Текст книги "Мальчик и Тьма"

Автор книги: Сергей Лукьяненко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

7. Караван

Шоки зашел только через три дня, накануне нашего с Лэном второго вылета. Нельзя сказать, что мы скучно провели это время. Я прочитал уйму книг, попадались очень интересные; каждый день тренировался с Крылом, учил Лэна приемам айкидо, рассматривал картины, которые рисовал прежний Старший Лэна, Керт. С моим новым зрением это было ужасно интересно. Например, читал я раз в десять быстрее и часто догадывался, чем кончится книга, еще на первых страницах. Такие книги я не дочитывал. А обучая Лэна приемам, я видел все его ошибки так ясно, что выправлять их было проще простого. С картинами же оказалось интереснее всего. Я их видел по-Настоящему, как раскрытые в стене окна, а не как куски раскрашенного холста. Этот Керт был отличным художником, хотя, по-моему, и не совсем хорошим человеком. Была у него картина, где над черным неподвижным морем, под серой пеленой туч, летели двумя цепочками Летящие и Крылатые. Вдали, едва различимые на картине, они сливались в один строй, улетающий куда-то в бесконечность. Картина называлась «Перед боем», только я-то видел, что никакого боя здесь нет и не будет. На другой картине падал на скалы убитый Летящий, а над ним парил Крылатый, похожий на самого Керта, если верить Лэну. Эта картина называлась «Победитель».

Летящий на ней был гордым и красивым даже в смерти. А Крылатый нарисован кое-как, словно художник стеснялся его изображать. Еще одна картина мне очень понравилась, а Лэну нет. И неудивительно. На ней был нарисован сам Лэн, сидящий с ногами в кресле и исподлобья глядящий в сторону. Там легкими красивыми мазками были нарисованы парень с девушкой, чокающиеся бокалами с вином. Лэн, глядя на эту картину, злился и говорил, что Керт был разгильдяй и бабник, но его, Лэна, это ничуть не трогало, и назвать картину «Ревность» было глупо.

Мне все время хотелось спросить, как Керт попал в плен, потому что я уже начал кое о чем догадываться. Но пока откладывал этот разговор.

Очередной наш вылет был вечером, и с самого утра мы только и делали, что наедались впрок, изредка перепархивая по комнате, чтобы размять Крылья.

Шоки я увидел сквозь дверь, начал было искать свою черную повязку, потом плюнул на это и просто сел в кресло, закрыв глаза. Лэн впустил Шоки и молча встал рядом со мной.

– Привет, – неуверенно сказал Шоки.

– Привет. Это кто? – не удержался я от маленькой мести, разглядывая Шоки сквозь плотно сжатые веки. Шоки закусил губу и отвел от меня взгляд.

– Это я, Шоки.

– Зачем ты пришел?

– У вас сегодня вылет… Патрулирование караванной тропы…

– Мы знаем, Старший Шоки, – невозмутимо сказал я. – Все в порядке.

– Собираетесь лететь? – Он сумел скрыть удивление в голосе, но не на лице.

– Конечно. Разве у меня есть другой выход?

Наверное, Шоки хотел что-то предложить, но теперь не стал. Так я и не узнал, чем же он собирался мне помочь. Помявшись, Шоки как дурак поинтересовался:

– Как глаза, Данька? Болят?

– Этого не опишешь, – честно сообщил я. – Хочешь попробовать? Так неси кинжал, он у тебя уже испытан в деле.

Шоки вскочил и выбежал из дома. В дверях повернулся и крикнул:

– Ты сам предпочел это смерти! И не смей обвинять меня! Подло, Данька! Я подыграл тебе, ты остался в живых!

Дверь хлопнула. Я раскрыл глаза и смущенно посмотрел на Лэна. Тот жестко сказал:

– Правильно, Данька. Так ему и надо. Страж порядка…

Я не стал спорить. Но чувствовал, что и сам переборщил. У Шоки-то действительно не было выхода.

– Пошли на башню, Лэн.

Лэн поднялся за мной, сунул в руки черную ленту. Криво улыбнувшись, я завязал глаза. Какая разница? Я видел до самого горизонта. И даже серая мгла все меньше мне мешала.

В моих глазах жил Настоящий свет.

– Летим! – сказал я, взмывая в низкое небо. Ударил ветер – тугие прозрачные струи, – и я скользил между ними так, чтобы Крылу доставалось меньше работы.

