Текст книги "Ленка-пенка (СИ)"

Автор книги: Сергей Арсеньев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 17 страниц)

Глава 39

Наш районный ЗАГС тоже оказался страшным местом. Очереди. В ЗАГСе очереди, длинные очереди. Там поставили дополнительные столы, и всё равно очереди. Стоят очереди к столам с табличками «Регистрация смертей». Мы с Сашей также отстояли одну такую очередь и разом зарегистрировали смерти всех наших умерших родственников.

А вот к столику «Регистрация рождений и браков» очереди не было, мы с Сашей сразу прошли. Женщина за столом удивлённо посмотрела на нас, а люди вокруг шутят, что мы жениться пришли. На самом же деле, мы пришли получать новые метрики на себя, так как наши погибли в разрушенном доме. Мы не просто так пришли, нам Галина Степановна уже один документ выписала.

Сашке она вручила украшенный штампиком нашего детсада листочек, на котором написала, что податель сего действительно является Александром Игоревичем Кругловым, что она и подтверждает. И номер его старой метрики написала, он у неё был записан. Похожая справка, понятно, мне тоже досталась.

В детдом нас взяли, конечно, без разговоров. Мы теперь детдомовцы и находимся на иждивении у государства. Единственное, 1 февраля мы с Сашей остались без завтрака. Всем детям дали по 50 грамм хлеба с кусочком соевого маргарина и сладковатый «чайный напиток». Нам же с Сашей достался лишь кипяток. Хорошо, у меня две конфеты были в кармане, их мы и съели.

Но уже в обед нас кормили на общих основаниях, а хлеба дали даже на 50 грамм больше, чем остальным, так как мы утром хлеб не получили. Это Галина Степановна, несмотря на то, что было воскресенье, смогла выбить две дополнительные порции. В столовой, как на предприятии оборонного значения, был действовавший телефон, вот она с его помощью большинство вопросов и решала. Очень удобно, не нужно никуда тащиться по морозу. Тем более, она уже старенькая и ходит плохо.

Состав детей по сравнению с детским садом поменялся, но незначительно. От нас ушли семь человек, и пришли пять новых. Да плюс ещё я с Сашкой. То есть у нас как было 29 детей, так 29 и осталось. Только теперь ещё и мы двое в их число входим, раньше-то нас не считали.

Так как детдом сделали на базе детсада, то новеньких нам присылали тоже только детсадовского возраста. Так было проще и детям и воспитателям и снабженцам. Мы с Сашей были исключением, нас только потому взяли, что большинство детей к нам привыкло. Иначе в другой детдом отправили бы, в группу нашего возраста.

Во вторник, 3 февраля, у нас новая нянечка появилась. Ей оказался опухший от голода студент второго курса Ленинградского института живописи по имени Костик. Он сам так представился. Думаю, его к нам подкормиться направили. Я тут узнала, что сейчас работа нянечками в детских садах или детдомах —очень хорошая работа, которую совсем нелегко получить. Такая работа даёт возможность питаться вместе с детдомом или детсадом, а их снабжали существенно лучше, чем в среднем по городу.

Нет, продуктовые нормы-то у нас такие же, как и у всех. Дело в том, что остальные далеко не всегда получали продукты по действовавшим нормам. Первые две недели января, по-моему, вообще ничего, кроме хлеба, не давали. Я, во всяком случае, не видела. А за декабрь мне, между прочим, 1200 граммов крупы полагалось. И что я получила взамен? Бутылку пива я вместо этого получила, вот что. А было бы у меня 1200 граммов крупы, хоть какой крупы, любой, пусть даже перловки, разве я допустила бы гибель Вовки? Да ни за что! Тем более, Вовке и самому столько же крупы полагалось. Такой страшный голод и столько смертей вовсе не потому случились, что продовольственная норма слишком маленькая была, нет. Норма для выживания и даже для работы вполне достаточная, если бы мы действительно снабжались по этой норме. В реальности же, кроме хлеба не было почти ничего. А иногда и хлеба не было. Я ведь ложки пошла менять на еду, когда булочную закрыли. Два дня без хлеба не протянуть никак, а ничего другого просто не было. В детдоме такого не случается. Галина Степановна говорила, что детдома практически всё время снабжались продуктами согласно утверждённым нормам. Да, вместо мяса могли привезти заменитель, студень там или яичный порошок. Такое случалось. Но у других-то вообще ничего не было!

