Текст книги "Недотепа. Непоседа (сборник)"

Автор книги: Сергей Лукьяненко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 52 страниц) [доступный отрывок для чтения: 19 страниц]

Дедок почесал в затылке.

Первым не выдержал брат, стоящий справа.

– Это я‑то к работам непригодный? – завопил он. – Это я‑то? Как что таскать, как что грузить – всегда меня, оттого и поранился!

– Это я не умный? Это я‑то в жерновах палец прищемил, оттого что не способный и несноровистый? Да я с пяти лет при жерновах, оттого и прищемился! – обиделся стоящий в центре.

– Да я по заднице получал только по доброте своей душевной! – бушевал брат, стоящий слева. – Они хулиганят, а потом просят: «Братик, возьми на себя вину, тебя папка любит, пороть будет не сильно!»

Трикс гордо посмотрел на волшебника. Тот одобрительно кивнул. Тогда Трикс подмигнул растерянному Паклусу и сказал:

– Логика – она вообще в человеческих отношениях не применима. И любые факты можно на любую сторону вывернуть. Я это и сделал. Тут главное – спорщиков раззадорить, заставить их на несправедливость обидеться.

– Из него действительно получится хороший волшебник, – признал Щавель. – Так, дед, муку принесли? Пускай твой сильный сын ее тащит в кладовую. И все, все, прием окончен!

Когда старик вместе со смущенными сыновьями удалился, Радион с довольным видом вытер руки о полы рабочей мантии и сказал:

– Удачный вечер. Три золотых, шесть серебряных. Гусь, мука, корзинка яиц, стопка свежих полотенец, сапоги, отрез бархата на новую мантию, две битые куры… эй, мальчик… как тебя…

– Иен, ваше мудрейшество!

От неожиданного титула Радион слегка оторопел, но заострять на нем внимания не стал:

– Мальчик Иен, иди на кухню, ощипи кур и пожарь со специями. Умеешь?

– Конечно! – Иен изо всех сил старался продемонстрировать свою полезность. – Халанбери, кончай ковырять в носу! Пошли готовить ужин!

– Ага!

– И пусть этот, мелкий, вымоет руки с мылом! – крикнул вслед волшебник. Тяжело вздохнул и, опускаясь в кресло, пробормотал: – Я так надеялся, что где-нибудь в пути эти дети потеряются.

– Щавель, ну нельзя же так, это ведь дети! – укоризненно сказал Паклус, садясь рядом.

– Были бы взрослые – превратил бы во что-нибудь полезное в хозяйстве! – пригрозил Щавель. – Кстати… как ваше… путешествие?

– Удачно! – просиял Трикс. – Кня…

– Тихо, тихо, тихо! – замахал руками Щавель. – Меня не интересуют твои родственники, твои любовные похождения и дорожные тяготы. Сходил в отпуск – вот и славненько.

Трикс вздохнул.

– Никто не погиб?

– Абсолютно, – поразмыслив, сказал Паклус. – Мертвые ведь умереть по второму разу не могут?

– Нет, нет и нет! – замотал головой Щавель. – Они могут только упокоиться. Совсем другое дело. А я тут был вынужден оказать небольшую помощь местному населению. Ну, сами понимаете… – Он помолчал. – Жрать-то хочется!

– В наши дни нет былого уважения к магии… как и к искусству меча… – кивнул Паклус. – Веришь ли, наш поход пришлось отмечать в ужасной таверне. Пивом! Там даже не было благородного вина…

– Трикс, в буфете! – скомандовал Щавель.

Трикс принес из буфета пузатую бутылку (похоже, Щавель перечислил не все дары благодарных за помощь горожан) и, по собственному почину, три бокала. Щавель и глазом не повел – сковырнул залитую сургучом пробку и разлил вино на троих.

– Садись, – велел он Триксу.

Трикс подтащил стул и сел рядом с магом и рыцарем.

– Итак, мой юный ученик… – Волшебник понюхал бокал и удовлетворенно кивнул. – Итак, мой юный ученик, я рад сообщить тебе тот факт, что ты переходишь из рядовых прихвастней в подаваны!

