Текст книги "На войне как на войне"

Автор книги: Сергей Самаров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

3

Генерал Легкоступов мог целый час простоять у окна, ни с кем не разговаривая. Просто стоять. Однажды майор Мороз заметил даже, что генерал стоит с закрытыми глазами. Как кот, жмурится на солнце и, похоже, спит стоя, заложив руки за спину.

Конечно, генерал не спал. Так только со стороны казалось. Но эта его привычка подолгу стоять у окна, и участвуя в разговоре, и не участвуя в нем, просто о чем-то думая с закрытыми глазами, – многим казалась странной.

Что касается закрытых глаз, то это майор Мороз понимал хорошо. Привычка офицера-оперативника – смотришь на свет, обязательно нужно жмуриться. Иначе потом, когда повернешься к чему-то или кому-то, находящемуся в менее освещенном месте, ничего не увидишь. И это может в критический момент подвести.

Майор терпеливо ждал, что скажет генерал. Они только что прослушали записи двух телефонных разговоров первого объекта со вторым и запись их разговора в кабинете второго. Все пока шло точно по плану. Если бы кто знал, какого труда стоило Легкоступову, пренебрегая обычными и законными методами своей Конторы, потому что никак не удавалось добиться результата обычным путем, прижать серьезного мафиозного бизнесмена Таманца из большого приволжского города... Прижать так, чтобы тому срочно понадобились крупные наличные деньги и он начал вытрясать их из всех солидных и даже мелких своих должников. И одновременно пришлось придумать легенду, чтобы почти официально не менее серьезно прижать откровенного похоронного бандита, хоть и бывшего подполковника ФСБ, в крупном уральском городе.

– Как ты думаешь, Дмитрий Федорович, почему второй объект не желает просто обратиться к первому и попросить его об услуге? – спросил генерал, не оборачиваясь от окна. – Они же вместе работа ют, кажется, уже второй год... От второго объекта зависит работа первого. Должны бы и наладиться у них добрые отношения. Что помешало ему? Не доверяет?

– Я думаю, у них отношения чисто партнерские. Не выходящие на дружественный уровень.

– Но в любом случае первому выгодно, чтобы второй нормально работал и давал ему «заказы». Случись что со вторым, первый останется без «заказов».

– Скорее всего первый сумел себя поставить так, что он каждый «заказ» принимает, будто одолжение делает. Мне так показалось по тону разговора. Он себе цену знает и уверен, что без работы не останется. Мы ведь, Геннадий Рудольфович, не в курсе всех его дел. Вполне может быть, что он работает от разных посредников. И сотрудничество со вторым объектом – только незначительный эпизод его биографии.

– Да, это тоже стоит допустить... Но у второго объекта нет другого такого же надежного человека, как первый. И он не сможет найти его достаточно быстро. Вернее, найти бесплатно... Нет, абсолютно точно – что-то между ними не так... Где-то кошка пробежала...

– Но первый, скажу я вам, принаглел... Устраивает свои дела за счет беды другого... Цену заламывает... – Майор даже слегка засмеялся. Он легкий человек по натуре, и даже в серьезном разговоре своей легкости не теряет.

– Ты считаешь, первый понял, что заказчиком является именно второй?

– Я в этом не сомневаюсь. Такие нотки в голосе читаются легко...

Зазвонил телефон.

– Слушаю вас, – не представившись, спокойно сказал майор в трубку. – Да... Да... Объект... Понял. Так... Так... Хорошо... Доложу.

Он положил трубку и вздохнул.

– Судьба, товарищ генерал, я не пойму – за нас или против нас? Но она определенно толкает объект к нам в руки. Звонил капитан Югов. Они с группой офицеров ходили на учебные стрельбы в тир. Там же случайно оказался первый объект. Он знакомый директора тира и часто ходит туда тренироваться. Объект показывал нашим офицерам класс стрельбы вслепую. Потом стрелял из пистолета в брошенную бутылку так, что пуля проходила в горлышко и пробивала дно.

– Что за ерунда... – покривился генерал, наконец-то отвернувшись от окна. – Таких стрелков не бывает...