Лэн отчаянно поднимался следом. Его Крыло рубило воздух, протискиваясь напролом. Как хорошо иметь Настоящее зрение!

– У меня есть крылья! – закричал я над молчаливым городом. – У меня есть Настоящие крылья!

Лэн с трудом догнал меня. Я видел, как тяжело бьют воздух крылья Младшего, и капельки пота на его лице.

– Трудно? – спросил я. – Летим наперегонки?

Лэн сложил крылья и заскользил на север, к горному перевалу, откуда приходили караваны торговцев. Засмеявшись, я последовал за ним.

У перевала я догнал Лэна, поднырнул под него и схватил за руки, складывая Младшему Крыло. Лэн обвис, и я увидел в его глазах ужас.

Тьма и свет! Что же я делаю!

– Лэн, я научился летать! – крикнул я, словно бы оправдываясь. – По-настоящему! Нам теперь никто не страшен!

– А я тебя боюсь, – тихо сказал Лэн.

Я молча обнял его и заскользил вниз, притормозив у самой земли. Поставил Лэна, сложил свое Крыло. Лэн стоял по стойке «смирно» и не мигая смотрел на меня.

– Прости, – попросил я. – Знаешь, когда можешь летать так… как птица… то тянет на всякие глупости.

– Знаю, – серьезно сказал Лэн. – Хорошие Крылатые иногда сами уходят к Летящим. Они не хотят расставаться с полетом, когда становятся взрослыми.

– Так ушел Керт? – спросил я.

Лэн кивнул:

– Ему уже немного оставалось, полгода-год. Он приказал мне следовать за ним, и мы сели на башню Летящих. Тогда Керт схватил меня и сказал, что мы станем Летящими. Что нет никакой разницы, только у нас будут крылья навсегда и мы перестанем бояться тьмы. Он всегда считал, что лучше меня знает, что мне нужно…

– Лэн…

– А я не хочу перестать бояться тьмы! Я ее ненавижу!

Лэн плакал, а я все никак не мог понять, в чем дело.

– Теперь и ты! – вдруг выкрикнул мой Младший. – Тоже решаешь, что для меня лучше! Чем ты отличаешься от других?

– Прости, – только и смог сказать я. – Лэн, ты лучше всех летаешь. Я просто обалдел от того, что смог тебя поймать в воздухе.

Слезы у Лэна сразу высохли, он неуверенно улыбнулся.

– Не сердись, партнер, – попросил я. И посмотрел на него Настоящим взглядом. Лицо Лэна дрогнуло и словно растаяло, изменившись. Я видел его без малейшей фальши, и мне было немного стыдно за это свое умение. Но я знал: то, что вижу, не расскажу никому и никогда. Ни за что на свете.

Потом я сказал то, что надо было сказать:

– Лэн, можешь меня ударить. Я тебя напугал. Только давай все-таки будем еще летать наперегонки.

– Ты теперь догонишь, – грустно сказал Лэн.

– Постараюсь, – неуверенно сказал я. И Лэн сразу повеселел:

– Давай-давай. Постарайся, а то я просто летел не в полную силу.

Мы стояли посреди узкого горного ущелья, это и был тот перевал, через который шли торговцы. И уже собирались взлететь, когда Лэн схватил меня за руку:

– Тихо!

Вслушавшись, я уловил слабый стук и звяканье. Звуки приближались.

– Караван! – уверенно сказал Лэн. – Вот как удачно. Сверху его трудно заметить, торговцы обычно маскируются.

– От Летящих?

– От всех.

Вначале из-за поворота ущелья вышел высокий мужчина в пятнисто-бурой одежде, отлично повторяющей цвет скал. Я насторожился, но Лэн спокойно сказал:

– Это охранники каравана. Привет!

Охранник, положив руку на меч, подошел к нам. Следом появились еще трое, потом несколько огромных, похожих на буйволов животных, груженных тяжелыми тюками.

– Привет, Младшие, – с ноткой симпатии сказал мужчина. – Почему вы одни?

– Я Старший в нашей паре, – оборвал я его. – Когда вы доберетесь до города?

Мужчина удивленно смотрел на меня. Покачал головой:

– Откуда нам знать? Мы лишь охрана… которой будешь и ты, если доживешь. Спрашивай у торговцев.

