Текст книги "Приключение"

Автор книги: Сергей Агафонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

Глава IV

Галерея

Когда Марина Викторовна, Настя и Коля вышли из лифта на причальную галерею аэромобусов, с ближайшего к Fun building минарета раздался протяжный рвущий за душу крик муэдзина, призывающего правоверных на молитву. Дождь прекратился, в тёмных клубах туч образовался разрыв, в котором блеснули звёзды.

– Здешний имам всегда сам призывает верующих на молитву. – Сказал Коля дамам.

– Да ладно! – усомнилась Настя, – Это запись. Что он, дурак, что ли по пять раз на дню на такую верхотуру лазать…

– Позвольте с вами не согласиться, Настенька, – вступила в разговор Марина Викторовна, – Это то, что я называю искренней верой. Коля дай девушке бинокль.

Бинокль составлял важную часть туалета молодого человека, в котором он вышел из дома. Начнём его описание с обуви.

Ступни Коли были спрятаны в толстые белые носки. Они покоились в жёлтых вьетнамках на очень высокой платформе. Далее следовали худые волосатые ноги. Ниже колен начинались синие бриджи. На них резвились серые весёлые акулы. В их оскаленных пастях извивались истекающие кровью матросы в шапочках с помпонами и трубками в зубах. На бриджи была выпущена ядовито лимонная майка с ярок зелёным жуком. Текст, который чернел в белом пузыре над усиками, на этот раз был таков: "Съем тебя!"

В рукава Коля надел ярко-красную «аляску» с золотой опушкой по краю капюшона. Голову юноши покрывала зелёная бандана с динозаврами песочного цвета. Динозавры танцевали что-то вроде буги-вуги.

Оттопыренные уши молодого человека скрывали гигантские чёрные наушники. Они делали Колю похожим на Чебурашку.

На груди Коли висел бинокль и устройство, похожее на плеер, но из него торчала чашеобразная антенна. От этого устройства к наушникам и биноклю змеились толстенькие шнуры.

Пока мы описывали уличный облик молодого человека, девушка взяла у него бинокль и обратила его на минарет.

Её взгляд скользнул по остроконечному куполу, подсвеченному электричеством. Купол был сплошь покрыт орнаментом, представляющим собой избранные суры из Корана. Девушке даже удалось разобрать что-то вроде:

"Вот обитель моих благородных отцов и гнездо моих голодных птенцов"

Она не стала разбирать следующие знаки. Девушка направила бинокль на маленький балкончик, опоясывающий минарет. На нём перед микрофоном бился в экстазе красивый молодой человек в белых одеждах и головному уборе хаджи. Аккуратная чёрная борода обрамляла его бледное лицо, сотрясаемое извержением священных речений.

– Хороший мальчик! – сказала Настя, возвращая бинокль Коле, – Он бывал у нас. Кстати, Коля, сделай себе обрезание…

– Правда, Коля! – поддержала девушку Марина Викторовна, – В конце концов, это гигиенично…

Коля промолчал.

Марина Викторовна и Настя шли по мокрой от дождя галерее под руку.

Коля шёл рядом.

Дама была в чёрном пальто прямого кроя чуть выше колен с маленькими серебряными пуговицами. На голове у неё была шляпка-таблетка с вуалькой и тёмно-красным цветком с боку.

Настя была вся в белом: косынка, плащ, чулки, туфли всё было белое, то есть она одета была так, что её можно было бы сравнить с лёгким облачком в майском небе, другое дело, что давно уже никто не видел таких облачков, только лишь в кино.

Был час, когда люди уже вернулись из деловых поездок по городу, и, переодевшись, уже отправились развлекаться, поэтому на галерее было малолюдно.

Навстречу нашей компании попались только высокий седобородый старик и жирная цыганка с целым выводком разноцветных детей.

– Кто это? – спросила Марина Викторовна сына, когда старик. Проходя мимо них, церемонно снял шляпу для приветствия.

– Не знаю, – пожал плечами Коля, – Профессор, наверное, раз в шляпе…

Жирная цыганка здороваться не стала. Она сплюнула Марине Викторовне, Насте и Коле под ноги. Дети скорчили рожи и показали языки. Троица сделала вид, что никто из них ничего не заметил. А что они могли сделать завёрнутой в кофты и платки матери-героине и её отпрыскам, одетым чуть ли не в пакеты из супермаркета. Только пожалеть их.

