Текст книги "666 градусов по Фаренгейту (температура, при которой горит ведьма) (СИ)"

Автор книги: Сергей Сизарев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)

− Отчаянные времена требуют отчаянных мер, − невозмутимо ответил бесоборец.

Цыганка не спешила уходить.

− Почему не убегаешь?

− Я гадала на тебя. Смотрела, что будет, − призналась вдруг Мария.

− Ты ещё и такое умеешь? − удивился Игнат. Две способности означали либо потомственную ведьму, как в случае Ольги, либо действующий контракт с нечистой силой. Во таком случае ведьму нужно было срочно передавать в епархию на принудительный курс экзорцизма. С бесами тягаться новичку было рано, особенно, в одиночку − без священника.

− Плохо, но могу, − ответила цыганка. − Это у меня в роду у всех.

− И что? − успокоившись, спросил Игнат.

− Ты сразишься сразу с двумя ведьмами, очень сильными, − сказала гадалка. − Таких у ромалэ не было и нет.

− Когда сражусь?

− Не знаю, − пожала плечами Мария. − Может, завтра, а может, через год. Карты не говорят когда.

− И дальше чего?

− Если победишь, то должен будешь сделать выбор − или убить сразу обеих, или сохранить одной жизнь. Что бы ты ни выбрал, это тебя изменит. Сделает другим, − сказала цыганка и вдруг запнулась, словно не могла выговорить.

− Рожай уже, − не вытерпел Игнат.

− В одном случае ты будешь жечь всех ведьм, до которых сможешь добраться. Сожжёшь меня и всю мою родню. Злее тебя никого не будет. Все колдуны будут тебя бояться. Но счастья тебе всё равно не будет. Никогда, до самой смерти, − голос у гадалки дрожал, лицо побледнело.

− А во втором случае?

− Ты устроишь меня к себе на работу. Я буду богатой и до старости проживу в достатке, − на её губах расцвела слабая улыбка, и было в этой улыбке что-то дьявольское, ну или просто деньги, даже воображаемые, так на неё действовали.

− Ох, ну что ты такое рассказываешь? − скептически сказал Игнат. − Я себя-то еле трудоустроил. Да и зачем ты мне?

− Не знаю. Но ты поймёшь зачем. И у тебя будет власть.

− Значит, во втором случае я ведьм жечь не буду?

− Я на это не гадала. Мне без разницы. Если я богатая буду, какое мне дело до других? Жги хоть всех. Главное, что не меня, − сказала девушка честно.

− Ясно… − он кивнул, призадумавшись. − Какой-нибудь совет? Подсказка? Как мне делать выбор?

− Просто не выбирай то, о чём потом будешь жалеть всю жизнь, даже если этот выбор и проще.

− Да уж. Отличный совет, − недовольно пробурчал Игнат. Дуэль сразу с двумя ведьмами − хреновый прогноз. А уж с сильными − и подавно.

Через неделю, когда Игнат обедал на базе, зазвонил мобильный.

− Алло? − сказал он в трубку.

− Я вас слушаю, − раздалось в ответ. Голос женский. Вроде бы знакомый.

− Это я вас слушаю. Вы же мне звоните.

− Вообще-то, вы мне сам звонили только что. Я перезваниваю, − сказала собеседница. − Посмотрите историю звонков, если не верите.

− Ничего не понимаю, − Игнат попытался вспомнить, кому он мог дать свой номер за последнее время? и не смог. Номер он сменил, как перешёл в Бесобор, и с той поры ему звонили только члены ячейки. Ведьмам и колдунам он, естественно, своих координат не оставлял.

− Я к вам подъеду, − сказала женщина тоном, не терпящим возражений. − Посмотрю ваш офис. У меня необычный запрос. Сделаете мне проект.

Тут в голове Игната щёлкнуло. Кубики сложились в слово.

− А у нас тут и смотреть нечего, − нагло бросил он в трубку. − Кнопки и лампочки по всем стенам. Кнопки, понимаете?

− Кнопки? − удивлённо переспросила собеседница.

− Да, тысячи кнопок. Одинаковые. Неподписанные.

− Простите… Мы раньше встречались? − в голосе звонившей появилась неуверенность. Слова Игната сбили её с толку. Что, если она случайно позвонила кому-то из своих?