– Югов тоже, говорит, сначала так думал. Пока своими глазами не увидел. После первого выстрела решили, что это случайность. Но объект повторил. Однако главное не в этом. Главное, что объект сам идет туда, где находится под нашим контролем. Вот я и говорю – судьба... Югова теперь от операции придется отстранить?

Легкоступов думал больше минуты.

– Не надо, – сказал тихо, – пусть лучше попытается наладить с объектом контакт. Если познакомились, пусть постарается стать его близким другом...

Оператору, сидящему в соседнем подъезде на прослушивании, очень хотелось потребовать, чтобы генерал с майором разговаривали громче – раньше он работал оператором на радио и давал такую команду говорившим. Но сейчас в системе, к сожалению, не было микрофона...

Глава III

1

Окна в полуподвальном помещении вообще никогда, похоже, не открывались. Решетки на окнах устанавливались давным-давно, может быть, когда дом только построили, и какой-то дурак бездумно воткнул мощные металлические прутья между двойными рамами. Если внутреннюю раму еще можно было распахнуть, то внешняя открывалась на полтора сантиметра и упиралась в прутья. Из-за этого в помещении в жаркую погоду дышалось так, словно на лицо тебе сыпанули совковую лопату горячего асфальта.

Кабинет Захватова вообще отличается буйным тропическим характером – за стеной бойлерная, где проходят трубы горячего водоснабжения дома. И приходится только удивляться, почему по стенам не растут цветущие лианы. Сам Михал Михалыч даже зимой сидит из-за этого с мокрой спиной. Но зимой такое положение приятно, потому что в других кабинетах бюро ритуальных услуг, особенно в бухгалтерии, сотрудникам приходится работать, накинув на плечи пальто. Но вот лето становится для директора временем невыносимым. И к середине дня, когда дышать уже трудно, а кондиционер не помогает, Михал Михалыч начинает нервничать.

Летом он берет с собой на работу два носовых платка. Вот и сейчас один из них уже можно отжимать – пропитался вытираемым с шеи потом. Но шея у директора такая, что в лучшем случае хватило бы только банного полотенца. А еще приходится лысину вытирать и лицо. Неприятно, когда пот с носа капает. Но бороться с погодой бессильны и сам Захватов, и его вампиристая секретарша Наталья Викторовна.

Потому Захватов и не пытается. И без погоды есть отчего понервничать.

– Ты, Мастибек, с ним и поедешь... – продолжая начатый разговор, сказал Захватов. Почти зло сказал, потому что Мастибек ехать явно не желает.

– У тебя что, своих парней не хватает?

Мастибек – высокий и сухощавый, словно из виноградных лоз сплетенный парень, покачивает ногой, заброшенной на ногу. Тоже злобно покачивает, не нравится ему такая опасная игра в кошки-мышки с профессиональным гробовщиком. Только гробовщиком он про себя называет не директора бюро ритуальных услуг, а человека, который умело в гроб других отправляет. Понимает он, что такая игра слишком опасна. Это с другими, даже с достаточно крутыми парнями, но доморощенными самоучками, потягаться можно. А здесь многоопытный профи...

– У меня парней хватает, – Захватов на хитрость пошел, – но, во-первых, нет таких, как ты... Мои парни против Ангела не потянут. А во-вторых, ты слишком плотно завяз во всей этой истории, чтобы в стороне оставаться. Мои парни тоже там будут, не беспокойся. С тобой вместе их отправлю. Якобы Ангелу в помощь. Но у них связей там серьезных нет. Так, кто-то кого-то на зоне боком знал. А ты своих друзей потрясти можешь.

– А откуда у меня-то там связи? Я там не был ни разу.

– В каждом большом городе базар есть. На базаре всегда земляков найдешь. Они помогут и сведут, с кем следует...

