Текст книги "Пришельцы"

Автор книги: Сергей Алексеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 26 страниц)

Стреляли по нему из такого же оружия, как и скелеты той ночью. Георгий ушел из-под огня и больше уже не набирал высоты, лавируя между сопками и чуть не цепляясь ногами за вершины деревьев.

Потом, когда в «бермудский треугольник» прибыла группа быстрого реагирования, два опера побывали на месте, где была устроена засада. Осмотрели местность, обследовали прилегающие сопки и ничего, кроме стреляных гильз, не нашли.

Давая сигнал «Гроза», Поспелов рассчитывал, что Заремба приедет сам и можно будет на месте обсудить складывающуюся ситуацию. Но в «треугольник» явился его помощник, человек совсем незнакомый да еще и слабый в оперативном отношении и совершенно не умеющий ориентироваться в лесах. Хорошо, что в группе оказались толковые оперативники, однако руководил ими помощник Выхристюк, а он никак не хотел поделиться властью. В результате был упущен «фраер», привозивший рюкзаки в Нижние Сволочи. За ним следовало бы всего-навсего установить негласное наблюдение и вести до конечной точки его пути, однако Выхристюк, оказывается, отдал приказ операм совершенно идиотский – в случае обнаружения слежки «фраером» задержать его во что бы то ни стало. Естественно, наблюдение на пустынных дорогах было им обнаружено и началась автомобильная гонка со стрельбой, попытками сбить машину с дорожного полотна – одним словом, голливудская погоня. В результате ловкий «фраер» просадил из «Макарова» двигатель оперативной машины. «Девятка» преспокойно умчалась на глазах оперов, а наблюдать за ней с воздуха не было возможности: вертолет тем временем кружил в районе болота у Нижних Сволочей, отыскивая исчезнувший из-под мха труп пришельца.

Отправив Выхристюка с командой в Москву, разозленный Поспелов, оставив Татьяну слушать эфир, – ночное происшествие, возможно, вызовет активный радиообмен у пришельцев, – сам выехал в Долину Смерти. Сопка, на которой распускалась «ромашка», оказалась не так и близко от пасеки, к тому же с восточной стороны была отрезана довольно широким и непроходимым болотом, посередине которого поблескивали «окна». Георгий двинулся в обход и, когда зашел с юга, внезапно обнаружил хорошо наезженную, но уже зарастающую дорогу, ведущую к подножию сопки. Через вытекающий из болота ручей была щебенистая насыпь с трубой для пропуска воды. Подобное благоустройство в этом глухом углу выглядело странно и неестественно, потому что ехать по дороге было некуда.

Через полкилометра дорога уперлась в подножие сопки, закончившись отсыпанной площадкой для разворота машин, густо заросшей малинником. А дальше в гору шла набитая и теперь затягивающаяся мхом тропа, виляла между валунов и деревьев, пока не пропала на каменистой лысине. Присутствия здесь людей не чувствовалось, однако старых следов оказалось достаточно: на камнях валялись какие-то ржавые металлические конструкции в виде ферм, обрезки алюминиевых труб, куски бетона с торчащей арматурой, проволока, доски и бревна. Весь этот искореженный хлам, беспорядочно разбросанный на сотню метров вокруг, наводил на мысль, что здесь, на сопке, что-то взорвали лет семь назад. И, кажется, с тех пор человек тут не бывал.

Он прикинул примерный эпицентр взрыва и скоро обнаружил остатки железобетонного фундамента, назначение которого пока оставалось неясным. Здесь стояло что-то громоздкое – может быть, высоковольтная опора. С такими трудами поднять на сопку строительные материалы, выстроить какое-нибудь сооружение, а потом его взорвать для России было делом характерным и привычным. Но каким образом, из чего в считанные минуты вырастала и распускалась здесь «ромашка»? Ведь это не было галлюцинацией, не оптический эффект и обман зрения! И если допустить, что «цветок» – вещь того же порядка, что и толпа стреляющих и воющих скелетов, то кто и что за этим стоит? Мертвецы в лохмотьях появляются, чтобы запугать фермеров, но с какой целью распускается «ромашка»?

После того как в абалаковском рюкзаке обнаружился какой-то суперсовременный радиоэлектронный блок, Поспелов сразу же связал его с происхождением «ромашки».