– Достали уже эти чёрные. – Сквозь зубы процедил Коля, когда цыганское семейство отошло достаточно далеко.

– Что делать! – вздохнула Марина Викторовна, – Белая раса избрала иной, нежели биологическое размножение, путь самореализации…

– Я б тоже нарожала такую кучу… – замечталась Настя, – Только не от кого, – девушка строго посмотрела на Колю.

– А ты думаешь, она их всех сама родила? – спросил девушку Коля, – И потом я не отказываюсь…

– Разве нет? – удивилась стриптизёрша.

– Какая вы наивная! – засмеялась Марина Викторовна.

– Да она их покупает или в аренду берёт на нижних ярусах, чтобы пособие получать и здесь квартиру снимать. – Принялся объяснять Коля, – Я программу по…

– Это он вам, Настя, хочет объяснить, что вы с ним тоже можете пособие получать, если рожать станете от него… – с улыбкой перебила Марина Викторовна сына.

– Да я даже их в аренду не возьму! – возмутилась девушка, – Такая обуза! Я для себя пожить хочу…

– И Коля хочет. – Толкнула Марина Викторовна сына локтём в бок.

– Хочу. – Уныло согласился с матерью Коля.

Они подошли к нужному Насте аэромобусу. Марина Викторовна про себя отметила, что аэромобус идёт не на самые нижние ярусы, но и не на самые верхние, поэтому с девушкой будет не трудно поддерживать отношения.

Настя и Марина Викторовна обменялись на прощание визитками и расцеловались. Договорились обязательно созвониться и вместе сходить куда-нибудь: в консерваторию или, там, в цирк…

С Колей девушка простилась кивком головы. Юноша отвернулся.

– Хорошая девушка. – Сказала дама, когда аэромобус унёс Настю в туманное скопление огней.

Женщина взяла юношу под руку, и они медленно пошли к другому аэромобусу.

– Хорошая… – скептически хмыкнул Коля, – Вот только дурь сосёт…

– Ну, сосёт, – укоризненно посмотрела мать на юношу, – Зато предохраняется… Сам бы попробовал шестовым, да ещё полным стриптизом заняться. Надо же её как-то расслабляться…

– Надо… А как я попробую? Я же мальчик…

– Вот ещё, мальчик! Сколько ты девок перетрахал, мальчик? Есть же мужской стриптиз. Мы с коллегами иногда ходим после работы развеяться. Знаешь, бодрит… Некоторые мальчики, таким образом, зарабатывают: платят по счетам, родителям помогают, благотворительностью занимаются…

– Я…

– "Я" последняя буква кириллического алфавита, дружок… – Марина Викторовна остановилась и взяла сына за подбородок. Коля хотел вырваться, но мать не дала.

– Смотреть! Смотреть! Смотреть в глаза! – почти закричала она.

– Сфотрю. Сфотрю. – еле двигая губами, попытался Коля, успокоить мать.

– Почему такой кислый! Ты же час назад скакал как подорванный от радости, что прилетает дядя Андрон. Я сама видела. Ещё порадовалась за нашу молодёжь. Умеет, умеет, радоваться, несмотря на всеобщие апокалиптические настроения. Солнца за тучами с прошлого века невидали…

– Мм-мм…

– Что?

– Мм-мм…

– Говори яснее!

– Мм-мм…

Марина Викторовна, наконец, поняла, в чём дело и отпустила Колин подбородок. Она снова взяла сына под руку, и они пошли дальше.

– Мне скучно, мам. – Опустил Коля голову. – Ничто не радует меня более пяти минут. Самое ужасное, что и эти несчастные минуты отравлены для меня осознанием того факта, что радостно мне будет не более пяти минут…

– Ты так точно подсчитал?

– Что?

– Минуты радости.

– Нет.

– Тогда чего ты пудришь мне мозги?

– Дело не в количестве минут, а в том…

– Тебе скучно? Просто ты засиделся дома. Сделаем укол высшего образования, станешь стриптизёром, и всё наладится…

– Боюсь, что нет.

– Ты просто лентяй.

