Текст книги "Чужой (СИ)"

Автор книги: Сергей Соболев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 20 страниц)

Глава 4

Вольф прозвонил своему куратору по линии МВД подполковнику Романенко сразу же после окончания очень непростого разговора, который состоялся во вторник утром на квартире у Пауля Аристэ.

Звонил он на мобильный. Романенко, выслушав его просьбу, сказал, что сегодня – то есть во вторник – он занят и что он сам перезвонит и скажет – «где и когда».

Бочаров смотался домой в Желдор: следовало переговорить с женой, которой уже завтра утром вместе с их сыном предстоит вылететь авиарейсом компании «KLM» в Роттердам. Где их ждет пересадка на другой, «дублинский» рейс.

Для Милы такой поворот оказался тоже достаточно неожиданным. Но подруга, к счастью, не стала устраивать истерик – надо, так надо, какие могут быть «дебаты».

Велев жене собираться в дальнюю дорогу, Бочаров уехал заниматься неотложными делами.

Первым он прозвонил по мобильному своему самому доверенному лицу – Пауку. Следом пообщался – опять же, по телефону – с Антоном Снаткиным, который в их столичной организации считается нынче главным идеологом. А заодно и ответственным за public relations, за пиаровское сопровождение проводимых с подачи руководства НСО акций.

Эти двое, в свою очередь, быстренько обзвонили тех камарадов, имена которых назвал Вольф.

Около четырех пополудни Вольф и еще с полдюжины соратников собрались в частном домовладении на окраине Лыткарино – это город в ближнем Подмосковье, рядом с Люберцами. «Вождь» провел с камарадами инструктивное совещание. Каждый из присутствовавших на этой встрече получил четкое задание, сформулированное как по месту, по целеполаганию, по количеству участников, так и с привязкой к конкретному времени исполнения – сейчас важно действовать не только решительно, но и синхронно, слаженно, как единое целое.

Вольф в тот вечер сделал еще одно крайне важное дело: распределил между соратниками часть «спонсорских» бабок, полученных им от Пауля Аристэ. Борьба с чурками и ЗОГом, конечно, благое дело. Но жизнь нынче так устроена, что без денежной смазки любые благие начинания почти гарантированно обречены на провал…

Звонок от Романенко застал Бочарова в дороге. Он возвращался из Шереметьево, где примерно час назад закончилась посадка на авиарейс в Роттердам. К этому моменту самолет, на борту которого его близкие отправились за кордон – возможно, на очень длительный срок – уже взмыл в воздух и взял курс на запад.

Взглянув на экранчик сотового, Бочаров ответил на звонок.

– Евгений, ты просил о встрече, – послышался в трубке голос Романенко. – У меня сейчас образовался просвет. Так что можем встретиться…

– Назначайте время и место, я подьеду.

– А где ты находишься? У себя в офисе?

– Я на «ленинградке» возле Химок. Сейчас на «кольцевую» буду выбираться…

– Так ты на колесах?

– Да.

– Тогда поступим так… – несколько секунд в трубке царила тишина. – Приезжай на «выставку». Сейчас половина одиннадцатого! Давай… ровно в двенадцать! Успеешь?

– Полагаю, что да. Если в пробках не застряну!

– Ты уж постарайся. Время у меня лимитировано, так что не опаздывай!

– Так я не понял… а где встретимся то?

– А я что, не сказал? В кафе встретимся! «Приют странника»! Помнишь, прошлым летом мы там «терли» тему…

– Ага… теперь понятно.

– Один приходи… и без фокусов!

Бочаров, закончив разговор со своим ментовским куратором, достал из бардачка другую трубку. Ту, которой он пользуется для контактов с Паулем Аристэ…

За несколько минут до условленного срока Бочаров подъехал – по Хованской – к одному из входов ВВЦ, в прошлом – ВДНХ СССР. Оставил свой «патрул» на стоянке; торопливо прошел через проход на территорию ВВЦ. Кафе, в котором он прошлым летом встречался с ментом Романенко, находится недалеко от хованской проходной, в строении 334. Уже подойдя к зданию и увидев вывеску, Бочаров вдруг остановился как вкопанный… Заведение, о чем свидетельствует надпись на вывеске, принадлежит к сети «Голландский дом»… Голландский?! А ведь он только что отправил жену и ребенка самолетов в Нидерланды! А именно, в Роттердам, откуда они должны будут вылететь другим рейсом в ирландскую столицу!..

