Текст книги "Младший научный сотрудник 7 (СИ)"

Автор книги: Сергей Тамбовский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Глава 10
Наумыч и Горлумд

Наумыч и Горлумд

Наверно вам, дорогие читатели, интересно, что же такого наговорили эти двое информированных граждан вашему герою тремя главами ранее. Освещу этот момент, как уж смогу…

Итак, Наумыч не обиделся на шефа и начал говорить… минуты две я его слушал внимательно, а потом плюнул – понял, что он под дурака косит. Так-то он безусловно товарищ начитанный был и язык у него правильно подвешен, в начальники отделов в академическом институте других не назначают. Но нес он чистую абракадабру. Примерно, как объяснял принцип действия своей машины старичок Эдельвейс из «Сказки о тройке» – Высочайшие достижения нейтронной мегалоплазмы! – провозгласил он. – Ротор поля наподобие дивергенции градуирует себя вдоль спина и там, внутре, обращает материю вопроса в спиритуальные электрические вихри, из коих и возникает синекдоха отвечания.

По отдельности почти все слова понятны, а вместе не очень. Я потерпел еще с минуту и прервал словоохотливого Наумыча.

– Спасибо, Семен Наумыч, за информацию.

А он хитро ухмыльнулся и предложил заходить, если что, по-простому. Я ответил, что непременно, а про себя подумал – черта лысого я еще раз в твой сортир зайду. Только если под конвоем. Ладно, попытаем счастью у второго фигуранта, подумал я, выбираясь из сумрачных недр ИППАНа на свет божий. На улице Луначарского моросил холодный дождичек, под ногами хлюпало – та еще погода для философских размышлений.

На входе в психоневрологический диспансер номер два меня никто не остановил, не было там никакого вахтера в будке. Ну здрасьте-пожалуйста, подумал я, заходите люди добрые… а если совсем точно – расходитесь добрые люди, причем на все четыре стороны. Включая тех, у которых диагнозом значилась острое биполярное расстройство. Во дворе я опять же никого не встретил, поэтому прямиком промаршировал на второй этаж в уже знакомый кабинет главврача.

– Можно? – вежливо постучал я в дверь.

– Аааа, – ответил Горлумд, видимо мучительно вспоминая, как меня зовут, но вспомнил, – Петя кажется? Балашов кажется?

– Он самый, – сказал я, усаживаясь на колченогий стул для посетителей.

– Чем обязан? – осведомился он, – посещению такого важного гостя… ты же, говорят, в столице самого сейчас лечишь?

– Было дело, – не стал я останавливаться на этой скользкой теме, – но вопрос мой лежит немного в другой плоскости.

– Я слушаю, – и он скрестил руки на груди, выразив внимание к моим вопросам.

– Что случилось 15 сентября сего года в бункере под установкой «Крот»? – сразу бухнул я из главного калибра.

– А ты уверен, что хочешь это узнать? – хитро прищурился он.

– Да, вполне, – не стал я особенно аргументировать свой вопрос.

– Что это был засекреченный эксперимент, тоже знаешь?

– Не знал бы, не спрашивал, – буркнул я.

– Хорошо, Петя, – вздохнул он, – пожалуй я тебе расскажу… не все, но как говорится, умному достаточно намека, а дурак и все целиком может не понять.

– Я рад, что вы меня в умные определили, – сказал я, реагируя на его лестные слова.

– Итак, 15 сентября 82 года, – продолжил он, – десять часов двадцать две минуты утра, секунд не помню уж, извини…

– Извиняю, – ответил я, но он пропустил это мимо ушей и продолжил.

– По инициативе одного из руководителей эксперимента, фамилию не буду называть, была изменена частота и увеличена мощность СВЧ-излучения, облучающего плазму с разрежением 10 в минус шестой степени Паскалей.

– И все? – перебил его я, – насколько я знаю, частоты и мощности там постоянно крутили во все стороны.

– А ты не перебивай, тогда узнаешь, – нахмурил брови он, – так вот, на такие запредельные значения СВЧ у них никогда еще не выходило. Далее что произошло, интересно?

– Конечно, – нетерпеливо заерзал я на стуле, – что спрашиваете.

– При выстреле сверхвысокого напряжения, рождающем СВЧ, как ты наверно тоже знаешь, побочным эффектом является сильное рентгеновское излучение, до 500, кажется, рентген на пике. Но оно очень непродолжительное.

– Знаю, – ответил я, – одного товарища как-то забыли в бункере и он попал под этот поток – и ничего, живой до сих пор.

