Текст книги "Дары Богов"

Автор книги: Сергей Тимохов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц)

Глава

II

Стивен сидел в кафе и ждал Маковского Виктора Ивановича – русского перебежчика. Перед тем, как прийти в кафе он внимательно просмотрел его личное дело. В отличие от других граждан бывшего Советского Союза Маковский активно разъезжал по миру. Он был даже в тех странах, о которых Стивен мог только догадываться. Особенно много Маковский ездил по Африканскому континенту. Казалось, что не было такой африканской страны, в которой он не был. Это было довольно странно. Уоррен объяснил эти поездки тем, что Маковский был признанным учёным – геологом, доктором физико-математических наук, услугами которого хотели воспользоваться правительства многих развивающихся стран. А нефть и полезные ископаемые – это кровь и пот современного общества.

ЦРУ были нужны люди, которые много знали о делах России и бывшего СССР в странах Африки и Латинской Америки, и они с радостью его завербовали, как только представилась такая возможность. Тем более, что Виктор Иванович и сам с удовольствием пошёл на такой контакт. Кроме того, Маковский собирал артефакты. В его анкете было записано, что первые контакты с ЦРУ он установил в небольшом антикварном магазине, который находился недалеко от Посольства США в Москве. В этот антикварный магазин любили заходить дипломаты и американские граждане, проживающие в Москве. В отличие от других московских магазинов иногда здесь можно было найти и приобрести по-настоящему ценные вещи, принадлежащие русским дворянам, а также предметы из золота. Именно здесь Маковский осуществлял свои встречи с агентами ЦРУ. Надо сказать, что и сам Маковский обладал внушительной коллекцией ценностей и предметов искусства. И когда стал вопрос о его эвакуации за рубеж, то он попросил перевезти по дипломатическим каналам и эту коллекцию его артефактов и картин. Он много знал о предметах искусства и одно время даже читал курсы о них студентам одного из знаменитых и престижных московских вузов. Что-попало он никогда не покупал и знал цену дорогим вещам.

Стивен посмотрел в окно. Агент задерживался на пятнадцать минут. Стивен не любил необязательных людей. На свои встречи он приходил всегда раньше, чем они были назначены. Во-первых, он следил за тем, чтобы за ним не было слежки, а во-вторых он изучал тот район, в котором должна была происходить встреча и эта привычка пару раз спасла его жизнь. Последний такой случай произошёл, когда он встречался со своим агентом в кофе возле центрального вокзала. И если бы он не изучил заранее местность возле данного учреждения – это могло ему стоить жизни. Возле них остановился мотоциклист в закрытом шлеме, который попытался убить его агента, и стоило больших усилий им обоим покинуть место бойни. При этом Стивен расстрелял все патроны, находящиеся в его табельном пистолете. Ему повезло. Он умудрился спасти и себя и того человека, который пришёл к нему на встречу и попасть в убийцу, который в дальнейшем был пойман. Подобные инциденты были редкостью, но «порох нужно всегда держать сухим». Так говорил ещё его прадед – знаменитый охотник и браконьер.

Стивен ещё раз посмотрел на часы и не заметил, как посетитель вошёл в кафе. Это был уже немолодой человек, которому было на вид около шестидесяти пяти лет, и который был неплохо одет – на нём красовался серый, хорошо подогнанный костюм, сшитый на заказ в какой-то европейской стране. Если бы Стивен не видел его снимка в личном деле, он бы никогда не догадался бы что перед ним иностранец. Маковский вёл себя естественно, как будто он прожил в США полжизни.

Обычно Стивен сразу, на глаз определял бывших советских граждан. Их выделяла походка, манера наигранно удивляться ассортименту центральных магазинов, расположенных в центре мегаполиса, а также дикая – пещерная русофобия. Никто так плохо не говорил о своей стране, как бывшие российские или советские граждане. Особенно этим отличались крикливые либералы, с которыми Стивену иногда приходилось встречаться на светских раутах, проводимых агентами ЦРУ. Они ненавидели власть и чиновников и всегда это подчёркивали. Они отзывались плохо и о стране, в которой жили. Казалось, что нет иной темы для разговора, чем преступная политика Российского истеблишмента, стоящего у руля государства. Стивен никогда не стремился составить им компанию, как того требовали внутренние предписания ЦРУ. Он не любил предателей. Кроме того, это было не его делом. У него были свои задачи, за которые он отвечал перед своим начальством, и беседа с советскими гражданами не входила в круг его обязанностей. Он бы и сейчас не встретился с Маковским, если бы его об этом не попросил непосредственный начальник.