«Ни фига себе?! – промелькнуло у него в голове. – Это что… типа намек такой? Мол, мы в курсе… Да нет, не может быть! Откуда Романенко и всей его конторе может быть известно о текущих планах тех людей, кто на деле руководит Вольфом?.. А если бы они знали, что задумали и с т и н н ы е хозяева Бочарова, то наверняка попытались бы воспрепятствовать отъезду его близких! Они бы нашли возможность задержать жену и ребенка своего агента прямо в Шереметьево, в процессе регистрации или во время посадки на борт самолета!..»

Он достал из кармана светлого льняного пиджака носовой платок.

Что то у него нервы сдают в последнее время… Вытер испарину, выступившую на лбу – вспотел маленько (и от быстрой ходьбы и от мгновенного шока, когда заметил на вывеске слово – «голландский»). Он хотел уже было пройти вовнутрь, но его окликнули. Внутри «оградки», где под двумя большими красными зонтами расставлено несколько столиков, матерого нациста Вольфа уже дожидался подполковник милиции Романенко, заместитель начальника отдела СОБ столичного ГУВД…

Романенко, плотный, если не сказать грузный мужчина лет тридцати пяти, одет в штатское, по погоде. На нем светлые брюки, синяя рубаха с коротким рукавом; пиджак он повесил на спинку соседнего кресла, сплетенного из соломки.

– Здравствуйте, Валентин Михайлович. Приятного…

Романенко, по видимому, пришел несколько раньше агента: на столе приборы и тарелка с каким то мясным блюдом, причем ее содержимое почти целиком уже перекочевало в утробу куратора.

– Присаживайся.

Романенко неспешно управился с осттатками отбивной с грибами и гарнира, вытер губы салфеткой, выпил залпом стакан апельсинового сока, сытно икнул. К ним подошел парень официант. Поинтересовался, будет ли заказ. Романенко сказал парнишке, чтобы принес два кофе «капучино». Когда тот ушел, уставился на своего визави своими глазами буравчиками.

– Ну чего там у тебя? Докладывай.

Бочаров вкратце рассказал о неудачной поездке на съезд НСО. О том, что он с несколькими соратниками останавливался с ночевкой в Дивногорье, докладывать не стал. О воронежской акции, в которой поучаствовали Антизог и еще двое столичных соратников – тем более.

– Короче, обломались мы с этим «объединительным» съездом, – сказал он, завершая в этой части разговор с куратором. – Я созванивался с камарадами из Тулы, Белгорода… из других городов, где есть наши ячейки. Решено следующую попытку интегрировать наши структуры в одно целое осуществить осенью. Не ранее конца сентября!

– А более предметной информации нет, что ли? Где намечается сходка, в каком месте, фамилии людей из оргкомитета, кто спонсирует?!

– Пока ни о чем конкретном не договорились.

– Как всегда… – Романенко взял зубочистку и принялся выковыривать из зубов остатки только что поглощенной им пищи. – Один только треп! Пиз…ть вы все горазды, а толку от вас – ноль. А с другой стороны, – он замолчал, дожидаясь, пока официант выставит с подноса на стол чашки с «капучино». – С другой стороны, Евгений, оно и к лучшему. Сам знаешь, политическая ситуация требует… требуется, чтоб было тихо, как на сельском кладбище! Чтоб никаких, значит, крупных эксцессов! Выборы на носу, это ж надо понимать!

Он отпил глоток кофе, после чего вновь остро посмотрел на агента.

– Ты меня из за этой ерунды на встречу позвал? Или есть что то важное, что то интересное для моего ведомства? Может, кто нибудь из твоих соратников хочет з а м у т у устроить?

– Я о таких планах не слышал, – сказал Бочаров. – Иначе доложил бы первым делом!

– Ну а чего тогда трезвонишь? Или сильно по мне соскучился?