– Да, Колганов его фамилия, – подтвердил Горлумд, – лауреат Ленинской премии между прочим. Но речь сейчас не про это…

– А про что?

– Про нейтринный поток, вот про что…

– Нейтрино же ни с чем не взаимодействует, – вытащил я из памяти такой факт, – и никак не может повлиять на окружающий мир.

– Вот и все так думали, – с каким-то сожалением на лице поведал мне он, – до 15 сентября… а потом перестали.

– То есть вы хотите сказать, что все, что приключилось со мной, это результат воздействия нейтрино?

– Ну не совсем все, – вздохнул Горлумд, – но многое.

– Так… – пробормотал я, – немного прояснилось. А что насчет параллельных миров?

– А вот это, дорогой Петя, – отрезал он, – я обсуждать не могу. Не имею права.

– Ну и на этом спасибо, добрый человек, – ответил я и собрался было уходить, но неожиданно вспомнил о еще одной непонятке, – может тогда объясните, почему ваш заместитель… ну да, тот самый… стоял тогда в кладовке, заваленный мешками со шмотками. И палец еще к губам прижимал.

– Аааа, – с трудом припомнил это Горлумд, – так он тогда еще не был моим заместителем.

– А кем он был? – спросил я, заранее впрочем зная ответ.

– Больным из второго отделения, – подтвердил мою догадку он, – обычный случай ротации кадров.

Челюсть у меня чуть не отпала – ни хрена ж себе у них ротация, из психов в главврачи, как в фильме с этим… с Ди Каприо. В обратную сторону, наверно, тоже случается при таких-то раскладах. Но вслух я этого говорить не стал, а просто попрощался с товарищем Горлумдом и занес уже ногу над порогом, но он меня остановил.

– Не в службу, а в дружбу, – попросил он, – может посмотришь на одну мою болячку? Раз ты стал таким признанным светилом народной медицины…

– Почему нет? – я приставил ногу обратно и развернулся, – рассказывайте и показывайте…

* * *

Ничего страшного я по физической части у него не нашел, а вот ментальная сторона его состояния мне понравилась гораздо меньше. Но говорить про это я ему уж не стал – все хорошо, прекрасная маркиза, дела идут, короче говоря, и жизнь легка. Пусть своими силами обходится в этих-то вопросах.

А потом я еще домой съездил… ну то есть в бывший свой дом – я же сдал квартирку своей бывшей подруге Ниночке, если вдруг кто-то забыл. Был сильно удивлен, что никого в этой квартире нет, и вообще вид у нее был сильно заброшенный, пыль сантиметровым слоем везде лежала. Набрал по памяти служебный телефон Нины… ее на месте, конечно, не оказалось, но взявший трубку Саня (который всегда и все знал про всех) словоохотливо мне поведал, что Нина вместе со своим афганцем уехала в город Анапу. На постоянное место жительства – выдали ему ордер на квартиру где-то там, на Приморском проспекте. А ключи от твоей квартирки она тут оставила. На полочке лежат, можешь забрать в любое время.

Ну и ладно, подумал я с некоторой тоской, с глаз долой – из сердца вон. У меня еще в запасе Леночка есть, без секса наверно не останусь. Вышел во двор и наткнулся на хулигана Волобуева, он, как это ни странно, был одет совсем не в спортивный костюм, а вполне в цивильную одежду.

– Здорово, Димон, – пожал я ему руку, – как жизнь молодая?

– Течет потихоньку, – ответил он, довольно неожиданно дергая правой щекой, – а ты с концами, говорят, в Москву переехал?

– Я бы не стал утверждать это на безальтернативной основе, – вылетела из меня умная фраза, Димон на нее дернул щекой еще сильнее, но переспрашивать не стал. – Все под богом ходим, случиться может всякое и разное в любой момент…

– Ты в бога что ли поверил? – зацепился он за мою оговорку.

– Не так, чтобы очень, – ответил я, – фифти-фифти, как говорят наши друзья из-за океана. А у тебя как дела?

– В техникум вот поступил, – похвастался он.

– Иди ты, – восхитился я, – в автомеханический, который на Главной проходной?

– Не, в железнодорожный, на Чкалова, – осадил он меня. – На машиниста учусь.

– Железнодорожное дело теперь в надежных руках, – польстил я ему немного, – сколько там учат-то, два года?

– Три, – поправил он меня. – И еще это… спасибо тебе большое, Петя, – добавил он в конце нашего разговора, – если б не ты, так и сидел бы я на лавочке возле этого грибка… или на зоне уже лес валил.

– А что у тебя со щекой-то? – не смог не поинтересоваться я, – дергается сильно.

