Текст книги "Анти-Горбачев 6 (СИ)"

Автор книги: Сергей Тамбовский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Глава 3

Лубянка

Здание КГБ СССР, бывшее Страховое общество «Россия» было блокировано со всех четырех сторон бронетранспортерами. Проезд по проспекту Маркса, Кировской и Новой-Старой площади был наглухо перекрыт, начиная с позднего вечера. В кабинете председателя этой страшной организации товарища Примакова сидели два руководителя заговора, командиры Кантемировской дивизии и имени Дзержинского соответственно Локтионов и Босов, оба генералы-майоры, напротив них в руководящем кресле имел место сам Примаков, а рядом с ним его первый заместитель Федорчук. И все они напряженно всматривались в экран большого телевизора производства компании Сони, на на фоне заставки передачи «В гостях у сказки» Валентина Леонтьева зачитывала обращение Генерального секретаря к народу.

– Прошу всех сохранять спокойствие и не поддаваться на провокации, – завершила она таким образом свое выступление, – виновные в случившемся будут наказаны, порядок будет восстановлен, я остаюсь на своем посту, что бы там ни говорили лица, заинтересованные в противоположном исходе.

– Мдааа… – протянул генерал Локтионов, а генерал Босов его поддержал, – и не говорите, Николай Игоревич.

– И что мы теперь будем делать, товарищи? – подал голос Примаков.

– Нам надо поговорить кое с кем, – мрачно заметил Локтионов.

– Говорите, – сделал широкий жест в сторону телефонов Примаков, – здесь есть любая связь на выбор.

– У нас свои средства связи, – бросил тот и вышел в коридор третьего этажа, который выходил на площадь Дзержинского с одноименным памятником.

Второй генерал проводил его продолжительным взглядом, но остался на своем месте.

– Может, по коньячку, коллеги? – участливо предложил ему Примаков, – у меня хороший коньяк есть, шесть звездочек.

– Я не сомневаюсь в этом, Евгений Максимович, – ответил Босов, – давайте ваш коньяк, я не против… Николай Игоревич, думаю, присоединится.

Примаков молча открыл шкафчик в левом углу кабинета, достал оттуда пузатую бутылку с медалями на этикетке, четыре хрустальные рюмки и расставил все это посреди стола для заседаний.

– Закусывать у меня особенно нечем, но наверно мы обойдемся, – высказал он такую мысль по окончании расстановки, – что-то товарищ Локтионов долго там переговаривается…

Но тут второй генерал как будто услышал его слова и пришел обратно.

– Чем порадуете, Николай Игоревич? – участливо спросил у него Примаков.

– Все отменяется, – хмуро бросил он, – мы сворачиваемся… а это что? – указал на бутылку с рюмками.

– Это на посошок, товарищ генерал-майор, – ухмыльнулся председатель КГБ, – коньяк качественный, Инджеванского завода.

– Ну что же, не откажусь, – сделал он попытку ухмыльнуться в ответ, но не слишком удачно, – за удачу, товарищи, – и он опрокинул в рот добрых сто грамм качественного продукта Инджеванского вино-коньячного завода, основанного еще при товарище Сталине.

– Надеюсь, вы все понимаете, что вас ждет за стенами этого здания? – Примаков тоже выпил свою рюмку.

– Конечно понимаем, Евгений Максимович, – честно сказал генерал Босов, – но приказы руководства надо выполнять. Надеюсь, никаких неудобств вам лично мы не причинили…

– Ну не совсем уж никаких, будем так говорить – умеренные неудобства имелись, – напутствовал генералов на дорожку Примаков.

А когда они остались одни, он немедленно снял трубку аппарата АТС-1 и сказал в нее:

– Соедините меня с Центральной клинической больницей.

Тейковская дивизия, Ивановская область

Почти ровно в полночь к воротам базы передвижных ракетных комплексов подъехал зеленый военный УАЗик, из которого выгрузился очень бодрый и очень решительный подполковник. Дежурный по базе отдал под козырек начальству и начал набирать на внутреннем телефоне руководство.

– Тщ майор, тут какой-то подпол прибыл… из Москвы… фамилия? Переверзев, из Генштаба, говорит… есть пропустить.

Дежурный открыл зеленые железные ворота, отчаянно заскрипевшие всеми петлями, и козырнул проехавшему мимо УАЗику. Штаб тут был совсем рядом, майор, дежуривший в эту ночь, уже ждал незваных гостей на крыльце.

