Текст книги "Темная сторона Луны"

Автор книги: Сергей Дорош

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 29 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

– Не мало ли? Тридцать три? – усомнилась Аркадия.

– Это у нас, на Луне, низшие могут не терять сил лет до ста пятидесяти, а то и дольше. На Земле все иначе. Они вымерли гораздо раньше. Болезни, голод, хищники, которых теперь некому было отгонять от селения. Ты о другом подумай: после этого матери воспитывали детей в таком почтении к друидам, которого не было ранее. И понятно, что своих детей те воспитали так же. И так из поколения в поколение. Селение равнодушных за тридцать три года превратилось в селение фанатиков. И так везде. Вот.

Вроде бы люди сами зовут их, а они делают одолжение, давая свое покровительство. Но внутри все иначе. И если вам друиды показались идеальными, как казались мне, юному, это ошибка. Я с радостью ушел к ним, стал служителем, очень гордился этим. Еще бы: меня взяли сразу в бойцы, минуя все низшие ступени начиная от слуг. Но среди них я, считавшийся лучшим воином пяти окрестных племен, был худшим. Вот.

– Что, такая разница? – удивился Любослав.

– Ты шутя справишься с десятком наших низших отборных воинов. А худший из наших низших легко справится с десятком таких, каким был тогда я. А вот служитель друидов, достигший ступени бойца, справится с двумя нашими низшими. Вот.

Ты не видел, как от них разлетались братья из Воинства Небесного. А я видел. Кстати, худший брат равен лучшему из наших низших. Все это я видел и познал, и вам неплохо бы знать, чтобы в случае чего верно оценить силу своего отряда. Вот.

Но худшим я был недолго. Друиды, как всегда, ничего не делали зря. Разглядели мой потенциал. Я учился быстро. Слишком быстро. Через год я получил плащ и маску неофита. К тому времени никто из служителей не мог себе позволить даже косо взглянуть на меня. Там я постиг их гниль. И это было не то, к чему я стремился. Командиры легко жертвовали новичками, бросали их в самое пекло. Выжил – хорошо, будешь сам посылать на убой. Нет – никто не заплачет, следующий. Вот.

Но я думал, это служители, не друиды. И вот я сам стал друидом. Один из многих. Вы сами сегодня видели, различить их можно только по глазам. Остальная часть лица скрыта. Безликие ряды. Неофиты постигают магию. Другую – не ту, что в доменах, но про то я ничего рассказывать не буду. Также неофиты командовали служителями. И тот же принцип – пожертвовать тем, чем нужно, для победы. Аколиты если и входили в отряды, то никем не командовали и никому не подчинялись. У них всегда была своя цель, и ради ее достижения они могли пожертвовать всем отрядом вместе с неофитами. Вот.

Я понял это, уже приближаясь к посвящению в аколиты. Я уже постиг магию и упражнялся в боевом мастерстве высших. Собственно, таких, как я, уже считали аколитами, только без серпамеча. Кстати, сегодня мы столкнулись с отрядом, который вели аколиты, и это лучше всего доказывает, что был он сформирован специально против нас. Вот.

Я уже тогда понял, что не к этому стремился. Да, я был лучшим. Тогда во мне еще жило желание быть во всем первым. Любой вид оружия постигался мною за считаные месяцы: ведь я уже был высшим, хоть друиды и не признают этого названия. Да, я стал лучшим, но уже твердо знал: если появится заслуживающая внимания цель, любой пастырь пожертвует мной. Лезть выше, обдирая ногти, стать пастырем? Но над ними Круг. И они – те же марионетки. Вот.

– И ты сразу ушел? – спросила Тайви.

– Куда? Они умеют сделать так, чтобы тебе некуда было уйти. И к отступникам из своих у них совершенно другое отношение. Отступившийся не заслуживает жизни. Ушел я гораздо позже. Была у нас одна стычка с Воинством Небесным. На тот момент мое посвящение откладывалось уже в третий раз. Что-то не получалось. Одного ангела мы взяли живым. Он сам бросил меч, когда остался один, хоть еще мог держаться и убить пару наших. Он был отличным бойцом. Вот.