– Но, оттого, что я, допустим, лентяй, я не буду меньше страдать…

– Страдать не мешки таскать…

– Что?

– Садись, страдалец…

Марина Викторовна и Коля поместились в салоне аэромобуса. Автопилот голосом президента профсоюза транспортных рабочих справился у них о цели полёта:

– Космопорт, пожалуйста… – сказала дама.

Аэромобус тихонько загудел и мягко тронулся. Салон залил мягкий розовый свет. Зазвучала барочная музыка.

– Мне скучно, мама… – опять завёл своё Коля.

– А я тебе, что сделаю? Что я тебе сделаю! – возмутилась Марина Викторовна, – Вот хочешь, смотри… – она открыла сумку и вынула оттуда алюминиевую тубу.

Женщина открыла тубу, и высыпал на ладонь несколько разноцветных продолговатых капсул.

– Мама, это примитив, – разочарованно протянул юноша, – У меня под лопаткой вся парижская Синематека зашита и "Белые столбы" в придачу!

– А я тебе новенькое предлагаю посмотреть, запрещённое. Знаешь такое… Ну, когда наши этих… Сам сегодня видел…

– Бензопилами? – хмыкнул Коля, – Старикашек в шляпах? Профессоров?

– Дурак! Цыган… – почти прошептала дама, – Не только. Асфальтоукладчиками ещё… Ручные гранаты в задний проход засовывают… – обиделась Марина Викторовна, – что тебе плохого профессора сделали?

– Каменный век! – улыбнулся Коля, – Я лучше в окно посмотрю. А что мне профессора хорошего сделали?

– Как это ничего хорошего не сделали! Да если бы не профессора не было бы этих дурацких вьетнамок на платформе, бинокля, "Белых столбов" под лопаткой…

– Ну не было бы и ладно… Ходил бы в лаптях. Сам бы их, кстати, сплёл из лыка. Ты бы мне сказки рассказывала или про то, как лук сажать… В школу бы ходил, в институт покурить, выпить, пообщаться… А под лопаткой бы у меня просто чесалось, и я бы чесал.

– А. Кто бы тебя научил лапти плести? Кто их вообще бы изобрёл? Школы потому с институтами существовали, что профессора их придумали!

– Укольчики тоже профессора придумали?

– Они, а кто же ещё!

– Кошмар!

– Будешь про геноцид неподцензурный футурологический блокбастер смотреть?

– Я лучше в окно посмотрю.

– Как хочешь.

Марина Викторовна достала из сумочки маленькую бутылочку воды и закинулась одной из пёстрых капсул. Через мгновения глаза её закрылись. Тело её расслабилось. Она откинулась на спинку сиденья. В её мозгу пошли первые кадры неподцезурного футурологического блокбастера про геноцид.

Коля смотрел в круглое окошко аэромобуса. От нечего делать он стал считать культовые сооружения. Юноша загадал, если на десять мечетей попадётся одна церковь или буддийский храм, то скука отпустит его на какое-то время.

Глава V

Космопорт

Здание московского космопорта представляло собой половину гигантской сферы, опрокинутой во влажные вечнозелёные просторы Подмосковья. Своёй срезанной застеклённой стороной космопорт смотрел на уходящие за горизонт широкие бетонные взлётно-посадочные полосы. С них и на них беспрестанно взлетали и садились космические челноки регулярных и чартерных рейсов во все концы Млечного пути. За собой челноки волокли оправленные в металлический водород каверны перехода сквозь пространство и время.

Коля и его мама смотрели на это и ждали когда объявят о прибытии рейса дяди Андрона.

– Может тебе тоже куда-нибудь слетать, сынок? – задумчиво сказал Марина Викторовна, – Почему ты никуда не летал раньше?

– Да я летаю, мама, – задумчиво ответил ей Коля, – Летаю каждую ночь…

– Так это дурь, мальчик мой… А ты бы на самом деле слетал куда-нибудь… На Меркурий, что ли, погреться или на Марс, на лыжах покататься…

– Тебе не терпится от меня избавиться, мамочка?

– Что такое ты говоришь! Как тебе не стыдно! Я просто подумала, ты скучаешь…

– Хочешь что-нибудь выпить, мам?

– Кофе, пожалуйста, только без всего… А ты будешь что-нибудь?