Бочаров едва сдержался, чтобы не выругаться вслух. Он этого жирного мента едва едва переносил! Блин! Ну почему они через одного такие толстые?! Это ж не человек, а туша – в нем кило сто тридцать, как минимум! Жиртрест ходячий! Это про таких как Романенко в народе говорят: «Жрет в три глотки, с…т в две жопы»…

– Тут вот какое дело, – выждав небольшую паузу, сказал Бочаров. – Авторитет мой страдает. Соратники ворчат, что мы в последнее время ни хрена не делаем! Что редко перед прессой стали светиться! Что с весны не было никаких мероприятий в городе и в области… ну почти никаких, потому что мелкие стычки – не в счет! Кавказоиды и е азиаты – распоясались! Людей режут на улицах – в наглую! Вам ли не знать?!

– Знаю… и поболее твоего знаю! – Романенко отпил еще глоток кофе, облизнул толстые губы, ухмыльнулся. – Ты, что ли, со своими игрушечными нациками, со своими гламурными фашистами собираешься мигрантов на место поставить? Вы же сосунки… Вы ни на что не годитесь, кроме как ходить в косухе, берцах и орать «Слава России!» Если вы что то всерьез замутите против тех же кавказцев, если мы по своим каналам вас не поддержим, если не будем вас страховать… то вам будет полный «трындец»!

Бочаров тоже усмехнулся.

– А давайте представим себе другую ситуацию. Несколько десятков соратников, среди которых есть сущие отморозы, выходят из под контроля. Отказываются подчиняться мне… и тому же Антизогу!

– Ну ну. Продолжай…

– Горючего материала вокруг предостаточно. Те же гопники… фанаты, скины из других организаций! Пока нам… мне, в частности, удается их сдерживать, удается им морочить головы! А что будет, если… если мой авторитет упадет настолько, что меня просто пошлют нах! И решат сами – уже без моего и вашего пригляда – устроить з а м у т у! Сами же говорите – выборы на носу! Нужны тишина, покой… стабильность! А тут может начаться такое… Кондопога и Ставрополь покажутся сущей ерундой в сравнении с тем, какая буча может затеяться здесь… особенно – в Подмосковье! Вот тогда реально будет «трындец»!

Романенко какое то время молчал, продолжая сверлить его своими глазами буравчиками.

– Ну что ж, Евгений… сейчас ты дело говоришь! Ты вообще, как я понял в ходе нашего общения – неглупый мужик. Что конкретно ты предлагаешь?

– Я наметил пару тройку акций, – заметив, что Романенко напрягся, услышав слово «акций», он торопливо продолжил. – Особого шума не будет, обещаю! У меня все четко продумано, до деталей!

– Излагай.

– Во первых, я хочу провести сбор! Там же, где и в прошлом году – в Лыткарино! Человек пятнадцать будет там… от силы – двадцать!

– Когда?

– Планирую уже в эти выходные. А саму эту тему мы с соратниками обсуждаем начиная с мая!

– Где будете проживать?

– Палатки поставим, как в прежние разы! Есть там и пара щитовых домов.

– Это на том полигоне, который используется для игры в пейнтбол? Или как там называется эта дурацкая забава, когда взрослые мужики в «войнушку» играются?

– Пейнтбол уже давно не в моде. Страйкбол сейчас практикуется… Но нам это и на хрен не нужно. У нас будут свои забавы! Немного рукопашкой позанимаемся, костры пожгем, поорем свои речевки… Кое кого из новых ребят в свои ряды примем! Вот, собственно, и все по этой части.

– Гм…. Ладно, я созвонюсь с нашими коллегами из Люберцов и Литкарино. Скажу, чтобы не вязались к вам! Но учти: ты лично отвечаешь за то, чтоб на этих ваших сборах был полный порядок! Что еще?

– У меня есть ребята, у которых давно уже руки чешутся… Вы не представляете, что мне стоит сдерживать их…

– Мы можем надеть на них наручники и отправить в камеру! Пятнадцать суток на шконке, в компании бомжей и нариков!! А кто будет зал…ся, тех под статью подведем!

– Не думаю, что это выход… Многих такой поворот только разозлит!