– Здравия желаю, тщ подполковник, – он сделал вид, что отдал честь, – с чем пожаловали в такое время суток?

– Срочный приказ из Генерального штаба, – отрывисто бросил подпол, – пройдемте внутрь, я вас ознакомлю.

В штабной комнате было тепло и накурено, в углу стояла пирамида с оружием, в другом углу значилось знамя 54-й гвардейской дивизии. Подполковник открыл свою планшетку и вытащил запечатанный конверт с двумя внушительными печатями. На нем крупными буквами было написано «подлежит вскрытию после предъявления соответствующих полномочий согласно пункту 7.11 приказа Генштаба от 02.07.85».

– Полномочия вот они, – подпол выложил на стол бумажку, где черным по белому было указано, что он, Переверзев А. М., обладает соответствующими приказу полномочиями.

– Открываем, – Переверзев посмотрел на дежурного, ожидая каких-то возражений, не услышал их, тогда разорвал конверт и вытащил оттуда сиротливый лист.

– Читайте, товарищ майор, – протянул он лист дежурному.

Тот взял протянутое, очень осторожно, как раскаленную сковородку, читал долго и вдумчиво, не меньше минуты, потом ответил.

– Хорошо, вскрываем сейф с полетными заданиями, пройдемте… – и он открыл дверь и показал в противоположный конец длинного коридора.

Дневальный по подразделению стоял, как и было положено на посту охраны где-то посередине, он козырнул проходящим начальникам и вытянулся в струнку.

– Сержант, объявляй боевую тревогу, – бросил ему на ходу майор.

Через пару минут на свежем воздухе возле казармы выстроились первая и вторая рота, в обязанности которых входило техническое обеспечение оперативно-тактических комплексов Ока, а если точнее то ОТР-23, по классификации НАТО же это были СС-23 Спайдер.

– Выводите из ангаров две установки, – отрывисто просил подполковник для дежурного майора, – я поеду в головной машине, вы в замыкающей.

– Разрешите вопрос, товарищ подполковник, – осмелился майор, – куда мы поедем?

– На полигон, – ответил тот, – точка номер тринадцать, – и он достал из планшетки крупномасштабную карту части и прилегающих окрестностей.

Там крупным красным крестиком было обозначено место назначения.

– И что будет дальше? – продолжил свои вопросы дежурный.

– Будут учебные пуски, неужели не ясно? Внезапная проверка боевой готовности происходит – еще пояснения нужны?

– Нужны… – достаточно смело выпалил майор, – мне нужно подтверждение на пуски из штаба дивизии – я его не видел.

– Ты мои полномочия видел, майор? – перешел на ты Переверзев, причем с достаточно угрожающими интонациями, – ты что, под трибунал захотел за невыполнение приказа?

– Какие координаты введены в ракеты? – не унимался дежурный, – я должен получить эту информацию.

– Ну смотри, если так надо, – хищно усмехнулся подполковник, вынимая из планшетки второй конверт, уже распечатанный, – 62−43–20 северной широты и 40−17–40 восточной долготы. Полигон рядом с Вологдой… еще вопросы?

– Никак нет, – угрюмо ответил дежурный, – больше вопросов не имею, можно ехать.

И он громко отдал соответствующие команды, бойцы, отвечающие за матчасть, мигом исполнили приказ, и уже через три с половиной минуты первый и второй передвижные комплексы выбрались за ворота части и свернули налево с бетонки, туда вела песчаная грунтовка. Вокруг стояли вековые сосны и елки, эта часть Ивановской области представляла собой глухую тайгу без просветов. Движение продолжалось примерно с полчаса, тогда в тайге появился просвет, и тягачи выкатились на очищенную от деревьев площадку размером примерно сто на двести метров. В центре площадки стояла будка с красной звездой на двери, но там, естественно, ни одной живой души не значилось.

– Прибыли, товарищ подполковник, – по-прежнему угрюмым тоном сказал дежурный, подойдя к головной машине, ему все происходящее очень не нравилось, – вот точка номер тринадцать.

Переверзев мигом выпрыгнул из кабины, сделал пару приседаний и отдал громкое приказание:

– Боевая тревога, ракетная атака! Приготовиться к пуску!

А в кармане у дежурного майора в этот момент запиликала рация, он ее с собой прихватил, когда отправлялись из части.

