Текст книги "Остров Блаженных"

Автор книги: Сергей Антонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Глава 8
Строевой смотр

Главный зал Никольского храма нисколько не изменился с тех, как его видел Корнилов. Разве что красная ковровая дорожка, устилавшая лестницу, ведущую к двери с картиной Блейка, была испещрена следами грязных сапог, а в самом зале с колодцем негде было ступить из устилавшего пол мусора. Воздух был тяжелым и спертым – помещение не предназначалась для такого количества людей, которое обосновалось в нем сейчас. Повсюду плавал табачный дым, превращая огоньки свечей в расплывчатые пятна.

Было заметно – особой приязни между разбившимися на группы солдатами нет. Дети Дракона, которые чувствовали себя хозяевами, высокомерно поглядывали на сатанистов Когтя. Слишком чистенькие, в хорошо подогнанной форме, вооруженные новехонькими автоматами воины Бронкса брезгливо кривились – они не привыкли к грязи, духоте и столпотворению.

Хуже всех приходилось двум десяткам мутантов. Они сидели в самом дальнем углу храма – с низко опущенными головами, под перекрестным огнем враждебных взглядов.

От группы сатанистов отделился плюгавенький солдат с наглым выражением лица бывалого урки. Расталкивая всех, кто попадался ему на пути, он направился к мутантам. Остановился неподалеку от самого рослого из них, сплюнул на пол.

– Ну и че расселись, жабы? Тэк-с. Молчим. Раздвоенные языки мешают говорить? Или вы у нас, как дельфины, пересвистываетесь? Я тебя, лысый урод, спрашиваю! Будь так любезен, ответь человеку.

Мутант еще ниже опустил голову. Тогда задира подошел ближе и с размаху шлепнул великана по широкому затылку.

– Как же я вас ненавижу, твари двужаберные! Если бы не приказ Когтя, не сходя с этого места всем зеленые кишки выпустил бы!

За пламенной речью последовал новый шлепок по затылку. Мутант так и остался сидеть, а ненавистник детей радиации повернулся к нему спиной и торжественно поднял руки.

– Все видите? Эти монстрилы знают свое место! И правильно делают! Потому что мы – люди! А они – никто! Просто радиоактивная плесень под нашими сапогами!

Раздались отдельные одобрительные крики, правда, только со стороны сатанистов. Остальные отнеслись к выступлению плюгавого без особого интереса, продолжали курить и болтать. А ему, судя по всему, страстно хотелось внимания публики. Достичь его можно было только одним путем. Плюгавый резко повернулся к мутанту и ударил его ногой в спину.

– У-у-у, детеныш ящерицы!

На этот раз терпение мутанта лопнуло. Он вскочил, выпрямившись во весь свой великолепный рост. Если он чем-то и отличался от человека, так только лишенной волос головой и бледной, с зеленоватым отливом, кожей. Тертые, но аккуратно заштопанные джинсы подчеркивали мускулистые ноги, а черная футболка – бугры мышц на груди. Прекрасно сложенный, с торсом и лицом Аполлона, он яростно сверкнул зелеными глазами.

– Что тебе надо от нас?

– Мне? – плюгавый хихикнул. – Мне от вас? Это что вам надо от нас?! Свалились на головы людей, уселись на наши шеи и еще спрашивают! Мне надо, чтоб все сдохли и очистили нашу Землю от заразы!

Мутант сложил руки на груди. Улыбнулся одними уголками губ.

– На твою шейку не очень-то и усядешься.

Внимание, которого тщетно добивался плюгавый, досталось красавцу-мутанту. Стены Никольского храма содрогнулись от хохота и улюлюканья.

– Люди, не мы устроили так, что на планету пришла ядерная зима, – продолжал мутант. – Мутанты жертвы, а виноваты во всем уроды наподобие тебя. Такие, как ты, всегда воюют, а если не случается подходящей войны – друг друга убивают. Хочешь виноватого найти – на свою рожу в зеркало полюбуйся!

На этот раз толпа не кричала. В храме повисла мертвая тишина. Слышно было только потрескивание свеч. Речь мутанта заставила людей задуматься.

Он собирался вернуться на место, но плюгавый не сдаваться не пожелал.

– А ты, Шрек у нас этот… философ.

– Я не Шрек. Хочешь знать мое имя? Я – Артур.

