Текст книги "Князь Рюрик и его время"

Автор книги: Сергей Цветков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 15 страниц)

Несмотря на эту внешнюю идиллию, наступившую после изгнания варягов, именно Гостомысл позднее выступил инициатором нового призвания варягов. По летописи известно, что у Гостомысла было три дочери, которые были замужем за соседними князьями, а четыре сына умерли при его жизни. Не имея мужского потомства и скорбя об этом, Гостомысл однажды увидел пророческий сон: в котором из чрева средней его дочери Умилы произросло гигантское дерево, покрывшее своими ветвями огромный город. Вещуны растолковали этот сон так – один из сыновей Умилы будет его наследником и «земля удобрится княжением его».

Перед своей смертью Гостомысл, собрав старейшин и рассказав им свой вещий сон, посоветовал отправить посольство к варягам просить князя. На этот зов явились, уже после смерти Гостомысла, Рюрик с двумя братьями. То есть все три брата: Рюрик, Трувор и Синеус были внуками Гостомысла [22]22
  Коваленко Г., Смирнов В. С. 15—16.


[Закрыть].

Вот эта версия выглядит наиболее логичной – пресекся род прежних правителей по мужской линии и пригласили потомка по женской. Это вполне в духе династических перипетий. Не таким ли образом был приглашен нашей императрицей Елизаветой внук Петра I Петр III из Гольштинии? Встает опять вопрос о месте действия этих событий – Велиград (Рерик) или Новгород?

Иоакимовская летопись сообщает также сведения о двух других дочерях Гостомысла: от старшей – произошла будущая знаменитая княгиня Ольга, а младшая была матерью воеводы Вадима, убитого впоследствии Рюриком. Причина очевидна – новому властителю не нужны были соперники. Сын Рюрика Игорь, женившись на Ольге, соединил таким образом новую династию Рюриковичей с прежней, местной династией потомков Буривоя.

Несмотря на легендарный характер этой летописи, известной только из труда Татищева, «немало современных ученых считают, что у легендарного Гостомысла был вполне реальный исторический прототип. Его именем открывается список новгородских посадников, помещенный в Новгородской Первой летописи младшего извода под 989 годом. По мнению В.Л. Янина, несмотря на легендарный характер событий, связанный с именем Гостомысла, само по себе включение этого имени в список является исторически значительным фактом. Тем самым составитель списка как бы утверждает, что посадничество является исконной формой новгородской государственности и, следовательно, оно старше княжеской власти. Гостомысл не был посадником в позднем смысле этого слова, но вполне вероятно, что он был старейшиной союза племен сло-вен, кривичей и финно-угров» [23]23
  Там же. С. 16.


[Закрыть].

Может быть, все дело в том, что сам институт посадничества предшествовал княжеской власти, что сам князь в те времена жил на землях балтийских славян и управлял колонизированными балтийскими славянскими территориями с помощью своего доверенного лица – посадника. Впоследствии, при появлении княжеской власти на территории Северной Руси, роль посадника могла измениться, и он превратился в представителя местного боярского управления.

Интересно, что по западноевропейским хроникам нам известен король бодричей, одного из племен балтийских славян, по имени Гостомысл, и правил он как раз в середине IX века. Может быть, он и был тем самым Гостомыслом Иоакимовской летописи и одновременно правил Северной Русью, которая в те времена могла быть колонией балтийских славян. Расстояние не могло быть помехой – ведь морской путь от самых западных земель балтийских славян до древней Ладоги, куда пришел изначально Рюрик, занимал не больше десяти дней. И лишь потом князь бодричей направил туда своих сыновей или внуков Рюрика, Трувора и Синеуса на княжение. Имя его посадника могло забыться, а вот имя самого князя Гостомысла как новгородского правителя вошло в хроники. Кстати сказать, именно ободритский князь Гостомысл связан тесно с Велиградом-Рериком – там была его княжеская резиденция. Так что Великий город Иоакимовской летописи скорее всего Велиград-Рерик, а не Новгород, которого в те времена попросту не существовало.

