Текст книги "Братство волков"

Автор книги: Сергей Соболев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Глава 7
Вторник
Минеральные Воды,
Ставропольский край

Выезд на первое задание вновь сформированной сводной опергруппы окружное руководство запланировало первоначально на утро понедельника. Затем перенесли на вторую половину дня. А уже ближе к вечеру выяснилось, что для опергруппы «Уран» пока нет конкретного задания. И что вопрос, куда именно следует направить их небольшую команду и что за дело им следует поручить, пока еще окружными «силовиками» лишь обсуждается.

Вчера, в понедельник, наконец-то удалось решить «жилищный вопрос». Комендант выдал Волкову ключи от другого номера, а в том, куда он должен был заселиться, осталась проживать Светлана Анохина. На вторник не было никаких планов. Начальство продолжало темнить. Волков поднялся около семи. Принял душ, побрился, позавтракал (вечером успел закупиться в ближайшем маркете). Сегодняшний день считается праздничным, выходным – страна отмечает День России. Но Алексей все равно пришел в офис, только не к восьми, а к девяти.

Майор полиции Коваль, тот самый рыжеволосый мужик, отношения с которым у Алексея не заладились с первой их встречи, врио старшего опергруппы «Уран», как выяснилось, тоже имел служебный номер в этой же гостинице, но не на третьем, а на втором этаже. Он был прикомандирован к округу от ГУВД по Краснодарскому краю, еще недавно занимал должность начальника одного из районных отделов краевого центра. Такие назначения, как правило, являются промежуточной ступенью в карьере. Поработав некоторое время в аппарате при полномочном представителе президента в округе, а это один из кадровых резервуаров, человек может рассчитывать на дальнейшее продвижение по служебной лестнице. Рассчитывать на то, что его выдвинут, что его назначат на высокую должность…

Волков слышал такие соображения, но на себя он это никак не примерял. Хотя бы потому, что лично ему претит кабинетная работа. Ну не его это, совершенно не его…

А вот Коваль, судя по всему, чувствовал себя в этой среде как рыба в воде. У него в этом здании, часть помещений которого занимал окружной аппарат и спецпредставители по СКФО, есть даже свой небольшой кабинет, который ему достался еще прежде, до нынешнего назначения, как прикомандированному от краснодарского главка.

Анохина появилась в офисе в половине двенадцатого.

– А! – сказала она, увидев сидящего перед компьютером коллегу. – Так вы здесь?

Развернувшись вместе с креслом, Волков посмотрел на вошедшую в кабинет молодую женщину. Анохина одета в светлый брючный костюм, на ногах туфли на высоком каблуке. Волосы аккуратно пострижены под «каре»; но цвет самой прически поменялся – ранее мелированные волосы теперь стали цвета вороного крыла.

– Где же мне еще быть, – поднимаясь из кресла, сказал Алексей. – Ну не в гостинице же весь день сиднем сидеть. Здравствуйте, Светлана!

– Здравствуйте! А я была с визитом у одного частного парикмахера… – Анохина тряхнула копной волос, которые тут же ровно, волосок к волоску, вернулись в прежнюю форуму «каре». – Вот.

– Прекрасно выглядите, – похвалил Волков. – Вам к лицу… теперь вы роковая брюнетка.

Она, чуть улыбнувшись неловкой остроте, прошла к своему рабочему месту. Положила сумочку на стол. Повернув голову к Волкову, сказала:

– Так и будете здесь весь день торчать? Или я что-то важное пропустила? Может, поступили ценные указания от начальства, а я и не в курсе?

– А чем еще прикажете заняться?.. Ничего не пропустили. Ни вашего начальника, Светлана, ни моего шефа в управлении сегодня не было.

– И уже вряд ли они появятся.

– Думаете?

– Праздник сегодня. Они с местным и окружным начальством будут весь день отмечать.

– Приходил Фомин, но сразу ушел… Он сейчас в служебном гараже, возится с тем транспортом, который нам выделили.

– А что этот?.. Появлялся?

Она не договорила, не назвала фамилии, но Волков понял, о ком речь.

– Его я тоже не видел. Может, у себя… не знаю.

