории.

Очнулся он в кремле. Киевский кремль надежно защищал от всех обидчиков и, самое главное, от авторов.

Ольга встретила мужа радостной улыбкой и показала сына. Сыну исполнилось всего две недели, и он был еще совсем лысым.

Любимый конь терся о ноги Олега и ласково мурлыкал.

«Надо его в какой-то человеческий цвет покрасить, – подумал Олег. У всех кони как кони, а у меня какой-то банан усатый.»

– Перекрасить, – на ходу бросил Олег.

– Во что?

– В человеческий цвет.

Так Олег вернулся к повседневным княжеским делам.

– Слышь, муж, там за печкой опять хазары развелись, – жужжала над ухом жена, – а я боюсь… Подмел бы, а?

– Подметем, – согласился князь, отгоняя жену мухобойкой. – Собирай дружину. Только за печкой – это печенеги. Хазары – те побольше и позубастей.

Печка была за пределами кремля. Поэтому князь с дружиной не поехал, чтобы не попадать под авторский произвол, который голодный рыскал на подступах к Киеву. Дружина матерно выругалась и поскакала подметать.

«А сразу за печкой Собачья мокрязь», – сказал один автор другому.

«Ничего подобного, Собачья мокрязь в другую сторону, – ответил второй автор. – Знать надо!»

«Всегда у меня с географией трудности», – сказал первый.

И дружина поскакала дальше.

Князь подозвал жену.

– Хазар давно не видела?

– Как конь истоптал, так и не видела.

– А ты им хлебца подсыпь, они и набегут.

– Ну да, ежели хлебца подсыпать, так и холопы набегут.

Внесли коня. Его уже покрасили в человеческий голубой цвет, но местами краска пооблупливалась, и конь получился желто-голубой в полосочку. Коня рвало ацетоном, на него было больно смотреть.

Волна сострадания поднялась в душе Олега и тут молнией сверкнуло в его голове мучительное прозрение:

– Это не конь!

Пробуждение сознания после долгой спячки было медленным и тяжелым. Возвращение к исторической реальности оказалось крайне болезненным, но необходимым.

– Надо посмотреть правде в глаза! – во весь голос сказал князь.

Рядом в предсмертных конвульсиях билось желто-голубое тельце. Это отвлекало и не давало сосредоточиться на исторической реальности.

А реальность была не из лучших.

Глазам князя предстал мир, полный скорби и страдания. Вдруг оказалось, что и печенеги не живут за печкой, а огромными некормленными стадами бродят по Руси; и хазар так просто не потопчешь, ибо их почти не осталось – всех давным-давно потоптали; и кролики поели посевы; и суслики с мышами и бобрами в голодную зиму подгрызли деревянные стены кремля, и он вот-вот может рухнуть. Единственное, что было хорошего, так это то, что в исторической реальности Ольга оказалась не женой, а невесткой. Но жена все равно где-то была, поэтому радоваться было рано.

Пока князь предавался тяжелым думам, желто-голубое существо оклемалось, отползло и в углу хлебало из княжеской миски.

– Как же оно называется-то? – вслух проговорил Олег, но решил в одиночку не выяснять, а подождать дружину.

– Оци я тоби зараз нагадаю! – прорычал бывший конь, который с отъездом дружины все больше становился похожим на барса. – Ридну мову забув, княжино?!

Краска с коня продолжала слазить, и на животе проступала фосфоресцирующая татуировка: «Пора подумать о смерти!»

– Экий изувер! – с сожалением пробормотал Олег. – И не испытывает никаких нравственных мучений!

Тем временем на животе зверя одна за другой менялись надписи: «Олега – вон из кремля!», «Чобиток – лапоть будущего!», «Чому мени, боже, ты крыла не дав?!»

– Так, ладно! А хазар мы ловить будем или нет? – громко и деловито спросил наконец-то Олег. – А нечисть из лесов выгонять? А счастливый день принятия христианства на Руси приближать?

Конь потух. Олег понял, что политическую дискуссию выиграл. А в это время вернулась дружина и ему совсем полегчало.

Тогда где-то там, за стенами раздался зловещий, пронизывающий душу и леденящий кровь свист. Олег вздрогнул. В великой тревоге поднялся он на стену и посмотрел вниз. Там стоял страшный Соловей-разбойник, который (князь не верил своим глазам) пришел сдаваться.

– Накрылась оппозиция! – с удовольствием проговорил князь. Лепота-а!..

– Лепота-то она лепота, – неожиданно сказала оказавшаяся за спиной Ольга, – а чем кормить свистуна будешь?

– А чем он там в лесу питался? – спросил князь, оборачиваясь к Ольге и к вернувшейся дружине.

– Русичами. Заплутавшими путниками, – ответил самый старший дружинник.

– Так что ж, у нас на Руси русичи перевелись? Или заплутавшие путники?

Князь грозно засверкал очами. Потом обратился к дружине:

– Как там за печкой-то? Печенегов подмели?

– Печенегов нонче с другой стороны подметают, – ответил дружинник.

– Кто такие?

– Какие-то низенькие, страшные, глаза узкие, все поют: «Наш смелый хан вперед летит, в Рязани остановка». Чисто метут.

– Ага! – князь поднял указательный палец вверх. – В гости, значит, собрались, надоело, значит, хазарам на головы поплевывать. Скажи, как мыслишь, – Олег по-отечески потрепал дружинника по плечу, – до нас скоро доберутся?

– Мыслю, лет через триста.

– Значит есть еще время нам подумать о смерти, – философски промолвил Олег.

– А жить-то как? – грустно спросила Ольга.

– Куда стремиться? – подхватил желто-голубой не то конь, не то барс.

– И главное, что же нам теперь делать? – подвел итог старший дружинник.

Олег обвел всех долгим задумчивым взглядом.

– Други мои! – сказал он. – Мои приключения подвели меня к одной важной мысли: я понял, что прежде всего мы должны решить, можем ли мы считать наших авторов психически нормальными? Мир, в котором мы вынуждены существовать, и происходящие с нами события позволяют усомниться в их интеллектуальной полноценности. А посему…

Олег не договорил. «А про волхва-то они и забыли!» – со злорадством подумал он об авторах.

«Что-то он не о том думает, – подумал волхв и погладил сияющую на солнце лысину. – Пора бы ему подумать о…»

И вот тут-то после тяжелой продолжительной болезни наша история подошла к концу.

Ага, а вот и он – КОНЕЦ!