А. Н. Азбелев, исследовавший деяния Гостомысла балтийских славян на основе западноевропейских хроник, пишет: «Фульдские анналы, соответствующая часть которых писалась современником события, были в тот период официозной хроникой руководившего вторжением короля Людовика Немецкого. Здесь говорится о победе его над ободритами и подчинении князей после убиения их короля Гостомысла. В трудах историков довольно обычны основанные именно на этом известии упоминания, что Людовик умертвил короля ободритов. Однако другие хронисты подобного не сообщают.

Вертинские анналы, соответствующая часть которых принадлежит тоже современнику, но независимому от Людовика, дают об этой войне, пожалуй, наиболее содержательное известие, в котором среди ее жертв Гостомысл вообще не назван. Третья современная событиям хроника – Ксантенские анналы – сохранилась в тексте, который после 870 г. был обработан сторонником Людовика Немецкого: но здесь лишь глухо упомянуто, что король Гостомысл погиб или исчез (interiit). Об его убиении однозначно написал только фульдский анналист. Но доверять этому нет достаточных оснований.

Продолживший изучение истории западных славян, начатое у нас известными трудами А.Ф. Гильфердинга, и внимательно сопоставлявший хроники А.И. Павинский отмечал, что «фульдский анналист, находившийся в личных отношениях с королем», существенно исказил результат следующей войны Людовика Немецкого с ободритами, которых возглавил князь Добромысл: сообщая о ней коротко, анналист представил ее как победу Людовика над Добромыслом. Между тем независимая от этого короля хроника Гинкмара (соответствующая часть Вертинских анналов) подробно повествует, в сущности, о поражении войск Людовика, единственным успехом которого оказалось добывание заложников. В данной связи А.И. Павинский писал: «Это служит новым указанием на то, как неверно записывались события анналистами, находившимися в зависимости от королевского двора» (ранее, по сходному поводу, исследователь заметил, что «осторожно следует относиться к известиям, сообщаемым придворною анналистикою о победах над славянами»). «Уже тот факт, что через сравнительно короткое время после первой войны с ободритами Людовику потребовалась вторая, победы ему не принесшая, свидетельствует, что и результаты первой войны были преувеличены писавшим Фульдскую хронику духовником этого короля Рудольфом. Даже Ксантенские анналы сообщали под тем же 844 г., что сразу после ухода войск Людовика славянские князья отпали от его власти.

Сведения русских летописей позволяют оспорить основанное на односторонней информации мнение, что Гостомысл был убит в 844 г. Если бы действительно во время интервенции Людовика Немецкого он находился на берегах Лабы и если бы, только убив славянского короля, Людовик сумел добиться подчинения местных князей, то весьма осведомленный труаский епископ Пруденций, писавший тогда хронику, дошедшую в составе Вертинских анналов, не умолчал бы о столь существенном факте, ибо он уделил специальное внимание этим событиям 844 г.

По всей видимости, Людовик воспользовался отсутствием Гостомысла, которое и позволило хотя бы ненадолго привести к покорности славянских князей. Так как среди них Гостомысла не оказалось, это открывало возможность признать его погибшим. В то время возраст Гостомысла вряд ли позволял ему лично участвовать в боях. Если его внук Рюрик от средней дочери родился в начале IX в., то в 844 г. Гостомыслу было немало лет. К тому же он был, очевидно, поглощен делами своих владений у славян приильменских, как позволяет заключить Ипатьевская летопись.

Дату кончины Гостомысла она не сообщает. Но под 862 г. в анналах упомянуто о главенстве у бодричей Добромысла, следовательно, Гостомысл скончался ранее. В "Повести временных лет" 862 г. датировано приглашение Рюрика, которому предшествовало изгнание "варягов" и внутренние раздоры. Это заставляет отнести смерть Гостомысла к самому началу 860-х или концу 850-х годов. Если же принимать разделяемую многими историками поправку хронологии "Повести" на шесть лет, которую обосновал в свое время В. Г. Васильевский, то следует считать, что Гостомысл скончался около середины 850-х годов.

