Текст книги "Возвращение (СИ)"

Автор книги: Сергей Мельник

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 11 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Сергей Мельник
Возвращение

Северо–восточный отрог Крипской лощины был гол и продувался ветрами на встречу и прямо в лицо застывшей армии Финора, с резкими хлопками дергая знамена и вымпелы, а так же пригибая к спине красочные плюмажи на шлемах рыцарской элиты.

Общим числом порядка пяти тысяч людское закованное в сталь море из тел и судеб выдвинулось на перехват армии мятежного рыцарского ордена под предводительством своего венценосного короля. В спешке, готовя обоз и стягивая столичные гарнизоны в один бронированный кулак, коим государь и собирался мощно и безапелляционно поставить точку в глупой грамоте магистров осмелившихся в своем безумстве бросить вызов целой династии правящей семьи.

О чем думал король Митсвел Первый? О том, что скорей всего это будет не легкий труд, так как человек он был, может и сумасбродный, но чего ему было не занимать, так это опыта по ведению боевых действий. Вообще нужно сказать, что Финор не испытывал никогда нехватки кадров в армейском ключе. Ибо южная его оконечность пусть и не пылала, синим пламенем безысходного накала, но тлела постоянными непрекращающимися мелкими конфликтами с разобщенной и многочисленной армадой Халифатов, где местная власть держалась исключительно и только, на силе крепкой стали, а правители иной раз успевали смениться по нескольку раз до захода жаркого южного солнца.

Место генерального сражения и диспозиция были выбраны не случайно. Под знаменем короны, был в основном пеший строй, не считая тысячи личной гвардии короля и примерно такого же количества рыцарской братии успевшей стянуться со своих владений с близ лежащих земель. Им нужно было преимущество высоты, так как рыцарский орден не скупился на снаряжение своих людей, и практически каждый в армии противника представлял собою тяжелую ударную конную единицу. Что с одной стороны, внушало вполне оправданные опасения, а с другой по зрелому размышлению немного обнадеживало, так как подобный союз коня с человеком в разы увеличивал обозную часть противника, давая ему, преимущество в скорости и открывая слабое и беззащитное вымя от которого можно будет кормиться всем смелым и дерзким.

Ответный склон лощины, куда в данный момент выходил на позицию орден, был подернут кустарником и, чуть южней переходил в длинную ветвистую рощу. Пока ясности не было, от визуального контакта, сколько же смогли собрать магистры людей под свой вымпел, но из разведывательных отрядов генеральный штаб короля, сделал вывод, что не меньше трех тысяч, не считая обоза.

Хороший расклад, даже с пехотой, а тут еще и успели на позицию выйти. Беспокоило же другое, Митсвел не любил бестиаров, но всегда отдавал им должное как хорошим бойцам, плюс далеко не глупым стратегам, что не раз выступали в прошлом на его стороне. Естественный вопрос, на что же они рассчитывают, выходя здесь и сейчас с ним в лобовую? Вопрос что называется на миллион.

Король восседал на породистом жеребце молочно белого цвета, по традиции закованный в позолоченный и инкрустированный драгоценными камнями доспех. Его высокий шлем с впаянной короной небрежно, словно ведро был надет на высокую луку седла, а взгляд блуждал по первым шеренгам противника, неспешно выстраивающимся от его армии примерно метрах в пятистах. Все это ему не нравилось, ибо обещало быть слишком легкой победой, а как он доподлинно знал, подобных глупостей нельзя было ожидать даже от последних из последних варварских вождей орчей орды. Все складывалось идеально и через чур гладко. Хорошо провели сборы, бойко прошлись маршем, обоз не растянулся хвостом, и они даже успели вперед конных рыцарей со всем своим гамбузом пеших полков.

Теперь финал. До начала битвы оставалось от силы час полтора и, это было не данью уважения к только что подошедшему противнику, это был необходимый посыл разума, так как пеший строй все еще принимал с медленно подходящего обоза инвентарь и вооружение, в частности специально удлиненные пики для пехотного строя, выставляемого против конницы.