Они пили кофе, закусывая шоколадными конфетами – Светлана достала небольшую коробочку трюфелей из холодильника. Волков хотел было отказаться от угощения, но Анохина, благодаря какой-то своей женской интуиции поняв, о чем он сейчас думает, посмеиваясь, сказала:

– Какие же вы, мужчины, мнительные… Эти конфеты я сама купила.

– Так вы сладкоежка?

– Не люблю сладкого, но иногда чего-то такого хочется. Так что смело угощайтесь!.. В следующий раз, – подвигая золотистую коробочку к Волкову, сказала она, – угощение с вас!

– Договорились, – улыбнулся Алексей. – Тогда… – он вопросительно посмотрел на собеседницу, – раз уж сегодня такой вот день… полувыходной… Может, сходим куда-нибудь пообедаем? Я вас приглашаю, Светлана.

– Вы меня приглашаете… в кафе? – переспросила она.

– В кафе или в ресторан – по вашему желанию и усмотрению. Туда, где хорошо кормят и где можно спокойно пообедать.

– Так вы, оказывается, совсем не такой… гм…

– Какой?

Она посмотрела на наручные часики.

– Для обеда, однако, еще не время… Часа через два или три? Согласны?

– Как скажете.

Она сняла пиджачок, оставшись в блузке, и повесила его на спинку офисного кресла.

– Раз уж мы здесь, в офисе, хочу вам кое-что показать. – Анохина включила свой рабочий лэптоп и сказала: – Придвигайтесь поближе вместе со своим креслом, помните, вы спрашивали у меня, какая есть новая инфа по группировке «Братство волков»?

Алексей немного подвинул кресло.

– Да сядьте же ближе! – улыбаясь, сказала Анохина. – Вы что, боитесь меня? Так я не кусаюсь.

Она чуть развернула ноут, чтобы экран был виден и ему. Пока он загружался, Светлана решила кое-что сообщить своему новому напарнику.

– Вчера я отослала запрос нашим коллегам в Краснодар. Конкретно, в отдел «Э» краевого главка и в региональной центр.

– По борьбе с экстремизмом?

– Да. Я тамошних ребят хорошо знаю, ну и они меня тоже.

– По этой вот теме запрос?

– Именно. Попросила… – она улыбнулась краешком губ, – даже потребовала, поскольку мы вышестоящая окружная инстанция, предоставить свежую информацию. Сегодня утром… я как раз была у парикмахера… позвонил на сотовый замнач этого отдела и сообщил, что они подготовили и переслали на служебную почту несколько файлов по этой теме.

Пока она говорила, ее длинные красивые пальцы с освеженным маникюром стремительно порхали над клавиатурой. Светлана вошла с паролем в служебную почту, нашла присланные файлы, на одном из которых имелась рабочая помета – «Краснореченск».

– Вы, кстати, в курсе событий, которые происходят в Краснореченске? – спросила она.

– Э-э… признаться, не слышал. Краснореченск, говорите? Мне там еще не доводилось бывать.

– Город в Краснодарском крае… райцентр с населением в полста тысяч. – Она открыла карту края, затем кликнула по нужному сегменту. – Как видите, граничит со Ставропольским краем с востока… На юге – Адыгея.

– До Кабардино-Балкарской и Карачаево-Черкесской республик тоже рукой подать, – задумчиво сказал Волков. – А что происходит необычного в этом Краснореченске? И как это может быть связано с «Братством волков»?

– В субботу обнаружили гроб… в городском парке.

– Гроб? – удивился Волков. – С покойником?

– Нет, – женщина, покосившись на него, усмехнулась. – В гробу этом никакого покойника не было.

– Пустой?

– Тоже не угадали. Внутри гроба нашли две гвоздики. Цветы были со сломанными головками…

– И что это означает?

– Возможно, какой-то знак. В местном райотделе поначалу отнеслись к этому как к мелкому хулиганству. Но… потом задумались.

Изображение загрузилось; теперь уже на экране была видна верхняя из фотографий; внизу – в рядочек – выстроились превьюшки остальных присланных снимков.