В этом Михал Михалыч прав, и Мастибек не может не согласиться. Но он молчит, не торопится с окончательным решением. Другое бы дело здесь, на месте разобраться, когда Ангел атаки не ожидает. В этом случае можно попробовать сработать четко и быстро. Но тогда отпадает смысл во всем мероприятии. А там уже, на месте, сразу после операции – киллер будет предельно насторожен и стократно опасен. Гораздо опаснее, чем дома. Уж Мастибек-то отлично знает, что такое настороженный спецназовец. Пусть не с этим грушником, а с другими спецназовцами сталкиваться приходилось. У себя в республике, когда шли бои власти с оппозицией. Потому и пришлось перебираться с теплого юга на Урал. Дома Мастибек в розыске.

– Иначе... – Захватов решил последний и самый веский козырь пустить в ход. – Ты уж извини старика... Иначе я буду вынужден на тебя стрелки перевести. Мы с тобой в доле работаем. Пусть Таманец хотя бы половину с тебя спрашивает.

И сердито замолчал, засопел, вытирая пот с шеи.

Мастибек резко встал. Этого он от Захватова не ожидал. Но не нашел что возразить и потому тут же сел снова, понимая, что Труповоз припер его к стенке. Придется ехать и ввязываться в это дело.

– Сколько человек мне дашь?

– Двоих Ангелу отдаю. В помощники. Один из них – самый лучший, что у меня есть. Я на него надеюсь. И двоих тебе дам. Тоже в помощники. А там уже сам ищи, сколько тебе понадобится. Своих земляков поднимай. Вы же всегда друг друга выручаете.

2

Я наглядно показал господам офицерам, как следует стрелять. Не знаю, понял ли капитан Югов намек. Судя по физиономии, он хитрый, как все остроносые и быстроглазые, а вот насчет ума – следует еще разобраться. И поверит ли он, что я не отличаюсь стеснительностью – в преследователя стреляю даже с большим удовольствием, чем в преследуемого. Не мучает потом комплекс вины – я только защищался. Впрочем, этот комплекс давно перестал меня мучить, потому что я знаю, в кого стреляю. И в каждого стрелять не буду. Когда-то, во времена своей армейской службы, за меня выбор делало командование, а за командование – политики. Тогда я отвечал за Родину. Сейчас я сам за себя отвечаю. Но и за Родину – тоже.

Без политиков.

Со своей точки зрения.

По своим понятиям.

У меня есть собственный критерий выбора.

И при этом я не собираюсь дать себя в обиду никому. Ни уголовникам, ни ментам, ни фээсбэшникам. Но откровенно бросаться на них тоже не собираюсь. Не психопат.

На перекресток я заскочил на последней фазе зеленого света и захватив желтый. И чуть не столкнулся с торопливым «БМВ». Вывернул только за счет реакции и благодаря навыкам вождения в «экстремалке» – это тоже входило в курс нашего обучения. Мое слегка нервное состояние понятно. Даже если человек не чувствует за собой никакой вины, ему все равно не по себе становится, когда он замечает пристальное недоброжелательное приглядывание к собственной персоне. Особенно со стороны такой серьезной конторы, как ФСБ. А уж в моем-то положении это приглядывание совсем протухшей килькой отдает – ни один бродячий облезлый кот полакомиться таким блюдом не пожелает.

Знать бы только, что им надо...

Где-то я «наследил»?..

В себе я уверен и одновременно – сомневаюсь.

Читаю иногда детективы и очень веселюсь, когда суперагенты и супербоевики все предусматривают, вплоть до лживого прогноза погоды. Только дурак может быть уверен, что все сделал чисто. Или имеет право быть уверенным – если один работал. То есть вообще – один. Даже без заказчика. Чего в существующей природе киллеров не бывает. Киллер не убивает ради собственного удовольствия и тренировки нервной системы. Он трудится в холодном поте лица своего, чтобы кому-то или лучше жилось, или просто спокойнее. И сам за это платит своим беспокойством.