− Непременно встречались, раз вы запомнили мой телефон. И я уверен, увидимся снова, раз вы так любите кнопки. Мы сами к вам приедем, − пообещал бесоборец.

− Тут и сдохнете, − ответила женщина и бросила трубку.

Игнат неспешно дожевал бутерброд, допил кофе, помыл кружку, потом подошёл к верстаку, взял молоток и разбил телефон вдребезги.

Сметя осколки в урну, он отправился к отцу Антонию − попросить новый телефон.

Часть 3 − Идёт охота на волхвов

Середина декабря не предвещала ничего необычного. Иерей писал годовой отчёт. Протодиакон ездил на рынок за запасами − в конце финансового года епархия всегда давала потратить бюджетные остатки в пользу полевых агентов. Главное − сохраняйте чеки!

Зима выдалась морозной − на устрашение выезжали редко. Ледяная магия естественного происхождения плохо влияла на двигатель газели. Ольга подрабатывала на уборке сосулек, чем помогала ячейке держаться на плаву. У неё был новый компьютер, мощнее прежнего. «Предновогодняя распродажа. Урвала за бесценок!» − объяснила она Игнату. Тот кивал, делая вид, что верит. С её способностями она могла вынести всю технику из супермаркетов города, но ограничивала себя новым компьютером и телефоном раз в год. Старый компьютер она отдала Игнату. Отец Борис проболтался, что в качестве Рождественских подарков их ждут новые костюмы электриков. Так что Игнат был счастлив − жизнь, в его понимании, наладилась.

Угол дали. Одеждой снабдили. Вериги стали как родные, даже с удвоенным весом. Он не раздулся как стероидные качки с обложек, но благодаря лейпсанаургии тело стало как сталь − сильное и неутомимое. Правда, есть приходилось как не в себя, даже в пост.

Казалось бы, живи и радуйся. Работай спокойно. Жди Рождества. Забудь тревоги…

Но дерьмо не спрашивает, когда ему случаться.

Двадцатого декабря, в три часа дня в пультовую открылась дверь, и внутрь решительно зашла пожилая женщина в чёрной монашеской одежде, только вот не простая монахиня. Игнат уже знал − всё решает цвет и форма шапки.

− Женя? − от неожиданности по-простому окликнул гостью отец Антоний, но тут же поправил себя «Достопочтеннейшая о Господе матушка Евгения», после чего запнулся, не в силах выразить словами своё изумление по поводу внезапного визита начальства.

− Некогда формулы соблюдать, − нетерпеливо отмахнулась старица. − Выручай, Антоша, погибаем.

− Да что стряслось-то? − иерей стащил с носа очки, в которых набирал текст отчёта.

− Прости Господи… − гостья нашла глазами красный угол, перекрестилась на иконы, затем подошла к отцу Антонию и тихо, но внятно ответила:

− Обосрались мы.

Затем обвела взглядом остальных − быстро и цепко приценилась к новичку, презрительно скользнула взглядом по ведьме, строго ожгла глазами протодиакона − тот аж в струну вытянулся, даже живот куда-то подевал.

− Не слыхали ничего? − спросила она у всех разом.

− Никак нет, матушка, − отчеканил здоровяк.

Настоятельница повернулась к старику и сказала ему так, чтобы остальным тоже было слышно:

− К нам намедни новый ковен приехал. Ведьм пятьдесят, не меньше. Очень сильный. Тот мерзкий мальчишка тебе не соврал.

− Почему не предотвратили? Ты же видишь всё, − спросил отец Антоний.

− Всё вижу, да не на всё влияю. Ты мог слышать, в правительство губернатора берут, из оппозиции. В партии власти у нас все окученные давно, но вот с крупным бизнесом случаются промашки. Наши на местах проморгали, а может, и сделать ничего нельзя было. В общем, губернатор этот на крючке у ковена… Или они у него − не суть важно. Важно, что как его в правительство пригласили, он сюда со всей свитой и отправился − друзья, родственники, помощники. И ведьм прихватил.

− А мы не знали?

− Мы знали. Я видела, что варианты разные возможны. Главная у них − очень сильная ведьма. Причём приехала сюда не просто так. Хочет подчинить себе все местные ковены, а тех, кто заартачится − убить. Губернатора мы завернуть не смогли, а с ковеном были все шансы разобраться. Я решила выждать, чтобы местные поняли, что их ждёт. Пусть повоюют за власть. Нам же проще, если они друг дружку перебьют.

