Текст книги "Приключение"

Автор книги: Сергей Агафонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

Глава IX

Товарищи

Товарищ N 2 имела обыкновение просыпаться за несколько минут до подъёма. Она лежала, выпростав, как полагается по уставу, руки поверх синего одеяла с тремя чёрными параллельными линиями в ногах и, в который раз, обозревала свою камеру.

Стены, покрытые цементной шубой, привинченные к каменному полу металлический стол и стул, пара полок с туалетными принадлежностями, конспектами и учебниками, лампа в сетчатом колпаке. Сейчас она светит синим ночным цветом. Ничего лишнего, ничего, чтобы могло отвлечь от созидательного труда, упорной учёбы, правильного отправления естественных надобностей.

Из зарешётчатого окна под самым потолком в камеру проник первый луч солнца. Он отразился от таблички с описью имущества, висевшей у обитой жестью, окрашенной голубой эмалью двери, и развернулся золотистым параллелограммом, в котором повисли мельчайшие пылинки. Товарищ N 2 не могла себя корить за то, что плохо сделала влажную уборку накануне вечером: из курса биологии ей было известно, что 90 % пыли составляют мельчайшие частички человеческой кожи, которая постоянно регенерируется.

Наконец чёрная тарелка громкоговорителя, висящая над дверью, откашлялась, и камеру наполнили радостные звуки сирены. Синяя лампочка погасла.

Начался новый счастливый день.

Товарищ N 2 откинула одеяло и спрыгнула на пол. Она была одета в серую ночную рубашку до пят. Спереди и сзади на рубашке была нашита большая цифра «2» из белой ткани.

Голова была повязана серым платком.

В несколько секунд рубашка и платок были сброшены. Товарищ N 2 осталась в шерстяных панталонах и маечке зелёного цвета: на открытых частях тела её нежный пушок стал дыбом от холода.

Есть ещё над, чем работать в области закаливания своего организма.

Товарищ N 2 подпрыгнула и отворила настежь форточку на маленьком зарешётчатом окне. Потянуло свежим воздухом.

Из-под полосатого матраса товарищ N 2 извлекла спортивный костюм чёрного цвета, белые шерстяные носки и вязаную шапочку. Облачившись в эти вещи, товарищ N 2 вытащила из-под своей панцирной кровати кеды, и обулась. Все вещи украшала цифра "2".

Она завязывала шнурки, когда в замке железной двери загремели ключи.

Дверь распахнулась. В дверном проёме стоял товарищ N 1, тоже полностью экипированный для утренней физзарядки. Товарищи улыбнулись друг другу.

– Айда! – сказал товарищ N 1.

– Побежали! – согласилась с ним товарищ N 2.

Они побежали по длинному, тускло освещённому, коридору, в который выходило множество железных дверей с номерами.

Товарищ N 2 подбежала к двери под N 3, сняла ключи, висевшие на специальном крюке рядом, и отомкнула замок. За дверью обнаружился перебирающий на месте ногами товарищ N 3, готовый к утренней физзарядке. Товарищи N 1 и N 2 побежали дальше, а товарищ N 3 стал отпирать камеру N 4…

Вскоре по коридору стройными рядами бежала целая колонна товарищей, оставляя за собой открытые двери камер для проветривания и шмона. Шмон осуществляли дневальные. Сегодня это были девятые номера десятков. В их же обязанности входили уборка мест общего пользования, коридоров и прилегающей территории к бараку N 1. Старший наряда – товарищ N 9 отпирал камеру товарища N 1 и докладывал ему о событиях прошедшей ночи Он же осуществлял шмон в его камере.

Товарищи, предводительствуемые товарищем N 1, уже бежали первый круг вокруг своего барака. Это длинное приземистое здание под плоской крышей, залитой битумом, из красного кирпича помещалось посреди заасфальтированного двора.

Один угол двора занимал навес: металлические столбы поддерживали крышу из оцинкованного железа. Под навесом вокруг утопленной в асфальт бочки из-под бензина стояли деревянные скамейки.

Другой угол двора занимали, выкрашенные в зелёный цвет спортивные снаряды.

В третьем углу двора находился куполообразный ангар складского помещения.