Кроме того, их выделяла одежда. Эти люди любили ярко и со вкусом одеваться, и они выделялись пышностью и вычурностью своих нарядов. Маковский же от них разительно отличался. Он выглядел, как нормальный человек, а не как политэмигрант, сбежавший из своей страны. Он подошёл и культурно поздоровался со Стивеном. Его речь ничем не отличалась от речи американцев. Да, конечно, у него был акцент, но в стране, в которой так много эмигрантов на такой аспект никто не обращал внимания.

Акцент был совсем небольшим, и он не походил на акцент других русскоговорящих граждан. Скорее он был похож на акцент людей, длительное время проживавших в Центрально Африканской республике или в странах Латинской Америки. А таких людей в США было очень много и к сожалению, скоро они должны были стать костяком его страны. Американская мечта по-прежнему оставалось мечтой, и она не имела ничего общего с реальными событиями, происходящими в его стране.

Стивен начал разговор с Виктором Ивановичем и чем дальше они говорили, тем необычнее были те факты, о которых ему рассказывал собеседник. Казалось, что он пришёл сюда из какого-то совсем иного мира. Мира, где существовали необычные факты и события, не имеющие отношения к той стране, в которой проживал секретный агент ЦРУ. Стивен даже себя ущипнул, не приснился ли ему данный разговор. Незаметным движением руки он включил диктофон и стал записывать разговор. «Нужно будет его несколько раз прослушать и выделить полезное зерно», – подумал Стивен.

Собеседник увлеченно и откровенно говорил о своей работе и даже не догадывался, что в этот момент его разговор записывался на диктофон. Это был необычный девайс, встроенная флэш-память была рассчитана на несколько часов непрерывной записи. Можно было записать определённую фразу в отдельный файл и потом прослушать её на досуге. В своё время эту игрушку ему подарил Кен Уоррен, который утверждал, что это секретная разработка, сделанная в недрах КГБ СССР. Конечно, это было неправдой, Стивен знал, что Уоррен выиграл её в карты, но не хотел обижать своего начальника и делал вид, что всё что он говорит является правдой.

Глава

III

Дарья прекрасно провела последние дни, отпущенные на отдых её начальником. Как только она с ним рассталась, она тут же позвонила своей подруге Елизавете, с которой училась вместе в средней школе ещё с третьего класса. С того момента, как её отец – полковник Министерства обороны был переведён в Москву. В отличие от Дарьи – Елизавета была похожа на светскую львицу. Она была дочкой известного российского дипломата, и у неё не было отбоя от мужчин. Она жила в центре города недалеко от Киевского вокзала. У неё была огромная четырёхкомнатная квартира, причём потолки в её комнате достигали в высоту более трёх метров. Кроме того, у неё была шикарная дача за городом, где любили тусоваться молодые люди. То есть, в отличие от Дарьи – она была завидной невестой, девушкой на выданье.

Кроме того, Елизавета уделяла много времени своей модельной внешности и иногда делала колкие замечания своей подруге. Вот и в этот раз она посетовала, что у Дарьи нет молодого человека, с которым она бы могла прийти на вечер выпускников. Но зато у самой Елизаветы оказалось целых два таких кавалера, и одним из них она могла бы «поделиться» со своей подругой. Кавалер, правда, в дальнейшем оказался не таким уж невинным и приятным молодым человеком, как о нём говорила её подруга Елизавета. И после встречи выпускников, сразу после того, как они выпили бутылку шампанского, лез целоваться, чем сильно раздражал Дарью, и именно поэтому она с ним рассталась довольно жёстко, по-военному, как когда-то учил её отец.

На следующий день Дарья на ласточке уехала в Санкт-Петербург, и целый день потратила на свой любимый город. Она успела побывать и в Эрмитаже, и в Казанском соборе, и даже съездила в город Пушкин, где ознакомилась с достопримечательностями царских дворцов и бывших дворянских усадеб, а также насладилось пейзажами прекрасных парковых ансамблей. Она вспомнила стихи одного молодого российского поэта, которые отражали её настроение после посещения Санкт-Петербурга. Дарья решили продекламировать эти стихи. Она стала в центре комнаты и прочла их с большим воодушевлением.

