Текст книги "Пленных не брать"

Автор книги: Сергей Соболев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 27 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Ехать в Грозный не было никакого желания. Тем более что в устном контракте имелся такой пункт: «Командировки в Чечню нежелательны. Направлять бригаду в Грозный лишь в случае самой крайней необходимости».

Глава 13

В Западном округе столицы, неподалеку от Поклонной горы, есть одно укромное местечко. До недавних пор оно не было даже отмечено на картах Москвы. Именуется эта местность Волынское, по названию бывшего села, о котором известно, что существует оно с XVI века. Сельцо это знаменито лишь тем, что в тридцатых годах прошлого века здесь находилась дача С. М. Щепкина, где гостил еще один великий – Николай Васильевич Гоголь. Больше никаких важных сведений о Волынском в исторических и культурных хрониках не содержится.

Местность Волынское находится в пределах заповедной зоны, вытянувшейся неширокой полосой вдоль берега Сетуни, южнее железнодорожных путей Киевского направления. Экологическая обстановка здесь одна из самых благоприятных по городу. Вероятно, это обстоятельство было учтено руководством Девятого главка КГБ, под патронатом которого в Волынском был построен оздоровительный комплекс. Строители обнесли владения высоким забором, внутри периметра чистенькие двух-трехэтажные корпуса, стройные корабельные сосны, ухоженный газон, столовая с бильярдной, словом, обычный по тем временам набор. Госдача редко использовалась по прямому назначению, люди приезжали сюда работать, а не отдыхать. В Волынском избранные интеллектуалы трудились над проектами решений очередного судьбоносного партийного форума, сочиняли статьи Конституции, писали речи и воспоминания, не для себя, конечно, для руководителей партии и государства и видных «теоретиков» передового учения. В номерах санаторного типа минимум мебели – кровать, стол, кресло и тумбочка. Ничто не должно отвлекать ученых мужей от производства высоких мыслей. Поэтому вход на спецобъект был строго по пропускам, посторонним здесь делать нечего, а спиртное в местном буфете отсутствовало.

С тех пор в мире и стране произошли колоссальные изменения, но и в середине 90-х годов корпуса спецобъекта не пустовали, а вход на территорию по-прежнему был строго по пропускам. Сменились лишь люди за письменными столами, да еще на этих самых столах появилось современное компьютерное оборудование. Место «красной профессуры» заняла новая интеллектуальная элита: спичрайтеры и консультанты, помощники и советники, словом, доверенные лица одного из кандидатов в президенты. Объяснять какого, думается, нет нужды. Как и в прежние времена, перед ними ставилась задача обеспечить «интеллектуальную подпитку власти». Начиная с марта в Волынском дважды в неделю проходили расширенные совещания экспертной группы под руководством помощника президента по политическим вопросам, а в канун второго тура выборов и в первые дни после их окончания «мозговой штаб» президента трудился без выходных и сверхурочных.

Именно здесь, в Волынском, Щербакову была назначена встреча с экс-помощником президента по вопросам национальной безопасности Юрием Михайловичем Буртиным. Как нам уже известно, инициативу проявил сам Буртин, он же назначил время и место встречи – девять утра, Волынское.

Когда позади остались высотные дома микрорайона Матвеевское, водитель темно-синей «Ауди-8А» свернул на двухрядную дорогу к Волынскому. В полусотне метров позади держалась черная «ГАЗ-31». На рассвете над Москвой прошумел летний ливень. Под лучами утреннего солнца влага быстро испарялась, поверхность дороги напоминала блестящую полоску слюды. Показались деревья парка, высокая кирпичная стена. В ходе недавней реконструкции строители снесли часть стены, установив металлическую ограду. Сквозь прутья виден аккуратный подстриженный газон, снабженный системой искусственного полива. Вдоль ограды тянется посыпанная толченым кирпичом дорожка, из-за кустарника и голубых елей виднеются крыши корпусов.

Иномарка притормозила у ворот, следом на пустынную площадку въехала «Волга», остановилась в десятке метров позади.

Водитель «Ауди» бросил пристальный взгляд в зеркало заднего обзора.

– Не нравятся мне эти ухари. Раньше так нахально они себя не вели.

Он извлек из гнезда в панели портативную рацию.

– На месте. «Приятели» сопровождали нас до самых ворот.

– Добро, – отозвалась рация. – Мы вас наблюдаем.

