Текст книги "666 градусов по Фаренгейту (температура, при которой горит ведьма) (СИ)"

Автор книги: Сергей Сизарев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

− Азар, дай ему совет на будущее. Что ему делать, если придётся… ну, вступить в конфронтацию с вашим братом − огненным магом.

− А вы своих уже не учите, Антон Андреевич?

− Учим.

− Это странная просьба − чтобы я рассказывал, как нас проще убить. Не находите? − похоже, мальчик был оскоблён самой постановкой вопроса.

− Вы, Азарушка, если надо, легко со своими расправляетесь. Дуэли огненных магов − не редкость, − ответил отец Антоний. − Считай это проверкой на лояльность.

Мальчик неодобрительно покачал головой, но всё же повернулся к Игнату и сказал:

− Нас легко узнать по бутылкам с жидкостью для растопки каминов. Мы её пьём. Другого человека такое убьёт, а огненного мага − нет. Взрослый маг может выпить до трёх литров растопки, чтобы расходовать её на огненные заклинания.

− Это что − любая растопка подойдёт? − не поверил Игнат.

− Любая, кроме той, что из «Пятёрочки».

− Почему?

Мальчик пожал плечами:

− Кто бы знал. Гореть горит, а пить невозможно.

Азар внимательно посмотрел на Игната и спросил прямо:

− Боишься огня?

Тот кивнул.

− Правильно делаешь. Даже я боюсь. Мы ведь тоже горим… Если встретишь огненного, не держи дистанцию − или сразу беги, или лезь вплотную и бей всем, что есть.

− Почему?

− На дистанции тебя всегда достанут, а вплотную − безопаснее всего. Магия − это концентрация. Ни один маг не может колдовать, пока ему в живот раз за разом втыкают нож. Это не только про огненных − вообще про любых. Убей или умри.

− Спасибо, − искренне поблагодарил Игнат, хотя прямо сейчас хотел оказаться где-нибудь подальше от этого мальчика и его огненной магии.

Затем они поехали на хладокомбинат, чтобы переговорить с начальником морозильного цеха − он оказался ледяным магом. На него, видимо, поступила наводка, потому что протодиакон припугнул его весьма жёстко. Дальше была уже совсем старая колдунья с какой-то слабой лечебной магией − работала на ферме, ухаживала за коровами. Как пояснил отец Антоний, колдовские люди выбирают работу так, чтобы она позволяла им пользоваться магией без лишнего внимания со стороны окружающих. Воспитательные беседы в исполнении старика были достаточно убедительными. Похоже, они были основным инструментом Бесобора. Игнатий даже заскучал. Во время следующей проверки он вышел к машине − подышать воздухом, пока коллеги стращали очередного колдуна, убеждая его жить по-людски. Тут-то он и заметил женщину, внимательно изучавшую их машину со всех сторон. Она чуть ли не лицом прижималась к стеклу кабины, чтобы посмотреть, что внутри.

Игнат спугнул её покашливанием, она ничуть не смутилась. Незнакомка была неопределённого возраста. Вся в шерстяных вещах ручной вязки. В круглых очочках на круглом лице, в окружении вьющихся тонких волос.

«Из потомственных городских интеллигентов», решил Игнат.

− Ой, а вы из этой компании? СпецТехЭлектроМонтаж? − спросила она бойко.

− Ну да.

− А какие проекты делаете?

− Разные.

− А по какому адресу находитесь?

− А какой проект нужен? − задал встречный вопрос Игнат.

− Ну я не знаю ещё. Я интересуюсь, − отболталась тётя и тут же спросила: − Ой, а время не подскажете?

Игнат вытащил мобильный − незнакомка тут же выхватила его из рук и стала разглядывать со всех сторон:

− Какой у вас телефон интересный. Кнопочный. Люблю такие. Сенсорные сложнее в управлении, а с кнопочными одно удовольствие работать.

Игнат понял − дело тут нечисто, однако прямой угрозы не было. Он знал, половину ведьм ему можно не бояться − тех, что воздействуют на мозги.

Наконец женщина отдала телефон и пошла по свои делам, но на прощание одарила его загадочной улыбкой:

− Я ещё позвоню.

