Текст книги "Ох, охота!"

Автор книги: Сергей Алексеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 19 страниц)

Кабан

У кабанов с медведем в некоторых случаях совпадает кухня, и это почти всегда конкуренция. Кабан так же кормится на овсах, копает мышей, жучков-паучков и единственное – специально не ходит на ягодники, но если набредает случайно, то ест ягоду с удовольствием. Поэтому у них иногда начинается борьба за угодья. Однажды я наблюдал, как они гоняли друг друга с подкормочной площадки. Первым вышел небольшой кабанчик-самец и стал кормиться на середине поля. Через некоторое время в лесу затрещало, причем очень сильно – полное ощущение, что идет огромный зверь. Кабан не выдержал, убежал в заросли кипрея, и должно быть, затаился там. В это время на поле выбегает медведь-трехлетка, эдакий головастый лилипут и начинает хапать овес – голодный, как собака. А кабан, вероятно, высмотрел из травы, что противник не велик, разогнался, как торпеда, и попер на медведя. Тот узрел это и связываться не стал, ускакал в лес. Однако уступать какому-то кабанчику было обидно, да и стыдно. Косолапый неслышно обошел поле и начал ломать кусты с другой стороны, да так сильно, словно стадо идет. Кабан насторожился, выслушал треск и, на всякий случай, тихо сбежал в лес. Медведь выкатился из травы и только не улюлюкал ему вслед. Через пять минут все повторилось, и эта борьба продолжалась до тех пор, пока на поле не вывалило стадо кабанов под руководством крупной свиньи. Ни медведь, ни кабанчик больше не появлялись.

Кабан, или, более точно и по-русски, вепрь, хоть и считается всеядным, однако «с лова» не живет. Он типичный собиратель всего съедобного, что есть на земле и в верхнем слое почвы – злаков, кореньев, травы, мелких грызунов и падали. Если поздней осенью или зимой вы узрите тщательно перекопанное поле или верховое болото, это добывало себе пищу кабанье стадо. Более всего эти животные обожают овес с горохом, кукурузу и мерзлую картошку, но в период бескормицы годится все, что можно пережевать и проглотить, – вплоть до древесины. В период полного упадка колхозов в поле остался жестяной ангар, где когда-то хранили снопы льна. Так вот крупный секач, не ведая того, что там пусто, по старой памяти каким-то образом проник туда, скорее всего отжав створку двери, и прожил там всю зиму, поскольку назад выбраться не смог. Кроме досок, костры, соломы и редких семян льна там ничего не было. После кабаньей зимовки в ангаре не осталось ничего, а земляной пол был тщательно перекопан. Обнаружил его егерь только в начале весны, поскольку еще с осени возле ангара все время крутились волки – видно, чуяли добычу, но взять не могли. Когда егерь открыл дверь, вепрь выскочил, чуть не сбив его с ног, и умчался через поле в лес. Выглядел, кстати, не таким и худым, в общем, как и все весенние кабаны.

На вид, да и по характеру вепри оставляют впечатление тупых и бесчувственных животных с низкой организацией. Хоть и являются стадными, но в стаде ходят лишь самки с несколькими подрастающими поколениями; секачи же всегда живут в одиночку и прибиваются к стаду лишь на время гона. Однако это обманчивое впечатление, и кабану, впрочем, как и родственнице его, домашней свинье, в зачатках разума и способности к анализу не откажешь. В одну из умирающих деревень Вологодской области в февральскую метель среди белого дня пришел старый секач – настолько отощал, что стал плоским, как камбала, и едва держался на ногах. Собаки сбежались, лают на него, а он не реагирует. А в деревне одни бабушки, которые сначала попрятались во дворах, все-таки дикий зверь да еще с клыками, а потом стали выглядывать из калиток: стоит вепрь, качается, морду в снег уткнул, как пятую точку опоры, чтоб не упасть. Осмелели бабушки – жалко же скотину, пропадет, ну и свели к одной во двор да кормить стали. Каши ему наварили, картошки в мундире натолкли, хлеба в молоке размочили, а кабан ничего не ест, стоит и смотрит печально. Что же такое? И тут кому-то вздумалось селедки ему дать – секач сожрал ее с жадностью и вроде как еще просит. Купили ему несколько рыбин, принесли и скормили, а он, должно, желудок себе поправил да и есть стал, причем дошло до того, что с рук брал, как лошадь, и клыки не мешали. Через месяц кабана откормили, ожил, резвый стал и, что самое интересное, прежде молчаливый, тут похрюкивать стал, когда пищу приносили. Однажды бабулька, во дворе у которой жил лесной гость, приходит и глазам не верит: коза забралась в кабанью загородку и преспокойно с ним играет – вроде как бодаются! Ну уж если заиграл, решили бабушки, надо на волю отпускать. Открыли двери, а он вышел прогулялся по улице и обратно во двор. Хоть хворостиной выгоняй, ведь и кормить его трудно, что там, на одних пенсиях живут, а вепрю каждый день два ведра подавай. Ушел кабан только в начале апреля, когда таять начало, однако потом, уже летом изредка приходил. Встанет за околицей, собаки на него брешут, а он постоит-постоит и уйдет. Бабушки ждали, может, зимой опять явится, так картошки побольше посадили, однако вепрь так больше и не пришел…