Митсвел Первый слегка повел боком жеребца с прищуром осматривая все свое воинство. Вот личная гвардия, немного рассредоточена по уставу с небольшим персональным усилением группой телохранителей. Вот по правую руку от него тяжко рыли копытами рыцарские тяжеловозы, в то время как их хозяев спешно облачали и заклепывали в семейные доспехи оруженосцы. Здесь публика подобралась цветастая и разномастная. Рыцарское сословие при его правлении хоть и не было цветом знати, но никогда не жило впроголодь, что не говори, но подобным контингентом разбрасываться было бы верхом глупости. С виду это конечно море апломба, глупых страстей и непомерного самомнения, но по сути это единственные люди которые во всей его армии рождались с мечом в руке и с ним же умирали.

Что есть знать? Это владетели и надсмотрщики земель короля, а что есть рыцарь? Это воин сидящий на земле короля. Герцоги, графы и бароны это всего лишь люди, чьими фамилиями называются те или иные куски земли в королевстве, но воин, человек рожденный воином, это не земля, не вода, ни огонь и не небо, это хороший такой отрезок заточенной стали в руке разумного государя.

Здесь кстати тоже были непонятности. Митсвел покачав головой, в который раз стал вглядываться в гербы рыцарской братии, с изумлением не отмечая в ней знакомых лиц. Это странно, вот стоит родовой щит Анаркрафтов, серебряное поле с сжатой в кулак стальной перчаткой. Глава семьи Вега Анаркрафт был бравым рубакой, и пусть он был в годах, но король доподлинно знал, что тот и сейчас мог орудовать моргенштерном не хуже чем мельница лопастями на ветру. Что же он видел? Он видел, что вместо старого и проверенного Веги сейчас щит на руку примерял один из его молодых сыновей, чьего имени король не то что не помнил, а даже не знал. И если бы это был единичный случай, так нет же, вот они, Узари, Денгоны, Вазерго, де Кальго, все, все без исключения отправили по зову короля младших. Странно это, подумал король, уздой немного резко развернув коня по левому от себя краю.

Вот здесь было все гораздо лучше. Именно тут были те, кого он прекрасно знал и помнил, это регуляры, пропойцы, сейчас все конечно в чинах и званиях, но по–прежнему тот еще контингент. Митсвел их собирал еще с первых дней своего правления, когда он по молодости самолично выезжал по местам более или менее крупных баталий, дабы выудить вот таких вот сорвиголов, простолюдинов, но смелых задир которые не умирали, а выгрызали свое место под солнцем на пограничных постах и гарнизонах в жестокой и кровавой сече.

Вот, к примеру, статный широкоплечий и высокий Неманодах Верт, верховный маршал всей группировки его войск. Сейчас, глядя на этого достойного мужа, ни в жизнь не поверишь, что это грязный и оборванный сын козопаса с отрогов Кальпеи, которая рассыпалась каменной грядой, голого пластинчатого камня к границе с халифатом Амунадип. Мерзкое местечко, усыпанная камнями пологая равнина, выжженная солнцем с редкими пучками травы, там по большому счету коз жило больше чем людей, но какая–никакая это граница Финора. А посему худосочного парня с чумазой мордой и изодранными коленями быстро оформили в пограничный гарнизон на службу родине.

М–да уж.

Судьба.

Высокий донжон пограничников, в один из дней взяли в кольцо мамелюки хаджи Алюмбея, тогдашнего переходного правителя халифата. Правитель так себе оказался, даже года на троне не протянул, но вот на границе по разбойничал.