Телефон фирмы был написан на борту газели, так что Игнат и не думал удивляться её обещанию.

− Батюшка, − обратился новичок к отцу Антонию уже на базе.

− Внимаю, Игнатушка, − старик оторвался от написания очередного отчёта в епархию, который делал в гостиной, под яркой лампой. На носу у него были мощные очки. Только закончился спор между ним и отцом Борисом о том, как лучше написать − «пречестнейшая матушка настоятельница» или «досточтимая мать игумения», так что иерей был на взводе.

− А если мы перед епархией отчитываемся, то выходит, Бесобор в составе церкви? − спросил Игнат.

− Раньше был. Сейчас − нет.

− Как это?

− Оптимизация, − с горечью ответил старик. − Теперь модно всё непрофильное на аутсорсинг отдавать. Уборщиц чаще всего. Вот мы те же уборщицы, фактически. В списках не значимся. К церкви доказуемого отношения не имеем. Давно обещают при Синоде создать тайный отдел по борьбе с ведовством, но воз и поныне… Да и как? Ведь официально у нас и колдунов-то нет, и магии не существует. Сам посуди, бесы есть, а ведьм − нет. Как так?

− Я бесов пока не видел, − пожал плечами Игнат. − Ведьм видел. Правда, ещё не понял, за что нам деньги платят. Особых опасностей я пока не наблюдал.

− И не приведи Господь увидеть, − раздался с кухни бас отца Бориса. У того был поздний ужин.

− Деньги, Игнаша, епархия даёт не свои, а от анонимных спонсоров и меценатов − те специально на нашу деятельность жертвуют. Средства эти собирают тайком − через закрытые фонды, названные в честь того или иного святого. Говорят, один православный олигарх нам хорошо помогает, но бесоборовских ячеек по городу много, так что на брата получается негусто. Вот на эти средства концы с концами-то и сводим.

− Я уже догадался, что не мы одни этим заняты. Сколько нас?

− Сам посчитай. В среднем на две тысячи женщин − одна ведьма.

− Я думал каждая вторая, − сострил Игнат.

− Мы сейчас о тех, кто колдовать умеет, − уточнил отче Антоний. − Одна ячейка Бесобора должна контролировать на своей территории не более пятидесяти ведьм. То есть, на территории одной ячейки проживает двести тысяч человек, ну или на один миллион населения − пять ячеек Бесобора.

− А сколько человек в одной ячейке?

− Опытным путём установлено, что с полусотней ведьм справятся десять боевых оперативников.

− Но нас всего четверо, − возразил Игнат.

− Нет, Игнатушка, − покачал головой старик. − Боец у нас все один, и это отец Борис. Ты ещё зелёный. Я слишком старый. Что до Ольги… Никто в своём уме ведьму против нечистый силы не пошлёт. Это как пчёлы против мёда.

− Я Хельга, − выглянула из своей комнаты воспитанница. Возмущённая, она прошла и села рядом с Игнатом, чтобы тут же уткнуться в телефон.

− Боря, неси-ка карту города, − попросил отец Антоний.

Когда протодиакон разложил на столе карту, иерей продолжил:

− Город колоссальный, так что территория поделена между ячейками. В нашей зоне ответственности проживает примерно полсотни ведьм. Точнее сказать нельзя − они всё время мигрируют туда, где их меньше ущемляют. Там они накапливаются. За ними выдвигаются бесоборцы из соседних секторов, усиливают местную ячейку, так что ведьмы снова разлетаются по другим районам города. Из пятидесяти ведьм, предположительно находящихся в нашем секторе, мы знаем от силы двадцать. Остальные не дали себя обнаружить.

Старик ткнул пальцем в карту:

− Мы держим вот этот сектор на юго-западе − Междушоссейный-12. На востоке он граничит с Аварийным-4, он же «50 лет без капремонта». Плохое место. К югу − «Чертовы дачи». Там возвышенность, вроде большого холма. Место потенциально проблемное в плане шабашей. На западе − кусок Нового города, местность диковатая, и до включения в состав города никому ненужная, но теперь усиленно застраивается, так что тамошнюю ячейку в будущем придётся усиливать. С севера мы выхватываем немного промзоны и край элитной застройки. В общем, у нас есть все городские биоты, даже свалка и кусок лесопарка.