– Гранатовый сок.

– Какать не будешь.

Юноша ничего не ответил. Бросив ещё раз взгляд на взлётно-посадочные полосы, он отправился за напитками. Челноки, разогнавшись, резко тормозили. Каверны надевались на них как кольца на шпаги. В этих кавернах они исчезали, чтобы оказаться через считанные секунды где-нибудь на краю космической ойкумены.

Как на зло, во всех барах, кофе и ресторанах стояли длиннющие хвосты очередей. Даже к передвижным тележкам было не протолкнуться. Рост жизненного уровня во Вселенной явно опережал развитие сферы услуг.

– Что за хрень! – воскликнул Коля, растерянно глядя на толпы людей, киборгов, роботов и alien'ов, давящихся в очередях, кто за напитками, кто за машинным маслом, а кто чуть ли не серной кислотой.

Молодой человек подкрутил ручки на своём звукоулавливателе. В его наушниках сквозь треск, шорохи и журчание на всех языках Вселенной на все лады склонялось правительство. Так всегда. Жизнь улучшается, на самом деле улучшается, но никогда жизнь не улучшается так быстро и так качественно как хочется, и вот это оказывается гораздо хуже, чем, если бы жизнь катилась под уклон, реально становилось плохо.

Тут перед глазами Коли возникла проекция миловидной служащей космопорта. Голосом певички, чья песня находилась в данный момент на 19 месте Межпланетного хит-парада, она стала объяснять:

– Уважаемые господа, просим прощения за доставленные неудобства. В связи с забастовкой автоматических линий подача напитков и продуктов питания в пищезаправочные пункты нашего космопорта ограничена. Пользуйтесь, пожалуйста, услугами нуль-транспортировки напитков и пищевых продуктов.

Коля с сожалением вспомнил, как несколько лет назад участвовал в web-конференции за предоставление машинам гражданских прав. Тогда это было прикольно.

– А срать мне теперь тоже по каналам нуль-транспортировки? – зло сказал Коля космопортовской служащей, – показал её на змеящиеся очереди в уборные.

Служащая подмигнула молодому человеку, и вместо неё пошла реклама супернаннокомпьютерных копрофагов.

Коля грязно выругался и достал киберочки. Он надел их на нос, стал искать в зале ожидания ближайший, свободный ствол доступа к каналам нуль-транспортировки. Свободным оказался только один, но под ним парил, раскорячившись, бестолковый пришелец. Он был похож на затянутого в серебристую кожу бородавочника. Пришелец тупо вращала шестью разноцветными глазами на манер дискотечной пушки, испуская пахнущие лекарствами слюни. Все его восемь конечностей были заняты чемоданами в пёстрых наклейках.

– Левитирует, турист грёбанный! – возмутился Коля и взял пришельца на прицел идентификации.

Нажал мысленно "поиск".

– Данное существо нашим архивом и базами данных не идентифицируется. – Голосом певички, чья песня на этой неделе находилась на 14-м месте Межпланетного хит-парада, ответил персональный компьютер молодого человека.

– Блин! – сказал Коля, – Как же я буду с ним разговаривать? В смысле посылать?

– Не ругайся, Коля, это не прилично. – Одёрнула юношу подошедшая мать, – Где мой кофе? Почему ты не пьёшь свой гранатовый сок?

– Видишь, что творится? – обвёл вокруг рукой Коля.

– Ты же мужчина, – заметила дама, – ты должен найти выход.

– Я нашёл. Но его занимает этот урод. – Юноша показал на пришельца.

Но вместо одного пришельца в стволе доступа к нуль-транспортировке пищевых продуктов и напитков парили, раскорячившись, уже семь пришельцев.

– Это не турист. – Сказал Коля. – У него кто-то из родственников или земляков на фабрике-кухне.

– Нелегальные эмигранты. – Сказала Марина Викторовна.

– Вызвать полицию?

– Смысл? Придётся давать показания. Протокол подписывать. С дядей Андроном разойдёмся…

– По репе я ему, то есть им… – Коля двинулся к пришельцам, которых было уже больше десятка.