В четвёртом углу была вертолётная площадка. На ней находились лёгкие стрекозоподобные вертолёты товарищей N 1, N 2, N 3, N 4 и N 5.

Двор был огорожен проволочным забором, за которым располагались точно такие же кирпичные бараки. Они тянулись вдоль пересекающихся под прямым углом улиц, во все стороны, на сколько хватало глаз. Над ними возвышались только кое-где водонапорные башни, кубы электрических подстанций и цилиндры очистных сооружений. Над всем этим царило бездонное, голубое небо, в котором сияло яркое солнце, и плыл на малой высоте серебристый спутник.

После вольных упражнений товарищи пробежали ещё несколько кругов и вернулись в барак. Разойдясь по камерам, все поснимали спортивные костюмы, переобулись в банные шлёпанцы, взяли туалетные принадлежности и свежие полотенца со спинок коек – их развесили дневальные – и пошли в места общего пользования.

Покончив с процессами дефекации, уринирования, бритья, помывки, товарищи из 1-го барака переоделись в чистое бельё, френчи, брюки защитного цвета и военные ботинки. Головы они прикрыли кепками с большими красными звёздами. Вся одежда товарищей различалась только нашитыми цифрами из белой ткани.

Приведя себя в порядок, товарищи выстроились в коридоре по десяткам на утреннюю поверку. Её проводил лично товарищ N 1.

Он держал в руках специальную книгу учёта личного состава, называл номер товарища – товарищ громко говорил: "Я!". Если товарища не было, то за него отвечал старший десятка – десятник: товарищи NN 2, 11, 21, 31, 41 и т. д., например: "В лазарете!", "В командировке!" и т. п. Товарищ N 1 делал в книге соответствующие отметки.

Когда поверка была закончена, товарищ N 9 доложил товарищу N 1 результаты утренней поверки. У товарища N 43 в матрасе был обнаружен тайник, в котором подлый предатель и порноблудливый говномудак спрятал кусок хлеба. Кусок хлеба был завёрнут в листок бумаги, вырванный из тетради для политзанятий. На листе бумаги рядом с таблицей статистических данных, показывающих рост отечественной, тяжёлой промышленности, была нарисована голая женщина.

– N 43, выйти из строя! – сказал товарищ N 1.

N 43, опустив голову, вышел из строя. К нему подошли дневальные и быстро её раздели до гола.

– На завтрак шагом марш! – скомандовал товарищ N 1.

Товарищи строем пошли на завтрак, они шли мимо N 43 и плевали на него, он только жмурился. Когда все прошли, дневальные принесли чёрный мешок и надели его на N 43. Так, в мешке они его вывели во двор. За проволочной изгородью стоял автобус. У ворот дневальные остановили N 43. Из грузовика выскочили двое. Они были одеты, как все во френчи и брюки защитного цвета и кепки с красными звёздами. Только номера у них были шестизначные, и на ногах у них были не ботинки, а короткие сапоги. Товарищи с шестизначными номерами приняли N 43 у дневальных и отвели его в автобус.

Тем временем другие товарищи завтракали. Они сидели за столами десятками. Сегодня, как впрочем, и всегда, завтрак состоял из манной каши с орехами и ягодами, чая, сахара, кубика масла и ломтя серого ноздреватого хлеба с темно-коричневой коркой.

Товарищ N 1 поел быстрее всех и скомандовал:

– Заканчиваем!

Все тут же оставили свои помятые алюминиевые тарелки и кружки, гнутые ложки и встали.

– Выходим строиться на улицу! – скомандовал товарищ N 1.

Все пошли на улицу. Товарищ N 1 вышел последним.

Товарищи ещё не успели построиться, а товарищ N 1 уже появился на пороге барака.

– Перекур! – скомандовал товарищ N 1.

Строй рассыпался.

Курящие товарищи пошли под навес, и расселись вокруг утопленной в асфальт бочки. Они достали из карманов кисеты и стали сворачивать цигарки. Скоро их компания уже окуталась крепким сизым дымом.

Некурящие товарищи затеяли игру в "ручейки".

Товарищ N 1 подозвал к себе товарищей N 2, N 7, N 16 и стал им говорить что-то тихо с серьёзным выражением лица. Товарищи слушали его с великим вниманием и кивали головами.