− Отче Антоний, − Игнат не вытерпел с вопросом: − А чего нас так мало? Где ещё девять положенных оперативников?

− Раньше нас больше было, до того как Бесобор не зааутсорсисли, − тяжело вздохнул старик.

− Семеро, − уточнила ведьма. − Дядя Вадим, дядя Пётр, тётя Марфа, Пал Палыч… Пал Палыч умер. Остальные ушли, когда денег не стало. Им семью кормить, детей растить.

− Ольга не помнит − её тогда не было, но лет двадцать назад тут пятнадцать человек работало, и всем работы хватало, − добавил старик.

− А что соседи? − решил узнать Игнат. − Как у них дела?

− С соседними ячейками мы контакта не имеем. Тем не менее, кое-что про них знаем, − ответил старик.

− Названия у них дурацкие, − подала голос ведьма.

− Да, названия у них не то, чтобы говорящие, но с намёком. На западе, например, АО «Волот-Медиум».

− Волот медиум? − недоумённо переспросил Игнат.

− Отсылка к средневековому трактату по борьбе с ведовством, − пояснила Ольга. − Притворяются оптовыми поставщиками европейской обуви. Работают под слоганом «Испанские сапожки для каждой дамской ножки. Устоять невозможно».

Девушка подвинула карту к себе и стала показывать:

− На юге − «Индивидуальные Отопительные Системы». Типа торгуют каминами и печами. Их девиз − «Никакой магии. Только спички и дрова». С севера сектор держат «Синие ночи», маскируются под организаторов торжеств и празднеств. Их слоган − «Проведём мероприятие с огоньком. Поможем вам развеяться». С юмористами закончили. На востоке − просто мрачные мужики. У них ни названия, ни девиза. Косят под братков.

− Серьёзно? − спросил Игнат.

− С работой вроде справляются, но об их методах известно мало, − ответил отец Антоний. − Вообще, сколько ячеек − столько подходов.

− И всё-таки, почему нет связи с соседями?

− Так в епархии решили, − нахмурился старик и бросил косой взгляд на протодиакона, проверяя, слушает ли тот. − Если будет нужно взаимодействие, они нас сами скоординируют.

− Так нас проще контролировать, − воспитанница была смелее в своих формулировках. − Если будем сотрудничать друг с другом напрямую, не ровен час профсоюз создадим. Начнем права качать, а их-то нам и не положено.

− Следи за языком, − одёрнул её иерей. − Не понимаешь − лучше молчи.

Та только отмахнулась.

− Ну допустим, − кивнул новичок, задумчиво рассматривая карту. − И всё-таки, почему епархия борется с ведьмами?

− То есть как почему? − протодиакон, вполуха следивший за их беседой, чуть ли не подпрыгнул. − Это же ведьмы. Не зря в Стоглаве сказано − волхвы и чародейники от бесовских научений пособие им творят.

− Ну творят ведьмы пособие бесам. Всегда творили. И что? − пожал плечами Игнат. − Мало ли чего в мире происходит плохого? Люди гибнут сотнями тысяч в ДТП, травятся палёным алкоголем, гниют заживо от уличных наркотиков, голодают… Коррумпированные чиновники разворовывают казну, вымогают взятки, сажают всюду своих людей. Много ужасного зла творится безо всякого колдовства. Почему бы с этим не бороться? И если столько разного зла происходит, а страна по-прежнему жива, стоит ли тратить силы на ведьм? Может, и так сойдёт?

− Я же говорил: кто сам от ведьм не пострадал, тому не понять, − проворчал старик. − Это душой чувствовать надо. Не умом.

− У меня на всю спину ожог от ваших ведьм, − резко возразил новичок. − Но это была война. Там разное бывает. Тут же они так не бедокурят.

− Убеждать тебя не буду, − нахмурился отец Антоний. − Но и с отношением таким в Бесоборе делать нечего.

Ведьма отложила смартфон и, облокотившись на стол, сказала:

− Двойка вам, батюшки, за наставничество. Давайте я ему по-простому расскажу, без религии, на голой логике?