– Брось, Шрек, – задира вновь приблизился к Артуру. – С такой-то зеленой рожей – и не Шрек? Не-а. Шреком родился, Шреком и помрешь. А я… Я могу тебе в этом помочь, карифан.

Плюгавый изловчился и, подпрыгнув, шлепнул Артура по щеке. Реакция мутанта была молниеносной. Он схватил задиру за руку и непременно сломал бы ее, как тростинку, но плюгавый, извиваясь, как уж, вырвался из тисков. Бросился бежать. Артур рванул следом.

Как оказалось, сатанисты спланировали все заранее. Обидчик мутанта нырнул в толпу сообщников, а путь Артуру преградил другой сатанист. Невысокий, но достаточно сильно раздавшийся в ширину, чтобы противостоять Артуру. Этот персонаж мог бы сделать карьеру, снимайся он в фильме «Остров сокровищ». Черная повязка прикрывала левый глаз, в ушах поблескивали серповидные сережки, а на голове красовался засаленный красный колпак. Багрово-сизый мясистый нос был наглядной иллюстрацией того, к чему приводит злоупотребление горячительными напитками. Рот, расползшийся почти до ушей, казалось, был создан для того, чтобы горланить «Пятнадцать человек на сундук мертвеца».

Остановившись перед Артуром, одноглазый жестами поманил к себе мутанта.

– Походи брат, поближе. Я тебе покажу, как маленьких обижать.

Артур не заставил просить себя дважды. Он ринулся на одноглазого, но тот с поразительной скоростью отпрянул в сторону. Мутант врезался в стену каменного колодца. Обычного человека такое столкновение если и не убило бы, то непременно вырубило на несколько минут. Артуру же удалось даже устоять на ногах.

– Наподдай ему, Сильвер!

– Покажи зеленой жабе, кто здесь хозяин!

Под вопли сатанистов противники стали друг напротив друга. Артур вновь ринулся в атаку и опять совершил ошибку. На этот раз Сильвер не просто отступил в сторону, а выставил ногу, о которую мутант не преминул споткнуться. Он вновь оказался у стены колодца – теперь уже спиной к нему.

Сильвер был тут как тут. Руки его заработали, подобно кривошипам, у которых кулаки исполнили роль поршней. Получив серию ударов в живот, Артур упал на парапет колодца. Сильвер уселся на него верхом и сомкнул ладони на шее мутанта.

Толпа притихла в ожидании развязки поединка. Казалось, что итог вполне предсказуем, но тут полузадушенный Артур вскинул руки и вцепился пальцами в сережки Сильвера. Шлоп!

– А-а-а-а-а! У-у-у-у! Ы-ыгы-ы-ы-ы!

Из разорванных мочек ушей одноглазого хлынула кровь. От боли он разжал пальцы. Мутант выбрался из-под противника, обошел его сзади и с разворота впечатал ногу Сильверу в спину. От падения в колодец, на дне которого слышалось порыкивание варанов, сатаниста спасла доска, используемая Детьми Дракона для бесхитростных увеселений. Лежа на ней спиной, он отталкивался от доски ногами до тех пор, пока не оказался над серединой колодца.

Пока Артур взбирался на доску, Сильвер успел встать. Поединок принял новый оборот, став более захватывающим. Теперь сатанист и мутант стояли на доске, которая прогибалась и скрипела под их весом.

– Ну, жаба, сейчас, ты отправишься к своим дружкам-рептили-ям! – пообещал Сильвер, сокращая расстояние с противником. – Они тебя заждались!

Артур молчал, пристально следя за Сильвером. Когда тот оказался достаточно близко, попытался провести удар в челюсть. Сатанист с присущей ему ловкостью отклонился и ударил сам. Опять точно в живот. Мутант покачнулся, взмахнул руками, но сохранить равновесие не смог.

– А-а-а-ах!

Под одновременный вздох зрителей, мутант свалился вниз и лишь в последнее мгновение успел вцепиться в доску пальцами.

– Ну вот, жаба, и приплыли.

Сильвер двинулся вперед, явно собираясь давить ногами пальцы мутанта. Однако Артур не собирался сдаваться. Не уступая Сильверу в ловкости, он на руках добрался до края колодца. Раскачиваясь над ямой, забрался на парапет. Спрыгнул на пол.

