Текст книги "Пришельцы"

Автор книги: Сергей Алексеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 26 страниц)

Заремба, не поднимая взгляда, прошествовал мимо, сразу на мраморную лестницу с потертыми ступенями. На втором этаже пахло свежезаваренным кофе, дымом американских сигарет и каким-то складским запахом кожи, где хранится, например, новенькая конская упряжь. Ничуть не сбавляя темпа, он отыскал взглядом табличку на двери с надписью «Президент» и ногой распахнул дверь. Рука была в кармане, где лежал отнятый у гаишника «макаров». Под полой пиджака удобно устроился автомат «узи».

За черным столом сидел совсем молодой человек с розоватыми усиками, как позже удалось разглядеть, измазанными помадой. Он читал бумаги и слишком поздно поднял голову.

– Руки на стол, – сказал Заремба, запирая за собой дверь на замок. И сиди тихо, без резких движений. Я этого не люблю.

Наставленный в лоб ствол действовал лучше, чем слова. Президент показал пустые ладони и замер с приоткрытым ртом. Полковник приставил пистолет к переносице и вытащил у него из плечевой кобуры модный и дорогой револьвер сорок пятого калибра.

– Кто меня заказал? – спросил он, отталкивая кресло на колесиках от стола. – Говори быстро. Времени – одна минута.

– А кто вы? – между тем деловито спросил Адам.

– Мой номер автомобиля – 519. «Жигули», девятая модель.

У президента взлетели брови и отпала челюсть. Мертвящая белизна поползла от горла по скулам и щекам. Он совершенно точно оценил свое положение и сразу же врубился, кто стоит перед ним.

– Паскуды, – выругался Адам. – Жлобы долбаные…

– О покойниках хорошо или ничего, – предупредил Заремба. – Время идет.

– Погоди, давай поговорим…

– Полминуты прошло. Не теряй шанса, Адам. Тебя же предупредили; кто клиент? Я слушаю.

– Не хотел же, заставили, – президент побелел до губ и усов.

– Мне наплевать. У тебя своя голова на плечах! Осталось пятнадцать секунд.

Кто заказал?

– Ева… Так ее зовут! На самом деле ее имя – Айна Исумото.

– Японка, что ли?

– Не знаю, узкопленочная,..

– А тебя как величают? Не Адам же?

– Нет. Зорин Павел Михайлович…

Я не хотел, отказывался! Она позвонила и приказала…

– Теперь ты ей звони, – он пододвинул к Адаму телефон. – Скажи, заказ выполнен, голова в коробке. Только на вашем языке, как положено. Почувствую вранье – бью без предупреждения.

Президент снял трубку, неуверенным пальцем набрал номер. Заремба приставил пистолет к его уху. После первого длинного гудка послышался щелчок – включился определитель номера. После четвертого на том конце провода сняли трубку.

– Портрет у меня в кабинете, – проговорил Адам.

– Сейчас приеду, – после оценивающей паузы сказал женский голос.

Адам густо вспотел, хотя из кондиционера веяло прохладой.

– Боишься ее? – Заремба кивнул на телефон. – Ну да будет, не трясись. Веди себя хорошо в присутствии Евы, глядишь, и помилую.

– Она… не помилует.

– Кто она такая? Чтобы казнить или миловать?

– Толком не знаю… Но не из моего ребра.

– Сколько заплатила за… мой портрет?

– Двадцать пять тысяч «зеленью».

Заремба убрал пистолет, недовольно помотал головой:

– Мало! Ну и цены у вас!.. А заказ – ее инициатива?

– Это никому не известно, – президент раскисал на глазах.

– Что же у тебя киллеры-то такие? Ну и контора! Неужели не мог нормальных убийц найти? С опытом?

– Я… не занимался заказами, – вдруг признался Адам. – Она заставила… За долги влетел.

– Долги надо платить, – со знанием дела сказал Заремба. – Теперь вот и мне задолжал. А я ведь тоже заставлю отрабатывать. Ты у меня сейчас будешь самым разговорчивым президентом. Бог создал тебя из глины, но в голову-то вроде бы мозги вложил. Поэтому соображай. Хорошо будешь говорить – от всех долгов освобожу, в том числе и от Евы. А нет – отдам ее друзьям. Есть у нее друзья там?