Вот и прислали будущего художника Костика к нам, чтобы он по своим карточкам служащего пищи получал столько, сколько ему полагалось, а не сколько ему удалось достать. Правда, ситуация потихоньку выправляется. По радио каждый день объявляют, в какой магазин что и когда подвозят, чтобы люди знали. Стали в магазины и крупы поступать и консервы. Даже настоящие, не соевые конфеты теперь иногда появляются.

А вчера мы с Сашкой пришли в школу, а там на переменах только и было разговоров, что о последнем завозе января. Мы долго в школу не ходили, две недели, теперь догонять придётся. Наши портфели уже и из парты вытащили и места наши заняли. А событие действительно удивительное произошло. В магазин завезли мороженых кур! И много завезли! Конечно, непотрошёных, с ногами и головами. Ноги, головы и внутренности кур тоже шли по весу как мясо, за них также купоны вырезали.

Выстроилась огромная очередь, ведь 31 января, карточки мясные последний день действуют. И эти карточки почти у всех совсем не использованы. А тут курицы! И давали куриц не по двести грамм в руки, как многие опасались, а по карточкам. Сколько есть неиспользованных купонов на карточке —столько и взять можно. Хоть ты десять карточек принеси с собой, неважно. Кур завезли так много, что даже не всех успели распродать, хотя работу магазина в виде исключения продлили на час, он 31 января только в 22 часа закрылся.

Очередь же на 1 февраля начала выстраиваться ещё с восьми вечера 31 января, когда стало ясно, что всех кур продать не успеют. Люди ночевали на улице в очереди. Занимали сразу на несколько человек, которые всю ночь меняли друг друга. Ведь утром станут действовать уже февральские карточки, и можно будет выкупить месячную норму ещё раз! Составили список очереди и периодически проводили перекличку. Когда объявляли воздушную тревогу, спускались в бомбоубежище, а затем снова выстраивались в очередь по списку.

Было несколько смертей в очереди. Кто говорил четыре, кто пять, а кто и больше. У нас у одной девочки из седьмого класса папа в той очереди умер. Она пришла утром помочь ему, а тот мёртвый уже. Девочку без очереди пропустили, она самой первой в феврале отоварилась, причём и по карточке уже мёртвого отца тоже получила мясо. А вообще, курицы закончились часам к десяти, всем не хватило.

Весна, приближается весна. Дни стали ощутимо длиннее. Пусть всё ещё очень холодно, но всё равно чувствуется приближение весны. Сегодня уже десятое февраля, мы с ребятами ждём новенького, которого вот-вот должен привезти на санках из госпиталя Сашка. Это будет мальчик шести лет со смешным старорежимным именем Арсений. Его снарядом ранило в ноябре месяце, когда он с бабушкой шёл по улице. Бабушку убило, а его ранило, с тех пор он был в госпитале, а теперь вот его выписали, и Сашка пошёл забирать Арсения. Про новенького это нам всё Галина Степановна рассказала, хотя она и сама ещё ни разу того Арсения не видела.

Саша мой стал чем-то вроде секретаря и адъютанта при Галине Степановне. Когда какой-то вопрос по телефону решить нельзя, она ему обычно поручает куда-то идти. Ей самой тяжело. Позавчера вот, например, он за лопатами ходил. То есть, за лопатками. У нас ведь совсем почти детских игрушек нет. Объявление повесили в столовой, чтобы приносили игрушки для детдома, но несут мало. И тут Галине Степановне удалось выбить нам лопатки. Ну, просто детские игрушечные лопатки, снег копать. Лопатки на складе были, и Сашка с санками и ордером от Галины Степановны ходил сначала в РОНО визировать ордер, а потом и на склад. Вернулся вечером, привёз сорок детских лопаток. Причём деревянные ручки к лопаткам почему-то были отдельно и вчера мы до обеда эти ручки к лопаткам приделывали.

На улице снег пошёл. Ну, где там этот Сашка? Ребята новенького ждут, особенно Сергеев, которому с ним спать предстоит в одной кровати. Кроватей по-прежнему на всех не хватает. В комнату входит радостно возбуждённая Галина Степановна, она по телефону звонить ходила. Что случилось? Что??