– Ошибаешься. Это ты, безухий, приплыл.

От изумления Сильвер разинул рот настолько, что тот стал занимать добрую половину лица. Артур схватил край доски обеими руками и одним мощным рывком выдернул ее из-под врага. Гру-у-м!

Сильвер свалился в яму, даже не успев закричать. Вопить он начал уже на дне колодца. Впрочем, длились вопли эти недолго. Падая с такой высоты, сатанист просто не мог не сломать себе что-то. Наверняка серьезного сопротивления варанам не оказал. Через минуту из колодца слышалось только урчание и чавканье – ящеры получили причитающийся им ужин.

Артур исподлобья посмотрел на сатанистов. Он собирался идти к своим, но тут в игру вступил зачинщик драки. Плюгавый выскочил вперед с прижатым к плечу автоматом. Очередь прошила грудь мутанта. Кровь его, вопреки утверждениям, оказалась красной. Артур пошел на плюгавого, не обращая внимания на «калаш». Новая очередь была уже не такой прицельной – руки стрелка тряслись от страха. Пули выбили фонтан каменных брызг из стены колодца. Артур вырвал оружие и, пользуясь автоматом, как дубиной, одним махом снес плюгавому полчерепа. Тот беззвучно рухнул на пол, заливая его кровью. Мутант швырнул автомат в толпу сатанистов. Ответом были выстрелы сразу из нескольких «калашей». Черная футболка мутанта превратилась в лохмотья. Артур пытался идти навстречу пулям, но силы его покинули. Он сделал несколько шагов назад, уперся в каменный парапет и, взмахнув руками, перевалился через него.

С грохотом распахнулись двери, украшенные изображением Красного Дракона. В храм вошли четверо. Первым шагал Коробцов. За ним, как пажи за королем, шли Коготь, Бронкс и Еронов. Все в одинаковой новенькой камуфляжной в форме, с блестящими, поскрипывающими портупеями – явно из барвихинских запасов.

Толпа расступилась. Оказавшись в центре зала, Руслан Ашотович небрежно переступил через труп, заглянул в колодец. Потом помахал перед лицом рукой, чтобы развеять пороховой дым и обвел свою сборную армию хмурым взглядом.

– Так. Развлекаемся? Отлично. Что здесь произошло?

Молчание длилось несколько секунд. Потом вперед выступил один из сатанистов. Не обращая внимания на Коробцова, он обратился к Когтю:

– А че? Подумаешь, мутанта замочили. Он первый полез. Жалко, что ли? Смотри, Коготь, вона их сколько. Одним больше, одним меньше…

Грохнул выстрел. Сатанист с перекошенным от изумления лицом и дыркой во лбу упал на тело плюгавого. Коробцов сунул «тэтэшник», ствол которого еще дымился, в кобуру.

– Мутанта, значит, замочили? Много их у нас? Молодцы. А вы в курсе того, что каждый из этих мутантов стоит десятка таких уродов, как вы?

– Не перегибай палку, Коробцов, – буркнул Коготь. – Ну, поразвлекались парни. Потренировались, так сказать, перед генеральным сражением. Радоваться надо, что у нас такие головорезы. С ними мы эту Жуковку одним махом…

– Радоваться. Да. Конечно, – Коробцов провел ладонью по лицу, словно пытался стереть следы усталости, – Радоваться, говоришь? А вот я беспокоюсь. Сдается мне, дружки веселые, что с этой бандой негодяев и трусов Корнилов нас одним махом в порошок сотрет. Строиться, козлы!

Пораженные напором пожилого очкарика, толпа поспешно выполнила приказание. Руслан Ашотович достал портсигар, провел пальцами по ряду сигарет. Передумал закуривать, сунул портсигар в нагрудный карман и аккуратно застегнул клапан.

Он стоял спиной к колодцу, поэтому не видел того, что сразу заметили остальные. На парапет легла окровавленная рука. Потом – другая. Показалась лысая голова Артура. Он со стоном подтянулся, перевалился, через край парапета. Сел, опершись на него спиной, и неизвестно кому сообщил:

– Мягкая посадка. Только вот одного варана я все ж таки раздавил. Жалко ящерку…

Коробцов обернулся. Снял очки, в замешательстве протер стекла.

– Вот это номер. Как тебя зовут, парень?

