Текст книги "Падшие ангелы в погонах (СИ)"

Автор книги: Сергей Лысак

сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 36 страниц)

Машину майора Перрена он заметил издали. Этот район возле порта Бейрута был довольно оживленным, где можно встретить как европейцев, так и арабов. Поэтому появление человека в неброской дорожной одежде не привлекало ничьего внимания. Пройдя мимо машины, и убедившись, что слежки нет, а майор в автомобиле один, Матвеев сел в салон на заднее сиденье.

– Бонжур, месье Перрен! Рад Вас видеть!

– Бонжур, месье Бертран! Вы точны, как швейцарские часы! Принесли?

– Да. Вот, держите. Как Вы и просили. Девяносто процентов во франках, десять процентов в рейхсмарках. Мои люди готовы забрать груз.

– Сегодня после захода солнца на десятом километре, как и в прошлый раз. Кто будет сегодня? Мои люди знают ваших в лицо?

– Да.

– Тогда проще. Будет четыре грузовика. Пулеметы, винтовки и патроны. Все, как договаривались. Кстати, месье Бертран, есть партия зимнего обмундирования из старых запасов. Все в хорошем состоянии, еще не было в употреблении. Возьмете?

– Сколько? И зависит от цены.

– Уточню, как вернусь. Но по предварительным прикидкам, около трех тысяч комплектов. Может чуть больше.

– Если сойдемся в цене, то возьму все.

– Договорились. Но, месье Бертран, у меня встречная просьба. Изменить процентное соотношение. Десять процентов франками, девяносто процентов рейхсмарками. Такое возможно?

– Оле-ле…  Вы умеете озадачить, месье Перрен! Так сразу и не скажу. Надо будет спросить у моих партнеров. Но, в любом случае, для этого потребуется время. Такую сумму в рейхсмарках быстро не достать. А греческие драхмы Вас устроят?

– Вы шутите, месье Бертран?! Зачем мне эти бумажки?!

– Извините, не подумал…  А золото?

– Золото? Хм-м, золото…  А какое золото?

– Хотите – наполеондоры. Хотите – в ювелирных изделиях.

– Нет, только не ювелирка. А наполеондоры какого года выпуска?

– Разумеется, последние. Те, что выпущены перед Великой войной. Не думаете же Вы, что я монеты времен правления Первого Консула в таком количестве предложу?

– Если бы Вы такое предложили, месье Бертран, то наши отношения на этом бы и закончились. Хорошо, наполеондоры последних лет выпуска меня устроят. Следующая партия оружия будет через четыре-пять дней. Успеете доставить монеты?

– Успею. Еще вопрос, месье Перрен. Погрузка в порту исключена? Это бы очень упростило доставку.

– Абсолютно. Такое скрыть невозможно, а там полно любопытных глаз. Донесут сразу же.

– Жаль…  Я бы мог взять и полевые пушки, если они у Вас есть.

– Пушки?! А танки не надо?!

– Нет, танки не надо. С ними хлопот очень много.

– Хвала Всевышнему, месье Бертран! А то я уж подумал, что Вы хотите целую армию вооружить. Не мое это дело, но зачем Вам столько оружия?

– На продажу, месье Перрен. Не думаете же Вы, что я беру все это лично для себя? Мне столько не надо. Когда идет война, оружие всегда в цене. Есть люди, у которых много денег, но нет оружия. И купить его официально по ряду причин они не могут, или не хотят. А есть люди, у которых много оружия, но нужны деньги. Вот я и работаю связующим звеном между первыми и вторыми. В результате всем хорошо. Ведь скажите честно. До моего появления Вы сидели на этом стреляющем железе и ничего, кроме хлопот, от него не имели. Разве не так?

– Так.

– Так что же Вас смущает, месье Перрен? Ведь я для Вас вроде доброго волшебника из сказки. Превращаю бесполезные железяки в красиво раскрашенные бумажки, которые почему-то все очень любят.

– Уж очень в о в р е м я Вы появились, месье Бертран. И объемы закупок насторожат кого угодно. Обычные контрабандисты столько не берут.