– он показал на потолок. – На небесах? Ангелы, архангелы, серафимы?

– Есть, – выдохнул Адам. – Только я их не знаю.

– Жалко, жалко… Боишься свою искусительницу?

– Что теперь бояться? Все равно конец.

– Ну прям! А еще сыскную контору держищь!

– Какая там контора? Крыша это…

Начинал работать в частном сыске, а потом к Еве влетел – и все. Только на нее работаю.

– Давай-давай, смелее! Зачем, например, ей моя голова понадобилась? Отстреляли бы да и все, а то причуды какие-то. Коллекционирует, что ли?

– Нет… Ева хотела куда-то отправить вашу голову.

– Не вертись! Начал говорить – говори! Выкупай свою жизнь!

– В Карелию, – не сразу сказал Адам. – Кому конкретно – не знаю.

– Это уже что-то, – одобрил Заремба. – А ты уже ездил в Карелию по поручению Евы?

– Четыре раза.

– Всё головы возил?

– Туристическое снаряжение, лодки там, палатки, спальные мешки. Сам я не ездил, мои ребята катались.

– А радиотехнику какую-нибудь возил? В рюкзаках?

– Все время в рюкзаках. Только откуда знать, что там набито…

– А ну-ка расскажи, как Все происходило? Кто давал груз, кто принимал.

Адам обреченно вздохнул.

– Мне привозили сюда какие-то люди. Какие, спрашивать не принято. Я загружал вещи в свои машины и отправлял в Карелию. Когда приезжали в Петрозаводск, получали по радио конечную точку, куда нужно доставить груз. Каждый раз в новое место. Мой человек устанавливал на машину радиомаяк, из лесу приходили люди и забирали рюкзаки.

– А может, прилетали? – уточнил Заремба.

– И прилетали тоже, на парашютах.

– Послушай, Адам, почему я все время должен тянуть тебя за язык? Ты проявляйка сам инициативу! Мне-то ведь твоя жизнь не нужна. Есть ты, нет тебя…

Адам исходил потом и на глазах расплывался, становился безразличным: наступал психологический шок. Заремба с размаху дал ему пощечину дернулась голова, взгляд остался туповатым, однако он вдруг случайно обронил:

– Это не люди…

– Кто – не люди?

– Ну эти, из леса… Они – пришельцы. С другой планеты.

– И что же они у нас на земле делают?

– Не знаю… Я не знаю! Не знаю!!

– А Ева знает?.

– Конечно! Но не скажет… – он вдруг зашептал. – Я подозреваю, она сама из них…

Потому что я таких женщин еще не встречал…

– Что же, – Заремба наконец сел на стул. – Будем ждать твою необыкновенную женщину!

А ждать пришлось совсем недолго. Скоро за дверью застучали каблучки и на пороге возникла стройная и еще молодая особа с мальчиковой стрижкой волос и явно с примесью крови желтой расы. Заремба мгновенно вырвал сумочку из ее рук и грубо отшвырнул к стене. Ева однако же, не коснувшись стены, встала в стойку и зашипела, как кошка…

Еще не дослушав сообщение Витязя, Поспелов наконец-таки нашел причину нападения «драконов» на ферму. Таким образом они отвлекали внимание от своей основной цели. Его заставили принять бой со скелетами, бегать по лесу с автоматом, а сами тем часом начали спешную эвакуацию из подземелий аэродрома.

В ноль часов тридцать шесть минут агент услышал звук авиационного мотора, доносящийся с западной стороны. Самолет шел без сигнальных огней и на небольшой высоте. Это была спортивная модель, скорее всего, чешского образца, судя по профилю. Не заходя на круг, машина точно вышла на полосу и совершила посадку,в темноте, без какого-либо освещения, что вначале потрясло бывшего пилота. Потом он сообразил, что инфракрасные излучатели на аэродроме – это и охранная сигнализация, и специальная подсветка на такой случай, и пилот наверняка садился с помощью прибора ночного видения. Самолет подрулил к одному из ангаров, развернулся и встал. Боясь упустить детали такого события, агент оставил свой наблюдательный пункт, спустился вниз и перебежками достиг ангара, вырытого в сопке. И тут увидел, что «драконы»четыре человека, двое в камуфляже и вооруженные, а двое в какой-то темной униформе, – переносят и загружают в самолет небольшие ящики.