– Арт-ту-у-ур… – прохрипев это, мутант уронил голову на грудь.

– Дракон, чтоб тебе сдохнуть, врач в этом борделе есть?!

– Как не быть? Эй, бойцы, лекаря нашего сюда!

Через минуту появился врач. Как и все Дети Дракона высшей касты, он носил хламиду с островерхим колпаком и больше походил на злого колдуна из детской сказки, чем на доктора.

– Сделай, что хочешь, но подними это парня на ноги! – приказал Руслан Ашотович. – Головой за него отвечаешь!

Артура унесли. Трупы сбросили в колодец. Коробцов с приспешниками медленно обошли своих воинов, выстроившихся в несколько рядов.

– Ты ничего не хочешь сказать мне, Коготь? – поинтересовался Руслан Аштотович.

– Насчет чего?

– Насчет дисциплины. Или ты по-прежнему считаешь, что этот сброд вполне способен выполнить задачу, которую мы перед собой ставим?

– Ну…

– Без всяких «ну». Знавал я одного парня. Умар Ахмаев, пухом ему земля. Так вот он дисциплину поддерживать умел. Сам, конечно, сволочь был первостатейная, но… Знаешь, что он сейчас на твоем месте сделал бы?

– Ну?

– Расстрелял бы каждого второго из твоей банды. Чтоб другим неповадно было дурака валять. Но мы ведь не будем такими кровожадными, правда?

– Ну.

– Баранки гну, дорогой мой Коготь. Я так думаю… Как насчет каждого третьего? Не перегнем палку, а?

Лицо Когтя потемнело.

– Что б я своими руками, своих людей?!

Рука главаря сатанистов метнулась к кобуре, но Коробцов своевременно застраховал себя от подобных случайностей. Он явился из Метро в сопровождении всего одного человека. Руслан Ашотович называл его Серым, иногда о чем-то с ним перешептывался. Круглолицый и розовощекий, чуть ниже среднего роста, Серый, казалось, излучал здоровье и жизнелюбие. Такой тип людей, как правило, страдает чрезмерной общительностью. Однако Серый являлся исключением из правила. По крайней мере, здесь. Старался быть неприметным, говорил только с шефом и следовал за ним, как тень. Сейчас он показал, на что способен: оказавшись за спиной Когтя, прижал ствол пистолета к его затылку. Второй пистолет направил в толпу.

– Спокойно, товарищи. Суетиться, как говорится, никому не советую. Первый, кто сделает хоть шаг, не успеет даже понять, откуда у него взялась лишняя дыра. Стоим, как говорится, и внимательно слушаем Руслана Ашотовича.

– Эх, Коготь, Коготь… Раньше надо было своих людей жалеть, – вздохнул Коробцов. – Воспитывать. Шлепать по попкам. Теперь – поздно. Серый, оставь моего лучшего друга в покое. Он не станет делать лишних движений. Ну, а если сделает…

Серый кивнул. Опустил пистолеты. Глаза его задорно поблескивали, но сам взгляд не обещал сатанистам ничего хорошего.

Коробцов смолк. Повисла пауза. Судя по лицам Мистера Бронкса и Дракона, недоволен Русланом Ашотовичем был не только Коготь. Здесь и сейчас решалась судьба похода на Жуковку, определялся безусловный лидер коалиции.

Последняя попытка подмочить авторитет Коробцова была предпринята одним из Детей Дракона, верзилой с кирпичным выражением лица. Он стоял достаточно близко к телохранителю и решил эти воспользоваться.

Прыжок. Сильные руки обхватили Серого поперек талии. Теперь он не мог воспользоваться оружием. Верзила намеревался оторвать противника от пола, но не успел – Серый сделал движение, более похожее на танцевальное па, чем на попытку вырваться. Он действовал быстро. Никто не смог понять, что именно произошло. Просто верзила рухнул на пол с грохотом падающего шкафа. Дернулся и затих. Наверняка вырубился. Серый смущенно пожал плечами и улыбнулся Коробцову.

– Коготь, тебе требуется помощь? – тихо поинтересовался Руслан Ашотович. – Ты дошел до того, что уже не в состоянии управлять стадом, которое громко именуется сатанистами? Имей в ввиду: здесь не Тимирязевская. Упадешь – больше не встанешь.