Вдруг кто-то сзади дал молодому человеку по голове каким-то металлическим предметом и рассмеялся. Это было неожиданно, немного больно и обидно. Коля обернулся, чтобы бросится с кулаками на обидчика, но перед ним стоял никто иной, как дядя Андрон. Именно он приветствовал племянника таким необычным способом: ударил его по голове титановым протезом левой руки. Под мышкой правой руки дядя держал Марину Викторовну. Женщина, счастливо улыбаясь, болтала в воздухе ножками.

Коле не оставалось ничего, кроме как обняться и расцеловаться с любимым дядей.

Дядя Андрон был высокий здоровяк в видавшем виды десантном костюме. Его красное будто рубленое лицо, казалось, навечно было освещено радостной улыбкой. Из-под лихо заломленной беретки с эмблемой Корпуса Прогрессоров выбивались короткие седые волосы. Дядя в нетерпении перебирал ногами в грубых высоких ботинках со сбитыми носами. На левом плече у заслуженного прогрессора висела большая туго набитая сосиска вещьмешка.

– Резов ты посмотрю, племяш! – сказал дядя Андрон, ведя родственников сквозь бурлящую толпу к выходу из зала ожидания космопорта, – Мигрантов поучить хотел…

– Он у меня молодец! – похвалила Марина Викторовна сына, – Высшее образование на днях получит.

Дядя Андрон продолжал нести сестру под мышкой.

– Ай да, Колька, ай да перец! Того гляди, спецом по наращиванию документооборота станешь? Весь в мать!

– Фу, дядя, – сморщился Коля, – я не хочу быть специалистом по наращиванию документооборота.

– Вот те на! – удивился дядя и встал.

Толпа образовала вокруг него водоворот.

– Я, дядя, хочу чем-нибудь творческим приключенческим заниматься.

– Я уже, братик, предлагала ему в драгдилеры пойти или в стриптизёры. – пискнула Марина Викторовна из-под мышки.

– Отличные профессии! – рассмеялся дядя, – Стрёмные, – и пошёл дальше.

Он шёл в толпе как корабль по воде, оставляя кильватерный след только что без белых барашков.

– Ужас! – снова пискнула Марина Викторовна.

Она тыкалась головой в дорогущей дизайнерской шляпке, чёрт знает, об каких гуманоидов, возможно не прошедших благодаря взятке карантин. Коля тоже испытывал некоторый дискомфорт. У него, как у многих людей его поколения, имела место быть клаустрофобия в лёгкой форме.

– Нормально всё! – сказал дядя Андрон и нажал у себя на животе кнопку.

За спиной прогрессора погнал воздух пропеллер. Старый солдат подхватил племянника и вынес своих родных и себя из зала ожидания на воздух через открытую фрамугу.

– Класс! – воскликнул Коля.

– Ловко! – восхитилась братом Марина Викторовна.

Дядя опустил их на стоянке аэромобусов. Как обычно накрапывал дождик. Фонари космопорта красиво отражались в лужах и на металлических поверхностях машин и галерей.

– Я не поняла, каким ты рейсом прибыл, братик? – спросила Марина Викторовна в аэромобусе, прижимаясь к Андрону.

Андрон поместил сосиску вещьмешка у себя между ног.

– Секретным, Мара, секретным… – ответил Андрон сестре, развязывая мешок.

– Как же так… – запоздало волновалась Марина Викторовна, – Мы же могли разойтись…

– Не разошлись же. – Сказал солидно Коля.

– Правильно, племяш! И не могли разойтись.

– В такой-то толпе, братик! Сколько людей, сколько людей!

– Народу много, не спорю, Мара… Но посуди ты, сама, сестрёнка, разве мог я своих родных потерять, самых мне близких, двоих человеков…

Всё это время автопилот голосом президент профсоюза транспортных рабочих справлялась о цели поездки пассажиров.

– Ты в гостиницу, Андрон, или? – спросила Марина Викторовна.

– Или, сестра, или…

Глава VI

Дядя

Дядя Андрон остановился в загородном доме своей сестры Мары, так он называл мать Коли – Марину Викторовну.

Загородный дом Марины Викторовны представлял собой обычную middleclass'овую подмосковную виллу на воздушной подушке с не очень большим радиусом вертикально-горизонтального маневрирования.

Маневрирование производилось в зависимости от состояния погоды, атмосферы и уровня криминогенности на земле.