Витязь тотчас ушел за ангар и попытался первый раз связаться с резидентом, однако ферма почему-то не отвечала (в это времякак раз начался налет, а пульт связи остался в потайной комнате). Тогда он снова вернулся и незаметно пробрался в ангар, спрятавшись там среди хлама. Самолет уже загрузили и он тут же запустил двигатель и взлетел. Однако через семь минут приземлился еще один, точно такой же, и снова начали таскать ящики. Агент проследил, откуда «драконы» появляются в ангаре, и, подобравшись ближе, обнаружил снятую с пола металлическую плиту, под которой открывался подземный ход. Дождавшись, когда грузчики пронесут ящики к самолету, он нырнул в этот лаз и осмотрелся с помощью прибора ночного видения.

Довольно широкая галерея была с бетонированными стенами и уходила куда-то в сторону командного пункта, и тоже была залита инфракрасным излучением. Когда «драконы» спустились и пошли за следующей партией груза, Витязь осторожно двинулся следом и метров через сто пятьдесят увидел впереди стальную дверь, за которой был освещенный бункер. Ящиков этих там оказалось больше двух десятков, составленных у стены, а два «дракона» в униформе и без оружия что-то упаковывали и заметно спешили. Все это напоминало срочную эвакуацию, и потому Витязь выбрался назад в ангар, затем буквально выполз наружу – «драконы» что-то заподозрили и несколько минут обшаривали электрическими фонарями мрачную темень ангара.

Он снова ушел за сопку и попытался связаться с Поспеловым, однако после безуспешных попыток отчаялся, решив, что с резидентом что-то произошло и надо действовать самостоятельно.

Витязь связался с десантурой, находящейся в трех километрах севернее аэродрома, и приказал немедленно и скрытно двигаться к ангару. Похоже, Азарий не разобрался, от кого получил приказ, и пошел на зов Витязя. Тем временем второй самолет взлетел и приземлился третий. Пришедшая десантура вместо Поспелова обнаружила своего пилота Лешу Ситникова и отказалась выполнять его приказы. До этого случая они еще не встречались после трехлетней разлуки, хотя знали, что Леша давно воюет с «драконами» и находится под началом Георгия. Витязь предлагал немедленно атаковать «логово», пока в него открыт вход и можно проникнуть внутрь без всяких хлопот, захватить самолет на полосе, и когда дело будет сделано, вылететь в Горячее Урочище, чтобы выяснить, что случилось с резидентом.

Благоразумный Азарий решил не спешить, поскольку было неизвестно, что думает по этому поводу Поспелов и много ли «драконов» сейчас находится на командном пункте. Вопреки уговорам Витязя, он послал самого шустрого и хитрого десантника Тимоху в разведку, то есть в «логово», а сам с остальными спрятался в ангаре.

Третий самолет благополучно загрузился и улетел, после чего «драконы» спустились в подземную галерею и закрыли люк изнутри.

К тому времени, когда к аэродрому прибыл Поспелов, Тимоха находился где-то под землей, а Азарий с десантурой по-прежнему сидел в ангаре. Витязь доложил обстановку.

Выход оставался единственным – немедленно штурмовать «логово», не дожидаясь условленного с Зарембой часа, без предварительной разведки и подготовки.

Оставленного под землей и уже «похороненного» Тимоху наконец дозвались по рации и получили в ответ матюги, за то что бросили его в катакомбах одного и не идут на выручку. По его наблюдениям, пришельцы закрыли внутреннюю стальную дверь в галерее и затихли: то ли ждут штурма, то ли вообще исчезли из подземелья. Дверь со стороны Тимохи открыть можно, однако идти одному опасно.

Поспелов приказал ему уйти от двери, попытаться открыть люк, выходящий в ангар, и ждать внизу следующей команды, находясь постоянно на связи. Витязя он отослал к вентиляционной шахте, выходящей из командного пункта на склоне сопки, с задачей разобрать каменный завал над решеткой и подготовить вход в бункер с этой стороны. Возможно, из подземелий аэродрома были еще какие-то выходы на поверхность, но сейчас искать их уже было поздно.