Коготь сдался. За последние минуты он, казалось, постарел на десять лет. Вобрал голову в плечи. Приблизился к своим людям.

– Оружие. Всем сдать оружие. Построиться в один ряд.

Пораженные поведением своего главаря, тимирязевские даже не шелохнулись.

– Вы оглохли?! – завизжал Коготь. – Мать вашу, вас спрашиваю!

Один из сатанистов положил автомат на пол. Его примеру последовали остальные. Когда сатанисты разоружились и выстроились в один ряд, Коготь двинулся вдоль строя.

– Ты. Шаг вперед. Ты и ты…

Отобранные на заклание дьяволопоклонники вели себя одинаково. Бледнели, старались встретиться взглядом с Когтем, вертели головами по сторонам в тщетных поисках помощи и поддержки.

Когда отбор был закончен, Коготь окончательно пал духом. Остановился, уставился глазами в пол. Заметив это, Коробцов взял инициативу в свои руки.

– Кому повезло – в сторону. Остальным – на колени. Серый, будь так добр, помоги ребяткам искупить их прегрешения.

Когда грохнул первый выстрел, Коготь закрыл уши ладонями. Он стоял так до тех пор, пока на полу не оказалось одиннадцать трупов с развороченными затылками. Лишь после этого поднял глаза, чтобы смерить полным ненависти взглядом Серого, который хладнокровно перезаряжал свои пистолеты.

– Ну, вот. Порядок в танковых войсках восстановлен, – объявил Коробцов. – Теперь мы снова одна сплоченная команда. Это радует. Быстренько уберите трупы, и займемся текущими делами. Думаю, нам не следует больше делиться на группировки. Как вы уже заметили, ни к чему хорошему это не приводит. Итак…

Усевшись на парапет колодца, Руслан Ашотович жестом поманил к себе Бронкса, Дракона и Когтя.

После короткого совещания началась реорганизация боевой дружины. Три сотни солдат были разбиты на группы. Согласно пожеланиям Коробцова, группировки барвихинских, тимирязевских и ромашковских были смешаны. Мутантов распределили по вновь созданным отрядам.

– Жаль, что я не сделал этого раньше, – вздохнул Коробцов. – Можно было избежать лишнего кровопролития. Согласен, Серый?

– Нет худа без добра, как говорится. Теперь можно не опасаться сепаратных сговоров.

– Так-то оно так, но… Мне кажется, что о былой дружбе между мною и этими… лидерами можно забыть.

– Гусь свинье в любом случае не товарищ, – с улыбкой отвечал Серый. – А дисциплина есть дисциплина, как говорится.

– Что верно, то верно… Ого! А это что за явление Христа народу?

Через пристройку, которую после побега Корнилова кое-как подлатали, два сына Дракона ввели под руки странного субъекта, который с трудом держался на ногах. Безоружный, в правой руке сжимает противогаз и постоянно оглядывается, словно опасаясь погони. Измазанное кровью лицо сведено судорогой ужаса.

Первым узнал своего человека Мистер Бронкс.

– Ты почему здесь? Что с Раисой? Отвечай!

– Раиса в Жуковке. А я… Синий-синий иней лег на провода…

– Какие провода?! – Бронкс принялся хлестать подчиненного по щекам. – Какой, мать твою, иней? Что передала мне Раиса?!

– Здесь, – спутник Раисы достал из нагрудного кармана кителя скомканную бумажку. – Вот. В небе темно-синем синяя звезда. О-о-о-о… Только в небе, в небе темно-синем! – Посланник рухнул на колени, и его вырвало. – Я… Я видел… – прошептал он, вытерев рукавом губы. – Людей с двумя головами. Понимаете? Человек. Одно тело. Две руки, две ноги… И две головы! Ха-ха-ха! А кругом все синее: деревья, кусты, трава… И двуглавые! Они убили остальных и гнались за мной!

– Кто? – вступил в разговор Коробцов. – Люди Корнилова?

– Не-а. Двуглавые. Из синего леса. С голубыми глазами! Да вот же он! Сами смотрите – двуглавый! Боже! Он пришел сюда! Он хохочет! Смеются две его головы! – Спутник Раисы вскочил, вытаращил глаза и ткнул пальцем в стену. – У него нож! Он хочет меня зарезать! Помогите!