Фульдская хроника писалась Рудольфом до 863 г. Узнав, что Гостомысла действительно уже нет в живых, тенденциозный хронист, не смущаясь, мог трактовать смерть вражеского короля как впечатляющий успех своего повелителя во время малорезультативного на самом деле похода против славян в 844 г. В действительности смерть Гостомысла наступила от естественных причин и не в Западной Прибалтике, а на новгородской земле. Об этом свидетельствуют данные ряда русских источников – фольклорных и летописных» [24]24
  Азбелев А.Н. Гостомысл // Варяго-русский вопрос в историографии. М., 2010. С. 600—601.


[Закрыть].

Далее Азбелев заключает: «Общественный статус Гостомысла у прибалтийских славян был настолько значителен, что побуждал даже враждебного хрониста называть его королем (rex). Прибытие этого лица в пределы будущей Новгородской земли естественно связывать с усилением немецкого натиска на земли славян, в частности – на государство ободритов. Переселялся оттуда на берега Ильменя, очевидно, далеко не один Гостомысл. Причины же такой миграции не уменьшались, а возрастали. Начавшись, вероятно, еще при Карле Великом, она подсказывала путь и Гостомыслу. Биография этого деятеля, хотя и доступная гипотетическому выяснению лишь фрагментарно, может служить иллюстрацией того, какова могла быть вообще этническая предыстория значительной части населения Новгородской земли» [25]25
  Там же. С. 602.


[Закрыть].

Известна даже легендарная могила Гостомысла на Волотовом поле, расположенном в нескольких километрах от Новгорода. Название этого поля может иметь двоякое происхождение: с одной стороны – волотами (или велетами) в древности называли великанов и богатырей, а с другой – одно из самых грозных племен балтийских славян называлось велетами.

В летописи Николо-Дворищенского собора есть прямое указание именно на это место: «Когда умер Гостомысл, сын Буривоя, когда проводили его достойно всем великим Новым городом до места, называемого Волотово, и тут погребли его». Похоронив своего вождя, новгородцы пригоршнями насыпали на его могиле холм. В начале XIX века археолог Ходаковский раскопал здесь большую сопку, которую назвали могилой Гостомысла, а в 1821 году этнограф Чарноцкий произвел раскопки на небольшой сопке недалеко от церкви Успения Богородицы и обнаружил костные останки животных и угли, которые могли быть остатками погребальной тризны» [26]26
  Коваленко Г., Смирнов В. Указ. соч. С. 17.


[Закрыть](рис. 4).

Нельзя, конечно, достоверно утверждать, что речь действительно идет о реальной могиле Гостомысла, но мы не раз убеждались, что часто легенды подтверждаются историческими данными, как это случилось с находкой легендарной Трои, благодаря скрупулезному анализу гомеровской «Илиады».

 ^{Рис. 4. Великий Новгород. Церковь Успения Богородицы на Волотовом поле}

В «Космографии» С. Мюнстера и «Записках о Московии» С. Герберштейна, вышедших в середине XVI века и отражавших древние европейские традиции и представления, сказано, что родиной варягов является южнобалтийская Вагрия. Что касается Рюрика, то первый считал его вагром, а второй вандалом (германские источники часто называют балтийских славян «венедами» и «вандалами»). Герберштейн вполне логично заключает по этому поводу: «Вандалы не только отличались могуществом, но и имели общий с русскими язык, обычаи и веру, то, по моему мнению, русским естественно было призвать себе государями вагров, иначе говоря, варягов, а не уступать власть чужеземцам, отличавшимся от них и верой, и обычаями, и языком». Эту бы логику да в уста современных российских исследователей, продолжающих упорно называть Рюрика и его варяжскую дружину скандинавами. Необходимо отметить, что славяне вообще, а русы в частности, необыкновенно сакрализировали княжескую власть, поэтому представить себе чужака в качестве русского князя крайне сложно. Князей могли изгонять, приглашать других князей, как это часто бывало в Новгороде, но это всегда были Рюриковичи, которые сами были из рода Гостомысла.