Мне стало интересно – я спросил у него почему. Это было уже в наших застенках. Он, прикованный к стене, и я, его тюремщик. Интересная ситуация. Он ответил, что не стал отбирать напрасно жизни: ведь на тот момент это ничего не изменило бы. Нехорошо убивать божьи создания зря. Напомнил ему, что я – язычник, а он так загадочно улыбнулся, словно он – вождь какой-нибудь, а я – его несмышленое дитя, которое спрашивает об очевидных вещах. Но это нормально: ведь ребенок еще мал, многого не понимает. Вот.

Он сказал, что, в кого бы я ни верил, это не отменяет того, что меня создал Бог и, возможно, у меня есть шанс прозреть. Вот так поговорили. А потом узнал, что живым его взяли специально для моего посвящения. Я должен был пролить своим только что врученным серпом-мечом его кровь, а потом выпить ее. Вот.

Эта ночь навсегда отложилась в моей голове. Трое аколитов. Они так странно смотрели на меня. Я вдруг понял: они ждут моего посвящения, чтобы я их возглавил. Так было предназначено Кругом. Не зря я считался лучшим со времен Мордреда. Ночной лес, поляна, замшелый алтарь с бурыми потеками запекшейся крови. Привели ангела. Вот.

Он сказал, что я сейчас у черты. Шагну за нее – и пути назад не будет. Я изменюсь, Круг станет для меня всем. Тихо так сказал, другие и не расслышали. А я ответил, что у меня нет другого пути. «Есть, – ответил он и произнес одно имя: – Галахад». И я вспомнил. Старая история об аколите Галахаде. Он ушел с посвящения, перебив всех, кто был там. Ушел к Артуру и Мерлину. Это он привез Святой Грааль в Стоунхендж. Правда, про Стоунхендж я узнал только сегодня. До сих пор все считали, что он предал и Артура, передав чашу Воинству Небесному. Вот.

И именно тогда я принял решение. Я подошел к главе той тройки аколитов. Он протянул мне выкованный специально для меня клинок. И я пролил кровь. В его глазах было недоумение, даже когда голова отделилась от тела. Серп-меч – он острее любого клинка. А я был быстрее, сильнее и к тому же зол на всех друидов скопом за то, что моя мечта оказалась пустышкой. Вот.

Словом, я убил всех троих. Тогда же я понял, почему после посвящения аколиты сразу не становятся пастырями. Серп-меч – оружие страшное, но сложное в обращении. Я его так и не освоил. Но они были простыми, слишком простыми, и я победил. Вот тот, с которым я дрался сегодня, заставил бы меня там попотеть, и не факт, что с незнакомым оружием я его убил бы. Вот.

Я отрезал себе путь назад. Но, как сказал ангел, и в Воинство Небесное мне пока пути не было. Он притащил меня на Сатурн. Во-первых, там не спрашивают о происхождении. А во-вторых, у него там был друг. Ну а дальше все понятно. Я попал в Зеленый домен. Вот.

Мы сидели и молчали. Впервые Орсо так разоткровенничался. Может, потому, что впервые с той ночи ему довелось столкнуться со своими прежними братьями. А может, потому, что сегодня я не уверен, но все же свои нас подставили. Если среди друидов этому и противопоставить-то было нечего, то в доменах… Ну, словом, не завидую я тому, кто сделал такое с Хансером. Тайви простит, Аркадия остынет, Орсо перетерпит, я – ну, по мелочи могу напакостить. У Хана всегда один ответ на любое предательство. И сегодня он его продемонстрировал трижды. Причем Алистер, даже сам Хансер это потом признал, в списке был лишним.

Ночь властно шагала по Земле. Нас одолевал сон, особенно раненых. Высшие залечивают свои раны быстро, но для этого нужна обильная пища и крепкий сон. Первое Хансер нам обеспечил. Зверушку мы съели, оставив только кости, не думая о завтрашнем дне. А он был уже не за горами.

* * *

Двое шли по узкому каменному коридору. Проход был высечен в теле скалы. Глаза обоих были кошачьими и прекрасно видели в темноте. Но даже для них этот неосвещенный ночной коридор казался дорогой из ниоткуда в никуда. Знаменитые друидские плащи особого покроя. Они не цепляются за ветки, а в лесу настолько неуловимо меняют оттенки зеленого, что, если плавно двигаться, можно оставаться невидимым. Маски, закрывающие низ лица, прихотливые узоры вокруг глаз, уходящие к вискам. Под плащами угадываются очертания серпов-мечей.