На верхнем первом снимке был запечатлен черный гроб. Он стоял на какой-то площадке; была видна цветная плитка. Рядом с гробом, всего в метре, виден гусеничный «робот» с окрашенной в оранжевый цвет «рукой» – по виду «Варан» или что-то из этой новой серии. Еще дальше, в проеме между двумя участками живой изгороди, видна частично корма высокого крытого фургона (похоже, передвижная взрывотехническая лаборатория).

– Гроб нашли рано утром. В парке, возле братской могилы.

– Кто нашел?

– Граждане в полицию позвонили, – Анохина кликнула на вторую превьюшку в слайд-шоу. – Приехал наряд. Решили, что опасно самим открывать. Ну, сами знаете… не мне вам объяснять. Вызвали из Краснодара ваших коллег взрывотехников…

– Это я тоже уже понял. – Волков, взглянув на вторую открывшуюся картинку, вдруг подался вперед. – Что это? Откуда?

Анохина еще не успела отреагировать, как он сам же ответил на свой вопрос:

– Ага. Это крышка гроба. Так, так… Знакомая картинка…

Некоторое время он смотрел, обращая внимание на мельчайшие детали, на изображение головы скалящего зубы волка. Вместо двух клыков явно – и различимо – прорисованы длинные винтовочные патроны…

– Это одна из двух эмблем «братства», – процедил он. – На второй эмблеме у них вместо клыков, сколько помнится, изогнутые клинки.

Анохина быстренько простучала пальцами по клавиатуре. На экране появилась заставка какого-то сайта, выполненная в черных, золотистых и зеленых тонах. Волков, прежде чем его быстродействующая коллега перешла на другую страницу, успел заметить, что надписи там сделаны на одном из местных горских наречий…

Светлана кликнула по небольшой картинке с изображением скалящейся волчьей головы, как бы вмонтированной в само название этого сайта. Волков несколько секунд смотрел на полноэкранное изображение. Теперь можно было хорошенько рассмотреть известные ему, но позабытые со временем детали.

На этой эмблеме, что использовали неизвестные для оформления своего сайта, у волчьей головы вместо клыков – кривые кинжалы. На их лезвиях, делающих ощеренную волчью пасть похожей на голову какого-то доисторического саблезубого волка, нанесены, как это бывает на древних кавказских клинках, какие-то письмена.

Глаза этого существа тоже впечатляли: желто-зеленые, переливчатые, с горящими где-то внутри красными адскими угольками… Волков вдруг ощутил, как меж лопаток у него пролетел холодок. Он резко обернулся; показалось, что кто-то открыл дверь. Так и есть: на пороге, ухмыляясь, стоял их третий коллега – рыжеволосый крепыш Коваль.

– Ага! – сказал Коваль, проходя в кабинет. – Я так и подумал, что вы оба здесь!..

– А где же нам быть? – не оборачиваясь к нему, подала реплику Анохина. И процитировала Волкова: – Ну не в гостинице же весь день сиднем сидеть?

Коваль, одетый в светло-кофейного цвета брюки – спереди на ремне борсетка, – в сорочку с коротким рукавом и бейсболку, имел скорее вид курортника, нежели сотрудника серьезной конторы… Впрочем, ради справедливости надо сказать, что и двое остальных в их компании были одеты по-летнему.

– Ну? Чем заняты? – Он подошел к ним и, встав так, чтобы и ему было видно, – при этом положив руку на плечо Анохиной – уставился на экран лэптопа.

– Работаем, – Светлана повела плечиком, стряхнув горячую влажную руку с плеча. – Файл со снимками из Краснореченска прислали… Их и рассматриваем.

– Из Краснореченска? – удивленно переспросил Рыжий. – А на что они вам, эти дела?

– Какие именно «дела», Геннадий Михайлович? – спросила Анохина, развернувшись в кресле, чтобы видеть его. – Может, вы нас просветите?

– Да хулиганство это, – процедил Коваль. – Какие-то отморозы оставили в парке гроб…

– Это мы уже знаем.

Волков поднялся из кресла. Но перебираться с ним к своему нынешнему рабочему месту не спешил, а встал у торца стола. Сложив руки на груди, он задумчиво смотрел то на Анохину, то на пожаловавшего в кабинет «третьего».