Объявление Галины Степановны малышня встретила радостным визгом. Я тоже от радости вскочила со стула. Хлеб!! С завтрашнего дня, с 11 февраля, хлебную норму поднимают. Опять поднимают, опять!! И это тоже весна! Идёт, идёт весна. Весна —это победа. Фашистам не удалось заморить нас голодом, мы выстояли!

Всё хорошо. Теперь всё хорошо. Нужно Лёньке написать про хлеб обязательно. Бумаги вот только мало у нас, но для письма на фронт Галина Степановна листик найдёт.

Лёнька ещё не знает, что наш с ним дом разрушили. Я написала ему, но ещё, наверное, не дошло письмо. Хотя письмо от 18 января Лёнька получил и даже ответил на него. Ответ я три дня назад получила, уже в детдоме. Специально в наше почтовое отделение ходила предупредить, чтобы письма мне и Сашке теперь носили в детдом по такому-то адресу, так как наш дом разрушен. Это нормально, там у них специальная книга заведена, куда письма пересылать. Они все письма сначала по этой книге проверяют, вдруг человек переехал, а новый адрес сообщить ещё не успел и ему по старому адресу письмо придёт. Такое не обязательно из-за разрушения домов бомбами бывает. Например, я знаю, что многие деревянные дома специально разбирают на дрова, а жильцов переселяют в пустующие квартиры каменных домов.

Лёнька же написал, что он потрясён гибелью почти всей семьи. Причём гибелью в тылу. Пишет, что сук фашистских без всякой жалости станет давить гусеницами. Ещё он написал, что жив и здоров, участвовал в наступлении под Москвой, а сейчас их отвели в тыл на переформирование.

И у Лёньки теперь новый танк, Т-34. Лёнька тренируется управлять им. А их старенький Т-26 фашисты так и не подбили. Полностью исправный танк Лёнька сам загнал на железнодорожную платформу. Танк увезли. Лёньке жаль было боевого товарища, но он понимает, что танк слабый и Т-34 гораздо лучше. А что будет с его старым Т-26, Лёнька не знает. Может, в переплавку его отправят. Хотя это вряд ли, танк-то исправен. Скорее, как учебный будут использовать. Или на Дальний Восток отвезут. Японцев гонять и такого танка хватит.

О, а вот и Сашка. В окошко видно, как он тянет в сторону двери санки с закутанным в одеяло мальчишкой в пальто. Одеяло Сашка с собой брал, чтобы не заморозить ребёнка по дороге. Вот открывается дверь и они входят внутрь. Ой, у Арсения на ногах не валенки, а ботиночки. Конечно, если он в госпиталь в ноябре попал, то вполне мог и в ботинках тогда быть. Сейчас же в ботинках холодно.

Ребята обступили новенького, разглядывают, а тот явно смущается. Саша помогает Арсению снять пальто и… Ох.

Бедненький.

Сволочи, ну какие же сволочи! Ну, за что такое нам?

У Арсения не было правой руки до локтя…

Глава 40

– …Да вам с ветром повезло просто!

– Не, это вы играть не умеете. Пушек набрали, а не подумали, кто стрелять будет из них.

– Чего? Стреляли наши!

– Ага. По рыбам. Может, пару килек и убили. А по нам с двух клеток —и то промахивались.

– Зато уж если попадём, так попадём! Как Ромка вам мачту на «Авроре» сбил, а?

– Вот только и попали один раз нормально. У нас же пушек хоть и меньше, зато канониры какие! Мы и с четырёх клеток попадали иногда, с двух же вообще почти не промахивались, вот!

– Просто повезло вам.

– А вы ещё как дурачки на абордаж полезли. Ха-ха три раза, так и позволили мы на абордаж нас брать. Что мы, пираты, что ли?

– Ладно, вот завтра будем снова играть, мы вам покажем!

– Ну-ну, покажите-покажите.

– Костик, ты нам нарисуешь новую карту завтра?

– Ребят, у меня краски кончаются.

– Ну, пожалуйста, Костик, пожалуйста! Мы уже неделю по этой играем, уже все мели выучили наизусть. Нарисуй, пожалуйста, Костик!

– Ладно, нарисую. Только вы с пола сначала старую карту смойте, хорошо?