Водитель обернулся к Щербакову:

– Захаров как в воду смотрел…

Щербаков сделал предостерегающий жест:

– Помолчи, Костя, нас могут прослушивать.

Полтора месяца назад, когда Урванцев объявил фонду и отпочковавшимся от него структурам тайную войну, Переверзев посоветовал Щербакову укрепить личную охрану. Он порекомендовал ему принять на работу нескольких новичков, среди них были Костя Ершов и Денис Захаров. Впрочем, называть этих людей новичками было бы несправедливо. Ершов начинал еще в «девятке», служил в привилегированном восемнадцатом отделении, отвечавшем за безопасность высших должностных лиц государства. В конце восьмидесятых был включен в личную охрану Шеварднадзе, позже обеспечивал безопасность другого министра, Андрея Козырева. К Щербакову перешел из Главного управления охраны. Захаров начинал службу в Первом главке, в спецподразделении «Вымпел». Вместе с Дмитрием Щербаковым принимал активное участие в создании спецподразделения ФСБ под кодовым названием «Шторм». Димка как-то признался, что ему очень не хотелось расставаться с Захаровым, но для отца родного, как говорится, и последней рубахи не жалко. Захаров оказался толковым работником, грех такого держать в рядовых телохранителях.

Щербаков заботился не только о собственной безопасности, но и о защите интересов поддерживающих его взгляды и начинания людей. Мало кто знал, что еще в самом начале девяностых он приступил к созданию сети ЧОПов, лично отобрал руководящую головку и профинансировал начинание из закрытых фондов внешней разведки. В то время в государственных финансах творился такой кавардак, что запутать контролирующие инстанции не представляло труда. Поэтому до недавних пор ему некого было опасаться – криминалитет предпочитал не связываться с его организацией, некоторые любители жить за чужой счет были наказаны быстро и жестоко. Но за Урванцевым стоит мощная государственная служба, он бесконтролен и никому не подотчетен, за исключением тех людей из Кремля, которые и создали его главк. Следует признать, что Урванцева он недооценил. Не сразу разобрался, кто стоит у него за спиной. Исправляя эту ошибку, он создал группу контрпротиводействия, снабдил ее всем необходимым, а во главе поставил Дениса Захарова. В душе генерал Щербаков опасался, что всего этого может оказаться недостаточно. Урванцев действовал исключительно хладнокровно. Следует признать, обложил он организацию Щербакова по всем правилам охотничьей науки.

Сбоку от массивных ворот приоткрылась решетчатая калитка, и к машине направился сотрудник охраны. Одет он был в штатское. Следом появился еще один, этот был одет в камуфляж, автомат переброшен за спину. К машине не пошел, остался стоять у ворот.

Со стороны водителя мягко опустилось тонированное стекло. Охранник заглянул внутрь салона, скользнул взглядом по лицам водителя и пассажира, затем сфокусировал его на Ершове, под пиджаком у которого угадывалась наплечная кобура.

– Открывай браму, – с ухмылкой произнес Ершов. – Не видишь, что ли, свои.

Охранник в штатском тем временем завершил визуальный осмотр и официальным тоном произнес:

– Предъявите ваш пропуск.

– Ну ты даешь, Николай… – Ершов укоризненно покачал головой. – С каких это пор ты перестал меня признавать?

– Костя, покажи служивому пропуск на территорию, – сухо сказал Щербаков.

Сотрудник охраны повертел в пальцах твердый глянцевый квадрат бумаги, снабженный цветной фотографией, затем вновь просунул голову в салон.

– Сергей Алексеевич, мне нужен ваш постоянный пропуск.

В его голосе невольно послышались виноватые нотки.

Щербаков молча протянул ему пропуск. Охранник тщательно его исследовал, после чего оба пропуска исчезли в его нагрудном кармане.

– Мне очень жаль, товарищ генерал, но у меня приказ изъять ваши пропуска.

– Какой я тебе, к черту, товарищ, – холодно сказал Щербаков.

Он снял солнцезащитные очки и внимательно посмотрел на сотрудника охраны.

– Кто приказал аннулировать мой пропуск?

– Начальник охраны объекта.

– Когда?

Охранник ответил после некоторых колебаний:

– На начало смены приказ уже действовал.

Щербаков укоризненно покачал головой. Затем он повернулся к своему водителю:

– Костя, кто у них тут за старшего?

– Трубников.

