Текст книги "Недотепа. Непоседа (сборник)"

Автор книги: Сергей Лукьяненко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 52 страниц) [доступный отрывок для чтения: 19 страниц]

Трикс уже ничего не соображал. Убегать было поздно, лезть на дерево глупо, сражаться – просто смешно.

Трикса несло.

– На колени! – крикнул он. – Твоя ярость бессильна перед моей отвагой! Еще шаг – и ты сдохнешь в страшных муках! Твое сердце остановится, а дыхание прервется!

Минотавр остановился и удивленно уставился на Трикса. Чудовище и мальчика разделяло от силы десять шагов. Триксу показалось, что он чувствует зловонное дыхание монстра. Маленькие злые глазки подозрительно смотрели под ноги, будто ожидая увидеть там ловушку.

– Сделай лишь шаг – и ты умрешь, как безмозглый бык на бойне! – пригрозил Трикс. – Моли меня о пощаде, чудовищная тварь, порождение тьмы и хаоса!

Непонятно, что именно разозлило минотавра – сравнение с быком или фраза о тьме и хаосе, откуда он, собственно говоря, и происходил. Но чудовище вновь оскалилось, сделало уверенный шаг к Триксу.

И замерло.

На морде минотавра медленно появилось удивленное выражение. Он выпустил алебарду и принялся обеими руками сдирать с себя доспехи. Крепкие кожаные ремешки, которыми были связаны железные пластины, не выдержали и разорвались, доспехи чешуей осыпались под ноги минотавру. Монстр принялся скрести лапами по груди. Потом несколько раз сильно ударил себя кулаком где-то в районе сердца. Облегченно и шумно выдохнул. Отступил на шаг. С опаской уставился на Трикса.

Трикс с куда большим испугом глядел на минотавра.

Монстр обернулся и посмотрел на башню из слоновой кости, на лицо мага, которое плавало в воздухе и, казалось, всматривалось сейчас в их сторону.

– Вот только попробуй! – пригрозил Трикс. Взгляд его упал на валявшийся под ногами камень – гладкий, обточенный водой и ветром голыш с кулак размером. – Слышал о том, как великий воин Маргон Зеленозубый поразил циклопа одним метко пущенным камнем?

Трикс поспешно вытащил из штанов ремень, нагнулся, схватил голыш и вложил в петлю. Праща получилась не слишком серьезная, да и в балладу о Маргоне Трикс не сильно верил. Но все-таки…

– Хватит одного камня, чтобы разбить твой череп и расплескать вонючий мозг по окрестностям! – заявил Трикс. – Я сам порой ужасаюсь своих деяний! Никто не чувствует себя в безопасности рядом со мной, когда я беру в руки оружие! Не один зверь пал от моей руки!

Если быть более точными, то от руки Трикса пало два зверя – старый подслеповатый олень, который на охоте налетел прямо на копье (мальчик потом полчаса проплакал в кустах бузины) и молодой глупый кролик, которого Трикс сразил именно из пращи. Белка, в которую он целился, благополучно ускакала.

Минотавр снова посмотрел на башню. Маг теперь явно следил за ними. И лицо его было очень хмурым. А еще к ним приближался Паклус, от которого уже отстали немногочисленные выжившие монстры.

На морде минотавра отразились одновременно отчаяние и злоба. Он снова занес алебарду и шагнул к Триксу.

Мальчик крутанул пращу и выпустил камень куда-то без малого примерно почти в сторону монстра.

Камень понесся по такой причудливой траектории, будто Трикс запустил из пращи сумасшедшую птицу, и с таким пронзительным визгом, будто эта птица была крайне недовольна его действиями. Описав дугу, камень попал прямо в лоб минотавру, между глаз, чуть повыше грозно раздувающихся ноздрей.

Голова минотавра разлетелась осколками костей и мелкой серой моросью. Не издав ни звука, поскольку издавать звуки ему теперь было нечем, минотавр рухнул на траву к ногам Трикса.

Воняло ужасно. Все окрест было покрыто липкой серой гадостью с потрясающе мерзким запахом.

Разогнавшийся Паклус отчаянно попытался затормозить, но не успел. Он со всего размаха налетел на обезглавленного минотавра, выставил вперед руки с мечом – и так и упал, пронзив мохнатую тушу и пригвоздив ее к земле.