Летающие пришельцы, конечно же, причастны к ней, возможно, они и распускали тут блестящие лепестки, но что это за техника в их руках, если в течение двух минут можно раскинуть такую гигантскую конструкцию, на чем-то удерживать ее в воздухе, над лесом, а потом убрать и не оставить ни единого следа. Кто-то на этой сопке однажды построил сооружение в сотню раз меньше, однако так наследил, что и через тысячу лет еще будет заметно.

Поэтому, когда Георгий устанавливал на дереве портативную видеокамеру, включающуюся автоматически на всякое движение – можно сказать, верх современной технической мысли, – чувствовал заведомый неуспех такого предприятия. От «ромащки» часы остановились на расстоянии четырех километров – вряд ли выдержит, сработает этот хлипенький прибор в непосредственной близости. Все равно что на охоту за самолетом-истребителем выходить с луком и стрелой…

Он спускался с сопки, когда услышал приглушенные автоматные очереди. Стреляли где-то в Долине Смерти, со стороны Одинозера. Сначала коротко и робко, затем густо и яростно: кажется, там завязался настоящий бой! Слышны были «шмайсеры» и ППШ, к звукам которых Поспелов уже привык. Однако им отвечали уже знакомые, короткие очереди двух автоматов, бывших у пришельцев. Треск выстрелов сливался в один дребезжащий звук, напоминающий звук вибрации в самолете.

Прошла минута, вторая – бой не прекращался и лишь смещался из долины к западному склону. Похоже, автоматы времен Великой Отечественной наступали, давили количеством. Поспелов проверил свой пистолет и побежал на звуки выстрелов.

Расстояние было километра в три, небольше, и если сделать рывок, то можно успеть! И хотя бы со стороны посмотреть, кто с кем вступил в схватку. Возможно, это те самые, что вчера обстреляли его на «воздушном» пути из Нижних Сволочей, а возможно, и скелеты. А вообще не разобрать, кто из них кто, и не одна ли это банда, о которой упоминал милиционер Солодянкин?

С километр пролетел одним духом, вброд перешел речку и взял еще правее; «шмайсеры» по-прежнему наступали, выдавливая «тигров» в сопки. Неожиданно звук стрельбы покатился в сторону Поспелова, и он побежал ему навстречу и, выбрав удобную позицию среди нагромождения валунов, залег. Через минуту выстрелы стихли. В Долине Смерти пели только птицы, и это были единственные звуки в этот час.

Он поспел к шапочному разбору. Там, где недавно гремел настоящий бой, остались лишь следы и кое-где стреляные гильзы. Причем только от старых автоматов. Люди исчезли, будто растворившись в лесу: казалось, в этих благословенных местах никогда не было и не может быть войны. Георгий побродил вдоль каменной гряды, сориентировался и пошел назад.

И тут впервые наткнулся на человеческий скелет, точнее, на часть его среди валунов лежал почерневший череп и с десяток перемешанных костей среди сопревшего, превратившегося в грязь тряпья и заскорузлых, иссушенных на солнце ремней и обрывков телефонного провода. По рассказам Зарембы выходило, что вся долина усеяна костями, на самом же деле было далеко не так…

Определить, кто это – русский или немец, – оказалось невозможно: время стерло всякое различие, не оставив никаких примет. Георгий сковырнул палкой вросшую в землю одежду, порылся среди камней, но так ничего и не нашел, даже пуговицы. Он собрал кости, сложил их кучкой вокруг черепа и заложил валунами. Получился невысокий тур, какими обычно отмечают какие-либо пункты и точки на земле. Здесь была точка смерти…

На ферму он вернулся, несмотря ни на что, довольно успокоенным, будто факт похорон солдатских останков в Долине Смерти и правда обладал магическим воздействием. Однако благостное это состояние длилось только до порога дома:

Татьяна встретила его с шифрованным сообщением от Зарембы. Георгий уединился в «радиорубке» и через десять минут уже тихо матерился: «новые русские», Хардиков и Скарлыгин, находясь в петрозаводской психлечебнице, оба внезапно выздоровели и напрочь отказались от своих прошлых утверждений. На планету Гомос они не летали, никаких пришельцев не видели и вместо космоса залетели в зимовье егеря и все это время прогуляли там, время от времени гоняя вертолет за водкой и закуской в ближайшее село. И вот однажды егерь, посланный в магазин, исчез куда-то вместе с вертолетом, и «новым русским» пришлось выбираться из сопок пешком и на попутном транспорте. А чтобы избежать позора от такой бесславной охоты, они и придумали эту историю о контактах с внеземной цивилизацией.