− А они, значит, не захотели? − осторожно спросил старик.

− Напротив. Ковен очень бодро начал. В первую неделю два десятка трупов, причём все со стороны местных − ересиархи, решившие сопротивляться, и их челядь. Оставшиеся главы ковенов кинулись к нам − заступничества просить. Глава пришлого ковена − велит величать себя Матильда Карловна − назначила им встречу, чтобы решить все вопросы разом − или они ей присягнут, или там и полягут.

− Умно, − проговорил старик. − Эта Матильда явно не первый раз такое прокручивает. Вот бы связаться с Бесобором того города, откуда она к нам переехала.

− Нет там Бесобора. Ведьмы всех повыбили, − со злостью ответила игумения. Отец Антоний только и смог, что горестно охнуть в ответ.

− Я собрала пять самых сильных команд со всего города. Тридцать семь боевых оперативников. Место и время сбора нам ересиархи сказали. Шансы были девять из десяти, что мы пришлый ковен одолеем.

− И что?

− Двадцать девять трупов с нашей стороны. Остальные раненые.

− А ковен?

− Выбили только мелочёвку − шестёрок с одной способностью. Руководство сбежало. Даже не так − неспешно покинуло поле боя.

− А теперь что?

− Мы разбиты − вот что. Обескровлены. Нам и выставить больше некого.

− Кроме нас, − понял старик.

− Веришь ли, вы теперь самая сильная команда во всём городе.

− И самая многочисленная, надо полагать?

− Количество − не главное. Опыт и боевые качества − вот что решает.

− Какие наши шансы? − спросил иерей прямо.

− Два из десяти.

Игнат, стоявший рядом с протодиаконом, прошептал тому на ухо:

− Что это за шансы такие? Откуда ей знать?

− Матушка Евгения провидица, − тихо ответил здоровяк.

− А… Как Ванга! − догадался Игнат.

Отец Борис одарил его тяжёлым взглядом и поправил:

− Как Матрона Московская.

Тем временем отец Антоний, скривив лицо и держась за левую сторону груди, процедил:

− Два из десяти. У тебя с девять из десяти не управились… Собирай наших с других городов, Женя. Будем всем миром забарывать.

− Не успеем. Пока силы стянем, они расклад поменяют.

− Как это?

− Ещё не все ковены им присягнули. Особенно те, которые выход на власть имеют. Остались те, кто нас боится больше, чем Матильды, или кого всё устраивало, как было до неё. Пока мы медлим, новый ковен их запугает и подчинит себе − тогда они пойдут к своим покровителям во власти и договорятся о легализации, а нам сверху скажут, что ведьм трогать нельзя, а надо договариваться.

− Царство Антихриста, − невольно сказал вслух Игнат, вспомнив, что ему говорили о последствиях краха миссии Бесобора.

Повернувшись на его реплику, настоятельница молча кивнула.

− Воистину бесовское коварство у этой Матильды, − проговорил отец Антоний: − Назначить ведьмовскую сходку, но устроить так, чтобы вместо местных ересиархов на стрелку приехала элита Бесобора, и всех разом грохнуть.

− Ты будто восхищаешься ею.

− План не лишен изящества, но не надо быть матушкой Евгенией, чтобы его предвидеть, − ответил старик. − Слишком предсказуемый. У них тоже есть способности, похожие на твой дар. Если ковен сильный, у них и гадалка есть, а то и целый оракул… Есть такие − в них ни пулей попасть, ни в ловушку заманить… Они вас ждали, Женя. У твоего дара есть свои ограничения − например, точность как у Гидрометцентра. В этих ограничениях они и сработали.

Старица насупила брови:

− Я к тебе не затем приехала, чтобы ты меня отчитывал. Мне и митрополита хватило, знаешь ли.

− А мне его порой не хватает, − внезапно признался иерей. − Особливо словца его крепкого или когда он меня посохом поперёк спины… Эх. Какие годы были славные. Какая дружба. Какие мечты вместе лелеяли.

− Ты сам себе судьбу выбрал, − игумения зыркнула в сторону Ольги. − Не то время ты для воспоминаний выбрал.

− Знаю. Собираться пора… − понимающе кивнул старик.