– Браво! – сказал Паклус и отпил вина.

– С этого момента ты можешь помогать мне в волшебстве, творить собственное волшебство без разрешения и приветствовать других волшебников не поклоном в пояс, а вежливым кивком головы! Сейчас ты почувствуешь, как растет твоя заклинательная книга…

Трикс и впрямь почувствовал на поясе шевеление – его Айпод ощутимо увеличился в размере.

– Ну а что касается твоего ученического посоха – ты можешь превратить его в волшебный!

– Как? – восхищенно спросил Трикс.

– Ну как это как? Заколдуй его!

– А как именно заколдовать?

– Ах да, ты же не знаешь Табели о рангах… – кивнул Щавель. – Итак, посох прихвастня во всем подобен волшебному, но по сути – это просто палка.

– Знаю, – грустно кивнул Трикс.

– Посох подавана куда серьезнее! Ты можешь заколдовать его так, чтобы в нужный момент он начинал светиться грозным багровым или колдовским зеленым светом, или же так, чтобы при ударе о землю или врага он испускал снопы искр, или же так, чтобы в момент опасности, когда у тебя от страха вспотеют руки, посох начинал угрожающе рычать и устрашающе стонать. Но только что-то одно из трех!

– Ага… – Трикс задумался. – А у преспешника?

– У преспешника посох может сразу и светиться, и испускать искры и издавать звуки!

– А у настоящего волшебника?

– Ну, тут все ограничивается твоей фантазией, – засмеялся Щавель. – Я вот люблю, чтобы цветочки распускались от удара посоха. Ну а если испугаюсь, то из посоха начинают вылетать вороны и со зловещим карканьем кружиться над головой.

– А что он делает, волшебный посох? – тихо спросил Трикс, уже зная ответ.

– Производит впечатление на окружающих, – так же тихо ответил Щавель. – Ну ты пойми, дружок, работа волшебника – на девяносто процентов работа на зрителя!

Трикс кивнул.

– Зато эффектный посох позволит тебе творить более сильную магию! – ободрил его волшебник. – Ну же! Пей до дна, мой славный подаван!

Трикс вздохнул и залпом осушил бокал.

Вино было густым, сладким, крепким – куда крепче, чем то, которое он привык пить в родительском доме. У Трикса закружилась голова.

– Он очень хорошо показал себя в бою, – сказал тем временем Паклус. – Да и с самого начала…

– Я ничего не хочу слышать! – с болью в голосе воскликнул Щавель. – Ничего! Не имею права!

– А если я расскажу историю, случившуюся со мной невесть в какие времена невесть в каких краях? – спросил Паклус. – Однажды пришел ко мне один знакомый молодой маг…

– Это идея! – просветлел Щавель. – Только без имен!

Иен с Халанбери торжественно принесли с кухни жареных кур. Подобревший при виде еды Щавель выделил Иену ножку и крылышко, а Халанбери – ножку, после чего отослал ужинать на кухню. Судя по раздающемуся временами хихиканью и звону посуды, они там вовсе не скучали.

– И тут мы увидели корабль вита… неприятеля! – рассказывал тем временем Паклус.

Аннет, последний час хмуро порхавшая по комнате, спустилась к уху Трикса и прошептала:

– Милый, я слетаю поужинать…

– Куда?

– Да есть тут на окраине одна делянка… – туманно отозвалась фея. – Ты мне оставь кусочек пирожного, ладно?

– Какого пирожного?

– Того, что Щавелю принес кондитер в награду за… за один эликсир. – Аннет сегодня предпочитала изъясняться загадками. – Ну пока, милый!

Фея улетела, а Трикс, сбегав по просьбе волшебника к буфету за второй бутылкой, продолжил слушать историю о своем героизме. К вину он теперь притрагивался с осторожностью, но все равно вскоре начал клевать носом и едва не проспал возвращение Аннет.

– Всем чмоки в этом зале! – воскликнула фея, влетая в открытую форточку. И с веселым звонким смехом закружилась над столом в танце.

Щавель и Паклус, только что обсуждавшие, сумеет ли злобный витамант по дну морскому добраться до Хрустальных островов, замолчали и с любопытством уставились на нее.