Известный российский историк В.В.Фомин считает, что: «Мюнстер и Герберштейн, выводя варяжских князей из числа южнобалтийских славян, отразили мнение, имевшее широкое хождение в западноевропейском мире. Во-первых, одним из вдохновителей сочинения Мюнстера был, поясняет финский историк А. Латвакангас, шведский король Густав I Ваза, призывавший его воспеть величие и славу древних готских королей. Мюнстер, выполняя этот заказ, тщательно проследил историю шведских правителей и посвятил свою работу Густаву Вазе, но при этом, что важно отметить, не связал варягов русских летописей со шведами, да и сам король не выразил каких-либо претензий на связь истории своего народа с историей Руси в столь раннюю эпоху. И это тогда, когда он буквально вымаливал у Ивана Грозного как милость, чтобы тот признал его равным собою и сносился бы с ним напрямую, а не через новгородских посадников» [27]27
  Фомин В.В. Начальная история... С. 190.


[Закрыть].

Второй важный аргумент в пользу связи происхождения Рюрика от балтийских славян, считает Фомин, – это непосредственное ознакомление с этой версией Герберштейном напрямую от вагров. «В январе—апреле 1516 г. Герберштейн, посетив в качестве посла Священной Римской империи германской нации Данию, значительную часть пути проделал по Вагрии, с 1460 г. входившей в состав датского королевства. Как следует из его рассказа, он беседовал с ваграми, которых затем сблизил с русскими, отметил общность их языка и обычаев. От них же Герберштейн почерпнул сведения о прошлом их земли. Так, он привел чье-то мнение, «"что, как полагают, Балтийское море и получило название от этой Вагрии" (т. е. Варяжское море). Под таким именем оно выступает, как известно, и в наших летописях. Тогда же прозвучал какой-то материал, увязывающий древнюю историю южной Балтики и Руси. Полученную информацию Герберштейн, специально задавшись еще в России (а в ней он был в 1517 и 1526 гг.) проблемой этноса варягов, соотнес с русскими известиями и поставил знак равенства между варягами и южнобалтийскими ваграми, а не варягами и скандинавами (германцами)» [28]28
  Там же. С. 191.


[Закрыть].

Необходимо отметить, что немецкие историки, как никто лучше, должны были знать историю, а также легенды и сказания балтийских славян, так как большинство их территорий после многочисленных крестовых походов, организованных против славян, отошли именно к Германии. Понятно, что информаторам с именно этих территорий должны больше доверять сегодняшние специалисты.

Этой версии, как показал Фомин, придерживались многие немецкие историки. Так, Б.Блат (1560—1613 гг.) и вслед за ним Ф.Хемниц (1611 – 1687 гг.), констатировали, что Рюрик, родоначальник династии Рюриковичей на Руси, жил около 840 года и был сыном ободритского князя Годлиба, который был убит датчанами в 808 году при взятии главного города соседей вагров ободритов Рарога (датчане именовали его Рериком). В 1708 году был издан первый том знаменитых «Генеалогических таблиц» И. Хюбнера, где династию русских князей историк начинает с Рюрика, считавшего его потомком вендо-ободритских королей и пришедшего около 840 года с братьями Синеусом и Трувором в Северо-Западную Русь. В «Зерцале историческом государей Российских», написанном проживавшем в России с 1722 года датчанином А. Селлием, который, как ни парадоксально, работал у основателя норманизма Г.З. Байера, Рюрик с братьями также выводился из Вагрии («три княжие, Рурик, Трувор и Синав все братья родные из Вагрии в Русскую вышли землю званы»). А ведь в отличие от Байера, Селлий хорошо знал предания Южной Балтики, которые сохранились по крайней мере до середины XIX века. Француз К. Мармье (его «Северные письма» были изданы в 1840 г.) посетил Мекленбург, расположенный на землях славян ободритов и граничащий на западе с Вагрией, и записал там легенду, согласно которой у короля ободритов-реригов Годлава было три сына – Рюрик Миролюбивый, Сивар Победоносный и Трувор Верный, которые ушли на восток и освободили народ Руссии от тирании. Собравшись затем вернуться, они уступили просьбе народа занять место их прежних королей и сели княжить в Новгороде, Пскове и на Белозере. После смерти братьев Рюрик стал править единовластно. Так что эта версия держалась долго, пока ее стали не очень умело опровергать жившие в России немецкие историки Г.З. Байер и Г.Ф.Миллер, причем, именно тогда, как подчеркивает Фомин, «когда их вышеназванные соплеменники на конкретном историческом материале не только показали наличие этих связей в далеком прошлом, но и в деталях выяснили родословную Рюрика, не имевшую никакого отношения ни к скандинавам вообще, ни к шведам в частности» [29]29
  Там же. С. 196—197.