− Погодите, − влез вдруг новичок. − А почему мы открыто не заявим о колдунах? Если столько убийств, надо полицию привлечь. Спецназ. Пулемёт любого колдуна переколдует.

− А с виду умным казался, − заметила старица.

− Не можно так, Игнатушка, − мягко, как с душевнобольным, начал иерей: − Я же тебе говорил. Магии у нас официально нет. Научно не доказана она. Кто про реальность ведьм и колдунов заявит, тот себя дискредитирует так, что вовек не отмыться. Нашей церкви православной за Средние века порой предъявляют, хотя мы к тогдашней охоте на ведьм отношения не имеем, а ты хочешь, чтобы у них повод появился объявить Бесобор новой инквизицией… Мы работаем или тайно, или никак.

− Понял, − Игнат вернулся в тень протодиакона, чтобы, опозорившись, не маячить на виду.

− Женя, если победим… − старик обратился к гостье: − Все ли назад вернёмся?

Та медлила с ответом. Ожидание правды затянулось настолько, что все поняли − ничего хорошего она не скажет, но матушка всё же дала пророчество:

− Не могу сказать точно − дар мой так не работает, но я вижу, что в этот дом ведёт по снегу только одна цепочка следов. Они глубоки, и в них кровь. Чьи это следы… Может сложиться по-разному.

− Можно убить, но нельзя победить священника божия, − с тяжелым вздохом сказал отец Антоний и, всё еще держась за грудь, повернулся к протодиакону:

− Надо облачаться. Пойду в церковное переоденусь.

− Хоть доспех опробую, − Ольга двинулась к своей комнате, но её нагнали слова старика:

− Ты не идёшь, Ольга.

− Хельга, − привычно поправила та.

− Без неё у вас шансов нет совсем, − сказала матушка Евгения, старательно избегая смотреть на девушку.

− Ведьму против ведьм использовать нельзя. Не по-божески это, − проговорил иерей. − Не для того я её пощадил. Не для того воспитывал. Сами справимся. Я, Боря, Игнат вот теперь с нами.

− Ты, как раз, никуда не идёшь, − сказала старица. − Видит Бог, мне очень жаль, Антоша.

В кармане настоятельницы сработал будильник на телефоне. Двери в помещение открылись, и два медработника стали закатывать тележку.

− В пробке застряли, − сказал один из них виновато. − У кого был инфаркт?

− У него сейчас будет, − игумения показала на отца Антония − тот с протяжным стоном повалился на пол.

− Давайте, не мешкайте, − прикрикнула на медиков матушка Евгения.

Те подскочили и сноровисто поместили пациента на тележку. Один стал делать инъекцию, другой прижал к лицу старика кислородную маску.

− Вероятность была десять из десяти, − сказала старица, поймав взгляд иерея. − Не жалел ты себя, вот и надорвался.

Медики уже хотели его увозить, но вдруг раздался крик − яростный и скорбный, почти нечеловеческий. Ведьма кинулась наперерез носилкам. Медики, знакомые с женской истерикой, преградили дорогу, но тут же два мужика − здоровых, крепких, видавших виды на такой работе − разлетелись как кегли в разные углы и остались лежать, оглушённые тараном Ольги и парализованные ужасом.

Она закричала в лицо опекуна:

− Значит так ты хочешь? Чтобы я пошла и умерла за веру православную вместе тебя? Я, ведьма, чьих родителей ты убил? Та, кого ты держал подле себя на цепи всю мою короткую жизнь?

Ольга остановилась, сорвав голос, но тут же продолжила − слабо, жалобно, хрипло:

− Так нечестно, понимаешь? Почему ты оставляешь меня именно сейчас − с ними?

Она ткнула пальцем в чёрную фигуру настоятельницы:

− Они не ценят тебя. Они ненавидят меня… Ты умрёшь в больнице − старый и никому ненужный, а мы… Мы пойдём туда на убой по их указке − вытаскивать их задницу из беды, в которой они сами виноваты.

Иерей молчал. Даже с кислородной маской каждый вздох давался ему с трудом.

Игнат подошёл − только он один мог пройти через поле парализующего страха, создаваемое девушкой. Осторожно взял Ольгу за плечо − у неё ещё оставался таранный прыжок − и сказал спокойно:

− Лично я не планирую умирать за веру православную. Я планирую за неё убивать.