Вот только тот, что идет впереди, опирается на резной дубовый посох – знак пастыря. А одежда второго порвана, заляпана кровью. Но дыры уже затягиваются сами собой, кровь впитывается без следа. Следы недавнего боя исчезают прямо на глазах. Он спокоен, этот аколит, уверен в себе, несмотря на то, что его миссия провалилась.

– Отец, нас предали, – наконец тихо сказал он. Сказал не потому, что ему дали знак, или из-за нетерпения. Просто почувствовал в мировой гармонии: время пришло. – С ними была ночная мерзость. Он убил того, кто держал не ведающую гармонии, и она выдернула отступника буквально из моих когтей.

– Как служители? – Ровный, спокойный голос. Голос человека, привыкшего ждать своего часа веками, а потом действовать молниеносно.

– Мое мнение – не справились, – жестко ответил аколит.

– Добровольцы?

– Да, отец.

– Знали, на что шли?

– Да, отец.

– Появление ночной мерзости повлияло на их задачи?

– Нет, отец, только на пятерых.

– Они переоценили свои силы. Понизь их. Тех пятерых – до конюхов, остальных – до хлебопашцев.

– Двое, те, кого ты велел понизить до хлебопашцев, они столкнулись с ересиархом. Ужас владеет ими, отец.

– Исцели их души. Пора применить то, чему я тебя учил.

– Да, отец. – Тот же монотонный голос, не отражающий чувств. У стороннего наблюдателя, сумей он пробраться сюда, возникло бы ощущение беседы двух статуй.

– У тебя не получится, знай это. Придешь ко мне и скажешь, почему не получилось с каждым из них. Я покажу тебе, что надо было делать.

– Да, отец.

– Знаешь, что будет, если ты не сможешь определить причины неудачи?

– Нет, отец.

– Ты будешь лишен наставника на три месяца, дабы осмыслить то, что уже было тебе преподано.

– Ты, как всегда, мудр, отец. – И слова эти не были лестью: аколит говорил то, что думал.

– Ты считаешь, привлечение служителей к этому заданию было ошибкой?

– Да, отец.

– Почему?

– У них нет хладнокровия посвященных. Они не умеют жертвовать собой ради дела.

– Тебе нужны фанатики?

– Нет, отец. Те, кто готов отдать жизнь осознанно, а не под наплывом чувств, и только тогда, когда это по-настоящему надо.

– А это было надо?

– Мое мнение – да. Если бы мы освободились от учеников «служителя острой стали», мы могли бы расстрелять чародеев, и атака из Теней уже ничего не решала бы. Для этого двоим надо было отдать свою жизнь. Любой отряд неофитов сразу бы понял, что ради победы следует пожертвовать самым слабым, бросив его на клинки.

– А все ли они осознают это?

– Нет, отец. Есть те, для кого своя жизнь дороже.

– И что с ними делать?

– Наставники должны определять таких и отсеивать, выпалывать, как сорняк.

– В каком случае? – Пастырь остановился и пристально взглянул на аколита.

– Только в том, когда нет шансов, что он возлюбит Круг больше своей жизни, – чуть поспешно ответил аколит. Патриарх удовлетворенно кивнул:

– Вовремя поправился. В тебе еще слишком много эмоций. Это хорошо, так и должно быть. Ты не должен стать каменным изваянием. Но иногда эмоции забегают вперед разума. Это плохо. Это – недостаток самодисциплины. Но ты верно ответил на все вопросы. Продолжим. Итак, все ли сорняки можно выполоть таким образом?

– Нет, отец.

– Почему?

– Иногда попадаются ученики, которые хитрее своих учителей. Они лишь изображают преданность.

– И что бывает в таком случае?

– Рано или поздно они становятся отступниками.

– Что надо делать, чтобы этого избежать?

– Отступивший да умрет. Дабы колеблющийся, глядя на его смерть, поведал наставнику о своих сомнениях, а не хранил их в себе, приумножая, дабы мудрые смогли найти для него выход, ибо все живое дорого Кругу.