– Ну, раз такие информированные все тут… знаете, наверное, что было несколько звонков? Или не слышали?

– Какого рода звонки?

– С информацией от анонимов про заложенные взрывные устройства. В кинотеатре и на летней эстраде. Телефонные терроризм, короче… Думаю, этих подонков уже вскоре вычислят и закроют в камере.

– Вы считаете, что это – «хулиганство»? А почему вы так думаете?

– Потому что… – Коваль почесал усеянный веснушками широкий нос. – Потому что, девочка моя, я поболее тебя в этих делах понимаю… Вот.

– Я не ваша девочка, – холодно произнесла Анохина. – А про изображение «волчьей головы» на эстраде и на стене кинотеатра? Про это что скажете?

– Чушь это все, – отрезал Коваль. – Молодежь резвится… идиоты!

– Думаете, это местный молодняк так «прикалывается»?

– А кто ж еще. Не понимают только одного, дебилы, что за такие вот «шутки» можно огрести серьезный срок…

– Значит, вы думаете, это дело рук местной молодежи? – глядя на майора, спросил Волков. – А какие у вас есть основания так считать?

– Я, в отличие от некоторых, знаю и сам Краснореченск, и ситуацию в регионе, – ухмыльнувшись, сказал Коваль. – Там имеются некоторые терки…

– Что за терки?

– Да ничего особенного… ничего из ряда вон.

– И все же? Просветите нас… коллега.

– Местные коллеги, – Коваль подчеркнул интонацией слово «коллеги», – мои коллеги из райотдела разберутся с этим делом. Им уже, полагаю, начальство из Краснодара накрутило хвосты, так что они эту тему в ближайшие день или два прикроют. И тех, кто хулиганит, соответственно тоже закроют. В «крытую», чтоб больше так не «прикалывались».

Сказав это, он посмотрел на часы.

– Ну? И чего чахнуть в офисе? Все равно начальства нет, а значит, некому оценить этот героический трудовой порыв…

– Что вы предлагаете? – из вежливости спросила Анохина.

– Предлагаю, Светлана, сходить в одно местечко… – Он посмотрел на сотрудницу, подмигнул по-свойски, после чего продолжил: – Тут неподалеку армянский ресторан. Я его хозяина хорошо знаю; ну, и он меня тоже. Для нас такие шашлыки приготовят, что просто пальчики оближешь…

– Так вы нас обоих приглашаете? – вскинув бровь, спросила Анохина. – Я вас правильно поняла, Геннадий Михайлович?

– Ну да, – улыбка на лице Коваля несколько потускнела. – Можем и втроем сходить. А чего? – Он похрустел пальцами, как будто собирался не в ресторан есть шашлыки, а намеревался сесть за рояль. – Начнем, так сказать, с чистого листа. Нам ведь теперь вместе работать… – Он посмотрел на Волкова. – Ты как?

– У меня другие планы, – сухо сказал Алексей.

– И у меня тоже… другие планы, – проговорила Анохина.

– Как знаете, – процедил Рыжий. – Ну, можете и дальше разглядывать эти… эти порнографические картинки с волками и гробами…

Он хотел еще что-то сказать, но в кабинете зазвучал рингтон мобильника – звонили Ковалю. И тут же ожил сотовый телефон Волкова.

Минут через пятнадцать в Управление приехали Никитин и его коллега Павел Павлович. Волков вышел еще раньше в коридор – он по голосу шефа, по интонациям понял, что что-то произошло. Николай Андреевич, поднявшись по лестнице, кивнул Волкову, а сам продолжил на ходу разговаривать по телефону.

– Значит, взрывотехники из Краснодара к вам уже выехали? Так… Так… Полиция выставила оцепление?.. Вот что, коллега! Сообщайте в округ обстановку каждые… каждые тридцать минут! А то мне сейчас полномочному представителю президента докладывать по телефону, а ясности по этому ЧП все еще нет!.. Работаете! Отбой связи.

Никитин положил сотовый в карман. Он хотел уже было открыть ключом свой служебный кабинет, но, заметив, что его коллега направился в закуток, где находится офис новой опергруппы, последовал за ним.

– Ну вот, первое задание для вас, – каким-то будничным тоном сказал Никитин. – А где дядя Саша?