Мгновенно утратив к нам интерес, охранник пошел дальше. Трое его товарищей обогнули нас и, не заговаривая, прошли мимо.

– Они уже считают себя выше горожан, – хмыкнул Лэн. – Тоже мне рабы каравана… Вон торговцы, идем!

Караван был большим – наверное, сотня животных, тащивших груз, десяток охранников и всего трое торговцев. К своему удивлению, я понял, что это семья – мужчина и женщина, которым было лет по тридцать, и девчонка, старше меня на год-два, рыжеволосая и загорелая. Ага! Я посмотрел на Лэна, но тот не обратил внимания на загар девчонки. Ладно, сам разберусь. И очков у них не было! Как же они видят?

– Привет! – явно стараясь выглядеть гордым и важным, сказал Лэн. – Как прошел путь? Летящие не досаждали вам в дороге?

– Мы не воюем, мальчик. Даже с Летящими. – Мужчина-торговец отошел от мерно шагающих животных и двинулся рядом с нами. – А как ваш город? Все воюете?

Лэн кивнул. Он наслаждался общением с торговцем. А я просто шел, разглядывая эту семейку коммерсантов.

Все они были смуглыми, явно от загара. У девчонки даже кончик носа шелушился – на солнце перележала, сволочь! И одеты они были отлично – все в штанах, больше всего напоминающих джинсы, и ярких свитерах, а девчонка и ее мать еще в каких-то вязаных шапочках. Ну правильно, в горах холодно. А они к холоду не привыкли, видно по всему. Из оружия только у мужчины был короткий меч – торговцы то ли полагались на свою охрану, то ли имели в запасе что-то посильнее холодного оружия.

Как они мне не понравились! Сразу и накрепко. Особенно девчонка, которая ухмылялась, разглядывая Лэна, и временами перешептывалась о чем-то с матерью, после чего обе они вполголоса смеялись. На фоне охранников в бурых маскировочных костюмах и нас с Лэном в черных Крыльях эти трое выглядели как праздные богатые туристы в районе боевых действий.

– Хочешь конфетку? – поинтересовался тем временем мужчина-торговец у Лэна. Тот с готовностью кивнул. И торговец, достав из кармана конфету в бумажной обертке, кинул ее Лэну, хотя между ними и метра не было. Лэн подпрыгнул, поймал конфету и повернулся ко мне:

– Хочешь, Старший?

Девчонка опять хихикнула. Я подошел к Лэну, взял у него конфету, уронил и наступил на нее ногой. Потом повернулся к торговцу и сказал:

– Какая жалость. Я ее уронил.

Мы с торговцем остановились, уставившись друг на друга. Караван продолжал идти. Лэн тоже замер, испуганно глядя на нас.

– Мы редко делаем подарки, – сказал наконец торговец. – Не стоит от них отказываться.

– Подарков я пока не видел, – ответил я. – Только подачку. Счастливого пути, встретимся в городе.

Расправив Крыло, я взмыл вверх. Эх, жалко, не посмотрел на торговцев Настоящим взглядом! Ладно, еще будет время.

Лэн догнал меня на пути к городу, спросил, пристраиваясь рядом:

– Зачем ты так, Данька? Конфеты у них всегда вкусные!

– Ребенок! – с неожиданной злостью сказал я. – Лэн, опомнись, нельзя же так унижаться!

– Повязку надень, нам навстречу кто-то летит, – быстро увел разговор в сторону Лэн. Я с досады чуть не влепил ему, но повязку все-таки надел и пропустил Лэна вперед.

Когда я увидел, кто летит нам навстречу, Лэн и торговцы напрочь вылетели у меня из головы. Это был Ивон. Я узнал его по полету, удары Крыла каждого человека теперь были для меня непохожи, как почерк.

– Работаешь поводырем? – крикнул Ивон, зависая над нами. – Отлично, Лэн! Ты хороший партнер для труса.

А как ты, Старший из чужого города? Повязка не жмет?

Я взмыл вверх и приставил острие меча к его горлу. Как он перепугался!

– Ты же теперь слепой! – закричал Ивон, даже не делая попыток увернуться. – Ты слепой!

– Мне хватает слуха, – заявил я. – Как тебе мой клинок? Острый?

– Крылатые не убивают друг друга! – с противным повизгиванием в голосе крикнул Ивон. – Лэн, останови его!

Лэн парил рядом, наслаждаясь происходящим.

