Текст книги "Боги не дремлют"

Автор книги: Сергей Шхиян

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 20 страниц)

Прямо за проходом оказалась глубокая яма, уже частично заполненная дождевой водой. Это была типичная ловушка, волчья яма, с острыми металлическими штырями, торчащими прямо из воды. От изгороди над ней перебросили мостик, который доходил только до середины.

– Пусти, будь ты проклят! – закричала Матильда и бросилась на меня, как тигрица.

Грязная, растрепанная, с окровавленными руками, моя страстная подруга, теперь напоминала фурию, богиню мщения. Она, старалась попасть мне в глаза ногтями, скалила зубы, визжала от ненависти. Я растерялся, не зная что предпринять. Казалось, что удержать ее от самоубийства уже невозможно. И тогда я не придумал ничего лучшего, как ударить ее в солнечное сплетение. Только тогда Матильда сникла и опустилась на землю, ловя раскрытым ртом воздух. Пока она не пришла в себя, я схватил ее под колени, поднял, перекинул через плечо и побежал к бане. Она больше не сопротивлялась. Только когда я положил ее на лавку в предбаннике, прошептала с настоящим отчаяньем:

– Если бы ты знал, что наделал!

Говорить с ней в тот момент было бесполезно. Да, я не чувствовал себя готовым к долгим прочувственным беседам. Перед глазами стояло страшное зрелище, а желудок сжимался в рвотных позывах.

Матильда постепенно приходила в себя, но продолжала смотреть бессмысленными глазами. Я не знал, что с ней дальше делать. В бане не было ничего подходящего, чем ее можно связать. Оставлять же ее одну, без присмотра я просто не решался. Оставалось одно, нести ее в таком виде в дом, и там запереть.

Пока я думал, как поступить, Матильда неожиданно села на лавке и с испугом посмотрела на меня. Потом увидела свои исцарапанные руки, грязь на теле, вскочила на ноги и закричала:

– Что ты со мной сделал?

– Кажется, спас тебе жизнь, – ответил я. – Ты помнишь, что с тобой случилось?

– Ты меня бил? – не слушая, спросила она.

– Бил, – признался я. – Как ты себя чувствуешь?

– И ты еще спрашиваешь?! Посему я вся в грязи?

– Я тебя просил не пить вино? Ты не послушалась, вот теперь и пожинай плоды! В нем была отрава, ты временно сошла с ума и едва не погибла!

Матильда недоуменно осмотрелась и спросила:

– А почему я голая?

– Разделась, чтобы пойти к возлюбленному, – с облегчением ответил я. Кажется, дурман у нее выветрился, но я все равно был настороже.

– Ты можешь толком объяснить, что случилось? – жалобно попросила она. – Я совершенно ничего не понимаю!

Я коротко рассказал о ее недавних «глюках» и подвигах, показал свое расцарапанное лицо, Под конец рассказа, сделал вывод:

– В вине, скорее всего, было наркотическое вещество, тебе стало казаться, что здесь какой-то необыкновенный мужчина, за которым ты рвалась пойти куда угодно. В конце двора для таких как мы с тобой дорогих гостей специально приготовлена яма-ловушка. Мне показалось, что там не меньше десятка трупов, – добавил я.

– Это ужасно, то, что ты говоришь, – сжимаясь на лавке в комок, воскликнула Матильда. – Какому извергу могло такое придти в голову?

– Понятия не имею, – задумчиво ответил я. – Самое удивительное, было даже не то, как подействовало вино, а то, что ты рвалась именно в ловушку. Я не представляю, как такое можно сделать. Ладно, общее опьянение, потеря памяти. Здесь же все много сложнее.

– А что это был за человек, который меня, как ты говоришь, звал за собой?

– Ты его описала как идеального героя-любовника, этакий ласковый, добрый кумир, – объяснил я, но Матильда не очень поняла, что я имею в виду, такие понятия еще не были в обиходе.

– Ничего не могу вспомнить, – растеряно сказала она, – помню, только как пришла сюда, и мы разговаривали о бедном Викторе… Как ты думаешь, зачем они это делают?

Вопрос был хороший, но, к сожалению, не ко мне. Даже террористов, как-то можно понять, они стараются привлечь к себе внимание и страхом навязать остальным свое представление о «правильной» жизни. А вот зачем люди убивают просто так, совершенно незнакомых, случайных людей безо всякой, даже иллюзорной цели, объяснить невозможно.