– А что, по твоему – «выход»?! Что ты предлагаешь?

– Надо стравить пар. Иначе, как я уже говорил, может рвануть… и капитально рвануть!

– Ты что, глухой? Я же только что сказал: никаких серьезных акций! Пока не пройдут выборы, вас, фашистов, не должно быть ни слышно, ни видно!

– А я ничего криминального и не предлагаю! Идея у меня такая. Наши ребята нарисуются в двух или в трех местах, где собираются «черные», где у них типа биржи, типа «развода»… Дадут в репу какому нибудь таджику или молдаванину… кто под руку подвернется! Поорут там наши лозунги! То есть, слегка порезвятся, попугают пришлых, слегка кровь себе разгонят, а потом – ноги в руки, и айда!

– А если – поножовщина? А если твои фашисты трупы после себя оставят?! Или кого то из ваших п о р е ж у т или пристрелят?!

– Ну… если одного или двух и порежут – пустяки! – Бочаров небрежно махнул рукой.

– Обещаю, что серьезных ЧП по ходу наших м о б о в не будет! Мы и места так отбираем, чтобы не было там слишком большого количества «зверушек». Если одного или двух из наших ваши коллеги с р и с у ю т… я тоже не возражаю. Потом мы с Антизогом эти акции умеренно так… по умному, отпиарим… и будем опять на коне!

Романенко задумчиво потеребил свой двойной подбородок.

– А ты часом, не втираешь мне, партайгеноссе Вольф?

У Бочарова в этот момент екнуло в груди. Но он, хотя и напрягся внутренне, внешне этого никак не выказал.

– Вы о чем? Не понял вопроса.

– А нет ли у тебя здесь… денежного интереса? – сказав это, Романенко подался чуть вперед, навалившись животом на край стола. – Может, какой стройподрядчик тебя подписал… Чтоб ты со своими бритоголовыми наехал… да на тех же строителей таджиков, к примеру! Дал адресок, где они кантуются или где у них «биржа»… Приезжают скины, бьют «черных»! Что дальше?

Бочаров пожал плечами.

– Экономия зарплаты! – Романенко поднял толстый, смахивающий на сардельку, палец.

– Знаем мы такие фокусы. Учти, Евгений, если поймаю на том, что ты занимаешься «левым» бизнеском… И при этом деньги идут мимо к у р а т о р а… Сдеру шкуру и лично порву на фашистские знаки!

– Обожаете, начальник. Я левым бизнесом не занимаюсь…

– Кстати, если уж заговорили про бизнес. Евгений, у меня есть к тебе просьба. Как говорится, не в службу, а в дружбу. Подыщи… для одного моего друга… мерсовский джип. Серия Джи… «гелендваген», короче! Но такой, чтоб с «чистыми» документами! Не старше трех лет и не дороже двадцати штук зеленью! Битую тачку не предлагать, знаю я вас, автодилеров! Вот такие параметры! У тебя, я в курсе, есть хорошие возможности в этом плане. Ты вот что… пока ничего не говори! Ты подумай, хорошенько подумай!

«Сука ментовская… беспредельщик! – выругался про себя Бочаров. – За полцены хочет почти новую тачку заполучить! Хрен вам… отсосете! Потому что меня уже через неделю не будет в вашем вонючем городе и в вашей «Великой России»!

– Ладно, я посмотрю, что можно сделать. Поспрашиваю у коллег. Но раньше, чем через пару недель вряд ли что получится… Валентин Михалыч, так какое будет ваше решение? Вы даете «добро» на те акции, про которые я вам только что говорил?

– Я эти вопросы сам не решаю, – сказал Романенко, после чего грузно поднялся из за стола. – Жди моего звонка… я должен согласовать. Расплатись по счету! И запомни, Вольф: мне не нужен г е м о р. Так что держи своих фашистов на коротком поводке – за «энэсовцев» головой отвечаешь!

Метрах в семидесяти от бежевого окраса здания, в котором функционирует кафе «Приют странника», на скамейке сидел парень лет двадцати пяти. С виду – обычный москвич, какой нибудь офисный сотрудник, представитель племени наемных людей, которых в последнее время презрительно называют «офисным планктоном».