– Конечно, Костик, смоем. Спасибо, Костик!

– Так, всё, мальчики! Мальчики, убираем кораблики, ложимся спать.

– Лен, а ты нам расскажешь дальше? Нашли они сокровища?

– Расскажу. Быстрее только собирайте кораблики.

– Мы сейчас, Лен. Мы быстро.

– Саш, девчонок своих собирай тоже. Хватит сидеть уже. Спать пора!..

Да, так вот как-то и получилось, что весь наш детдом разбился на две примерно равные по численности группы. Группа мальчиков и группа девочек. В общем, это вполне нормально. Галина Степановна говорила, что так почти всегда и бывает. И одновременно не совсем нормально.

Дело в том, что группой мальчиков командую я, а с девчонками больше Сашка занимается. Доходит уже вообще до смешного. Арсений своей одной рукой вполне способен расстегнуть себе штаны. В туалет он ходит без посторонней помощи. Но вот застегнуть пуговки обратно одной рукой у него не получается, там петельки тугие. И застёгивать штаны он приходит не к Сашке и не к Костику, а ко мне. Застёгиваю, конечно. Куда ж деваться то? Ну, привык Арсений ко мне, что делать?

У него очень ручка болела. Ручка, которой нет. Но она всё равно болела. Ручки нет, но она болит. Мне так жалко его было, только что я могла сделать? Арсений засыпал лишь в моих объятьях. Я его обнимала, гладила по голове, и он засыпал так. С Сергеевым он спать не мог совсем. Арсений со мной спать стал в одной кровати. Бедненький, я так жалела его. И другие ребята помогали ему. Кроме южан, южане его просто ненавидели.

Дело в том, что Арсений, похоже, оказался прирождённым флотоводцем. Южан он гонял и в хвост и в гриву. Впрочем, лучше я расскажу обо всём по порядку.

Всё началось с того, что у нас в детдоме не было игрушек. Ну, нечем детям играть было. Галина Степановна пыталась как-то решить этот вопрос, выбивала игрушки. Только не было нигде игрушек, не выпускали их во время войны. Но! Швейная фабрика откликнулась на наш отчаянный призыв. Они отдали нам огромный ящик отходов шерстяного цеха. Нам этот ящик на машине привезли, он большой был, чуть ли не в центнер весом.

В ящике были кусочки связанного шерстяного полотна, разных цветов. То есть это на вязальной фабрике полотно это вязали машинами, а потом на швейной из связанных кусков одежду шили. При этом оставались небольшие обрезки вязаного шерстяного полотна, да ещё и разных цветов. Вот нам и привезли полный короб таких шерстяных обрезков. Думали, мы из этих обрезков шерстяного полотна сами сделаем себе игрушки.

Но не тут-то было! Сашка как эти обрезки как увидел, у него глаза так и загорелись! Это, говорит, настоящий клад. И объяснил свою идею. Ведь это шерсть, настоящая шерсть промышленного производства, к тому же ещё и покрашенная. И все эти шерстяные обрезки вполне можно распустить на ниточки. Ведь это же не ткань, это вязаное полотно, оно легко распускается. А из ниток потом можно связать новые вещи, тёплые и красивые. Мы сами их свяжем! А раз сами вязать будем, то сами и придумаем, какие они будут. Всем свяжем разные, двух одинаковых вещей не будет ни у кого!

Сначала Сашку не поняли, но он показал, что имеет в виду. Взял один обрезок и потянул за торчащую из него ниточку. Ниточка легко из обрезка вытянулась и у Сашки в руке оказалась тонкая шерстяная нить длиной сантиметров тридцать. Сашка вытянул ещё одну такую же одну нить и связал вместе с первой. Потом ещё одну, ещё. Вот, у него уже нитка длиной метра полтора, он начал сматывать её в клубок. Но она же тонкая, из такой нельзя вязать, говорю. А Сашка смеётся. Глупая, говорит мне, её ведь можно сложить и в три, и в четыре, и в пять нитей. И вязать сразу такой сборной ниткой. А то, что узелки на нитках есть маленькие, так это не важно. Их совсем не трудно во время вязания спрятать на изнаночной стороне, снаружи готового изделия видны не будут.