В Ольге словно сломалась пружина − она безвольно обмякла, повисла на его руке. Придерживая её, Игнат сказал старику и игумении: − Не волнуйтесь. Она пойдёт.

− Я знаю, − недружелюбно отозвалась матушка Евгения и, бросив взгляд в красный угол, добавила: − Прости Господи, одной мерзостью другую забороть хотим.

− Ольга не мерзость, − заявил Игнат.

Тут отец Антоний дрожащей рукой стянул маску с лица.

Смотря на девушку, он едва слышно произнёс:

− Правы они были, а я слушать не хотел. Волка сколько ни корми − он всё равно в лес смотрит.

− О чём ты? − склонилась к нему воспитанница.

− Я пытался вырастить тебя в любви и почтении к Богу и людям… Но так и не смог.

Ольга дёрнулась, словно от пощёчины, но нашла в себе духу ответить:

− Бог свидетель, я люблю и его, и людей… Да, я волк. Как бы ты меня ни воспитал, я буду смотреть в лес. Но ты научил меня бояться и ненавидеть всё, что есть в том лесу. В особенности, других волков. Пусть здесь мне нет места, я никогда не войду в лес. Я только смотрю в его сторону. Это всё, что мне остаётся.

Ольга вернула маску на лицо старика и отошла, потом сама подняла ноги медиков и толчками в спину и уколами страха заставила увезти отца Антония к карете скорой помощи. Игнат даже не хотел представлять, что она заставила их пережить. Такое они не забудут.

− Чего стоишь? − игумения смотрела прямо на него. − Иди снаряжайся.

Игнат выдержал её строгий взгляд и сказал:

− Я вас, тётя, впервые вижу, а вы мною уже командуете. Я не Боря и вам ничем не обязан.

− Попридержи язык, пока не прищемили, − осадил его протодиакон и тут же добавил для гостьи: − Прости его за грубость, матушка. Дурачок ещё. Не успели воспитать. Порем мало.

− Я с Антоном в скорой поеду. Проконтролирую, чтобы по свободным дорогам ехали и лекарства вовремя вводили… Адрес логова, в котором ковен укрылся, СМСкой напишу − местные наводку дали, а дальше вы уж сами. Бог в помощь.

− И на том благодарствуем, матушка.

Женщина резко развернулась и быстрым шагом вышла.

Здоровяк повернулся к Игнату и сказал примиряющим тоном:

− Ну вот чего ты? Время сейчас для этого?

− Возможно, это наше последнее время, − упрямо ответил новичок.

Отец Борис разочарованно махнул рукой и направился к оружейной, но на пороге задержался:

− Так ты идёшь или как?

Игнат раскинул руки:

− Неужто я такое пропущу? Когда я уехал на войну, то думал, что еду защищать Русский мир, потому что без меня там точно не справятся. Я вернулся, когда решил, что сделал всё, что смог, и пусть Русский мир дальше уже как-нибудь без меня… Но я ошибся. Я просто передислоцировался с одного фронта на другой. Так что выдай мне оружие, отче.

− Не боишься смерть принять? − решил уточнить здоровяк.

− Боюсь. Но сильнее я боюсь того, что будет, если мы останемся здесь.

Протодиакон кивнул и исчез в дверях.

− Придётся дарить раньше срока, − сказал протодиакон, передавая Игнату коробку с новым снаряжением. Там был комплект несгораемого термобелья, зимние штаны и куртка − всё с защитой от электродуги, огнеупорные балаклава и перчатки. Пожарный шлем с лицевым щитком из поликарбоната, ботинки сталевара, спасающие, даже если пол − это лава. Типичное снаряжение электрика, обслуживающего высоковольтную ЛЭП.

Игнат снял вериги − как гора с плеч упала. Стал натягивать костюм.

Протодиакон занялся оружием − себе взял «зенитку», короткий самозарядный дробовик, и коробку патронов с серебряной картечью. С этой штукой он мог управляться одной рукой − сил хватало. Ружьё отец Борис прикрепил со внутренней стороны ростового щита из поликарбоната. Такие используют при подавлении бунтов. Прозрачный щит был тяжёлым, но очень прочным. В другую руку он взял своё любимое кадило. Снабженное стальными шипами, оно раскалялось до красна, благодаря заправке из термита. Экономно горящий состав действовал до получаса, но если раскрутить как следует, из-за притока кислорода кадило вспыхивало нестерпимо-белым и разбрызгивало пылающие капли термита. В таком режиме его хватало минут на пять.