– Аааа, это, – он еще раз передернул щеку, – это ерунда, ударился недавно, нерв какой-то задел.

– Помощь не нужна?

– Не, – потряс он головой, – сам справлюсь. Так ты это… обращайся, если что понадобится, где я живу, знаешь наверно…

Я подтвердил, что знаю, и распрощался на этом с бывшим хулиганом, а ныне прилежным студентом железнодорожного техникума Волобуевым. И отправился прямиком к школе, где мама работала, у нее как раз где-то тут конец уроков должен был случиться. Все аттракционы в парке культуры и отдыха были закрыты по случаю осени и плохой погоды. Воду из пруда уже спустили, женщина с веслом посередине него смотрелась одинокой и неприкаянной. И тир, естественно, не работал. Только колесо обозрения, поскрипывая и покачиваясь, отдувалось за все остальное.

При виде тира мысли сами собой сконцентрировались на Зиночке-корзиночке, она, если я ничего не путаю, уже три раза мне умные советы давала. И кстати, должок ей вернуть надо, семьдесят рублей с копейками. Но увы, на этот раз Зина мне на дороге не встретилась.

Спросил про нее у матери (она очень быстро вышла с работы, мне почти и ждать не пришлось).

– Зина-то? – задумалась она, – дочка того самого хирурга из сороковой?

– Ну да, она самая, – подтвердил я.

– Так она неделю уже, как там и лежит, в сороковой больнице.

– А что случилось?

– Какой-то сложный перелом, чуть ли не позвоночника, – ответила мама, – упала со своего балкона, как люди говорят.

– Вот так раз, – озаботился я, – это нехорошо… надо бы ее посетить что ли…

– Ладно, проводи меня до дому, по дороге о своих делах расскажешь, а потом и к Зине заглянешь… кстати-кстати, отец ее, Иннокентий Палыч, про тебя спрашивал на днях.

– Он что, в школу приходил?

– Нет, по телефону.

Дорога до нынешнего маминого дома была не особенно длинной, но все новости про себя я успел рассказать. И у нее выведал, как она живет (оказалось, что очень даже неплохо). А следом я обогнул парковое озеро справа и вышел прямиком на приемное отделение нашей районной больницы…

Глава 11
Зина-корзина

Зина-корзина

Меня, оказывается, помнили в этой самой больнице – врачиха в окошке приемного покоя тут же набрала нужный номер на телефоне, и буквально через две минуты сюда спустился хирург Иннокентий Палыч. Собственной персоной.

– Как хорошо, что ты сам зашел, – обошелся он без приветствий, – а я уже хотел тебя из Москвы вызывать.

– Я в курсе ваших проблем, – отозвался я, – пойдемте, по дороге подробности расскажете.

Он и рассказал мне все, пока мы взбирались на четвертый этаж. Зина перелезла через перила своего балкона, чтобы освободить какую-то там птичку… она запуталась в сетке, что была привязана между домом и ближайшей березой. Ну и свалилась вниз, а птичку так и не освободила кстати. Третий этаж, внизу, правда, не асфальт был, а палисадник с цветочками, но и этого хватило для компрессионного перелома.

– Грустно все это, Иннокентий Палыч – констатировал я ситуацию, – ну да делать нечего, будем работать с тем, что есть, и надеяться на лучшее.

Зина лежала одна во всей палате, лицо у нее при этом было белым, как мука.

– Зина-Зинаида, – вспомнил я классику от Эдуарда Багрицкого, – что с тобой теперь, белая палата, крашеная дверь…

– Свалилась вот, – пояснила она, – на свою голову.

– Ясно, – ответил я, – Иннокентий Палыч, подождите в коридоре, пожалуйста, я вас позову…

* * *

С меня семь потов сошло, пока я что-то сумел сделать с этим чертовым восьмым позвонком Зинаиды. Но все же что-то сумел.

– Теперь твоя задача, – объяснил я ей, – лежать тихо-спокойно, не ворочаться минимум двое суток и думать о хорошем. Ясно?

Она кивнула и все же задала главный вопрос:

– Я на ноги-то встану когда-нибудь?

– Обязательно, – сказал я твердым голосом, – через неделю примерно. Кстати я тебе денег задолжал… за то предупреждение возле тира…

– Денег не надо… а оно тебе помогло, мое предсказание? – справилась она тихим голосом.

– На все сто, – ответил я, – не поехал я никуда в тот день, а эта машина, на которой меня собирались увезти, через пять минут попала в страшную аварию. И еще маленький вопросик – если ты так хорошо видишь будущее, чего ж свое-то не разглядела? Зачем полезла через перила?