Неманодах один из двадцати пяти пограничников остался в живых. Всех порезали на лоскуты и лишь козопас успел закрыться в каменном донжоне, где благодаря арбалету и кривой халифатской сабле, безусый мальчишка полторы недели отбивался от пяти десятков головорезов и бандитов. Это было действительно чудо из чудес, о таком еще никогда никто не слышал, а потому в те далекие времена король, путешествовавший по югу, самолично возжелал видеть этого великого воина. Митсвел улыбнулся воспоминаниям. Еще бы, он тогда за малым не взорвался криком, когда перед его светлые очи вытащили чумазого заморыша вместо статного высокого богатыря. Хорошо сдержался, они были неподалеку от места баталии и, он сам сначала все осмотрел, прежде чем всех карать в немилости. Донжон был тот тупо малюсенькой башней, не огороженной даже забором из палок. Там вообще можно было трое суток бродить и не найти ни одной палки. Узенькая, метров пять может шесть высотой с одной единственной бойницей и тяжелой окованной железом дверью. Пожалуй, тут и вправду имея арбалет можно было годами отбиваться от врагов, но возникало сразу два вопроса, как он спал и чем питался?

– Спал у бойницы – Так ответил козопас, опустив голову. – Дверь без шума они бы не вскрыли, а то как закидывали веревки с крюками, будило меня и я встречал их всегда уже с взведенным арбалетом.

– Ладно. – Кивнул тогда Митсвел, соглашаясь. – Что же ты ел?

– Ел тех, кто все же доползал до бойниц. – Пожал буднично плечами паренек. – Весь паек в казарме остался.

Вот он, стоит статный муж и великий маршал армии. Да уж, кому расскажи никто не поверит, что этот ухоженный мужчина начинал свой путь на армейской лестнице с того, что жрал врагов. И ведь наверно сейчас этим же ртом детей своих целует, улыбаясь им по вечерам, слова любви жене ласково на ушко шепчет.

Король мотнул головой, стряхивая с себя воспоминания и вновь обращая свой взор к противоположному склону.

Скоро.

Да, осталось уже немного. Его пехотные полки уже были по местам, даже рыцари практически все были водружены умаявшимися оруженосцами в седло, не говоря о бестиарах которые разворачивались в стой прямо с маршевого хода.

– Ваше величество. – Его стремени коснулась сухая скрюченная ладонь старого Герда, огненного мага, что еще наверно служил в охранении его покойного отца.

– Чего тебе Герд? – Король не слишком любезничал со стариком, ибо знал, что старый хрыч не простил бы ему снисхождения. Это такая особая порода людей, которые даже из могилы будут ворчать, и лезть со своими наставлениями ко всем и всюду. Герд смешно сказать в свое время порол ремнем по заднице одного хулиганистого принца, посему мог рассчитывать на взаимность и даже большее со стороны своего воспитанника.

– Мити, послушай старика, все это дурно пахнет. – Дед, у которого от времени один глаз заплыл белесым бельмом и вправду, словно принюхался по сторонам. – Мы с Лилей, конечно не зеваем, но и противник в этот раз у тебя заточен соответствующе.

Лиля это его пра–пра–правнучка, большеглазое перепуганное создание с маленькой грудью и сухой попой. Впрочем она была магом от чего ее весьма скромная внешность не оставит ее в будущем без женихов и внимания. Вот и она стоит, испуганно оглядываясь по сторонам за спиной деда, словно в недоумении вопрошая мир, что я тут вообще забыла и как оказалась?

Но времени уже не осталось на разговоры и думы. Время субстанция бесконечная, которой свойственна суть кончаться, как бы это нелепо не звучало. Как и предполагалось планом, бестиары первыми пошли в наступление. Взревели протяжно с вибрацией децибелы боевых горнов, в едином порыве звякнули тысячи доспехов и когда копыта вдарили оземь в унисон друг дружке, волна ропота земной тверди, отдалась кругом долетая до ступней разом взмокшей пехоты.

Еще бы не взмокнуть. Страшно до умопомрачения, это действительно страшно до жути, когда такая лавина начинает свой ход, когда она набирает обороты и гул и дрожь и животный инстинкт, когда на все голоса стучатся в твой разум, шепча: Беги! Беги! Спасайся! Ведь по большому счету между тобой и этой дикой мощью будет только длинная пика, тростиночка которую ты концом упираешь в землю в надежде что, через нее не перекинет инерцией чей‑нибудь закованный в латы труп или тем паче всего коня. Первая линия пехоты, которая становиться на пути конницы это всегда, как правило, покойники. Не все. Может двое или трое из десятка и выживут, но остальные будут вбиты при любом раскладе в землю изломанными куклами разлетаясь в разные стороны, дабы хоть немного затормозить собой и унять скорость бешенной лавины.