– Ивон, у вас прекрасный обычай наказывать трусов, – сказал я. – Но теперь я ввожу новый. Наказывать подлецов.

Ударив со всего размаху, я рассек его правое крыло. Ивон закувыркался, падая вниз. Секунду я провожал его взглядом, потом сложил крылья и бросился следом.

Поймал я Ивона у самой земли. Схватил за волосы и довольно резко затормозил – в ладони остались вырванные с корнем пряди. Ивон верещал, как поросенок.

– Запомни, – опускаясь рядом, сказал я. – Нельзя быть подлецом. Никогда. Повторяй это по утрам. И может быть, доживешь до дня, когда Крыло откажется тебя держать.

На всякий случай я ударил и по левому крылу Ивона, а тот стоял, в ужасе глядя на меня и не пытаясь снять свой арбалет. Потом я взмыл вверх. Так быстро, что пущенная вдогонку стрела меня не догнала.

– Что ты с ним сделал? – спросил Лэн, дожидавшийся меня в небе. – Убил?

– Нет, порезал Крыло. Пусть идет в город пешком.

– Это позор, – серьезно сказал Лэн.

– Надеюсь. Как ты думаешь, он дойдет?

– Да что с ним, гадом, сделается? Сам доползет или караванщики подберут. Он как раз на их тропе.

– Полетели домой, – отбрасывая сомнения, сказал я.

Мы приземлились на площади – там, где меня ослепили три дня назад. И пошли в сторону нашего дома. Люди провожали меня взглядами, кто испуганными, кто удивленными. На полпути нам попался Шоки. Лэн с грустным видом тронул меня за плечо, я остановился, глядя перед собой сквозь черную повязку.

– Рад, что у вас получился вылет, – подходя, сказал Шоки. – Ты прекрасно летаешь, я видел. Прости.

И злость на него у меня почти пропала.

– Шоки, нельзя быть рабом законов, – сказал я. – Иначе будешь рабом и во всем остальном. Над горами мы встретили Ивона. У него возникли проблемы с Крылом, так что он придет домой пешком и не совсем в срок. Не беспокойтесь зря.

– Ничего не понимаю… – признался Шоки. – Данька, как ты это делаешь?

– Караван придет в город к завтрашнему утру, – словно не слыша вопроса, сообщил я. – Можете решать, кто будет к ним наниматься. И считайте, что мы с Лэном уже нанялись охранять их от нашего города до города торговцев.

– Вы уходите? – словно не веря своим ушам, воскликнул Шоки.

– Пойдем, Младший, – велел я Лэну, и мы пошли прочь. Метров через десять Лэн не выдержал:

– Данька, ты серьезно?

– Вполне.

– Но ты даже не спросил меня! Может, я не хочу уходить!

Я вспомнил Лэна таким, каким видел его Настоящим взглядом. И поинтересовался:

– А ты что, не хочешь?

Лэн молчал.

– Мы пойдем в город торговцев. Мы вытрясем все их тайны. Мы узнаем, где они ухитряются так лихо загорать, – постепенно распаляясь, говорил я. – И не смей врать, что ты не мечтаешь удрать из своего города!

Лэн ответил, когда мы уже подошли к дому:

– Да, мечтаю. Мне не нравится мой город! Только лучше бы ты не получил это свое Настоящее зрение и не видел меня насквозь! Данька, я не хочу, чтобы за меня решали!

Домой мы вошли молча. Каждый сам по себе. Лэн достал буханку, нарезал и принялся мрачно жевать черствый хлеб. Я таким самоуничижением заниматься не стал, выудил кусок вяленого мяса и с чувством вгрызся в него.

За этим занятием нас и застал Котенок. Он, наверное, мирно спал наверху, но почувствовал наше возвращение и сбежал вниз.

– Ого, – только и сказал Солнечный котенок, забрался на стол и улегся между нами.

С минуту он молчал, разглядывая то меня, то Лэна. И я со стыдом понял, что уж он-то все увидит действительно насквозь. Не спрячешься.

– Лэн, я буду говорить с тобой, – строго начал Котенок.

– Почему? – вскинулся Лэн. – Я ни при чем! И вообще с Данькой не ссорюсь.