– Почти отлично. Если бы не одна оговорка, но, думаю, этот изъян ты исправишь сам. И ты сам должен будешь покарать отступника. Завтра. Но прежде чем мы поговорим об этом, ответь мне на еще один вопрос. Я тоже был против привлечения служителей. Но кого бы взял в отряд ты? Забудь о ночной мерзости. Говори так, словно ты о нем не знаешь.

– Да, отец. Мое мнение – не стоит противопоставлять силу силе. Взять отступника. Он сильнее меня в рукопашной, но в зверином воплощении я порвал бы его на лоскутки, будь у меня еще минут пять. По тому же принципу надо было подбирать отряд. Кроме нас троих хватило бы пятерки неофитов. В тех условиях главное – только убить отступника и забрать Грааль. Следовательно, правильно поставленная магическая атака развоплотила бы всех лишних, а мы втроем расправились бы с отступником.

– Да, я тоже так думал. Кроме того, из пяти неофитов кто-нибудь успел бы среагировать на появление ночной мерзости и распылил бы его. Но нас не послушали, потому что требованием союзников была смерть всего отряда. Умный вполне сможет вычислить всех вошедших в заговор против Зеленого домена. Но сейчас мы имеем то же самое, с чего начали. Отступник жив, Грааль у него, а их беззубая змея легко сложит два и два и, значит, легко определит, кто под них копает. Посему я считаю необходимым действовать на свой страх и риск, правда, пока не разрывая союза. Сейчас ты возьмешь в свою тройку двух новых аколитов. Выбери их сам. Ты отправишься туда, где мои птицы обнаружили отступника. Главное – покарать его. Вторая задача – Грааль. Если появятся союзники, действуй по обстоятельствам. Лучше всего будет убить их. Понятна задача?

– Да, отец.

– Кого еще возьмешь с собой?

– Мы пойдем втроем, отец. У них сейчас ни одного нормального не ведающего гармонии, они слишком истощились, как и их ересиарх.

– Я жду тебя с его когтями и шкурой.

– А чем эти когти так важны, отец?

Пастырь оперся о посох и на миг словно постарел, но все же ответил, и в голосе его слышались нотки ярости:

– Ты видел их изгиб? Ничего не напоминает?

– Похоже на серп-меч.

– Вот именно. Уходя, он убил троих аколитов во время ритуала и еще двоих стражников, тех, что привели ему ангела для заклания. Он забрал их оружие. На каждой перчатке у него по три когтя. Это верхние части пяти чужих мечей и одного – его собственного. Он осквернил наше оружие. А шкура принадлежала одному из тех двоих стражников. Он перекинулся в медведя и был убит. Отступник взял его шкуру, потому что ее мало каким оружием пробьешь. Он попрал все святое для нас. Убей его без жалости.

– Да, отец.

* * *

Утром все пришли в себя. Я, конечно, хромал, но ходить уже мог. На Робине все затягивалось еще быстрее. Но главное – очнулся ЛинКеТор. Тайви хлопотала вокруг него, меняла повязки. В воздухе разносился запах целебных мазей. Орсо почесывал неглубокие порезы – все, что осталось от вчерашних ран.

– Пойду поохочусь, – тихо сказал Хансер.

– Не надо, – проворчал Орсо. – Ты когда убиваешь, от тебя такая волна боли расходится, что нас все окрестные друиды почуют.

– Как скажешь, – пожал плечами Хансер, потом подсел к ЛинКеТору: – Ты как так вовремя умудрился появиться? – криво усмехнулся он.

– Да вот подумал: убьют надежду и опору домена, – ответил Лин. – Непорядок это. А вообще у Болеслава было предчувствие беды.

– Оно его не обмануло. Болемир мертв.

– Кто его? – помрачнел ЛинКеТор.

– Друиды. Его и Ярославу. Мы еле ушли.

– Я говорил, не стоило отправлять на Землю детей, – с горечью сказал ЛинКеТор. – А от бордовых вы как ушли? У меня последней мыслью было, что этот подлец перебьет теперь всех.

– Неправильная мысль. Тайви их разбросала.

– Юлиан мертв, – перебила его Аркадия. – Юлиан, его ученик и Алистер.

– Хансер? – мрачно спросил ЛинКеТор.

Тайви в это время отошла к костру и разговора не слышала.

– Все вместе, – начал было Хансер, но вдруг умолк, а потом сказал другим, железным тоном: – Я. В их смерти виновен только я, и за все отвечу только я.

