Текст книги "Наследие 2"

Автор книги: Сергей Тармашев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 38 страниц) [доступный отрывок для чтения: 14 страниц]

– Возможно, и стоило повеселить Конгресс рассказом об этой феерической некомпетентности наших телеведущих, – согласилась Алена. – Но регламент выступления ограничен, времени на цитирование этой глупости просто не хватило. Хотя сам факт выхода этой передачи очень показателен: ГМО-лобби с легкостью идут на обман в масштабах целой страны, лишь бы протолкнуть на рынок свои детища.

Алена на мгновение задумалась, вспоминая подробности тех лет. По состоянию на 2012 год, жители СНГ и весь остальной мир употребляли в пищу генно-модифицированные культуры, 80 % из которых составляют соя и кукуруза с генами устойчивости к гербициду «Раундап». Остаточное количество вредных веществ в плодах этих культур многократно превышает все допустимые нормы, из-за чего в США и Евросоюзе увеличили цифру официально допустимой концентрации глифосата в пищевых сельскохозяйственных культурах более чем в сто раз. Остальные 20 % ГМО – это культуры, производящие внутри себя токсин Bt, убивающий насекомых-вредителей. Ни раков, ни камбал, как говорится.

Несложно догадаться, что подконтрольное ГМ-лоббистам руководство Первого канала принимало решение о подготовке передачи в связи с публикацией данных исследования французских ученых доктора Сералини. Ведь та публикация доказала смертельную опасность трансгенной кукурузы для млекопитающих, а значит, и для человека. И эта самая кукуруза благополучно зарегистрирована в России, по неизвестным причинам признана безопасной Институтом питания РАМН и Роспотребнадзором и широко представлена в ряде продуктов питания, реализуемых на территории Российской Федерации. Пусть передача Малышевой практически не содержала ни одного достоверного факта, по большей части лишь домыслы и явную ложь, но свою задачу она выполнила: сделала еще один шаг в информационной войне, которую вели тогда, в 2012 году, лоббисты ГМО. В те дни всё делалось ради правильной подготовки общественного мнения к выращиванию трансгенов в России, которое началось сразу же после тогдашнего недавнего вступления страны в ВТО.

Она грустно вздохнула. Они добились своей цели. Теперь ГМО у нас выращиваются и применяются совершенно свободно, без каких-либо ограничений. И Закон об Экологическом Сельском Хозяйстве фактически погублен… Алена вновь окинула взглядом огромный зал Конгресса. Нам бы объединиться воедино! Иначе ГМ-лобби рано или поздно всех нас передавит поодиночке…

– Отличная речь, Алена Викторовна, – похвалил Баранов и кивнул в сторону трибуны: – Сейчас будет выступать целая когорта выдающихся общественных деятелей. Сюда бы наших политиков, может, набрались бы уму-разуму… – он тяжело вздохнул и покачал головой.

Конгресс длился ещё два дня. Множество блистательных ученых и активистов борьбы против ГМО сменяло друг друга на трибуне, и каждый из них приводил убедительные доводы в пользу того, что трансгены и их хозяева не просто опасны, но представляют собой смертельную угрозу для всего мира.

– Сначала суд постановил, что неважно, каким образом ГМО от «Монсанто» попадают на поля фермеров. Если они там оказались, ваши семена и растения больше вам не принадлежат. Они становятся собственностью «Монсанто»… – говорил знаменитый канадский борец с ГМ-лобби Перси Шмайзер.

– В США из-за ГМ-культур количество используемых пестицидов выросло до 318,4 миллиона фунтов только с 1996 по 2008 год. Около 70 % продуктов, подвергшихся переработке, которые продаются в супермаркетах США, содержат ГМ-ингредиенты. При этом товары не маркируются как содержащие ГМО! – сообщал Дебби Баркер из Центра продовольственной безопасности США.

