Текст книги "Мальчик и Тьма"

Автор книги: Сергей Лукьяненко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

4. Возвращение Котенка

До своего нового дома я добрался, почти не заплутав по дороге. Моего Младшего еще не было, но дверь послушно открылась, едва я коснулся ручки.

Когда я увидел стол с медленно черствеющими бутербродами, мое честное намерение дождаться Лэна и поужинать вместе куда-то делось. Я слопал не меньше половины, выпил почти весь сок из бутыли и развалился поудобнее в кресле. Интересно, они тут всегда питаются сухим пайком? Или ждут прихода мамы, которая кормит юных защитников борщом и котлетами, стирает им рубашки, гладит костюмчики и удаляется в неизвестном направлении?

Я фыркнул, оценивая комизм ситуации. Так, подойдем-ка к сказочному миру, где я оказался, логически.

Тут вечная ночь. Это, конечно, происки темных сил, на то они и темные, верно? В качестве темных сил выступают Летящие – твари из мрака…

Но едва я вспомнил хлопанье крыльев во тьме и мрак, который был темнее ночи, шутить мне сразу расхотелось. Я невольно поежился и дальше думал серьезно.

Есть города, в которых живут люди. У людей есть Крылья, которые позволяют сражаться с Летящими, но Крылья поднимают лишь подростков. Поэтому они и воюют. Логично? Вполне.

А что делают взрослые? Видимо, занимаются менее романтичными делами: строят, пашут, сеют… Что сеют, здесь же нет света? Впрочем, трава и деревья ухитряются как-то расти, может, и пшеница приспособилась. Я повертел в руках еще один бутерброд, хлеб выглядел вполне обычным.

Пойдем дальше. Кому все это выгодно? Кто здесь побеждает? Летящие? Вроде бы их в городе не особенно боятся. Впрочем, за пределами города Крылатые гибнут, это уже ясно. Война у них тут зашла в тупик, сразу видно. Выходит, нужно как-то договориться с Летящими и свести дело к миру.

И я вполне могу это сделать, потому что пришел из другого мира и смотрю на все свежим взглядом.

Я не успел толком насладиться своими верными и оптимистическими догадками, как дверь хлопнула и в дом вбежал Лэн.

– За тобой гонятся? – Я невольно поднялся.

– За мной? Нет, просто я спешил. – Лэн подошел, уселся рядом и объяснил: – Зашел в ваш Клуб, мне сказали, что ты ушел. Я подумал, вдруг ты заплутал… Данька, в Клубе все нормально прошло?

– Почему ты спрашиваешь?

– Там на меня так посмотрели… странно… – Лэн поежился. – Ты ни с кем не ссорился?

– Ссорился.

– С кем?

– Я не успел познакомиться. А потом он не хотел разговаривать.

Лэн расцвел в улыбке:

– Здорово. Я так и думал, что ты сможешь за нас постоять.

Он сообразил, что сказал не совсем то, и замолчал.

– Лэн, а ты меня не предашь? – напрямик спросил я. – Я летаю… так себе, а дерусь лучше на земле. Если мы попадем в переделку…

– Данька!

– Лэн…

Он отвел взгляд.

– Мне говорили, что я делаю большую ошибку, беря тебя в партнеры.

– А ты что сказал?

– Что ты мой партнер.

Лэн закусил губу. Расстегнул верхнюю пуговку на рубашке, помялся, не зная, куда деть руки, потом жалко попросил:

– Дай мне шанс, Старший. Я не подведу.

Оптимизма мне это заявление не прибавило. И в то же время стало стыдно за то, как я загоняю Лэна в угол. Поднявшись, я коснулся его плеча:

– Ладно, Младший, попробуем, я пойду спать. Комната твоего напарника слева или справа по коридору?

– Слева.

– Отлично, я ее занимаю. До завтра!

Лэн смотрел на меня, пока я поднимался по лестнице, но ничего не сказал. Я вошел в спальню, которая теперь была моей, и с невольным смущением огляделся. Еще пару дней назад здесь жил совсем другой человек, потом он попал к Летящим, и все. Место свободно, вселяйся кто хочет.

Комната была просторной, но совсем просто обставленной. Окно, как и внизу, наглухо закрыто темными шторами; широкая кровать с очень толстым одеялом стояла посреди комнаты. Я сразу решил, что завтра передвину ее, потому что спать люблю у стенки. Еще был шкаф, куда я заглядывать не стал, и развешанное на стене оружие. Я не удержался, снял короткий, в полметра длиной, меч и осмотрел.