[Закрыть].

Исходя из этого, мы можем констатировать, что существуют южнобалтийские предания о том, что Рюрик по происхождению балтийский славянин, в то время как никаких скандинавских преданий и источников на эту тему не существует. Представить себе, что будучи скандинавом, Рюрик не оставил никаких следов на своей родине – крайне сложно.

Но у этих историков-норманистов были и предшественники. «Первым, кто вообще озвучил мысль, – пишет В. В. Фомин, – что летописные варяги есть шведы, был П.Петрей (ок. 1570-1622 гг.), в 1601-1605 гг. выполнявший в России роль политического агента Швеции и осуществлявший сбор информации об отношении русского правительства к его стране, а также всевозможных сведений о прошлом и настоящем Российского государства (религии, правлении, гражданском устройстве, быте, нравах, обычаях, занятиях русских, ремеслах, торговле, географии, военной истории и пр.). Итогом столь пристального интереса этого шведа к нашему отечеству стала его «История о великом княжестве Московском», опубликованная в 1614—1615 гг. в Стокгольме на шведском языке и в 1620 г. с дополнениями и исправлениями переизданная на немецком языке в Лейпциге. И в ней он сказал, что «от того кажется ближе к правде, что варяги вышли из Швеции». Шведскими Петрей считал также имена Рюрика, Трувора и Синеуса [30]30
  Там же. С. 10—11.


[Закрыть].

При этом Петрей и его последователи «за основу своих рассуждений брали сфальсифицированную шведскими политиками, желавшими любой ценой удержать захваченные в годы Смуты русские земли (прежде всего Новгород), речь новгородских послов, произнесенную 28 августа 1613 г. в Выборге перед братом шведского короля Густава II герцогом Карлом-Филиппом, в которой те будто бы сказали, что "новгородцы по летописям могут доказать, что был у них великий князь из Швеции по имени Рюрик"».

Анализируя эту ситуацию, исследовательница из Швеции Л.П.Грот считает, что слова возглавлявшего новгородское посольство архимандрита Киприана были искажены. «Сличение протокола с неофициальными записями, которые также велись при встрече в Выборге и которые также сохранились в Государственном архиве Швеции, позволило восстановить подлинные слова Киприана: "…В старинных хрониках есть сведения о том, что у новгородцев исстари были свои собственные великие князья… так из вышеупомянутых был у них собственный великий князь по имени Родорикус, родом из Римской империи"». То есть, как подчеркивает Л.П. Грот: «архимандрит представил ту же самую "августинианскую" легенду, подчеркивая древность родословия новгородских князей» [31]31
  Грот Л.П. Утопические истоки норманизма: мифы о гипербореях и рудбекианизм // Изгнание норманнов из русской истории. М., 2010. С. 322-323.


[Закрыть]. Но на самом деле это искажение реального происхождения Рюрика новгородцам было на руку. Русское государство в это время раздиралось на части – этот период историки потом назовут Смутным временем. Династия Рюриковичей пресеклась. Шла борьба за русский престол, в котором участвовали и поляки, и шведы – главные соперники в этом регионе. Пользуясь ситуацией, новгородцы хотели отделиться от Московского царства. Они хорошо помнили тот кровавый геноцид своего народа, который Иван Грозный учинил, борясь с новгородской вольницей. Вот и возникла идея призвать шведского принца, сына короля Густава II, править Новгородскими землями. Но ведь призвание чужеземца, к тому же представителя исконного врага – шведов, надо было обосновать юридически. Вот и возникла идея объявить, что Рюрик – это швед по происхождению, дабы доказать легитимность будущего шведского правителя Новгородской земли.