– Всё понятно? – Громко спросил товарищ N 1 своих слушателей.

– Так точно! – Хором ответили они.

– Выполняйте. – Скомандовал товарищ N 1.

Товарищи побежали к вертолётной площадке. Впереди бежала товарищ N 2.

– Товарищи, прошу на политзанятия! – громко сказал товарищ N 1 и пошёл в барак, ни на кого не глядя. Товарищи, побросав свои дела, потянулись за ним.

За бараком с треском поднялся в воздух вертолёт товарища N 2. За штурвалом сидел товарищ N 37. Он принял ручку на себя и пролетел над товарищами по бараку. Некоторые задрали головы, провожая вертолёт. От одного из соседних бараков в воздух поднялись ещё два вертолёта сопровождения. Звено взяло курс на юго-восток.

Глава X

Встреча

Бледно-жёлтая пустыня, похожая на стиральную доску, тянулась во все стороны, насколько хватало глаз. Кое-где на ветру трепетали полупрозрачные кусты растений с белыми ветвями, покрытыми мелкими зелёными листочками.

В огромной яме, накренившись, торчал космический корабль, похожий на закопчённую кастрюлю, зачем-то опутанную толстыми трубами и утыканную шипами. На краю ямы сидели оборванные, грязные дядя Андрон и его племянник Коля. У Коли под глазом был синяк. Его только что поставил юноше дядя. Дядя сидел, опираясь на бидон серебристого цвета.

– А они нас найдут? – спросил Коля дядю.

– Я думаю, они нас уже обнаружили и вот-вот прилетят.

– Так быстро? Они же отсталые.

– Они отсталые с точки зрения общественного устройства и морали, а с техникой у них всё в порядке. Надо будет, иголку в стоге сена найдут…

– А что такое "стог сена"?

– А где твоя гармонь?

– Ой, в каюте оставил!

– Дуй немедля за ней, а то я тебе сейчас под второй глаз фитиль поставлю!

Коля скатился на дно ямы и залез внутрь корабля.

– Эх! – сказал дядя.

Вдруг он прислушался. Поставил козырьком ладонь над глазами и стал оглядываться.

– Йоп! – воскликнул дядя Андрон, – Летят! Летят, милые… Колька, мать твою, летят, где ты есть, давай скорей…

Юноша уже карабкался на край ямы, на плече он тащил гармонь.

– Иду, иду…

– Ложись! – крикнул ему дядя.

Они улеглись, приняв позы потерпевших крушение, и закрыли глаза.

Шум вертолётов становился всё сильнее. Наконец поднялась маленькая песчаная буря, поднятая их лопастями. Она почти засыпала дядю Андрона и Колю.

Из приземлившихся вертолётов первыми вышли товарищи N 237 и N 334. Они были вооружены автоматами с большими дискообразными магазинами.

Вышли, огляделись, понюхали воздух. N 237 махнул рукой. Из одного из вертолётов вышел N 101. Он был в противогазе. Товарищ N 101 вынес и развернул портативную лабораторию. Пока он анализировал воздух и песок, товарищи N 237 и N 334 стояли рядом, держа пальцы на спусковых крючках автоматов.

Товарищ N 101 делал свою работу довольно долго. Маленькая, песчаная буря, поднятая вертолётами, забила, песком нос Коле. Он терпел, терпел сколько мог, а потом чихнул.

Товарищи N 237 и N 334 вздрогнули и открыли огонь. Товарищ N 101 уронил какую-то пробирку в раскрытый чемодан портативной лаборатории, и там что-то взорвалось. Товарищ N 101 упал на песок и быстро-быстро стал отползать к вертолётам.

Пули товарищей N 237 и N 334 задели дядю Андрона.

– Ой, бля! – вскричал дядя и вскочил на ноги эдаким монстром пустыни, от него во все стороны летел песок. Он прыгал, поджав раненную ногу, и извергал страшные проклятия.

Товарищи N 237 и N 334 перестали палить. Товарищ N 101 затих на песке. Из вертолёта выскочила товарищ N 2. Она волокла огромную сеть. Ей помогал товарищ N 16. Вдвоём они накинули сеть на дядю Андрона. Товарищи N 237 и N 334 забросили автоматы за спину и помогли его связать. Вчетвером они его понесли к вертолётам.