Хороший, наверное. Откуда мне знать. Я повесил меч на место, забрался под одеяло и уже привычно хлопнул в ладоши. Свет погас.

– Спокойной ночи, – сказал я сам себе и закрыл глаза. Спать хотелось ужасно, слишком много всего случилось за день. И я мгновенно заснул.

Мне снился сон. Кошмарный сон, где перепуталось случившееся после Потаенной двери. Мне снилось, что я иду в темноте, совершенно один, обнаженный, и под ногами – ледяная корка, покрывшая камень. Потом я посмотрел вниз и увидел, что подо мной глубокая пропасть, дно которой горит черным огнем, а я иду по воздуху, не падая. Во сне я не удивился, просто пошел дальше. Но во тьме захлопали крылья, и передо мной возник силуэт из мрака. Я остановился, а чудовище медленно приблизилось ко мне. И я узнал лицо.

– Лэн? – прошептал я.

Лэн кивнул. И развел руками-крыльями. Мол, так получилось.

– Ты же говорил, что не предашь, – сказал я и почувствовал в своей руке меч. Тот самый, что наяву висел на стене в спальне. Тогда Лэн опустил руку в складки мрака, облегающего его как одежда, и потянул оттуда клинок. Очень медленно, со скрипом, меч выдвигался из тьмы. Клинок все рос и рос, а противный царапающий звук не стихал… Я проснулся.

И услышал, как когти царапают дерево двери. Меня мгновенно прошиб холодный пот. Хлопнув в ладоши, я включил свет, соскочил с кровати и сорвал со стены меч. Холод металла в руках соединил сон и явь. Встав у двери, я занес меч и толкнул дверную ручку левой рукой.

Дверь послушно открылась. В коридоре никого не было. Лишь из-под двери другой спальни пробивался свет – Лэн не спал. Я стоял как окаменелый, таращась в пустоту. И когда что-то коснулось моих босых ног, я не выдержал и заорал.

– Данька…

У моих ног сидел Солнечный котенок. Но в каком виде! Я с трудом узнал его, настолько он изменился. Шерстка перестала светиться, стала просто рыжей, глаза запали, он был худой, как самый несчастный дворовый котенок. Нагнувшись, я взял его на руки.

– Глупый мальчишка… – прошептал Котенок. – А ты молодец, ты хорошо устроился…

– Что с тобой? – еле выговорил я. – Что?

– Здесь нет дня, Данька, – не слушая меня, продолжал Котенок. – Здесь нет Настоящего света. Я не смогу вернуть тебя.

– Я знаю, знаю, это ерунда… Что с тобой?

– Умираю, – с какой-то неожиданной и неуместной гордостью сказал Котенок. – Нет Настоящего света, понимаешь? Я умираю от голода.

Я прижал его к груди, сел на пол и заплакал. Что я могу сделать? Где найти Свет? Краем глаза я видел Лэна, выскочившего в коридор и удивленно смотревшего на нас. Слышал, как устало дышит Котенок, как падают на пол мои слезы, как переступает на холодном полу Лэн…

Как мне найти Свет, чтобы спасти друга? Котенок вдруг слабо заворочался и сказал чуть окрепшим голосом:

– Данька, я не умру.

Лэн ойкнул и отступил на шаг. Но я не обращал на него внимания. Я прижал Котенка к себе еще крепче и спросил:

– Честно? Ты не врешь?

– Честно. Я глупее, чем ты, Данька, я забыл. Любовь – это тоже Настоящий свет. Пока ты любишь меня, я не умру. Правда.

Я засмеялся сквозь слезы и посмотрел на Лэна. Тот испуганно глазел на Котенка.

– Не пугайся, это просто Солнечный котенок. Это друг, – сказал я ему.

Лэн неуверенно кивнул.

– Котенок, это Лэн. Он теперь мой Младший, партнер и друг, – гладя Котенка по спине, сказал я. Котенок мягко высвободился, спрыгнул на пол, и я с радостью заметил, что шерстка у него начала слабо светиться.

– Знаю, я же все-таки волшебник. Привет, Лэн!

– Привет, – прошептал Лэн.

– Ты теперь наелся? – спросил я у Котенка. Тот взъерошился.

– Глупый! – с прежней интонацией заявил он. – Любовью сыт не будешь. Не помру – и то хорошо.