Вот такой вот тактический прием разменом. А что делать? Конник опасен скоростью и высотой, в стесненных условиях коэффициент полезного действия падает в разы. Правда, это не аксиома для рыцарей, но все равно показатель. Рыцарь такая гадость, что ему наоборот теснее строй так больше славы. У них доспех другой, причем не только у седока но и у коней. Глухой, частью литье, частью штамп, такой расковырять даже на неподвижном сущее мучение, а уж когда эта дур машина еще и какой‑нибудь гадостью, остро–ударной, от вас отмахивается, так вообще практически нереально. Ну да это дело техники и опыта. И не такое выковыривали, были времена.

– Вот тебе Мити первая проказа. – Сплюнул на землю старик Герд.

– Черные псы Гаркона. – Король сморщился как от зубной боли. Он просто физически весь сжался от тех последствий, которые ему обещали вырвавшиеся вперед всадников стремительные и смертельные стаи спущенных огроменных псов.

Что это значит? О–о-о. Это значит, что погибнет не только первая шеренга пехоты, но и скорей всего лягут все вплоть до пятой, если не больше. Уже сейчас Митсвел видел как дрогнули пики заграждения в руках его солдат. Народ тупо заколебался в кого по первой их направлять в рыцарей или несущихся псов, а эта неразбериха означала что, когда бестиары достигнут строя, часть заграждения будет опущено и удар, получиться вполне себе кавалеристским без тени намека на сопротивление.

– Герд! – Желваки заиграли на скулах государя, и какая‑то часть волнения передалась жеребцу, от чего тот стал игриво перебирать передними копытами.

– Спокойно. – Старик шкодливо потер свои сухие ладони. – Лиличка, солнышко, подсоби дедушке.

Солнышко и дедушка, споро сплотили свои усилия, привычно сплетая свой замысловатый и незримый труд из мудреных силовых линий магических заклинаний. Лиля была полна сил и с лихвой без ложной скромности вкачивала хороший объем в искусные контуры старого мастер–мага, что словно паук миллиардом ниточек в тонких проекциях других граней восприятия опутывал низ лощины, которая стала условной серединой меж двух армий. Король с беспокойством следил, как мощные тела черными молниями неслись впереди конного строя, совершенно беззвучно открывая свои оскаленные пасти. Знаменитые загонные псы бестиаров. Да уж, тревога, прокатившаяся по рядам его армии, передавалась и повелителю, ведь не сдержи они сейчас первый удар кавалерии, все их преимущество осыплется карточным домиком, так как если не сейчас, то потом эту машину уже не связать, не дать достойного боя и отпора.

Но Финору всегда было, что противопоставить своим врагам, не считая, честной стали. В тесной низине пульсирующими точками нарождались ярко алые капли пунцового огня. Небольшие такие сверкающие точки, рассыпанные горохом по полю, зависшие примерно в метре над землей и с каждым ударом пульсирующего внутреннего сердца набирающие массу своего убийственного тела. Небольшое время, буквально считанные секунды на раскачку и смертоносная стая, стремительных и вертких тел ручных убийц бестиаров, влетела на полном ходу в колыхнувшуюся морским прибоем волну ревущего неистовством и ропотом сжигаемого воздуха, стену чистого пламени. Просто сходу обугливая и скручивая в агонии боли и смерти тварей земных, что слишком жалки перед лицом первозданной стихии.

– Да! – Митсвел Первый в запале огрел кулаком свой собственный шлем, слегка поранив руку об одну из вершин короны, ну и естественно согнув ее.