Пока происходила поимка дяди Андрона, товарищ N 101 вернулся к своей портативной лаборатории. Он поковырялся в её внутренностях, вызвал ещё один маленький взрыв и, пнув ногой лабораторный чемодан, тоже побрёл к вертолётам.

Коля ждал, когда им займутся, но им никто не занимался. Колю никто не заметил. Молодой человек приподнялся на локте и огляделся. Дядю Андрона уже грузили в один из вертолётов. Юноша испугался, что останется один. Он схватил гармонь и дядин бидон и со всех ног припустил к вертолётам.

– Стойте! Стойте! – кричал он, – Меня забыли…

Товарищи N 237 и N 334 обернулись и навели на него свои автоматы. Только они хотели открыть огонь, как из вертолёта выглянула товарищ N 2 и что-то им сказала со строгим выражением лица.

Товарищ N 334 остался стоять у вертолёта с наведённым на Колю автоматом. Товарищ N 237 подошёл к юноше и ударил его кулаком в ухо. Коля упал без чувств. Подошёл товарищ N 334. Вдвоём с товарищем N 237 они перенесли Колю в вертолёт товарища N 2. Они уже хотели сесть в свой вертолёт, но товарищ N 2 приказала им забрать гармонь и бидон. Товарищи выполнили приказ.

Вертолёты сопровождения поднялись в воздух первыми. Вертолёт товарища N 2 поднялся в воздух только после того, как та подбежала к яме с потерпевшим крушение кораблём и швырнула туда какой-то небольшой предмет.

Звено набрало высоту, и тогда в яме с космическим кораблём произошёл взрыв.

– Крандец! – сказал дядя Андрон, опутанный сетью, глядя на взрыв сквозь толстое стекло кабины вертолёта, – Перевязали бы… – обратился он к попутчикам и показал на промокшую от крови штанину своего десантного комбинезона.

Сидевший напротив него парень с автоматом что-то прокричал, скорчив страшную рожу. Андрон пожал плечами, не понимаю, мол, и получил деревянным прикладом автомата в лоб. Андрон потерял сознание.

По возвращении на двор барака N 1 дядя Андрон и Коля, пришедшие к тому времени уже в себя, были отправлены в медпункт, где ими занялись товарищи N 87 и N 91 под присмотром N 7 и N 16. У двух последних товарищей были автоматы.

Остальные товарищи свободные от несения боевого дежурства по приказу товарища N 2 построились во дворе барака.

– Номера 101, 234, 337 – выйти из строя! – скомандовала она.

Названные номера вышли из строя, низко опустив головы. К ним подошли дневальные, и раздели до гола. Товарищи прошли мимо них, и каждый плюнул. Дневальные надели на них чёрные мешки, и повели к воротам, за проволочной изгородью стоял роковой автобус.

Глава XII

Приём

После медпункта, где дядя Андрон и Коля получили необходимую помощь, товарищи N 7 и N 16 препроводили их в места общего пользования.

Андрон опирался на костыли.

Сначала дяде и племяннику было предложено облегчиться в длинном узком помещении, где каменный пол шёл под уклон, который заканчивался жолобом. В жолобе были проделаны дырки. У входа висел скрученный резиновый шланг. С него капала вода.

Товарищ N 7 показал на жолоб, присел и покряхтел, тоже сделал товарищ N 16.

– Не хочу. – Сказал дядя Андрон, – С чего срать, если с Земли не жрамши…

– Не хочу. – Сказал Коля, – Вы бы нам поесть дали сначала…

Товарищи сделали страшные лица и направили на землян автоматы.

Пришлось присесть. Дяде Андрону с больной ногой было трудно.

Товарищи ходили и смотрели. Коля немного пожурчал. Дядя Андрон не смог. Но и это, казалось, удовлетворило товарищей. Они дулами автоматов показали, что пришельцы могут встать, заправиться, и повели их в другое помещение.

Конвоиры милостиво разрешили Коле помочь дяде встать.

По дороге дядя Андрон успел сказать Коле:

– Видишь, племяш, по состоянию сортира можно судить о состоянии общества…

За это дядя получил чувствительный толчок дулом автомата под ребро.