Мне все было понятно. Конечно, любой суд приплетет и вину Тайви, если Хансер начнет оправдываться. И в результате могут пострадать оба, а могут и оправдаться. Но если он возьмет вину на себя, разбираться ни в чем не будут. Его просто казнят.

За этим разговором никто не заметил, как подошла Тайви. Глаза ее сузились, и в них полыхала решимость:

– Не смей все брать на себя, – тихо сказала она. – Мы выкрутимся вместе.

– Нет, малыш. – Хансер тепло улыбнулся. – Посуди сама, я мог их развоплотить, но не захотел. А ты как раз все делала правильно. Может, по букве закона ты и соучастница, но закон дурацкий. По духу же виновен лишь я. И черт с ним всем. Если решат откупиться мной от бордовых…

– Будет суд божий, – процедил сквозь зубы ЛинКеТор. – Я имею право его потребовать. И пусть найдут того, кто победит меня. Ты покарал подлость. Будь я проклят, если дам тебя за это наказать. Подлость должна знать, что ее ждет быстрое и беспощадное возмездие, иначе она расцветет буйным цветом.

– Не шути с этим. – Хансер встал. – Суд божий покажет мою вину. Плохо, если при этом пострадаешь и ты. Там ведь не простые высшие дерутся – они воплощают в себе правду и неправду. А я все-таки виновен. И все твое мастерство не спасет тебя.

Вдруг Хансер замер. ЛинКеТор приподнялся на локтях, потянулся к мечам и со стоном повалился назад, на свое ложе. Робин встал, стараясь опираться на здоровую ногу. Любослав замер на одном колене, руки вскинуты к рукоятям мечей. Тайви бросилась к своему возлюбленному и, мягко придавив его за плечи к земле, предотвратила вторую попытку встать. Я подивился ее напору: ЛинКеТор сопротивлялся, а даже в таком состоянии в нем оставалось немало сил. Сама Тайви застыла, сжавшись над ним и выхватив длинный кинжал – единственное свое оружие. Она тоже собиралась драться. Пусть магические силы еще не восстановились, сейчас она напоминала волчицу над своим потомством. Вот тебе и кроткая хрупкая тростинка. Лично я не хотел бы схватиться с нею сейчас.

Они появились на миг позже. Видимо, несущие спокойствие почуяли их. От края леса отделились три фигуры, одинаковые, как братья-близнецы. Даже глубокая зелень глаз имела один оттенок. Орсо усмехнулся как-то хищно. Да, когда я с ним познакомился, в глубине его глаз все еще дремал такой же зеленоватый оттенок. Он и сейчас иногда просыпался, хоть от природы глаза Орсо были карими.

Шли они спокойно, уверенно. Аркадия подняла посох. Вчерашний ее портал был на два порядка сложнее обычного, открывающегося в виде арки. Нет, ее сейчас стоит списать со счетов. Любой друид махнет мечиком – просто проходя мимо, не отвлекаясь от другого противника, – и девочки нет.

Друиды остановились шагов за десять от нас. Орсо вышел вперед. Мы с Хансером заняли места слева и справа. Рыпнувшихся было следом учеников ЛинКеТора Хан остановил недовольным жестом, и на сей раз никто ему не возразил.

– Сторожите Грааль – головой ответите, – сказал он.

Мы смотрели друг на друга. Шесть пар глаз. Я прикидывал. Орсо со своим справится, это точно. Хансер, скорее всего, тоже. Он любого известного мне прерывающего нить превосходил на голову. А вот я своих сил не переоценивал. С аколитом мне не справиться. Но отступить… Фи, благородные сеньоры, есть вещи гораздо важнее жизни. Да, я позор своего рода, как говорит весь Лазурный домен. Да, я не избрал стези несущего спокойствие. Но ни один враг не может похвастаться, что кто-нибудь из дель Сентилья показал ему спину. Даже если бы это не было так не эстетично, поздно начинать. Я, в конце концов, благородных кровей. Бежать от хама, нацепившего необычный плащ и прихватившего необычный меч, – это плохой тон.

– Нам нужна жизнь отступника и чаша, – сказал предводитель тройки. Что-то в нем было знакомое. Уж не он ли вчера чуть не порвал Орсо? В таком случае раны его затягиваются еще быстрее наших. – Именно в такой последовательности, – добавил он.