– Браво, браво! – раздалось за спиной Трикса. – Но совершенно излишне, друг мой.

Борясь с тошнотой, Трикс повернулся и обнаружил стоящего рядом человека. Длинный серый плащ и круглая черная шапочка, расписанная таинственными рунами, не оставляли сомнений, что это маг.

– Радион! – завопил Паклус, ворочаясь на теле минотавра и пытаясь вытащить меч. – Вот ты и попался! Сейчас… сейчас…

Он вдруг принюхался и сморщился от омерзения.

– Что это за вонь? Если ты решил отравить меня…

– О, вонь – это всего лишь последствия излишне красочного заклинания, – небрежно взмахнул рукой Радион. – Сейчас уберем… – Он поморщился и произнес: – Сладкий и чистый воздух, напоенный дыханием далеких цветочных лугов и снежных горных вершин, омыл поле кровопролитной сечи, унося смрад и зловоние…

В воздухе пахнуло свежестью. Вонь мгновенно улетучилась.

– Я вызываю тебя на поединок! – вытащил наконец-то свой меч Паклус. – Защищайся, самодовольный сноб!

– Сэр Паклус… – увещевающе начал Щавель. Лицо его было вовсе не столь грозным, как по-прежнему витающая над башней призрачная маска. – Сэр Паклус, возможно, мы оставим наш давний спор ввиду открывшихся обстоятельств…

– Ты сдаешься? – победно воскликнул Паклус.

Маг вздохнул, и Трикс понял, что сейчас все-таки произойдет смертоубийство.

– Стойте, господин! – в панике закричал он. – Стойте! Вы о чем спорили? Что вы сильнее мага? А господин Щавель говорил, что он сильнее рыцаря? Или вы говорили, что магу не победить рыцаря, а господин Щавель говорил, что рыцарю не победить мага?

– Ну? – потрясая мечом, произнес Паклус. – Не помню. Какая разница?

– Так возможно, что вы оба правы? – в приступе красноречия спросил Трикс. – Господин Щавель не смог вас победить – вы правы! И вы не смогли победить господина Щавеля – он прав! Вы же были друзьями! Зачем же вам враждовать до смерти?

Рыцарь задумчиво посмотрел на мага.

Маг широко улыбнулся.

– Ты злодейски умертвил шестнадцать моих оруженосцев! – возмущенно сказал Паклус. – Как я теперь могу с тобой примириться?

Услышав про шестнадцать оруженосцев, Трикс едва устоял на ногах.

– Да кто тебе сказал, что они мертвы? – возмутился Щавель. – Уж кто-кто, а ты должен знать, что я всегда выступал за гуманность в боевой магии!

Паклус крякнул. Покосился на уцелевших монстров, толпившихся на безопасном расстоянии и от скуки уже принявшихся задирать друг друга. Вложил меч в ножны.

– Ну, если ты мне докажешь, что они живы… – хмуро сказал Паклус. – Тогда… тогда… презренный негодяй…

– Здравствуй, боевой товарищ! – негромко сказал Щавель.

На глаза Паклуса навернулись слезы:

– Здравствуй, Радик! Здравствуй, волшебник!

Старые друзья шумно обнялись. Маг тоже промокнул глаза широким рукавом плаща.

– Что минотавра своего обезглавил – спасибо, – сказал Паклус. – Это Трикс, мой новый оруженосец. Славный парнишка. Негоже такому гибнуть от лап монстра.

– Это не я, – усмехнулся Паклус. – Это он сам.

– Что он сам? Сам себе голову снес? – не понял Паклус.

– Нет. Это твой оруженосец сам убил минотавра. Камнем из пращи.

Сэр Паклус отстранился от мага, посмотрел на минотавра, потом на Трикса, на ремень в его руках. Захохотал:

– Что? Камнем? Из пращи?

– Но ведь славный Маргон Зеленозубый поразил циклопа одним камнем! – воскликнул Трикс, до которого только стало доходить, что именно он сделал.

– Помню, помню, – кивнул Щавель с улыбкой. – Я присутствовал. Один камень, да! Из баллисты и попавший точно в глаз.