Кабанятина считается мясом королевским, и, по слухам, некоторые, хоть и лишенные прав и немногочисленные европейские короли, даже самые «зеленые», содержат фермы с дикими кабанами, поскольку стрелять их в дикой природе запрещено даже их величествам. Слава Богу, на российских просторах нет королей, но кабаны пока еще водятся и разрешен лицензионный отстрел. Правда, с упадком в сельском хозяйстве сокращается и его поголовье, ибо зверь этот основную пищу получает от человека – с потравы посевов овса, пшеницы, ржи и всех корнеплодов.

Вообще считается, что медведей и кабанов развели большевики, поскольку разрабатывали, мелиорировали земли в отдаленных лесных местах, очень много сеяли и не особенно-то заботились о сохранности урожая. До перестройки выдавали даже летние лицензии на потраву, поскольку урон кабаны приносили значительный, примыкающие к лесам поля с посевами зерновых и корнеплодов обычно оказывались выбитыми. В деревне Березовка Тарногского района я захватил время (1985 год), когда бабушки сидели на крылечках с хворостинами, дабы прогонять кабанов с огородов. А я в то время только что приехал из Сибири, где вепрей нет, и такого не видел, чтоб средь бела дня стадо зверей с визгом таранило косое прясло огорода и по-бандитски врывалось на усадьбу, вероятно отлично зная, что в деревне нет ни одного мужика, и, соответственно, ружья. Кроме того, прежде кабанов я видел только на картинках и не представлял, что это за зверь, и тем паче кабанятины не едал. Пришел я к начальнику охотуправления Азарию Иннокентьевичу, стал просить лицензию, а он говорит, мол, опоздал, в близкие районы все раздали и остался только Тарногский, куда надо лететь самолетом. Мне-то все равно, я еще в Вологодской области не охотился, мест не знаю. Азарий Иннокентьевич был человеком беседливым, интересным, научил, как кабанов искать, и отправил в аэропорт. В общем, на трех видах транспорта добираюсь я до нужного места, захожу в деревню и мгновенно становлюсь желанным гостем, поскольку был с ружьем. У одной из бабуль сел в картошку, треть которой уже была вырыта, и через десять минут добыл матерого секача, который с разбега протаранил изгородь. По размерам это был лось, даже уши такие же, только на коротких ногах. Пока я справлялся с волнением и разглядывал зверюгу, старые русские женщины шли ко мне с подойником горячей воды и полотенцами – разделывать тушу с крестьянской аккуратностью и рачительностью. И потом учили: – Ты, паренецек, в другой раз свинью стреляй. Она мягше и вкусней, да и не душная.

Вечером в деревне был праздник: бабушки натушили кабанятины в русской печи, с луком, морковкой и помидорами, и я понял, почему королям нравится эта пища…

На территории России кабан распространен на Европейской части и Дальнем Востоке – Хабаровский край, Амурская область, где он является основной пищей для тигров. Сибирь для него слишком холодная и снежная, чтобы передвигаться и добывать корм. Даже в местах обитания этого зверя, где мягкие зимы, более всего страдают молодые поросята, способные передвигаться только по лотку – тропе, пробитой взрослыми особями в глубоком снегу. На целине они становятся беспомощными и в результате попадают в волчью пасть.