− Не надо, − хором откликнулись священники, но девушка уже повернулась к Игнату:

− Епархия борется с ведьмами, потому что они её основные конкуренты.

− Тьфу на неё, − закатил глаза здоровяк. − Опять за своё, ведьма.

− Дядя Боря, я начала, я и закончу. Не мешайте… Игнат, ты слушаешь?

− Да.

− Так вот, власть и церковь в нашей стране глубоко синергичны.

− Чего?

− Находят друг друга приятными и полезными, − пояснила Ольга. − Каждой из сторон есть, что предложить другой. Поэтому влиятельных людей епархия старательно окучивает. К каждому олигарху, мэру и губернатору приставлено по духовнику, а к некоторым − по два. Они всяких ведьм, колдунов и чародеев к этим влиятельным людям на пушечный выстрел не подпускают, потому что стоит им расслабиться и перестать присматривать за важным человеком, рядом с ним тут же нарисуются маги и предложат свои услуги. По правде сказать, предложения у колдунов привлекательнее, чем у епархии, да и цены демократичнее, особенно в сезон скидок. Максимум, что может предложить церковь − царстве небесное в награду за трудную и честную жизнь, которую ещё надо суметь прожить. Но загробное блаженство ещё когда будет, а колдуны предлагают целую кучу вариантов здесь и сразу − помочь во власти подняться, с оппонентами разобраться, прочие сложные вопросы порешать − разных эффективных способностей у колдунов великое множество, и они мастерски их комбинируют, объединяясь в ковены… Понимаешь?

− Ну, будь я чиновником, я б заинтересовался, − согласился Игнат. − Но ведь есть подвох?

− Нет никакого подвоха, − легко сказала Ольга.

− А как же продажа души дьяволу? − не поверил тот.

− Это всего лишь душа. Даже у олигарха она одна. Этим он не отличается от простых людей, которых у нас сто пятьдесят миллионов.

− То есть со стороны церкви − это просто конкуренция за влияние на сильных мира сего? Ничего более?

− Ну есть некоторые минимальные побочные эффекты… − нехотя признала ведьма.

− Например?

− Ну, наступление царства Антихриста, для начала. Если церковь сегодня сдаст свои позиции, через несколько лет тут всё будет по-новому.

− Как по-новому?

− Пока церковь обрабатывает влиятельных людей, поддерживая в них минимальные нравственные ориентиры, те поддерживают духовные ценности на государственном уровне. Если позволить колдунам, действующих по наущению бесов, растлить нашу правящую верхушку, то последствия предсказать несложно: гонения на веру, государственный атеизм, легализация наркотиков, проституции, однополых браков, пропаганда гомосексуализма в школах и раннее сексуальное образование при горячем одобрении любых девиаций. Как следствие − развал института традиционной семьи. Тотальные чайлд-фри, свингерство, небинарные гендеры, кинки-пати… − Ольга остановилась, увидев зависшее выражение на лице Игната.

− Кинки? − переспросил тот.

− Совсем отстал от моды? Это же сейчас везде. Кинки-пати − такая элитная групповуха, когда участники наряжаются в костюмы животных и спариваются на закрытых вечеринках в режиме «куча-мала». Обычно через социальные сети туда попадают. Целая индустрия аксессуаров на эту тему работает… Так вот, продолжу. Далее последуют государственная пропаганда трансгендера, бодмода и постгуманизма. Отрицание русской идентичности, очернение российской истории, космополитизм. Уничтожение любых социальных гарантий. В идеале − введение страны в состояние долгой гражданской войны, разрухи и хаоса.

− Кажется, я где-то такое уже видел… − задумчиво сказал Игнат.

− Я правильно объяснила? − Ольга повернулась к священникам.

− По сути − неправильно, но последствия прекращения нашей работы с элитой ты называешь верно, − признал отец Антоний.

− Погодите, я всё понял, − вдруг радостно заявил Игнат. − Их жечь надо!

− Кого?

− Ну ведьм этих.

− Вот! Наш человек, − одобрил протодиакон.

− Всех бы тебе жечь, Игнатий, − скептически заметил отец Антоний.

− Ну, не всех, − поправил себя Игнат и показал на Ольгу: − Её не надо, она вроде как хорошая.