– Может быть, здешние хозяева ненавидят все живое или таким способом защищают свою собственность, – все-таки ответил я. – Поживем – увидим, я постараюсь с этим разобраться.

– Ты хочешь здесь остаться? – удивилась она. – После того, что случилось?

– Не знаю, чего я хочу, – подумав, признался я. – Если ты боишься остаться, можно и уйти, только сначала сожжем здесь все, чтобы больше никто не пострадал. С другой стороны, мы теперь знаем, как тут все происходит, значит, не безоружны…

Честно говоря, уходить отсюда, до конца не разобравшись с неведомыми душегубами, мне очень не хотелось. И не только потому, что потом будет досаждать чувство, что мы струсили и проиграли, интересно было понять, каким образом неведомым злодеям так конкретно, «химическим путем», удается диктовать свою волю. Получалось, что у них здесь в вино подмешено «высокоточное» психотропное оружие.

– Можно, конечно и уйти, – продолжил я, – пусть они продолжают губить людей…

– Но если мы здесь все сожжем…

– Они опять отстроятся… нет, мне кажется, разбираться со всем этим нужно от начала до конца.

Матильда задумалась, осмотрела во что превратилось ее тело.

– Разберемся, – с мстительной злостью, сказала она, ладонями стирая грязь с лица, – а пока пойдем мыться.

– Ты иди первой, я после тебя.

– Почему не вместе? – удивилась Матильда. – Я тебе стала противна?

– Кто их знает, может быть здесь и веники отравленные. Если мы здесь останемся, нам придется все делать по очереди. Один должен постоянно страховать другого.

– Что должен делать? – не поняла она.

– Наблюдать друг за другом и, если нужно, помогать.

Такое объяснение Матильду удовлетворило, и она отправилась мыться. Я задумался, что нам делать дальше. Решил, что сначала нужно закрыть яму, чтобы «случайно» в нее не свалиться. После этого обыскать дом и службы, может быть, здесь отыщется что-нибудь интересное…

Глава 12

К ночи Матильда окончательно пришла в себя. Она даже смогла вспомнить многое из того, что с ней происходило. По ее словам, ощущения были совершенно неземные. Ей казалось, что она парит в воздухе и испытывает небывалое наслаждение. Хорошие, между прочим, у нее могли получиться последние минуты жизни: бездна счастья и сразу пустота.

Мы долго обсуждали наши дальнейшие действия. Как ни странно, но уходить отсюда она больше не хотела.

Не знаю почему, то ли горела жаждой мщения, то ли надеялась еще раз встретить своего супергероя. Мне спрашивать ее об этом было неловко, а она сама не сочла нужным делиться «сокровенным».

Спать мы устроились в одной из комнат второго этажа. Я на всякий случай приготовил оружие, запер все двери и даже подготовил запасной выход через окно, что называется, на всякий пожарный случай. Комната, которую мы облюбовали, была небольшой с одной широкой кроватью, так что легли мы вместе.

После пережитого стресса Матильда была не такая как обычно, тихая и задумчивая. Смотрела на меня темными, сумеречными глазами и, казалось, постоянно о чем-то сосредоточено думала. Я понял шансов на «незабываемую ночь любви» у меня нет, и старался зря не распаляться. Мы улеглись каждый на своей половине постели, и она сразу же закрыла глаза.

Я полежал, разглядывая низкий, нависающий потолок, попробовал расслабиться и заснуть. Но сон не приходил, наверное потому, что все-таки не смог преодолеть внутреннее напряжение. Скоро лежать наскучило, я встал, поглядел в темное окно, потом поправил фитилек свечи и снова прилег. Матильда неслышно дышала, то ли спала, то ли притворялась. Время было относительно раннее, начало одиннадцатого, но без телевизора, света, книг занять себя было совершенно нечем. У каждого времени есть свои преимущества. Начало девятнадцатого века было уютно, не так кровожадно, как средние века, менее прагматично, чем следующие, но в нем явно недоставало развлечений.

В доме было тихо, разве что иногда слышались негромкие скрипы, звуки вполне обычные в деревянном доме, да иногда подхваченный порывом ветра дождь ударял по оконному стеклу. Я согрелся под одеялом, и совсем было, собрался задуть свечу, как вдруг внизу, в зале, раздался звон колокольчика. Был он тихим и нежным, как будто там играли дети или включили музыкальную шкатулку.