На коленях у него лежит разложенный ноутбук. Рядом, на скамье, портфель. В ушной раковине у парня микродинамик, который подсоединен к одному из выходов обычного с виду лэптопа марки Dell. Хотя от красных зонтов с рекламой ненавистного любому русскому патриоту американского напитка его отделяло несколько десятков шагов, каждое слово из разговора двух мужчин, беседующих за одним из столиков, был слышан так же ясно и четко, как если бы они разговаривали сидя рядом с ним, на этой лавочке. И это неудивительно: в лацкан пиджака Бочарова вживлен крохотный «жучок»…

Еще один мужчина, правда, возрастом постарше, лет сорока с хвостиком, одетый, как турист, снимал на свою цифровую камеру «Sony» местные архитектурные достопримечательности.

Случайно или нет, но в объектив его аппаратуры попали как само строение номер 334, расположенное неподалеку от хованской проходной ВВЦ, так и фигуры двух сидящих за столиком мужчин.

Один из которых является теневым лидером московской группировки НСО, а другой его куратором по линии МВД.

Эти двое «наблюдателей», появившихся здесь, на ВВЦ, после звонка Бочарова Паулю Аристэ, засняли и записали материал, который наряду с другими подобранными за последние месяцы или даже годы сюжетами, должен послужить веским основанием для обвинения в адрес российских спецслужб. Ну а события, призванные взорвать ситуацию на российском политическом поле, как предполагалось некоторыми, не заставят себя долго ждать.

Глава 5

Краснов, оглушенный, дезориентированный тем, что произошло возле офиса Парвиза Искандарова, немного пришел в себя лишь после того, как высадился из маршрутки возле станции метро «Ясенево».

«Так, Димон, соберись… возьми себя в руки! Какое тебе дело до этих таджиков?! Радуйся, что унес ноги, что тебя не было в той «ауди», которая превратилась в груду расстрелянного, обгоревшего железа… Ведь все могло закончиться для тебя хуже, гораздо хуже! Не приди Парвизу в голову идея попонтоваться перед «принцессой», не закажи он лимузин в службе VIP эскорта, то… Вот об этом, о том, что могло случиться в таком разе, лучше и не задумываться».

Краснов остановился неподалеку от входа в метро. Ощущал он себя сейчас как тот самый богатырь перед развилкой: направо пойдешь, коня потеряешь, налево – без головы останешься…

Прозвонить Андрею Сергеевичу?

Или двоюродной сестре Лене?

Но что он им скажет? Так, мол и так, дорогие родственники, я тут слегка влип в дерьмо. И теперь в довесок к «воронежской» истории появился еще и сюжетец со стрельбой и взрывом уже непосредственно в Москве…»

Краснов даже сплюнул от досады. Ну нет, звонить родне в Балашиху он покамест не будет. С Леной говорить на эти темы вообще не стоит. А Андрей Сергеевич сейчас находится на службе и вернется, как он сам сказал, лишь вечером…

Дмитрий выковырял из пачки сигарету.

В горле уже першило от табачного дыма, но другого способа простимулировать мозговую деятельность он не находил.

Вокруг бурлила человеческая толпа. Кто эти люди? Зачем они здесь? Куда так торопятся? И что он сам здесь делает, на дальней южной окраине этого гигантского человеческого муравейника?

Пока перекуривал, вспомнил о двух важных – как он считал – вещах, которые числились в его московских планах.

Первым делом следует позвонить Анне. Если бы не записка, которую Аня сунула ему в последнюю минуту, если бы не их короткий разговор и еще более непродолжительное объятие на родной им с детства улочке, то он бы, пожалуй, не стал ей звонить. Мало ли с кем его сталкивала жизнь; все его детские друзья и подруги стали взрослыми людьми, каждый проживает собственную жизнь и должен отвечать за себя. Но Анна – другое дело. Он, признаться, так до конца и не разобрался в своих чувствах к этой девушке.

Тем более, что после знакомства с «смуглянкой» он окончательно запутался. Кто для него Анна? Что она для него значит? И кто для него Дарья Дария, называющая себя не то в шутку, не то всерьез «персидской принцессой»?