Он, похоже, стеснялся своей недавней слабости. Я растерялся, не зная, что и сказать, но тишину нарушил Лэн:

– Я сейчас, сейчас, подождите…

Мы с Котенком недоуменно переглянулись.

– У него что, спрятано в шкафу полкило Настоящего света? – полюбопытствовал Котенок.

Я пожал плечами. А Лэн уже возвращался, прижимая что-то к груди. И сообразив, за чем он бегал, я чуть было не засмеялся.

Лэн тем временем поставил перед Котенком глубокое блюдечко и осторожно наполнил его из глиняного кувшина.

– Вот. Это сливки. Хорошие сливки.

Котенок смерил Лэна презрительным взглядом, потом повернулся ко мне:

– Здесь все… такие заботливые? Заботливые мальчишки!

– Слушай, – шепнул я, – не обижай его. Он же не знает, что ты не пьешь сливки. Сделай вид, что лакаешь.

Котенок посмотрел на Лэна, который прямо-таки сиял от радости, и со вздохом подошел к блюдечку. Скосил на меня глаза и шепотом спросил:

– Так прямо и лакать?

Я ободряюще кивнул.

– Они не кислые?

– Свежие! – встрял в разговор Лэн.

Котенок с видом великомученика принялся лакать из блюдечка. Вначале медленно, потом все быстрее и быстрее, только язык мелькал над быстро убывающими сливками. Что-то не похоже, будто это притворство из дипломатических соображений.

– Откуда он? – с восторгом спросил Лэн.

Я понял, что придется либо врать напропалую, либо признаваться.

– Лэн, я сейчас тебе расскажу все. Только не перебивай, пока не дослушаешь.

И я начал рассказывать. Про мое окно, куда редко заглядывало солнце, про Настоящий свет, который отразился от Настоящего зеркала…

Я рассказал все.

– А я никогда не видел солнца, – сказал Лэн. – У нас в городе живет старик, который его еще помнит. Но он очень старый, ему мало кто верит…

Он протянул руку и погладил Котенка. Тот, как ни странно, не сопротивлялся таким нежностям. Улегся мне на коленки и умывался, как самый обычный котенок.

– Данька, а если Солнечный котенок откроет ту Потаенную дверь, ты уйдешь домой? – неожиданно спросил Лэн.

– Конечно!

– Можно мне с тобой?

Я растерялся. Это только в книжках можно привести друзей из сказки домой и сказать: «Мама, теперь мы будем жить вместе…» А на самом-то деле столько проблем возникнет…

– Данька, я же твой партнер… – Лэн шмыгнул носом и неуверенно добавил: – Я летаю хорошо. Я умею сражаться.

Представив Лэна, который сидит на военном полигоне, весь увешанный датчиками, а вокруг стоят зенитки – чтоб слишком далеко не улетел, – я вздрогнул. Как же ему объяснить?

– Не думаю, что в Данькином мире ты сможешь летать, – пришел мне на помощь Котенок. – Твои Крылья из этого мира. К тому же я не знаю, как мне теперь открыть дверь.

– Ты же наелся! Или еще налить?

Котенок фыркнул:

– От сливок волшебства не прибавится. Хотя в общем-то они вкусные. Но для волшебства нужен Настоящий свет. Если бы рассвело, хоть на миг…

– Рассвет придет… – вздохнул Лэн. – Это в нашем приветствии так уверенно говорится: «Я жду Рассвета – Рассвет придет». А на самом деле никто уже в это не верит.

– Лэн, расскажи про ваш мир, – попросил я. – А то мы ничего толком не знаем.

– Вначале я расскажу, – хмуро сказал Котенок. – Я, между прочим, кругосветное путешествие совершил. В двух словах: везде темно. А если подробнее, то я видел много городов, где живут люди, и очень много башен… – Котенок поежился, – …где живут какие-то существа из Тьмы. Я видел, как вы между собой деретесь; как эти, темные, берут в плен ваших, как вы убиваете темных. Неприятное зрелище. Еще я видел, как из большого города у моря идут караваны и отплывают корабли, которые исчезают в никуда.

– Это торговцы, – махнул рукой Лэн. – К нам тоже скоро караван придет. Мы же не можем сами себя пищей обеспечить, у нас теперь мало что растет. Торговцы не воюют, они из другого мира. И с нами торгуют, и с Летящими.

– А вы им что продаете? – полюбопытствовал я. – Золото?