Щербаков вновь надел очки, и на его лицо вернулось прежнее бесстрастное выражение.

– Значит, так, сынок… Я понимаю, твое дело маленькое, служба. Поэтому ты сейчас свяжешься с Трубниковым, или кто там его сейчас замещает, и передашь ему мои слова. Я приехал сюда по личной просьбе Буртина. И поскольку я человек занятой, то у меня нет времени играть в эти дурацкие игры.

Генерал посмотрел на часы.

– Даю вам пять минут. Потом пусть ваш Трубников сам разбирается с помощником президента.

Охранник энергично кивнул и, отойдя в сторону, поднес к губам рацию.

– Их там четверо, – шепотом произнес Ершов, по-прежнему наблюдая в зеркало за «приятелями». – В мои времена на объектах такого борделя не было. У них чужая «волжанка» чуть не в воротах, а эти лохи даже не чешутся… Ага, вижу… У одного «зушка» <sup>[7]7
  Портативный звукоуловитель.


[Закрыть]</sup>  в руках… О-от, борзота!

Ершов не удержался и выставил в открытое окно средний палец.

– Не дразни гусей, – недовольно сказал Щербаков.

В этот момент створки ворот поползли в сторону.

– Трогай. Не забудь на вахте сдать ствол. Уж больно они нервные все сегодня.

Глава 14

Буртин поджидал его у входа во второй корпус, где в скромных апартаментах обычно проводились совещания экспертной группы по вопросам национальной безопасности. После ухода с поста помощника президента он остался на время не у дел, но его вес и влияние в среде политического истеблишмента нисколько не поколебались. Уже в самом скором времени, как только президент примет присягу и вступит в должность на новый четырехлетний срок, ожидались радикальные реформы в области государственного управления. Численность министерств и ведомств будет значительно сокращена, сейчас их 88, а станет не более 25. Уменьшится число вице-премьеров с девяти до четырех, изменения затронут и аппарат президента. Многим чиновникам, возглавляющим в настоящий момент федеральные службы и ведомства, придется скрепя сердце смириться с потерей самостоятельности. Уже сейчас ощущалась жесткая конкуренция за место в списках особо приближенных. В Кремле, на Старой площади и на Краснопресненской набережной все пришло в движение, в ход пошли любые приемы, лишь бы убрать с дороги потенциальных конкурентов. В этой нездоровой обстановке работать стало крайне сложно, так что Буртин в душе даже обрадовался возможности на время уйти в тень. Теперь у него появилась возможность осмотреться и поискать для себя влиятельных союзников. Впрочем, все эти разговоры о грядущих реорганизациях могут остаться пустым звуком, как это уже не раз бывало ранее. Что касается собственного будущего, то он имел на примете два-три перспективных варианта. Он был аппаратчиком, умудренным опытом, не любил неоправданной спешки в делах, особенно если речь шла о собственной судьбе.

Буртин был одет по-летнему: светлые брюки и белая рубашка с короткими рукавами. В эту утреннюю пору солнце уже ощутимо припекало, так что день обещал жару. Компанию экс-помощнику составил рыжеволосый мужчина лет сорока с небольшим. Его имя было известно не только в России, но и за ее пределами. Относились к этому человеку по-разному. Некоторые сравнивали его с такими реформаторами, как Сперанский и Столыпин, и даже ставили выше этих великих людей, но подавляющее большинство населения страны считало его одним из основных виновников свалившихся на головы простого люда бед и несчастий. Американский журналист Майкл Брэдли зашифровал его в своих записях под прозвищем Рыжий Лис. В кабинетах чиновников и среди делового люда его обзывали еще короче – Рыжий.

– Сергей Алексеевич, поверьте, это какое-то дикое недоразумение, – оправдывающимся тоном сказал Буртин. – Ей-богу, я не имею к этому никакого отношения! Я прослежу, чтобы виновных выявили и наказали. Чертовы головотяпы! Не беспокойтесь, пропуск на выходе вам вернут.

– Я из-за таких мелочей не переживаю, – едва заметно улыбнулся Щербаков.

Тактика мелкого фола ему была хорошо знакома. Именно это средство пустил в ход Урванцев на первом этапе их скрытого противоборства. Случай с пропуском – сущий пустяк, но вслед за такими мелкими провокациями, призванными вывести противника из равновесия, может наступить очередь силовых методов.

Щербаков обменялся с Буртиным рукопожатием, протянутую ладонь Рыжего он при этом проигнорировал. Тот засунул руки глубоко в карманы.