Сам он пробрался в ангар и встретился с Азарием. Десантура безбоязненно и почти открыто стояла у входа в галерею и перешептывалась с Тимохой, сидящим внизу под железной лестницей. Если тут кругом была сигнализация, то беспечность «драконов» казалась по крайней мере подозрительной. Наверное, и в самом деле спали после ночной работы разведчик Тимоха был уверен в этом. Он считал, что под землей всего не более десятка человек, причем только два вооруженных охранника в камуфляже. Остальные – в черной и белой униформе и скорее похожи на ученых, чем на бойцов. Возможно, все так и было, но сколько «драконов» прилетит со всех концов «треугольника», как только начнется штурм и из бункера подадут сигнал тревоги? По наблюдениям Витязя, летающие охранники появлялись из разных точек пяти квадратов, разбросанных, по «треугольнику», на первый взгляд, без всякой закономерности.

Поэтому штурм «логова» следовало провести в считанные минуты, ибо потом придется отражать нападение с воздуха.

А в руках не было даже приблизительного плана помещений и ходов подземного командного пункта. Лезть в эти катакомбы приходилось вслепую. Предчувствуя скорую развязку, десантура хорохорилась, намереваясь взять «логово» без выстрела, а весь гарнизон живьем, но Поспелов просил захватить в плен хотя бы одного, и желательно, «дракона» в униформе.

У Витязя все было готово, верхнюю решетку он вынул без труда и шума, однако на дне шахты оказался совершенно целый вентилятор с мелкой решеткой, хорошо видимой сверху. Проникнуть не слышно в бункер нечего было и думать. Тут же, у шахты, наскоро изготовили заряд из ручных гранат и пластиковой взрывчатки.

Прежде чем забросить его вниз, Поспелов запросил готовность десантуры она ждала сигнала, сосредоточившись у стальной двери в галерее.

Взрыв дохнул из шахты ослепительным огнем, словно из орудийного ствола, и сразу же повалил дым, Георгий спустил ноги в устье и поехал вниз, притормаживая о стенки спинной и руками. Вдруг возникшей тягой выбило дымную пробку – десантура открыла дверь, – и где-то в глубине катакомб густо затрещали выстрелы. Обдирая плечи, Поспелов рухнул вниз, угодил ногами в искореженное железо. Витязь съехал сверху и чуть не сел ему на шею. Георгий выпустил очередь в темноту и на мгновение включил фонарь, чтобы сориентироваться. Луч выхватил исковерканные взрывом доски, белые алюминиевые конструкции и серые, в потеках, стены. Впереди что-то мелькнуло ив тот же миг ударила густая очередь.

Поспелов прыгнул в сторону, нащупал бетонный выступ – что-то вроде пилястра – и, укрывшись за ним, толкнул ногой по полу включенный фонарь. И пока он катился, Витязь прочесал из автомата все помещение. Двух «драконов» срубил возле двери, а третий метнулся в темный угол и налетел на жестяной вентиляционный короб.

Поспелов ударил его по ногам и, не давая опомниться, одним прыжком настиг и сбил на пол. Раненый «дракон» потянулся к выпавшему автомату, но в тот же момент был припечатан к бетону. Витязь подхватил фонарь, распахнув ногой дверь, забросил его в следующее помещение и запустил туда же длинную очередь – молодец, тактику боя в темноте схватывал на лету.

Навстречу ему по невидимым подземельям гулко разносился крутой мат десантуры, как опознавательный знак, и короткие всплески перестрелок. Через минуту частый дребезг «драконовских» автоматов смолк, еще пару раз стрекотнул «Калашников», и стрельба вообще прекратилась.

Под бетонными сводами остались лишь человеческие голоса и густой запах сгоревшего пороха.

– Все, что ли? – удивленно спросил бывший пилот Ситников, заскакивая в двери. – Там уже наши идут!

Поспелов ремнем от автомата скрутил руки пленному и оставил лежать на полу.