– Я буду говорить с тобой, потому что с Данькой сейчас говорить бесполезно, – продолжил Котенок так же сурово. И сердце у меня сжалось. Это как бесполезно?.. – С Данькой сейчас большая беда, очень большая. Он получил немного Настоящего света и стал видеть Настоящим зрением. И сразу же решил, что теперь превратился в доброго героя, который видит всю правду и лучше всех знает, что кому надо делать. Попутно возвращая свет целому миру.

– Неправда! – завопил я. Но Котенок взглянул мне в глаза, и я осекся.

– Можешь выйти, – сказал Котенок. – Я говорю не с тобой, а с твоим единственным Настоящим другом. Лэн, у Даньки на радостях все перепуталось. Он думает, что если в его глазах – свет, то он ничего плохого сделать не может. А это не так. И Свет, и Тьма – это просто силы. Конечно, светом трудно сделать черное дело, а тьмой – высветить зло. Трудно, но можно. Будь ты хоть весь светящийся, это тебя не застрахует от ошибок и скверного характера.

– Так что же делать? – тихо спросил Лэн. – Чем я могу помочь?

– Прощай Даньку, когда он тебя обижает. Пойми, что он на самом деле хочет сделать все как лучше. Просто он теперь видит всех такими, какие они есть на самом деле, а иногда надо смотреть, какими они хотят быть.

– Хорошо, – сказал Лэн.

– И еще. Спорь с Данькой не потому, что он позабыл спросить твоего согласия – он же просто знал, что ты согласишься. Спорь с ним, когда он будет на самом деле ошибаться.

Лэн молча кивнул.

– А теперь, – поднимаясь, сказал Котенок, – я выйду и снова зайду. И когда вернусь, здесь все должно быть по-другому.

Когда Котенок вернулся, на столе для него стояло полное блюдце сливок, а в кресле напротив ждали мы с Лэном.

– Ого, – вновь сказал Котенок. Но совсем с другой интонацией. Лакнул для пробы сливки и одобрительно кивнул. – Как это у вас получилось?

– Сливки, что ли? – притворно удивился Лэн. – Их еще целый кувшин.

– Да нет же! Мяу! – прикрикнул Котенок. – Не морочь мне голову, ты прекрасно понял вопрос!

Мы с Лэном переглянулись и рассмеялись.

– Да никак, – ответил я за Лэна. – Мы просто посмотрели друг на друга, потом Лэн достал сливки, а я блюдце. Потом мы сели и стали тебя ждать.

– Пойдет, – решил Котенок. – Главное – без всяких глупых извинений и клятв в вечной дружбе. В общем, начинаем военный совет. А тебе, Данька, персональное напоминание: осторожнее с Настоящим зрением.

– Мы нашли торговцев, – первым начал Лэн. – Они завтра будут в городе, и Данька уже успел с ними поссориться.

– И за дело, – подхватил я. – Их трое, не считая охраны. Мужик с женой и дочка, противная, как ведьма. Мужик дал Лэну конфетку, кинул, как собачке! Я ее растоптал. А девчонка загорелая, она недавно была на солнце!

– Ты уверен, что этот торговец хотел обидеть Лэна?

– Нет, но…

– А ты знаешь, что торговцы плавают на своих кораблях в разные миры и их дети вовсе не обязаны быть бледными, как вареная рыба?

Я молчал. Потом опустил глаза и признался:

– В общем, я, наверное, дурак. Я решил, что нам надо попасть в город торговцев и узнать…

– …где они прячут солнышко, – сладким голосом закончил Котенок. – Сказочек начитался. Но в город торговцев нам действительно надо.

– Да? – обрадовался я. – Зачем?

– Узнать, кто купил у них свет. Узнать, почему они не воюют с Летящими. Что они им такое продают или что покупают, почему никого не боятся. И зачем им тогда нужна охрана? Города на торговцев чуть ли не молятся, с Летящими у них все шито-крыто. А охрана с караванами идет.

– Правильно, – сказал я. – Котенок, ты куда лучше, чем я, все рассчитал!

– Это потому, что я не полагаюсь только на внешность или только на сущность, – объяснил Котенок. – А ты вначале сделал все выводы из внешности торговцев, а потом – из сущности Лэна. Вот и двойная ошибка.

– Данька! – неожиданно спросил Лэн. – Ты что, и вправду видишь меня насквозь?

Он напряженно ждал ответа, и я соврал. Кому же приятно, что ничего нельзя сохранить в тайне, пусть даже и от друга:

– А чего тебя видеть? Ты и так как на ладони. Буду я на тебя силы тратить!