Краснов вытащил из бокового кармашка сумки свой мобильный. Оба номера, которые Анна указала в записке, он еще раньше забил в память…Первая попытка не увенчалась успехом – «абонент временно недоступен».

Он включил набор второго номера… Есть… ответили!

– Алло?! Слушаю вас!

– Э э э… – в последний момент он понял, что голос принадлежит не Анне. – Здравствуйте! А я могу поговорить с Анной Пашутиной?

– А кто это? – спросил звонкий голосок. – Кто ее спрашивает?

– Меня зовут Дмитрий. Я из Воронежа приехал… Аня дала мне этот телефон…

– Постойте! – перебила его собеседница. – А ваша фамилия случайно не… Краснов?

– Да, это я.

– Меня зовут Вера! Аня немного о вас рассказывала…

– Рад познакомиться, Вера. А я могу поговорить с Анной? Или мне надо позвонить по другому номеру?

– Понимаете, Дмитрий… Аня сейчас в отъезде. Она уехала с компанией ребят на озеро Солигер! Когда вернется в столицу, я ей скажу, что вы звонили… Так вы в Москве? Я правильно поняла? А можете сказать свой адрес? Или вам следует звонить по этому вот номеру, с которого вы звоните мне? А может, вы что то хотите передать? Так скажите мне, я передам ей слово в слово! Алло! Вы меня слушаете, Дмитрий?

Несколько последних фраз девушка выпалила со скоростью пулемета «максим», так что вклиниться между словами не представлялось возможным.

– Да, Варя, я вас слышу. Вот что. Передайте Ане… что я хотел поговорить с ней об одном парне. Его зовут… Тахир. Так вот, передайте дословно: это очень, очень, очень плохой и опасный человек! Именно это я и хотел ей сказать. До свидания, Вера… всего наилучшего.

Во рту после всех треволнений пересохло. Краснов купил в минимаркете банку пива, утолил жажду, после чего опять призадумался.

Визит ментов и каких то кавказцев в штатском на хутор, принадлежащий родному дяде Краснова, лично его весьма встревожил. Не говоря уже про Николаича и Тимофеевну – им тоже довелось сильно понервничать…

Похоже на то, что его, Дмитрия Краснова, кто то разыскивает. Может быть, это милиция. Допустим, в связи с ЧП в Выселках заведено уголовное дело и при расследовании всплыла его фамилия. А может так статься, что его разыскивают не «органы», а некие лица, которые проводят собственное н е г л а с н о е, неофициальное расследование. Лица, у которых имеются крепкие связи в правоохранительных структурах…

В который уже раз Краснов подумал о том, что ему недостает информации. Он не знает ни того, какова судьба Лехи Супруна, ни другого – разыскивает ли милиция – или еще кто то – остальных участников дерзкой ночной акции.

Даже если он надумает выложить всю эту историю Андрею, мужу своей двоюродной сестры, в надежде, что тот поможет ему по своим каналам, то и в этом случае понадобится не обрывочная, а максимально полная информация о случившемся.

Этими сведениями наверняка обладают те, кто наряду с ним участвовали в ночной акции возле населенного пункта Выселки. То есть, те бойцы, – а в их числе и москвичи – кто, в отличие от Краснова, прикрывавшего отход, смогли покинуть место событий в составе компактной группы.

Он вновь обратился к «phone book». Ну с, где тот номерок, который передал ему московский соратник, носящий странное прозвище Антизог?

В трубке довольно долго звучали длинные гудки. Краснов хотел уже было сбросить набор, как вдруг в сотовом послышался мужской голос.

– Да, слушаю!

– Добрый день! Мне нужен… Антизог!

– Слава России! – прозвучало в трубке. – Знакомый голос… но что то не могу вспомнить!

– Дмитрий. Я из Воронежа…

– Ты?!!! – в голосе московского камарада прозвучало такое изумление, как будто ему прозвонили с созвездия Альфа Центавра. – О, ё моё!! Дмитрий?? Мы ж пытались тебе дозвониться?!!! Ты куда пропал, геноссе?

– Здесь я, – сказал Краснов. – Здесь.