– Что же вы такие грустные? – осыпая мага и рыцаря сверкающей серебристой пыльцой, вопрошала фея. – Почему вы не радуетесь вместе со мной? Я хочу веселья! Я хочу праздника!

– Скажи, Аннет, а ты не могла бы стать одного с нами роста? – спросил Паклус, поглаживая бороду.

Щавель, уже задававший когда-то тот же вопрос, скептически улыбнулся. Но фея неожиданно прекратила танцевать в воздухе и ответила:

– Да. Но для этого ты должен меня поцеловать.

– Я готов! – немедленно ответил рыцарь.

Аннет опустилась ниже и села на подставленную Паклусом ладонь. Щавель с сомнением хмыкнул. Рыцарь откашлялся, бережно поднес Аннет к губам и неловко чмокнул.

– Ха-ха-ха-ха-ха! – взмывая к потолку, закричала Аннет. – Такой большой, а верит сказкам! Я фея цветов! Цветы – они маленькие! Я не могу вырасти! Ха-ха-ха-ха-ха! Что ты хмуришься, сэр рыцарь? Не надо! Каждый раз, когда ты хмуришься, в мире умирает фея!

– Если ты не прекратишь хохотать, то одна моя знакомая фея точно умрет! – рявкнул рыцарь, побагровев.

Фея презрительно хихикнула, но отлетела подальше и веселиться перестала. Улыбающийся Щавель сам сходил в свой кабинет, вернулся с большой коробкой шоколадных пирожных и выложил их на стол:

– Аннет, присоединяйся. Очень жаль, что ты не можешь составить нам компанию по-настоящему, но…

Упрашивать долго фею не пришлось. Трикс, который уже несколько минут задремывал, на секунду закрыл глаза – и обнаружил, что половина пирожных съедена!

– Ну ты даешь! – воскликнул он. – За одну секунду столько слопать!

Щавель, Паклус и Аннет недоуменно уставились на него. Трикс вдруг сообразил, что из кухни больше не слышны голоса Иена и Халанбери, под столом стоят пять пустых винных бутылок, а в руках мага откуда-то появилась дымящаяся трубка.

– Ты целый час проспал сидя, мой юный ученик, – мягко сказал Щавель. – Иди-ка ты в кровать. Можешь лечь в моей спальне, я сегодня переночую в кабинете.

– Это если мы вообще ляжем! – бодро сказал Паклус.

Трикс не стал спорить и ломаться – глаза так и норовили закрыться. Он побрел в спальню мага – судя по постели, за прошедшую неделю Щавель в ней ни разу не ночевал. Стянул ботинки, сбросил куртку и, не раздеваясь дальше, повалился на кровать. Книжку-Тиану, которую он, даже заснув за столом, бережно прятал за пазухой, Трикс переложил под подушку. Потом, не удержавшись, достал и некоторое время разглядывал обложку, осторожно поглаживая пальцем буквы Т, И, А, Н, А. Потом положил на кровати рядом с подушкой и уснул.

Разбудила его Аннет – наверное, уже под утро, так как в окнах светало, но по ощущениям Трикса – сразу же, едва он закрыл глаза. Вначале Трикс услышал тихую ласковую песенку:

 
Спи, моя радость, усни!
В замке погасли огни.
Феи притихли в саду,
Стражники спят на посту,
Месяц на небе блестит,
Монстр в окно не глядит…
Глазки скорее сомкни,
Спи, моя радость, усни.
Усни! Усни!
 

Колыбельная эта, будучи самой распространенной в королевстве, пользовалась тем не менее сомнительной славой. Говорили, будто среди людей она пошла от эльфов‑кровопийц и прочего лихого волшебного народца, норовящего в ночной тиши напасть на сонного ребенка. Но эльфов и прочий сомнительный сброд давно уже загнали в глухие чащобы, а колыбельная обладала остаточной магией и прекрасно усыпляла непослушных детей. Ну не пропадать же добру? Так что все детство Трикс засыпал под эту песенку…

 
В замке все стихло давно,
В мрачных застенках темно,
Дверь ни одна не скрипит,
И привидение спит,
Кто-то кричит за стеной –
Что нам за дело, родной?
Глазки скорее сомкни,
Спи, моя радость, усни.
Усни, усни!
 