Однако Густаву II независимость Новгорода, даже во главе с его сыном, была не нужна – он и так считал себя хозяином Северной Руси. В 1613 году произошло избрание на царство Михаила Романова, и вопрос о призвании шведского принца отпал сам собой. И политика новгородцев изменилась – они признали Романова, а легенда-то осталась и легла в основу всех дальнейших норманнистских измышлений.

Очень интересно свидетельство русского историка М.П.Погодина, на руках которого имелись списки русских монет, поднесенных Петру I, где в пояснении к указанию западноевропейского хрониста Гельмольда (XII в.) о проживании славян в южнобалтийской Вагрии добавлено «меж Мекленбургской и Голштинской земли… И из вышеозначенной Вагрии, из Старого града князь Рюрик прибыл в Новград» [32]32
  Фомин В.В. Начальная история Руси. С. 188.


[Закрыть].

А.Н. Сахаров подчеркивает: «При определенной этнической принадлежности Рюрика и варягов следует иметь в виду и постоянные миграционные процессы славянского элемента как из Южной Европы в Поднепровье, что также отмечено в наших летописях, так и из Южной Прибалтики на Восток, особенно под натиском немецкой агрессии. Не случайно лингвисты отмечают, что новгородский диалект древнерусского языка во многом сходен с наречиями прибалтийских славян. Не случайно X. Ловмянский обратил внимание на то, что Рюрик взял с собой в земли восточных славян "всю Русь", то есть не только дружинников, но и жителей того славянского района, откуда он вышел. Заметим, что по данным А.Гильфердинга в рамках государства ранов существовало несколько десятков знатных родов, возглавлявшихся родовыми вождями. Так что понятие "с роды своими" прямо накладывается на раннеполитическую систему южнобалтийских славян.

В рамках постоянных миграционных контактов, древних связей славян Восточно-Европейского региона, мирных, в том числе торговых, отношений и военных конфликтов и состоялся этот впечатляющий выход» [33]33
  Сахаров А.Н. Рюрик, варяги и судьбы российской государственности // Изгнание норманнов из русской истории. М., 2010. С. 317.


[Закрыть].

О связи балтийских славян с русами свидетельствуют и арабские источники, в частности Ал-Масуди (896—956 гг.), который писал: «Русы – многочисленные народы, имеющие отдельные виды. У них есть вид, называемый Лудаана. Они самые многочисленные, посещают для торговли страну Андалусию, Италию, Константинополь и хазар» [34]34
  Древняя Русь в свете зарубежных источников: Хрестоматия. Т. 3. Восточные источники. М., 2009. С. 114.


[Закрыть]. Исследователи по-разному интерпретируют этот этноним – норманисты, естественно, видят в нем норманнов или жителей древней Ладоги. Наиболее вероятной представляется версия Б. А. Рыбакова, что здесь речь идет о лютичах [35]35
  Рыбаков Б.А. Русь и страна Андалус в IX—X вв. // Советское востоковедение. 1958. №4. С. 116—119.


[Закрыть].

Интересно, что Ал-Масуди знает и о Дире. «Первый из царей славянских – ад'Дир. У него обширные города и многочисленные земли. Купцы-мусульмане отправляются в его страну с товарами» [36]36
  Древняя Русь в свете... С. 117.


[Закрыть]. Большинство исследователей считает, что в данном случае речь идет о летописном Дире.

Восточные источники свидетельствуют и о варягах. Вот что писал на эту тему Ал-Бируни (973—1048 гг.): «Море, которое находится на западе обитаемой части Земли у берегов Танжера и Андалусии, называется Окружающим морем, которое греки называли Океаном. В него не углубляются, а плавают только около берега: от Андалусии оно простирается к северу от этих стран вдоль страны славян. На севере страны славян от него отходит большой залив вблизи страны булгар-мусульман, этот залив известен под названием Варяжского моря, варяги – это народ, живущий на его берегу» [37]37
  Там же. С. 120—121.