− Что я тебе про ведьм говорил? − строго спросил старик. − Не бывает хороших ведьм!

− Но она вам помогает.

− Не помогает она, а только мешает, − не согласился иерей. − Запоминай хорошенько − ведьм не получится поставить на стражу добру и использовать для борьбы с нечистой силой. В Союзе пытались их использовать, в итоге многие люди обратились ко злу. Многие погибли − и хорошие, и плохие. Погибли телесно или хуже того… И сразу тебе ещё одна наука − с ведьмами нельзя вести переговоры и устанавливать соглашения − они нарушат их все. Ведьмам − веры нет. Запомнил, Игнат?

− Да, − виновато потянул новичок. − Значит, всё-таки жечь.

Вздохнув, старик поднялся, чтобы подойти к дивану, на котором сидел Игнат.

− Пока ты не натворил дел, надо втолковать тебе наши порядки. Ведьму нельзя убить просто потому, что она ведьма − мы не инквизиция и мы не в Средневековой Европе. Мы в Российской федерации.

− Отец Антоний, я вот слышал, вы в прошлом жгли ведьм, − возразил Игнат.

− Грешен я, Игнатушка, и за свои ошибки перед Богом понесу ответ. Тебе мой путь повторять не советую. Никакого самосуда. С ведьмами, ещё не совершавшими преступлений, мы ведём разъяснительную работу, основанную на убеждении и лёгком запугивании.

− Я видел, − кивнул новичок.

− Далее, с ведьмой, совершившей проступок средней тяжести, производится разъяснительная работа, основанная уже на жестком запугивании.

− Этим я занимаюсь, − поднял руку протодиакон.

− Дядя Боря эксперт, − бросила Ольга. − Особенно, когда дело доходит до детей.

− В отличие от тебя, я пугаю их так, что они боятся, даже когда меня уже нет рядом, − добродушно подколол ведьму здоровяк.

− А что, если запугивания не помогают? − спросил Игнат.

− Ведьма, регулярно приносящая вред людям несмотря ни на какие убеждения и запугивании, пожизненно отправляется под стражу, − ответил отец Антоний. − Ими занимается епархия. У них есть кельи для таких.

− Ведьму, убивающую людей, мы уничтожаем на месте, − добавил отец Борис.

− Как видишь, Игнатушка, наша работа − это предотвращение и лишь в редких случаях − воздаяние. Мы работаем с детьми и подростками, у которых есть колдовской дар. Мы сопровождаем их, когда они взрослеют. Они всегда должны понимать, что их ждёт, если они переступят черту. Просветительская работа, − сказал старик.

− В смысле «просветительская»?

− Бесы шепчут им много такого, что есть неправда. Мы даём детям правильное виденье вещей. Избавляем от иллюзий. Развеиваем обман, чтобы они не стали марионетками. Правильно обработанная ведьма может сопротивляться бесовским научениям. Иногда ей будет сложно, но она всегда может обратиться к нам. В епархии есть экзорцисты, отчитчики, и даже что-то вроде санатория для бесноватых… Там ей вправят голову, и бесы отступят.

Игнат покачал головой:

− Из всего, что я пока что видел, Бесобор − детская комната милиции какая-то.

− В некотором смысле, так оно и есть, − кивнул иерей.

− Про милицию ты это удачно вспомнил, − оживился отец Борис. − Потому что наша работа действительно схожа. Для отдельных ведьм мы типа участкового, но если вдруг ПГМ усилится, то и как РУБОП работать приходится.

− ПГМ? − не понял Игнат.

− Я объясню, − сказало Ольга, − колдуны и ведьмы любят кучковаться. У них своя тусовка по интересам, они вполне могут быть тихими и безвредными и отжигать где-нибудь в лесу, где их никто не спалит, а вот ПГМ − Преступная Группировка Магов − это уже колдовская банда, занятая криминальным бизнесом. Отъём денег у населения, убийства, поджоги, наёмничество… Это уже серьёзная каша, которую надо срочно расхлёбывать. И крайняя степень ПГМ − это когда ведьмы организуют ковен, традиционную средневековую корпорацию, где для членов предлагается гарантированное трудоустройство, карьерный рост, повышение квалификации, профсоюзные льготы и конечно же корпоративы для встреч рядового персонала с топ-меджментом из ада − шабаши по-ихнему.