Но рано было праздновать успех, пламя так же как возникло, так же схлынуло в небытие, а разгон рыцарей никуда не делся. Впрочем, как и часть псов, остались самые матерые и опытные твари, на чьем счету наверняка не один и не десяток рейдов.

Этого вполне хватило.

Этого хватило через край.

От мощи удара кавалерии и треска и стона ломаемых копий земля вздрогнула, а единовременный крик–стон, из тысяч глоток умирающих людей и жалобного выдоха умирающих лошадей на какое‑то время оглушил короля своими чистыми децибелами муки и тяжкого бремени противостояния.

Жуть, просто жуть как глубоко вошел слаженный клин стальных бестиаров. Вот они вояки от бога, вот она чистая мощь и ярость. Ну да стоит в уважении склонить головы и перед пехотой короля. Не взирая на столь глубокий прорыв, не смотря на чудовищный урон, клин всадников увяз. Увяз прочно и непроходимо, умываясь кровью и криком смерти сквозь звон холодного железа.

– Сейчас! – Король взревел так, что у самого аж в ушах зазвенело от своего голоса.

Это был простой расчет, как дважды два семнадцать. В размене застопорить и стреножить как можно большую часть рыцарского клина, дабы потом выпустить в обход своего же правого фланга свой стальной потенциал, рыцарского сословия. Да их не так много, да бестиар стоит дороже, но сталь между ребер это сталь между ребер, и в этот момент, уже совершенно не важно число углерода и блеск полировки клинка, а так же филигранность гарды.

– Демоны преисподней! – Жеребец под королем пошел боком от боли задираемой всадником в напряжении узды. – Что это значит?!

– А это, похоже Мити, вторая проказа и их главный козырь сынок. – Залился в лающем смехе сквозь усталость и кашель рядом старик маг.

– О боги поднебесья! – Рядом со стариком на колени рухнула его племянница, побелев лицом.

– Давай родненький, спасайся, подержим. – Шмыгнул носом старик, подмигнув королю. – Уж не обессудь, сколько сможем…

Его верные воины, его славные роды и фамилии, его опора трона и государственности, все те, кто прислал вместо себя своих младших отпрысков, повернули свои копья в спину короля.

Медленно словно в дурном сне король увидел как строй ЕГО рыцарей, опустив забрала, чем обезличив себя, дурной стаей могильных мародеров, опрокидывает тылы его армии, просто и бессмысленно вбивая в ошметки дерна из под копыт тяжеловозов оторопелых и изумленных солдат Финора. Предавая свои вассальные клятвы, предавая своего повелителя и свой долг перед короной.

– Но…но как же так? – Неизвестно сколько бы так король вопрошал себя, но первыми сориентировались по ситуации гвардейцы его охранения. Они вырвали из рук замершего короля удила, уводя его жеребца вместе с ним в поводу прочь, тесно смыкаясь телами и сметая собой без разбору своих и чужих, что завязли в безумной сече не видя еще общей картины событий.

– Ну ладно тебе девочка. – Старик потрепал по плечу рыдающую племянницу. – В конце концов, могло быть и хуже.

Молодая девушка маг непонимающе уставилась на старика, не веря, что слышит от него эти слова.

– О чем ты говоришь?! – Она сорвалась на крик. – Мы сдохнем сегодня, что может быть хуже?!

– Эх, молодость. – Рассмеялся Герд Фламберг огненный мастер–маг первой категории. – Хуже смерти девочка, будет, если ты попадешь бестиарам в руки живой. Поверь моя хорошая, это действительно будет хуже.

Хрупкие плечи вздрогнули от слов старика, а на лице вместо отчаянья появился настоящий испуг. Она, пошатнувшись, поднялась с земли, оправляя свою мантию и стряхивая с нее траву и землю.

– Вот и умничка. – Произнес старик, отворачиваясь от нее и поворачиваясь лицом к надвигающейся смерти. – Ты давай там, напрягись хорошенечко на последок, сегодня старый Герд исполнит свое лучшее из лучшего.