Я посмотрел на Матильду, она лежала, свернувшись в клубок и закрыв голову одеялом. Звон, между тем, не замолкал, но и не приближался. Я решил встать и пойти посмотреть, что происходит в зале, но не успел. Откуда-то, мне показалось прямо из стены, вышла девушка в белой длинной рубашке и прошла мимо кровати. Не больше и не меньше! В тусклом свете рассмотреть ее в подробностях я не мог, только отметил, что она какая-то полупрозрачная, с тонкой шеей и светящейся кожей. Короче говоря, настоящее, классическое привидение!

Вечер становился интересным! Обычно, при таких необычных явлениях, люди цепенеют. Но все кругом и так было достаточно необычно, чуть больше, чуть меньше, для меня уже не имело значения. Пусть это звучит как хвастовство, но никакого страха я в тот момент не испытал, скорее всего, оттого, что был внутренне подготовлен к чему-то подобному. Может быть, даже по-настоящему страшному.

А так девушка и девушка, не старуха же смерть с косой! И вообще, я склоняюсь к мнению, что все наши реакции на окружающее зависят от нашего же к нему отношения.

Девушка миновала комнату, даже не повернув в нашу сторону голову. Я чтобы лучше ее рассмотреть приподнялся на подушке и ждал, что последует далее. Она подошла к противоположной темной стене и словно в нее вросла.

Несколько минут ничего не происходило, потом звон колокольчика стал слышен громче, похоже начал приближаться. Слышно было, как он медленно перемещается в нашем направлении, как будто тот, в чьей руке он звенит, шаг за шагом не спеша, преодолевает ступени.

Матильда по-прежнему лежала, укрывшись с головой, так что мне не с кем было даже обсудить происходящее.

Такого со мной еще никогда не случалось, и я с нервным нетерпением ждал развития событий. Страха по-прежнему не было, вместо него появились лихорадочная нервозность, уж слишком медленно все происходило.

Наконец колокольчик зазвенел прямо возле дверей. Я ждал, когда она откроется и войдет ребенок. Почему-то мне так казалось, что это непременно будет ребенок. Однако колокольчик все звенел и звенел, но никто к нам не входил. Тогда я встал сам и подошел к двери.

– Ты куда? – спросила Матильда.

Я вздрогнул от неожиданности и обернулся. Она сбросила одеяло и лежала, вытянувшись на постели и глядя на меня темными, тревожными глазами.

– Кто-то звонит, разве ты не слышишь? – ответил я.

– Нет, не слышу. Где звонят? – испугано спросила она, старательно прислушиваясь.

– За дверями, – ответил я, начиная тревожиться. Звон был достаточно отчетливый и она должна была его слышать.

– Ты же сам проверял дом и запирал двери, там никого нет. Кому же звонить?

– Да, но… Все-таки, лучше я посмотрю.

Я рывком распахнул дверь. Прямо на пороге стояла низенькая старушка в черном одеянии и, подняв вверх морщинистое личико, трясла крохотный бубенчик.

– Вот же…, – начал я, оборачиваясь к Матильде, но она уже укрылась с головой одеялом. Когда она успела снова заснуть, я не понял. Я опять посмотрел на странную гостью. Старушка подмигнула, беззвучно засмеялась, показывая беззубые десны. Потом отскочила от двери, повернулась ко мне спиной и побежала вниз по лестнице, звоня и громко топая каблуками. Впервые мне стало не по себе. Сразу гнаться за ней я не рискнул, вернулся в комнату, зажег от свечи огарок и только тогда отправился вслед за ней. Огарок загорелся слишком ярко и горячий воск начал капать на пальцы. Я, не обращая на это внимание, торопливо спустился в залу. Там было тихо. Колокольчика больше слышно не было. На столе, как и прежде, стояли початые бутылки вина и кубки. Двери, как и прежде, оказались заперты на засовы. Никаких старух и девушек в доме не было.

Я сел на лавку возле стола и отер со лба пот. Видения были так реальны, что мне казалось, я даже чувствовал неприятный запах от старушечьего платья. Вдруг очень захотелось выпить. Я машинально потянулся за бутылкой, но в последний момент все-таки сумел удержаться и отдернул руку.