Этот город мне приснился средь руин веков,

Словно бы, Христос спустился в нимбе куполов.

И увидел город славный прямо, над Невой.

Здесь стоит собор Казанский, славя русский строй.

Этот город бесподобный для меня – магнит,

Здесь мосты разводят ночью, когда солнце спит.

И гуляя по проспектам, я опять не сплю.

Сколько здесь тайн и загадок, я их познаю.

Здесь рождались, умирали русские цари.

Иногда их убивали, сняв с груди кресты.

Но сегодня он нас манит свежестью речной,

И история тускнеет в парке над Невой.

Этот город для России вырублен Петром.

Здесь гуляют иностранцы, говорят с тобой.

И, конечно, финнов много и другой мордвы.

Шведы, русские смешались, попадая в сны.

Этот город мне приснился, много здесь дворцов.

Даже парки здесь другие – гений мудрецов.

И, когда я здесь гуляю, воздухом дышу,

Чувствую прямо, у моря, свежую струю.

Жаль мой сон уже проходит, время уезжать.

Но любовь – она осталась, хочется мечтать.

Пусть же город процветает с храмом над Невой,

И как прежде всех пленяет сказочной весной.

То есть отпущенное время, целых два дня, было потрачено с пользой и можно было начинать заниматься своей непосредственной работой.       Сотрудники Интерпола встретили Дарью довольно приветливо. Это был спаянный небольшой мужской коллектив и любая девушка, которая находилась в офисе – была окружена заботой и вниманием его мужской половины. Тем более, что Дарья была довольной милой и симпатичной девушкой. Отец, глядя на неё говорил, что он её вырастит комсомолкой, спортсменкой и красавицей. Так и получилось. И, наверное, поэтому некоторые мужчины обращали на неё своё внимание.

Сначала её пригласил в кабинет начальник, который поделился с ней воспоминаниями о совместной работе с её шефом. После этого он познакомил девушку с сотрудниками московского отделения Интерпола. Ей выделили целый отдельный кабинет, находящийся в конце коридора. Кабинет ей сразу понравился. Во-первых – напротив стола располагалось большое пластиковое окно с видом на близлежащий парк. На тумбочке, стоящей рядом с окном цвел кактус. Видимо это было единственное растение в Московском представительстве Интерпола, которое выжило, несмотря на скудный полив. Больше цветов в офисе – не было, так же, как и не было девушек. Во-вторых, кабинет был похож на кабинет её начальника, с которым она проводила на работе довольно много времени. То есть данный кабинет льстил её самолюбию. На стене, слева от стола, висела репродукция картины «Три медведя», а справа располагался небольшой кожаный диванчик для посетителей кабинета. Над ним висело большое квадратное зеркало в позолоченной раме. Данный кабинет использовался для конфиденциальных переговоров и в настоящий момент был свободен. Дарья села на диван и задумалась о предстоящей работе.

Не успела Дарья расположиться в кабинете, как зазвонил видеотелефон. Шеф шутил и интересовался, понравился ли ей новый кабинет и не обижает ли её новое руководство. Он сделал вид, что ревнует её к новому начальнику. Дарья отделалась шутками и прибаутками, как она обычно делала при подобных разговорах с ним. Она сказала, что кабинет прекрасный и направила небольшую веб камеру, которую взяла с собой, на свой рабочий стол и на репродукцию картины Шишкина, висящую на стене. После этого шеф попросил, чтобы она через час она встретила курьера, который должен был передать ей личное дело Маковского и документы, касающиеся его деятельности за рубежом. День обещал быть насыщенным. Дарья начала заниматься делами и не заметила, как подошло время обеденного перерыва.

Новый начальник – предложил ей через час совместно пообедать в прекрасном кафе, расположенном в этом же здании на нижнем этаже. Оказалось, что он когда-то встречался с Маковским, и может ей рассказать, что это за человек. Видимо Маковский был в своё время известен и здесь, и на Лубянке. Этот человек привлекал внимание окружающих. Дарья достала личное дело Маковского и начала его внимательно изучать. Зазвонил телефон – начальник приглашал её пройти с ним в кафе. Отказываться – было поздно и не вежливо. Дарья причесалась у зеркала, которое висело рядом со шкафом, и отправилась в кафе вместе со своим новым начальником, чтобы вместе с ним выпить кофе и приятно провести время за беседой о её новой работе.