– Слушаю, – нажал он на кнопку приема, – так… так… вас понял, товарищ генерал… будет исполнено, товарищ генерал!

Следом за этим он вытащил из кобуры штатный ПМ, щелкнул предохранителем и навел его на подполковника.

– Вы арестованы! – сказал он громким голосом.

– Не дури, майор, – четко и без малейших признаков душевного волнения ответил ему подполковник, – под суд пойдешь сегодня же.

– У меня приказ генерал-майора Ветрова, – все тем же угрюмым тоном сообщил он, – старшего по званию. Стрельбы отменить, тебя взять под стражу.

Переверзев прикинул возможные варианты развития событий и все они ему показались не очень хорошими, поэтому он выбрал меньшее из зол и поднял руки вверх.

– Старов, забери у него пистолет, а потом обыщи, – приказал он водителю своего тягача.

Тот немедленно повиновался, пистолет он передал дежурному, а потом вытащил из карманов подполковника все, что там имелось – пачку сигарет «Стюардесса», зажигалку, расческу и записную книжку очень потертого вида.

– Думаешь, я не проверил, какие ты координаты в ракеты ввел? – спросил дежурный.

– Ну и какие? – вяло отвечал подпол.

– Район города Москвы, вот какие – по Кремлю что ли стрелять собрался, идиот?

– По Центральной клинической больнице, – ответил он, – а чего ж мы сюда поехали, если ты все еще в части проверил?

– Хотел убедиться, действительно ты идиот или прикидываешься… тебя кто послал-то сюда?

Ни на этот, ни на последующие вопросы Переверзев больше не отвечал, полностью уйдя в несознанку. Тягачи с изделиями ОТР-23 вернулись на свои места в ангарах, а подполковника через час забрали понаехавшие из штаба дивизии особисты. У всех, причастных к происшествию, взяли страшную подписку о неразглашении.

Кто стучится в дверь ко мне?

Охранник возле палаты Романова был прав наполовину – гэбэшником был только один из подошедших людей, второй оказался председателем Совмина Воротниковым.

– Как они через внешнее кольцо охраны-то прошли? – задал сам себе такой риторический вопрос он, а вслух высказался несколько по-другому, – у меня приказ никого не впускать к товарищу Романову.

– Приказ от кого? – уточнил Воротников.

– От командира девятки, – хмуро уточнил охранник.

– Я отменяю этот приказ, как заместитель председателя КГБ, – сказал гэбешник, – он подчиняется мне, твой командир.

– Впусти их, – раздался слабый голос изнутри палаты, – надо поговорить…

На это уже ни одного из двух охранников не нашлось ни одного аргумента против, поэтому они посторонились, и эти двое смело зашли в палату интенсивной терапии.

Глава 4

– Рад видеть вас, Григорий Васильевич, – с порога объявил Воротников, – в добром здравии.

А заместитель начальника КГБ, это был тот самый Федорчук, вернувшийся к родным пенатам после пятилетней практики в милицейском ведомстве, сделал знак медсестре – она все поняла и испарилась.

– Ну не в таком уж и добром, – усмехнулся Романов, – две дырки в теле никого не делают краше. Но похоже, что на этот раз я выкарабкаюсь. Расскажите мне уже, Виталий Иванович, что это такое было – я совсем перестал понимать обстановку…

– Все очень просто, – Воротников со вздохом уселся на кривоногий стул, Федорчук остался стоять поодаль, – очередной заговор региональных элит это был. Во главе стоят… то есть стояли, ситуация взята под контроль… Алиев, Кунаев и Щербицкий.

– Опять они, – вяло поморщился Романов, то ли от слов премьера, то ли от боли в груди, – но этот раз будет для них последним – это я как главнокомандующий обещаю… а теперь давайте конкретику – кто, как, когда, сколько… да, и куда делась охрана из девятки вчера вечером? Это самое интересное…

– Начальник девятого главного управления КГБ, – доложил Федорчук, – был взят под стражу одним из первых, он и отдал приказ снять охрану с Кремля.

– Его первым надо уволить без выходного пособия, что это за начальник охраны, который себя охранить не сумел, – заметил Романов, – а теперь давайте про все остальное.