– Минотавра из пращи не убить, – твердо сказал Паклус. – Чудес не бывает!

– Почему же не бывает? – Радион Щавель покачал головой. – Ни один маг с тобой не согласится! А твой оруженосец – маг.

Он подошел к Триксу и одобрительно похлопал его по плечу.

– Должен признать, что для начинающего мага у тебя совсем неплохие заклинания.

Трикс сидел на корточках в маленьком саду, разбитом на крыше магической башни. Насчет того, что на крышу башни могли приземляться драконы, он угадал – между башенками был устроен здоровенный насест из толстых брусьев железного дерева, ценящегося драконоводами за огнеупорность. Но помимо насеста нашлось на крыше место и для небольшого садика – росли там в основном цветы: ромашки, незабудки, колокольчики, хотя имелись и огурцы, помидоры и прочая зелень. Самая большая и красивая не то клумба, не то грядка была накрыта стеклом наподобие парника. Под стеклом протекал небольшой ручеек, весело струящийся по кругу, – тут явно не обошлось без магии. На берегу ручейка стоял маленький красивый домик, а вокруг домика суетились крошечные, не больше пальца размером, человечки. Некоторые собирали грибы и орехи, другие купались в ручейке, а большинство просто валяло дурака. Наблюдателя они не замечали и явно радовались жизни.

– Я и подумал: что мне с ними делать? – громко рассказывал Радион Щавель. Помирившиеся маг и рыцарь стояли у драконьего насеста с полными чашами вина. – Отпустить? Ты обидишься, скажешь – всерьез с тобой не воюю. В ученики взять? Так у них ни малейших способностей к магии! Убить? Нехорошо как-то, не за что. Держать в качестве пленников? Так это впору приют для незадачливых оруженосцев открывать. Да и побьют все зелья, магические книги картинками разрисуют… пацаны же, что с них взять. Дай-ка, думаю, уменьшу я их до размеров огурца и поселю у себя в саду. Пусть живут дружным коллективом, а там посмотрим.

– Нехорошо! – упрекнул Паклус. – Ребятки о подвигах мечтали, а ты их в каких-то коротышек обратил.

– Я же маг, пакости ближним делать – моя профессия, – рассудительно сказал Щавель. – А подвигов им хватает, поверь. То землеройка нападет, то шмель залетит… Столько приключений, впору летопись сочинять… Знаешь, что? Давай ты их всех вызволишь! Я им размер прежний верну. Все, что тут с ними было, они помнить станут смутно, как во сне. Головешки-то нынче маленькие, много воспоминаний не удержится. А ты их всех в Дилон приведешь, скажешь – вызволил из плена у коварного Щавеля!

– Мне подачек не надо! – гордо сказал Паклус.

– Какая же это подачка? – удивился Щавель. – Ты и впрямь их вызволил! Что не так?

– Положено в бою… – неуверенно сказал рыцарь.

– У нас и был бой! А хочешь – стукни меня! Только, чур, не в полную силу!

– Ну… не знаю… – Рыцарь заколебался.

– Бери, бери! Тебе все равно оруженосец нужен!

– У меня есть! – насторожился Паклус.

– Трикс? Да с каких пор маги оруженосцами служат?

Трикс искоса посмотрел на Щавеля и Паклуса, после чего продолжил наблюдать за человечками. Один, одетый наиболее ярко, был, очевидно, его предшественником…

– Трикс не маг! Он благородного происхождения и хочет стать рыцарем!

– Как я понял, он хочет отомстить обидчикам, – уточнил Щавель. – А магия, поверь мне, самая удобная штука для мести!

– Но-но!

– Наравне с профессией рыцаря, – быстро поправился Щавель. Ссориться снова он явно не хотел. – Паклус, друг мой… Ты же знаешь, как важны маги на войне. И знаешь, как редко встречается у людей этот дар! Это только у эльфов все помаленьку подколдовывают…

– Не знаю, не знаю… – Паклус засопел.

Триксу даже стало приятно, что за него идет такой бурный торг.

– Ты идешь на эту жертву во имя всего королевства, Паклус!

– Да зачем королевству еще один маг? Время-то мирное!