Первое, что мне необходимо выяснить, – каким образом я смог заинтересовать ФСБ, по какой причине и что мне следует ждать от них? Естественно, имей они какие-то улики или серьезные подозрения, меня бы уже повязали. За «заказуху» и фээсбэшников, и ментов сильно по голове лупят. Постоянно ходят с шишками. Не тянут они на раскрытие таких вещей, не доросли. Особенно если работают против профессионала. И потому те и другие стремглав бросаются ловить и кусать всякого, на кого падает малейшее подозрение. На меня такое подозрение упасть может достаточно легко. Потому что я – специалист, прочно прописанный в картотеке ФСБ по своей предыдущей многолетней службе в армии.

Если опять возвратиться мысленно к популярным романам, то постоянно встречаешь на занимательных страницах рассказы о том, как киллеры или ликвидаторы работают в гордом одиночестве. Но не бывает такого в природе. Это шалопай какой-то, желающий стрельнуть удовольствия ради, возможно, и будет так работать. Тот самый знаменитый Карлос, который никому не доверял – террорист наших дней, числящийся под первым номером, – всегда имел мощную профессиональную группу обеспечения, оснащенную самыми современными приборами. Но в одном романисты правы – прокалывается большинство как раз на своей «поддержке». Кто-то сам провалится, а потом и сдаст...

Если бы меня сдали, уже подкатили бы ребята в кевларовых бронежилетах, уже заломили бы мне руки за спину и оттащили бы побитого инвалида в камеру, где, чтобы поломать волю, утром и вечером делали бы уколы анабазина в пять точек. Это для будущих допросов, чтобы подследственного в полу-придурка превратить. Такие методы достаточно популярны и, как правило, оказываются эффективными.

Но меня еще не взяли. А зная мою квалификацию, зная, что я могу просто исчезнуть из их поля зрения, они должны были бы это сделать, будь у них хоть что-то на меня, хоть самый мизер.

Значит, ничего пока, к счастью, на меня не имеют...

Эти размышления в том случае справедливы, если «хвост» за мной с прошлых дел тянется. Много таких дел, и много может потянуться «хвостов».

А что-то еще – может быть?

Может, если поразмыслить... Навскидку просматриваются сразу два вероятных варианта.

Первый – они разрабатывают Труповоза, и я нечаянно попал в сферу их повышенного интереса. Есть много причин, по которым его обязаны трясти. За Труповозом «хвостов» тянется гораздо больше, чем за мной. Он не слишком чистоплотный.

Второй вариант – сами желают меня на какое-то мероприятие посватать. Такие случаи бывали, слышал я, что другие наши пенсионеры получали предложения. Но то, насколько я помню, отставники. А я – инвалид третьей группы, хотя и с правом трудоустройства.

Однако моя инвалидность еще и хорошая «крыша». Фээсбэшники это понимают. И им может понадобиться специалист моего класса. У них самих сейчас с этими людьми бедновато. Когда-то ПГУ[2]2
  ПГУ – так называемое Первое Главное управление КГБ СССР, впоследствии выделенное в отдельное учреждение – Внешнюю разведку.


[Закрыть] имело классный состав ликвидаторов. И все КГБ могло этим составом пользоваться при надобности. После разделения ликвидаторы остались за Внешней разведкой, которая уже не выделяет их для нужд ФСБ. Вот они и ищут кого-то со стороны. Возможем такой вариант? Возможен. Любой вариант возможен, даже самый фантастический. Но мне кажется, что тогда местных спецов к этому делу не подпустили бы. Разработку вели бы москвичи. Если только я не понадобился исключительно местным.

Но пока о подобных планах я не могу даже догадываться. А если не могу догадываться, то не стоит и голову ломать – само когда надо всплывет.

А вот вариант с плотной разработкой Труповоза и его бюро вполне реален, и стоит над ним поломать голову. Здесь я могу вместе с жирным ублюдком влипнуть в неприятную историю.

Это совсем некстати...

При сложившихся обстоятельствах мне бы следовало залечь на дно и «не подавать пеленга». Но Труповоз уже высказал желание задействовать меня в работе и даже назвал имя объекта. В этом случае, если киллер идет на попятную, он считается обреченным. И просто потому, что его постараются убрать – нет в наше время дураков, которым требуются лишние свидетели, и потому, что в дальнейшем, если убрать себя он не позволит, он не найдет заказчиков – какой идиот решится с таким ненадежным работать? Потому в нашей профессии и не бывает отказников.