Ноги «дракона» оказались прострелены в трех местах и штанины белой униформы краснели от крови. Витязь снял со своего пояса жгут, помог перетянуть ноги выше колена.

– Еще раз прочесать все помещения! – приказал Георгий вывалившей из-за угла десантуре. – Ищите выходы! И смотрите, есть ли раненые!

Лучи фонарей закружились по стенам и потолкам, загремело какое-то железо, что-то падало с грохотом и звоном: десантура делала-зачистку и от радости готова была перевернуть все вверх дном.

– Ну-ка скажи им, чтобы аппаратуру не били! – крикнул Витязю Поспелов.

Он не отходил от пленного ни на шаг, а ворот униформы вырезал ножом вместе с круглым креплением для скафандра. Похлопал по щекам, спросил по-английски:

– Как ваше самочувствие? «Дракон» уворачивал лицо от света фонаря и молчал.

Десантура продолжала греметь где-то в глубине подземелий, похоже, выламывала деревянные перегородки, срывала доски со стен – искали замаскированные выходы.

Отсек с вентиляционной шахтой использовался «драконами» под жилье: опрокинутые и разбросанные взрывом узкие кровати, пластмассовая посуда, тряпье, ребристая решетка отопителя, откуда вытекает маслянистая жидкость. А в помещении за дверью оказалась наполовину демонтированная электронная аппаратура, представляющая собой некий специализированный комплекс, назначение которого на первый взгляд определить было не так-то просто. Витязь ворошил штабель пустых пластмассовых коробок, среди которых можно было спрятаться либо прикрыть ими запасной выход.

Ничего не нашел и вернулся к Поспелову. И тотчас в дальнем отсеке командного пункта послышался злой мат и рев десантуры, застучали очереди, захлопали взрывы гранат из подствольников. Оставив Витязя с пленным, Георгий побежал на звуки боя, и покарыскал по галереям и переходам, перестрелка утихла, доносилась лишь ругань, грохот железа и топот ног. Навстречу выскочил Тимоха, готовый разрядить автомат – пришлось прыгнуть к стене и осветить себя фонарем.

Десантник плакал зло, бесслезно, однако при этом то и дело утирал лицо окровавленными руками.

– Что произошло? – на ходу спросил Поспелов.

– Уроды! Двоих наших!.. Из-за угла, падлы!.. Шурка уже готов, а Лобан умирает…

– Пленные есть?

– Мы их в плен не берем…

– А я приказал – брать! – зарычал Георгий.

– Они двоих наших! – широко разевая рот, чтобы не всхлипывать, прокричал Тимоха и заткнулся.

Азарий возился с умирающим десантником: удерживая его на коленях, пытался сливать бегущую изо рта кровь и тем самым дать еще раз вздохнуть. Грудь Лобана была разворочена очередью, из раны торчали лоскутья тельняшки. Рядом лежал Шурка, почти перерубленный пополам…

А Игорь чуть поодаль, высвечивая впереди себя круг, забивал пинками пришельца, еще живого, но раненого, брызгающего кровью после каждого удара. Поспелов схватил его за воротник, оттащил и успел лишь заметить полубезумный взгляд десантника, когда тот молниеносно врезал ему кулаком в челюсть, вырвался и наставил автомат.

– Уйди, убью!

– Опусти автомат, – спокойно попросил Георгий. – И вытри сопли, это помогает.

– Это – мой! – процедил сквозь зубы Игорь. – Я сам с ним…

Поспелов перевел взгляд на раненого пришельца, – пытающегося встать на ноги, и тем самым притянул на мгновение все внимание десантника к добыче. Этого хватило, чтобы обезоружить разгоряченного боем парня, придавить его к стене.

– Успокойся, брат, переведи дух. А то так и своих порубишь.

Рядом вырос великан Азарий, поднял автомат Игоря, протянул ему в руки.

– Отдай пленного, – хмуро посоветовал. – Если не успел кончить отдай.

Игорь, закинув автомат за плечо, побрел к мертвому Шурке, а Поспелов уложил пришельца на спину, вспорол ножом жесткий комбинезон – ранение оказалось двойное: в бедро навылет и касательное в голову. Можно было не перевязывать пока, не истечет…

– Своих убитых и пленных – наверх! – приказал он Азарию. – Занять оборону.