– Кукуруза – это основной продукт питания в стране. Ещё в 2001 году ученые обнаружили, что исходные виды кукурузы в Мексике загрязнены ГМО. Источником загрязнения стала кукуруза, импортируемая из США! – выступала Анна де Ита из Центра исследований, направленных на реформирование сельского хозяйства в Мексике.

– ГМО, в особенности соя, сегодня составляют основу сельскохозяйственного производства Латинской Америки. Объединенная Соевая Республика – это уже реальность, это часть системы сельскохозяйственного производства, с крайне негативными последствиями для большинства секторов общества! – эти слова принадлежали Карле Пот, Сеть «За Латинскую Америку, свободную от ГМО».

– Во время одного из последних посадочных сезонов над полями с трансгенной соей было распылено 350 миллионов литров глифосата! – Пабло Хименес, организация «Друзья Земли», Уругвай.

– Системный гербицид «Раундап» разрушает все растения, с которыми контактирует. Иными словами, это чистый яд! – Жозе Бове, французский фермер, чье поле пострадало от контакта с гербицидом от «Монсанто».

– Патентование жизни – это, на самом деле, покушение на фундаментальные ценности! – Бенни Хаерлин, Германия.

– Итальянская сеть лабораторий ENSSER часто сталкивается с противодействием со стороны ведущих производителей ГМО: «Монсанто», «Дюпон» и «Сингента», и их негативным влиянием на Европейскую Комиссию и некоторые национальные правительства! – Марчелло Буятти, учёный-генетик.

– ГМО повергнут Россию в экономическое рабство, приведут к захвату транснациональными корпорациями генетических ресурсов, уничтожению биоразнообразия, местных видов и сортов растений и пород животных! – Александр Баранов, учёный-генетик, Россия.

– До сих пор ни одно ГМ-растение не было одобрено или зарегистрировано для выращивания на Украине. Однако ГМО попадают к поставщикам продовольствия вместе с загрязненными трансгенами партиями импортных продуктов! – Алексей Сытник, Всеукраинская экологическая лига.

– В Африке миллионы фермеров пытаются склонить к зависимости от корпоративных семян и химикатов. В Индии с 1998 года, начав внедрять трансгенный хлопчатник, «Монсанто» нарушает законы, подкупает правительства, занимается биопиратством, создает семенные монополии, разрушает биоразнообразие и способствует росту долговых обязательств малых фермеров и количества самоубийств среди них. Независимые исследователи по всему миру обнаружили, что фактически невозможно получить ГМ-семена для проведения исследований на безопасность. Все фермеры, приобретающие ГМ-семена, не имеют права использовать их в исследовательских целях. Ученые, сомневающиеся в безопасности технологии, изолируются! – Вандана Шива, Индия, руководитель и основатель Общественного Движения «Навданья».

– Первое, что сделала «Монсанто» в Японии, – это вмешалась в нормативное регулирование маркировки ГМ-продуктов и начала ее оспаривать. Компания оказывала давление на правительство США, призывая его повлиять на японское правительство с целью сокращения спектра продуктов, подлежащих маркировке! – Амагаса Кейсуке, Япония, движение «Нет ГМО!»

– Эпидемиологические исследования, проведенные среди фермеров, контактирующих с глифосатом, выявили связь этого гербицида с повышением уровня поражения определенными онкологическими заболеваниями, такими как: неходжкинская лимфома, лейкоз ворсистых клеток и миеломная болезнь! – Билл Фриз, специалист по анализу научной политики Центра продовольственной безопасности, Вашингтон.

– Как только в той или иной стране начинается продажа ГМО, разнообразие сортов, предлагаемых фермерам, сокращается. В ряде случаев ГМО – единственное, что остается! – Ганс Херрен, президент Института Миллениума, признанный на международном уровне ученый и эксперт по развитию.

– Трансгены распространяются путем инфицирования и размножения, при помощи вирусов! – Мэй Ван Хо, генетик и биолог, директор Института науки, Лондон, Великобритания.