Смотрели друиды не на Орсо: смотрели они на Хансера. И он ответил. Ответ в стиле Хансера:

– Я не торгую друзьями. Что вам надо – подходите и берите. Кто после этого выживет, задумается – стоит ли оно того. Давайте, выводите, сколько вы еще с собой притащили шавок?

– Больше никого… – спокойно ответил друид и веско добавил: – Пока. Подумай, если бы нам были нужны все ваши жизни – стал бы я разговаривать? Вы и так почти бессильны. А это наша земля. И привести мы можем гораздо больше народу.

– Ты сам не оставляешь нам выбора. Ты же друид, знаешь, как дерутся звери, загнанные в угол.

– Именно потому я и не хочу вас загонять в угол.

– Мы не сдаемся.

– Без боя?

– Вообще не сдаемся. Это может внушить врагам ложное представление об их силе. Если тебе нечего больше сказать, доставай меч. Пора заканчивать словоблудие.

– Я же сказал, что не собираюсь оставлять вас без выбора. Вы можете отдать чашу, отступник сразится с любым из нас. Победит – отпустим всех, не будем преследовать, пока не доберетесь до домена.

– Грааль тоже хотелось бы оставить у себя. Вот, – промолвил Орсо.

– Сразись со всеми тремя, – предложил друид.

– Трое на одного? А если я проиграю?

– Чаша наша, а доменовцы могут уйти. Выиграешь – уйдете все с чашей.

– Условия боя мои, – заявил Орсо.

– Согласен, – не стал спорить друид.

– Медведь, ты рехнулся? – покосился на него Хансер.

– Доверься мне, черный. Их всего лишь трое, как тогда.

– Тогда на твоей стороне была внезапность.

– А на их – непривычное для меня оружие. Не волнуйся, Хансер, я справлюсь.

– Но учтите: любая подлость – и я начинаю убивать, – заметил Хансер.

– Вы с ума сошли, – зашипела Аркадия. – Мы не можем рисковать Граалем.

– Молчи, женщина, – рявкнул Орсо. – И не вздумай вмешаться. Зарою в землю живой.

– Лучше присмотри за кружкой, – заметил я. – А мужские дела, куколка, предоставь мужчинам.

Она фыркнула и отвернулась. А что она могла сказать?

– Медведь, ты точно справишься? – тихо спросил Хансер.

– Не вздумай вмешиваться, черный, – ответил он. – Это мой бой.

Мы отошли поближе к своим. Волновался я за Орсо? Признаться, я не раз видел его в бою. А вот этих друидов – нет. Я не знал, чего от них ждать, и в первый раз пожалел о своем знатном происхождении. Будь я из простолюдинов, ничто не удержало бы меня от удара, если бы Орсо грозила опасность. И плевать на все правила боя. Их трое, а он один, – это не поединок. Но честь фамилии обязывала соблюдать договоренности.

Друиды спокойно обнажили клинки. Орсо медленно разминался. Принял несколько боевых стоек, пару раз медленно, с ленцой взмахнул руками, потом вдруг ускорился. В какой-то момент когти прыгнули ему на руки, и он застыл в боевой стойке.

– Начали, – просто сказал он и тут же прыгнул в сторону.

Вовремя: на том месте, где он стоял, древесные корни вдруг выползли из-под земли, стремясь опутать его, подобно гигантским щупальцам. Такие же корни вырвались и там, где он приземлился, но за миг до того, как его ноги коснулись земли, Орсо выкрикнул заклинание. Земля полыхнула. Все превратилось в пепел, включая корни. Перекатом Орсо бросился вперед, уходя от новых атак. Предводитель друидов, еще не вступивший в бой, поджидал его, прикрывшись щитом. Орсо вышел из кувырка, нанося удар по ногам. Когти лязгнули о меч. Предводитель парировал удар легко, без видимого напряжения. Его помощники оставили попытки колдовать, бросились врукопашную. Орсо вдруг перекатился влево, оставляя правого вне боя, сцепился с двумя другими. Когти мелькали слишком быстро для друидов. Они никогда не сталкивались с таким оружием. Но всего его коварства они пока не оценили.