[Закрыть]. Из этого текста совершенно ясно, что автор идентифицирует варягов именно с балтийскими славянами. Он пишет, что Варяжское (Балтийское) море находится на севере страны славян и на его берегу живут варяги. Скандинавы никогда не жили на «севере страны славян». Соседство варягов с Волжской Булгарией не должно смущать – восточные географы считали, что Волга (Русская река) напрямую соединяет Океан, заливом которого они считали Варяжское (Балтийское) море с Каспийским и Черным морями. Эту прямую связь они отображали на своих картах.

Далее он пишет: «В середине обитаемой части Земли в стране славян и русов находится море, известное у греков под названием Понт» [38]38
  Там же.


[Закрыть]. Четко обозначая проживание балтийских славян (варягов) на берегах Балтийского моря, он также показывает их проживание на территории Древней Руси между весью и югрой. «За этим климатом обитают немногие народы – ису, варанки, йура и подобные им» [39]39
  Там же. С. 123.


[Закрыть]. Под этнонимом ису Заходер понимает белозерскую весь, а под йура – народ югра, который упоминается в русских летописях, и живший до XI века на территории от р. Печора до северо-западных склонов Урала. Он был известен своими торговыми связями с весью, русами и булгарами как поставщик ценных пород пушнины [40]40
  Заходер Б.Н. Каспийский свод сведений о Восточной Европе. Т. 2. М., 1967. С. 59—67.


[Закрыть]. Вполне логично, что между этими финно-угорскими племенами жили варяги, собиравшие пушную дань для отправки ее в Новгород и потом на Арабский Восток.

Так что Рюрика и его братьев Синеуса и Трувора, так же как и варягов следует считать однозначно славянами, выходцами с берегов Балтики. Есть, правда, одно кажущееся «но». Это их неславянские имена, попавшие в тексты договоров с Византией. Но об этом немного ниже.

Какая же ситуация была в это время на севере Древней Руси перед самым призванием Рюрика с его братьями и варягами?

Первые сведения о взаимоотношениях племен Северной Руси с варягами нам дает Повесть временных лет, которые датируются 859 г.

«Имаху дань варязи, приходяще из замория на Чуди и на Словенех и на Мери и на Веси и на Кривиних» [41]41
  Шахматов А.А. Повесть временных лет. С. 6.


[Закрыть].

Необходимо отметить, что этому конкретному 859 году в Повести временных лет предшествуют только два имеющих конкретную дату события – это 852 год, когда начал царствовать император Михаил III и при котором произошло нападение флота русов на Константинополь 18 июня 860 года. Именно с этого события летописец ведет начало Руси – «отселе почнем и числа положимъ» [42]42
  Хрестоматия по истории России с древнейших времен до 1618 г. М., 2004. С. 200.


[Закрыть]. Второй датой, предшествующей упоминанию о варягах – это 858 год, когда крещены были болгары.

Союз или конфедерация славянских и угро-финских племен дал отпор южнобалтийским варягам, которые, видимо, имели своих представителей и правителей, собирающих эту дань (т. е. налоги). Видимо, все материальные блага от международной торговли жители севера Древней Руси решили оставлять себе, а не отдавать южнобалтийским славянам. А доходы от нее были немалые, что показывают клады арабского серебра на южном побережье Балтики.

«В лето 862. Изгнаша варягы за море и не дата им дани и почата сами собе владети…» [43]43
  Шахматов А.А. Указ. соч. С. 19.


[Закрыть].

Из этого текста следует, что союз пяти племен Руси не просто платил дань балтийским славянам, причем платил не как завоеванная прежде сторона, а как конфедерат метрополии, освободившись от власти которой попытался перейти на самоуправление. Проследим далее хронику событий, вызванных призванием Рюрика. То есть пять северных племен платят дань неким «варягам». Потом это надоедает жителям Северной Руси и они изгоняют варягов туда, откуда они и пришли, «за море», то есть в Южную Балтику. После изгнания варягов каждое из племен начинает жить самостоятельно. Но ни к чему хорошему, как будет видно из дальнейшего, это не привело. Потом они почему-то призывают их опять. Но призывают уже на княжение. Наиболее подробно это описывается в Остромировой летописи.