Если бы Поспелов своими глазами не видел пришельцев, скорее всего, поверил бы в пятимесячную пьянку горе-охотников. Но теперь он не сомневался, что Хардиков и Скарлыгин действительно попадали в руки существ, летающих над сопками, и резкое «выздоровление» – не что иное, как новый ход, придуманный, возможно, с целью вырваться из психушки. Заремба предлагал немедленно выехать в Петрозаводск, разработать подходящее прикрытие и самому, в прямом контакте, побеседовать с «новыми русскими». А попросту их следовало долбить до умопомрачения, выжимать правду из горы вранья, запасных легенд и отвлеченных фантазий. И если бы это удалось, ситуация в «бермудском треугольнике» сразу бы конкретизировалась, таинственные порхающие в небе пришельцы, способные бесследно исчезать даже мертвыми, обрели бы наконец реальную форму, а там уже недалеко и до разрешения главной задачи – кто они на самом деле и с какой целью появились в Карелии. Это было заманчиво подобраться к истине через очевидцев, однако Татьяна заготовила ему еще один сюрприз.

Едва он вышел из «радиорубки», законная жена подбоченилась и встала со скандальным видом.

– Так, опять собрался уезжать. И вижу, надолго.

Она не владела шифром для строго секретной информации и сообщение прочитать не могла.

– Да, придется тебе пожить одной недельку, – посожалел Георгий. – У меня срочная командировка.

– Извини, но я не останусь одна, – вдруг заявила Татьяна. – Можешь доложить руководству… Или я сама сделаю это!.. В общем, я не могу находиться здесь одна. Ты обещал завести собак, но где они до сих пор? С собаками было бы не так страшно…

– Понял, опять приходили скелеты?

– Если бы скелеты… Понимаешь, возможно, у меня что-то с нервами, ее и в самом деле начало поколачивать, затряслись губы. – Или с психикой… Никогда такого не было, а тут не могу быть одна. Не дом, а… Хотела отдохнуть на ферме, но в пору хоть лечись.

– Ну-ка, ну-ка, – Георгий усадил ее и легонько похлопал по щекам. Давай все по порядку. Опять приходили гости? Кто?

– Да это не особенно важно… Дело не в гостях.

– Приезжал Ворожцов?

– Он еще днем приезжал, – не сразу проговорила Татьяна. – У него тут бочки оставались, четыре штуки. Забрал и уехал.

– Почему не сказала сразу?

– Вот говорю… Шифровка была важнее, поэтому…

– Хорошо, кто еще был?

– Не знаю, может, никого и не было, – она глядела в сторону. – А если и было, то… нечистая сила. Иначе никак не назовешь.

– Так, и как же выглядела эта нечистая сила? – про себя усмехнулся Поспелов, но она как будто услышала это.

– Тебе смешно! Конечно, ты не веришь в этот вздор. Но сам бы увидел!.. Скелеты – ладно, это все можно устроить. А вот когда призраки бродят! Наверное, здесь проклятое место. Были бы собаки…

– Думаю, тебе и собаки бы не помогли от этих призраков.

– Говорят, они чуют и отпугивают нечистую силу.

– Запомни! Нет ни скелетов, ни призраков! – жестко произнес Георгий. – И место здесь хорошее. А есть то, чего мы пока не можем понять. А потому и сидим с тобой здесь!

– Значит, я больна, – сокрушенно вздохнула Татьяна. – У меня галлюцинации… Можно подавать рапорт.

– Погоди с рапортом. Что ты видела?

– Только ты не смейся… Люди в скафандрах! И лица страшные, зеленые… Трое!

Пришли, было еще светло. Я их и так видела, и в бинокль. От леса двигались к дому…

– Ничего особенного, Таня, это пришельцы, – успокоил Георгий. Жители планеты Гомос.

– Ну что ты смеешься?!.