Лучшее? Нет, это было неповторимое и легендарное в последствии заклинание, вошедшее в историю. Никто не то что по прошествии лет повторить его не смог, но и доподлинно понять, что же произошло. Одни утверждали, что он призвал големов земли, расплавив их до состояния лавы, другие, что он обрушил метеор с небес, кто‑то наоборот говорил, что лава вышла из земли и искупала отступников в пунцовом море огня. Но вот что осталось в итоге, так это семьсот восемьдесят одна фигура рыцаря на коне, что навечно застыли статуями, отлитыми из камня. Каждого рыцаря в полной амуниции, с ног до головы словно облили расплавленным камнем, сковывая природными латами и заставляя изнутри тлеть вечно не затухающим пламенем.

Это была мощь, и сила посмертной воли одного из величайших магов времени. Это стало назиданием сквозь века потомкам и одним из мест паломничества в последствии, как простых смертных, так и юных инициатов магической академии.

Но это все в будущем, настоящее было же куда как прозаичней, старик огненным бичом из своей руки стал бить вокруг себя землю, вздымая сизый пепельный прах тверди, что словно пепел–снег вулкана стал кружиться в воздухе черно–серой мглой становясь, все гуще и плотней. Он цеплялся за одежду, шкуры животных, ложась на плащи и плюмажи рыцарей мягким ковром. Он залеплял лицо, не давая продохнуть, плотной корочкой становился на телах людей, словно дублирующей кожей. Кто‑то уже решил повернуть назад, кто‑то, несмотря на трудности почти в плотную доскакал до старца, когда сие действие, наконец, обрело финал. Мастер маг превратился в огненного ифрита, легендарную полудемоническую смесь из стихии и разума, огненным метеором взлетая над землей и словно искра, от гигантского костра, носясь по округе от чего воздух раскалился до умопомрачения и треска. Он просто звенел жаром и пламенем под безумный хохот вырвавшегося на свободу демона, от чего пепел и застыл коркой лат, спаиваясь навечно по контурам тел.

Да, такова мощь и радость ифрита, в определенную долю мгновения он всесилен и всевластен, но лишь в определенную. Срок его пребывания не долог и скоротечен. Остались только статуи с прахом внутри и выжженное поле в веках, и конечно же память о великом Герде Фламберге. Только о нем. Больше там как будь‑то, никого и не было.

Меж тем в паре километров от огненной вакханалии история сохранила еще одно легендарное место, что в последствии приобрело название Холм Короля. Но лучше по порядку.

Его величество Митсвел Первый быстро пришел к мысли и полному осознанию своего разгрома и полного фиаско. Предательство? Да, это предательство и такого масштаба, что последствия пройдут через века, но пока об этом думать не приходилось. Личная гвардия короля дала бой, пытаясь выйти из общего давильного чана кровавой битвы с единственной целью вывести правителя из смыкающихся лап противника. Было ли им легко? Нет. Было ли легко противнику при явном преимуществе? Нет, так как личная гвардия короля это элита его армии. Эта тысяча знала свое дело и главное делала. Имея небольшую фору и мужество идти в размен. Они делились на сотни, где каждая своей смертью призвана была оттянуть неизбежное. Первая сотня заграждения, вторая, третья. Король в мыло загонял элитного белого жеребца, уже больше часа несясь галопом прочь на полной скорости пытаясь скрыться от погони, пока в какой‑то момент не стало ясно, что от бравой тысячи гвардейцев осталось от силы два десятка генералов и частично старших офицеров, а псы идущие по следу, к сожалению все не кончались.

Жуткие немые твари, они даже подыхали под их мечами и копьями страшно и нелепо тихо, не в силах заскулить жалобно, впрочем, к концу этой гонки так же умирали и люди не в силах более стонать от усталости.

Первым рухнул жеребец короля не знавший до этого таких нагрузок и являвшийся не столько боевым конем сколько парадным. Передние ноги подломились и бедная скотина, кувыркаясь через голову, полетела мордой в траву на лету роняя хлопья пота и вязкой слюны вперемешку с пузырями крови. Митсвел удачно успел вынуть ноги, из стремян мягко ударяясь перекатом, что бы уже через секунду подняться на ноги.