– Алекс, ты где? – позвал меня сверху голос Матильды.

– Здесь, сейчас приду, – крикнул я в ответ и тяжело встал на ставшие ватными ноги.

По телу пробежала противная дрожь. Однако я справился с нервами и медленно пошел к лестнице.

Наверху стояла обнаженная Матильда. Спать она легла в белье и сначала я решил, что это опять какие-то «глюки»., но, поднявшись, понял, что глаза меня не обманывают. Мигнул и погас свечной огарок, и она растворилась во мраке.

– Пойдем скорее, – позвала Матильда, – мне без тебя холодно спать.

– Да, конечно, – пробормотал я, – пойдем. Нам нельзя разлучаться.

Мы вернулись в комнату.

– Знаешь, мне в голову тоже начала лезть всякая чертовщина, – пожаловался я.

– Я поняла. Знаешь, если ты не можешь спать, то, может быть, нам лучше побыть вместе…

– Мне казалось тебе не до этого, – сказал я, постепенно приходя в себя.

– Я тоже так думала, – бледно улыбнулась она. – А теперь думаю, что будет лучше, если мы поможем друг другу отогнать наваждение. В этом доме все слишком похоже на правду, вдруг откуда-то появляются люди…

– Ты тоже их видела? – быстро спросил я. – Девушку и старуху?

– Нет, женщин я не видела, ко мне пришел тот самый красавец из бани, и опять звал меня за собой…

Я закрыл дверь. После моей дневной топки печи дом уже выстыл, но в маленькой комнате пока было тепло и можно было лежать не укрывшись. Мы легли, обнялись и тесно прижались друг к другу. От этого мне как будто сразу стало легче. Дальше за нас начали действовать «инь-янь», сошлись темное и светлое, женское и мужское и, в конце концов, слились в то, что бывает сильнее смерти.

– Пускай теперь приходит, – сказала, спустя какое-то время француженка, – мне и здесь хорошо.

Мы, наконец, отстранились друг от друга и лежали просто так, прижимаясь, друг к другу разгоряченными телами.

– А как ты думаешь, он видел, что мы делали? – спросила она.

Видимо образ из пустоты ее чем-то сильно зацепил, не то, что меня. Ни девушка в рубашке, ни старуха с колокольчиком меня никак не тронули.

– Возможно, если этот человек существует не только в твоем воображении, – ответил я, пытаясь понять, чем же были эти видения.

– А ты знаешь, мне был приятно думать, что он на нас смотрит, – сказала Матильда. – Не знала, что бывает приятно, когда за тобой подглядывают.

Вопрос был не ко мне. Разбираться в тайнах сексуальности было не самое подходящее время. Наши «оппоненты» вполне могли подготовить еще пару сюрпризов, причем не таких безобидных, как те, что были. До полночи, когда совершаются самые черные дела, время у них еще оставалось.

Как бы мы ни старались быть или хотя бы казаться уверенными в себе, в своих знаниях, опыте, внутри нас, где-то в подсознании, всегда присутствует страх перед неизведанными, таинственными силами, не поддающимися осмыслению.

Причем совсем неважно, есть они на самом деле или мы их придумываем.

– Давай о чем-нибудь говорить, – предложил я, чтобы не зацикливаться на ночных страхах. – Расскажи о своем детстве…

– Что о нем рассказывать? Детство как детство, – после долгой паузы, ответила Матильда, – жили в основном в имениях, где мама служила гувернанткой. Детские игры, помещичьи дети. Наверное, поэтому, всегда чувствовала себя больше русской, чем француженкой. Потом поняла, что бесприданница и нужно как-то устраиваться в жизни. Когда умерла мама… я тебе рассказывала… Потом вышла замуж за Виктора… Он был хорошим человеком, только немного не от мира сего и очень экономным, никак не мог понять, что женщине, чтобы чувствовать себя уверенной, нужно быть красивой и привлекательной…

Она замолчала, погружаясь в воспоминания, потом откинулась на спину и заложила руку за голову. В тусклом сумеречном свете, скрывающим мелкие детали, ее тело казалось совершенным. Я невольно положил руку на ее грудь и ощутил нежность и тепло женского тела. Матильда рассеяно улыбнулась и освободилась от тяжести руки. Потом спросила:

– Мы сегодня будем спать?