– Так я ведь и не контрабандист, месье Перрен. Я честный коммерсант. Ну, почти…  Впрочем, если Вы чего-то опасаетесь, то недолго прервать наши отношения. Я исчезну, и больше не буду Вас беспокоить.

– Страшно мне, месье Бертран…  И Вы здесь совершенно не причем.

– Так быть может, я могу чем-то Вам помочь? Расскажите о Вашей проблеме. Если смогу – помогу.

– У меня семья осталась в оккупированной зоне Франции. Думаете, для чего мне еще нужны эти проклятые рейхсмарки? Век бы их не видеть…

– Где именно живет Ваша семья?

– В Бордо.

– И Вы хотите вывезти их оттуда?

– Да.

– Сколько человек?

– Жена и трое детей…  Вы можете вытащить их?!

– Я – нет. Но если хотите, поговорю с людьми, которые могут. Если они согласятся, то пришлют своего человека. Обо всем с ними договаривайтесь сами.

– Месье Бертран!!! Если Вы мне поможете, то я Ваш должник!

– Не торопитесь, месье Перрен. Ведь я пока еще ничего не сделал. И не факт, что те, о ком я говорю, вообще согласятся. Но в следующую нашу встречу я уже буду знать результат. Либо да, либо нет. Если «да», то подробности обсудите без меня. Я в такие дела стараюсь не лезть…

Расставшись с продажным интендантом и потенциальным агентом, Матвеев направился в квартал Бейрута, где селились европейцы. Здесь было почище и гораздо спокойнее по ночам. Хотя, какое спокойствие может быть в Бейруте в 1940 году…

Пройдя вдоль всей улицы, и убедившись в отсутствии «хвоста», вошел в ничем не приметный дом и поднялся на второй этаж. Постучал условным стуком в дверь, которая быстро открылась. Матиас Иаоннидис – сотрудник греческой разведки, его уже давно ждал. Может быть его звали не Матиас, и не Иоаннидис, но зарегистрирован в Бейруте он был под этим именем, как греческий коммерсант. И когда греки все же «созрели», подал сигнал о желании установить связь. После чего все и закрутилось.

– Добрый день, Матиас! У меня хорошие новости!

– Здравствуй, Николаос! Проходи, рассказывай!

– Сегодня после захода солнца на десятом километре. Четыре грузовика. Все согласно списку. Есть возможность закупить зимнее обмундирование, порядка трех тысяч комплектов. Но сам понимаешь, что у французов за зимнее обмундирование. Следующая партия винтовок и пулеметов с патронами через четыре-пять дней.

– Ничего, и французское зимнее обмундирование сойдет. А по поводу артиллерии?

– Здесь, увы. Только официальная закупка и только официальная погрузка в порту. Но, сам понимаешь, французы на такое сейчас вряд ли пойдут. То, что закупаю я за треть цены, это просто «честно украденное». Оно уже давно списано, как утраченное в ходе боевых действий и при транспортировке. И его легко вывезти, погрузив руками. А вот украсть пушки прямо в порту, да еще и погрузить их на пароход так, чтобы этого никто не заметил, невозможно. Если все же хотите получить артиллерию, то это вам надо самим официально выходить на французов. Может и согласятся. Я в это встревать не хочу. Официальные переговоры – не мой уровень.

– Но ведь какую цену они заломят?!

– Соответствующую. А как ты хотел? Оружие дешевым не бывает. А уж в ходе войны – особенно. Попробуйте. Может и согласятся. А я спрошу у своих партнеров, согласны ли они на такие расходы.

– Николаос, давно хотел спросить. Почему ты и твои партнеры помогаете Греции? Почему ты не хочешь познакомить меня с ними? Какой же ты патриот после этого?