Напевая песенку, Аннет принялась подтыкать со всех сторон одеяло. Не то чтобы Трикс в этом нуждался – было тепло, но забота каждому приятна…

 
Сладко мой птенчик живет –
Нет ни тревог, ни забот,
Вдоволь игрушек, сластей,
Нянечку, милый, не бей.
Всё-то добыть поспешишь,
Только б не плакал малыш…
Нервы мои не тяни,
Спи, моя радость, усни.
Усни, усни!
 

Под знакомый с младенчества напев Трикс снова стал засыпать. Но Аннет внезапно замолкла. А потом больно ущипнула Трикса за щеку и возмущенно закричала в самое ухо:

– Ни стыда, ни совести! Ты что делаешь?

– Что? – Трикс испуганно сел на кровати, натягивая одеяло до подбородка.

– Ты затащил невинную девушку к себе в кровать! – Аннет обвиняюще указала на книгу.

– Но она же книжка! – возмутился Трикс.

– Ну и что?

– Но она же просто лежит рядом со мной! Вот, даже в балладах… – Трикс спросонку никак не мог вспомнить нужной истории, но потом строки из приключений барона Хмара всплыли сами собой. – Когда доблестный Хрей спас прекрасную Азоль из лап разбойников, он лег рядом с ней почивать…

Аннет нахмурилась. Спросила:

– Что, так и сказано?

– Ну да… лег почивать, а свой верный меч Оксогон положил между собой и Азоль…

– Вот! – Аннет затрепетала крылышками. – Единственная ситуация, при которой благородный юноша может лечь в одну постель с дамой – если между ними лежит острый меч!

Трикс подумал и решил, что Аннет права. В балладах либо герой ложился с дамой, а сразу за этим следовала свадьба, либо в постели они оказывались втроем – герой, его меч и его дама.

– У меня нет меча, – признался он. – Возможно, сгодится посох?

– Убери девушку в тумбочку! – топнув в воздухе ножкой, заявила Аннет. – Веди себя как подобает!

Пристыженный Трикс спрятал книгу в тумбочку, предварительно вытащив из ящика засохший сухарик, старую курительную трубку, пустой граненый флакон с надписью «Душистая вода № 4» и огрызок карандаша. Очевидно, все это принадлежало Щавелю.

Едва он опустил голову на подушку, как обнаружил, что рядом на постели примостилась Аннет, с умилением глядя ему в глаза.

– Ты чего? – спросил Трикс.

– Собираюсь поспать, милый!

– Еще чего! Как благородный юноша… – Трикс ловко схватил фею двумя пальцами за талию, – я просто обязан отправить тебя спать в тумбочку!

– Неблагодарный! – всхлипнула фея, вырываясь из его рук. – Хорошо, хорошо, запри меня в коробочку, посади меня в пузырек, свяжи меня суровыми нитками… – Она на миг замолчала, после чего с неожиданным энтузиазмом воскликнула: – Свяжи, свяжи меня суровыми нитками, мой строгий властелин!

– Так, – выпуская Аннет, сказал Трикс. – Я и впрямь твой повелитель, забыла? А ты мой фамильяр! Волшебный слуга! Так что приказываю – веди себя тихо, спи где-нибудь не на кровати и… и вообще не приставай!

Он поставил фею на тумбочку, уронил голову на подушку и мгновенно уснул.

Проснулся Трикс от какого-то неприятного назойливого ощущения. Открыл глаза и обнаружил, что Аннет, использовав флакон из-под «Душистой воды № 4» в качестве скамейки, лежит на тумбочке, подперев голову руками и мечтательно смотрит на него.

– Ты чего? – прошептал Трикс.

Аннет пожала плечиками и игриво заболтала ногами.

Трикс вздохнул и сел на кровати. В окно уже вовсю светило солнце. Пора было вставать.

– Аннет, нам надо поговорить, – сказал Трикс.

Фея сразу же насторожилась – как и любой человек, услышавший такую фразу.