Кабанья тропа летом

В слишком снежные зимы кабана можно часто увидеть на проселочных дорогах, по которым они передвигаются, либо в стогах соломы, оставленной на полях, где они живут иногда по месяцу, лучше всякого комбайна перерабатывая полову и уже обмолоченные колосья. Сжатые поля и зимой остаются местом основной кормежки вепрей: они разрывают снег и тщательно выбирают из стерни каждое зернышко, прихватывая попутно и мышей. Можно себе представить, какую площадь нужно перерыть и перекопать, чтобы один раз покормиться стаду. Кроме того, зимой кабанов спасает бесхозяйственность, это счастье, если не сжатая нива остается под снегом: сначала съедаются стоящие колоски, после чего поле несколько раз перерывается, так что весной там и соломины-то не будет.

Ранней весной кабаны спариваются, и к лету у маток рождаются полосатые поросята, очень юркие, подвижные и крикливые существа. В одном колхозе у хозяйки я увидел во дворе странную животину – вроде кабан, но хрюкает по-свинячьи и шерсти не так много. Оказывается, секачи часто наведываются весной на ферму, когда свиней выпускают в загон, и огуливают свиноматок. Причем, выгнать этого жениха невозможно, в это время он не боится людей, да будто бы и невесты его защищают. Но мне кажется, более всего заинтересован в этом прелюбодеянии обслуживающий персонал, поскольку рожденных от такого брака полосатых детишек выбраковывают, чтобы не портить породу, свинарки растаскивают их по домам и выкармливают. Говорят, получается нечто среднее, в общем, очень вкусная и не жирная поросятинка.

О свирепости этих животных ходят легенды, на мой взгляд несколько преувеличенные. Опасным он становится в двух естественных случаях: когда самка – а у кабанов она всегда вожак стада – защищает детенышей или в случае ранения. Своей территории стадо не имеет, ведет кочевой образ жизни, и пищу вепрь не защищает, как медведь, ибо не охотник. У них прекрасный нюх и тончайший слух, так что кабан обнаружит присутствие человека раньше и попросту убежит. Поймать его врасплох можно лишь во время кормежки, когда зверь занят сбором пищи, но только в том случае, если вы приблизились к нему с подветренной стороны. Однако при этом кабан не боится яркого света в ночное время и, даже освеченный лампой-фарой, спокойно продолжает кормиться. Невероятно крепок на рану, был случай, когда зверь с пробитым сердцем в горячке пробежал более ста метров. Бока самцов защищены «броней» – утолщенной и твердой, словно хрящ, кожей, необходимой ему для брачных боев; для той же цели (не для копки грунта) существуют и бивни с заостренной кромкой и загнутой, иногда в кольцо, формы, что, собственно, и является трофеем. Во время гона кабаны теряют осторожность, стада, к которым прибились самцы, могут днем бродить по открытым местам, но в другое время это достаточно скрытный, ночной зверь, и только сильный голод может выгнать его на кормежку раньше срока.

Лось

В Сибири его еще называют «сохатый», что в переводе с санскрита означает «сильный, напористый, мощный» (соха – мощная). Это самый крупный представитель семейства оленьих, достигающий в высоту до 2,3 метра и весом до 600 килограммов (на Дальнем Востоке). Как и все олени, лось покрыт шкурой с плотной шерстью из трубчатого волоса, без подпушки, которая превосходно хранит тепло, почти не намокает и обладает способностью регулировать температуру тела. У самцов в мае начинают отрастать рога, сначала покрытые шкурой и наполненные кровью, но к сентябрю (пора гона) костенеют и становятся оружием. По отросткам на них можно точно установить, сколько лет зверю, то есть создается впечатление, что лоси умеют считать, а рога – это паспорт самца. Не для нас же носит он на голове эту информацию о возрасте – для соперника.