– В гараже, – ответил Волков. – Сейчас придет… я ему уже позвонил.

– Так… – Никитин посмотрел на часы. – Пал Палыч, сколько дадим им на сборы?

– А чего долго собираться? – проговорил тот. – Не на Северный же полюс посылаем!

– Может, рейсовым самолетом их отправим? В Краснодар? Быстрее будут на месте.

– Так не то чтоб большой выигрыш получился, – Пал Палыч поскреб подбородок. – А если задержка из-за погоды? Грозы каждый день! Опять же, придется пассажиров снимать, чтоб наших «подсадить». Нет, я думаю, лучше на своих колесах. Надежней.

– Ну, так и порешим, – сказал Никитин. – Отправитесь на служебной машине.

Глядя на закрепленную на стене огромную карту, призванную не столько служить источником информации, сколько прикрывать следы потеков, спецпредставитель ФСБ по СКФО некоторое время, несколько секунд, рассматривал ее. Затем, взяв из стаканчика на столе Анохиной остро заточенный карандаш, подошел к стене и указал точку на карте:

– Пункт назначения – Краснореченск.

Глава 8
Апшеронский район

В Хадыженске, небольшом городке, раскинувшемся в живописной местности в лесистых предгорьях Лаконага, близ изумрудной речки и реликтовых озер, Рустам Астемиров и двое его спутников задержались несколько дольше, чем планировалось.

Уж больно интересной, важной оказалась информация, которой со старшим группы поделился координатор местного подполья, чей контакт Рустам получил еще от кураторов из спецслужбы одного из ближневосточных государств. С этим же человеком – его звали Аскер Аскеров – Астемиров и Бачиев встречались в Турции, в Измире, примерно месяц тому назад. Аскер специально приезжал на эту встречу. Они договорились тогда о многих вещах, в том числе о сборе информации, о подборе надежных людей из числа местных, о местах размещения для членов группы Астемирова и еще о многом другом.

В самом Хадыженске они провели одну ночь, с воскресенья на понедельник, а также весь день до наступления сумерек. Останавливались у дальнего родственника Аскера, проживающего в частном домовладении близ санатория «Минеральный». Здесь в распоряжении Астемирова и координатора местной сети Аскера имелись не только кров и пища, но и Интернет, и спутниковая связь. Аскеров рассказал старшему о конфликте в Краснореченске. Информация эта, с учетом того, как освещались эти события в том же интернете, на местных форумах, на кавказских и городских сайтах, представляла в глазах такого опытного, ищущего варианты и не упускающего ничего из виду человека, как Астемиров, исключительную важность…

Тщательно обдумав возникшую ситуацию, Астемиров написал несколько коротких инструктивных писем. В том числе и двум информационщикам, курирующим работу недавно воссозданных сайтов «Братства», а также ряда сообществ в социальных сетях и интернет-форумов. Отправил письмо на арабском также на е-мэйл некоему студенту из Иордании Юсуфу (один из псевдонимов куратора из спецслужб).

Ночь с понедельника на вторник провели уже не в самом Хадыженске, а в нескольких километрах – в одном из дачных домиков, где раньше была турбаза. Рустам дождался возвращения Аскера – тот ездил по его поручению в один из соседних райцентров. Выслушав доклад о последних событиях в этом городе, дал Аскерову новое поручение. Он был доволен услышанным, но окончательного решения по месту и времени все же не принял, решив взять еще сутки на обдумывание.

После дневного намаза Рустам Астемиров попрощался на время с местным соратником, которому предстояло вновь отправиться в тот же соседний райцентр. И лишь затем, когда тот уехал, приказал двум своим спутникам тоже готовиться в дорогу.

По обыкновению Рустам не сразу объявил водителю пункт назначения и не стал уже в первые минуты поездки детализировать маршрут.

– Эльдар, поедем через Апшеронск, – сказал он. – Поставь диск, который мы слушали позавчера…

– Сами Юсуфа? – Эльдар обнажил в улыбке белые зубы. – Я вижу, тебе понравился голос этого парня. Жаль, что он азербайджанец, не из наших.