– Это сейчас оно мирное. Должен тебе сказать, – Щавель понизил голос, – что обстановка в последнее время стала очень напряженной. Витаманты на Хрустальных островах оправились от поражения. Говорят, что путем жестоких экспериментов они научились делать магов из обычных людей. Конечно, маги это слабенькие, ничего выдающегося. Но их тысячи, Паклус! Десятки тысяч!

– Будет врать-то, – совсем по-мальчишески ответил Паклус. – Тысячи?

– Да!

Наступила тишина. Трикс тихонько постучал пальцем по стеклу, пытаясь привлечь внимание своих незадачливых предшественников. Человечки торопливо потянулись в дом. Похоже, решили, что это гремит гром.

– Трикс! – громко позвал Паклус.

Вскочив, Трикс подбежал к рыцарю.

– Слышал, о чем мы говорили? – спросил Паклус.

– Да, – признался Трикс.

– Тогда решай. Чего больше хочешь: со мной остаться или пойти к Радиону Щавелю в ученики?

Трикс заколебался. Рыцарь был явно огорчен таким поворотом дела. И ведь он бросился на помощь оруженосцу, когда был почти у самой башни…

– А могу я стать сразу и рыцарем, и магом? – попытался он схитрить.

– Можешь! – в унисон ответили Паклус и Щавель. Переглянулись. Потом Радион выразил общее мнение: – Только ты станешь плохим рыцарем и плохим магом.

– У меня действительно есть способности к магии? – спросил Трикс.

– Ты знаешь, что такое магия? – вопросом ответил Радион.

– Искусство словами менять мир.

– Верно. А почему слова могут менять мир?

– Не знаю. – Трикс пожал плечами. – Это тайна, наверное? Нужны особые слова?

– Особые, – кивнул Щавель. – Дело в том, мальчик мой, что мир – это лишь представление людей о нем. Когда-то люди договорились считать, что небо – голубое, солнце – желтое, трава – красная…

– Радион, трава – зеленая, – негромко сказал Паклус. – Сколько можно тебе напоминать?

Маг смутился:

– Зеленая, конечно же. Я оговорился. Чтобы пример был нагляднее.

– Вино у нас в чашах какое? – напористо спросил Паклус.

Щавель вздохнул:

– Ну помню, помню! Хватит попрекать, у меня папенька цвета не различал, а я в него уродился! Кровь и вино – красные, трава и жабы – зеленые. «Что льется, то красно, что топчешь, то зелено!»

– Это я ему такое напоминание придумал, – с гордостью сообщил Паклус. – Давай излагай дальше.

– Так вот, – маг откашлялся, – когда-то люди договорились, каким должен быть окружающий мир. И договорились, конечно же, с помощью слов. Придумали для всего на свете объяснение. Но слова-то могут быть разные. И сила в них осталась! Если ты подберешь правильные слова и скажешь что-то очень убедительно, то мир может тебе поверить. И изменится.

– Поэтому магу всегда нужен слушатель, – добавил Паклус. – Хотя бы тупой минотавр. Поэтому умные маги всегда ходят со спутниками. С учениками, к примеру.

– Хорошие маги, – сказал Радион таким тоном, что стало ясно – себя он относит к очень хорошим, – могут и сами себя уболтать. Но, конечно, с напарником – оно лучше. Чем простодушнее и доверчивее напарник, тем лучше магия действует.

Он искоса поглядел на Паклуса и торопливо отхлебнул вина, будто решил, что сболтнул лишнее. Но рыцарь ничего дурного не подумал.

– Какие слова в волшебстве верные, а какие – нет? – задал еще один вопрос Трикс.

– Совершенно верный вопрос, – кивнул Щавель. – И как во всяком хорошем вопросе, в нем уже есть ответ. Верные слова – те, в которые верят! От которых захватывает дух и сладко замирает сердце!

– А почему придуманные слова слабеют? – спросил Трикс.

– Хороший вопрос! – оживился Щавель. – В тебе задатки великого мага! Да, придуманное один раз заклинание можно использовать много раз. Но от частого произношения оно как бы изнашивается, мир в твои слова верит все меньше и меньше, волшебство работает все слабее и слабее. А уж если его записать и начать раздавать кому ни попадя, то через несколько месяцев и самое могучее заклинание превратится в ничто! Поэтому маги свои заклинания берегут и без нужды не используют, чаще импровизируют, для мелких бытовых задач магией не пользуются.