– Было бы смешно, если бы не было так печально. Я на днях одного такого… зелененького в скафандре подстрелил. И по этому случаю объявляли «Грозу».

– Но их нет! – закричала она. – Наружные камеры сработали почему-то и снимали пустоту! Я вижу, а камера – нет! Можешь сам посмотреть – чистое поле, только трава шевелится… И я не выдержала, открыла огонь…

– И конечно же мимо?

– Сильно разволновалась, весь магазин высадила.

– А что же эта нечистая сила?

– Исчезла… Возле самого забора, как будто в траве растворились. Были бы собаки! Я не надеюсь на электронику… Не могла выйти из дома, все казалось, спрятались и поджидают.

– Вот это уже нервы! – и в самом деле засмеялся Поспелов. – Но все равно ты молодец. Сунутся еще – молоти из всех стволов.

Татьяна искала защиты, прижималась, притискивалась к его груди, стремясь собраться в комок.

– Они в самом деле существуют? Пришельцы?.. Если они и правда явились с другой планеты… зачем же мы стреляем в них? Может, они ищут контакт?

– Стреляем, потому что они стреляют сами.

– Но эти… в меня не стреляли. Просто двигались к дому, как тени. А я не выдержала…

– Никаких контактов, – отрезал Поспелов. – Два друга из Петрозаводска имели контакт с пришельцами. Сейчас находятся в психбольнице… Успокойся, я никуда не поеду. А то ты свихнешься здесь и завалим всю операцию. Или, чего доброго, возьмут тебя в плен и отправят на планету Гомос.

– Неужели это возможно?

– Не знаю, давай спать!

– А скелеты? Сегодня не придут скелеты?

– Ну придут так придут. Ты же их не боишься?

Георгий выждал полночи, выглядывая на улицу и прислушиваясь к звукам, однако скелеты не появились. Он лег, однако же с автоматом в обнимку, и был разбужен через полтора часа: Татьяна стояла над ним, как призрак, в руке белел листок радиограммы.

– От кого депеша? – в полусне спросил он.

– Агент Ромул, – усмехнулась она. – Я подозреваю, что это женщина. И к тебе не равнодушна.

– Да, это женщина, – признался Георгий и включил настольную лампу. Очаровательная женщина…

Ромул снова требовала неотложной встречи. И это было нормально, когда агенты постоянно требовали внеплановых встреч – значит, началась хорошая, плодотворная работа, пошла информация, закрутилось колесо разведмероприятий. Георгий вскочил, торопливо начал одеваться. Татьяна стоял у двери тоскливым белым привидением.

– Надеюсь, эта очаровательная женщина накормит тебя завтраком? Или мне что-нибудь сготовить на скорую руку?

– Накормит, – заверил Поспелов. – Она классно готовит… Постараюсь долго не задерживаться. Да и скоро утро…

– Можешь задержаться, – ревниво позволила она. – Я же не собака на сене.

Ромул и вправду ждала его, приготовив завтрак – свиную поджарку с картофелем фри и острейшим соусом: будто знала его любимое блюдо и то, что он в пять утра не успеет поесть на ферме. Побочная, но сейчас основная профессия медика делала ее заботливой и участливой – надо же, кроме важного дела подумала и о том, что резидент приедет голодный. Хотя видно, что не спала всю ночь, под утро только вернулась домой и послала экстренный сигнал.

– Вкуснятина! – оценил он, набивая рот. – Ну, давай говори, зачем звала?

Завтраком покормить?

– А дома тебя не кормят? – засмеялась Ромул.

– Так, изредка, – отмахнулся он. – Чтоб с голоду не пропал… Ну, давай, давай!

– У меня принципы бабы-яги: сначала накормить, напоить, в баньке попарить, – довольно улыбалась она, скрывая какую-то интересную и важную информацию. – Потом можно и поговорить.

– Согласен! Топи баню!

– Нет у меня бани, – вздохнула она. – Хожу к бабушкам по субботам, хорошо, что зовут.

– Будет тебе баня, Ромул! – заверил он. – Выкладывай! Мужичка отбила у Демьянихи?

– Не просто отбила – выкрала, – похвасталась она. – Как и положено, под покровом ночи, по взаимной договоренности, так что обошлось без криминала.