С этими словами сумасшедший выдернул из-за голенища сапога испачканный в крови нож и, прежде чем кто-то успел ему помешать, воткнул лезвие себе в грудь.

– Он меня зарезал! Братцы! Зарезал!

Жертва невидимого преследователя упала и больше не двигалась.

Коробцов взял у Бронкса письмо Раисы, прочел и улыбнулся.

– Эх, мужики, мужики. Побольше бы нам таких баб – любую вой-ну с ними выиграли бы… Что пялитесь? Твоя Раиса, Бронкс, обо всем договорилась! Наши жуковские друзья устроят Корнилову кровавую баню. Нам останется только маленько поднажать. Выступаем послезавтра на рассвете. Задачи отрядам поставлю лично – есть кое-какие интересные мыслишки. Короче, всё на мази!

Оптимизма Руслана Ашотовича никто не разделил. Все смотрели на труп, а некоторые – даже на стену, у которой, по мнению покойника, стоял голубоглазый монстр с двумя головами.

Глава 9
Эликсир молодости

Солнце. Только солнце в этой странной местности не было ни голубым, ни синим. Раскаленный, сплошь в отростках-протуберанцах, его шар плавал по небу, сверкая всеми оттенками оранжевого, желтого и красного. Впрочем, небо тут было таким низким, что казалось: чудовищное, косматое солнце можно зацепить головой.

Было неимоверно жарко. Создавалось впечатление, что все предметы плавятся, становятся мягкими и растекаются потоками голубой и синей лавы. Ее потоки плыли по холмам, стекали в низины, огибали голубые кусты и деревья, покрытые синей бугристой корой, взрываясь фонтанами искр.

Находиться в этом ультрамариновом аду Хила больше не мог. Он чувствовал: еще немного, и его плоть расплавится от жара. К лесу. Надо было идти к лесу. Если спасение и существовало, то оно было там. Ничего, что и в лесу краски не отличаются разнообразием. Зато там не так жарко. Ибо даже голубые деревья отбрасывают какую-никакую тень. Там есть жизнь, есть укрытие от дикой жары. И хоть до леса было рукой подать, добраться до него оказалось не так просто, как казалось на первый взгляд. Голубая трава, мягкая и податливая, опутывала ноги, цеплялась в щиколотки мертвой хваткой. Каждый шаг требовал от человека слишком больших при такой жаре усилий, а каждый пройденный метр был настоящим подвигом. Хила несколько раз падал. Когда рухнул опять, то почел за лучшее не вставать. Зачем тратить силы, если можно передвигаться на четвереньках?

Позади осталась большая часть пути, но треклятое солнце гналось за Хилой по пятам. Жгло спину. Туманило сознание. Плавило мозг. В конце концов, он пополз. Почти по-пластунски. Теперь трава была на уровне его глаз. Хиле казалось, что он видит текущий по стебелькам сок. Слышит его журчание. Если надкусить – можно напиться. Утолить жажду, превращавшую легкие в кузнечные меха. Хила надкусил травинку. Прикрыл глаза в предвкушении. Сока оказалось мало, да и на вкус он был соленым. Разжав зубы, целитель увидел, что цвет у сока не голубой, как следовало бы ожидать, а темно-багровый. Совсем как венозная кровь. Отчаяние мобилизовало Хилу. Включилось второе дыхание. Он смог подняться. Шатаясь, как пьяный, добрался до леса и, запнувшись о корень первого дерева, упал. Несколько минут лежал с закрытыми глазами. Анализировал, что с ним произошло. Итак, он упал. Не с инвалидного кресла, к которому был прикован последние годы. Это называется – с высоты собственного роста. А рост предполагает наличие ног. Не каких-то обрубков, а полноценных человеческих ног. Отсюда вывод – у него есть ноги. А кошмар, в котором он жил все это время, – просто сон. Дикий, сводящий с ума ночной кошмар.

Открытие было таким ошеломляющим, что Хила сразу решил испытать обретенные ноги на резвость. Вскочил и… впечатался лбом в ствол дерева. Ноги оказались на диво крепкими. Он даже не упал. Просто загудела голова. Это ничего – до свадьбы заживет.