С начала штурма прошло одиннадцать минут и поднятые по тревоге пришельцы»драконы» могли быть уже на подлете.

– Это не то подземелье, – вдруг сказал Азарий.

– Потом разберемся, то – не то… Выполняй приказ.

– Я говорю, не то! – тупо повторил он. – Мы были в другом. Здесь нашли всего один «космический корабль», а там было три!

– Хочешь сказать, здесь не «логово»?

– «Логово», да не то. Маху дали… Придется опять искать.

– Ладно, давай наверх! Сейчас налетят, вороны…

Сначала подняли в ангар убитых десантников, затем, под присмотром Поспелова, пленных. Георгий собрал у мужиков перевязочные пакеты, начал бинтовать раненых «пришельцев», а оставшиеся в живых Азарий, Тимоха и Игорь рассредоточились вдоль сопки с подземным бункером. Агент Витязь побежал на другой конец взлетно-посадочной полосы, чтобы пригнать оставленную там «ниву» – следовало немедленно эвакуировать пленных.

Первая пара «драконов» налетела с севера, но это была разведка. Выписав круг над дальним краем аэродрома, парашютисты ушли на запад, десантура сориентировалась правильно и огня не открывала.

Прошло еще минут пятнадцать, и, когда Витязь выехал на полосу на «ниве» в самый неподходящий момент, – над лесом с западной стороны появилось сразу девять парашютистов. Они отлично видели машину на аэродроме, однако двигались плотным птичьим косяком и на подлете к открытому месту, когда десантура изготовилась к стрельбе, неожиданно резко и одновременно приземлились на кроны деревьев.

Витязь загнал машину в ангар, помог загрузить пленного и, схватив автомат, занял оборону у полуоткрытой стальной двери. Десантура стоически выжидала, когда «драконы» выйдут на открытое место, из коротких ее радиопереговоров становилось ясно, что противник отчего-то медлит.

Кромка леса отлично просматривалась с сопок даже без биноклей, на укатанной гравийной обочине взлетной полосы укрыться было невозможно. Оставленные на кронах полосатые купола трепал ветер, а спустившиеся парашютисты будто растаяли в лесу. Спустя полчаса Георгий послал Витязя к месту приземления «драконов», но едва тот скрылся в бору, как оттуда донесся частый дребезжащий звук стрельбы.

Азарий повел десантуру в атаку, эфир сразу же наполнился матом и руганью, а лес – частыми очередями «Калашниковых» и хлопающими взрывами гранат из подствольных гранатометов. Похоже, «драконов» откуда-то выкуривали. Через несколько минут грохот и дребезг выстрелов переместился в глубь леса на запад – в сторону «бермудского треугольника», потом еще некоторое время попетлял по бору и стих. А скоро Витязь доложил, что десантура снимает с сосен трофейные парашюты.

Десантура появилась на полосе, нагруженная захваченным снаряжением. Тут же начали раскручивать купола и испытывать летательные аппараты. Оказалось, что прилетевшие на выручку «драконы» разобрали каменный завал у подножия соседней с ангаром сопки и пытались вскрыть стальную дверь запасного хода в бункер. Они наверняка уже знали, что «логово» взято штурмом, но отчего-то упорно старались проникнуть туда и заняли круговую оборону.

Вероятно, на командном пункте оставалось что-то такое, что «драконы» не могли бросить, и прилетели они не на помощь, а с целью попасть в захваченное «логово».

Вскрыть ход им не удалось, хотя они взорвали прикрепленный к двери заряд и лишь расшатали петли, однако вырвать их из растрескавшегося бетона не успели. Витязь открыл огонь, положил двоих, и подоспевшая десантура, прячась за соснами, забросала противника гранатами из подствольников. Кажется, удалось уйти только двоим, и то один бежал, оставляя кровавый след. Преследовали их недолго, боялись далеко отрываться от аэродрома, чтобы не угодить в засаду.