− Держи, − отец Борис передал новичку пистолет.

− Ого, ПМ. Знакомо, − кивнул тот. − А помощнее чего?

− Сначала на патроны посмотри.

− Серьёзно что ли? − удивился Игнат, увидев, чем заряжен Макаров.

− Я не говорю, сколько это стоило, а ты не спрашиваешь, − ответил здоровяк. − Расходуй экономно. Второго магазина нет. Относись с почтением.

− Спасибо за доверие. Но это на самый крайний, а так чего? − Игнат убрал пистолет в набедренный карман.

− Вот, − протодиакон сунул ему лёгкий титановый щит, размером с канализационный люк, и длинную электрошоковую дубинку «Зевс». Она была доработана под стандарты Бесобора − теперь ей можно было не только покалечить, но и убить.

− Иди, помоги Ольге, − велел здоровяк. − Я пока машину подготовлю и забью адрес, что матушка дала, в навигатор.

− У нас гранат часом нет? − спросил Игнат.

− Сам уже о гранатомёте подумал, − признался отец Борис: − Только нам такое не положено. Мы в городской застройке работаем − должны соблюдать секретность и тишину. Даже ружьё у меня − нарушение, я его из дому принёс, а твой пистолет − вообще моё наградное.

− О чём в епархии думают? Мы ведьм голыми руками должны убивать? − в сердцах воскликнул новичок.

− В идеале, вообще одним словом Божьим, − на полном серьёзе ответил отец Борис. − На эту тему споры в епархии не утихают. Одни говорят, с бесами и их приспешниками молитвой одной бороться надобно, другие говорят − нет, только гранатомётом и можно.

− А сам, отче, как думаешь?

− Я как отец Антоний − поклонник смешанного метода. Сначала размягчить беса молитвой, потом запулить из гранатомёта, а затем молитвою добить. Если недостаточно, чередовать оба средства до победного… Ладно, иди. Мне поверх огнеупорного церковное ещё надеть надо.

Ольга стояла посреди своей комнаты − на ней было несгораемое термобельё красного цвета. Уперев руки в бока, она задумчиво смотрела на доспехи, разложенные на кровати. Игнату ещё не доводилось их видеть. Он подошёл и взял один из поножей в руки. Тот было золотого цвета − не как металл, а как жёлтая ткань, залитая прозрачным лаком. Внутри доспехи были выстланы мягкой пенкой.

− Из чего это? − спросил он.

− Многослойный кевлар в эпоксидке. Он не окрашивается. Это его родной цвет.

− Красивый… − Игнат заметил, что форма всех элементов была крайне вычурной − рёбра и шипы сочетались с гладкими и выпуклыми деталями. Поражал шлем − глухой, рыцарский, с проработанной львиной личиной. Сверху крепился красный плюмаж в виде конского хвоста.

− Что-то историческое? − спросил он.

− Долго объяснять.

− Откуда он у тебя?

− Ролевики на заказ делали.

В углу стояло копьё − из-за широкого рожна оно напоминало могильный крест.

В руках девушка крутила какую-то маленькую штуку с кнопкой. Нажала её − выскочило тонкое лезвие.

− Зачем тебе этот крошечный ножик? − спросил Игнат.

− Не твоё дело, − ответила Ольга, пряча безделицу в карман.

Игнат кивнул на доспехи:

− Почему ты не оденешь нашу новую защиту − как у меня и отца Бориса?

− Моя не хуже вашей, − с гордостью ответила она: − Доспех лёгкий. Не горит. Не проводит ток. Защищает от ударов. Только если из пистолета можно прострелить. Подкладка смягчает падения. Ты же видел, как я летаю.

− Честно говоря, летаешь ты не очень. Рывками. Того глади упадёшь или врежешься куда.

− Поэтому мне нужна защита.

− Как ты, Хельга? − спросил Игнат.

− Разве не видно?

− Скажи.