Эльдар нашел в плейлисте нужную мелодию и включил «воспроизведение». Вскоре они уже катили по центральной улице Апшеронска. Подобно тому, как это было в позавчерашней поездке, миновали вокзал – но уже в обратном направлении. Проскочили переезд через узкоколейку, по которой ходили игрушечные поезда с маленькими игрушечными вагончиками – на север, к верховьям Пшехи и на юг, до Мезмая. Астемиров, не столько опасаясь хвоста, сколько из-за присущей ему склонности к осторожности, обернулся и несколько секунд смотрел в заднее стекло «Нивы»…

– Куда дальше путь держать, уважаемый Рустам? – спросил водитель. – Сейчас будет развилка…

Астемиров видел приближающийся поворот и сам выезд на майкопское шоссе. Эх, как бы ему хотелось сейчас сказать: «Поехали домой, Эльдар… поворачивай на Майкоп!..» Менее чем через час они бы уже в Мыекъуапэ, в «долине яблок» – так поэтично на адыгэ называют город, которому русские в девятнадцатом веке присвоили название Майкоп. А еще через каких-нибудь полчаса, проехав через этот, в сущности, небольшой город, подъезжали бы к воротам родового дома в Кармир-Астхе, дома, в котором родился и провел первые пятнадцать лет своей жизни человек, носящий сейчас имя Рустам Астемиров…

Он подавил вздох – нельзя ему появляться вот так, среди бела дня, в Майкопе. И уж тем более в родных ему Кармир-Астхе, Трехречной и Кужорской. Слишком много у него там было врагов. Многие матери и жены, как считается, из-за него, а также из-за его ныне покойного старшего брата потеряли своих сыновей. Его тоже с некоторых пор считают мертвым. Ну, пусть так пока и будет… Придет время, и о нем еще услышат в родных местах.

– Эльдар, держи путь параллельно узкоколейке, – скомандовал он. – И будь внимателен.

– Понял… Сворачиваю на дорогу к Новым Полянам и Мезмаю.

Асфальт после поворота к леспромхозовским поселкам, к предгорьям Лаконага закончился очень быстро. Километра два или три еще встречались остатки полотна, уложенного в начале девяностых, но затем пошла грунтовка. Причем дорога, как это присуще подобной сильно всхолмленной местности, то и дело извивалась, причудливо петляла, возвращая путешественников, как могло показаться, в то же самое место, которое они проехали несколько минут назад…

Вчерашняя гроза, похоже, обошла эту местность краем. Полотно сухое, местами растрескавшееся; сама дорога на протяжении последних десяти километров идет в коридоре запыленных ветвистых деревьев – чуть на подъем. На выезде из поселка Красный Дагестан имеется еще одна развилка на Майкоп. Отсюда, с невысокого, около четырехсот метров, перевала в хорошую погоду видны такие близкие и в то же время такие далекие вершины и хребты Лаконагского нагорья – Шесси, Нагой-Чук и, западнее всех, Мессо, гора высотой более двух тысяч метров. Но этот восхитительный ландшафт нынче закрыт низкой облачностью. Да и на сам перевал, с которого открывается этот вид, им сегодня нет нужды въезжать, поскольку нет необходимости подниматься к нагорьям этим вот кружным путем (да еще и проезжая по территории Адыгеи).

На пути им не встретилось ни одной машины. Местность за Красным Дагестаном выглядела первобытной, почти безлюдной. Лишь изредка были видны – на удалении – ближе к леспромхозовским поселкам разбитые на склонах холмов огородики, в которых, если присмотреться, можно заметить копошащиеся там человеческие фигурки…

«Нива» катила по местной не асфальтированной дороге, ведущей к ущелью. По этой грунтовке, насколько помнилось Астемирову – и что подтвердил хорошо знающий местность Эльдар, когда Рустам задал ему этот вопрос, – можно проехать по дну через все ущелье. Дальше начинается обширный лесной массив; как только обрывистые скалы расступились, от этой же грунтовки то и дело ответвлялись просеки и проложенные когда-то грейдерами для проезда техники и лесовозов внутренние дороги.