Лэн немного успокоился. Вздохнул и сказал:

– Данька прав, надо пойти в город торговцев. Я тоже давно хотел там побывать… Только вначале надо попросить Шоки, чтобы наш дом никому не отдавали, а то я к нему привык, – неожиданно закончил он.

Поговорить с Шоки? Я шмыгнул носом, представляя такой разговор после нашей сегодняшней перепалки. И Лэн великодушно пообещал:

– Я сам с ним поговорю. Знаю, что он меня не очень любит, ну да это будет честная просьба… Шоки не откажет. Сейчас и пойду.

– Давай-давай, – подбодрил его Котенок. – Я пока обдумаю, что нам с собой взять. И пороюсь в твоих шкафах, не против?

– Да хоть все перерой! – весело сказал Лэн, вставая. – И еще… вы меня рано не ждите. Я зайду попрощаться к маме.

– Вот мы дураки, – сокрушался Котенок, когда Лэн вышел. – Совсем забыли, что он еще ребенок, у которого есть мама… Данька, а ты чего ревешь? А?

– Волшебник несчастный! – крикнул я, пряча лицо в ладони. – У меня тоже есть мама! А я даже попрощаться с ней не могу!

Часть вторая
Торговцы

1. Мы уходим из города

С самого утра мы собирались. Много вещей с собой брать не стоило, даже если бы мы пошли, а не полетели. Выбрали лучшее оружие (выбирал Лэн), теплую и красивую одежду, немного еды. Ну и конечно, по новому Крылу, про запас.

Торговцы пришли в город к обеду. Караван медленно втянулся на площадь, охранники заставили животных улечься, а мужчина-торговец подошел к ожидавшим его взрослым и принялся торговаться.

Это, конечно, только так говорится – торговаться. На самом-то деле он сообщил свои условия, а у взрослых особого выбора не было. Торговец предложил отдать почти половину груза – пищу, ткани, оружие, если десять молодых мужчин наймутся к какому-то герцогу из другого мира. Торговец подчеркнул, что в том мире есть солнце и мужчинам дадут Крылья, поднимающие большой вес. Так что они смогут летать, как в детстве.

Желающих нашлось немало. Взрослые даже заспорили между собой, но постепенно договорились. Как я понял, через пять лет они могли вернуться обратно, или наняться к другому человеку, или еще на пять лет остаться у герцога, на этот раз уже не бесплатно, а получая деньги для себя. Многие мужчины сразу стали говорить, что они вернутся через пять лет. Но я им не поверил, да и остальные тоже. Разве можно променять солнце, Крылья и службу в гвардии герцога на темный, мрачный мир, где они не могут летать?

Когда все было обговорено и взрослые принялись разгружать тюки, мы подошли к торговцу.

– Мы хотели бы наняться к вам, – начал я.

Торговец удивленно приподнял брови:

– Никогда бы не подумал. Ты же не слишком уважаешь нас, мальчик.

– Мы хотим наняться ненадолго, – пояснил я. – Просто чтобы дойти до вашего города.

– Да? – Торговец, похоже, откровенно забавлялся. – А дальше?

– Посмотрим, думаю, для Крылатых найдется занятие и там.

– Возможно, возможно. – Торговец кивнул. – Знаешь, мальчик, мне кажется, что ты считаешь нас врагами. И поэтому я соглашусь на вашу просьбу. Понимаешь?

– Думаете, мы вас полюбим?

– Не обязательно. Но у нас так мало врагов, что мне хочется понаблюдать за вами вблизи.

– Честный ответ, – признал я.

– А в нашем деле врать невыгодно. – Торговец протянул руку, словно собирался погладить меня по голове. Я отстранился, и он сделал вид, что ничего не произошло. Сказал: – Не думаю, что вам придется работать в пути. Но предлагаю плату: по пять монет каждому. Это хорошие деньги.

– По семь монет, – сказал я. Торговец удивленно посмотрел на меня. Я добавил: – По семь. Торговаться я умею.

– Не думаю. Но ладно, по шесть.

– Идет. – Теперь я протянул ему руку, и торговец с серьезным видом пожал ее.

– Мы отправимся через два часа. Отдыха в вашем городе не будет, мы спешим. Так что не опоздайте, ждать не собираюсь… Да, тебе можно задать вопрос?

– Конечно.