– Кому оно нужно? – удивился Лэн. – Ручки на дверях делать? Так бронза красивее. Нет, мы торгуем собой.

– Что? – не понял я.

– Взрослые бросают жребий или просто сговариваются, – со вздохом объяснил Лэн. – И нанимаются к торговцам или покупателям торговцев.

– И что делают?

– Воюют. Мы хорошие солдаты, Данька, и не боимся смерти.

– Да уж, – иронически сказал Котенок, и Лэн примолк. А Котенок продолжил: – Еще я видел очень большую башню. Я даже не смог над ней пролететь, пришлось огибать. И она вся из мрака.

– Это башня Тьмы, – вновь заговорил Лэн. – Многие города пытались ее разрушить, но ничего не выходило. Там живет повелитель Летящих.

– Я и сам догадался, – буркнул Котенок. – Как вы дошли до такой жизни, мальчик?

– Не знаю. Говорят разное: и что напали Летящие, которые принесли с собой мрак, и что мы сами в чем-то виноваты… Не знаю.

– Спросим у того старика, что помнит солнце, – решил Котенок. – Он должен знать правду. А эти, из мрака, они ваши или из другого мира?

– Они чужие, – уверенно сказал Лэн. – Они появились вместе с темнотой. Если бы мы не купили у торговцев секрет Крыльев, нам бы совсем туго пришлось.

– А для взрослых Крыльев нет?

– Нет.

– Все с вами ясно, – твердо заявил Котенок. – Кто хоть правит у вас?

– Никто.

– Так не бывает.

– Бывает. У нас, Крылатых, есть свои законы, и все следят, чтобы они выполнялись. У девчонок – свои. У взрослых – тоже. А в дела друг друга мы не лезем.

– Ну, к вам не лезут – это ясно, – неохотно согласился Котенок. – Вы, Крылатые, сила. К тому же от Летящих всех защищаете. А если один из вас, постарше, похитит девчонку, которая ему понравится? Что женщины-то могут сделать?

– Лишат нас Крыльев. Только женщины умеют их делать, а Крылья живут месяц-другой, не больше. А от взрослых зависит, привезут ли нам торговцы пищу и оружие.

– Хорошо живете. Дружно, полюбовно. – Котенок фыркнул и принялся яростно вылизываться. – Анархия… мать порядка.

Он еще что-то бормотал, вспоминая каких-то революционеров, но явно уже сам себе. Я лично не понял, что плохого в такой жизни. А Лэн вдруг уставился на меня и спросил:

– Данька, вы что же, без Крыльев живете?

– У вас их тоже раньше не было, – огрызнулся я. – Зато у нас самолеты и вертолеты есть.

– Данька, так ты летать не умеешь?

– Нет.

– Нам завтра в вылет! Если поймут, что ты не Старший… а ты же не Старший… нас накажут.

– Обманщиков убивают мечом, – вспомнил я его слова. – Лэн, ты здесь ни при чем. Я тебя обманул.

– Да я сам себя обманул! Я слишком уж хотел, чтобы ты Старшим оказался… – Лэн плюхнулся на мою кровать и начал грызть ноготь.

– Вынь палец изо рта! – даже не глядя в его сторону, велел Котенок. – И между прочим, раз вы стали партнерами, то ваши ошибки роли не играют. Ты, Лэн, Младший. Данька – Старший. Тебе напомнить правила поведения партнеров в жизни и смерти?

– Да знаю я, – хмуро сказал Лэн, по-прежнему грызя ноготь.

Я понимал, что Котенок беспокоится за меня. И обрывки сна, где Лэн стоял напротив меня с мечом, не шли из головы. Но когда я посмотрел на Лэна – тощего, бледного до синевы, взлохмаченного, не знающего, куда деть руки, а куда – глаза, меня пронзила жалость.

Странно, окажись у нас в классе такой мальчишка, его бы начали терроризировать все кому не лень. Драться-то он явно не умеет. И я бы, наверное, от других не отставал. Но одно дело – отобрать жевательную резинку, отвесить подзатыльник или засунуть головой в сугроб. А совсем другое – когда речь идет о жизни и смерти. Я не мог по-настоящему представить себе это. Не верил. Но шутить с такими вещами не хотел.

Лэн меня спас. Он поручился за меня. И какая разница, о чем при этом думал? Мысли – одно, дела – другое.