Обитает лось в лесной полосе России от лесотундры на севере до лесостепи на юге и от западной до восточной границ. Пожалуй, из крупных зверей это самый распространенный, ибо неприхотлив к пище, быстро приспосабливается к местным условиям и враги его, кроме человека, только волки и реже медведи. Это стадное животное, чаще всего кочующее в поисках корма, но есть и так называемый местный лось, который живет на определенной территории по многу лет. Кроме того встречаются одиночки, в основном крупные самцы, но не потому, что отбились от стада; просто у них, как и в среде людей, есть индивидуалисты, не желающие общества других особей. Самое интересное, молодые лосята (до двух месяцев) и очень старые быки вообще не боятся человекаи даже проявляют к нему любопытство, что явно свидетельствует о давней, возможно еще доледниковой, дружбе с этими животными. Однажды с отцом мы приехали ставить сети на Лапистом озере, и глядь, а по лугу бродят два теленка. Я взял кусок хлеба и пошел к ним – они тянули ко мне мордашки и даже не думали убегать. Одного куска оказалось мало, сохатенкам хлеб понравился, и мы с батей скормили им весь, гладили их, обнимали, пока в осиннике не послышался явный треск. Телята в тот час побежали туда, но я видел, что уходить им неохота – бежали к матке и оглядывались. Мы тоже ушли своим путем, поскольку безрогая лосиха так же активно защищает детенышей и совершенно оригинальным способом – привстает на задних ногах и бьет передними, как копьями. По свидетельству старых охотников, ударом копыта лось перерубает осину до семи сантиметров в диаметре. Были случаи, когда, обороняясь от волка, лось вдребезги разбивал ему голову передними копытами.

В другой раз мы с отцом готовили дрова на Дубровской даче, трещали мотопилой, стучали колунами, и, несмотря на это, к нам вышел огромный сохатый с еще молодыми, словно замшей покрытыми рогами. Он приблизился метров на десять, встал и около получаса наблюдал за нами, причем батя не выключал «Дружбу», в крайнем случае намереваясь использовать ее как оружие. Лось в буквальном смысле нас рассматривал и изредка только фыркал, когда на него сносило выхлопной дым, а так не проявлял никакой агрессии. Я хотел уже подойти к нему опять же с хлебом, но батя запретил, мол, кто знает, что у него на уме. Потом лось прошел вдоль поленницы, понюхал дрова, мою оставленную куртку и не спеша удалился. Он прожил на свете, поди, лет двадцать (мы даже сосчитали отростки на рогах), что по человеческому исчислению, лет сто. А чего и кого можно бояться в таком возрасте?

Наиболее опасен для человека лось во время гона, когда самцы ходят всюду, как хулиганы, ищут, с кем бы подраться, и во всех движущихся предметах видят соперника. Довольно часто бодаться с ними приходится грибникам, но если вы от него побежали, лось долго преследовать не станет – прогнал, значит, уже победил. Были случаи, когда лоси нападали на лошадей, мотоциклистов, а однажды даже лось попытался померяться силами с комбайном, который в это время жал рожь на поле, несколько раз забегал вперед и выставлял рога на мотовилы, должно быть принимая их за рога противника. Комбайнер кидал в него гайками и ключами – все бесполезно. Рыцарский период у них проходит к середине сентября, и они снова становятся спокойными и пугливыми поедателями древесины.

Кормовая база лося – это молодой лиственный подлесок, в основном ивняк, осинник, верба, реже клен и ольха. Но не брезгует он и молодым сосновым подростом, съедая годовые побеги верхушек, чем приносит непоправимый вред лесопосадкам. Как и все травоядные, сохатые зимой испытывают недостаток соли, поэтому для них устраивают солонцы.

П. Соколов. Охота на лося

В Сибири это делается так: летом на машине или лодке привозят до тонны или более крупнозернистой серой соли, после чего копают яму на склоне лога или оврага и засыпают ее туда. Постепенно дождями соль размывается и стекает вниз, звери приходят и выедают всю землю по направлению тока. Такие солонцы долгосрочные, иногда действуют до пяти-семи лет. В Европейской России устраивают солонцы, которые следует пополнять каждый год. Обычно еще летом валят толстую, старую осину, но так, чтобы комель ее завис на высоком пне, после чего в нем выдалбливают глубокое корыто, куда и засыпают мешок соли либо кладут несколько кусков каменной. Иногда делают небольшой навес, дабы уменьшить скорость размыва. Дождями соль размывается и стекает по дереву, за зиму лоси съедают всю осину, иногда вплоть до корыта, а также землю вокруг, пропитанную солью.

Летом рацион этих животных много богаче, поскольку кроме молодых побегов они начинают поедать траву, но не всякую. Хорошо идет у них медвежья пучка, черемша и саранки, кроме того, они с удовольствием едят некоторые водоросли, для чего по вечерам забираются в мелкие, травянистые озера. Это трилистник, некоторые виды широколиственной осоки, аир и еще одна трава, напоминающая по виду алоэ, которую у нас называли не очень приличным, но точным словом – мудорезник. Благодатную пору сильно портит кровососущий гнус – пауты и слепни, которые буквально облепляют животных, и единственное от них спасение, это забраться в воду по горло и немного отдохнуть, что сохатые и делают. Мало того, оводы прокусывают наполненную горячей кровью шею и откладывают туда свои личинки, из которых потом развиваются свищи, приносящие беспокойство животному. Иногда бывает, шкура на горле у лося словно дробью пробита.