По их предварительной договоренности летчик выбрался из своего полуподвала вместе с вещами и ждал у дороги с хутора в условленном месте. Посадила в машину и привезла в Верхние Сволочи. Спрятала пока в старой больнице, надо бы долечить.

В пору расцвета, в семидесятые годы, в Нижних Сволочах построили больницу на десять коек, прилично оборудовали, и поставили хирурга, акушерку, терапевта и четырех медсестер. Шесть лет назад все разорили, оставив одного фельдшера и медпункт. Больница стояла закрытая и постепенно разворовывалась. По инициативе конторы здание и остатки имущества взяли под охрану, прорабатывался запасной вариант внедрения разведчика под прикрытием сельского врача.

– Мужичка оторвала, а рассказываешь почему-то без особого задора, проговорил Георгий, доедая завтрак. – Не вижу блеска в глазах.

– А что с ним теперь делать, с таким мужичком? – усмехнулась она. Сколько волка не корми – все в лес смотрит. Альфонс! Но не на ту нарвался.

– Опять собирается в партизаны?

– Куда еще?.. Весь свой арсенал перевез от Демьянихи. Автомат ППШ, трехлинейная винтовка, полмешка патронов, гранаты и даже мины. Только самого миномета нет.

– Откуда столько оружия?

– Откуда – известно, а вот зачем – вопрос!

– Молчит?

– Попробовал бы помолчать, – с удовольствием сказала агент. – По дороге еще вытряхнула… Три года ведет войну. В одиночку. Воюет с пришельцами.

– Вот как! А с головкой у него?..

– С головкой полный порядок. Он романтик. Так и говорит: вступил в единоборство с «драконами». Никто не верит, что они есть, летают и ползают по России, только увидеть их мудрено. Они как тени, как совы, как летучие мыши. Он знает пути их перелета, но никак не может отыскать «логово».

– Кроме пули в бедре, другие успехи есть?

– Сказал, что победил троих. Одного выследил на тропе, другого взял из засады, третьего сшиб в воздухе, захватил летательный аппарат и оружие. Это не бред. Он показал камуфляж, в котором теперь выходит на тропу войны. Любопытная вещь…

– Я видел, – перебил Георгий. – А оружие показал?

– Нет. У него кончились патроны и пришлось спрятать. И крылья «дракона» тоже пришлось спрятать. Сел аккумулятор. В общем, самое надежное оружие против них трехлинейка и воинский дух витязя.

– Поздравляю тебя, – серьезно сказал Поспелов. – Думал, ты умыкнула мужичка, альфонсика. А ты покорила витязя!

– Георгий, а где ты видел камуфляж? – вдруг спросила она. – Летчик уверял, что о существовании «драконов» в Карелии никто не подозревает.

– Да я тут недавно тоже одного… победил, – признался он, хотя не имел права открывать агенту такие подробности. – Не только твой партизан выходит на тропу войны… А скажи-ка мне, Ромул, Ситников считает их пришельцами?

– Сначала был абсолютно уверен в этом. Даже рассчитывал вступить с ними в контакт и придумал своеобразный межпланетный язык. Но первый же встреченный им «дракон» не захотел общаться и открыл огонь. Тогда он был ранен в первый раз.

– А это уже что – второй?

– Не второй – четвертый, – вздохнула Ромул. – У него прострелено плечо навылет, касательное ранение головы и сломано три ребра.

– Так кто же «драконы»? Земляне?

– Теперь думает, земляне. Причем африканцы.

– Вот как?!

– Третий побежденный им «дракон» был негром. Трупы первых двух он не видел, потому что бой с ними был ночью и другие «драконы» утащили тела застреленных. А негра он закопал сам. Но через несколько дней обнаружил, что его нет, в могиле.

Кто-то выкопал и унес.

– Чем они в Карелии занимаются? – спросил Георгий. – Что думает твой витязь на этот счет?

– Почему – мой? – вдруг обиделась она.

– Потому что ты его соблазнила, увела из-под носа Демьянихи, – стал загибать пальцы Поспелов. – Поселила в своей больнице, вы уже целовались… А может, не только целовались.

– Ты ревнуешь?