– Лэн, я могу уйти, – сказал я. – Ты объяснишь Старшим, что разоблачил меня и я убежал. Тебя не накажут, верно?

Лэн вскочил с кровати и подошел ко мне. Крепко сжал ладонь. Пальцы у него сильные, ничего не скажешь. Я понял, что он будет меня благодарить за предложенный выход, и на душе стало тоскливо.

– Старший, я тебя не предам, – твердо сказал Лэн. – Клянусь! Я хочу быть твоим партнером. Мы что-нибудь придумаем.

Я тоже сжал его ладонь, и мы молча стояли, глядя друг другу в глаза. Пока Котенок мурлыкающим голоском не сказал:

– Ребятишки, вы не безнадежны. Я рад. Придумывать, конечно, придется мне, ну да ладно.

– Слушай, волшебник недоделанный! – завопил я. – Мы сейчас тебе вместе уши надерем! Кончай издеваться!

– Извиняюсь, – притворно испугался Котенок. – Очень уж трогательно вы подружились. Может, еще поцелуетесь?

Я запустил в Солнечного котенка подушкой и промазал. Зато Лэн, схватив другую, направил ее метко. Котенок с обиженным видом выполз из-под нее и принялся вылизывать лапы. Мы засмеялись – не из-за того, что очень уж смешно получилось, а потому, что все напряжение куда-то исчезло.

– Ладно, мир, – сообщил Котенок, кончая умываться. – Лэн, как долго учиться владеть Крыльями?

– Год, – с готовностью сообщил Лэн.

– Сформулируем вопрос иначе. За какое время ты научишь своего Старшего-неумеху держаться в воздухе и не производить впечатления перелетной курицы?

– За утро, – улыбнувшись, сказал Лэн. – Летать не так уж и сложно. Летать и сражаться – совсем другое.

– Вот и отлично. Завтра и научишь. Потом отправитесь на свой вылет и будете старательно увиливать от Летящих. Ты ведь это умеешь, если честно?

Лэн виновато опустил голову, и я шлепнул его по спине:

– Не обращай на Котенка внимания. Он язва, каких мало.

– Идите-ка спать лучше, – недовольно посмотрев на меня, сказал Котенок. – Завтра вам потребуются и силы, и остроумие.

– А ты?

– А я спущусь вниз, поразмышляю, книги полистаю, – важно сказал Котенок. – Должен же кто-то за вас думать?

– Спокойной ночи, Лэн, – сказал я. И они с Солнечным котенком вышли, а я, подобрав подушки, вновь нырнул в постель. Настроение у меня почему-то было отличным. А когда минут через десять в комнату пробрался Котенок, тихонько лег на свободную подушку и стал вылизывать измазанные в сливках лапы, я твердо решил, что теперь все будет хорошо.

– Спокойной ночи, – шепнул я.

– Это тебе спокойной ночи. А Солнечным котятам желают ясного рассвета.

5. Трус

Только когда я впервые надел комбинезон Лэна, я понял, что же такое Крылья.

Плотная ткань обтянула меня, как резиновая перчатка руку. Потом я почувствовал боль в плечах и невольно вскрикнул. Словно на каждое плечо уселся Котенок и, растопырив лапки, выпустил когти.

– Не пугайся, – быстро сказал Лэн. – Крылу нужны силы.

– Мои, что ли?

– А чьи же? Как ты собираешься летать? Махать руками, как птичка?

С минуту я извивался и дергался, потом, под укоризненным взглядом Лэна, притих. К тому же и боль стала слабее.

– Так все время будет?

– Привыкнешь, – утешил Лэн. – Через месяц уже и внимания не обратишь. Так, взмахни руками…

Я взмахнул. Ткань, свисающая с рукавов, вяло хлопнула, но расправляться не собиралась.

– Представь себе Крыло, – упорно повторял Лэн, наблюдая за моими неуклюжими попытками взлететь. Мы стояли в комнате на первом этаже, а Котенок, улегшись на перилах лестницы, наблюдал за нами. – Представь Крыло. Представь полет. Ты сможешь.

– Я не смогу, Лэн.

– Ерунда, все могут. Ты не тяжелый, Крыло поднимет тебя.

Через час, убедившись, что толку нет, Лэн заставил меня забраться на шкаф и прыгнуть с двухметровой высоты. Вот это подействовало.