– Решай, мальчик, – сказал Паклус. – Ты оруженосец славный, я бы из тебя сделал рыцаря. Но если решишь стать магом… – Он замолчал, потом грустно добавил: – Что ж, возможно, мы еще встретимся на поле брани в одном строю. И пока ты будешь сочинять свои красивые слова, я со своим верным мечом постараюсь прикрыть тебя от чудовищ.

Трикс кивнул. Подумал. Потом подошел к рыцарю и крепко обнял его.

– Это значит, ты выбрал карьеру рыцаря, мальчик? – растроганно спросил Паклус.

Радион Щавель улыбнулся.

– Нет, сэр Паклус. С вашего позволения я пойду учиться магии у вашего друга, – ответил Трикс. – Спасибо вам большое. Я бы постарался стать достойным оруженосцем и рыцарем. Но, знаете, мне кажется, что магия – это мое.

Паклус кивнул. Печально сказал:

– Ты прав, Трикс. Удачи тебе.

Трикс повернулся к магу и спросил:

– Что мне делать, господин учитель?

Радион прищурился:

– Спустись на два этажа вниз, ученик. Там ты найдешь большую и грязную кухню. Постарайся за вечер сделать ее несколько чище. И помни, что маги не используют магию для презренных бытовых целей.

– Слушаюсь, – сказал Трикс, ничуть не удивившись.

Он бросил последний взгляд на игрушечный домик и пошел к лестнице. За его спиной Паклус шепотом сказал Радиону:

– Очень славный мальчик. Но все-таки учитывай, он немного недотепа!

– О да, – с удовольствием ответил маг. – Я вижу. Из таких получаются самые лучшие волшебники.

И, спускаясь на кухню, Трикс широко улыбался, как человек, наконец-то нашедший свое место в жизни.

Часть вторая
Трикс ищет знаний

1

Жизнь молодого человека, попавшего в ученики к волшебнику, делится на две совершенно не похожие друг на друга части.

В одной, невидимой миру, приходится готовить еду, мыть посуду, подметать пол и терпеть долгие и хвастливые рассказы учителя о его подвигах и свершениях. Наградой служат лишь редкие приступы педагогического рвения, временами охватывающие волшебника. Тогда приходится выслушивать долгие и нудные наставления, после чего составлять заклинания – и выслушивать долгие и нудные замечания.

Зато другая часть, видимая миру, куда приятнее.

Поэтому мы начнем свой рассказ с нее.

В черной мантии с изумрудным подбоем, бодрой расхлябанной походкой, ранним теплым утром конца лета в крытый рынок города Босгарда ступил ученик чародея Трикс Солье. В левой руке он крепко сжимал большую плетеную корзинку, в правой – посох из отполированного дерева, выглядевший так здорово, будто он был магическим.

Его появление вызвало среди торговцев и немногочисленных поутру покупателей оживление. В городке все знали, что три дня назад волшебник Радион Щавель при таинственных обстоятельствах (шепотом рассказывали о страшной битве, когда отряд рыцарей при поддержке многочисленных демонов и гномьего хирда осадили башню) обзавелся учеником. Но самого ученика пока никто в глаза не видел. Самое распространенное мнение гласило, что ученик – притворяющийся человеком демон, поэтому на Трикса поглядывали не только с любопытством и уважением, но еще и с опаской.

Не ведая об этом, Трикс нерешительно подошел к мяснику, которого ему накануне подробно описал Щавель. Лысый и мордастый детина, нервно сжимающий в руках исполинский топор, увидев приближающегося Трикса, занервничал и потупился.

– Доброе утро, господин Рубало, – вежливо сказал Трикс. – Господин Щавель сказал «как всегда».

Мясник кивнул, одним ударом вонзил топор в деревянную колоду для рубки мяса и неожиданно ловкими для его ручищ движениями завернул в толстую коричневую бумагу несколько сочных кусков говяжьей вырезки, свиные ребрышки, телячью печенку и два круга конской колбасы. Пакеты были перевязаны бечевой и отправились на дно корзинки Трикса.

– Э… как зовут молодого господина? – вежливо поинтересовался Рубало.