Она повернулась к нему. Они были близко. В комнате был полумрак − её освещал только монитор. Девушка заговорила, и он почувствовал тёплое дыхание на своей щеке:

− В детстве я думала, что это какая-то ошибка. Что дед Антон всё врёт, и я никакая не ведьма. Я думала, что я… как те добрые девочки-волшебницы в японских мультиках. Как Сэйлор Мун или Мадока Магика… Только это правда, что все девочки-волшебницы в конце концов сходят с ума и становятся ведьмами. Злыми колдуньями, за которыми обязательно придут лев, пугало и железный хрен с гигантским ржавым топором… Местная ячейка Бесобора, короче. Я жила всю жизнь мечтами, страдая от одиночества. И теперь я должна пойти и умереть, ничего толком не узнав и не увидев, кроме этой сраной комнаты и этого тухлого города, причём только в сопровождении, строго дозированными кусками… − она остановилась, чтобы вытереть слёзы. − Я никогда не училась в школе. О том, что наша Земля круглая, я вообще полгода назад узнала − в Интернете. До этого я даже вопроса такого себе не задавала, представляешь? Я безграмотная, неприспособленная, ненужная никому. Но даже будучи такой, какая я есть, я не хочу умирать. Я боюсь умирать. Разве ты не боишься?

Игнат взял её за плечи и прижал к себе. Сказал:

− Я такой же, как ты. Твоих родителей убили. Моя мать оставила меня после рождения. Я до сих пор спрашиваю себя − почему? Что со мной не так? Чем я хуже других? Почему их забрали, а меня нет? В чём мой дефект? И когда детдом выпустил меня в мир, как… как какая-нибудь каракатица струёй выпрыскивает свой молодняк в холодные воды океана − плывите… Я был никому не нужен. И я пошёл на войну, хотя там меня моги запросто убить, потому что думал, что там я встречу людей, которым я буду наконец-то нужен. Понимаешь?

Ведьма улыбнулась и процитировала:

− В армии вы сможете повидать другие страны, встретить новых интересных людей, а некоторых из них даже убить.

− Я не стал там кому-то нужен. И вот я здесь, Хельга, − сказал он и замолчал, ожидая ответа.

− Ты… очень кстати, − сказала она тихо. − Помоги мне с латами. Одна я долго проковыряюсь.

И он помог ей с латами. Из комнаты он вышел в компании высокого стройного рыцаря в золотых доспехах.

Когда они уже садились в машину, отец Борис вдруг пристально взглянул в лицо Игнату:

− Откуда эта штука у тебя на каске?

− Которая?

− Над козырьком. Её не было, а каску я тебе полчаса назад дал.

− А… − Игнат замялся. − Это крепление для налобного фонаря. Приклеил только что.

− Тебе не нужен налобный фонарь. Это лучший способ получить в лоб.

− Да, отче, − покорно пробубнил новичок.

− Ладно, потом отколупаешь, − здоровяк пошёл на место водителя и не видел, как тень облегчения пробежала по лицу Игната.

Отец Антоний очнулся оттого, что его тряхануло, как в поезде, но это была скорая. Очень похоже на поезд, решил он, чувствуя, как под ним ходуном ходит ложе, ведь поезда тоже бывают скорыми.

Открыв глаза, он заметил, что к нему склонилась матушка Евгения, шепчущая молитву. Медики сидели в ногах и не мешали ей.

Заметив его пробуждение, старица замолчала.

− Как они тебя ко мне допустили? − спросил он.

− Тебя стабилизировали, но состояние тяжёлое. Я сказала, тебе нужна исповедь. Они не будут нас слушать.

− Я не готов. Если только позже.

− Время есть.

− Это ведь Боря будет? − с надеждой спросил старик.

− О чём ты?

− Следы на снегу. Глубокие. Это он выживет?

− Так будет лучше всего. Для нас всех.

− Я не смог убить её тогда, − с мукой в голосе сказал отец Антоний.

− Я знаю. Но за всё нужно платить, даже за право остаться человеком, − матушка Евгения отвела глаза. − Ты знал, кто она. Семь веков они скрещивались, как скот на заводе, чтобы вывести самых сильных колдунов. Ты знаешь, какая в ней угроза.

− Но что мне было делать? Отдать вам? Что бы вы с ней сделали?

− Убили бы. Или посадили в темницу до конца дней.

− Она выросла бы там как животное бессловесное. А я воспитал её. Я ведь хорошо её воспитал?