– Уши этого инцидента, как я уже сказал, – продолжил Воротников, – торчат из Алма-Аты, Баку и Киева. Немного поучаствовали Тбилиси с Кишиневом, но эти чисто номинально. А мотором, так сказать, и главным орудием у них оказались две подмосковные дивизии, Кантемировская и имени Дзержинского…

– Стоп, в Останкино же в меня стрелял какой-то Лебедь, он же совсем из других подразделений, из ВДВ…

– Командиры этих двух дивизий, Локтионов и Босов, на протяжении последнего месяца вели активные переговоры и с другими командирами, например с этим Лебедем тоже…

– Ясно… – потер ссадину на плече Романов, – а цели какие были у этих бунтовщиков?

– Цели обычные для дворцовых, уж извините за аналогию, переворотов – отодвинуть царствующего товарища в сторону и заменить его на более другого… Алиев с компанией пообещал этим генералам большие должности в Генштабе, вот они и повелись.

– Их уже арестовали, этих Локтионовых? – поинтересовался генсек.

– Локтионова да, Босов пока в бегах где-то… но это ненадолго.

– А что с региональными элитами происходит?

– Я тут принес черновой указ, – Воротников вытащил из папочки листик А4, – согласно которому всех региональных лидеров надо для начала посадить под домашний арест… вот, ознакомьтесь…

– Ага, – начал читать документ Романов, – у меня еще такой вопрос – а куда делись все руководители вчера вечером? Телефоны отключили, охрану сняли, ни до кого не достучаться было…

– Если вы на меня намекаете, Григорий Васильевич, – мягко ответил Воротников, – то у меня телефоны отключили точно так же, как и у вас… и пост поставили в подъезде, чтоб я никуда пешком не смог выйти.

– Черт знает что, – не сдержался генсек, – а Примаков куда смотрел? Это же его прямая подведомственность? – задал он этот вопрос Федорчуку.

– Виноваты, товарищ главнокомандующий, прохлопали мы этот переворот, – потупил глаза гэбэшник.

– Ладно, с вами мы отдельно разберемся, – ледяным тоном сообщил ему Романов, – а указ правильный, давайте ручку, я подпишу.

Он взял у Воротникова самую обычную шариковую ручку, поставил свою заковыристую подпись внизу документа и протянул его обратно.

– Теперь вот еще что… про тех, кто меня выручил в Останкино… это, если не ошибаюсь, были люди по фамилиям Макашов и Руцкой…

– Да, у нас уже есть полная информация про них, – влез с ремаркой Федорчук, – достойные военнослужащие.

– Вот-вот, я именно про это… – закончил свою мысль Романов, – я хочу поговорить с ними обоими, причем побыстрее. И еще один боец помог мне выбраться из метро, как уж его там… Селиванов, кажется, двух остальных не помню, как звали…

– Найдем, товарищ главнокомандующий, – пообещал Федорчук.

– Обязательно найдите, с Селивановым я тоже поговорил бы в ближайшее время. Ладно, на этом все, у меня силы на исходе, – признался генсек.

– Понимаем, Григорий Васильевич, – встал Воротников, – поправляйтесь, врачи в ЦКБ хорошие, быстро на ноги вас поставят…

Но в итоге Романов все же притормозил движение двух руководителей к выходу неожиданным вопросом.

– А что с этим… ядерным чемоданчиком?

– Система Казбек? – тут же развернулись они оба назад и почти одновременно переспросили.

– Ну да… Казбек, кажется… как пачка сигарет…

– Казбек сейчас находится у вашего помощника Михаила Державина, – четко доложил Федорчук, – к нему приставлено два человека охраны.

– Ну хорошо, идите… и Державина тоже ко мне пришлите, можно с чемоданом, можно без…

Спустя месяц

Жизнь в стране Советов потихоньку вошла в свои рамки, наверху произошли крупные перемены, беглого командира дивизии Дзержинского поймали и поместили в Лефортово. Рядом сидели и все остальные руководители заговора, а именно Локтионов, Алиев, Кунаев и Щербицкий. Лебедя поместили отдельно в Сухановку.

И вот с самого утра 10 июня 1989 года в утреннем выпуске новостей ЦТ взволнованная Анна Шатилова анонсировала вечернее выступление Генерального секретаря ЦК КПСС товарища Романова, в 21−00 оно должно было начаться. Весь остаток дня страна провела в ожиданиях и пересудах.

– А не самый плохой у нас генсек, – говорили одни, – бывали и похуже.

– Денег больше платить начали, – вторили им другие, – да и очереди в магазинах сами собой рассосались.

– Что-то он там вечером скажет, – думали третьи, – может, цены начнет снижать, как товарищ Сталин.