– Уя! – сказал дядя.

– Нельзя ли по-вежливее! – возмутился Коля.

Но их не поняли.

Другое помещение оказалось точно таким же, как и первое, только с потолка свисали дырчатые колбы душа. Товарищи заставили землян встать под них и включили воду. Вода была холодная. Дядя Андрон и Коля пытались выбежать из-под противных струй воды, но конвоиры заталкивали их обратно и смеялись над ними. Особенно их забавлял дядя Андрон, такой неуклюжий со своими костылями.

Промокших до нитки бедняг товарищи отвели в третье помещение. Там за длинным деревянным прилавком их встретили товарищи N 62 и N 63. За ними виднелись стеллажи, закрытые занавесками. На деревянном прилавке стояли два пузырька с фиолетовой жидкостью и две кипы белья и форменной одежды жителей этой планеты.

Товарищ N 63 вышел из-за прилавка, посадил землян на деревянные табуретки и стал стричь наголо машинкой дядю Андрона, а потом Колю.

Товарищ N 62 открыл один пузырёк. Помещение наполнил противный едкий запах. Он сделал вид, что наливает жидкость в ладонь, и показал, что надо её втирать в кожу.

Остриженные наголо земляне разделись и стали втирать в кожу противную жидкость. После этого их заставили одеться. Дяде Андрону форма оказалась мала, Коле велика. Но ботинки и кеды им подобрали тютелька в тютельку. Кроме того, им выдали одеяла, подушки, туалетные принадлежности, тетради, карандаши, точилки, шариковые ручки и книги на местном языке. С этими вещами их препроводили в камеру N 43. Его койка была надставлена второй, а к полу был привинчен ещё один стул. Наконец, дядя Андрон и Коля остались одни.

– Уп-с! – сказал Коля.

– Уф! – сказал дядя.

Коля полез наверх, дядя разместился на нижней койке.

– Бидон-то у нас отобрали, – сказал Коля, – Что мы теперь будем делать? Весь план на фиг пошёл.

– Не ссы, пацан! Прорвёмся! – ответил ему дядя.

– Дядя, а чего они, ну, в общем…

– Такие как мы?

– Ага, антропоморфные… Галактика-то другая вроде…

– Ну и что, Коля, что галактика другая… Дух, он дышит, паря, в одних, ну почти, в одних и тех же телесных формах…

– То есть, важно чтобы была голова, прямохождение и пальцы на конечностях?

– Смотри-ка, укольчик действует!

– Действует, дядя…

Глава XIII

Бидон

Бидон, о котором так беспокоился Коля, стоял на столе в канцелярии барака N 1. Это была довольно большая комната с тремя зарешётчатыми окошками и несколькими шкафами, набитыми картонными папками с завязками. Вокруг стола с бидоном ходил товарищ N 1. На стульях сидели товарищи N 2 и N 3. Товарищ N 2 качала ножкой. Товарищ N 3 пытался разобраться в колиной гармошке.

– Они всё же прилетели! – сказал товарищ N 1.

– Ну и что… – пожала плечами товарищ N 2, – Потерпевшие крушение. Мало ли у нас таких было. Все на земляных работах теперь. Не хуже других. Норму выполняют, на политзанятиях вопросы задают, в художественной самодеятельности принимают участие…

– Так то потерпевшие крушение, а эти…

– Неужели засланные к нам?

– А то!

Товарищ N 3 наконец обнаружил, что гармошка может издавать звуки и начал активно экспериментировать с ними.

– А как ты понял, что они засланные? – спросила товарища N 1 товарищ N 2.

– Я их нутром чую! – сказал товарищ N 1 и сделал свирепое лицо.

Товарищ N 2 рассмеялась.

– Сделай ещё так! – попросила она.

– Обойдёшься. Давай-ка, лучше глянем, что это за хрень такая…

Товарищ N 1 выдвинул ящик стола, пошарил в нём, вынул ножницы и пресс-папье. Поставил ножницы остриём на крышку и ударил по ножницам пресс-папье.

– Может лучше товарищей позвать? – опасливо сказала товарищ N 2, – а то, как жахнет!

– Не жахнет! – уверенно сказал товарищ N 1.

– А вдруг?