Удивительное дело! Почти все люди (а также большинство нелюдей) обожают поговорить. Солдат рассказывает о своих ратных подвигах. Девушка обсуждает с подругами своего любимого. Злобный Черный Властелин, стоя на пороге завоевания мира, пускается в длинный разговор с поверженным противником – будто специально давая ему время собраться с силами и победить.

Да что тут говорить! Вот ты, мой любезный читатель. Да, да, именно ты! Я к тебе обращаюсь. Если ты юн – подойди к маме и скажи: «Мама, нам надо поговорить». Ты увидишь, как забавно она побледнеет и беспомощно опустит руки! А если ты немолод и у тебя самого есть дети – подзови-ка сына и скажи: «Сын, нам надо поговорить». Какие эмоции отразятся у него на лице! Какие секреты он начнет выдавливать сквозь слезы – и кто съел варенье, и кто баловался со спичками, и кто играл по Сети и поймал вирус…

А ведь казалось бы, всего лишь предложение заняться тем, что ничуть не предосудительно, что отличает человека от животного. Поговорить!

Вот и фея Аннет сразу заподозрила неладное.

– Я готова… – пролепетала она.

– Аннет, ты лучшая на свете фея, – сказал Трикс. – Я сам тебя призвал. И я счастлив, что ты так меня любишь и так обо мне заботишься.

– Но… – печально сказала фея.

– Но, – согласился Трикс. – Но ты – фея. Маленькое чудесное создание из света, магии и цветочной пыльцы.

– Вдруг я все-таки сумею подрасти? – спросила фея. – Стану с тебя ростом…

– Аннет, дело не в этом, – сказал Трикс. – Совсем не в этом. Ты – фея. Ты волшебное существо. А я – человек.

– Раз волшебная, то, значит, хуже? – прошептала фея.

– Нет, вовсе не хуже. – Трикс вздохнул. – Ну как бы объяснить… Вот окажись я на необитаемом острове с девочкой-гномом…

Аннет вскинула голову, и глаза ее радостно заблестели.

– Нет, нет, неудачный пример! – вспомнив Паклуса, воскликнул Трикс. – Гномы, эльфы – они все-таки тоже как люди. Только немного другие. А вот минотавры, сфинксы, грифоны, феи, домовые…

– Мы ведь тоже живые, – сказала Аннет. – Только по-другому. Но мы же думаем, мечтаем. Нам бывает страшно, бывает весело. Мы бываем хорошие, бываем плохие…

– Но вы – волшебные. Феи и люди могут дружить. Могут любить друг друга. Но… не так, как человеческие мальчик и девочка.

– Я знаю, – сказала Аннет. Она слезла с пузырька из-под душистой воды, села на старую курительную трубку Щавеля. – Я все прекрасно понимаю. Но ты меня такой создал, Трикс. Ты же не уточнял, как именно я должна тебя любить. Сказал бы: «Люби меня как сестра». Или: «Люби меня как верный пес». Мне было бы легче.

– Извини, – сказал Трикс. – Я не подумал. Я такой… неопытный маг.

Аннет молчала, глядя мимо Трикса. Пробормотала:

– Я надеялась, что очень быстро развеюсь. Через день-два… с нами, цветочными феями, это запросто случается… Но ты меня как-то удачно создал. Я, наверное, буду жить много месяцев. Или много лет.

Трикс смолчал – за это извиняться было глупо.

– Надо как-то приспосабливаться, – вздохнула Аннет. – Скажи, ты ее сильно любишь, эту Тиану?

– Я не знаю, – сказал Трикс, и у него часто заколотилось сердце. – Я… ни в кого еще не влюблялся.

Аннет вздохнула и вытерла глаза ладошкой.

– Значит, любишь, – сказала она. – Раз говоришь «не знаю», значит – любишь.

Некоторое время они молчали.

– Хочешь, я тебя переколдую? – спросил Трикс. – Ну, чтобы ты меня не любила…

– Нет! – Аннет вспорхнула в воздух. – И думать не смей! Во‑первых, я тогда захочу тебе отомстить и начну делать всякие гадости! А во‑вторых… а во‑вторых, не смей. Не хочу я переколдовываться.