– Генерал, такое впечатление, что вы не рады нашей встрече.

– Нет, почему же, – холодно сказал Щербаков. – Давно пора расставить точки над «i».

– Сергей Алексеевич, не возражаете, если мы пройдем в здание?

Буртин показал на окна второго этажа, где находилась комната для совещаний.

– Экспертная группа сегодня не работает, посторонних в здании нет, так что нам никто не помешает.

Щербаков на мгновение задумался, затем отрицательно качнул головой.

– У меня есть другое предложение. Давайте лучше прогуляемся по парку.

Буртин вопросительно посмотрел на Рыжего, тот лишь пожал плечами, показывая, что он не против предложения Щербакова.

– Хорошо, генерал, давайте пройдемся.

До парка было рукой подать, к нему вела вылизанная дорожка, вдоль которой росли голубые ели. После дождя в воздухе витал тонкий смешанный аромат цветов и древесной коры. Щербаков медленно шел впереди, заложив руки за спину. У первой же парковой скамьи он остановился, но садиться на нее не стал.

– Я весь внимание, господа.

Буртин снял очки, сосредоточенно протер дымчатые стекла носовым платком, затем так же неторопливо вернул их на переносицу.

– Генерал, нашу встречу попросил организовать Анатолий Борисович. У него есть для вас деловое предложение.

– Анатолий Борисович у нас большой дока по части деловых предложений, – насмешливо произнес Щербаков.

Рыжий поморщился, но ему удалось быстро справиться со своей мимикой. Учитывая важность предстоящей беседы, он предпочел надеть на себя маску показного дружелюбия.

– Для начала я хотел бы кое-что прояснить. Чего вы добиваетесь, Сергей Алексеевич? Скажем так: лично для себя?

– Лично для себя? Ничего.

Рыжий улыбнулся краешком тонких бескровных губ.

– Так не бывает, уважаемый генерал. Не нужно изображать из себя святого, в ваш альтруизм я все равно не поверю. Личный интерес всегда стоит на первом месте, так устроена человеческая натура. В России эта истина вдвойне справедлива.

– Можете считать меня исключением из правил, – сухо сказал Щербаков.

– А, понимаю… Вам нравится играть роль бессребреника. Ради бога, ничего против я не имею. Но я знаю вас как человека с амбициями, так что никогда не поверю, что вы не преследуете в настоящий момент какую-то свою тайную цель…

– Вы привыкли мерить людей на свой аршин. Мы теряем зря время, Анатолий Борисович, так что можете переходить к изложению сути своего «делового предложения».

– Ну хорошо, – вздохнул его собеседник. – Давайте перейдем прямо к делу. Хотите угадаю, чего вы добиваетесь?

– Вы обещали говорить о деле, – напомнил ему Щербаков.

– О деле? Пожалуйста. Как вы смотрите на то, чтобы занять пост директора центральной разведки?

– Американской?

– Очень остроумно. Нет, российской.

Щербаков располагал сведениями, что один из проектов будущих реформ предусматривает создание Разведывательного сообщества РФ. Сообщество будет контролировать всю разведдеятельность, в его руководящий орган должны войти представители Службы внешней разведки, Федеральной службы безопасности и Главного разведуправления Генштаба. Основным кандидатом на пост ДЦР считался Вячеслав Трубников, нынешний директор СВР.

– Насколько мне известно, на этот пост уже имеется один претендент.

Рыжий сделал пренебрежительный жест рукой.

– Не о чем беспокоиться, генерал. Все в наших руках. Стоит лишь вам сказать «да», и можете считать, что новое назначение состоялось. Как вы уже, вероятно, догадались, одновременно с назначением на должность вам будет присвоено звание генерал-полковника. Таким образом, будет устранена некоторая… несправедливость, допущенная в отношении вас в прежние годы.

– А звание генерала армии когда вы мне присвоите? – глядя поверх головы Рыжего, поинтересовался Щербаков.

Его собеседник в этот момент обменялся с Буртиным многозначительным взглядом. По всему чувствовалось, что он доволен тем, в каком направлении развивается их беседа.

– Генерала армии? Думаю, в начале следующего года. Что скажете на это, Сергей Алексеевич?