«Словене свою волость имяху. (И поставиша град и нарекоша и Новъгород и посадиша старейшину Гостомысла). А Кривичи – свою, а Меря свою, а Чудь – свою (волость) и въсташа сами на ся воевать и быстъ межю ими рать велика и усобица и всташа град на град и не бета в них правды. Иреша к себе: „поищем собе кънязяу иже бы владел нами и рядил по праву“. Идоша за море к Варягам и реша: „Земля наша велика и обильна, а наряда в ней нету. Да пойдите к нам княжить и владеть нами“» [44]44
  Шахматов А.А. Розыскания о древнейших русских летописных сводах. СПб., 1908. С. 611—612.


[Закрыть].

Что это, неспособность союза племен самим управлять или что-то другое? И были ли владетельные князья до Рюрика или эти территории управлялись с помощью представителей варягов, их посадников? Скорее всего, именно варяги были объединяющим фактором федерации пяти племен, имеющих разное происхождение, во главе каждого из которых стоял свой племенной вождь. Тем более что словене ильменские и кривичи сами были, в основном, варяжского, южнобалтийского происхождения. Это типичная ситуация, когда колония претендует на самостоятельный путь развития и хочет отделиться от метрополии. Однако проюжнобалтийская партия побеждает, и варягов снова предложено вернуть, но уже не как представителей метрополии, а в качестве полноправных правителей. Таким образом – и волки сыты, и овцы целы. Варягов приглашают в новом качестве – приглашают варяжского князя с его сородичами и дружиной на княжение. Это качественно новое отношение – вместо уплаты варягам дани, приглашается на княжение легитимный правитель из варягов. Колония стала претендовать на создание собственного государства. Процесс вполне естественный и хорошо знакомый историкам. Не исключено, что вместо племени ободритов, из которого происходил Гостомысл, приглашается племя русь.

Видимо, после изгнания варягов они начали воевать за главенство одного племени над другим, но ни к чему хорошему такая вражда не могла привести. К тому же она мешала, как будет видно из дальнейшего, их главному объединяющему занятию – международной торговле. Возможно, именно с ней и связано возникновение противоречий, мешающих мирному сосуществованию племен. Видимо, не поделили доходы от этой торговли.

Возможны и другие причины их изгнания. В свое время А.П.Новосильцев предположил, что призвание варягов-руси федерацией племен было вызвано хазарской угрозой. В.Я. Петрухин и Д.С. Раевский предполагают другую причину: «Трудно сказать, насколько реальными были претензии Хазарского каганата на Север Восточной Европы: во всяком случае, царь Иосиф в своем письме, включающем в сферу влияния Хазарии в 960-е гг. народы Поволжья, уже выдавал желаемое за действительное.

Более очевидным были претензии Руси, чьи правители уже в IX в. именовались титулом каган. Призвание князей с дружиной-русью, по летописи, завершилось упрочением варяжской династии на Севере и, стало быть, распределением сфер влияния в Восточной Европе. Не случайным было и распределение городов между мужами Рюрика…» [45]45
  Петрухин В.Я., Раевский Д.С. Очерки истории народов России в древности и раннем средневековье. М., 2004. С. 298—299.


[Закрыть]. Но о распределении городов немного позже. К хазарской проблеме мы тоже еще вернемся. Важно отметить, что Северная Русь играла ключевую роль в меховой торговле с Арабским Востоком, и не считаться с ней Русский каганат не мог.

Почему же представители федерации северных племен не выбрали себе правителя из своей среды? Именно потому, что это не только бы не решило проблемы, а еще больше бы ее усугубило. Ведь если бы в качестве главы союза племен был бы выбран представитель одного племени, это вызвало бы, без сомнения, новую смуту, поскольку другие племена вряд ли бы его признали. Скорее всего, у них не было вообще до изгнания варягов общего правителя из варяжской среды, а был посадник, а если и был, то он умер, возможно, не имея легитимных наследников как в случае с Гостомыслом. Именно эта наиболее логичная версия и представлена в Иоакимовской летописи.