Но не следует и такой вариант отбрасывать – ФСБ разрабатывает меня точно так же, как в свое время разработал сам Труповоз, Он когда-то, я подозреваю, сам подставил меня, чтобы использовать. Подставил, имея еще во время службы какие-то документы на руках. Он знал, что я собой представляю. Тогда я еще не был киллером, я просто преподавал рукопашный бой в школе охранников и в дополнение получал свою нищенскую пенсию.

Я не подозревал никакого подвоха, когда в один прекрасный день ко мне обратилась едва знакомая подруга бывшей жены. Обратилась потому, что ей было больше не к кому обратиться за помощью. На ментов она надежду давно потеряла. Муж этой женщины много задолжал. И прятался от достаточно крутых кредиторов неизвестно где. Но долг мужа пытались вытрясти с нее. Заставляли отдать квартиру. Женщине пришлось прятаться вместе с двумя дочерьми по знакомым. Неделю у одних, неделю у других. Потом мужа убили. И хоронить его было некому, кроме вдовы. А она боялась выйти на свет. Думала, что теперь ее обязательно схватят вместе с дочерьми и заставят отдать квартиру. Женщина не знала, что делать. Увидела меня по телевизору. Вспомнила, что тогда еще, когда я женат был, она была у нас несколько раз в гостях. Сумела разыскать. Напомнила о себе. Попросила совета.

Я был в отпуске и изнывал от безделья. Взялся за организацию похорон скорее из-за этого, а не потому, что я хороший парень, готовый всякому прийти на помощь. И в первый же день столкнулся с Захватовым, обратившись в его бюро.

– Слышал я про этого парня... – сказал похоронный директор, рассматривая свидетельство о смерти. – Покуролесил он... Смотрите, как бы неприятностей у вас каких не возникло... Осторожнее будьте.

Это я уже потом, задним умом анализируя ситуацию, понял, что Захватов с первой же встречи дал мне настрой. Жестко меня запрограммировал, чтобы я поглядывал по сторонам. Естественно, я не мог пропустить мимо ушей подобную информацию.

И сразу обнаружил постороннюю суету вокруг. Не все, видимо, считают похороны святым делом.

Я подключил ребят из школы охранников. Только на несколько часов, чтобы выяснили, куда стекаются концы. Они «провели» показанных мною людей. И тогда я определил место сбора. Частная автомастерская среди кооперативных гаражей. Парни туда приходят, но не уходят. Похоже, к чему-то готовятся. Поговорив с вдовой и дав ей указания, я оставил охранников на квартире, а сам, предварительно просчитав ситуацию, отправился в автомастерскую.

И застал в сборе компанию из восьми человек, шестеро готовы уже сесть в машины и выехать на «дело». Двое, посолиднее, их отправляли. Пришлось попросить ребят задержаться.

– Тебя Захват послал? – сразу спросили у меня.

– Кто такой Захват? – Я тогда еще не знал фамилию Труповоза.

– Что ты мне лепишь... – вдруг заорал один из парней. – Я сам тебя вчера у него в офисе видел.

И он слишком резко для вежливой беседы попытался схватить меня огромной лапищей за горло.

Руку я сломал без проблем. Но под вопль пострадавшего в вечернем сумраке появилось оружие. И не только пистолеты, а даже тупорылый «калаш». Признаться, я не ожидал такого обострения, иначе подготовился бы на обе руки. Со мной же был только наградной пистолет «ПСМ».

Позже я сам удивлялся, как умудрился выкрутиться. Но знаю за собой такую особенность – в критической ситуации быстрота действий переходит, кажется, за предел возможного. Я перемещался и стрелял, и снова перемещался, и снова стрелял.

В итоге я оставил два трупа. Раненых не добивал. Лишь предупредил, что, если побеспокоят вдову, я вернусь...