Рыжий исчез с политического горизонта в декабре прошлого года, когда президент отправил его в отставку с поста первого заместителя председателя правительства. Некоторое время он обретался за кордоном, участвовал в различных симпозиумах и конференциях, поднял на Западе отчаянный шум по поводу возможной реставрации большевизма в России, после чего вернулся обратно в большую политику. Возглавил избирательный штаб президента и со свойственной ему энергией взялся за новое для себя дело. Можно по-разному оценивать его моральные качества, можно также не разделять его взгляды и идеи, но нельзя не признать у него наличия выдающихся деловых качеств, таких, как напористость, предприимчивость и редкая способность доводить начатое дело до логического завершения. По мнению Щербакова, он являлся одним из самых талантливых людей среди нынешних российских политиков. Жаль только, что отдал свой талант на откуп партии мародеров и крупному западному капиталу, кровно заинтересованному в царящем на просторах России хаосе.

Щербакову также было известно, что уже в ближайшие дни ожидается назначение этого человека на пост первого помощника главы государства и руководителя аппарата. Сведущему человеку это назначение может о многом сказать. Как справедливо отмечал товарищ Сталин, «кадры в наше время решают все». Рыжий со своей неуемной энергией, напористостью и бескомпромиссностью добьется ухода из властных структур неугодных ему людей, после чего расставит свои кадры на всех ключевых постах. Это послужит сигналом для начала второго и последнего этапа передела госсобственности. Из тени выйдут истинные ее владельцы. Они получат возможность распоряжаться приобретенной за бесценок собственностью по своему полному усмотрению. Чиновники в столице и на местах создадут для них режим максимального благоприятствования. Такой сценарий обещал России мрачное и весьма неопределенное будущее, поскольку существенная доля промышленности и сырьевых отраслей оказалась бы – прямо или косвенно – в руках западного капитала, крупных воротил теневого бизнеса, верхушки отечественного криминалитета и тесно повязанных с ними коррумпированных чиновников.

Этот человек сумел оказать президенту немало ценных услуг, особенно во время только что завершившейся избирательной кампании. Теперь он мог рассчитывать на взаимность. Его вес и влияние в верхних эшелонах власти резко возросли. Когда он утверждал, что «все в наших руках», он нисколько не преувеличивал собственной значимости, его словам можно было верить.

Щербаков ответил на вопрос после небольшой паузы:

– Государственная служба меня не интересует. Во-вторых, Трубников идеально подходит на этот пост.

Судя по тому, как недовольно посмотрел на него Рыжий, ответ ему пришелся не по душе. Да и Трубникову скорее всего эта должность не светит, он человек честный и прямой, а такие уже давно вышли из моды.

– Ну что ж, – после небольших раздумий сказал Рыжий. – Имеется про запас еще один неплохой вариант. Мы окажем вам некоторую… помощь, что позволит вам превратить фонд в мощный исследовательский центр. Выделим необходимые средства, подыщем новое, более просторное помещение. И еще… Мы готовы уже сейчас перевести на счета вашего фонда или на ваш личный счет, как вам будет удобнее, некую сумму за те услуги, что были оказаны вашей организацией президенту во время избирательной кампании. Могу сразу сказать, что вознаграждение будет щедрым.

– Заманчивое предложение, – с легкой иронией сказал Щербаков. – Ремеслом искусителя вы владеете в совершенстве. Насколько я понимаю, вы ждете от меня ответных шагов. Чем я могу отплатить вам за столь щедрые посулы?

На тонких губах Рыжего зазмеилась улыбка и тут же пропала.

– Это даже легче, чем вы думаете, генерал. На днях я организую вам встречу с президентом. В разговоре с ним вы должны дезавуировать собственную точку зрения по вопросам экономической безопасности, а также подвергнуть сомнению достоверность сведений и выкладок, содержащихся в переданных вами президенту досье. Я ясно излагаю свои мысли, Сергей Алексеевич? Важно, чтобы мы правильно поняли друг друга.

– Речь идет о запретительных списках, – уточнил Буртин, до этой реплики участия в разговоре не принимавший.

– А если конкретно, то о двух из них, проходящих под номерами 1 и 2, – продолжил Рыжий. – Вы человек умный и образованный, придумаете что-нибудь. Можете сказать, например, что в расчеты ваших сотрудников вкрались досадные просчеты или что исследования проводились по несовершенным методикам… Можете также отметить в разговоре, что вам не удалось точно взвесить экономические и политические последствия предлагаемых вами радикальных решений. Впрочем, не мне вас учить, вы ведь не только разведчик, но еще и дипломат, так что найти нужные слова вам не составит труда. Уверен, что, если вы признаете свою позицию ошибочной, президент отнесется к этому с пониманием. В конце концов, мы живые люди, ошибиться может каждый, главное – не упорствовать в своих заблуждениях. Не так ли, Сергей Алексеевич? Вот и Юрий Михайлович придерживается такого же мнения.