– Отвечу по порядку, чтобы развеять твои иллюзии, Матиас. Не дави на мой патриотизм, у меня его нет с двадцатого года. Потому, что страна, патриотом которой я был, исчезла. С тех пор я сам по себе, и работаю исключительно за деньги. Просто так звезды на небе сошлись, что, помогая Греции, я могу хорошо заработать. Не ищи других мотивов. Что касается моих партнеров. О своих планах они мне не говорят, а я не задаю глупых вопросов. Ибо опасно для здоровья. Но по косвенным признакам удалось выяснить, что они не хотят, чтобы Греция была разбита и оккупирована итальянцами. Зачем им это надо – не знаю. И знать не хочу. Я не спрашиваю сверх того, что мне нужно для выполнения дела. Отсюда вытекает и ответ на третий вопрос. Если я сведу тебя с ними, то зачем тогда вам я? Вы будете обстряпывать сделки напрямую друг с другом, а я останусь в стороне? Зачем мне это надо?

– Но неужели тебе не хотелось бы стать уважаемым человеком в Греции, Николаос? Чтобы после этой войны люди помнили о тебе?

– Не хочу. Предпочитаю солидный счет в банке в какой-нибудь спокойной и богатой стране по ту сторону Атлантики, чем греческий орден и пустые карманы в Греции, на которую все соседи точат зубы. Что итальянцы, что болгары, что турки. Не говори, что это не так. А вы мне, кроме ордена, ничего предложить не можете. И публичного признания моих заслуг, что человеку моей профессии совершенно не нужно. В отличие от моих партнеров, которые очень хорошо платят, и при этом не кричат обо мне на всех углах. Так что, давай не будем усложнять наши отношения…

Глава 27
Новый расклад

Разговор с Иоаннидисом оставил у Матвеева неприятный осадок. То, что греки хотят выйти на его тайных работодателей напрямую, это вполне естественно. Но уж очень настойчиво ведет себя этот «греческий коммерсант». Неясно только, либо это его частная инициатива, либо он получил такой приказ сверху. В любом случае, ждать осталось недолго. Если все будет идти, как и в прошлой-будущей истории, то скоро Италия должна напасть на Грецию. Правда, серьезные изменения в истории, касающейся хода северо-африканской кампании, уже произошли. Начало положило своевременное вмешательство пришельцев, сообщивших итальянцам важную информацию. В их мире 28 июня погиб маршал Итало Бальбо – главнокомандующий итальянскими войсками в Северной Африке. Его самолет был сбит по ошибке итальянскими зенитчиками при заходе на посадку в Тобруке. Теперь же маршал уцелел, накрутил хвоста как следует всем разгильдяям, и можно надеяться, что в новой истории итальянцы не будут действовать столь безалаберно. Наступление итальянских войск в Северной Африке тогда началось 13 сентября, а сейчас этого еще нет. Обстановка на границе Греции и Албании, занятой итальянскими войсками, хоть и напряженная, но войны пока тоже нет. И не факт, что начнется в ближайшее время. Зато на Ближнем Востоке вот-вот полыхнет. Пожалуй, следующая сделка будет последней. После начала наступления французов майор Перрен уже не рискнет продолжать свои негоции с таким размахом. Если вообще рискнет. Но если раньше его рассматривали, как обыкновенного казнокрада, решившего половить рыбку в мутной воде, воспользовавшись ситуацией, и не представляющего особого интереса в оперативной разработке, то вот теперь открываются очень интересные перспективы. Спасение семьи – это очень серьезный аргумент для майора. Гораздо важнее тех денег, что он получает за продажу краденого оружия. И если все пройдет удачно, то надо бы помочь майору Перрену продвинуться по службе. Ибо такой агент, сидящий в тылу французских войск, дорого стоит! Конечно, это не полковнику Матвееву решать, но такое предложение он внесет. Все же, в области нелегальной работы его опыт побольше будет, чем у всех «спецов» вместе взятых…

Вечером, придя на конспиративную квартиру, Матвеев застал обсуждение очередного «бизнес-плана» по окучиванию ливанской и сирийской грядки с последующим расширением деятельности в направлении грядки палестинской, в чем у фирмы «Два жида и два араба» был уже солидный опыт. Появление Матвеева прервало бурную дискуссию, и стенания Зондера о том, что «эти шлемазлы вообще обнаглели, и ломят цену, как в «Лондонском» на Новый Год», было последним, что он услышал. Все переключились на него и стали интересоваться успехами на фронте скупки краденого, осуществленного по предварительному сговору группой лиц в особо крупных размерах. Узнав подробности последней сделки, условиях следующей, а также о сумме понесенных расходов, Лев только руками развел.