– Х-х-хи-л-ла… Х-х-х-х-ла… Хи… ла-ла-ла-у-у…

Хила потер лоб рукой. Его звали? Чушь собачья. Никого здесь нет. Да и голоса такого не бывает. Или… Если предположить, что в голубом лесу завелся робот, чьи голосовые связки состоят из набора несмазанных шестеренок, то…

Хила рассмеялся. Несколько нервно, но, в общем – от души. Слишком уж нелепой была мысль о том, что здесь может быть робот. От смеха на глазах выступили слезы. Хила вытер их рукавом, а когда вновь посмотрел на лес, все изменилось. Голубые деревья стали черными, а трава под ногами – пепельно-серой. Солнце превратилось в белое мутное пятно. Жара сменилась холодом. Невесть откуда налетел ледяной ветер, срывая с веток пожухлые листья.

– И-и-и-ла-а-а… Хи-и-и-и-ла-а-а…

Нет, зов не был галлюцинацией. Кто-то или что-то звало его. Самым простым и естественным решением было уйти. Убраться как можно дальше от леса, который меняет свой цвет, как хамелеон. От механического, заикающегося голоса. Но Хила боялся. Он слишком долго был калекой, а сейчас, наконец, вырвавшись из кошмара, опасался провалиться в него вновь. Что, если существо, которое прячется в гуще леса, помогло ему вновь стать полноценным человеком?

– Хила! Хила!

Зов стал четче, громче и настойчивей. Как раз это и вернуло Хиле способность мыслить рационально. Он развернулся и бросился бежать. Так ему показалась вначале. На самом деле он не сделал ни шага. По ушам резанул сухой треск, а ноги… Его многострадальные ноги пронзила боль. Ее тугая волна прошла от колен и ударила в пах с такой силой, что Хила завопил. По положению солнца над головой понял, что лежит. Поднял голову. На этот раз вопль его был гораздо сильнее. Ноги, которые вернулись к нему совсем недавно, отделились от тела. Теперь они стояли у соседнего дерева и орошали его ствол фонтанами горячей крови.

Бежать помешала мерзкая серая трава. Она опутала «берцы», пролезла в отверстия для шнурков. Вот почему, когда верхняя часть тела рванулась вперед, ноги остались на месте. Кровью истекали не только отломанные ноги. Она хлестала из обрубков, оставшихся при Хиле.

Несчастный не стал доискиваться причин поразительной хрупкости своего тела. Он просто пополз в ту сторону, откуда доносился зов. Тянущаяся за Хилой кровавая дорожка мгновенно исчезла – серая трава жадно впитывала кровь.

– Хила… Хила…

– Я здесь! О, мой Бог, я здесь! Ползу к тебе!

Еще несколько рывков, и Хила увидел того, кто его звал. Под высоким, разлапистым деревом на корточках сидел Ахмаев и мирно жарил над костром насаженное на прутик мясо. Картина выглядела бы вполне идиллической, если бы не крестообразный разрез на животе Умара. Кишки его, подобно толстым ленивым змеям, лежали на земле. Пламя костра добралось до их концов. Кишки обуглились и испускали невыносимое зловоние, но Ахмаева такая мелочь ничуть не беспокоила. Он продолжал жарить мясо. Изредка подносил прутик к носу, втягивал ноздрями аромат и блаженно улыбался.

Хила был очень близок к обмороку. Он был бы даже рад потерять сознание, но увиденное мешало окунуться с головой в блаженное забытье.

– Умар?.. Умар, ты же умер!

Вместо того чтобы отреагировать на замечание Хилы, Ахмаев исчез. Испарился вместе со своими горелыми кишками, прутиком и костром. На том месте, где он сидел, теперь возвышались обломки какого-то механизма. Ржавый, развалившийся на несколько одинаковых кусков корпус и центральная часть – медный конус высотой в метр и диаметром основания в три метра, установленный на решетчатой платформе и окруженный шестью конусами поменьше. Вся эта система, соединенная шинами из блестящего металла и разноцветными кабелями, гудела и вибрировала.

От потери крови у Хилы закружилась голова. Он почувствовал, что каждая клетка тела отзывается на вибрацию загадочного прибора. Эти конуса, а вовсе не мертвый Ахмаев, звали его к себе.

Теперь Хила ничему не удивлялся. Даже тому, в следующую секунду платформа с конусами исчезла, и вместо нее вновь появился Умар со своим костром. Теперь у его ног стояли два доверху набитых чем-то вещмешка.