– Не знаю, может быть после полуночи, когда успокоится нечистая сила, – пошутил я. – Кто знает, какие нас еще ждут сюрпризы.

– Я вот думаю, – сказала она, – если бы ты меня тогда не ударил, то я бы сейчас лежала мертвой в ужасной яме. Ты ее закрыл?

– Да, перекрыл досками, – ответил я. – Слышишь, опять звенит колокольчик?

Матильда подняла голову с подушки и прислушалась.

– Теперь слышу, – дрогнувшим голосом сказала она, – думаешь, опять начинается?

Я молча кивнул, внимательно наблюдая за комнатой. Однако пока привидения не появлялись.

– Мне страшно, – сказала она и попросила, – обними меня.

Я прижал ее к себе, но думал не о ней, а о таинственных хозяевах дома. Чем-то они теперь нас удивят.

– Смотри, опять он, – сдавленно сказала Матильда, глядя мне через плечо.

Я быстро повернулся. Возле стены, через которую давеча в комнату попала девушка в рубашке, стоял мужчина в старинном придворном камзоле, но без подходящего ему парика. Я невольно вырвался из рук подруги и схватился за саблю. Мужчина сделал мне успокаивающий знак рукой. Я застыл на месте, рассматривая незваного гостя. Объективно, он был красив, лет двадцати пяти с правильными чертами лица, бледной кожей и будто нарисованными выразительными глазами. Другое дело, что мне никогда не нравились люди такого типа, какие-то слишком прилизанные и открыточные. Он тоже меня рассматривал и, думаю, как и я его, без особого восторга.

– Кто вы такой? – спокойно спросил я.

Он не ответил и перевел взгляд с меня на Матильду. Я почувствовал, как она, что называется, затрепетала и даже инстинктивно повернулась, слегка раздвинув ноги. Похоже, слащавые молодые люди были в ее вкусе.

– Я спросил, кто вы такой? – повторил я, пытаясь привлечь его внимание ко мне. То, что он разглядывал Матильду, мне очень не понравилось.

Однако красавец в камзоле, предпочел общению со мной, разговор с прекрасной дамой.

– И ты променяла меня на такого? – спросил он, скользнув по мне презрительным взглядом. – Я знаю, первый раз он тебе помешал соединиться со мной, – продолжил он, – но сейчас он это сделать бессилен! Я жду тебя, это твоя последняя возможность стать моей невестой!

Матильда как приговоренная начала вставать с постели, но я отбросил ее назад и вытащил-таки саблю из ножен. Затем обратился к красавцу:

– Сейчас посмотрим, что ты такое на самом деле!

– Ты бессилен мне помешать, – сказал он, не сводя масляного взгляда с женщины.

– Ну, это мы еще посмотрим, – пробормотал я и махнул саблей.

Увы, правым оказался он, а не я, клинок разрезал воздух, и невредимый красавец остался на том же, что и прежде месте. Только теперь он откровенно смеялся мне в лицо.

– Так я и думал, – сказал я, – ты бестелесен.

– Наконец у тебя хватило ума понять, что справиться со мной невозможно! Тебе придется беспрекословно мне подчиниться! – зловеще сказал он, видимо рассчитывая, что ввергнет меня в трепет.

Я же подумал, что он не может знать, откуда я тут появился и то, что никакие бестелесные голограммы меня испугать не могут. Не то мы еще видели в цивилизованные эпохи!

– Матильда, – сказал я, вкладывая саблю в ножны и демонстративно переставая обращать внимание на бесплотного красавца, – ты хотела заняться любовью при свидетеле? У тебя есть шанс! Пусть эта образина нам завидует!

– Прощайся с жизнью, жалкий человечек! – грозно сказал обескураженный красавец, подходя вплотную к кровати. – Пришел твой последний час!

– Ага, – насмешливо сказал я, привлекая к себе Матильду, – иди пока постой в углу, ты нам мешаешь!

Не могу сказать, что стоящий за спиной фантом очень меня вдохновлял на любовные подвиги, но другого выхода вразумить француженку у меня просто не оказалось. Этот мистический гад действовал на Матильду, как валерьянка на кошку.

Однако красавец не успокоился и попытался помешать тому, что начало свершаться у него на глазах. Он улегся рядом с нами в постель, и начал что-то нашептывать моей подруге, отчего она впала в истеричное состояние.