– Где находится твое «здесь»? – Антизог, кажется, чуть подуспокоился; его голос теперь звучал ровней. – Ты откуда звонишь? Из Воронежа, или…

– Или. Я в Москве… вот только недавно приехал.

– Что? В Москве?!! Минутку… тут с тобой старый знакомый хочет поговорить! Даю ему трубку.

Прошло примерно с полминуты, когда в трубке прозвучал голос Шулепина:

– Ну… привествую, Димон! Ты как? Живой?!

– Здорово, Игорь. Живой покамест, раз с тобой разговариваю.

– Так ты чё? В Москву приехал? А где раньше то был? Я ж тебя все это время пытался разыскать!

– Это не телефонный разговор. А ты тоже, как я понимаю, перебрался в столицу?

– Ну… обстоятельства так сложились. Вот что, Димон. Надо поговорить! У тебя сейчас какие планы?

– На сегодня каких то особых планов нет.

– Тогда… А где ты сейчас находиться?

– Стою возле входа в метро «Ясенево».

– Ты в Ясенево?! Хм. А как тебя туда занесло?

– Игорь, это не твое дело. Лучше скажи, где и когда мы можем с тобой законтачить! Причем… желательно уже сегодня встретиться!

– Да, согласен. Тут и кроме меня кое кто хочет с тобой переговорить. Вот тот самый человек, которому ты прозвонил на мобилу…. Минутку!

В трубке на какое то время воцарилась тишина. Видно, Шулепин советовался с кем то, кто находился рядом с ним. Наконец, в сотовом прозвучал его голос.

– Значит так, Димон. Я снимаю хату в Лыткарино, это недалеко от Москвы, рядом с Люберцами!

– Предлагаешь мне приехать?

– Да. Так будет лучше всего… так будет спокойней. Спускайся в метро и дуй до станции «Проспект мира»! На кольце пересядешь… одна остановка до «Комсомольской»! Выйдешь на площади трех вокзалов… и на Казанский! Оттуда маршруткой до Лыткарино! Разберешься? Не заблудишься?

– Не бином Ньютона… разберусь.

– Я буду ждать тебя в Лыткарино, на автовокзале. Если чё… звони по этому же номеру! Ну все, братуха, до встречи!

Поездка оказалась довольно утомительной.

Примерно час с четвертью ушло на то, чтобы добраться до Казанского, Потом еще минут сорок пришлось торчать в очереди на маршрутку. Дорога на Лыткарино навевала мысли об одной из извечных российских бед. Маршрутка – «газель» – дребезжала, кряхтела, охала; казалось, она вот вот, угодив колесом в рытвину, развалится, распадется на части…

Конечная – Лыткарино. Краснов выбрался из микроавтобуса. Странно, но своего воронежского приятеля он возле здания автостанции не обнаружил. Выкурил сигарету, потом справил нужду в платном туалете. Ну и где, спрашивается, этот хмырь?

Он хотел было уже набрать номер Антизога, но едва достал из сумки мобилу, как увидел длинного нескладного парня, спешащего ему настречу.

– Здорово, Димон! – Шульц обнажил в ухмылке длинные лошадиные зубы. – Извини, децал задержался… Давно здесь стоишь?

– Где то с четверть часа, – Краснов обменялся с ним рукопожатием. – Игорь, сначала хочу спросить о главном. Что с Лехой Супруном? Есть какие нибудь сведения о нем?

– А ты что, не в курсе? – Шулепин бросил на него странный взгляд. – Пропал Леха. Его в Выселках подстрелили… я ж тебе говорил!

– Убили? А это… Супруна уже похоронили? Когда?

– Гм… Я думал, что тебе об этом больше нашего известно! Ты же, кажется, последним оттуда свалил?!

– Да ни хрена я не знаю! Сам еле ноги унес!

– Вот что, Димон… – Шулепин вдруг заозирался, как будто опасался, что за ними кто то следит. – Пойдем отсюда! Тут недалеко тачка стоит: там один наш общий знакомый дожидается.

Они прошли пешком примерно два квартала. Шулепин свернул во двор одной из многоэтажек. В ряду припаркованных здесь разнокалиберных легковушек стояла серая «нива». Шульц распахнул дверцу и откинул вперед кресло пассажира.