Сотни людей из разных уголков планеты изобличали трансгены и выражали готовность вести борьбу с ГМО. Здесь, на Конгрессе, никому не приходилось доказывать важность заботы о будущем наших детей и внуков. Идиоты, обожающие с многозначительным взглядом глубокомысленно изречь, мол, мы же едим говядину, но коровьи рога у нас не растут, так что в трансгенах нет ничего страшного, остались за стенами зала заседаний. Собравшиеся выражали редкое единодушие, что лучше всего свидетельствовало о том, что бороться с трансгенной отравой можно и нужно. И, несмотря на то, что противостоять ГМ-лобби в России с каждым годом становилось всё труднее, Алена покидала Женеву в приподнятом расположении духа. Мы не одиноки в своей борьбе, у нас множество единомышленников по всему миру.

Когда её самолет приземлился в аэропорту «Шереметьево», в Москве был уже полдень. Пока ожидали багаж и попутно обсуждали Конгресс, Алене позвонил водитель и сообщил, что ожидает её у выхода в зал прилетов. Она предложила участникам делегации доехать с ней до города, если кому надо, что организовать было совсем несложно – российская делегация на подобных международных мероприятиях, как всегда, невелика. Но коллег либо встречали друзья, либо люди решили воспользоваться аэроэкспрессом, опасаясь попасть в пробку. Попрощавшись, Алена отыскала глазами ожидающего её водителя и направилась к нему. В этот момент завибрировал мобильный, и она достала трубку. Звонил Ник.

– Шароша, я немного опаздываю, – сообщил он. – Прости, любимая, не рассчитал время по пробкам с непривычки. Подождешь меня десять минут, хорошо? Тут уже свободно, быстро доеду!

– Ты взял машину? Не может быть! – улыбнулась Алена. – Я оценила подвиг! Представляю, как долго ты её мыл-заводил!

– Да, это было непростой задачей! – весело согласился он. – Но благородный мушкетер не может отказать своей королеве! Ничто не может стоять между нами, даже скоростное мытье машины.

– В смысле? – засмеялась она, – ты её на время мыл, что ли? Это такой новый тренд в генетике?

– Ты позвонила всего три часа назад, – укорил её Ник, – я, между прочим, поставил личный рекорд, чтобы успеть встретить тебя вовремя. Так что готовься, сейчас я приеду и буду задавать тебе самый серьезный вопрос на свете!

– Никоша, на этот раз шутка не прошла, – Алена иронично фыркнула. – Самолет из Женевы до Москвы летит почти четыре часа, я никак не могла позвонить тебе три часа назад. Так что экспромт оказался неудачным! – Она сменила интонации на ласковые и добавила: – Но мне очень приятно, что ты ко мне едешь. Я очень соскучилась и буду без ума от твоего появления, мой благородный рыцарь на чистом автомобиле!

– Это надо ещё разобраться, кто тут над кем смеется, – философски изрёк Ник. – Сначала звонишь, а потом говоришь, что не звонила… Это ещё что за гонщики?! Ночных дорог, что ли, не хватает… Шароша, я перезвоню! – он повесил трубку.

Алена убрала телефон и некоторое время разговаривала с водителем, ожидая прибытия Николая. После истечения обещанных десяти минут прошло ещё столько же, но он всё ещё не появился. Наверняка блуждает сейчас по аэропортовскому паркингу в поисках места или поставил машину по неопытности бог знает где и топает теперь пешком через весь аэровокзал…

– Алена Викторовна! Здравствуйте! – окликнул её смутно знакомый женский голос.

Она обернулась и увидела Анну Федосеевну, журналистку из рогожинского «Мнения. ру», где Алена работала двенадцать лет назад. За прошедшие годы женщина сильно постарела, но её глаза по-прежнему сохраняли все ту же энергичность. Пожалуй, это единственный человек из «Ай-Эм-Джи», которого она действительно рада видеть.