На следующий день были похороны. Все прошло спокойно. Охранники посматривали по сторонам. Ничего подозрительного не заметили. А уже после поминок, едва я домой вернулся, ко мне пришел Захватов. Тогда и познакомились. И принес мне видеозапись вечерних событий. Оператор поработал на славу. Не хуже, чем я. А себе я просто удивлялся. Со стороны всегда виднее, как все выглядит. Красиво все было. Особенно интересно смотрелось, как я подбирал свои гильзы.

– Ствол можно идентифицировать и по пулям, – сказал тогда Труповоз. – Если знать, где этот ствол искать.

– А где тебя будут искать? – поинтересовался я.

– Обижаешь... – сказал отставной подполковник спокойно. – Я аккуратный. Подстраховался...

С тех пор мы иногда и сотрудничаем. И ждем, когда порвется связывающая нас ниточка. Оба ждем, только с разным чувством.

...Я поколесил по городу, проверяя, насколько прочно меня оседлали?

Нет. Слежки не обнаружил.

Неужели отпустили? Или моя излишняя профессиональная подозрительность опять дает о себе знать? Может, никакой слежки и быть не должно? Но мне всегда с трудом верится в совпадения. Дважды за достаточно короткий срок встретить одного и того же сотрудника ФСБ – это не к добру. Лучше уж пусть баба с пустыми ведрами навстречу десять раз попадется. Значит, «ведут» еще недостаточно плотно или имеют другие средства слежения? Может быть, в машину радиомаяк поставили? Может быть, телефон на «прослушке», может быть, квартиру мою «жучками» нашпиговали?..

Может быть все...

И это я проверить обязан.

Я хорошо знаю, что ощущение легкого морозца, пробежавшего по коже, не появляется у меня случайно. Это воспитано годами работы в экстремальных условиях. Это выше физического понимания сути вещей. Такое ощущение призвано меня насторожить. Я слегка напряг память и попытался вспомнить, когда еще оно появлялось в ближайшие дни.

Появлялось. В кабинете Труповоза... И дома, когда я вернулся... И утром во время первого телефонного звонка, когда за меня автоответчик ответил, а я продолжал педали крутить. И... И в тире, когда Югова увидел. Связаны ли между собой все эти ощущения? Являются ли они сигналом тренированного подсознания, которое лучше самого человека знает, что ему следует делать и чего необходимо опасаться?

Проверить... Срочно проверить...

И потому, даже дожидаясь звонка от Труповоза, я обязан потерять некоторое время на обеспечение необходимых мер безопасности. Без этого не проживешь.

И я, приняв решение, на ближайшем перекрестке развернулся. Решил заглянуть в школу охранников и телохранителей, где раньше преподавал и где всегда себя прекрасно чувствую.

Плохой директор и хороший человек Слава Трудогоров оказался в своем маленьком кабинетике.

На столе перед ним лежало много денег, и Слава занимался сложным процессом пересчитывания.

– Привет, – сказал я. – Столько денег сразу можно увидеть только в фильмах про мафию. Поэтому против желания появляется мысль – или ты сам стал мафиозным, или ты какому-то мафиози помогаешь, или ты какого-то «креза» от мафии спасаешь. Кроме того, при виде такой суммы я думаю, что тебе следует их пропить, а то быстро истратишь...

И сел на шаткий стул, показав ангельское терпение.

Слава поднял на меня глаза.

Хотя он и работал когда-то, как и Труповоз, в КГБ, только в «девятке»[3]3
  «Девятка» – девятое управление КГБ, занималось охраной высокопоставленных партийных и государственных чиновников.


[Закрыть], но в отличие от бывшего подполковника шутки понимать умеет. Улыбнулся и молча кивнул на мое приветствие. Молча, как я понял, потому, что боялся сбиться со счета. И продолжал неслышно шевелить губами, перебирая пальцами бумажки. Я тут же проявил чудовищную изобретательность и пододвинул директору с другого края стола газету и ручку.

– Запиши здесь, чтобы не сбиться, – предложил я, ткнув пальцем в чистые поля газеты.

Он тут же записал и беззвучно шевелить губами перестал. Доказал человечеству в моем лице, что голос он все-таки имеет.