– Ваше величество, как вы? – Группа остановилась, слегка уйдя вперед на полном скаку и возвращаясь назад через пару мгновений.

– Все. – Король дрожащей рукой смахнул крупные капли пота со лба. Покатые бока красавца жеребца ходили ходуном и было видно как под белоснежной шкурой бугры мышц сокращаются от болезненных судорог. Митсвел с шипением извлек из ножен свой меч, заходя к животному со спины, что все еще силилось подняться, нелепо суча переломанными ногами. – Ну, все родной, все, отмучался, уже все.

Король выбрал на шкуре близ лопатки, визуально зазор меж ребер, всем телом наваливаясь на рукоять меча, так чтобы лезвие прошло через легкое, холодом, острой гранью, коснувшись бешено стучащей сердечной мышцы.

– Вот и все. – Он оглянулся назад, где из небольшого подлеска уже показалась очередная загонная группа во главе стаи собак. – Давайте уходите.

Это было неожиданно, но король махнул рукой оставшимся в живых, тем, кто устало ждал, когда он кому‑то взберется сзади в седло.

– Ну что смотрите? – Митсвел грузно уперся ногой в бок своего коня, не без труда вытягивая пунцово красное лезвие меча из тела успокоившейся навечно животины. – Ясно же что не уйдем. Они по мою душу, так что валите отседова.

Люди изумленно смотрели на него из своих седел не в силах вымолвить и слова, подобное не вязалось в их сознании, подобного расклада не мог представить никто из них.

– Ваше величество. – Первым прокашлявшись, подал голос Неманодах. – Не нужно так с нами. Зачем обижаете? Раз небесам угодно сегодня взять плату, то пусть так и будет, расплатимся по долгам все.

Митсвел на какое‑то время замер вглядываясь в лица своей группы, где никто не отвел взгляда и не опустил головы.

– Хрен с вами. – Он тихо рассмеялся. – Берем высоту, сегодня мы еще по кокетничаем.

То что они выбрали для себя как высоту, было высоким холмом с пожелтевшей травой и легкой осыпью по одному краю. Не бог весть какой холм, этакий оплывший уже порядком курган, но времени на трезвые мысли и долгие рассуждения банально не оставалось.

– Режьте коней. – Дал отмашку Неманодах бойцам гвардии. – Все равно псы подерут, а так хоть какое‑то будет прикрытие от стрел.

Боевых проверенных лошадок было жалко и, сердце обливалось кровью и тоской когда они жалобно ржали, роняя наземь свою кровь, впрочем, верность принятого решения подтвердилась практически сразу, после того как они взяли черных псов на железо. Да, натасканные твари достигли добычи первыми и лишь, через пару минут неистовой рубки до них, наконец, докатила первая волна рыцарей, некоторые из которых с седла разрядили в гвардейцев легкие одноручные арбалеты, чьи короткие болты с чавкающим звуком впились в трупы лошадей, за которыми залегли гвардейцы с королем.

Лежать в раскисшей от крови животных земле вперемешку с трупами вонючих собак, было не самым приятным занятием, однако и бестиары на удивление не стали проявлять прыть, барражируя вокруг холма и не идя на штурм. Смысл в этом был не тривиальный. С каждой выжданной секундой вокруг холма прибавлялся еще один десяток рыцарей и, увы, совершенно не прибавлялся защитник к королю. В какой‑то момент их стало столько, что они слились в некое подобие волны, что кружилась с шумом прибоя копыт вокруг маленького островка мнимой и не надежной защиты.

– Митсвел! – Трубный баритон мужского голоса вырвался из толпы бестиаров.

– Че надо? – Отозвался король не менее мощным окриком.

– Как дела пацан? – Расхохотался его незримый собеседник.

– Бывало и хуже! – Проорал король. – Это ты что ли Зельд, со своими девчонками танцы вокруг меня устроил?