Мне показалось, что руки у меня вдруг выросли в несколько раз, стали широкими и ударили… нет, не о воздух даже, а о воду. Падение вдруг замедлилось, пол вновь отодвинулся вниз, потом я снова опустился и опять подскочил к потолку. По комнате гулял ветер, раскачивая картины на стене и опрокидывая всякую мелочь.

– Нормально, – сказал Лэн, который стоял подо мной, задрав голову. – Крыло умнее тебя.

– Я же лечу! – заорал я, сообразив, что падение откладывается.

– Не летишь, а порхаешь по комнате, – подал голос Котенок.

– Крыло умеет летать, тебе надо лишь руководить им. Понимаешь? Ему нужен твой ум и чуть-чуть сил. Спускайся, Старший.

Я попытался сложить Крыло и мягко упал на пол. Плечи ныли сильнее, но я был в восторге.

– Лэн, а как делать из Крыла палатку?

– Убежище, – поправил Лэн. – Так, закрой глаза, разведи руки, растопырь пальцы. Представь, что комбинезон раздувается.

Это у меня вышло сразу. Открыв глаза, я убедился, что стою в маленькой куполообразной палатке, светящейся ровным светом. Плечи были покрыты мелкой красной сыпью, но боль сразу же прошла.

– Можно?

Лэн заглянул в отверстие, а между ногами у него протиснулся Котенок.

– Конечно.

– Положено спрашивать, – объяснил Лэн. – Убежище – это куда важнее, чем дом. Сюда просто так не войдешь.

Мы сели и уставились друг на друга. Мы с Лэном улыбались, Котенок был задумчив.

– У нас будет время зайти к тому старику до вашего вылета? – поинтересовался он.

– К тому, что помнит солнце? Вряд ли. Сейчас надо плотно поесть, потом еще потренироваться, потом еще поесть.

– Слушай, а чего я такой голодный? – сообразив, что слова Лэна не звучат для меня нелепо, спросил я. – Словно день не ел.

– Ты дал силы Крылу. Причем не только для этого порхания, а еще и про запас. Нам приходится много есть, Данька.

– По тебе этого не скажешь.

– Все уходит на ветер, Старший. Эх, потренироваться бы сейчас на воздухе! Но нельзя. Ладно, взлетай с места.

И мы тренировались, время от времени устраивая перерывы на еду. Я ел бутерброды, яичницу, конфеты, пил молоко и чай. Куда все девалось, не знаю, после часа тренировок голод вновь подступал с прежней силой.

– А сколько длится вылет? – спросил я у Лэна, болтаясь в воздухе. Я немножко научился управлять полетом, здесь было главным доверять Крылу, а оно уж делало все остальное.

– Часов пять-шесть.

– Я столько не выдержу, – испугался я.

– Мы берем с собой еду. К тому же ты сейчас все время тратишь силы, а в нормальном полете мы будем планировать и отдыхать. Давай тренируйся.

Мы отправились в вылет с башни нашего дома. Я-то боялся, что при этом будут присутствовать какие-нибудь Старшие, но этого не требовалось. Правда, за небом над городом все время наблюдали, и наш взлет не мог остаться незамеченным. Но мы надеялись, что издалека мой полет не покажется подозрительно неумелым.

А вот прыгнуть с десятиметровой башни было трудно. Я вновь и вновь подходил к краю площадки, там, где ограждающие перила были убраны. Камень под ногами, отполированный за много лет, казался предательски скользким. По улицам шли редкие прохожие, но на нас никто внимания не обращал. Лишь двое малышей, мальчик и девочка, которых вела за руки пожилая женщина, упорно выворачивали головки, следя за башней и ожидая моего взлета. Боюсь, я их разочаровал.

– Пора, Старший, – тревожно сказал Лэн. – Пора. Мы уже должны быть в воздухе.

Я подошел к самому краю, остановился, балансируя.

– Соберись! – шепнул Лэн.

Раскинув руки, я закрыл глаза. И Крыло решило все за меня. Ударило по воздуху, твердому, как бетон, и башня ушла из-под ног. Не открывая глаз, я слышал, как бьют подо мной крылья Лэна, как звенит в ушах набегающий ветер.

– У нас есть Крылья! – крикнул Лэн, и я едва узнал его голос – такой он был счастливый. – Надо только не мешать им – и ты полетишь! У нас есть Крылья!

Я открыл глаза. Город был далеко внизу, люди на улицах уже стали неразличимы. Мы поднялись к самым облакам – редким, пушистым, над которыми стлалась темная пелена.