– Анна Федосеевна! – улыбнулась Алена. – Добрый день! Неожиданная встреча. Как ваши дела? Вы улетаете или прилетаете?

– На самолет опаздываю, – виновато улыбнулась та, – я вас случайно заметила, вот, решила поздороваться. Столько лет прошло… я наслышана о вашей деятельности, вы молодец, Алена, не каждый так сможет.

– Спасибо, – поблагодарила Алена. – А вам не опасно со мной разговаривать на людях? А то ещё уволят за связь с врагами народа, – она слегка усмехнулась. – У Виталия Федоровича повсюду глаза и уши, не боитесь, что донесут?

– Так вы же ничего не знаете! – спохватилась Анна Федосеевна. – Виталий Федорович умер четыре дня назад. Да и я уже на пенсии, мне бояться нечего.

– Умер? – подняла брови Алена. – Надо же. От чего? Захлебнулся собственной злобой?

– Бог ему судья, – махнула рукой женщина. – Хотя, признаться, никто не ожидал, он ведь никогда на здоровье не жаловался, всегда выглядел бодро. А тут вдруг умер. Совершенно внезапно, врачи говорят – ураганный отек мозга… – Она бросила взгляд на табло вылетов и виновато закончила: – Алена, вы уж меня простите, пора мне, а то точно опоздаю. Я ведь просто поздороваться подошла. Всего вам доброго, до свидания!

Анна Федосеевна ухватилась за ручку стоящего рядом чемодана и заторопилась к стойкам регистрации. Несколько секунд Алена смотрела ей вслед, обдумывая услышанное, как вдруг внезапная мысль острой иглой пронзила мозг. Ураганный отек мозга! Капланский умер так же, а Ник раскрыл его убийство и отдал материалы в… Ему позвонили от её имени! Это не было розыгрышем, он не шутил! Наверняка они подделали и её голос, и номер телефона! В памяти вспыхнул саднящий болью калейдоскоп воспоминаний: аэропорт двенадцатилетней давности, смс со словами «Поздравляю. Встречу в аэропорту. Гуру.», смятая в лепешку вишневая «семерка» и густо пропитанные кровью мягкие игральные кубики-талисман, лениво шевелящиеся на злобном и холодном осеннем ветру…

Алена буквально вырвала мобильный телефон из сумочки и торопливо набрала номер. Ник не брал трубку.

– Скорее, в машину! – обернулась она к водителю. – Мы должны найти его как можно быстрее! По дороге перехватить, да что угодно! Да скорее же! – Она схватила за руку ничего не понимающего водителя и бегом бросилась к выходу, не переставая на ходу набирать телефон Николая. – Ник, возьми трубку! Возьми же!

К месту аварии она смогла подойти только пешком. Растянувшаяся в обе стороны километровая пробка парализовала движение практически полностью. Обгоревшую искореженную груду металлолома, бывшую недавно стареньким «пассатом», уже потушили, но обломки автомобиля, кувыркавшегося на дороге, были разбросаны на стометровом участке. К смятой почти пополам машине Алену не пустили, и она, словно сквозь туман, смотрела, как спасатели вырезают куски расплющенного металла, пытаясь добраться до водительского сиденья. Потом прилетел вертолет МЧС с медицинской бригадой на борту… Кто-то что-то рассказывал о каких-то лихачах, мчавшихся на огромной скорости по шоссе. Один из них зацепил машину Ника, её развернуло посреди дороги, и в этот момент в нее на полном ходу врезался другой, удар пришелся прямо в водительскую сторону… Виновник умудрился выбраться из машины и скрылся. Некоторые даже говорили, что он был в каске и вообще одет, как мотоциклист, и сразу после столкновения его подобрал мотоцикл, другие утверждали, что он скрылся в чахлой лесополосе. Кто-то рассказывал что-то ещё… Медицинский вертолет улетел ни с чем. Врачи констатировали мгновенную смерть и запретили подпускать Алену к телу. Как в тот день её довезли до дома, она так и не вспомнила.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

Москва, район Южное Медведково, улица Студеный проезд, 18 апреля 2055 года, 22 часа 55 минут, время московское.