– Не ту профессию Вы выбрали, Николай Федорович! Вам ведь самим господом нашим на роду написано заниматься коммерцией! Причем не лохов в лапти обувать и не на Привозе торговать, а быть как минимум большим человеком в Минвнешторге! Так этого шлемазла развести, что он стволы за бесценок отдает!

– Ну, не совсем за бесценок. В общем на круг получается около тридцати процентов стоимости. Но месье Перрен умный, и понимает, что если будет задирать цену, то никому ничего не продаст. Товар уж больно специфический, и покупатели к нему в очереди не стоят. Поэтому треть цены за то, что по документам уже лежит на дне Средиземного моря, и досталось ему совершенно даром, для месье Перрена очень неплохой вариант. Но теперь требует золото. И есть один очень интересный нюанс…

Матвеев рассказал о семье майора Перрена, оставшейся в Бордо. И предложил провести операцию по ее вывозу за пределы зоны оккупации с одновременной вербовкой майора. Такие случаи достаточно редко подворачиваются. А после этого свернуть операции по закупке оружия для греков, поскольку им и так уже его много подарили. Одновременно принять все меры для обеспечения безопасности майора Перрена и его продвижения по службе, исключив всякий криминал, способный бросить на него тень. Предложение очень заинтересовало всех, но Лев сказал, что с этим нужно выйти на самый верх. Решения подобного уровня принимают только там. Если будет дано добро, то он встретится с Перреном и обговорит все условия дальнейшего сотрудничества. Чтобы майор сразу понял – благотворительностью здесь не занимаются. Но если будет соблюдать правила игры, то не только воссоединится с семьей, но и станет весьма состоятельным человеком. Не он первый, не он и последний…

Когда все коммерческие вопросы были решены, Лев удивил Матвеева новостью, которой он не ожидал. Да и никто из всех, знакомых с историей будущего, не ожидал. Англичане даром время не теряли, и предвидя опасность наступления французов на Ближнем Востоке, перебросили сюда дополнительные силы. Причем не только всяких «папуасов», как выразился Зондер. Прислали также «тех, кого не жалко». И именно – поляков, чехословаков и французов из «Свободной Франции». Во главе с самим де Голлем. Если в прошлой истории англичане начали операцию «Экспортёр» – захват Сирии и Ливана лишь в июне 1941 года, то сейчас начали суетиться гораздо раньше. Но и французы не дремали. В Германии учли ошибки, сделанные в другой Истории, и не стали ограничивать французский контингент на Ближнем Востоке в 35000 человек по условиям перемирия. Да и всех пленных вернули, но с условием, что они продолжат службу в армии Виши. И правительство маршала Петэна не преминуло этим воспользоваться. На Ближний Восток снова был послан генерал Анри Денц в должности главнокомандующего, а из Франции началась переброска войск и военной техники, что позволило Франции довольно быстро увеличить численность своего военного контингента в Сирии и Ливане, значительно превышающую численность войск Англии. Где непосредственно английских войск было сравнительно немного, а большую часть английской группировки составляла «сборная солянка» из австралийцев, новозеландцев, индусов, поляков, французов, чехословаков и местных арабов. Были даже и такие «союзники».

Через два дня из Валетты пришло разрешение на вербовку майора Перрена и согласие на экстрадицию его семьи из зоны оккупации. Поэтому на очередную встречу, которая всегда предваряла передачу товара, Матвеев отправился вместе со Львом, который, благодаря своей внешности, превратился во французского коммерсанта Михаэля Цукермана. Чтобы слишком сильно фамилию не менять. Прибыли они отдельно друг от друга, проверяя наличие слежки, но Лев постоянно держал Матвеева в поле зрения. Если он выйдет из машины и подаст условный сигнал, в дело вступит фирма «Два жида и два араба». Если нет – значит нет.