– Еще бы! Бегаю к тебе на свидания по первому зову. А ты с партизанами водишься…

– Георгий, я должна предупредить тебя, – Ромул принесла кофейник с плиты. – Если ты станешь настаивать, чтобы я с летчиком… В общем, для добычи информации…

То я должна отказаться.

– Он тебе совсем не нравится?

– Нет, не нравится. К тому же после этой дуры… Мне не позволяет простое женское самолюбие.

– Каким же образом мы сможем удержать его в поле зрения? – спросил он. И под полным контролем? Он не открыл тебе тайны, куда пропал самолет вместе с десантом?

– Пока еще не открыл. Всякий намек на это начинает его волновать. Что-то с этим связано личное…

– Ну вот, а ты говоришь! Она налила кофе, поставила реред ним чашку и присела близко, напротив.

– Не подкладывай меня… ни под кого, Георгий. Запомни: я не постельная разведка, как твоя… «жена». «Ого!» – мысленно воскликнул Поспелов и взял ее руку.

– Ты знаешь мою «жену»?

– Знаю… Мы из одного «батальона».

– И хорошо знаешь?

– Она была нелегалкой. Контролировала нашего разведчика, завербованного немца.

Разумеется, в постели… Ночная кукушка всех перекукует, как говаривали в старину. И вернулась оттуда с ребенком.

– Они были муж и жена, – мягко сказал Георгий.

– Ну да, как вы сейчас с ней, – подтвердила Ромул.

– И меня сейчас… контролирует?

– Не исключено…

– Эх, Ромул, Ромул, – Георгий погладил ее по щеке, как девочку. – У тебя нет детей?

– Нет…

– У меня тоже. А у Татьяны есть! И она счастливее нас с тобой.

– Не обижайся, Георгий, но она у тебя – стерва, – жестко произнесла она. – Не знаю ваших… отношений.

Поспелов затушил окурок, отхлебнул кофе. И неожиданно обнял ее, посадил на колени.

– Это в тебе говорит женщина! Ты совершенно необъективна. Твоя информация, агент Ромул, есть домысел и простая бабья ревность. Правда?.. Кстати, как твое настоящее имя?

– Ирина, – она уткнулась ему в плечо. – Я уверена: она и из этой командировки вернется беременная. Или с ребенком.

– Хочещь сказать, с моим ребенком? – тихо засмеялся он.

Ромул промолчала, притаившись на плече, как зверек. От волос ее пахло медикаментами, от одежды – бензином и маслом: ездила ночью на машине и не успела переодеться. И только руки – кухонным, домашним очагом…

Три года эта нежная, хрупкая женщина сидела в жуткой глуши, моталась по округе, видела только старух, убого доживавших свой век, мужиков, от безысходности в гибнущем краю пьющих водку и не знающих, чем заняться. Видела черепа в лесу с белеющими зубами, когда ходила за грибами – будто бы за грибами, а на самом деле посмотреть, понаблюдать за жизнью в «бермудском треугольнике»; видела «новых русских», заезжающих сюда на охоту, сытых хозяев жизни, нанимающих за бутылку местных жителей в качестве загонщиков. Видела мародеров, промышляющих в Долине Смерти тем, что собирали дань с мертвых в виде оружия, золотых зубов, колец и серебряных портсигаров. Что сейчас было в ее голове, в ее душе? Наверняка ей давно уже опостылела эта работа, на которую она когда-то нанялась из своих романтических побуждений и теперь уже не в состоянии была развязаться с ней. Она давно отвыкла от своего дома, от родителей, от имени, данного от рождения.

Ей все было чужим в жизни. И хотелось самых простых вещей. Простых и вечных: дом, очаг, семкя и дети.

Поспелов держал ее в своих руках, согревая, и отчетливо понимал, о каких драмах и трагедиях предупреждал его многоопытный полковник Заремба. Суть их состояла в том, что в этой работе редко страдало дело и всегда женщины…

– Ирина, Ирина, – проговорил он, прислушиваясь к звучанию. – Улыбнись мне, пожалуйста. Мне так нравится твоя улыбка.

– Я могу, – сказала она. – Если хочешь, могу улыбнуться… Я все умею. Например, улыбаться и делать гадости одновременно. Работа у нас такая, забота у нас такая… Пусти меня. Мы отвлеклись от дела.