− Если такое случается, значит мы свою работу завалили полностью, − сказал отец Борис. − Вот почему у нас тут детская комната милиции, как ты говоришь.

− Я хотел приключений, − признался Игнат. − Опасностей, подвигов.

Отец Антоний задумчиво огладил бороду и сказал коллеге:

− Боря, начинай боевые тренировки с новичком.

− И не жалко парня? − решил уточнить тот. − Он пока вериги еле таскает.

− Ни капельки, − отозвался старик.

У протодиакона была черта, которую Игнат часто наблюдал у людей на войне. Война, с которой он вернулся, была гибридная, то есть непонятно какая. Большую часть времени надо было держать конкретные точки − блокпосты, которые противник регулярно обстреливал, провоцируя эскалацию, плюс предотвращать диверсии, ради которых через границу пробирались разведгруппы. Когда этим занимаются обе стороны, наступает время, когда вроде бы тихо и спокойно, а помереть очень легко. Стресс − несильный, но постоянный. Не отдохнёшь. В такую пору вылезает из сослуживцев всё, что было припрятано − неприятное, в основном.

Хвастовство − пожалуй, самое безобидное. Если в меру, конечно. Отец Борис этой меры не знал. О том, что у протодиакона есть жена и трое детей, Игнат узнал сразу − здоровяк каждый вечер уезжал домой. Но другие детали его жизни новичку были неизвестны − автобиографические приступы протодиакона обычно купировал отец Антоний, или же ведьма начинала жёстко над ним подшучивать, и тот от обиды переставал откровенничать.

Боевые тренировки изменили ситуацию. На тренировочной площадке за городом − огороженном пустыре, приписанном к ячейке − Игнат и отец Борис оказывались одни, и здоровяка тут же несло. Игнат чувствовал, что снова оказался там − в импровизированной казарме, устроенной на первом этаже полуразрушенной многоэтажки, после отбоя, когда наступало время офигительных историй − и о боевых подвигах, и об амурных. Хвастунов не любят, но если врут красиво и всё время новое, то пусть. Отец Борис любил приукрасить всё, с собой связанное.

На первой же тренировке Игнат узнал, что отец Борис − простой вояка из семьи секретных физиков, солдат удачи, подполковник 6-го ГУ ГШ, художник, КМС по фехтованию на саблях, имеет чёрный пояс кёку-шинкай и сам тренировал двух своих сыновей, победителей юношеских городских соревнований. Скоро ему будет сорок пять, сейчас в отставке, на пенсии по инвалидности, сильно взорвался в последнем деле. В общем герой-одиночка, с горячими точками в послужном списке, погонами на плечах и прочими бонусами вроде инвалидности второй группы и выхода на пенсию в тридцать пять лет. Закончил духовную семинарию экстерном и был рукоположен каким-то очень важным человеком, имени которого Игнат не запомнил. За некие очень секретные заслуги ему были дарованы двойной орарь и фиолетовая камилавка.

При этом отец Борис не демонстрировал никаких признаков инвалидности, да и по годам его стремительная церковная карьера как-то не складывалась. А вот драться он умел хорошо и разнообразно, поэтому изматывал новичка едва ли не до смерти, пытаясь привить тому базовые навыки. Игнат, считавший, что научился на войне всему, что положено солдату, каждый день постигал что-то новое в обществе протодиакона, касалось ли это стрельбы, единоборств или грязных приёмов в борьбе с колдунами.

Игнат даже не пытался разобраться, что и как на самом деле с отцом Борисом − расспрашивать его, чтобы вывести на чистую воду, было глупо, так что Игнат решил, что найдёт какие-нибудь другие источники информации, например, своих бывших сослуживцев − если здоровяк и вправду был на той же войне, что и он, его кто-нибудь да вспомнит. А пока что надо было набираться уму-разуму − тренер и учитель из отца Бориса был отменный.

Когда после очередной тренировки они вернулись на базу, Игнат спросил, зачем в пультовой столько кнопок по стенам.