– Лэн! – крикнул я. Мой Младший носился вокруг, словно бы и не прикладывая никаких усилий для полета. Услышав меня, он сложил Крыло и поравнялся со мной.

– Лэн, можно подняться выше облаков?

Он понял.

– Нет, Данька, эта темная мгла убивает. Только Летящие могут выдерживать ее.

– А если подняться? Там есть солнце?

– Не знаю. Нам надо лететь, Старший. За мной!

И мы полетели прочь от города – туда, где нам положено было патрулировать. Лэн то залетал вперед, то возвращался ко мне, сбивчиво подсказывая какие-то секреты. Но я не слушал его, я наслаждался полетом.

Может, летать вообще без всего, как Питер Пэн, еще интереснее. Но такое бывает лишь в сказке. Мне сейчас и с Крылом хватало удовольствия. Тем более я совсем не боялся высоты, мне казалось, что я летал всегда.

Задача у нас была несложной: летать над холмами к северу от города, наблюдать, не покажутся ли Летящие, а если наткнемся на одиночного врага – атаковать его. То ли нам везло, то ли Лэн так удачно выбрал маршрут, но ни одного Летящего мы не заметили. Даже жаль, я бы хотел посмотреть на них сквозь очки и разобраться, на кого они все же похожи.

Временами мы зависали в воздухе – опускаться во время вылета не полагалось – и ели. Потом летели рядышком, и я расспрашивал Лэна обо всем подряд.

– Младший, а что вы делаете в своем Клубе?

– Ну, уж вино точно не пьем, – съязвил Лэн. – И не деремся… обычно. Всякое делаем. В Летящих играем…

– Это как?

– Очень просто. Садимся за стол, десять человек или около того, раздаем друг другу карты. Среди них две черные – это Летящие. Кому черные карты попались, никто не знает. Потом все закрывают глаза – это означает ночь, а Летящие открывают, узнают друг друга и взглядами намечают жертву. Потом все открывают глаза и начинают решать – кто же из нас Летящие, кого надо убить.

– Убить?

– Понарошку, конечно. Все сидят и решают, кто из нас самый подозрительный, кто тайный Летящий. Потом голосуют и кого-нибудь убивают. Понарошку. После этого наступает ночь, все закрывают глаза, а тот, кого убили, становится ведущим. Он по очереди называет все имена, а Летящие при имени своей жертвы поднимают вверх палец. Если оба указали на одного и того же – значит он убит. Потом все открывают глаза, и ведущий говорит, что ночью Летящими убит такой-то Крылатый. Или что Летящие плохо выбрали жертву, напали на разных людей, и те отбились. Снова решаем, кто же из нас Летящий, голосуем, еще кого-нибудь убиваем…

Лэн покосился на меня и на всякий случай добавил:

– Тоже не по правде, конечно. Опять наступает ночь, и Летящие или Летящий, если одного уже убили, на кого-нибудь указывают. Очень интересно, все так спорят, пытаются понять, кто себя подозрительно ведет, почему ночью Летящие убили именно того, а не другого… Играем до тех пор, пока не перебьем всех Летящих или они не перебьют всех Крылатых. Интереснее, само собой, быть Летящим. Я вчера два раза был, так ловко притворялся хорошим…

Я подумал, что игра действительно забавная, и я, если вернусь домой, научу ребят в нее играть. Только вместо Летящих будем выбирать каких-нибудь мафиози, а вместо Крылатых – честных граждан.

Когда время нашего вылета кончилось, мы были километрах в сорока от города. Это полчаса полета, не больше. Тем более что возвращаться мы решили по прямой, через невысокие горы, над которыми должны были патрулировать другие Крылатые. Это разрешалось.

– Сейчас прилетим, пойдем к кому-нибудь из взрослых в гости, – говорил Лэн. Он летел впереди, и мне было прекрасно его слышно. – Пусть нас покормят как следует. Мы имеем полное право после вылета по гостям ходить. А потом…

Он вдруг резко затормозил, забив крыльями в воздухе. Я едва не налетел на него.

– Смотри! – крикнул Лэн.

Над горами, в паре километров от нас, шла схватка. Двое боролись с третьим – судя по размерам, Летящим. И еще один, даже сквозь очки похожий на пятно тьмы, улепетывал в нашу сторону, молотя крыльями воздух.

– Этот патруль перехватил Летящих, – возбужденно заговорил Лэн. – Гляди, того добили!