Они снова замолчали.

– Трикс и Тиана, – мрачно сказала Аннет. – Трикс и Аннет… Трикс и Тиана… Трикс и Аннет… Трикс и Аннет на самом деле не очень-то хорошо звучит. Похоже на название какой-то болезни.

Трикс хмыкнул.

– А Трикс и Тиана – как название какой-нибудь жаркой южной страны, где все бегают с копьями и без штанов! – мстительно добавила Аннет.

Трикс промолчал.

– Значит, так, – печально сказала Аннет. – Раз ты ее так любишь, то мне тоже придется ее полюбить. И даже о ней заботиться, – добавила она с отвращением. – Что ж делать… Но запомни, брать с собой книжку в постель ты не будешь!

– Не буду, – согласился Трикс.

– Если захочешь поцеловать ее в обложку – не чаще раза в сутки и под моим присмотром!

– А можно гладить ее по переплету?

Аннет подумала:

– Наверное, можно. Только не по корешку. И не по форзацам.

– Читать можно?

– Последнюю страницу, – кивнула фея. – Считай это добрым советом.

Трикс кивнул.

– Ну что ж, – нарочито бодро сказала фея, – закроем эту тему. Мы с тобой друзья… на всю жизнь. Любите друг друга… я благословляю.

– Я же не знаю, может, Тиана меня ничуточки не любит…

– Не настолько же она глупа! – вспыхнула фея. – Иди умывайся. Щавель вообще сегодня не ложился, он уже растолкал Иена, и тот готовит завтрак. Иди. Мы больше не станем возвращаться к этой теме… Если хочешь… Я даже могу сшить мешочек для этой… книжки. Чтобы ты не мусолил ее за пазухой, а носил ее на шее… – Аннет помолчала и ядовито добавила: – Привыкал!

– А из чего мешочек? – спросил Трикс.

– Я сошью его из лепестков роз, нитью мне послужит солнечный лучик, а иглой – перо феникса, – сладким голосом пообещала Аннет. – Да из чего найду, из того и сошью, дурачок! Поройся в шкафах у Щавеля, твой учитель так запаслив, что у него наверняка найдется лоскуток шелка… или какая-нибудь старая дерюга.

Трикс с благодарностью кивнул.

Как оказалось, маги переносят ночные посиделки гораздо лучше рыцарей. Радион Щавель был бодр и весел, восседал в кресле и ободрительными выкриками помогал Иену на кухне готовить ужин.

В то же время сэр Паклус мирно похрапывал на полу, укутавшись старой конской попоной. Под утро, когда рыцарь уже не держался на ногах, он попытался содрать со стены древний гобелен, изображающий восход солнца, и завернуться в него, но был остановлен хозяином дома и уложен на пованивающую лошадиным потом попону.

Собственно говоря, в этом нет ничего удивительного. Рыцари – люди физически очень крепкие, да и горячительные напитки они способны потреблять в неимоверных количествах. Но при всем при этом жизнь рыцаря протекает очень размеренно. Утром – подъем и долгое питье огуречного или капустного рассола. Днем – дорога, обед, поединки с монстрами и прочими рыцарями. Вечером, если повезет, большая битва с врагом. Если не повезет, что чаще, – сражение с вином и пивом в ближайшем трактире. Ночью – крепкий и здоровый сон.

А вот у мага никакого распорядка дня нет. Утром, когда маг открывает глаза, его переполняют гениальные замыслы. Строки новых могучих заклинаний, которые потрясут мир и покроют его неувядаемой славой (и золотом, конечно же), теснятся в его голове. Маг торопливо завтракает, очиняет перо и садится за письменный стол (ну, или мостится со своим наладонником где-нибудь на гнилом бревне, если он в походе). И вот торжественный миг близок… сейчас… сейчас волшебные строки придут в мир!

– Дорогой, ты не мог бы минуточку посидеть с ребенком, пока я почищу репу на суп? – спрашивает мага жена (да, да, как ни странно, многие маги – люди семейные).