– Трикс.

– Э… могу ли я попросить заплатить за мясо, господин Трикс?

– Господин Щавель сказал «как всегда», – кивнул Трикс, перехватывая оттягивающую руки корзинку двумя руками. Мешавшийся посох пришлось взять под мышку, что, конечно, портило все впечатление.

– Понятно, – печально произнес мясник. – Передайте уважаемому господину магу, что я безмерно его уважаю, но только счет господина мага уже достиг пятнадцати золотых, а я из воздуха делать мясо не умею и золотые – тоже.

– Я передам, – сказал озадаченный Трикс. Честно говоря, он был убежден, что Радион Щавель никакой нужды в деньгах не испытывает. В одной из комнат башни Трикс своими собственными глазами видел три огромных сундука, набитые монетами – правда, почему-то медными. Но и медные деньги – это деньги. – Я обязательно передам. У господина Щавеля нет нужды в деньгах, он великий маг!

– Зато у меня есть, я всего лишь мясник, – грустно сказал Рубало. – Вы уж передайте, господин Трикс! А то скотину сейчас не резон резать. Вдруг вы придете в следующий раз, а у меня не найдется для уважаемого Щавеля ни свежего мясца, ни колбаски…

Обдумывая эту завуалированную угрозу, Трикс прошел вдоль молочных рядов, купил сыра и налил в пузатую стеклянную бутыль молока. В крынке с молоком сидела маленькая печальная жаба – чтобы молоко не скисало на жаре. Трикс поморщился и решил, что молоко пить не станет. Ну, разве что кипяченое. С молочницей он расплатился мелкой серебряной монетой, которую ему выделил Щавель. Вместо сдачи молочница наложила в полотняную тряпицу плотного комковатого творога и вручила Триксу с таким уверенным видом, что мальчик не стал спорить.

Последним пунктом его назначения был зеленщик – старик-горец, с философским спокойствием взирающий на приближающегося Трикса. Не спрашивая ни слова, старик взял из рук мальчика еще одну серебряную монету, покрупнее, и вручил ему тугие пучки салата, лука и незнакомых травок. Трикс не успел удивиться, что зелень стоит так дорого, как старик произнес:

– Это просто так. Тебе. Юноше надо есть много зелени, в зелени сила.

Трикс всегда подозревал, что сила – в мясе, но спорить не стал. Вежливо поблагодарил старика. Тот кивнул и положил сверху корзины связку редиски и пару огурцов.

– Кушай на здоровье… А это господину магу.

На прилавке зеленщика стоял старый детский горшок, наполненный землей. В горшке рос кустик незнакомого Триксу растения с большими зеленоватыми ягодами. Зеленщик неспешно оборвал с куста десяток ягод и сказал:

– Сегодня только десять за серебряную. Урожая нет.

Прямо на глазах у Трикса ягоды меняли цвет – вначале стали коричневыми, потом лимонно-желтыми. Зеленщик завязал удивительные ягоды в обрывок застиранного полотна и сказал:

– Ты должен до полудня положить сорванные ягоды на лед, иначе они сгниют, и твой учитель рассердится.

– Успею, – озадаченно сказал Трикс. – А почему вы растите куст в ночном горшке?

– В моем народе человек сажает траву в детском горшке, когда к нему приходит старость, – спокойно объяснил зеленщик. – Это значит, что он уже не ждет потомства… Иди, мальчик. И скажи господину Щавелю, что ягоды горного кофе будут только дорожать. Кланы воюют, тропы опасны, караваны не отправляются в путь.

Тяжело груженный Трикс, чувствуя себя вьючным архаром из горного каравана, вышел из здания рынка. Уже совсем рассвело, и надо было торопиться, чтобы вернуться в башню до наступления жары.

К счастью, великий маг Радион Щавель не пренебрегал плебейскими способами передвижения. У рынка Трикса ждала легкая двуколка, в которую была запряжена смирная старая лошадь. При появлении мальчика она с надеждой вытянула голову.

Трикс с натугой взгромоздил корзину в тележку, достал из корзины сочный пучок салата и, оглянувшись – не увидит ли старик-торговец, протянул его лошади.

В больших печальных глазах появилось удивление. Лошадь аккуратно взяла салат с ладони Трикса мягкими теплыми губами. Прожевала. Благодарно фыркнула.