– Наслаждайся, это танцы за упокой твоей сучей души! – Кружащийся хоровод рыцарей замер расступаясь коридором, по которому к холму неспешно спешившись и ведя под узды коня, шел крупный мужчина в рыцарских латах и широким кроваво–красным плащом за спиной.

– А сам ссыкло, что кишка тонка мечи скрестить? – Король медленно поднялся с земли, уже без опаски словить арбалетный болт, впиваясь в искривленное шрамом лицо идущего к нему рыцаря своим взором.

Молчали гвардейцы, молчали и бестиары наблюдая как на склоне холма лицом к лицу встают двое мужчин, один в перепачканном белом плаще с позолотой и второй в красном, каждый под стать друг дружке и, каждый со своими демонами во взгляде.

– Ну здравствуй Митсвел Первый. – Слегка кивнул королю противник.

– Здравствуй магистр Зельд. – Король ответил кивком.

– Биться будем? – Вскинул бровь магистр ордена.

– Нет, блин, в гляделки играть. – Рассмеялся король.

– Своим скажи, пусть без глупостей. – Зельд шумно высморкался через пальцы на землю, вытирая руку потом о плащ. – Когда все закончиться я их не трону, мое слово тебе.

– Не боись. – Митсвел резко черканул своей зеркальной сталью меча, рассекая воздух перед самым носом рыцаря и вгоняя клинок в землю у ног бестиара. – Посторожи, я сейчас вернусь.

Бестиар не вздрогнул и не подался даже на пол шага назад, наблюдая с легкой улыбкой, как король подходит к гвардейцам и офицерам, о чем‑то с ними переговариваясь.

– Итак парни. – Король хлопнул в ладоши шумно, подойдя к замершим в ожидании людям. – Хорошие новости это то, что вы все же останетесь жить, так, без разговоров мне и выпрашиваний смерти!

Король насупил брови, пресекая разговоры среди офицеров и генералов.

– Это моя воля государева, вернетесь все в Финор живыми и послужите теперь моему сыну, к тому же ему теперь хорошие офицеры при таком раскладе ой как понадобятся.

– А плохая новость? – Все же перебил короля Неманодах.

– А плохих нету. – Улыбнулся Митсвел. – Эта порезанная морда сам магистр Зельд Романо и, если кто‑то не в курсе, лучший мастер меча в нашей оконечности мира. Так что я сегодня не сдохну как пес под забором, мне оказали все же честь умереть с достоинством.

– Ваше величество… – Опять подал голос генерал Неманодах.

– Все. – Король отмахнулся рукой. – Закончили языками трепать, что бы стояли ровно и не отсвечивали.

Больше с королем никто не посмел спорить. Митсвел обвел каждого тяжелым взглядом, после чего на долго уставился в небо, запрокинув голову.

М–да. Хороший получался денек по погоде. Высокое солнышко, редкие росчерки едва уловимых облаков с непередаваемо глубокой и режущей глаз синью небосвода.

Красиво.

Стоило бы еще для полноты момента что‑нибудь сказать, или помолиться, но что‑то не лезло ничего умного в голову. Ладно, – хмыкнул своим мыслям король, – в конце концов, наверняка менестрели придумают за него не мало всякой ерунды. Все же момент исторический и даже не важно, как оно там дальше сложиться в годах и столетиях после него, он все‑таки король, а короли всегда перед смертью согласно преданиям изрекают всякую херню, которую потомки потом будут принимать за истину. Это закон.

Кивнув своим мыслям, он развернулся, широким шагом, возвращаясь обратно к ожидавшему его появления рыцарю, прямо с ходу выдирая из земли вместе с кусками дерна клинок и отдавая им салют своему оппоненту.

– Че, уже готов? – Бестиар слегка склонил на бок голову, задумчиво разглядывая короля.

– А хрена тянуть? – Улыбнулся тот ему в ответ.

– Слушай Мит. – Рыцарь как‑то замялся. – Ты это…того…должен типа умолять меня и все дела.