Майор Перрен уже был на месте и судя по его виду, очень волновался. Поздоровавшись с Матвеевым, севшим в машины, первым делом выпалил.

– Ну что?!

– Принципиальное согласие получено, месье Перрен. Мои друзья согласны вывезти вашу семью из Бордо и переправить ее в неоккупированную зону Франции. Или Вы хотите переправить их в какое-то другое место? В Алжир, или Тунис? Возможно и такое.

– Огромное спасибо, месье Бертран! Я Ваш должник!

– Пока об этом говорить рано, месье Перрен. Я не знаю всех подробностей предстоящего дела, да и не хочу их знать. Если хотите, с Вами сегодня же встретится человек, который уполномочен дать Вам какие-то гарантии и обсудить все условия. Не знаю, что от Вас потребуют взамен. Уж во всяком случае, не деньги. У Вас столько просто нет. Поэтому сразу хочу предупредить. Это очень серьезные люди. И они не занимаются благотворительностью. Но, с другой стороны, способны на очень и очень многое. И если Вы с ними сработаетесь, как я, то не пожалеете. Они, в отличие от разных проходимцев, всегда держат слово. Это все, что я могу сказать. Не передумали?

– Нет! Когда я могу увидеться с этим человеком?

– Сразу же, как мы закончим. Я не хочу присутствовать при этом разговоре и знать лишнее. Так что там по нашим делам?

– Послезавтра на том же месте, как стемнеет. Раньше не получится. Четыре грузовика с оружием и два с обмундированием.

– Это хорошо. Кстати, месье Перрен. Мне нужно на время покинуть Бейрут, поэтому я рассчитаюсь с Вами сегодня, авансом. Вот деньги за оружие согласно заявленного количества. А вот аванс за обмундирование. Потом подведете баланс, сколько я за него еще должен. Берите. Здесь и франки, и рейхсмарки, и наполеондоры. Как договаривались.

– Благодарю Вас, месье Бертран! А когда вывезут мою семью из Бордо?

– Не знаю. Об этом будете говорить не со мной. Я не сую свой нос в те дела, которые непосредственно меня не касаются…

Обсудив все вопросы. Матвеев вышел из машины и подал условный сигнал, что «клиент созрел». Дождавшись, когда он скроется за поворотом, Лев вышел из своего убежища. Сев в автомобиль, он внимательным образом всмотрелся в лицо французского офицера. Все же первое впечатление много значит. То, что после «попадалова» его интуиция и способность чувствовать состояние собеседника у него резко возросли, он заметил уже давно. Но делиться этим открытием даже с членами своей группы не торопился. Не дав затянуться паузе сверх положенного, месье Цукерман улыбнулся и поздоровался.

– Добрый день, месье Перрен! Разрешите представиться. Михаэль Цукерман, коммерсант. Прекрасная погода, не правда ли?

А в это время на Мальте произошли другие, внешне ничем не примечательные события. Которые формально хоть и не были связаны с происходящим на Ближнем Востоке, но, тем не менее, сыграли свою роль в дальнейшем. И положили начало длинной цепочке причинно-следственных связей, оказывающих серьезное влияние на события стратегического масштаба. Как один маленький камешек, при определенном стечении обстоятельств, способен сдвинуть с места горную лавину.

Полковник Никитин обсуждал с Муркой обычную текучку в штабе, когда их неожиданно побеспокоили с КПП по телефону.

– Товарищ полковник, Вас какой-то беляк хочет видеть!

– Беляк?! Что за беляк?

– Форма, как у белогвардейцев в кино. С трехцветным бело-сине-красным шевроном на рукаве. Кресты царские, но не «Георгий». И погоны с кокардой на фуражке старые, у нас таких нет.

– Это еще что за чудо? Он хоть представился?

– Сказал – поручик Зорин. Просит принять его по важному делу.

– Давайте его сюда…

Положив трубку. Никитин пересказал Мурке суть разговора, чем ее очень удивил.

– Что-то сильно припекло поручика, раз он сорвался с насиженного места, и заявился к нам в мундире, да еще и с орденами. В прошлую нашу встречу он показался мне достаточно аполитичным.