Я больше его голоса не слышал и мог только догадываться, что он ей говорит. Матильда закричала и начала выгибаться у меня в руках, стараясь вырваться. То, что она при этом кричала, передавать, пожалуй, не стоит.

Хорошо, что силы у нас были неравны, а то я бы ее просто не смог удержать. Нужно было что-то придумать. Уже скоро я понял, что она, в конце концов, сможет вырваться.

– Закрой глаза и представь, что ты не со мной, а с ним! – крикнул я ей в самое ухо, одновременно прижимая ее всем телом.

Сначала Матильда еще сопротивлялась, но потом обмякла и сама нашла мои губы…

– Ну, что, – спросил я «фантома», который продолжал лежать третьим в постели, – пришел мой последний час? А вот твой конец придет завтра, это я обещаю! Спалю к чертям все, что здесь есть. После этого можете пугать медведей в лесу!

Красавец повернулся ко мне, и мы оказались лицом к лицу. Вообще-то, посмотреть на такое со стороны было бы, наверное, забавно. На одной кровати лежат двое голых людей и третий в сапогах и дорогом расшитом золотом и серебром камзоле.

– Ты не посмеешь этого сделать! – сказал он, пронзительно глядя мне в лицо, своими красивыми, выразительными «очами».

– Почему же не посмею? Нынче утром дом и сожгу, – буднично сказал я.

– Тогда знаешь, что с тобой будет? – спросил он, все еще пытаясь меня запугать.

– Знаю, вы разрежете меня на куски и сжарите на сковородке, – подсказал я. – Только это уже будет после пожара!

– Почему ты не пил вино? – вдруг спросил он. Я уже поймал кураж и, не задумываясь, ответил:

– Потому что я убежденный трезвенник.

Кстати, мы обсуждали этот вопрос с Матильдой, когда я уговаривал ее не пить неизвестно что, судя по тому, что красавец был не в курсе того разговора, прослушивание у них тут оказалось не на высоком уровне.

– Зачем тебе жечь дом? Мы бы могли договориться…, – совершенно неожиданно, сказал он, когда мы вдоволь налюбовались друг другом, и я так и не отвел от него глаз.

Я чуть не засмеялся, привидение начало торговаться с жертвой!

– Я всегда готов к переговорам, слушаю ваши предложения, – вежливо сказал я.

Он долго, сосредоточенно думал, потом сказал:

– Мы отпустим тебя отсюда живым, но только одного.

Я ничего не ответил, продолжал вопросительно на него смотреть. Красавец поерзал и нерешительно, спросил:

– Согласен?

– С чем? С тем, что вы меня отпустите? А как же моя спутница?

– Она останется здесь! – твердо сказал он. – Мы с ней уже повенчаны смертью.

– Нет, на такое я не пойду. Я думал, ты мне предложишь хотя бы сундук золота, а ты предлагаешь то, что у меня и так есть.

– Я тебе предлагаю большее, чем богатство, я тебе предлагаю жизнь! Если ты не согласишься, то тебя ждет..

– Знаешь, что, друг ты мой потусторонний, сгинь отсюда, а то я тебя сейчас перекрещу, – сказал я, поднимая сложенные щепотью пальцы. – Я не знаю, откуда ты взялся, но если еще тебя увижу, то не стану ждать утра, сразу же подпалю дом. И тогда посмотрим, что стоят чертовы угрозы!

Не знаю, что на него подействовало, святое крестное знамение или угроза сжечь дом, но красавец у меня на глазах растворился в воздухе. Не зная, наблюдает ли за нами кто-то четвертый, я сохранил беззаботное выражение лица и игриво пощекотал Матильду. Она посмотрела на меня широко раскрытыми глазами, будто только что проснулась и спросила:

– Что это было?

– Если бы знать! – философски ответил я. – В мире столько тайн и загадок, что и десятка жизни не хватит в них разобраться!

Она серьезно выслушала это треп, нахмурилась и спросила:

– А почему у меня болит все тело?

– Потому, что мы занимались любовью втроем, а это не есть хорошо. Теперь же давай спать, наша полночь, кажется, уже миновала.

Однако она не успокоилась и задала напрашивающийся вопрос:

– Как это втроем? Нас же здесь двое?!

– И это тоже великая тайна мироздания, – ответил я, зевая, и задул свечу.

Больше этой ночью нас никто не беспокоил.