– Здорово, Хила. Вижу, сегодня ты не в лучшей форме. Отобедаешь со мной?

– Я не обедаю с мертвецами.

– Напрасно. У меня здесь полно разных деликатесов. Вот, посмотри-ка.

Ахмаев потянулся к одному из мешков. Холодея от ужаса, Хила увидел, что те шевелятся. Умар развязал один.

– Тут у меня кошки…

– Мя-у-у-у!

Ахмаев вытащил из мешка худющего черного кота. Хохоча и подбрасывая его, схватил за хвост.

– Мя-у-у-у!

Хлоп! Голова животного разлетелась вдребезги от удара о ствол. Зашипели упавшие в костер куски мозга. Умар отшвырнул тушку мертвого кота и погрузил руки в другой вещмешок.

– А тут у меня змейки…

Клубок змей в руках Умара шипел, извивался. Черные с голубыми крапинами рептилии жалили Ахмаева, но ему было все нипочем. Когда клубок змей упал в костер, пламя сделалось голубым. К лесу вернулись его прежние краски. Вновь появился прибор. Только выглядел он теперь по-другому – большой конус венчала голова Умара.

– У-у-у, как трясет! – застонал гибрид, закатывая глаза от удовольствия. – Такая штука и мертвого на ноги поднимет!

Новый приступ головокружения у Хилы вызвал очередное превращение. Прибор исчез. Испарились мешки с котами и змеями. У костра опять сидел Умар с распоротым животом и разбросанными вокруг кишками. Он успел доесть мясо, швырнул прутик в костер.

– Такие дела, Хила. Что у тебя с ногами? Могу помочь, но с одним условием: ты все-таки перестанешь брезговать моим обществом, корчить из себя гурмана и присоединишься к трапезе… Вот облом! Мясо-то у нас закончилось. Но ниче – это дело поправимое. Секундочку.

Умар вытащил из-за голенища нож и, деловито сопя, отрезал у себя полоску плоти с левой руки. Крови не было. Умар швырнул мясо в костер и улыбнулся Хиле.

– Вот и решен продовольственный вопрос. Если расходовать пищу экономно, мы сможем пробыть здесь достаточно долго. Закончусь я – примемся за твои ноги. Закончатся ноги…

Запах горелого мяса стал невыносимым. Хила, наконец, потерял сознание и сразу очнулся. Не в лесу, а в своей лаборатории, которая располагалась в верхней части жуковской Пирамиды. В ноздри продолжал бить мерзкий запах. Правда, не мяса, а горелых грибов. Уходя в отключку, штатный астролог покойного Рамзеса забыл погасить огонь под котелком, и вода выкипела.

Лавируя между сложенных в стопки книг, Хила подкатил свое инвалидное кресло к столу. Закрутил вентиль горелки.

– Проклятье! Так, чего доброго, и заживо сгореть можно. Хотя… Если смотреть на вещи с философской точки зрения… Что сгорит, то не сгниет.

Резиденция Хилы имела пирамидальную форму, повторяя внешние очертания Пирамиды. Стены были задрапированы белой тканью, исписанной черными рунами, а четыре узких как бойницы окна выходили на четыре стороны света. Однообразие комнаты несколько оживляла большая, от пола до потолка картина, изображавшая самого Хилу в старинном камзоле с пышным воротником, в черной, украшенной пером шляпе, с массивной золотой цепью на груди.

У трех окон стояли приборы, с помощью которых целитель следил за движением небесных светил. Был тут небольшой, но мощный бинокулярный телескоп на треножнике, а вертикальный шест, закрепленный на горизонтальной площадке, называемый гномоном, позволял астрологу устанавливать высоту солнца над горизонтом, дни наступления осеннего и весеннего равноденствий, а также зимнего и летнего солнцестояний. Кроме того, Хила пользовался секстантом – прибором, смонтированном на специальной раме, состоящем из лимба, отсчетного барабана и пары специальных зеркал.

Лишь из четвертого, западного окна астролог наблюдал за звездами без специальных приспособлений, используя собственные глаза. Некогда серые, теперь они стали бесцветными. Лишенным жизненных красок было и узкое лицо астролога. Когда-то подвижные, его черты теперь застыли, отчего выражение почти не менялось. Кожа обвисла, пошла складками…