– Значит действительно припекло, как ты говоришь…  Ладно. Послушаем, что нам его благородие споет…

Спустя некоторое время вошел дежурный и доложил о прибытии визитера. Получив разрешение, пропустил в кабинет человека, который лишь чертами лица напоминал водителя автомобиля, состоящего на службе у синьоры Вандерберген. Перед ними стоял офицер русской императорской армии с золотыми погонами поручика. Лишь трехцветный шеврон на рукаве выдавал его принадлежность к белым. Конечно, мундир был старый, но видно, что его берегли и содержали, как следует. На груди офицера висел российский орден «Святой Анны» третьей степени с мечами и врангелевский орден «Святителя Николая Чудотворца». В этом Мурка уже хорошо разбиралась. Вошедший щелкнул каблуками и доложил.

– Поручик Зорин, честь имею! Господин полковник, у меня для Вас очень важные сведения.

– Здравствуйте, Евгений Константинович! Присаживайтесь, и давайте без чинов. Вижу, что случилось что-то действительно важное, раз такой официоз.

– Благодарю Вас, Петр Петрович! Здравствуйте, Вера Ивановна! Я не захотел передавать информацию через чужие руки, поэтому прибыл лично. Вокруг Николая Федоровича поднялась нездоровая возня. Три дня назад в Катании ко мне подошел человек и стал расспрашивать о Николае Федоровиче, представившись его другом и сослуживцем.

– И почему это Вас так насторожило?

– У этого человека был едва заметный немецкий акцент. Уж я-то в этом разбираюсь, почти три года на германском фронте. Хоть он и сказал, что происходит из остзейских немцев, и является уроженцем Риги, но в разговоре с ним я понял, что в Риге он никогда не был. И все его знания о Риге – из книг. Перейдя с русского на немецкий, убедился в этом окончательно. Остзейские немцы так не говорят.

– А Вы откуда знаете?

– Я родился в Риге и жил там до четырнадцати лет. Потом мои родители перебрались в Екатеринодар. Отцу предложили хорошую должность.

– Извините, перебил Вас. И что конкретно интересовало этого человека?

– Он спрашивал, где сейчас находится Николай Федорович, но при этом ненавязчиво пытался выяснить обстоятельства его прежней службы. Причем не только во время нашей совместной службы, но и раньше. До гражданской войны.

– И что же Вы ему рассказали?

– Не стал распространяться. Сказал, что по службе мы очень мало общались, поскольку уж очень разное у нас было положение. Николай Федорович – дворянин, подполковник, кадровый офицер из потомственных военных. А я – поручик из «шпаков», мобилизованный в ходе войны. Тем более, формально так все и выглядело.

– Так, так…  И что дальше?

– Аналогичный разговор был с Анастасией Михайловной. Она сама мне сразу же об этом рассказала. Также опросили всю прислугу, что выяснилось чуть позже. Все это мне очень не понравилось. Уж очень много «друзей» Николая Федоровича собралось в одном и том же месте и в одно и то же время.

– Действительно, такое неспроста…  Благодарю Вас, Евгений Константинович! Но поскольку Вы пришли к нам в мундире и при орденах, имеется еще какая-то причина?

– Да. Петр Петрович. Я не могу больше оставаться в стороне. Я – русский офицер. Был им и останусь. Прошу принять меня на службу!

– На службу? Несколько неожиданно…  В принципе, такое возможно. Но, простите, хотелось бы выяснить Ваш опыт и военное образование.

– Военного образования, как такового, у меня нет. Я ведь уже говорил, что из «шпаков». Окончил Императорское техническое училище в Москве в четырнадцатом году, как раз перед войной. Пошел на фронт вольноопределяющимся, уже на фронте сдал экзамен на первый офицерский чин прапорщика. Как имеющего техническое образование, меня сразу направили в автодивизион, и я занимался там ремонтом и техническим обслуживанием автомобилей. В девятнадцатом году в Екатеринодаре окончил «Школу английских танков», которую организовали англичане, и служил в танковом дивизионе. До самой эвакуации из Крыма в двадцатом.