Вот на одну из таких дорог им, кстати, и нужно – она приведет прямо к изобилующей пещерами небольшой скальной гряде. Ну, а уже там, в одной из полостей, замаскированный гораздо более тщательно, чем объект в Кубанском, который они посетили двумя днями ранее, находится большой тайник. Его-то, этот заложенный семь лет тому назад склад оружия, боеприпасов, взрывчатых веществ и амуниции, хотел проинспектировать на предмет сохранности старший группы Рустам Астемиров.

Уже на выезде из ущелья дорога неожиданно уперлась в… шлагбаум с опущенной стрелой. В качестве таковой использовалась обтесанная деревянная балка с противовесом. Само это сооружение, как и отсвечивающий свежей желтизной древесины сруб, как и установленный на обочине «информационный щит», определенно появилось здесь совсем, совсем недавно…

Надпись на щите гласит:

ЛЕСООХОТНИЧЬЕ ХОЗЯЙСТВО

«ЗАПАДНЫЙ ЛАКОНАГР»

З А П О В Е Д Н А Я З О Н А

ПРОЕЗД И ПРОХОД ПЛАТНЫЙ.

Ниже небольшими буквами, так что и не сразу увидишь, написано существенное дополнение:

Проезд и проход платный, за исключением проживающих и работников леспромхоза.

Автотранспорт: 80 руб.

Велосипед: 40 руб.

Пеший проход: 20 руб.

Администрация заповедника.

– Что за ерунда… – пробормотал Эльдар, притормаживая у шлагбаума. – Совсем недавно поставили пост… еще в прошлом году его здесь не было.

Из сторожки, из сруба, имеющего окна на три стороны, кроме тыльной, вышел какой-то мужчина в камуфляжных брюках и такой же пятнистой куртке. На левом нагрудном клапане видна нашивка с надписью ОХРАНА. Еще одна такая же нашивка красуется на левом предплечье. Бросив ленивый взгляд на подъехавший к посту внедорожник, он красноречиво показал на вкопанный у шлагбаума щит с тарифами.

– Эльдар, выйди к нему, – негромко приказал Астемиров. – Узнай, что за дела.

Водитель выбрался из автомобиля. Рустам увидел, как он подошел к охраннику. Они переговорили. Затем оба – Эльдар доставая на ходу из кармана бумажник – взошли по деревянным ступеням в помещение сторожки.

Астемиров ощутил приступ гнева. Вот же сволочи… Дай им только волю, весь Кавказ перегородят постами и шлагбаумами. Наверняка инициатива местных властей: решили взимать с проезжающих и проходящих по этому популярному среди туристов маршруту поборы…

– Я выйду, – сказал он Бачиеву, продремавшему почти всю дорогу в кресле пассажира. – Надо мочевой пузырь облегчить… Заодно посмотрю, не видно ли отсюда ту внутреннюю дорогу, куда нам следует свернуть.

Астемиров вышел из «Нивы». И это была его ошибка.

Отойдя шагов на двадцать, к густым придорожным кустам, он справил малую нужду. Затем повернулся лицом к выезду из ущелья. Как он и предполагал, та просека, та проложенная некогда по ней дорога, куда им следует свернуть, чтобы по ней проехать поближе к устроенному в пещере тайнику, отсюда просматривалась если и не полностью, то довольно существенно. И сама гряда, смахивающая на обглоданный зверьем и хищными птицами хребет некогда умершего посреди лесного массива существа, тоже как на ладони. Если у местных при себе имелся бинокль или иная оптика, то это вдвойне усложняет задачу. Да и без бинокля можно будет разглядеть «Ниву», когда она свернет с этой дороги во «внутриквартальную» и далее проследует к гряде.

Думая об этом неожиданном препятствии собственным планам, Рустам не сразу среагировал на появление еще одного местного сотрудника. Тот появился от возводимого на небольшой площадке – за «сторожкой» – сруба.

– Мурат?! – удивленно произнес смуглявый мужчина в камуфляже, которому было примерно столько же лет, как и тому, кого он окликнул. – Мурат Нухаев… какими судьбами?!

Он подошел вплотную; изумленно, не веря глазам, уставился на того, кого здесь явно не ожидал увидеть.

– Вот так встреча!..