– Привет, Ангел. Давно приехал?

– Вчера.

– И как там?

– Хреново, как и везде. Но подробности только во время застольной беседы, чтобы не тошнило от воспоминаний о человеческой гадости. А такая беседа предвидится не скоро, потому что у меня уже пот после этой поездки имеет устойчивый спиртовой запах. Отдохнуть хочется от излишеств.

– Мне тоже не до того. Нам тут клиент попался перспективный. Ему нужно создать команду охранников для офиса и полностью оборудовать систему охраны и сигнализации. Платит черным налом. И хорошо платит. Можно на эти деньги новый класс оборудовать. Хочу сразу заняться, пока в самом деле не пришлось все истратить. Помнишь сам, наверное, как у нас бывает... Там надо, тут надо – по мелочам любая сумма разлетится, и ничего путного сделать не успеешь. У тебя дело или просто проведать забежал?

– Дело.

– Валяй выкладывай...

– У тебя сканер под рукой есть?

Пожав плечами – не от незнания того, что у него есть, а чего нет, а от незнания ситуации, – Слава повернулся к стоящему в углу пенальному оружейному сейфу, повернул ключ и достал сканер.

– Проверь меня... – попросил я со значимым взглядом. Слава умеет взгляды читать профессионально.

Он опять пожал плечами и выбрался из-за стола.

– С превеликим удовольствием...

Полную проверку не проводил – в штаны не лазил, но прозвонил обычные места, где пристраивают «жучки» – под воротником, под мышками, в рукавах, в поясе брюк. Через минуту положил сканер на стол.

– Чист, как стеклышко... Можешь даже жениться. А за тобой что, «хвост» тянется?

– Подозреваю. Машину мою проверить можешь?

– Бога ради. Самому это сделать или разрешишь курсанта для практики послать?

– Можешь послать.

Слава со смешком застучал длинным пальцем по кнопкам телефонного аппарата и дал поручение. При этом назвал номер моей машины. Вот что такое профессиональная память охранника. Он мою машину в глаза-то видел всего два раза. И только около года назад, когда я купил ее и не преминул похвастаться, прокатил своего бывшего шефа по городу.

– Что-то серьезное подозреваешь?

К серьезным вещам Слава относится серьезно, хотя глазами не перестает посмеиваться. У него самого были крупные неприятности во времена самого большого разгула демократии в Москве – в начале девяностых. Когда разгоняли КГБ. Почти по-футбольному пинали под зад сотрудников «девятки» – прислужников коммунистического режима. Слава оказался на пенсии, которую платить и не собирались, в майорском звании. Срочно нужно было искать работу. Он нашел. По своему профилю. Там же, в Москве. И выполнил ее, когда подошло время, слишком хорошо. Не только сумел защитить свой объект, но и «повязал» двух нападавших. Нападавших выпустили через пару дней. И Слава вынужден был срочно продать квартиру в столице и прятаться с семьей в глубокой провинции. Чтобы не достали – угроза по тем временам была вполне реальной. Тогда достать могли любого.

Сейчас время иное, обстоятельства изменились. Слава мог бы и вернуться, но уже не тянет по финансовым возможностям на покупку московской квартиры – инфляция сделала его таким же нищим, как почти все население страны. Так вот он и остался провинциалом с легким московским акцентом. Вернулся посланный на проверку курсант.

– Чисто.

– Хорошо. Спасибо, – Слава посмотрел на меня вопросительно.

Я кивнул удовлетворенно.

– С машиной – отлично. А квартира? И достал связку ключей.

Слава продиктовал курсанту адрес. Помнит еще, хотя я давно в его школе не работаю. Курсант вышел.

– А «хвост» за мной повесить сможешь? Учебный. На пару дней... Только с условием, что я должен знать номера машин ведения. А то ненароком решу вдруг отрываться в жестком режиме....

– Практика в нашем деле, сам понимаешь, первое дело... Можно и «хвост» тебе повесить.