– В горах ты был без повязки на глазах. Зачем она тебе в городе?

Я растерялся. Я и думать забыл, что в горах снимал повязку. И какое это нелепое зрелище – мальчик с плотно завязанными глазами, который ведет себя, словно все видит. Может, сказать, что мы играем? Но какие тут игры, кроме «Крылатых и Летящих»… Оглядевшись, я убедился, что рядом никого из горожан нет. И стянул с глаз черную ленту.

– Так лучше?

– А зачем была нужна повязка?

Я не ответил. Вместо этого посмотрел ему в лицо Настоящим взглядом. Но прежде чем успел увидеть торговца, тот вздрогнул как от удара, быстро достал из кармана и надел большие черные очки. Вроде солнцезащитных, с зеркально-черными стеклами.

Сквозь эти очки я не видел.

– Так лучше? – повторил мой вопрос торговец.

– Нет, – сказал я и снова завязал глаза черной лентой.

– Очень жалею, что заключил с тобой договор, – заявил торговец. – Ты не согласишься его расторгнуть?

Здорово, что он так серьезно относится к обещаниям…

– Нет, не соглашусь.

– Через два часа мы уходим. – Торговец отвернулся и зашагал вдоль каравана. Интересно, а как он видит во тьме? В черных очках… И как видел раньше, без всяких очков?

– Лэн, бежим за вещами, – сказал я.

– У нас же два часа…

– Фига с маслом, а не два часа. Быстрее.

И мы рванули домой. Там торопливо надели рюкзаки (Лэн сунул себе за пазуху Котенка – нечего его показывать раньше времени) и побежали обратно. Караван уже готовился в путь. Охранники, старые и новые, пинками поднимали буйволов, торговец что-то объяснял удивленным взрослым, его жена и дочка шли по улице, ведущей из города, словно показывая путь. Я помахал торговцу рукой. Тот сделал вид, что не заметил, пожал руки нескольким взрослым и зашагал за караваном.

– Пойдем, Лэн, – сказал я.

– Может, спросим, не надо ли чем-нибудь помочь?

– Плохой из тебя солдат, Лэн. Кто же напрашивается на работу? Не бойся, этот тип в черных очках про нас не забыл. Наоборот, только о нас теперь и думает. Пошли.

И мы побрели вслед за караваном, едва удерживаясь от искушения взмыть в воздух. С нами не прощались. Только Лэн помахал рукой нескольким мальчишкам и сказал мне, что Младший Ивона стоит в толпе с убитым видом. Наверное, переживает за своего опозоренного Старшего.

Первые три дня мы совсем ничего не делали. Караван неторопливо шел по горным дорогам, каждую пару часов останавливаясь минут на пятнадцать. Еще один двухчасовой привал был днем, а для сна торговец отводил всем десять часов. Те охранники, что шли с караваном с самого начала, на нас почти не обращали внимания. Они болтали между собой, вспоминали каких-то знакомых из города – наверняка города торговцев, рассуждали, куда первым делом отправятся, когда вернутся домой. Взрослые из нашего города вели себя приветливее. Я все время ловил их удивленные взгляды, потому что черной повязки с глаз не снимал, но вопросов они не задавали. Вечером все ставили палатки, торговцы забирались в свою, охранники, кроме стороживших ночью, – в свои. Взрослые из нашего города ставили несколько палаток, но обычно полночи просиживали в одной, потягивая крепкое вино из кожаного бурдюка, что выдавал им каждый вечер торговец. Разговоры их сводились к тому, что они прекрасно помнят, как владеть Крылом, цену себе знают и, заработав побольше денег, построят дом в самом солнечном месте, какое только найдут. О том, чтобы вернуться обратно, никто уже и не заикался. Мы с Лэном тоже устраивались со взрослыми и тихонько сидели в углу, слушая их рассуждения. К нам относились неплохо, вроде даже с уважением. Я не сразу понял, что взрослые по-своему расценили наш уход из города. Они решили, что мы не хотим воевать с Летящими и дожидаться возраста, когда можно уйти с торговцами в другой мир, а собираемся удрать прямо сейчас.

Котенка мы от них не прятали. Просто он притворялся обычным, неговорящим и нелетающим, а свет свой делал как можно слабее. Кошки в городе были, хоть и немного, и никто Котенка в волшебных свойствах не заподозрил.