А. Степанов. Охотничья сцена

Появившиеся в мае телята через несколько минут после рождения, как и жеребята – вот что значит, жизнь – это бег! – встают на ноги. На вид они очень нескладные из-за длинных ног, несколько неуклюжие, как и все подростки, но через месяц усиленного кормления материнским молоком становятся гладкими, подвижными и ловкими. Иногда до следующего растела они не отстают от лосихи, а к двум годам становятся половозрелыми, самки огулива-ются, но самцы еще долго не участвуют в свадебных игрищах, а лишь наблюдают за ними со стороны. У быка обычно гарем из двух-трех разновозрастных самок, но рассказывают, встречаются и моногамные браки лосей, когда пара живет несколько лет, образуя чисто семейное стадо, что я вполне допускаю, ибо любовь – чувство весьма распространенное среди животных. В зимний период лоси сбиваются в стада, бывает до десяти-пятнадцати голов, возможно, чтобы совместно обороняться от волков. По наблюдениям очевидцев взрослые звери в этом случае встают в круг, прикрывая собой молодняк, и отбиваются копытами и рогами. И тут самое главное – выстоять, не рассыпать этого круга, и тогда волки отойдут ни с чем, дабы зализать раны и сделать следующую попытку, а лучше захватить врасплох и отбить теленка. Несколько раз мы отстреливали лосей с волчьми укусами – глубокими шрамами на задних ляжках, оставшихся от вырванных кусков кожи и мяса, а также с глубокими рубцами на ногах. То есть волк способен взять сохатого только сзади, почему он всегда старается быть к нему передом, поэтому в картинки, когда хищники нападают спереди и якобы хватают за горло, я не верю.

С хрущевских времен пытаются разводить лосей вольерным способом, и только из-за их молока, которое, говорят, омолаживает организм и продлевает жизнь. Якобы об этом кто-то из ученых рассказал Никите Сергеевичу, и ему захотелось жить вечно. И ладно еще, если это молоко лосихи; стремление к бессмертию наших вождей, политиков, а сейчас еще и олигархов привело к использованию стволовых клеток, получаемых из абортируемого материала, выкидышей и мертворожденных человеческихдетей. Пока эти трупики будут востребованы, у нас никогда не будут препятствовать абортам и тем паче запрещать их. Теперь вдумайтесь в этот массовый, но благородно подаваемый факт каннибальства, и ужаснитесь, и подумайте, нужна ли человеку таким образом продленная жизнь? И человек ли он после этого?

Но вернемся к нашим сохатым. Так вот, на мой взгляд, содержание лосей на фермах дело бесперспективное, поскольку за прошедшие полвека эти животные так и не стали домашними, хотя уже несколько поколений рождены и выращены в неволе. В Вологодской области несколько лет назад был отстрелян лось с клеймом костромской лосиной фермы, то есть рожденный и выросший на ферме, привыкший принимать готовый корм, он не разучился находить пищу и жить в природе, как это происходит с хищниками, а преспокойно вернулся в родную стихию. Если бы было возможно одомашнить, наши предки приручили бы сохатых еще пятнадцать тысяч лет назад, как они приручили всех ныне живущих рядом с человеком животных и птиц. Не надо думать, что они не понимали ценности лосиного молока, а надо понять, что процесс одомашнивания диких животных закончился примерно в пятом тысячелетии до нашей эры и все попытки так же бесплотны, как попытки одомашнить пчел, которые живут рядом с человеком в приготовленных для них домиках, но до сей поры остаются дикими. Представители семейства оленьих вообще практически не приручаются, и те стада северных оленей, которые пасут пастухи и которые якобы считаются колхозными, как и пчелы, остаются вольными по сути, поэтому так часто отбиваются косяками и уходят к диким, и наоборот, дикие пристают к домашним. Разумеется, разводить лосей в неволе будут, коли есть спрос на молоко, якобы эликсир бессмертия, но никогда и никому не удастся низвести это гордое, вольнолюбивое животное до состояния мягкой и доброй буренушки с ромашкой в пасти (или во рту?).

Ведь почему-то наказывали старые люди – не приручайте диких животных…