Хотя «Астемиров» в этот момент кипел от ярости (опять же, на самого себя сердился, на то, что был так неосторожен), внешне он это переполнившее его чувство никак не выказал. Его губы, обнажив острые и все еще белые, как у юноши, зубы, растянулись в дружеской улыбке.

– А! – сказал он. – Кадакоев! Рашид! Салям алейкум, дорогой!

Они обнялись, похлопали друг друга по плечу, так, как это было в молодости, в те времена, когда эти двое были очень дружны. Кадакоев вдруг отстранился; его взгляд по-прежнему был удивленным – как будто он не верил собственным глазам.

– Ты?! Но как это может быть, Мурат?

– Что тебя так удивило, Рашид?

– Ну как же… Говорили, что тебя…

Кадакоев вновь подошел вплотную и торопливо заговорил, перейдя на шепот, чтобы сказанное не стало достоянием чужих ушей.

– Говорили, что вас с твоим братом Азаматом… еще лет шесть назад настигли спецназовцы из «Альфы»… И что был страшный бой на хуторе… недалеко от Апшеронска…

– Вот как? Интересно.

– И еще ходили слухи, что никто из наших там не уцелел. И что вы с братом… тоже…

– Не знаю, Рашид, о чем идет речь, – оставаясь внешне спокойным, сказал Астемиров. – Слухи ведь не всегда являют собой правду, не так ли? – Он посмотрел на соплеменника и односельчанина, на человека, которого не ожидал здесь увидеть. – Про тебя вот говорили, что ты сидишь в тюрьме по приговору. А я вижу, ты жив-здоров и на свободе.

– Меня амнистировали, – произнес Кадакоев. – Много наших вышло… жизнь меняется, Мурат.

– А у тебя ведь и брат в милиции в Майкопе работал?.. Что, и сейчас в органах?

– Брат уволился еще… – Кадакоев поскреб грязными, в заусеницах ногтями щетинистый подбородок, – еще лет так пять назад. Или шесть, точно не скажу. Мы с ним мало общаемся, он на меня в обиде… Живет в Майкопе, у него свой небольшой бизнес.

– Понимаю, – сказал Астемиров. – Наверняка у твоего брата были проблемы, когда вскрылось, что… – Он, не договорив, круто сменил тему. – А ты почему не в Майкопе?

– Такому, как мне, там трудно найти работу, – проговорил Кадакоев. – Хоть и амнистировали, но, между нами, поглядывают косо… Пришлось вот по соседству устроиться, – он кивнул в сторону щита. – Учредили новое хозяйство, так им люди нужны… не каждый согласится работать и жить по полгода в этой глухомани…

Он вновь уставился на земляка.

– А ты… ты, Мурат? Где же ты пропадал все это время? И почему ходили слухи, что тебя… – он красноречиво поднял голову к небу, – что тебя отправили туда…

– Были некоторые проблемы, – признался Астемиров. – Сам понимаешь, не всякий был бы рад в наших краях видеть меня… Но сейчас я в полном порядке. – Он посмотрел на наручные часы. – Извини, брат, нам пора. Я тут своих друзей уговорил проехать по знакомым с юности местам… – Переведя взгляд на Кадакоева, многозначительно добавил: – Рашид, никому не говори, что видел меня, что разговаривал со мной. Не то чтобы я боюсь кого-то или чего-то… но… не хочу лишних разговоров.

– Да, конечно, – торопливо заверил Кадакоев. – Я же не мальчик, все понимаю.

Посмотрев на вышедшего из сторожки, явно заинтересованного этой сценкой напарника, а их в суточной смене здесь трое, Рашид жестом показал, что все, мол, нормально, просто встретил знакомца и разговариваю…

– На обратном пути заедешь, Мурат? – спросил Кадакоев. – Хочется поговорить… мы же с тобой вместе росли… как братья. У меня и угостить тебя и твоих друзей найдется чем.

– Да, Рашид, мы с тобой и есть братья, – сказал Астемиров. – Обратно поедем этой же дорогой. Тогда и поговорим.

Проехали через открытый Кадакоевым проезд. Минуты две или три Астемиров молчал; его мозг напряженно работал; Рустам перебирал варианты – и выбор был небольшим.