– Так Вы танкист?! Не знал…  Это сильно меняет дело. Вам нужно поговорить с полковником Шевцовым, он у нас главнокомандующий над всеми танками. Сейчас я с ним свяжусь…

Когда выяснили все интересующие вопросы, и Зорин ушел на собеседование со своим потенциальным начальством, Мурка удивленно глянула на Никитина.

– Слон, и как сие понимать? Немцы так быстро подсуетились?

– А что тут странного? Все наши контакты в Катании отслеживались. Поэтому и на Анастасию Вандерберген сразу вышли. Меня другое волнует. Как долго немцы будут блуждать в потемках, и не догадаются копнуть архивы в Вене?

– А что это изменит?

– Есть одна мысля интересная…  Но для этого надо сначала с самим Матвеевым посоветоваться.

– Ты о чем?

– Представить все так, что твой муж – н а с т о я щ и й барон Карл фон Вальдбург. Ведь проверка это подтвердит. Что он оказался в России по заданию Генерального штаба австрийской армии, а потом случилось то, что случилось.

– Ну, ты даешь!!! А что же он двадцать лет после бегства из Крыма непонятно чем занимался?

– Так может ему был дан приказ стать «спящим» агентом? Ведь Италия была противником Австро-Венгрии в Первой мировой. И майор фон Вальдбург в точности выполнил приказ. А то, что никаких бумаг об этом не осталось, так очень мало людей было посвящено в этот план. И в послевоенном бардаке что-то вполне могло быть утрачено.

– Рискованно…  Могут не поверить.

– Могут не поверить, а могут и поверить. В случае, если не поверят, мы ничего не теряем. Зато если поверят…  Ты представляешь, какой канал дезинформации можно создать, если немцы выйдут на «барона», и предложат ему послужить Рейху? Ведь для них он будет представлять огромную ценность, находясь именно у нас!

– Но тут есть еще один нюанс. С какого перепугу настоящий барон фон Вальдбург будет открываться первому встречному, который заговорит с ним на немецком языке и передаст привет из Вены? Ведь если предположить, что наш блеф – реальность, то у барона должен быть пароль на тот случай, если придет человек, которого он не знает.

– В обычной ситуации – да. Но ведь в момент его заброски никто не мог предвидеть, что обе империи развалятся. Как Габсбургов, так и Гогенцоллернов. Часть архивов вполне могла быть утрачена. Поэтому немцы могут либо предоставить барону факты и документы из его прежней биографии, о которых могли знать только он сам и его непосредственное начальство, либо найти человека, который знал барона лично и был с ним в хороших отношениях.

– Хм-м…  А ты знаешь, ведь такое вполне реально…

– А я тебе о чем говорю?

– Так что? Ждем гостей?

– Ждем. И не забывайте, что Вы теперь баронесса, дорогая фрау фон Вальдбург!

Но на этом сюрпризы на сегодняшний день не закончились. Ближе к вечеру произошло еще одно событие. Которое вполне могло бы не привлечь внимания, если бы не предшествующие ему встреча с «домом Романовых» и гибралтарская эпопея. Рейсом Берлин – Рим – Валетта авиакомпании «Дойче Люфтганза» в Валетту прибыли очередные представители прессы. Корреспонденты газет «Правда», «Известия» и «Комсомольская правда». Документы у прибывших были в порядке, из которых следовало, что они действительно те, за кого себя выдают. Поскольку рабочий день уже закончился, гостей разместили в том же отеле, что и корреспондента ТАСС товарища Иванова, и предложили отдыхать до утра. А завтра утром будет решаться вопрос об их аккредитации. Но напомнили, чтобы соблюдали осторожность и просто так по ночному городу не ходили. Хоть тут и безопасно, но ведь война, сами понимаете…