Матушка усмехнулась:

− Она очень хороша. Для ведьмы.

− Сегодня она погибнет за правое дело. Как настоящий бесоборец.

− Я не сказала, что она погибнет, − заметила настоятельница. − Не вернуться не значит погибнуть, Антоша. Даже если мы сегодня проиграем, она не погибнет.

− Что? − губы старика задрожали.

− Я никогда не любила её − я видела, для кого ты её растишь. Для себя… и для бесов. Слушал ли ты меня? Если Ольга не погибнет, велик шанс, что она перейдёт на их сторону − бесы поглотят её. А если не поглотят, и мы победим… Будет ещё хуже, Антоша. То, что я вижу − я и сама в это не верю.

− Что ты видишь? − подался к ней иерей.

− Ваш новичок Игнат очень для нас опасен. Если победим и вернётся Боренька, он продолжит всё, как ты делал. Мы вечно будем вести эту борьбу, как вели всегда − будем балансировать на грани между победой и поражением. Жертвуя собой и близкими, заплатим высокую цену за сдерживание колдунов и ведьм.

− Всё правильно, − одобрительно прошептал старик.

− Но если выживет Игнат, он не пойдёт по твоему пути, а всё сделает по-своему. Он превзойдёт тебя молодого. Я вижу костры на улицах и обугленных людей на столбах. Вижу крёстные ходы, такие длинные, что весь город станет пешеходной зоной. Ты не смог убить одного младенца − он убьёт сотни…

− Господи помилуй.

− Это я ещё хороший вариант озвучила.

− Неужто есть хуже?

− Есть, Антоша… Я вижу замок − огромный, белый, на изгибе реки, выше деловых центров, сияющий в лучах прожекторов. Я вижу девочек, отмеченных ведьмовской печатью, с младенчества отнятых у нечестивых родителей. Их воспитывают в наших монастырях. Лучшие лейпсанаурги трудятся над ними. Лучшие учителя преподают им воинское искусство и богословие. Все ведьмы и колдуны по стране учтены, измерены и живут в вечном страхе перед этими девочками. А в том замке над рекой, на самом высоком этаже, в окружении своих помощниц сидит Игнатий, в церковных одеждах.

− Это Игнатий-то?

− Он самый.

− Поверить не могу.

− А ты поверь. Когда в нашей среде станет известно, что его мысли и чувства неподвластны нечистым воздействиям, Игнатия станут охотно повышать. Очень важные люди решат сделать его своим доверенным лицом.

− Нужно предотвратить, − отец Антоний попытался подняться на ложе. − Отозвать их. Не пустить туда Игнатия и Ольгу.

− Нет, − остановила его игумения. − И так шансов мало, что они победят, а ты их ослабить хочешь?

− На что же надеяться, Женя? − спросил старик измученным голосом.

− Что Игнат погибнет, а Боря выживет. И что Ольга погибнет до того, как бесы захватят её. Или что Боря сможет убить её, если такое случится…

− Боря сможет, − сказал отец Антоний.

Старица кивнула:

− Боря сможет.

− Давай помолимся, матушка, чтобы всё так и вышло.

− Давай.

Они проехали через соседний сектор. «Аварийный-4, имени 50 лет без капитального ремонта», углубились в следующий − тот назывался «Заболоченное-15». Местная ячейка Бесобора описывала свои владения как «разветвлённую систему прудов-отстойников в окружении спальных районов и парка отдыха». Игната распирало от желания поделиться этой информацией с остальными, но он терпел − ему было не положено знать про другие ячейки. Такая осведомлённость могла вызвать вопросы. Нужное им место находилось в ведении ячейки, маскировавшейся под грузовую компанию для переездов − «Отвозилофф». Сам сектор назывался «Пустырь-2», но несмотря на название тут было много чего, но больше всего − промзоны. Видимо, имя сектору было дано давным-давно и больше не менялось.

Их интересовал бывший индустриальный гигант, после развала Союза распавшийся на сотни мелких фирмочек, которые повымирали с приходом на рынок сетевых игроков, и теперь мега-завод стоял почти безлюдный − антрацитовые громады цехов теснились во мраке зимней ночи.

Над всем этим одиноко горела неоновая вывеска «АРЕНДА», но буква «Д» потухла и теперь из темноты сияло новое слово − «АРЕН А».