Тот, кто кормил с руки голодную лошадь, знает, насколько это приятно!

То ли в благодарность за угощение, то ли оттого, что путь лежал домой, но к башне лошадь бежала куда живее. Трикс восседал на передке, гордо поглядывая на пробуждающийся город. Отовсюду доносились звуки – нехитрая мелодия воскресного утра. Канючили дети, требуя побыстрее их накормить, жены отчитывали мужей, вернувшихся накануне слишком поздно, мужья отругивались, объясняя, что раз в неделю имеют полное право посидеть с друзьями за кружкой-другой-третьей.

Начинался новый день, люди приступали к простым житейским хлопотам.

Открывались окна и выплескивались в канавы ночные горшки. Бежали к пекарням заспанные ребятишки, сжимая в ладошках мелкие медные монеты. Печально кудахтали куры, дожидающиеся своего часа в большой деревянной клетке, установленной на подводе. Усатый крестьянин, такой же неторопливый, как и запряженная в подводу лошадь, негромко выкрикивал: «Кура! Жирная кура! Свежая кура из деревни Телепино! Живая, битая, щипаная!» Из домов побогаче выходили служанки и хозяйки, придирчиво осматривали кур, торговались и удалялись с покупкой.

Трикс, закутавшись в мантию и держа посох на коленях, с любопытством наблюдал за горожанами. Сам он был уверен, что его взгляд полон заботы и терпения, с которыми будущий маг должен взирать на простых смертных. А горожане, увы, считали, что ученик волшебника поглядывает на них слишком пристально и при этом с полнейшим безразличием. К сожалению, то, что ты видишь, зависит от того, что ты хочешь увидеть.

Трикс, кстати, ясно видел, что горожане смотрят на него с симпатией и уважением.

* * *

Все великие маги очень ленивы. Конечно, когда появляется очередной Черный Властелин или Темный Повелитель, то даже самому ленивому волшебнику приходится отрывать седалище от уютного продавленного кресла и, опираясь на волшебный посох, будто на обыкновенную палку, тащить свое изнеженное упитанное тельце куда-нибудь в Горы Смерти, Лес Ужаса или Болота Отчаяния. Темные властелины традиционно селятся в таких местах, куда нормальному герою идти долго, противно и муторно. Обычно к концу путешествия волшебники (те, что уцелели после встречи с Химерой Сырых Подземелий или Огненной Парожарной Диковиной) приходят похудевшие, окрепшие и очень, очень злые. Некоторые становятся злыми настолько, что свергают темного властелина лишь для того, чтобы занять его место, – и в обратный путь уже не отправляются.

К счастью, количество темных властелинов сильно преувеличивается народными легендами, так что большинство волшебников могут жить в такой лености, на поддержание которой хватает их трудолюбия. Радион Щавель относился к волшебникам хоть и ленивым, но трудолюбивым.

И это было большим счастьем для Трикса.

Между двумя черными каменными контрфорсами притаилась дверь в башню Щавеля – большая крепкая дверь из светлого, в цвет слоновой кости, дерева. Дверь была окована металлическими полосами и снабжена несколькими замками. Но, справедливо не полагаясь на одни лишь запоры, Радион позаботился и об охране. У двери, ковыряясь в зубах острием алебарды, стоял минотавр – мелкий, ростом со взрослого мужчину, с тусклой серой шерстью. Такие водятся в старых золотоносных шахтах и отличаются тем, что среди них изредка встречаются на удивление смышленые экземпляры.

– Здравствуй, Харым! – поприветствовал минотавра Трикс.

– Здры… – прорычал Харым. Человеческая речь давалась ему с трудом, к тому же среди минотавров, охранявших владения волшебника, о Триксе ходила дурная слава – чуть что не так, сразу готов размозжить несчастную бычью голову! – Здры… Тры…

Впрочем, Трикс и сам не горел желанием общаться с минотавром. Он быстро протиснулся в приоткрытую дверь, держа перед собой корзину с продуктами. Чудовище за его спиной вперевалку двинулось к лошади – распрячь и отпустить на луг. Благодаря магии Радиона лошади сами паслись, сами ходили на водопой и даже самостоятельно отправлялись к ближайшему кузнецу, если у них слетала подкова. Но вот снять с себя упряжь лошади все-таки не могли.