Слава легко идет мне навстречу, но вопрос в голосе звучит все явственнее – интонацией выделяется. Это и понятно. Он не слишком рвется снова в какую-то историю вляпаться. За Уралом уже Сибирь, останется там прятаться, за Сибирью – Дальний Восток. Потом будет уже некуда.

– Только предупреди ребят, что они могут столкнуться с другим «хвостом». Достаточно профессиональным. И это для них будет хорошей школой.

– Кто?

– Твои бывшие коллеги.

Глаза у Славы блеснули почти радостно.

– В провинции никогда не было хороших профессионалов. Я бы любого из них вычислил в два счета.

Он не хвастает. Я его уровень знаю. Директор и финансист он никудышный, а вот охранник и телохранитель высококлассный. Советской школы.

– Согласен. Но это – ты. А курсантам необходимо учиться на лучшем, что есть в наличии.

– Ты уверен, что это именно они? Может, менты? В том, что меня «ведут», Слава не сомневается.

Он тоже знает мой опыт и навыки.

– Ментов бы я уже в речке утопил. С ними церемониться нечего...

– А моих парней в неприятности не втянешь?

– В какие неприятности я могу их втянуть? Если бы вы вели слежку против моей воли, вам могли бы вменить вмешательство в частную жизнь. Но я согласился на твое предложение помочь школе с практикой для курсантов. Все в порядке...

– И обещаешь, что они не станут свидетелями чего-то экстраординарного? О чем будут обязаны информировать начальство, то есть – меня, а я обязан буду принимать меры, то есть – стучать на тебя, если не «забуду». А если «забуду», кто-то может в иные инстанции на меня стукнуть. Понимаешь ситуацию, в которую может попасть школа? Так обещаешь?

– Обещаю.

– Тогда договорились. Телефон проверять надо?

– У меня определитель прослушивания. Если подключатся, придется поискать «жучок». Через станцию они сейчас редко работают. Там санкция нужна. Обычно ставят аппаратуру на ящик с «развязкой».

– Это я знаю. Проверим. Для ребят это хорошая практика. Пока они к тебе поехали, может, пивка?..

Пиво у них продают в буфете на четвертом этаже. Школа занимает весь третий этаж большого административного здания.

– Нет. Хочу дать организму разгрузку.

– Тогда чайку?

– Это можно.

Пока Слава убирал недосчитанные деньги в сейф, я занялся приготовлением чая. Но едва чайник закипел, как в дверь постучали. Вернулись курсанты. Втроем ездили. Удовлетворенно улыбаясь, выложили на стол пять небольших и симпатичных электронных приборов, чем-то напоминающих аккумуляторы для наручных электронных часов, с той только разницей, что у аккумуляторов не бывает тараканьих усов и креплений-липучек. Курсанты в самом деле приняли свою работу за учебную и были несказанно рады, что справились. Меньше, признаться, обрадовался я. Значит, опасения имеют под собой основания.

– Что и требовалось доказать... – сказал я тем не менее достаточно бодро, но понимая, что дело может для меня обернуться хреновенько.

– Молодцы, спасибо... – поблагодарил Слава курсантов. – Следующую вводную дам через двадцать минут. Будьте готовы. В том же составе.

– "Жучки" на другую аппаратуру перенастроить можно? – поинтересовался я.

– Можно. Есть у нас спец. Только не сами «жучки» перенастроить, а настроить на них свою аппаратуру. Спец толковый. Уже после тебя пришел.

– Тогда прими этих «насекомых» в качестве оплаты за работу. Мне они все равно ни к чему.

– Ты серьезно?

Слава достал из ящика стола большую лупу и принялся исследовать ближайший «жучок».

– Израильские. Долгоиграющие. По полторы штуки баксов. Это же семь с половиной тысяч.

– Бери-бери...

– Щедрый... – Слава несказанно рад. Так рад, что не имеет сил отказаться.

А я поморщился. И не стал пить чай. Почувствовал внезапно, что у меня вот-вот может начаться приступ. Слишком много сегодня психовал. Лучше быстрее добраться до дома. О чем и сообщил директору.