Буртин неопределенно покивал головой, так что невозможно было точно определить, что у него в действительности на уме.

– Как видите, я был с вами предельно откровенен, генерал. Надеюсь, вы ответите взаимностью. Итак, каково будет ваше окончательное решение?

Закон, регламентирующий процесс приватизации госсобственности, был принят Верховным Советом РФ в 1991 году. В качестве дополнения к нему фигурировали четыре запретительно-разрешительных списка. Закон был далек от совершенства, в нем оказалось множество лазеек для пересмотра запретительных списков, то есть списков отраслей и предприятий, не подлежащих ни в коем случае приватизации и передаче в частные руки. Несовершенство законодательной базы позволило правительству и Госкомимуществу составить параллельные списки, так называемые списки исключений из правил. Важнейшими из них являлись списки № 1 и № 2, поскольку речь в них шла о стратегических отраслях и крупнейших предприятиях. По списку № 1 исключение из общего правила допускалось лишь в редчайших случаях, с разрешения правительства, после детального рассмотрения всех аспектов сделки, а также ее последствий для экономики страны. Список № 2 – приватизация объекта запрещена, но правительство может ее разрешить, причем без таких строгих ограничений, как в первом случае. В остальных случаях решение может быть принято Госкомимуществом без согласования с правительством. То, как в дальнейшем развивались события, подтверждало слухи о массовых злоупотреблениях, имевших место в ходе приватизации. При помощи различных хитроумных уловок, а также пользуясь несовершенством закона и абсолютной бесконтрольностью, чиновникам правительства и ГКИ удалось передать за бесценок в частные руки – надо полагать, не бескорыстно – множество стратегически важных для России предприятий, таких, как Норильский никелевый комбинат, «ЛУКойл», Красноярский алюминиевый завод, и многие десятки других. Среди архитекторов сомнительного проекта строительства новой капиталистической России Рыжий удерживал прочное первенство.

– И во сколько вы меня оцениваете, господин искуситель? – негромко спросил Щербаков.

Рыжий сделал удивленное лицо.

– Зачем же так в лоб, Сергей Алексеевич? Это недипломатично… Поймите же вы, упрямый человек, что колесо истории еще никому не удавалось повернуть вспять. Я готов признать, что были ошибки, да, имели место безобразия и чиновничий беспредел, но что сейчас об этом говорить? Закон обратной силы не имеет, хоть это вы, надеюсь, понимаете? Худо-бедно, но приватизация практически завершена, экономика перестроена на новый лад, а ошибки, во всяком случае, самые вопиющие, мы постараемся исправить. Только не нужно вставлять нам палки в колеса, хорошо? Что касается вознаграждения… Можете не сомневаться, мы сумеем по достоинству оценить вашу услугу.

Щербаков смотрел на него тяжелым взглядом, на скулах круглились тугие желваки. Когда Рыжий бросил на него вопросительный взгляд, генерал очень медленно, четко выговаривая каждое слово, сказал:

– Можете оставить эти тридцать сребреников себе.

Рыжий в ярости скрипнул зубами, маска дружелюбия исчезла, лицо мгновенно покрылось бурыми пятнами.

– Вы только что совершили большую ошибку, генерал, – звенящим шепотом произнес он. – Не хочу вам угрожать…

Он не закончил фразу, но этого и не требовалось, по сути, предупреждение уже прозвучало.

– Юрий Михалыч, – обернулся он к побледневшему Буртину, – вы свидетель: я предлагал компромиссное решение проблемы, но противная сторона решить дело миром не желает. Теперь ваша очередь. Объясните господину Щербакову, что его ожидает в случае отказа. Даю вам на размышление двое суток, генерал. Если я не получу за это время положительного ответа, можете готовить себя к неприятностям.

Он еще раз с неприязнью посмотрел на Щербакова и оскалил зубы в хищной ухмылке.

– Да, едва не забыл сказать о самом важном. Сергей Алексеевич, президент просил вам передать, что он более не нуждается в ваших услугах советника.