Глава

IV

Виктор Иванович Маковский принадлежал к поколению шестидесятников. В отличие от своих родителей, ветеранов второй мировой войны, ему хотелось жить так же красиво, как жили в это время люди в США и в Западной Европе. Он не задумывался – почему люди в СССР в это время жили хуже, чем в США и Западной Европе. Эти страны в меньшей степени пострадали от разрушений, которые принесла великая отечественная война. По сути, их она не коснулась. Люди здесь выглядели счастливыми и жизнерадостными. Зарубежная кинохроника показывала, как они ходят в кинотеатры и веселятся в ресторанах на морском побережье. Поэтому он и не любил «совок». Люди на территории СССР в своей массе выглядели подавленными. Они редко улыбались, так как потеряли своих близких в этой безжалостной мясорубке. А Маковскому хотелось праздника. И веяния, которые в страну пришли в начале правления Никиты Хрущёва ему были близки и понятны.

Он воспринял время оттепели всей душой. С детства он любил слушать бардовские песни, но не любил стоять за кульманом. Он не был приспособлен к работе на советских предприятиях закрытого типа. Они ему казались тюрьмой или отдельными подразделениями ГУЛАГа – шарашками. Зато ему нравилось заниматься фарцовкой и носить модные вещи, выпущенные в Западной Европе. Он не был ни технарём, ни гуманитарием – он был очень активным человеком с активной жизненной позицией. Именно поэтому он выбрал себе специальность «геологоразведка» и как оказалось, не прогадал. И сейчас он рассказывал Стивену о тех странах, в которых он успел побывать и тех задачах, которые перед ним ставились. Он объехал полмира и жил в некоторых странах на протяжении длительного времени. Беседовать с ним было интересно, и Стивену даже стал нравиться разговор с этим человеком.

В своё время Никита Хрущёв объявил все страны третьего мира зоной интересов СССР. И это было правдой. Маковский успел побывать как в странах Азии и Африки, так и на островах в Тихом океане. Был он и в странах Латинской Америки. Да где он только не был…

В надежде на лояльность этих стран, СССР тратил колоссальные ресурсы. Строились порты, фабрики и заводы и первыми приходили на новые стройки такие специалисты, как и он сам – геологи. И Виктор Иванович был одним из этих самоотверженных тружеников. Кроме того, работа приносила ему и мелкие радости. Из своих поездок за рубеж Маковский привозил дорогую импортную аппаратуру, ширпотреб, одежду и иностранную литературу на английском языке. Он одевался и вёл себя, как иностранец. Именно тогда он и познакомился с советской партноменклатурой. Обмен услуг во времена позднего СССР был нормой и Виктор Иванович – активно этим пользовался. И если бы не пришла перестройка, он и сейчас бы занимался своим любимым делом и не думал бы о сотрудничестве с иностранными спецслужбами. И, конечно, не сидел бы напротив специального агента ЦРУ Стивена Чизкейна. Он вспомнил, как покупал технику и одежду за чеки в магазине Берёзка, и кушал в лучших ресторанах города Москвы и Санкт-Петербурга и немного загрустил. Прежняя жизнь закончилась, и нужно было обустраиваться на новом месте, а это было не просто. Друзей у него за границей пока ещё не было.

Чаще всего Маковского отправляли в Африку. Уже тогда были разведаны колоссальные природные ресурсы, находящиеся на большой глубине, но в большом количестве на данном континенте и представляющие для СССР реальный экономический интерес. Именно здесь были открыты колоссальные нефтяные месторождения, сравнимые с месторождениями, которые были открыты в России в районе Западной Сибири. Кроме добычи полезных ископаемых, он проводил работы на месте строительства различных стратегических объектов. Особенно много объектов возводилось в Египте. Начиная с 1950 года в Египте, при поддержке СССР было построено более сотни предприятий. Они и сейчас работали и поэтому к русским людям в этих странах хорошо относились.