Товарищ N 3 продолжал мучить гармошку.

– Товарищ Третий, э, товарищ Третий… – обратился к нему товарищ N 1, – Давай, хорош, хернёй заниматься… Иди свистни кого-нибудь там…

– Кого? – спросил товарищ N 3, оставляя гармошку.

– Кого-нибудь, чтоб фигню эту открыли…

– Ага! – понял товарищ N 3 и вышел.

– Он же тупой. – Сказала товарищ N 2.

– За то исполнительный товарищ.

– Ну и был бы он N 79 или 100, чего о N 3?

– 79-й, бывает, по медпункту дежурит, представляешь, пилюли перепутает! 100-й…

В канцелярию вошли товарищи N 71 и 73. Товарищ N 1 отдал им ножницы и пресс-папье.

– Вскройте-ка, эту штуку, ребята… – показал товарищ N 1 на бидон.

Ребята принялись за работу. Товарищи N 1 и 2 скрылись за дверью, но не совсем. Они оставили небольшую щель и глядели, что будет.

– А где товарищ N 3? – вдруг вспомнил товарищ N 1.

– Пробу пошёл снимать с ужина, – ответил товарищ N 71 и так сильно ударил по ножницам, которые держал товарищ N 72, что они пробили насквозь крышку бидона. Брызнула какая-то жидкость.

– Ай! – сказал товарищ N 72 и посмотрел на свою мокрую руку.

Товарищи N 1 и N 2 скрылись за дверью.

– Что там? Что там? – закричали они из-за двери.

Товарищ N 72 с опаской лизнул жидкость на своей руке. Товарищ N 71 внимательно смотрел на него. Вдруг товарищ N 72 сделался белее мела, его глаза вылезли из орбит, рот приоткрылся, зубы оскалились. Он проглотил свой язык и стал задыхаться, багровея и надуваясь.

– Смерть, смерть! – с криком ужаса выбежал из канцелярии товарищ N 71.

– Вода! Вода! – кричал ему вслед товарищ N 72, весело смеясь.

Глава XIV

На земляных работах

На следующее утро Коля обнаружил себя на земляных работах. Дядю Андрона оставили долечиваться.

Коля работал в местности, которая представляла собой скопление плоских холмов с болотами между ними.

Юношу определили в бригаду из десяти существ, из которых только он один был человеком. Остальные были разной степени уродливости alien'ы. Никого из них на Земле Коля не встречал, а личным компьютером для их идентификации он воспользоваться не мог, перед отлётом он был отключён.

Перед отправкой на земляные работы с Коли сняли френч и ботинки, отобрали кеды и кепку со звездой. Колю одели в длинополую холщовую рубаху, холщовые штаны и выдали опорки, сшитые проволокой из старой автомобильной камеры. Юноше оставили одеяло и выдали мешок сухарей и флягу с водой, подкрашенной марганцовкой.

На земляные работы Колю везли целую ночь на автобусе, вместо стёкол у него была фанера. Колю охранял товарищ с семизначным номером. Он всю дорогу продремал, вероятно, зная, что юноша – пришелец и никуда на незнакомой планете не побежит. Молодой человек действительно не собирался никуда бежать. Он решил ждать дядю Андрона. Пусть он решает, что делать дальше, он же старший. С какой стати дядя Андрон по излечении должен был присоединиться к Коле на земляных работах, юноша не задумывался.

Колина бригада жила в хижине сплетённой из прутьев и обмазанной глиной. Крыша была сделана из рваных кусков полиэтилена и длинных узких листьев какого-то растения, которое только и росло на холмах.

Птиц Коля видел только высоко парящими в бездонном, синем небе, животных пробегающими вдалеке. За то много было насекомых. Они лезли в уши, нос, рот, глаза. Жалили, кусали, пытались внедриться в открытые участки кожи. Просто донимали своим жужжанием, зудом, поползновением. Ещё было множество практически безобидных земляных червей, а в болотах в изобилии водились пьявки и разнообразные земноводные. Всё это было хорошим подспорьем в деле разнообразия питания. Товарищи заставляли работать много: носили в подолах рубах землю из ям на вершинах холмов – засыпали болота, а кормили плохо – утром и вечером одно и тоже: сухари, похлёбка из бобовых на колбасных обрезках, отвар из листьев похожих на дубовые. Обеда, как такового, не было, но перерыв на час для отдыха посреди рабочего дня, который продолжался от рассвета до заката, имелся. Бригадники использовали его для улучшения своего питания. Среди них был alien, отличавшийся изумительной способностью к регенерации. Коля прозвал его "Рост".