– Я же тебе говорила, кажется, – пояснила она, – про себя я ничего не вижу, такое ограничение моих способностей стоит.

– Ну тогда про меня еще что-нибудь расскажи – чем сердце успокоится, дальней дорогой, казенным домом или пустыми хлопотами?

– Будет всего понемножку, – сказала она, – а точнее, извини, не скажу, не до того мне сейчас.

Я кивнул и вызвал Иннокентия. Тот выслушал мою сбивчивую речь, пожал руку и сказал, что будет моим должником на всю оставшуюся жизнь. А я в ответ попрощался с ним и отправился на железнодорожный вокзал, пора уже было и на поезд садиться…

* * *

А в купе скорого поезда «Огни Заволжья» мне неожиданно встретился Антон… тот самый, который в августе месяце собирался меня прикончить в колхозе «Заветы Ильича». Вместе с мутным карликом-лешим, как уж его там звали-то… Генрихом кажется. Антон этот еще запомнился мне тем, что лечился в психушке напротив нашего института.

– Здорово, – протянул я ему руку, – помнишь меня?

– Как не помнить, – ответил он на рукопожатие, – сколько раз припомню этот смерч, столько и вздрогну. По лезвию ножа прошли, можно сказать.

– В командировку едешь? – сменил я тему.

– Ну да, в Академию наук на Ленинский проспект, дело небольшое есть. А ты?

– А я возвращаюсь домой, – пояснил я, – после сделанного дела в нашем ИПП. Слушай, вот что мне так и осталось непонятным…

– И что именно? – заинтересовался он.

– Как ты в психушку угодил и почему так быстро выпустили?

– Это информация под грифом «совершенно секретно», – тут же вылетело из него.

– Да ладно,– поморщился я, – не далее, как пять… нет, уже шесть часов назад я имел беседу с товарищем Горлумдом. И он мне практически все вывалил… остались только мелкие детали.

– Правда? – задумался Антон, – ну тогда пойдем покурим, чтобы лишних ушей рядом поменьше было.

– Пойдем-ка покурим-ка, – вспомнил я не к месту Масяню, и мы гуськом вышли в ближайший тамбур.

Антон достал из кармана пачку Родопи, предложил мне, я не отказался и после прикуривания он поведал мне вот что.

– Это случилось год назад, когда я работал на Кроте в бункере…

– Захватывающее начало, – подбодрил его я, – ты не останавливайся, жги дальше… кстати – чем ты там занимался в этом бункере?

– Налаживал приемную аппаратуру, АЦП и ЦАПы разные. И вот во время очередного эксперимента мне неожиданно стало плохо… очнулся я уже в психушке на койке. Прикрученный жгутами к спинке.

– Тебе что-нибудь объясняли, что именно случилось?

– Горлумд говорил чего-то, но слишком умное – я не запомнил. Если коротко, то на мой организм как-то странно повлияли эти СВЧ-лучи. Так что ум за разум зашел… временно.

– Долго в больничке-то провалялся?

– Четыре месяца…

– А никаких побочных эффектов не вылезло при этом?

– Что ты имеешь ввиду? – озабоченно спросил он.

– Ну необычные способности, нестандартные болячки…

– Да нет, ничего такого не заметил, – вслух начал размышлять он, – хотя… железные предметы одно время прилипали к ладоням. Сейчас это уже прошло.

– Ну и ладно тогда, – я затушил свою сигарету и выкинул ее в бачок напротив туалета, – пошли на свои места, а то не ровен час утащат нашу поклажу.

– Да не, – успокоил меня Антон, – тут не воруют.

– Стой, – притормозил его я, – и последний вопрос – что у тебя общего с этим карликом было, так что вы на пару меня зарезать собирались?

– Он моим дальним родственником оказался, – смущенно ответил он, – троюродным братом по отцу.

– А познакомил вас Пугачев, конечно, – даже не спросил я, а выдал утвердительное предложение.

– Точно, откуда знаешь?

– Догадался, – буркнул я, – если б не этот смерч – зарезали бы меня?

– Вообще Генрих попугать тебя хотел, – помявшись, отвечал Антон, – чем-то ты ему насолил перед этим… а резать не собирался.

– Ладно, поверю, – вздохнул я, – на следующий год-то в колхоз поедешь?

– Куда ж я денусь, – усмехнулся он, – у нас на сельхозработы не ездят только лица, приближенные к начальству… вот в вашем отделе, сколько я знаю, таких пять штук, все программисты.