Орсо работал когтями как обычными короткими клинками – быстро, точно, но ничего сверхъестественного. Но как он перемещался! Один, а то и два друида все время оказывались не при делах, Орсо закрывался от них их товарищами. ЛинКеТор что-то одобрительно проворчал – видимо, он научил этому друида-отступника.

Друиды увлеклись боем. Они теснили Орсо, пользуясь большей длиной клинков, и такое беспомощное положение третьего их явно не смущало. У меня возникло ощущение, что всю битву они спланировали заранее и сейчас претворяли свой план в жизнь с упорством и методичностью, которыми их загадочный Круг славился всегда. Возможно, мы с Хансером не зря волновались, а Орсо недооценил свои силы. Это за ним иногда водилось. А то, что враги зажимали его, было видно всем.

– Он проиграет, – вдруг сказала Аркадия. Какой там Грааль – сейчас все таращились на схватку. Правда, понял я это уже потом. Как говорится, задним умом все крепки, а лучше бы верхним.

– Все нормально, – сказал ЛинКеТор. – Он действует правильно.

Никто ему не возразил. Мало того, все немного успокоились. Еще бы: кто лучше несущего спокойствие может прочитать картину боя? Пара когтей против пары клинков. Дерись друиды оберучь – не знаю, не дала бы уже защита Орсо трещину. Присоединись к ним третий – то же самое. Но пока Орсо парировал мечи, уходя прыжками от ударов по ногам, отбить которые не позволяла длина его оружия.

Еще пару минут равновесие колебалось. Уверенность вновь отпускала меня, сомнения вползали в сердце. Рука сама тянулась к эфесу шпаги. Сохрани вас Бог испытать подобное. Это даже хуже, чем было вчера с Хансером. Вчера я был беспомощен, все мое желание не могло помочь и на волосинку. А сегодня я был в полной силе, но толку было еще меньше, чем вчера. Могу, но нельзя. Будет только хуже.

Несколько раз клинки чиркали по медвежьей шкуре. Но шкура оказалась прочной, я даже думаю, что не совсем обычной, потому что бритвенноострое лезвие должно было дойти до плоти, однако словно натыкалось на металл. Но так не могло продолжаться бесконечно. И наконец оба клинка ударили по ногам. Орсо припал на колено, парируя их когтями. Меч предводителя был подобен змее. Молниеносный бросок – и на бедре Орсо расплывается кровавое пятно. Лезвие коротко лязгает по опоздавшим когтям.

А вот его помощник не успел. Его меч вдруг застрял между двумя лезвиями. В этот момент окрыленный успехом предводитель пропустил всплеск магии. Корни вырвались из-под земли и притянули его вниз, распиная. Помощник попытался освободить свое оружие, но Орсо другой рукой заклинил его еще больше и резко рванул на себя. Состязаться с ним в грубой силе мало кто мог. Клинок выпорхнул из рук друида. Тот на миг замешкался, и этого времени хватило моему другу, чтобы расцепить когти и полоснуть врага по горлу тыльной стороной. Послышался хрип и бульканье. Следом удар левой по лицу, поворот вокруг себя. Правые когти с разворота распороли друиду брюхо снизу вверх наискось.

Орсо перепрыгнул через падающий труп. Второй друид не успел среагировать: он не видел, что произошло. Видел лишь вдруг валящееся на него тело, попятился, а потом нечто косматое, летящее подобно пушечному ядру. Взблеск стали. Левой рукой Орсо сбил его меч с линии атаки, правой вогнал когти под щит, буквально вбив их под солнечное сплетение друиду, наискось вверх.

Предводитель рванулся в спутывающих его корнях – он пытался ослабить власть Орсо над ними, перехватить. И ему это удалось, потому что мой друг был сосредоточен на непосредственном противнике. С невероятной силой он провернул оружие в ране. Друид взвыл. Орсо выдернул когти. На трех изогнутых лезвиях лежало еще бьющееся сердце.

Орсо повернулся к уже освободившемуся предводителю:

– Это за Ярославу и Болемира, – сказал он холодно, – а дальше будет лично от меня.

– Давай, отступник, покажи себя! – крикнул последний друид, громыхнув мечом о щит. – Давай, падаль предательская! Со мной гармония этого мира! Ты не пройдешь дальше меня, отринувший гармонию.