– Да! – отпуская Ромула, воскликнул Георгий. – Давай о деле. Итак, что думает твой… пациент? Какого лешего «драконы» ползают по Карелии?

– Он думает, что это какая-то космическая разведка, – она взяла сигарету.

– А никакой электронной аппаратуры он не встречал? Не находил?

– Нет… Не знаю. Попробую выяснить.

– Погоди выяснять. Ты уже свое дело сделала, хватит. Не стану же я ив самом деле подкладывать тебя под этого пилота, хотя он и витязь.

– Спасибо, – сдержанно проронила Ирина. – Он домогается, едва отбилась…

– Тем более! Побеседую с витязем сам. В конце-концов, его подвиги мне импонируют…

– Тебе же нельзя входить в прямой контакт…

– Бывает, что нужно, – не согласился Георгий. – Особенно, когда имеешь дело с «драконами».

– – А что же мне?..

– Тебе даю бессрочный отпуск. Просто пока живи, готовь мне завтраки буду приезжать каждое утро. Лечи бабусек… И еще отправлю ходотайство о награждении тебя орденом «За личное мужество».

– Вот уж спасибо, отец родной! Я так рада! Так счастлива! Женщине орден за мужество!

– Ну, прости, – повинился он. – Не подумал…

– А надо бы думать, милый резидент.

– Хочешь бирюзовое колечко? Лично от меня?

– Лично от тебя? Бирюзовое?.. Хочу!

– Значит, получишь.

– Как приятно! – она играла. – Можно, я тебя поцелую? Авансом? Мне так понравилось с тобой целоваться… Помнишь, когда ты мне в трусики… засунул план-задание? Чуть не умерла. Целый день чудилась твоя горячая… рука.

– Ох ты и стерва, Ромул! – восхитился он и поцеловал ее в губы.

– Вскормленная волчицей, шеф! Стервозность и хватка вошла с молоком матери. Что делать? – она сделала паузу. – А Рем – мой брат, такой же?

По правилам конспирации – а они соблюдались четко, – она не должна была знать, что где-то существует еще один агент, тем более не могла знать его клички. Это, скорее всего, была ее догадка…

– Рем? – спросил он и вдруг подумал, что если и Рем из «женского батальона», то Зарембу надо отправлять на пенсию по профессиональной непригодности. – Рем – это мужчина. Пожилой и серьезный.

– Хорошо! – засмеялась она. – На одну соперницу меньше… А Рим, который мы создали?

– Увы, Рима вы еще не создали. Потому что у тебя на губах молоко не обсохло.

– Мне двадцать восемь лет, Георгий, – вдруг грустно призналась Ирина. – Я давно должна создать Рим. Но где мой брат Рем? С кем я стану строить город мира?

– Все эти годы… у тебя никого не было? – спросил он шепотом, щекоча дыханием маленькое розовое ушко.

Она вздрогнула от пробежавшего по телу тока, сказала, прикрыв глаза:

– Не нужно… спрашивать об этом женщину… Даже если она – секретный агент спецслужбы.

– Спрашиваю потому, что ревную.

– Напрасно… Я ждала тебя. Нет, поклонники были. Говорили пылкие речи, замуж звали. А мне замуж нельзя, запрещено инструкцией. Один фермер… кстати, из Горячего Урочища, из-за меня с женой разошелся. Потом сошелся…

– Ворожцов?

– Он самый… Я его разрабатывала по заданию, проверяла связи, вскружила ему голову. До сих пор ходит с каждой царапиной в медпункт. А я ждала, ждала тебя…

– Хочешь, чтобы я в это поверил? – он прикоснулся губами к мочке уха, пощекотал языком. – Мы с тобой никогда не встречались.

– Много раз видела во сне… – прижимаясь к нему, прошептала Ирина. Лицо другое, имя другое… Но это был ты. Приходил, брал меня на руки и уносил…

Георгий поднял ее и понес за перегородку, уложил на кровать.

– Вот так, да?

– Почти так, – она протянула руки и с закрытыми глазами стала расстегивать на нем рубашку. – Я все сама, все сделаю сама. Так мне снилось…

Подрагивание ее пальцев, всякое прикосновение острых ноготков вызывало в мышцах горячую и одновременно знобкую силу. Она могла и умела кружить голову, превращая реальность в мечту и сон. На мгновение оторвавшись от него, Ирина раскинула на полу одеяло, стянула матрац с кровати, таким образом застелив почти всю комнату.