Из наших ребят только Женька Ковалёва кое-как умела вязать, больше никто. Но Сашка обещал всех научить. Вот, с тех пор девчонки к Сашке и потянулись. Им ведь скучно, дети же. На улице холодно, не погуляешь долго, игрушек нет, бумаги, чтобы рисовать, тоже нет. Ещё и кушать хочется всё время, но к этому как-то привыкли уже. А тут такое занятие, можно для себя самой связать новые красивые разноцветные варежки или носочки.

Сначала, конечно, нужно было распустить обрезки, да ниток из них наделать. Девчонки рассаживались по ближайшим к печи кроватям и терпеливо начинали выдёргивать ниточки и связывать из меду собой. Сашка выпросил у Галины Степановны двадцать рублей денег, сходил в магазин и купил вязальных спиц на все двадцать рублей. К счастью, спицы продавались безо всяких ограничений.

Потом вязать начали. На первый раз Сашка учил носки вязать, это самое простое. Конечно, первые носки в большинстве у девчонок получились кривые и некрасивые, даже ревел кое-кто от обиды. Но Сашка учил, показывал, помогал и постепенно ситуация начала выправляться. Девчонки, даже четырёхлетние, вязать научились довольно прилично, а Ковалёва вообще навострилась вязать быстрее самого Сашки. Правда, только носки. Нашу нянечку Костика припрягли, он им новые узоры придумывал. А это совсем не просто, ведь нужно придумать узор красивый, но в то же время простой. Из двух, максимум трёх цветов, но тремя цветами вязать сложно. Трёхцветные носки отваживалась вязать только Ковалёва. Цвета ещё подобрать нужно правильно, синий с зелёным, например, совсем не смотрится. Цвета тоже Костик подбирал. Ну, на то он и художник, пусть и будущий.

Почти все девчонки наши увлеклись вязанием. Только Галочка Синицына не стала учиться вязать, остальные все стали. А вот мальчишек наших вязание как-то не заинтересовало. Им и нитки скучно выдёргивать из тряпочек и вязать. Вот и получилось так, что я вынужденно отправилась мальчишек развлекать. Ну, что с ними делать? Жалко ведь их. Практически все совсем недавно потеряли всё —родителей, родной дом, всю свою прежнюю жизнь. Арсений ещё и руку потерял. Сидят, как старички, на кровати, прижавшись друг к другу. Из всех развлечений у них только радио осталось, им даже поиграть не во что.

Не во что? Ну, я и решила расшевелить их. Нет игрушек? А мы сами сделаем! Ребята, давайте в кораблики играть. Не умеете? Так я научу, это очень интересно. А кораблики мы сами сделаем, из полена вырежем. Неважно, если кривовато получится, играть и кривыми корабликами можно.

Это Мишка такую игру придумал, сам. Я с Мишкой и Лёнькой много раз играла, обычно я с Лёнькой против Мишки. Правила там очень сложные, одних игральных кубиков четыре штуки нужно и ещё вертушка, ветер указывать. Корабли разных типов, таблицы всякие. И Мишка ещё постоянно эти правила усложнял и детализировал. В поздних вариантах правил у него на скорость корабля влияло даже время, прошедшее с последнего кренгования.

Конечно, по настоящим, Мишкиным, правилам учить играть ребят я не стала, те правила для них слишком сложны. Но я сама упрощённый вариант придумала. У нас и игровое поле из квадратных клеток состоит, а не из шестиугольников, как по Мишке полагается, и кубиков всего два нужно, и орудия только калибром отличаются. В общем, сильно упростила я правила, даже приливы и отливы выбросила из них. Но ребятам всё равно очень понравилось.

Я сама не играю, я что-то вроде арбитра, слежу за соблюдением правил и бросаю кубики. Галочка Синицына, которая осталась равнодушна к вязанию, тоже в кораблики играть стала с мальчишками. И очень неплохо у неё это получается. Уже два раза подряд её адмиралом южан ребята выбирали.

Сначала я предложила мальчишкам разбиться на две группы —флот красных и флот синих, но из этой затеи ничего не вышло. Абсолютно все ребята хотели играть только во флоте красных, играть за синих не желал никто. Пришлось разбить флот на южный и северный. В таком варианте это прошло, так ребята поделиться согласились. Арсений командует северным флотом, а Синицына —южным.