– Паук, а вот и мы! – сказал он московскому соратнику, поджидавшему их в машине.

– Димон, садись на заднее сидение!

Краснов сразу же признал в водителе «нивы» одного из москвичей, принимавших участие в ночной акции в Выселках.

– С приездом, братишка! – Паук, обернувшись, протянул ему ладонь. – А мы тут вспоминали тебя… Молодец, что выбрался к нам! Ладно, потом поговорим…

Он завел движок и стал выбираться из двора. Шулепин сунул в автомагнитолу кассету с записью своей любимой группы «Нью ордер». Серая «нива», попетляв по городским улицам, теперь уже катила по городской окраине, среди гаражей и частных домовладений. Очередной поворот, переулок – или тупичок – с несколькими старыми деревянными домами. Которые, верно, были построены еще в начале прошлого века…

Дом, к которому подкатила «нива», оказался крайним, ближним к лесу.

– Приехали, – сказал Паук. – Димон, бери сумку и на выход! Шульц, покажи нашему гостю его «апартаменты».

Краснов выбрался из салона «нивы». Шулепин, словно оправдываясь, сказал:

– Я снимаю однокомнатную квартиру… Но пока решено кантоваться здесь – в целях безопасности!

Вслед за своим воронежским знакомым Краснов сначала поднялся по деревянному скрипучему крылечку. А затем, миновав захламленную старыми вещами веранду, прошел в дом.

Шулепин, шедший впереди, вдруг остановился, – в коридоре – пропуская его вперед.

– Проходи, Димон, – сказал он странным голосом. – Тут с тобой наши соратники хотят одну тему перетереть.

Краснов прошел мимо него в дверь и оказался в большой комнате, в которой из за прикрытых ставней царил полусумрак.

Некрашеные полы, стены с облупившейся штукатуркой, два составленных вместе – в форме буквы «Т» – стола. Диван и с полдюжины стульев и табуреток. Вот и все довольно скромное убранство.

Кроме него здесь находились еще двое людей: один стоял у окна, другой сидел на табуретке возле стола.

Несмотря на полусумрак, Краснов узнал обоих: это были москвичи Антизог и Топор. Те самые мужики, с которыми Шулепин и Супрун познакомили его накануне ночной акции в Выселках.

– Ага, а вот и наш славный боец нарисовался, – с какой то непонятной Краснову иронией в голосе произнес Антизог. Он встал на ноги, облокотился двумя руками о край стола, затем своим хорошо поставленным голосом скомандовал. – Обыщите его!

К Краснову, который от неожиданности застыл посреди комнаты, неспеша, ступая вразвалочку, подошел один из двух братьев Мясоедовых.

– Давай сюда сумку! – сказал крупногабаритный парниша по прозвищу «Топор». – И выворачивай все из карманов… на стол!

– Не понял?! – процедил сквозь зубы Краснов. – Вы чего, умом тут все тронулись?

Кто то – кажется, это был Паук – подошел к нему со спины и приставил ствол меж лопаток.

– Не дергайся, Краснов! – подал реплику Антизог. – Это во первых. А во вторых, у нас имеются к тебе кой какие вопросы. На которые, если хочешь жить, ты обязан дать исчерпывающие ответы.

– А не пошли бы вы, мужики… в известном направлении?! Ни хрена себе «теплый прием»?! Вы что, забыли, кто ваши задницы огнем прикрыл?! Кто дал вам возможность отойти без потерь?!

– Мы все помним, не сомневайся. А вопросы у нас к тебе будут такие. – Антон Снаткин протер носовым платком стекла очков, затем, водрузив их на переносицу, продолжил. – Когда и кем, Краснов, ты был завербован во время службы на Кавказе? Кто тебя свел с Тахиром Сайтиевым и его ближним окружением после твоего возвращения в Воронеж? Кто приказал тебе внедриться в ряды воронежской организации НСО? Почему – и почем! – ты сдал ребят кавказцам! И еще один вопрос, самый важный в данную секунду: к т о приказал тебе отправиться в Москву и искать здесь контакты с нашей организацией?!