– Или в отставку возьмет и уйдет, как Хрущев, – высказывали совсем уже завиральные мысли четвертые.

Но про цены Романов ничего не собирался говорить, и в отставку явно не собирался, а сказал он примерно следующее, сразу после того, как желтая секундная стрелочка часов добралась до 12-й отметки и прозвучала музыка Свиридова на фоне заставки с летающей звездой рядом с земным шаром. Никакого диктора на экране не возникло, а просто показали сидящего с озабоченным лицом Романова, а внизу побежала бегущая строка «Вы смотрите выступление Генерального секретаря ЦК КПСС».

– Товарищи, – начал незамедлительно говорить он, смотря поочередно в камеру и на бумажки, разложенные перед ним на столе, – я обращаюсь к вам с внеочередным заявлением в связи с последними событиями, которые произошли в нашей стране. Постараюсь быть максимально кратким. Итак, первое – что произошло месяц назад? Произошел военный переворот, вернее его попытка. Группа заговорщиков организовалась и попыталась свергнуть законную советскую власть. В эту группу входили лидеры отдельных республик, а также несколько военнослужащих и работников органов госбезопасности. И они, надо признать, достаточно четко выполнили свой план и в первой половине ночи взяли под контроль все узловые точки управления страной. Однако, нашлись патриоты, которые сломили хребет этому незаконному перевороту, я могу назвать их поименно…

Романов прервал свое выступление, налил воду из графина, выпил, гулко глотая, тогда продолжил.

– Это командующий Уральским военным округом генерал-полковник Макашов, командир Центра боевого применения авиации в Липецке генерал-майор Руцкой, сотрудник 12-го отдела КГБ СССР майор Селиванов, а также сотрудники того же ведомства лейтенант Драпеко и сержант Арифуллин. Они остались верными воинской присяге и спасли страну и лично меня от незавидной участи. Страна не забудет их имена… но мы двигаемся далее – пункт второй, чего хотели заговорщики?

Романов переложил пару листочков на столе слева направо, откашлялся и озвучил желания заговорщиков.

– Согласно данным следствия, которое шло весь месяц, истекший с момента тех ночных событий, основными требованиями этих людей были следующие – затормозить, а в дальнейшем и полностью заморозить процесс реформ, который идет в нашей стране уже четыре года, это раз. Второе – усилить и углубить процессы национального размежевания в СССР, чтобы в итоге достигнуть развала на отдельные национальные образования. Ну и наконец, третье их желание – легализовать накопленные незаконными путями средства, которые скопились в значительных количествах в республиках… в первую очередь, в Азербайджане, Грузии и республиках Средней Азии.

Генсек сделал очередную паузу, подчеркнул что-то в листочке, лежавшем перед ним, потом продолжил.

– Сами посудите, товарищи – нужно ли стране то, что хотели сделать заговорщики? На мой взгляд, это путь в никуда, к развалу Союза на отдельные квартиры, к междоусобным войнам, к голоду, нищете и абсолютной деградации нашего государства на международной арене. Поэтому я, как глава СССР и главнокомандующий его войсками, принял решение начать коренные реформы всей нашей жизни, несравнимые с тем, что осуществлялось в последние годы. Итак, первая стадия реформы – конституционная… в течение месяца на суд широкой общественности будет предложена новая редакция Конституции СССР… главными и основными изменениями в ней станут отказ от руководящей роли КПСС, а также редакция статьи о свободном выходе союзных республик из СССР.

Свет в студии неожиданно начал мигать, Романов прервался, глядя куда-то в сторону, но все быстро наладилось, тогда он зачитал оставшиеся пункты.

– Вторая стадия, административная… на рассмотрение общества будут предложены новые границы республик, областей и национальных образований… при этом особо предлагается учредить новую союзную республику в границах юга и востока Украины, назвать ее можно будет… ну например Новороссией. То же самое предлагается сделать с северными областями Казахстана. На следующей стадии я бы предложил совсем упразднить институт союзных республик, но не будем пока забегать вперед. Ну и наконец, последнее по времени оглашения, но не по значимости – суд над главарями незаконного военного переворота будет открытым и предельно гласным, провести его предлагается в Колонном зале Дома союзов с прямой трансляцией по Центральному телевидению, начало послезавтра в десять часов утра. На этом у меня все, дорогие сограждане… будьте счастливы и здоровы.