С некоторых пор у молодёжных банд появились переносные ракетные установки, и они взяли моду сбивать middleclass'овые виллы. Например, таким образом, была сбита вилла пластического хирурга Марины Викторовны. Хирург был убит. Его вилла была разграблена. Слава Богу, жена пластического хирурга и дочери-малютки уцелели. Они были на каникулах в Moon-city.

Мать Коли из суеверия на похороны не ходила. От себя прислала венок из живых цветов. Кроме того пришлось раскошелиться на установку специальной аппаратуры, которая отслеживала ситуацию на земле, и в случае появления в опасной близости теплокровных существ с действующей электроникой, давала команду на главный компьютер дома к началу маневрирования по принципу шаровой молнии. Разумеется, такое маневрирование значительно увеличивает расход энергии, а значит и денег, но что делать, жить-то хочется…

Вилла представляла собой небольшой двухэтажный домик в шесть спален, шесть уборных, шесть ванных комнат, три гостиных, одну бильярдную, один зал для боулинга, один бассейн, один зимний сад и одну библиотеку. Короче говоря, ничего особенного, если не считать того, что библиотека действительно была библиотекой, а не помещением, где помещался домашний интерактивный кинотеатр. То есть, такое помещение в доме Марины Викторовны имелось. Это же здорово, когда ты можешь смоделировать свою копию в цифре и ввести её в любимый фильм или в нелюбимый, чтобы полностью изменить сюжетные линии, и сделать его любимым.

В библиотеке Марина Викторовна хранила настоящие книги, что, собственно, подтверждало её репутацию женщины с изысканными вкусами во всём.

Зимний сад при вилле в зависимости от настроения хозяйки легко мог принимать вид то японского сада камней, то регулярного французского парка, то дикого английского парка, а то русского дачного участка с грядками лука, редиски, клубники и даже сортиром-"скворечником".

Марина Викторовна иногда любила ради спорта окучить картошку или разнести навоз под кусты смородины.

Вилла имела гараж на шесть аэромобусов. Хозяйка любила принимать гостей, устраивать праздники. К чему скупая жизнь нужна, ведь завтра может произойти всё, что угодно.

Праздники Марина Викторовна устраивала по любому поводу. Сделала новую причёску – праздник. Согнала глистами лишний вес – фестиваль. Завела нового полового партнёра – карнавал.

Приезд брата Марина Викторовна также хотела отметить небольшой вечеринкой. Она даже успела набрать номер телефона своей любимой фирмы, которая специализируется на организации домашних торжеств, но в последний момент передумала. Дамочка давно не видалась с братом, и ей, как ни странно, пришла фантазия, просто посидеть с ним и сыном – его племянником. Как хорошо это сделать в своём кругу: потрепаться в интимной обстановке без клоунов, говорящих свиней, фокусников и девок из кордебалета, И, уж, конечно, всё это лучше делать под чай-кофе, без всяких «потанцуем», алкоголей и психоактивных веществ.

Маленькая семья ввиду позднего вечера, почти ночи легко отужинала шампанским, красной икрой и устрицами. Дядя Андрон так обильно поливал моллюсков лимонным соком, что они вполне различимо матерились, и делали это на удивление виртуозно. По этому поводу общество много смеялось.

Когда вызванные смехом слёзы высохли, горничная-андроид пригласила компанию в библиотеку, где был сервирован чай.

– Ба-ба-ба, Мара, сколько же у тебя книжек! – поразился Андрон, – Я столько в жизни не видывал…

– Да, братик, библиотека – моя гордость!

Марина Викторовна прошлась по комнате от одного шкафа к другому. Всего их по стенам стояло восемь штук, каждый о четырёх полках. На полках стояли книги, обращённые обложкой к зрителю: на одной полке – одна книга. Видно, что собирательница весьма любила предмет своего собирательства. Она не преминула воспользоваться случаем, чтобы провести маленькую экскурсию по своему собранию.

– Вот, ребята, обратите внимание на эту замечательную книженцию! – сказала женщина, вытаскивая из-за застеклённой дверцы экземпляр, – Путеводитель по дну Парижа и Лондона некоего Дж. Оруэлла с восхитительными фотографическими иллюстрациями. Правда, специалисты мне сказали, что фотографии сделаны лет на сто позже, описываемых реалий. Но это ничего, зато портреты клошаров пахнут сыром…

– Дай, Мара. Понюхать.