Доложив о результатах стычки, Азарий подошел к своим товарищам, осваивающим трофейные летательные аппараты, и, похоже, сделал строгое внушение, после чего мужики расстелили на бетонной полосе купола парашютов и стали заворачивать в них тела убитых товарищей. Упаковали плотно, обвязали стропами во многих местах, превратив десантников в египетские мумии. И все равно, в обезличенных этих тюках можно было узнать, кто есть кто: у Лобана кровила еще простреленная грудь, а у Шурки – живот. Тимоха с Игорем отнесли мертвых в ангар, положив их в прохладное место, и не утерпели, вновь обрядились в парашютные постромки, надели ранцевые двигатели и через полчаса все-таки взлетели.

И долго потом над брошенным аэродромом слышался восторженный и горький мат.

Ева шипела, как кошка, и, манипулируя перед собой руками, намеревалась нанести удар. Тяжелый, неуклюжий Заремба стоял перед ней, как боксерская груша, и улыбался, показывая золотые зубы и поблескивая глазами. Она стрельнула босой ногой ему в переносье, незаметно и мгновенно сбросив туфли, ударила будто цыганской плетью – даже щелчок послышался! однако сокрушительный этот удар не пошатнул Зарембу и наглую его улыбку не стер с лица. Только зубы теперь излучали зловещий свет. Ева внезапно прыгнула к потолку, и перевернувшись в воздухе, достала его тупыми и жесткими пятками одной в лоб, другой целила в горло – он продолжал улыбаться, хотя в уголке толстых губ накопилась черная капля крови и потекла по подбородку. Стерев ее, Заремба посмотрел на ладонь, и его ленивую ухмылку можно было расценить как удивление.

– Хватит прыгать-то, – сказал он. – А то допрыгаешься.

Следующий удар полетел ему в зубы, и неповоротливый этот человек неожиданно ловко и стремительно перехватил пятерней ее ступню, сделал неуловимое вращательное движение – и Ева полетела на паркет, ударившись затылком. Она тут же попыталась вскочить и присела, опершись руками об пол: вывихнутый голеностопный сустав не держал легкого тела, а сама ступня оказалась развернутой чуть ли не назад.

Адам сидел лицом к углу и делал вороватые попытки обернуться, втягивая голову в плечи. На всякий случай Заремба вышиб из-под него стул, накинул на шею провод от вентилятора, затянул.

– Сиди спокойно, – предупредил. – Не дергайся, не люблю.

Тем временем Ева все-таки встала, только на руки, отчего подол ее легкого, шелкового платья опустился вниз, обнажив серебристый треугольник тонких трусиков.

Видение это длилось мгновение, как фотовспышка, и так же ослепило, поскольку Заремба пропустил удар ногой в толстый живот и шатнулся назад, а раскосая молния в тот же миг выкинула вперед-острый, угловатый, как осколок камня, кулачок. От тычка в гортань перехватило дыхание, но запястье Евы оказалось в руке Зарембы, как в стальном браслете. Он мог переломать ей конечности и в секунду вытряхнуть из сознания, как вытряхивают сор из волос, но опасался ненароком вышибить жизнь из стройного, резиново-жесткого тела. Он лишь выбил ей обе руки из плечевых суставов и бросил на пол, словно муху с оборванными крыльями. Ева не успокоилась, поползла к окну, а Заремба тем временем сел на край стола и набрал номер телефона Лугового: своих оперов не оставалось, все улетели в Питер. К счастью, Луговой оказался на месте и не отказал прислать машину и людей на Гоголевский бульвар. Договорить с ним Заремба не успел: пришлось бросить трубку и хватать Еву за ноги – голова ее уже торчала на улице и с изрезанного стеклом лица стекала густая, алая кровь.

– Ну что ты, дура, – сказал он. – Испортила мордашку. А если шрамы останутся?

В дверь застучал охранник снизу – прибежал на звон стекла.

– Что там происходит, Павел Михайлович?

Заремба сунул Еву под тумбу стола, вынул пистолет и открыл замок. Охранник сам уперся в ствол.

– Ничего тут не происходит. Ложись на пол. Оружие есть?

Парень дернулся и получил стволом под дых и в следующий миг ногой в пах. Заремба выдернул из его плечевой кобуры пистолет – газовый, «Вальтер», выстрелил у самого уха, чтобы струя ушла за дверь.