Правда, Галочка имеет какую-то нездоровую тягу к количеству и калибру орудий. Она свой флот вооружает огромным количеством мощнейших пушек, забывая о том, что воюют не пушки, а люди. Галочка же пушками обвешивается в ущерб всему. У неё и команда получается неопытная и корабли неуклюжие. Зато по мощи залпа флот южан, если его Галочка набирала, получается втрое сильнее флота северян. Только его это не спасает. Однорукий адмирал Арсений всё равно топит эти до зубов вооружённые плавучие сараи. Но Галочку, тем не менее, ставят адмиралом, она хоть как-то Арсению сопротивляется, других тот ещё быстрее обыгрывает.

Карту Костик нарисовал нам прямо на полу, гуашью. Она, конечно, была маленькая, всего 230х120 клеток, но крупнее карта не помещалась в комнате. А Мишка, помню, под конец карту 2500х2500 нарисовал. Они с Лёнькой только чертили её неделю на шести огромных листах ватмана. Зато потом мы три месяца по ней играли, пока Мишка десант не высадил и одновременным штурмом с суши и моря не взял главную базу Лёньки. Я тогда сдалась, у меня всё равно кроме всякой мелочи только лишь два 80-пушечных линкора 2-го ранга оставалось, причём один сильно побитый.

Это была последняя Мишкина победа. Он одержал её два года назад. Да, точно, ровно два года назад, в начале марта 40-го, Мишка нас разбил и ушёл служить на флот. Больше мы не играли. Вдвоём с Лёнькой, без Мишки, играть было не интересно. Мишка, правда, однажды приезжал в отпуск, но тогда играть мы не стали. Две недели отпуска —слишком малый срок для игры. Мишка обещал вернуться из армии и тогда уже нарисовать просто огромную карту и сыграть по новым правилам. Он придумал, как их ещё больше усложнить. Но из армии он не вернулся и та победа навсегда так и останется для него последней.

Или не последней? Ведь я не знаю, как он умер. Быть может, их лодка перед гибелью успела потопить какой-нибудь огромный корабль, битком набитый фашистами. И все эти фашисты утонули, вместо того, чтобы сейчас стрелять в нас. Наверное, так и было. Конечно, Мишка не мог иначе. Он был настоящий моряк, и я очень любила его.

Остался один лишь Лёнька. Как-то он там? Дядю Игоря ранили, он в госпитале сейчас. Прислал письмо и написал, что у него перелом бедра и это ему повезло ещё. Они с фашистской батареей артиллерийскую дуэль вели и проиграли её. Им прилетело от фашистов. Из всей батареи шесть человек лишь выжило, дядя Игорь легко отделался. Погиб капитан Шибанов, который тогда, в декабре, пожалел нас с Сашей и дяде Игорю увольнительную выписал.

А Лёнька всё в тылу, он не воюет. Танк свой постоянно нахваливает, какой он у него весь такой-растакой. У них там даже на днище броня толще, чем у Т-26 лобовая была.

Письма с фронта не только мне и Сашке приходят, конечно. Позавчера вот Сергееву папа письмо прислал, он в авиации служит. Правда, сам не лётчик. У папы Сергеева довольно экзотическая специальность —он военный метеоролог. Это такая радость, когда кому-то, неважно кому, письмо приходит! Сначала его читает тот, кому оно адресовано (конечно, если сам читать умеет), а потом то, что можно, читаем вслух остальным. Ответ же всем детдомом сочиняем, как мы тут живём и что важного и интересного у нас и вообще в Ленинграде.

Всё, спать пора. Скорее бы завтра уже, как не терпится-то! А на следующую ночь кровати мальчишек нужно будет подальше от наших отставить, да и к самим мальчишкам завтра близко лучше не подходить, а то опять наберёмся. Завтра девчонкам придётся вечером без помощи Сашки вязать, а в кораблики вообще играть не будем. Нам с Синицыной к мальчишкам лучше завтра не приближаться. Ничего, потерпят один день без игры.

Жалко, Галина Степановна заболела, она тоже хотела с нами пойти. Но у неё температура, нельзя ей. Так что придётся уж мне их вести завтра. Конечно, девчонки, кроме Синицыной, больше к Сашке привыкли, чем ко мне, но Сашка не может ведь идти с ними. И Костик не может. Остаюсь только я, больше некому…