− Это чтобы кнопочница не могла нам навредить. Есть такой сорт ведьм, − ответил протодиакон. − Только мы знаем, какие кнопки нажимать имеет смысл, а какие − нет. Неправильная кнопка вызовет тревогу.

− А как эта кнопочница их нажмёт, если она сюда не попадёт? Тут же дверь с замком.

− А ей не надо сюда попадать. Она через окно может кнопки увидеть. Запомнит их и уйдёт, а потом в любой момент из любого места их и нажмёт. Не сама, понятное дело, а с помощью бесов.

− Издеваетесь, отче, − не поверил Игнат.

− Я тебе серьёзно. В прежние века они и за ведьм не считались, а сейчас самые сильные. Теперь всё на кнопках. Опытная ведьма может запомнить до нескольких тысяч таких штук, которые можно активировать силой пальца − переключатели, кнопки, рычажки, колёсики, сенсорный экран.

− Ну и что?

− А то. Был случай такой. Подошла к блок посту женщина. С виду обычная. Принесла бойцам яблок − те и рады. Покрутилась несколько минут и пошла, а на следующий день те гранаты, что на виду были, разом взорвались. Все погибли, кроме одного. Он-то про женщину и вспомнил.

− Ни фига себе.

− Да, это очень вредное колдунство, − подтвердил отец Борис. − Особенно нельзя, чтобы кнопочница видела оружие и панели управления. Они самые умные из ведьминого племени. Легко адаптируются к высоким технологиям.

− Я, кажется, видел такую, − признался Игнат. − Крутилась у нашей машины. В кабину заглядывала.

− Плохо, − нахмурился здоровяк. − Машина у нас одна. Зато кнопки там с мощевиками. Бесам их прожать трудновато будет. Ну, даст Бог, пронесёт − может, она и не поняла, кто мы такие.

− Будем надеяться, − без особой уверенности согласился Игнат.

Через месяц Игната стали отпускать на задания одного − проведать спокойного колдуна или ведьму, чтобы убедиться, что те не сменили адрес. Иногда он сопровождал Ольгу − её старались не отпускать одну. Когда говорили о Бесоборе, ведьма всегда съезжала на тему ордена кровных братьев и их штаб-квартиры − Командорства Неба. Мечта о таинственной организации, хранящей мир от ведьм, не отпускала её, как и образ замка на скале. Символ братства − крест с каплей крови − она носила поверх одежды. Все их разговоры о том, что Бесобор несовершенен и дышит на ладан, заканчивались пониманием, что изменить ничего нельзя, а раз так, остаётся только совершенствовать свои навыки и нести крест бесоборца дальше. Ольга стала не такой закрытой, как раньше, и даже разрешала ему работать на своём компьютере, если ему нужно было что-то в Интернете.

Ближе к зиме Игнат решил съездить на тот вещевой рынок, где прошло его первое испытание. Он уже свыкся с «экзоскелетом» и двигался, как если бы его не было, так что протодиакон поднял вес вериг до ста килограммов. В лейпсанаургии наметился прогресс − были найдены три совместимых мощевика, которые заметно добавляли силы и выносливости, скорей всего, за счёт ускорения внутриклеточного обмена. Мышцы от такого росли быстро, безо всякой химии. А вот мощевики, положительно влияющие на мышление, то есть, например, придающие храбрости или ускорявшие рефлексы, никакого эффекта на Игната не оказали. Новичок продвинулся в изучении молитвенного правила, постиг азы умной молитвы, регулярно проходил исповедь и причастие, но не было в Игнате той истовости в вопросах веры, что проглядывала в старших коллегах. Он делал всё ровно в тех пределах, что ему велели, и ничего сверх.

В таком вот виде − с веригами под рабочей одеждой, заряженный лейпсанаургией − он и появился у рынка на границе двух зон ответственности − их ячейки и соседней. Как он и думал, цыганки вернулись, правда было их уже меньше, да и сам рынок будто ссохся. Видимо, в первый раз цыган удалось припугнуть что надо, так что эффект держался до сих пор.

Цыганской магии Игнат не боялся. Только, если скопом повалят и затопчут − если верить отцу Борису, такое с ним однажды произошло − «Опасно недооценивать толпу женщин!»