Дверной замок защелкал проворачивающимся ключом, и Марина вышла в коридор встречать мужа. Александр вошел в квартиру и осторожно закрыл за собой дверь, стараясь не шуметь.

– Привет, милая! – шепотом произнес он, стягивая с лица фильтрующую повязку. – Дашка спит? – он снял перчатки, кое-как сбросил с ног ботинки, скинул с плеч на пол небольшой городской рюкзак и поспешил к жене.

– Давно уже! – ответила она. – Ты опять всё пошвырял и мгновенно устроил в прихожей бедлам!

– Я всё уберу, – пообещал Александр, бережно обнимая её. – Потом! – Он ласково погладил Марину по сильно округлившемуся животу: – Как себя вел сегодня Юрий Александрович?

– Ворочался весь вечер, – пожаловалась она мужу. – Тебя ждал, наверное. Только сейчас успокоился. Ты почему так поздно? Я адвокату три раза звонила, а он трубку не берет!

– Он вместе со мной в отделении просидел всё это время, – поморщился Александр. – Там трубку лучше было не брать, хорошо ещё, что их не отобрали насовсем. Да и не помог бы Виталий Павлович ничем, ему временно приостановили действие адвокатской лицензии и запретили практиковать до окончания расследования. Сама понимаешь, сколько оно может продлиться.

– Нужно искать нового адвоката? – Марина сникла. – Где же мы возьмем столько денег…

Виталий Павлович был штатным адвокатом МАГБ, курировавшим, в частности, деятельность магазина Ассоциации, в котором работали Марина и Александр. Магазин являлся точкой розничной торговли МАГБ и занимался продажей чистых, или «органических», продуктов, не зараженных ГМО и гербицидами. Цены на такую пищу превышали стоимость трансгенных аналогов в три-четыре раза, но с этим поделать ничего было нельзя – МАГБ, испытывая постоянное давление со стороны гигантов, входящих в концерн «Сёрвайвинг Корпорэйшн», имела ограниченное количество сельскохозяйственных мощностей. Соревноваться с захватившими мировое агропроизводство транснациональными монстрами Ассоциация была не в силах, и потому объемы производства органической пищи оставляли желать лучшего. Ещё более усугубляла ситуацию полная невозможность выращивания чистых продуктов под открытым небом. Трансгенное заражение давно уже накрыло планету целиком, и избежать его можно было лишь единственным способом – ведением тепличного хозяйства в изолированном от окружающей среды цикле. Содержание посевов и животных в теплицах требовало больших расходов, что неприятно отражалось на конечной стоимости органической пищи. В связи со всем этим покупателей в магазинах МАГБ было немного, большинство предпочитало верить клятвам «СК» об абсолютной биологической безопасности трансгенов второго поколения, продуктами из которых был наводнен весь мир.