– На.

Понюхали.

– Мам, а почему клошары не в водолазных костюмах? – Спросил Коля, возвращая матери книгу.

– Ты бы ещё спросил, почему они не пахнут рыбой и водорослями, – улыбнулся дядя, – Чему вас только в школе учат!

– Да я уже выучился. Мне ещё пять лет назад укол среднего образования сделали.

– И что кайф уже выветрился?

– Как это?

– Племяш, ты чего?

– Я, дядя, вас не понимаю.

– А я тебя.

– Ну, вот, опять конфликт "отцов и детей" во всём своём великолепии! – расстроилась Марина Викторовна.

– Коля, мальчик мой, да, ведь они утонули уж четверть века тому как… – с жалостью посмотрел на племянника дядя Андрон.

– Кто утонул? – спросил с недоумением юноша.

– Лондон и Париж! – хором ответили брат и сестра – дядя и мать Коли, – Ты, что курс новейшей историю себе не проколол?

– Нет, я из неё только модуль "Гендерные аспекты мультикультурализма в период форсирования либеральной модернизации".

– Это что ещё такое? – ошарашено, посмотрел на сестру Андрон.

– Это про Хакамаду. – ответила Марина Викторовна.

– А старшая жена Великого Халифа! – с радостью узнавания воскликнул дядя.

На этих его словах все вскочили со своих мест и пали ниц. Некоторое время отбивали поклоны, бормоча про себя здравицы Великому Халифу. Потом дядя с племянником вернулись к чаепитию, а Марина Викторовна продолжила знакомить их с избранными образцами своей коллекции.

Дама поставила на место сочинение Оруэлла и прошла к следующему шкафу. Из него она извлекла потрёпанную брошюрку без обложки.

– Стихи! – значительным голосом сказала женщина и закрыла от удовольствия глаза.

Открыть глаза её заставил вопрос Коли:

– Что такое "стихи"?

– Курс изящной словесности, я так понимаю, племяш, ты проколол тоже модульно? – поинтересовался дядя.

– Модульно. – Согласился с его предположением молодой человек и сообщил название модуля, – "Насекомые как важнейший элемент хронотопа в русском классическом романе"…

– Стихи, сынок, – стала объяснять ему мать, – это когда люди пишут коротенькими строчками в столбик, а окончания последних слов в строчках совпадают. Например, "Ты в щелях моих сердечных пакля. Без тебя я одинока как на скалах сакля…" – прочитала она с выражением.

– Это стихи? – спросил Коля.

– Ну, это я сама только что придумала.

– А что такое, мамочка, "пакля"?

– Э…

– А вот ещё, что такое, мамочка, "сакля"?

– Э…

– Какая разница! – Прервал размышления сестры Андрон, – Стихи существуют для настроения. Их читают, и настроение меняется.

– Стихи – это дурь? – обрадовался Коля.

– Ну, типа того… – согласились дядя и мать.

– Мама, ещё!

– Что же прочесть… – Марина Викторовна стала листать растрёпанную брошюрку, – Пожалуй, вот… Дни как куколки без света Зарождаются, томятся И мозаики сюжета Будут часто повторятся. Тот же город серых линий С перебежками прохожих На прожорливых актиний В устремлениях похожих. Небо ищет, где спуститься И коснуться мостовой, Затвердеть и прокатиться С перепуганной толпой… Дни, как куколки без света. Тот же город серых линий, Лишь догадливое небо Сохраняет отблеск синий.

Окончив чтение, Марина Викторовна посмотрела на сына:

– Ты чего надулся?

– Я не понимаю, мама, кто такие "прохожие".

– А кто такие «актинии» ты понимаешь?

– Понимаю… Актинии – отряд морских кишечнополостных; одиночные бесскелетовые коралловые полипы. Тело от нескольких миллиметров до полутора метров, с венчиком щупалец. Прикосновение щупалец может вызвать у человека ожог. Обычно актинии ярко окрашены. Они напоминают фантастические цветы. Актиний около 1500 видов. Они водятся, главным образом в тропических и субтропических морях. Например, в Белом море, Жигулёвском, Лаптевых… Для многих актиний характерен симбиоз с раками-отшельниками.