Трикс, освобожденный от забот грума, открыл еще одну дверь – легкую, ажурную, из деревянных планок. Дверь вела в такую же решетчатую шахту, идущую сквозь башню мага до самого верха. На дне шахты лежала прочная деревянная платформа, по углам которой крепились тонкие пеньковые канаты, уходящие вверх.

Опустив корзину, Трикс с натугой потянул крепкий рычаг, торчащий из платформы. Под ногами скрипнул какой-то механизм. Высоко вверху зашумело.

Трикс ждал.

Канаты дернулись, натянулись – немного косо, один угол платформы чуть просел. Впрочем, так случалось сплошь и рядом, Трикс уже не пугался. По платформе нарочно были набиты прочные рейки, в которые можно было упереться ногами, компенсируя крен. Еще к платформе крепилось несколько веревочных петель – как полагал Трикс, на тот случай, если канаты совсем уж перекосятся и подниматься на башню придется, повиснув на руках.

Но уточнять этот вопрос ему почему-то не хотелось.

Платформа поскрипывала, канаты похрустывали, вверху – все ближе и ближе – скрежетал механизм. Трикс переминался с ноги на ногу, стараясь не смотреть по сторонам.

Бездарный маг поднимался бы вверх по лестнице. Самонадеянный придумал бы заклинание, слабеющее с каждым днем. А ленивый предпочел потратиться на механика, соорудившего модную в великосветских кругах диковину – лифт, с приводом от ветряка. Судя по тому, что сделано все было не из камня или металла, потрудились здесь не признанные мастера механических диковин – гномы, а люди или эльфы.

Наконец долгий путь вверх был завершен. Платформа рывком остановилась у новой двери. Трикс подхватил корзину и торопливо вышел из хрупкой деревянной клетки в надежный каменный коридор. Как любой мальчишка, выросший во дворце, он был абсолютно убежден в надежности и несокрушимости каменных построек.

Тем мальчишкам, кому довелось убедиться, что и самые несокрушимые крепости способны рассыпаться по камешку, редко удавалось с кем-то поделиться своим знанием.

По узкой галерее с высоким сводчатым потолком Трикс прошел на кухню. И галерея, и кухня выходили на восток и были залиты солнцем, дробящимся в мутноватых оконных стеклах. Разгрузив корзину в ларь для зелени и на ледник, Трикс распахнул обе створки кухонного окна и, обхватив для надежности средник, слегка высунулся в окно. Блаженно зажмурился от яркого света.

Настроение у него было самое замечательное!

Казалось, что башня плывет по зеленому лугу, покрытому красными брызгами роз. Ветер бил Триксу в лицо, волнами гнал далеко внизу траву. Поскрипывали над головой лопасти ветряка. С полузакрытыми веками было нетрудно представить, что внизу – бушующее море, скрипят на ветру снасти, а сам Трикс стоит где-нибудь на носу мчащегося по холодным зеленым волнам корабля. Еще захотелось пофантазировать, что впереди, раскинув руки, будто изображая парящую птицу, стоит красивая девушка и Трикс бережно придерживает ее за пояс. Мальчику даже показалось, что в порывах ветра ему слышится чудное пение на незнакомом языке…

Звон колокольчика резко вырвал Трикса из мечтаний. Мальчик вздрогнул и отшатнулся от окна. Все фантазии немедленно вылетели у него из головы.

(Хорошо известно, что размечтавшегося человека не стоит окликать слишком резко. Конечно, россказни о том, что душа может не успеть вернуться в тело, – это всего лишь досужие суеверия. Зато фантазии действительно из головы вываливаются – но если они достаточно яркие, не исчезают бесследно. Они несутся сквозь все мироздание, пока не попадают в другую голову, совсем в другом мире и времени.

И хорошо, если чужая фантазия пойдет на пользу. А представьте себе, как страдает дикарь, который совершенно ясно понял, как можно изготовить паровую машину или огненный самострел? Или какие комплексы испытает тихий пещерный вампир, которого угораздило поймать мечту конторского служащего о летнем отдыхе под палящим тропическим солнцем?