Кто-нибудь с крепкими нервами подходил к Росту, обычно это был alien брутальной наружности, которого Коля прозвал «Жвало». Так вот, Жвало подходил к Росту и откусывал ему верхнюю конечность с частью плеча, начинала хлестать очень пахучая багровая кровь. Двое других бригадников, никогда Коля, его в этот момент тошнило, волокли истекающего кровью Роста в болотину, чтобы бросить его в то её место, где было по-больше пьявок. На запах поживы слеталась, сбегалась, приплывала, приползала вся болотная фауна, и тут её только рубахами загребай и отправляй в кипящий на костре котёл. Варево получалось крайне вонючее, но очень питательное. Коля ел его, зажав нос, а после его несло как подорванного, но это ему казалось ничего, организм очищается, мышцы ануса тренируются, а главное, пока сидишь орлом – не работаешь. Охрану – товарищей это иногда раздражало, и они поколачивали Колю, но от работы на свежем воздухе и скудного питания он стал жилистый, и боль перестал чувствовать. Побои Коле даже нравились временами, всё же какое-то развлечение, а так юноше и словом перекинуться было не с кем.

Кое-какие слова на разных языках Коля выучил, но эти слова значили одно и тоже: «работай», "хорош филонить", «чмо», "жри", "кончай ночевать", «шабаш» и т. п., общим числом не более полутора десятков. Их, конечно, не хватило бы для того, чтобы изложить бригадникам одну идею, пришедшую Коле в голову после ежедневного созерцания экзекуции, которую учинял Жвало над Ростом.

Вкратце, суть идеи такова: если уж Жвало откусывает части тела от Роста, а они у него неизменно отрастают вновь ещё даже до окончания обеденного перерыва, не разумнее ли не волочь истекающего кровью alien'а в болото в качестве приманки для местной фауны, а сразу класть в кипящий котёл кусок настоящего мяса.

Можно было подумать, что Жвало, оторвав от Роста конечность её, проглатывал по праву самого сильного, но нет, он её выплёвывал по причине ядовитости. Коля в силу своей лингвистической неграмотности этого не знал, хотя место для него в этой бригаде освободилось как раз потому, что его предшественник попробовал мясцо Роста, и умер, разумеется, в страшных муках.

Парня похоронили в болоте, и вышло, что нет худа без добра. Какие-то вещества покойного вступили с болотной водой и флорой в такую реакцию, что оно высохло, не быстро, но высохло.

Коля пытался попробовать мясцо Роста в сыром виде, но был замечен раньше, чем успел вонзить в него зубы, и нещадно бит всей бригадой, что было хорошо, в том смысле, что молодой человек сумел таким образом увильнуть от работы, ибо первая заповедь цивилизованного гуманоида гласит: Терпение, умеренность и труд, И вот уже ты хладный труп. А это очень тупо, Ведь наслажденья чужды трупам. Тем гуманоид отличается от тварей прочих, Что наслаждается чем, где и сколько хочет.

Юноша, делясь, в последствии с дядей Андроном подробностями своей жизни на земляных работах, поведал ему и эту историю. На что дядя высказал мысль, что кто его знает, траванулся бы Коля, съев мясца от Роста или нет, главное молодому землянину удалось выжить, хотя и таким парадоксальным образом, а для прогрессора нет задачи важнее как выжить и выполнить свою миссию по поставлению отсталых alien'ов на столбовую дорогу цивилизации.

Кроме работы товарищи утруждали бригадников подготовкой номеров самодеятельности и политическими занятиями. И то и другое происходило в единственный выходной день, он выпадал обычно на десятые сутки.

С утра товарищи не гнали бригадников на работу, давали поспать лишний час. После обычного завтрака загоняли бедолаг на дезинфекцию в специальные автофургоны. Их двигатели работали на малых оборотах, а выхлопные трубы были выведены прямо внутрь фургонов, где и находились дезинфицируемые. После такого окуривания некоторые умирали, но оставшиеся в живых были застрахованы от завода паразитов в своём теле до следующей декады.