– Молодец! "Пять"! – оценил Колины знания дядя Андрон и поинтересовался: – Тоже модуль?

– Он.

– "Прохожие", сынок, это люди, которые ходят по улицам пешком.

– По улицам? – удивился Коля.

– Пешком. – Как-то нерешительно сказала мама.

– Пешком? – ещё больше удивился Коля.

Дело в том, что для Коли понятие «улицы» было равнозначно понятию Марианская впадина, а пешком он ходил только до уборной и аэромобуса. Вот, дяде Андрону, по работе часто приходилось ходить пешком и не только по улицам, но и по пыльным тропинкам и даже по бездорожью. Он-то и помог сестре выйти из затруднительного положения, вызванного необходимостью объяснять молодому человеку, как это люди могут ходить по улицам. Мужчина встал с кресел и, подошедши к одному из книжных шкафов, показал пальцем за стекло:

– Мара, можно взглянуть на эту вещицу?

Женщина подошла посмотреть.

– Замечательный выбор, восхитительный выбор! – сказала дама и достала книгу из шкафа.

Коля тоже подошёл познакомиться и разинул рот от удивления.

На юношу глядела розовая тканевая обложка, довольно потёртая местами до картона. На обложке была вытиснена золотом двойная рамка. Между рамками был пущен орнамент из пальм, парусников, воздушных шаров, подводных лодок, допотопных космических ракет. В центре двойной рамки помещалась прямоугольная картинка. На картинке космонавт в круглом шлеме, за которым невидно было его лица, тащил на себе другого космонавта в таком же круглом шлеме, по колено в болоте, а вокруг них свисали ветви каких-то диковинных растений. Название и автора разобрать было очень трудно: золото с букв совсем уже осыпалось.

– Про что вещь? – спросил юноша, его губы дрогнули.

– Про приключения! – ответила мать и протянула ему книгу, – Осторожнее…

– Я не понял, что они делают. – Сказал молодой человек, принимая раритет.

– Один космонавт другого спасает, – объяснил дядя Андрон.

– Зачем спасает? – удивился Коля, – Что значит "спасает"?

– Как "зачем"? – в свою очередь удивился дядя, – Ты не знаешь, что значит "спасать"?

– Я не знаю, что значит «спасает» и я не знаю, что значит «спасать». Зачем он его спасает? – юноша ткнул пальцем в обложку.

– Надо так… – растерялся дядя и пробормотал, – Сам погибай, а товарища выручай, типа того…

– Зачем "сам погибай, а товарища выручай"? – продолжал допытываться молодой человек, – Кто такой «товарищ»? Что такое «выручай»? Зачем «погибай»? Я против "погибай"…

– Тебя никто погибать не заставляет. Товарищем может быть кто угодно, если ты с ним делаешь одно дело. «Выручай» тоже, что «помогай», "спасай", "выручай"…

– Космонавт – товарищ?

– Товарищи они товарищи, и тот космонавт, и этот космонавт, тот этого выручает, помогает, то есть, чтоб не погиб…

– На него в супермаркете напали?

– Какой супермаркет? Где там супермаркет на дикой планете!

– Супермаркеты есть везде!

– В п…!

– Мальчики, мальчики, расслабьтесь… – встревожилась Марина Викторовна.

– А чего он! – дядя Андрон вскочил с места и забегал по библиотеке, схватившись за голову. Побегал, побегал и бросился на племянника с кулаками. Зазвенела посуда. Книжка про приключения упала на пол.

Коля полез под стол. Марина Викторовна закричала. В комнату вошёл андроид-камердинер с электрошоком и привёл компанию в чувства. Некоторое время все сидели в креслах, приходя в себя. Первой очнулась женщина.

– Ты чего такой бешенный, Андрон? – С опаской обратилась она к брату, На своих кидаешься…

– Чего кидаюсь? Чего… Того! Не понимает, вот, он!

– Раз мальчик не понимает, так на него теперь с кулаками кидаться. Что ли?

– А чего он!.. Больной что ли?

– Не больной, братик, он – другой! Другие они теперь, не такие как мы, инакие…