Когда об этом доложили адмиралу, он смеялся до слез. Ничего умнее в ведомстве Лаврентия Павловича, очевидно, не придумали. Но придраться не к чему, все приличия соблюдены. И других более-менее достоверных способов легализации на Мальте в распоряжении товарищей чекистов не было. Открывать консульство, а тем более посольство на Мальте после такого афронта в Катании, было глупо. Поскольку сами пришельцы такого предложения не сделали, а навязываться самим нельзя. Неправильно поймут. Открытие торгового представительства в Валетте тем более под вопросом. Ибо ни один здравомыслящий человек не поверит в то, что на Мальте будут что-то закупать в СССР, когда рядом есть Италия, Испания, и Франция со своими средиземноморскими колониями. Самим же пришельцам продавать пока нечего. Так что, торговое представительство отпадает. Захаров опасался, что Лаврентий Палыч попытается влезть на Мальту с помощью Русской православной церкви, ибо давать от ворот поворот попам было бы политически неправильно, но до такой радикальной идеи в Москве пока еще не додумались. Следовательно, остается только пресса. Беспроигрышный вариант, который не вызовет подозрений, и приемлем при любом развитии событий.

Надо сказать, что гости даром время не теряли. Обследовав свои номера на предмет наличия подслушивающей аппаратуры, встретились с корреспондентом ТАСС товарищем Ивановым за ужином, и потом провели совещание в своем кругу, предприняв все меры против подслушивания. Во всяком случае, они так считали. Содержание беседы оказалось настолько захватывающим, что Захаров не стал ждать утра, а тут же отправился к адмиралу, прихватив с собой заодно и начштаба Панкратова. И теперь они втроем сидели возле компьютера, слушая новости из далекой Москвы. По крайней мере, «корреспонденты» обсуждали между собой реальную обстановку, а не то, что попадало в газеты после жесточайшей цензуры. Сначала разговор шел о московских новостях, товарища Иванова ввели в курс дела о событиях, произошедших после его отъезда. Что само по себе тоже было интересно. Но вот дальше стало еще интереснее…

– …  А теперь к делу. Ты говорил, что один из этих беляков сам пошел на контакт?

– Да. Капитан второго ранга Новосадский. Сейчас служит в штабе, но сам из политработников. Говорил, что располагает важными сведениями, которые готов безвозмездно передать Советскому Союзу.

– А это не провокатор?

– Не похоже…  Ты ведь знаешь, что я редко ошибаюсь в людях. Но, на всякий случай, не стал раскрываться. Сказал, что поскольку я всего лишь корреспондент ТАСС, сообщу в Москву, а там уже примут решение.

– Разумно…  Ладно, рискнем. Товарищ корреспондент газеты «Комсомольская правда», ты у нас жертвенным бараном назначен? В случае чего, тебя беляки вербовать будут? Давай, действуй. Встретишься с этим Новосадским, и представишься полномочным представителем советской разведки, кому поручено поддерживать с ним контакт. Если это не провокация, и он действительно хочет нам помочь, то будешь работать с ним и дальше. Если все же провокация, и тебя возьмут, то поломаешься какое-то время, а потом согласишься работать на беляков. Только не вздумай упирать на идеологические мотивы. Никакого папы, или дяди, воевавшего в гражданскую на стороне белых, и сложившего голову в борьбе с большевизмом. Не поверят. Там прекрасно знают, какую проверку проходят все наши сотрудники. Так что продемонстрируй исключительно меркантильный интерес. Заломи хорошую цену за свои услуги. Вот в этом случае могут поверить. Им деваться будет некуда, согласятся. Судя по тому, что они здесь творят, с деньгами у них никаких проблем нет.

– Это меня тоже удивляет.

– В каком смысле?

– В прямом. Откуда у них столько денег? И откуда у них все берется? Разве можно столько привезти на пароходах?

– Мы не знаем, как далеко шагнула вперед наука. Не забывай, что между нами и этими беляками семьдесят два года. А это приличный срок. Да и сам факт прибытия из будущего о чем-то говорит. Что бы сказали о нас жители тысяча восемьсот семидесятого, если бы увидели нашу технику? Для них это тоже было бы вроде чуда. Этот вопрос, кстати, нам тоже нужно прояснить. Новосадский ничего по этому поводу не говорил?