– На пол, на пол, – швырнул его на паркет. – Лицом вниз.

Мужики послушались, улеглись как положено, а Ева выбралась из-под стола и снова поползла к окну, извиваясь как змея. Вывихнутые руки не слушались, одна нога волочилась, но эта тварь словно не ощущала боли. В самом деле нелюдь!

Заремба взял ее за волосы, вывернул голову назад.

– Сам бы выбросил в окно, да ты мне живая нужна.

И непроизвольно отшатнулся: Ева улыбнулась ему, щуря и так узкие глаза.

Люди Лугового приехали минут через пять, забили мужиков в наручники и свели в машину, затем унесли на руках Еву.

– Посадите ее в мою машину, – распорядился Заремба. – А этих – в контору.

Здесь оставить засаду. Брать всех, кто придет.

Он снова позвонил Луговому, кратко, на эзоповом языке, обрисовал ситуацию и спросил напоследок, нет ли в конторе какого-нибудь шума вокруг скандала на правительственном заседании.

– Да нет, вроде бы все спокойно, – отозвался тот. – Ничего не слыхать.

– Все равно, сходи в столовую, – посоветовал Заремба. – Послушай радио.

Я позже перезвоню.

В конторской столовой можно было имеющему уши услышать или получить всю информацию о внешней и внутренней жизни, в том числе и строго секретную.

И если во всех прочих очередях России передавались домыслы и сплетни, в этой очереди каждое оброненное слово можно было начертать на скрижалях.

Еву пристегнули наручниками к петле над задней дверцей – пока несли в машину, успела кого-то укусить. Ехать с ней, несмотря на тонированные стекла, все-таки было неприлично, – лицо в крови, – поэтому Заремба подсел рядом и оставшейся от киллеров «фантой» умыл ее, стряхнул с платья пыль.

– Будешь хорошо себя вести – руки вправлю, – пообещал он. – Но все равно теперь так уж не попрыгаешь. На всю жизнь будут застарелые вывихи. Чуть неловко дернешься – сустав и вылетит.

Ее восточное лицо оставалось непроницаемым, разве что после мытья апельсиновым напитком кожа пожелтела еще сильнее.

Заремба снял с пояса пейджер и повесил его на зеркало – вдруг вспомнит о нем начальство и попросит позвонить, – вырулил на Сретенку и покатил вперед, без определенной цели, до ближайшего тихого угла, сквера или пустыря, где можно спокойно допросить пришелицу. И допрос начал уже по дороге, предварительно вытряхнув сумочку Евы на пассажирское сиденье.

Кроме редкого, австрийского пистолета «литтл Том», помады, теней, темных очков и прочих дамских принадлежностей, оказался паспорт на имя Айны Исумото, уроженки Бурятии, с московской пропиской и удостоверением помощника депутата Гоаударственной Думы.

– Почему же тебя зовут Евой? – спросил он, наблюдая за пассажиркой в зеркало. – Или ты в самом деле первая женщина на Земле? И от тебя пойдет новый человеческий род?

Она по-прежнему молчала, сидя с закрытыми глазами, будто молилась про себя.

– Сказала бы хоть словечко, а то я твоего голоса не слышал. Ты хоть по-русски-то понимаешь? Шипишь, как змея, и больше ничего.

Под светофором он вскрыл пудреницу, затем помаду и тщательно осмотрел столбик красящего вещества, попробовал проткнуть его шпилькой – не вышло: маслянистая помада намазана только сверху, внутри твердый стержень. Это мог быть портативный радиомаяк – штука у пришельцев обязательная.

– Извини, придется выбросить, – Заремба тронул машину и ловко забросил помаду в кабину разгоняющегося рядом «москвича», затем резко прибавил скорость и пошел вперед.

– Вас все равно уничтожат, – не открывая глаз, произнесла Ева.

– О, какой чудный голосок! – обрадовался он. – Да, когда-нибудь обязательно уничтожат. Если за это дело взялись помощники депутатов – не сомневаюсь. А мою голову тебе депутат заказал? Кстати, кто он? Да не скрывай ты, говори. Это же легко установить, – Заремба показал трубку сотового телефона. – Сейчас, прямо отсюда… Ну?