Маг послушно принимается играть с ребенком, ибо жене решался прекословить только Черный Властелин (собственно говоря, именно из-за жены он и решил стать Черным Властелином, после чего превратил жену в иволгу и уехал в свой Замок Ужаса).

Но вот репа начищена, и маг снова садится над пергаментом. Первая строчка заклинания уже готова, перо нырнуло в чернильницу…

На столе начинает мерцать хрустальный шар. Это коллега-волшебник хочет немножко поболтать о магии, ну и еще пожаловаться на головную боль после вчерашнего симпозиума.

Разговор окончен, маг снова берет перо… И задумчиво смотрит на хрустальный шар.

А что происходит в мире? Стоит ли начинать работать над заклинанием, не выяснив, каков курс золотого королевского талера к серебряному самаршанскому динару? И чем закончилась стычка одного большого и двух малых горских княжеств в Серых Горах? Избран ли новый глава конгресса витамантов? А еще… а еще, конечно, можно немного пошалить и последить через хрустальный шар за женскими купальнями в Дилоне. Просто для вдохновения!

Но вот дела окончены, и маг снова берется за перо. Вот-вот, близок миг творения!

Но тут жена зовет его обедать реповым супом. И заодно начинает пилить по поводу отсутствия как золотых талеров, так и серебряных динаров.

После обеда маг некоторое время отдыхает – тяжело работать на сытый желудок. Потом приходит городской герольд и просит рассказать немного о магии – горожане очень интересуются. Над каким заклинанием сейчас работает уважаемый волшебник? А какое первое заклинание он придумал? Трудно ли сейчас стать магом – говорят, только по знакомству? Правда ли, что за некоторых магов заклинания сочиняют ученики? Кого из коллег волшебник уважает, а кого не очень? Много ли платят за заклинания?

Герольд уходит, а маг остается тупо смотреть в хрустальный шар. Все чудесные слова, придуманные утром, куда-то делись. То ли их унес с собой герольд, то ли они растрачены в болтовне с коллегами…

И так проходит весь день.

Если маг холост, то вместо жены и ребенка ему мешают дурак-слуга и какой-нибудь очередной авантюрист, решивший похитить из сокровищницы мага никогда не хранившийся там артефакт. Если маг в походе, то мешают муравьи, забирающиеся под мантию, глупые вопросы напарника-рыцаря и дурацкие проказы напарника-вора, порывы холодного ветра, который никак не удается заколдовать, и слишком сильный зной, от которого никак не укрыться.

В общем, только глубокой ночью, при свете звезд и колдовского огонька маг начинает творить свои заклинания. Они уже не такие красочные, какими виделись утром.

Но и то хорошо.

Так что маги прекрасно переносят любой распорядок дня. Они одинаково хорошо умеют не работать утром, днем, вечером и ночью. И неудивительно, что там, где рыцаря уже давно сморил сон, волшебник откупоривает очередную бутылку вина.

– Доброе утро, господин Щавель, – вежливо сказал Трикс. – Мне помочь Иену на кухне?

– Подавану не пристало возиться с едой, – ответил Щавель. – Пусть уж Иен… если он навязался на нашу голову… отрабатывает свое содержание.

Мысленно Трикс очень обрадовался. Похоже, Щавель все-таки решил оставить Иена. Но виду не подал, только кивнул и спросил:

– Какие будут распоряжения на сегодня, господин Щавель?

– Распоряжения простые. Позавтракаем, и начнешь собирать вещи.

Трикс удивленно уставился на Щавеля.

– Мы едем в столицу, глупый ученик! К королю Маркелю.

– З‑зачем? – пролепетал Трикс. Столица – это очень далеко. А король – это очень серьезно! Три княжества, вольные бароны, королевские земли – огромная страна уже многие годы ликовала под властью древнего рода Маркелей. По сравнению с владениями короля даже княжество Дилон было маленьким и скромным, что уж говорить о со-герцогстве Солье и Гриза…

– Заниматься тем, чем и подобает заниматься волшебникам, – сурово ответил Щавель. – Задавать вопросы. Искать ответы. Завтракай плотно, юный подаван, обедать мы будем не скоро!

Трикс вздохнул и уселся за стол.