Когда мы уходили от взрослых в свою палатку, то устраивали маленький военный совет. Но обсуждать было почти нечего. Куда идем – не знаем, от кого обороняем караван – тоже. Вся семья торговцев стала носить черные очки, и Настоящим взглядом на них не посмотришь. Я пробовал смотреть по-Настоящему на охранников каравана, но ничего толком не увидел. Они были такими, какими и казались. Я раньше думал, что это очень хорошая черта – быть простым и открытым, а теперь понял: когда у человека нет внутри никакой тайны, ни плохой, ни хорошей, то он делается как неживой.

Только на третий день что-то изменилось. Вначале засуетились охранники. Теперь двое шли далеко впереди, проверяя все подозрительные места на тропе, а еще трое внимательно следили за небом. Торговец подошел к взрослым нашего города, поговорил с ними, потом дал каждому по пять монет – больших кругляшей из прозрачного камня вроде хрусталя. Мужчины подаставали оружие и тоже рассеялись по каравану среди охранников.

Потом торговец подошел ко мне.

– Пора отрабатывать плату, – вместо приветствия сказал он.

– Плати, – пожал я плечами.

Торговец без споров выдал мне десять монет, поколебался, потом добавил еще две. Я спрятал их в карман на Крыле и спросил:

– А где можно их потратить?

– В нашем городе, – не удивляясь, сказал торговец. – Теперь готовы работать?

– Да.

– Сейчас мы выйдем в заболоченную долину. Посреди нее – островок, на котором стоит башня.

– Башня Летящих?

– Конечно. Караван дойдет до островка, к нам выйдут Летящие, и я буду говорить с ними. Обычно никаких подвохов не бывает, но надо все предусмотреть. Я хочу, чтобы ты со своим напарником проверил дорогу до башни – это километров десять – и убедился, что на ней нет засады. Потом вы вернетесь и будете охранять мою семью. Летящие не должны вас увидеть.

– Значит, вы с ними торгуете, – сказал я.

– Иначе никакой охраны не хватило бы. К тому же мне выгодно торговать со всеми. Это моя работа.

Спорить было глупо, а говорить, что он поступает подло, еще глупее. Я промолчал.

– Еще вопрос, мальчик. Откуда у тебя Настоящее зрение?

– Заметили? – полюбопытствовал я.

Торговец снял очки и помахал ими.

– Это стекла, наполненные тьмой. В них ничего не увидишь на свету, зато прекрасно видно во мраке. И очень хорошо замечаешь черные стороны в людях.

– Значит, изучали меня? – Я едва смог сдержаться.

– Пробовал. В твоих глазах Настоящий свет, он слепит меня. Полагаю, тьма в моих очках точно так же мешает тебе.

Я почувствовал к нему легкое уважение.

– Мешает. Поэтому я вам не доверяю.

– Твое право. Бывали уже люди, которые считали нас, торговцев, виновными во всех бедах. Они приходили в наш город в поисках зла, но… Ладно, разбирайся сам. Но пока ты ошибаешься.

– Откуда у вас эти очки? – выкрикнул я. – Их делают Летящие?

– Да. А я с ними торгую. Вещи не виноваты ни в чем, очки тьмы можно использовать для самых добрых дел. Я торговал бы и Настоящим светом, останься он здесь…

– Его нет, потому что вы его продали! – крикнул я.

И, отвернувшись, пошел к Лэну. Тоже мне философ торговый! Торгую всем, чем выгодно! Вещи не виноваты… Знаем, и на Земле такое говорят, когда продают оружие и наркотики. Ладно, придем в их город – разберемся.

– Лэн! – крикнул я, увидев своего Младшего. – Хочешь размяться?

Он неуверенно улыбнулся:

– Летим?

– Да. Задание от нашего доброго нанимателя.

Ничего больше не спрашивая, Лэн расправил Крылья и взмыл вверх. Я увидел, какими взглядами проводили его взрослые. Неудивительно, я бы на их месте тоже помирал от зависти…

Раскрыв Крылья, я поднялся следом. Легко, даже легче, чем Лэн. В полете я сразу сорвал черную ленту, сунул ее в карман, огляделся. Нашел поток воздуха, несущийся в нужном направлении, и подставил ему Крыло.

– Куда мы летим? – добираясь ко мне напролом, через все воздушные течения и омуты, спросил Лэн.

– По караванной тропе. Она ведет в долину, а там…