Единственным периодом, когда торговля в их магазинчике переживала бум, был 2048 год, когда в мире и разразилась генетическая катастрофа. В тот год началась лавинообразная рождаемость лигов, с тех пор из каждых десяти младенцев только один появляется на свет без генетической инвалидности той или иной степени. В мире вспыхнула паника, и люди, особенно беременные женщины и планирующие завести детей супруги, бросились в магазины МАГБ, до той поры востребованные незначительно. Пару лет от покупателей не было отбоя, очередь на чистые продукты составлялась на месяц вперед, и товар распродавался прежде, чем достигал прилавков. Однако время шло, а жуткая катастрофа не прекращалась. Эксперты МАГБ во всеуслышание заявляли, что критическая точка в употреблении ГМО миром уже пройдена и сама по себе проблема не исчезнет. Нужны жесткие и решительные меры. ООН согласилась с доводами ученых и даже приняла Закон о добровольной эвтаназии, но начинать повсеместное уничтожение трансгенов не торопилась. Откуда ни возьмись, возник весьма хваткий и энергичный господин Питер Смитсон, в мгновение ока развивший бурную и кипучую деятельность. Он едва ли не мгновенно объединил мировые агропромышленные, биотехнологические, химические, промышленные, фармакологические, финансовые и медийные гиганты в единый концерн «Сёрвайвинг Корпорэйшн», после чего провозгласил святую войну с захлестнувшей мир генетической катастрофой. Выразилась она в разработке «революционно новых» ГМО, не несущих вреда человеку. Попутно «СК» продавал страждущим различные виды обезболивающих препаратов и товаров, призванных облегчить страдания их детей-лигов, а также взял на себя борьбу с инфекциями и эпидемиями. МАГБ выступила категорически против каких бы то ни было трансгенов, с тех пор противостояние между этими двумя международными организациями росло с каждым годом.

На втором году работы в магазине Марина познакомилась с Александром. Он пришел на вакансию специалиста по эксплуатации холодильного оборудования и установок микроклимата, и хорошие отношения между ними сложились с первых дней совместной работы. Поначалу было не до семьи, стоять за прилавком приходилось подчас по две смены, но потом ажиотаж на органическую пищу стал спадать. Время шло, будущие родители тратили последние деньги на дорогое «чистое» продовольствие, но дети все равно рождались лигами. «СК» немедленно воспользовался этим фактом, чтобы лишний раз нанести удар по МАГБ. Ученые Концерна заявили, что мутации, приводящие к рождению лигов, сидят в спящих цепочках ДНК, которые достались нынешнему поколению от родителей, употреблявших в пищу ГМО первого поколения. И органическая пища не решит проблему лигов. Поэтому тратить большие деньги на чистую еду бессмысленно, гораздо разумнее питаться ГМО второго поколения, оно безопасно. Эксперты МАГБ подтвердили причину появления на свет детей-лигов, мутации действительно достались всем от родителей, бездумно употреблявших в пищу всё подряд, лишь бы дешево и вкусно, но заявили, что повторять их ошибки не просто неразумно, но и смертельно опасно. Как и в случае с ГМО первого поколения, опасность или безопасность трансгенов второго поколения на человеческом примере никто не доказал. Зато косвенных свидетельств опасности великое множество. Трансгены необходимо запретить, мир должен перейти на органическую пищу, иначе ещё через сорок лет у нас не будет рождаться ни одного здорового младенца вообще, не то что каждого десятого.

В обществе немедленно вспыхнула буря различных эмоций, не утихающих и по сей день. Концерн обвинил Ассоциацию в лоббизме и прочих корыстных целях. Ассоциация предъявила Концерну обвинения в глобализме, причинении планете экологического ущерба и обмане мировой общественности. Но противостоять безграничным возможностям «СК» не хватало сил, и МАГБ быстро теряла свои позиции. В конце концов, торгующие органической пищей магазины Ассоциации вновь потеряли популярность. Высокие цены и всё расширяющаяся генетическая катастрофа развеяли у людей веру в чистые продукты, и поток покупателей иссяк. С тех пор в магазин заходили в основном беременные женщины и совсем уж фанатично относящиеся к своему здоровью люди. Работы стало мало, и Марина с Александром оказались предоставлены друг другу.