Летящий, на которого напали двое Крылатых, падал на горы. Одно крыло у него беспомощно хлопало, другое, видимо, поврежденное, обвисло.

– Разобьется, – уверенно сказал Лэн. – Улетаем?

– А этот? – Я протянул руку, указывая на удирающего Летящего, потерял равновесие и чуть было не закувыркался сам. Выправился и добавил: – Мы же можем его перехватить, Лэн?

Младший посмотрел на меня:

– Ты серьезно, Данька? Ты хочешь драться?

И я не выдержал. Я слишком хорошо помнил, как улепетывал по горам от пары Летящих, мне захотелось рассчитаться с ними.

– Брось трусить! – заорал я на Лэна и метнулся вперед, навстречу Летящему. Лэн полетел следом.

Мы сближались, беря беглеца в кольцо, – я с Лэном и другая пара. Летящий увидел нас и попробовал подняться выше, но Лэн легко опередил его и завис над темной фигурой. В руках он сжимал нож, и Летящий не рискнул атаковать моего Младшего снизу. Лэн уже говорил мне, что позиция над врагом – самая удобная в бою.

Выхватив из ножен меч, я приблизился к Летящему. Крылья сами тащили меня в бой, и у меня вдруг появилась четкая уверенность – я все сделаю как надо. Подлечу к существу из мрака – и убью. Да, убью, потому что они убивают людей, потому что они принесли в этот мир тьму, потому что я теперь – Старший в паре. Интересно лишь, на кого же похож Летящий – на птицу, на ящера или все же на человека, но с уродливым, злым лицом.

Какой же глупый я тогда был…

Поднырнув под Летящего, я свечой взмыл вверх и оказался с ним лицом к лицу. Думаю, Лэн в этот миг был мной доволен – его Старший выполнил атаку красиво.

Выполнил – и замер, потому что укутанный в комбинезон из тьмы, раскрыв огромные черные крылья, передо мной висел самый обычный человек. Молодой парень, чем-то похожий на Шоки, только лицо его не закрывала прозрачная пластина, как у Крылатых, оно было открыто. И глаза смотрели на меня – он видел. Видел сквозь вечную ночь.

– Не убивай, – прохрипел он. – Не убивай…

Я застыл в воздухе, лишь Крыло поддерживало меня, а меч был направлен на Летящего. У него меча не было, наверное, потерял в схватке.

– Отпусти, – тихо, я едва услышал его в свисте ветра, прошептал Летящий. Под нами было с километр высоты, потом – скалы, и я вяло подумал, что стоит мне лишь ударить по черному крылу, и…

– Отпусти, – повторил Летящий. Те двое, что убили его напарника, приближались. Лэн сверху закричал:

– Бей! Бей, Данька!

– Лети, – прошептал я, опуская меч. И увидел удивление на лице Летящего. Обычном человеческом лице, лишь слегка искаженном какой-то внутренней болью.

– Лети со мной, – прошептал он. – Лети, ты наш!

– Нет! – заорал я. – Уходи!

– Ты еще придешь, – произнес Летящий и унесся вниз. Он набрал скорость в пикировании, потом раскинул черные полотнища крыльев и заскользил над горами. Его уже было не догнать.

– Что ты наделал! – закричал Лэн, спускаясь ко мне. – Что ты наделал, Старший!

– Он же человек!

– Он из Тьмы! Он ее прислужник!

– Он такой же, как мы! Он человек!

– Ты нас обоих погубил, – не слушая, прошептал Лэн. – Данька…

По лицу его текли слезы, и я как-то разом пришел в себя. Действительно, разве прислужники зла не могут быть людьми – внешне? Могут.

– Я видел! – закричал Крылатый из другой пары, подлетая к нам. – Ты отпустил его, ты предал!

Это был мальчишка, наш с Лэном ровесник. Его Старший, более тяжелый и неповоротливый, отстал.

– Я все объясню! – крикнул я. Но меня не слушали. Подлетел и Старший, тот самый парень, с которым я вчера дрался. И меня это ничуть не удивило. Если уж не везет – так во всем сразу.

– Попробуешь скрыться? – с надеждой спросил он. В руках у него был арбалет.

– И не подумаю, – храбрясь изо всех сил, ответил я. – Я все объясню.

– Попробуй… Чеки, лети в город. Пусть все соберутся на площади, у виселицы.

Его Младший, явно уверенный в превосходстве своего Старшего над нами с Лэном, полетел в город.