Коле не нравилось в этом только одно. После такой дезинфекции приходилось выблёвывать весь завтрак, а возможности наловить на кусок Роста представителей болотной фауны не было, чтобы сварить похлёбку, приходилось голодать до ужина, а какая на голодный желудок художественная самодеятельность и политическая подготовка, мучение лишь.

Сколько Коля был на земляных работах, столько репетировали один и тот же номер. Бригадники садились в кружок вокруг маленького чёрно-белого телевизора, который работал от аккумулятора автомобиля вроде доисторического земного «козла». На нём к бригадникам приезжали два товарища с четырёхзначными номерами. Один управлял телевизионной антенной, довольно плохо, потому что изображение всё время исчезало за помехами, и звук пропадал. Другой товарищ ходил с резиновой палкой и бил бригадников. По телевизору показывали одну и туже местную оперу. Товарищи на фоне задника, расписанного поросшими лесом горами, пели что-то под бравурную музыку и махали ногами и руками, будто желая друг друга побить, ещё иногда носили по сцене флаги. Наставники бригадников тыкали пальцами в экран телевизора, и что-то кричали страшными голосами. Сначала Коля думал, что они призывают к внимательному просмотру данной передачи, но потом понял, что надо подражать товарищам на экране, то есть пытаться воспроизвести звуки их пения и жесты, потому что тех, кто просто сидел и смотрел, наставник охаживал резиновой дубинкой. Так продолжалось с рассвета и пока солнце не достигнет зенита.

Потом товарищи с четырёхзначными номерами и с телевизором уезжали, вернее их «козла» уволакивал тягач. Вместо них приезжали товарищи с трёхзначными номерами на другом «козле». Их тоже было двое. Один раздавал бригадникам доски зелёного цвета и мелки. Он же потом ходил среди бригадников с резиновой дубинкой и бил их, если замечал. Что кто-то ничего на своей доске не пишет. Другой товарищ читал бригадникам что-то вслух из книжки, которую Коля даже держал в руках, когда находился в бараке N 1. Никто, и Коля, в том числе, ничего не понимал, но писал на своём языке, что в голову взбредёт, писал и стирал, писал и стирал. Коля пытался рисовать, но за это били. Коля назвал эти занятия политическими, сам для себя назвал.

Позже Коля обсуждал с дядей Андроном то, что он для себя называл художественной самодеятельностью и политической подготовкой. В ходе обсуждения Коля поинтересовался, а почему им, прогрессорам, оправляя их на данную планету с такой серьёзной миссией, не сделали уколы прививки знания здешних языков и культуры. Дядя даже расстроился, услышав такой вопрос от племянника.

– Мы же сюда не на разведку прибыли, мой мальчик! Мы их должны на столбовую дорогу вывести. Тут до нас уже знающие люди были, всё выяснили, заключение сделали. Если бы мы что-то понимали в здешней жизни, у нас могли бы даже за то короткое время, что мы здесь были, возникнуть, конечно, чисто теоретически, сомнения в необходимости вмешательства в здешние дела. Мы же гуманоиды, а нам, гуманоидам, всегда свойственно сомневаться, жалеть и т. п. и т. д.

– Так мы нарочно подставились, чтобы на земляные работы угодить? Чтобы злее быть?

– Нарочно.

Коля действительно был зол на товарищей, которые мучили его непосильным трудом, голодом и бессмысленными занятиями, и готов был сделать им любую гадость, но вот беда, не было у юноши бидона, а что мог он сделать без него. Ничего не оставалось юному прогрессору, только ждать прибытия на земляные работы дяди, но что-то не являлся, то есть его не привозили.

Юноша устал его ждать. Однажды на рассвете он решил не выходить из хижины. Молодой человек решил дождаться, когда кто-то из товарищей, наоравшись, залезет в хижину, чтобы выволочь его на работу силком. Коля решил напасть на этого товарища. Товарищ будет защищаться, и наверняка убьёт Колю. Коля умрёт, но так дальше продолжаться больше не может. Вот как достали молодого человека земляные работы.