– Так мне снилось… Как прекрасно, когда сбываются сны!

Георгий уложил ее на пол, встал на колени и потянул замок-молнию на джинсовом платье. Открывал медленно, словно дорогую, таинственную раковину с жемчужиной, и матовая, гладкая кожа ее, казалось, отливает розовым перламутром и светится изнутри. И боясь нарушить эту целомудренную чистоту, он касался ее тела только губами и сдерживал рвущийся наружу крик восхищения и любви. А она, словно слепая, доверяла лишь своим рукам, и, должно быть, ладони ее узнавали того, кто приходил в снах, и становились твердыми и ласковыми одновременно, как птичьи крылышки…

Для вербовки агента требовалось разрешение вышестоящего начальства, сбор полной информации на кандидата, изучение его возможностей, план задействования в операции – короче, много бумаг, виз и хлопот. Однако на практике, к тому же в «боевой обстановке» все делалось наоборот, и эта несанкционированная вербовка сейчас была единственным способом удержать «народного мстителя», пилота Алексея Ситникова под контролем, пресечь его партизанщину, направить неуемную энергию в нужное русло. Собственно, требовалось только получить его согласие сотрудничать со спецслужбами и заставить подчиняться дисциплине; имея трехлетний опыт нелегальной жизни и войны с «драконами», он уже имел отличную подготовку, и, пожалуй, был самым лучшим специалистом по «бермудскому треугольнику».

Сельская больница была выстроена в великолепном месте – в сосновом бору на берегу неширокой речки за крайним домом Верхних Сволочей с северной стороны, – и в народе называлась просто усыпальницей. Если раньше старики спокойно умирали дома, в собственной постели, то с появлением этого лечебного учреждения их стали свозить сюда, чтобы потом выдать тело со справкой. Молодняк тихо разъезжался по городам, и потому в больнице умирало больше, чем рождалось.

Усыпальница приглянулась когда-то Зарембе тем, что была несколько изолирована от села: не видно, кто пришел, кто ушел. Окна ее были заколочены намертво досками и сверху – стальными листами, двери запирались по-магазинному, с железными коваными накладками, но воры все равно проникали, то разобрав потолок, то печную трубу, хотя кроме кроватей, тумбочек и шкафов там и тащить-то было уже нечего. Ромул засадила пилота через дыру в потолке, оборудовала ему спальное место – благо, что постели еще оставались – и обещала прийти вечером, сделать перевязку. Агента следовало выводить из игры сразу и навсегда, прекратить всякие дальнейшие контакты с пилотом. По свидетельству фельдшера, раны на витязе зарастали быстро и крепко, потому держать его в Верхних Сволочах не имело смысла. Кроме того, сюда вот-вот должна была нагрянуть Демьяниха, не знавшая, кто похитил ее сожителя и вообще куда он исчез, но имеющая небезосновательные подозрения, где его искать. А уж нагрянет, так найдет непременно, хотя ей невыгодно поднимать шум. Если вербовка пройдет без осложнений, пилота следовало переправить в более надежное место, скорее всего, в один из его схоронов, устроенных в сопках, если нет – дать ему срок подумать, к примеру, в подвальной комнате на ферме, куда отвезти с завязанными глазами.

Судя по наблюдениям Ромула, витязь чувствовал за собой какую-то вину, возможно, за пропавший самолет и команду десантников, и потому не хотел легализации, боялся ответственности, сторонился людей. К Демьянихе он тоже прибился не просто так: забрался в дом, пока хозяйка ходила с хутора в магазин, чтобы украсть что-нибудь съестное. И был пойман с поличным на месте преступления. Хуторянка огрела его коромыслом – тем, что попало под руку, и угодила по первой, тогда заживающей ране в плече. Пилот потерял сознание от боли, потекла кровь. Думая, что убила вора, Демьяниха сволокла его в полуподвал, чтобы ночью утащить в лес и закопать. Но вор очнулся и застонал. Тогда она выходила парня и склонила его к сожительству – по крайней мере, так рассказывай Ромулу он сам.