Поэтому Игнат стал обходить рынок по кругу, словно овчарка, обегающая отару. Очень скоро цыганки его заприметили и опознали. Цветные фигуры заметались в толпе, пробиваясь в сторону спасительного перехода. Игнат ускорился, как мог. Какой-то высокий мужик, решивший, что парень-работяга обязан уступить ему дорогу, сунулся навстречу, но получил удар плечом такой силы, что его отбросило на землю − теперь вес Игната со всем облачением приближался к двум центнерам. Не обращая внимания на матюки, новичок нацелился на совершенно конкретную добычу − он помнил эти платки и юбки. Они были чистыми, а значит, это была она − его «Нуми Рапас» зашоссейного разлива, та самая «дай, сколько не жалко».

Он не мог бежать долго, так что когда он схватил её за руку, по лицу ручьями лился пот. Молодая цыганка вырывалась как заяц, но Игнат держал как силок.

− Джа пэ кар, башно! − она лупила его кулачками по плечу, но Игнат спокойно отбуксировал её подальше от рынка, выкрикивая на ходу: «Воровка! Украла! Ментов вызывайте!»

Народ тут же потерял интерес к происходящему − полицию вызывать желающих не нашлось, а цыганки, не бросающие своих, в этот раз изменили своему правилу.

− Успокойся, − потребовал Игнат, удерживая ведьму.

− Убийца, отпусти! − закричала она.

− Я тебя не трону, − пообещал Игнат.

− Убийца, − упрямо повторила цыганка, но вырываться прекратила. Она морщила лицо от боли − похоже, Игнат перестарался, сдавливая ей предплечье.

− Я убийца? Ну и кого я убил? − спросил он.

− Бабушку Шукар убил!

Игнат судорожно попытался вспомнить, что же было в тот первый раз. На ум пришла старая цыганка, которая била «Нуми Рапас» клюкой по голове, а потом осыпала Игната проклятиями, да так, что он чувствовал, как они стучатся в него, словно невидимые горошины.

− Эта старуха, которая тебя била?

− Бабушка добрая была, − возразила цыганка, хлюпая носом.

− Как она умерла?

− Я скажу. Отпусти, не убегу.

Игнат разжал железную хватку, появившуюся у него после всех тягот Бесобора. Девушка достала из кармана упаковку одноразовых платков и хорошенько высморкалась. Скомкав использованные, она убрала их в карман. «Уникальная», отметил про себя Игнат.

− Как тебя зовут? − спросил он.

− Не скажу.

− Почему?

− Ты злой колдун, − заявила ведьма. − Проклянёшь меня, как бабушку.

− Я не знал, как её зовут, − заметил Игнат. − Мне имя знать не обязательно. Поняла?

Цыганка испуганно кивнула − поверила.

− Мария, − представилась она.

− Я Игнат. Так вот, Маша, как бабушка твоя умерла?

− Пошла в кусты и всю себя высрала, − просто ответила девушка.

− Погоди, это ведь я должен был животом страдать? − решил уточнить Игнат.

− Да.

«На своё же проклятие напоролась. Похоже, у меня ни фига не иммунитет, а отражатель», подумал бесоборец, но цыганке говорить не стал − такую способность лучше держать в тайне. Пусть думает, что он колдун.

− Слушай, Маша, ты ведь умеешь у людей деньги выпрашивать… ну, магией?

Та молча кивнула.

− Ты хорошо это делаешь? − с нажимом спросил Игнат.

− Лучше меня из наших никто не может, − с гордостью ответила девушка.

− Сколько за раз можешь выпросить?

− Двадцать тысяч. Больше нельзя, иначе потом убивать приедут.

− Номер телефона свой оставь, − ласково попросил Игнат.

− Зачем это? − насторожилась ведьма.

− Тебе ведь без разницы, у кого просить и на что просить, − пожал плечами Игнат. − Я тебя на серьёзных людей выведу. Не сейчас, потом. Будешь процент иметь.

Помявшись немного, девушка всё же продиктовала номер.

− Всё, я тебя не держу, − сказал Игнат. − И передай своим, что мы их в покое не оставим. Пусть сюда не суются.

− Неправильные вы, − сказала ведьма. − Нас за магию не любите, а сами колдовством страх нагоняете, проклятия насылаете.