– Сдохни, раб Круга! – Орсо прыгнул, нанося удар обеими руками, словно огромный кот. И таким прыжком он смял бы и рыцаря в латах, но только не ловкого друида. Его противник перекатился влево, вскидывая клинок над плечом. Загнутое вверх острие полоснуло Орсо по животу. Друид движением кисти стряхнул кровь с клинка. Орсо приземлился прямо в сплетение корней, возникшее буквально на глазах.

– Увлекся, – печально сказал ЛинКеТор. – Хансер, не смей лезть. Честь домена…

– Плевать, – рыкнул Хансер, уходя в Тень.

– Луи, останови его, – крикнула Тайви.

– Нет! – Аркадия прыгнула на меня, но ее прекрасное гибкое тело пролетело сквозь пустоту. Я ухожу в Тень гораздо быстрее.

Тем временем вокруг Орсо полыхнул огонь, сжигая корни. Но друид уже был рядом. Только невероятная реакция позволила Орсо избежать смерти. Удар крест-накрест оставил лишь глубокие порезы на его груди. Но результат боя теперь мог бы предсказать любой крестьянин с Земли. Трудно было предвидеть лишь результат атаки Хансера, потому что друзьями он не просто не торговал. Даже его честь не была ему дороже дружбы, даже мнение тех же друзей.

– Я убью тебя, предатель! – закричал друид. – Клянусь Кругом, ты сдохнешь от моей руки!

– Иди сюда, рысь! – рыкнул в ответ Орсо.

Но нам было не до того. Наш друг и так уже был практически покойником. За его спиной, готовые к удару, уже стояли две фигуры. Тени скрывали их от прочих, но мыто с Хансером все видели, и теперь друид был обречен. Нечестный бой.

– Вали гадов, – просто сказал Хансер.

Черные плащи до пят, в руках мечи. Мне до одного из них – один хороший прыжок, прыжок живущего в тенях, когда он в своей стихии. До второго Хансеру было шагов пять.

У обоих руки уже были на замахе. Я буквально взвился в воздух, в высоту метров на шесть, и, подобно коршуну, рухнул на своего подопечного. Наверно, так же движутся в бою несущие спокойствие. Но, как я и сказал, Тени – это моя стихия. Шпага вошла точно в шею, перебив позвоночник. Думаю, благородные сеньоры, ни у кого не возникло ложных иллюзий насчет его способности противостоять мне? Он даже не понял, от чего умер. Сила моего прыжка сбила его с ног и вышвырнула из Теней, как напроказничавшего котенка.

Хансер крутанулся вокруг себя. Два метательных кинжала, усиленные разворотом, летели быстрее стрел. Второй убийца, услышав его голос, был наготове. Но он не собирался спасать себя. Он метнул свой меч коротким движением, почти без замаха. Сам в это же время рванулся влево, наверное полагая, что, раз большинство людей правши, то и бить его будут справа. Со мною это имело бы резон, но не с Хансером. Он ушел от одного кинжала, но второй пробил ему плечо.

– Вправо, дурак! – заорал друид.

Орсо, ясное дело, и не подумал подчиниться. Он не видел, как за его спиной из Теней вываливается мертвое тело с едва заметной раной на шее, как вылетает меч чуть левее него. Зато все видел друид – и ринулся вперед. Орсо ожидал последней атаки, но уж никак не того, что произошло. Хансеру все-таки удалось сбить прицел убийцы. Меч ударил Орсо в левый бок, намного ниже сердца. Друид же пролетел мимо, толкнув нашего повелевающего стихиями щитом. Еще не понявший, что происходит, Орсо ударил вслед когтями. Спину друида перечеркнули три алые полосы, лезвия окрасились кровью.

Убийца выпал из Теней, уже выхватывая кинжал. Он тоже, как и Хансер, был жилистым и гибким. Плавный разворот навстречу тому, кто ударил его в спину. От друида он подвоха не ждал. Оно и понятно. Спасло того только чудо. Штанина Орсо уже пропиталась кровью из пореза на ноге так, что в сапоге хлюпало. Грудь и живот тоже были все красные. Серп-меч нанес не такие и глубокие раны, но жутко кровоточащие. Лицо Орсо было белее мела. Меч убийцы в бок просто свалил его с ног. И вместо полновесного удара, разорвавшего бы его пополам, друид получил лишь глубокие, но совсем не смертельные раны.