– Значит, вместе еще картошку пособираем, – пропустил я мимо ушей его выпад в сторону программистов, – и сено поворошим… а хорошо же мы время провели в этом августе, согласись.

– А пожалуй и соглашусь, – кивнул он, – у меня столько приключений никогда еще не случалось.

Где-то я эту фразу уже слышал, подумал я перед тем, как заснуть на верхней полке скорого поезда «Огни Заволжья»…

Гавана, Сира Гарсия и Лурдес

Клиника имени Сира Гарсии имела юридический адрес на 20-й улице, дом 4101. Меня туда выдернули с утра на следующий день после вечеринки. Кстати заодно попытался узнать, кто этот (или эта) Гарсия… и не узнал – все пожимали плечами, мол, больница сто лет уже работает, изначально так и назвали ее, а почему, не в курсе…

Да и не очень хотелось… а здание у этой клиники было впечатляющим, в классическом колониальном стиле и необъятных размеров. Меня тут встретили, как родного, проводили, куда надо, и сделали все в полном соответствии с картой, выписанной товарищем Молотовым в Москве. Аппаратура у них тут, надо честно признать, была высшего класса и напоминала космическую технику. Да и врачи отличные работали, со мной конкретно имел дело Серхио, прекрасно знавший русский язык.

К обеду я, короче говоря, освободился и тут же отправился в тот самый Лурдес, где служил Аскольд Букреев – вчера договорились встретиться у входа в этот центр. Это оказался южный пригород Гаваны, огороженный по периметру немаленьким забором. Внутри явно просматривались огромные антенны космической связи, одна из них даже и крутилась вокруг собственной оси. И еще несколько зданий там стояло, все из белого кирпича. Я позвонил с проходной по нужному номеру, и через пять минут Аскольд вышел из ворот базы, весь хмурый и сосредоточенный.

– Пойдем вон в то кафе, – предложил он мне, – там недорого и кондер есть, а то сваримся на этом солнце.

Я согласился, и мы немедленно переместились в указанном направлении – кафе называлось «Парадайз», как же еще.

– Я понял твои проблемы, – начал беседу он, выцедив полстакана лимонада со льдом, – ты мне хорошо помог тогда в колхозе, теперь я тебе помогу… постараюсь по крайней мере… потому что долг платежом красен.

– Особенно, если долг супружеский, – попробовал пошутить я, но он пропустил это мимо ушей и продолжил.

– Короче ситуация такая… официальным путем ты отсюда ни в одну сопредельную страну не выберешься, даже и думать нечего.

– Значит надо рассмотреть неофициальные каналы… – предположил я.

– Значит, надо, – согласился он. – Вопроса тут два возникает – куда и на чем… самолет-дельтаплан отодвигаем в сторону, слишком сложно и дорого выйдет. Остается морское судно, ну или катер, тоже пойдет. И второй вопрос про направление – ближе всего от Кубы до Флориды, полуостров Ки-Уэст всего-то в 70 км от Гаваны, но это направление, к сожалению, наглухо закрыто пограничной службой. Тут половина наверно всех кубинских пограничников пасется. Даже больше тебе скажу по секрету – одна из антенн в нашем Лурдесе постоянно направлена на пролив между Кубой и Флоридой, данные по неопознанным судам сразу передаются куда надо.

– Значит, надо рассмотреть другие направления, – предположил я.

– Значит, надо, – кивнул Аскольд. – Тут три пути есть – на восток к Гаити, на юго-восток к Ямайке либо на запад в Мексику, город Канкун там ближе всего к нашему побережью.

– Мне Мексика больше нравится, – зачем-то ляпнул я. – И про Канкун этот я что-то хорошее слышал…

– Модный курорт, соперник Акапулько, – сообщил Аскольд, – мексиканские власти в него охрененные деньги ввалили за последние годы. Так что затеряться там очень просто. И международный аэропорт имеется, большой и красивый, связь со ста странами мира. А Гаити с Ямайкой тоже, конечно, варианты, но сам понимаешь… да и ехать, чтоб на катер сесть, придется через всю Кубу, а это под тысячу километров.

– А чтобы в Канкун попасть, сколько придется ехать? – спросил я.

– 150 где-то, – ответил он, – до Сан-Хуан-и-Мартинес, есть там такой городок.

Аскольд помолчал, а потом задал логичный вопрос.

– Слушай, а зачем тебе эти сложности? У тебя же в друзьях ого-го кто – сказал бы им пару слов, тебя бы и официально на Филиппины отпустили… да еще и денег отсыпали…

– Пробовал уже, – признался я, – ответом было «нет» без объяснений.