Виктор Иванович принимал участие в ряде ключевых проектов. И он гордился этими проектами. Они и сейчас работали, и приносили пользу людям. Особенно его поразил масштаб предстоящего строительства Асуанской плотины. Строительство этого сооружения было намечено на шестидесятые годы, но Маковский прибыл в Египет во второй половине пятидесятых годов вместе с командой офицеров ГРУ и советских археологов.

Перед специалистами и геологами стояла сложная задача. Необходимо было решить, какую территорию нужно было выделить под затопление водохранилища Насер. Была велика вероятность того, что в зону затопления попадут земли с уникальными археологическими находками, в том числе и территория, окружающая храмовый комплекс Абу-Симбел, высеченный в горной породе ещё во времена египетского фараона Рамзеса II. Нужно было что-то придумать, чтобы эти уникальные храмы и остатки дворцов – не пострадали.

Когда Маковский впервые попал в этот храмовый комплекс, он был поражён увиденной панорамой. Посещение было в двадцатых числах февраля, но для Египта это было время весны, когда вокруг цвели яркие цветы. Это было время весеннего равноденствия. Он никогда не забудет увиденной картины. Солнце проникало в храм и освещало четыре величественные статуи, изображавшие богов древнего Египта – Амона, Ра-Хорахте, Птаха и самого фараона Рамзеса II. Они смотрели сверху на посетителей храмового комплекса и хотели им рассказать о событиях далёкого, далёкого прошлого. Куда-бы не отходил посетитель – везде он ловил взгляд этого величественного человека – правителя древнего Царства фараона Рамзеса II. С другой стороны, храм был посвящен любви Рамзеса II и его супруги Нефертари. Рамзес II был одним из самых великих Египетский фараонов древнего Египта, который сумел победить хеттов и гиксосов – исконных врагов Египта. Рамзес II совершил много побед и построил много величественных храмов, но этот храм был вершиной его строительства.

Еще при жизни Рамзеса признали богом, а культ его еще долго сохранялся в Египте. На стенах храма находились также многочисленные изображения сцен любви великого фараона и его супруги. Ее одну Фараон, имевший около 10 жен и неисчислимое количество наложниц, хотел видеть вместе с собой в загробном царстве Осириса.

Складывалось впечатление, что храм посвящён жене фараона, а не ему самому. Кроме того, Маковского поразили и четыре из шести сохранившихся помещений древнего храма. Каждое помещение было чуть меньше предыдущего. По сути это была пирамида – пирамида власти. Основное первое помещение было для простолюдинов, второе помещение было для сановников, третье помещение было для воинов, четвёртое помещение было для семьи фараона. В конце сохранившихся помещений – располагались древние статуи, которые освещались солнечными лучами и только лик одной из них – бога Сета всё время оставался в тени. Не все египтяне почитали это божество, которое пришло в Египет вместе с завоевателями – гикосами.

Жаль, что два последних помещения – не сохранились. Говорили, что пятое помещение было предназначено для фараона и его супруги. Для кого было предназначено шестое помещение – он не понимал. Говорили, что на стенах этой комнаты когда-то давно были изображены странные змееподобные или ящероподобные существа. Именно поэтому данные помещения и были разрушены дюдьми, а проход в них позднее был заделан каменной кладкой. Наверное, это была комната богов, и в ней не мог находиться даже фараон. Египтяне решили забыть об этом помещении и разрушили его своды. Так они забыли когда-то знаменитого предка фараона Рамзеса II – Эхнатона, который пытался осуществить в стране религиозную реформу и прославить нового бога Атона.

Именно поэтому Виктор Иванович всегда выступал против затопления данной территории. Он боялся, что новое место не позволит больше никогда увидеть столь величественную картину и данные фигуры – превратятся в обыкновенные скульптуры людей. Со временем так и получилось. Даже цветные рисунки на стенах этой величественной постройки постепенно исчезали. Остались только надписи на стенах, вырезанные неизвестными каменотёсами, скульпторами и архитекторами. Но его начальство считало по-другому. Оно считало затраты. Поэтому и было принято решение о переносе этого храма на новое место. Другие постройки начальство собиралось оставить на прежнем месте. Они обладали гораздо меньшей исторической ценностью и, к сожалению, некоторые из них в дальнейшем оказались под водой, и это было настоящим преступлением, с которым Виктор Иванович не мог согласиться.