Спустя полгода они поженились, ещё через полгода врачи МАГБ констатировали наличие у ребенка, находящегося в утробе матери, генетическую инвалидность. Даша родилась хилой, с двумя ложными суставами на правой ноге. Оба родителя наотрез отказались подписать прошение об эвтаназии. Теперь Даше пять лет, и она даже ходит самостоятельно, специально для дочки Александр собственноручно смастерил чулок-костыль, удобно облегающий покалеченную ногу и предохраняющий ложные суставы от самопроизвольного складывания. Даша была смышленым ребенком, уже умела читать и с удовольствием возилась с детскими книжками, что позволяло Марине отвлекать дочь от постоянной ноющей боли в суставах, мучающей ребенка. На обезболивающие препараты и еду уходили все скромные доходы их маленькой семьи, и если бы не помощь родителей, супругам пришлось бы совсем тяжко.

Особенно теперь, когда Марина находится на девятом месяце беременности вторым ребенком и оба они остались без работы. Их магазин закрыли после того, как неделю назад ООН признало МАГБ террористической организацией, ответственной за преступления доктора-убийцы Уэйна и едва ли не все остальные злодеяния мира. Как только об этом решении объявили СМИ, магазин атаковала толпа. Среди нападающих были и ярые противники лигов, часто устраивавшие возле входа пикеты протеста и швырявшие по ночам камни в витрины, и просто незнакомые люди, и даже несколько человек, которых Александр помнил по акциям «заботливых». Похоже, политическая или моральная сторона вопроса толпу совершенно не интересовала, зато возможность разграбить прилавки с продуктами оказалась слишком привлекательной. Полиция совместно с представителями Службы Безопасности «СК» подъехала в самый разгар погрома, что спасло Александра и остальной персонал магазина от тяжелых последствий. Муж отделался несколькими кровоподтеками и ушибами, но на этом его злоключения не закончились.

С того дня его почти ежедневно вызывали для дачи показаний по делу МАГБ то в полицию, то в Службу Безопасности «СК», получившую полномочия для расследования совместных преступлений доктора-убийцы Уэйна и Ассоциации даже большие, чем Интерпол. И каждый раз эти допросы становились всё длительнее. Марина всерьез опасалась, что какой-нибудь ушлый следователь из «СК» ради собственной карьеры пожелает переквалифицировать Александра из свидетеля в обвиняемого, и известие о лишении лицензии единственного доступного их семье адвоката заставило её испугаться не на шутку. Денег на дорогостоящих юристов у семьи безработных родителей с пятилетним ребенком-лигом на руках нет, а адвокаты, которых в подобных случаях с готовностью предоставляет «Сёрвайвинг Корпорэйшн» совершенно бесплатно, пугали её ещё сильнее, чем необъективные следователи.

– Не волнуйся, милая, всё будет хорошо! – Александр погладил жену щеке. – Пока беспокоиться не о чем. Вроде бы следователи настроены к нам достаточно дружелюбно. Они не пытаются меня ни в чем обвинять, и даже ни разу не вызвали на допрос тебя, а ведь ты работала в магазине на полтора года дольше.

– А что может знать обычная продавщица? – пожала плечами Марина. – У меня даже высшего образования нет, я ведь в магазин устраивалась в надежде на университет заработать. Кто знал, что так всё случится… О чем я им могу рассказать? О том, как крупу взвешивать?

– А о чем может рассказать техник, который в магазине холодильники чинит? – парировал Александр. – От бухгалтера и то больше шансов узнать о каких-нибудь махинациях, если они вообще были. Но следователей интересует не это, во всяком случае, мне ни разу не задали ни одного вопроса о всяких хищениях, двойной отчетности или что там обычно ищут в таких случаях.

– Всё роют под тепличное хозяйство? – Марина, одной рукой придерживая живот, другой повела мужа на кухню. – Пойдем ужин разогревать. Всё давно остыло.

– Ничего, – улыбнулся муж, – я так есть хочу, что справлюсь с любой едой и без микроволновки!

– Вот ещё глупости, – нахмурилась Марина. – Тебя хлебом не корми, дай только все с ног на голову перевернуть. То вещи по всей квартире разбросаны, как после урагана, это Сашенька с работы домой вернулся. То сковородка с едой на столе стоит открытая с грязной вилкой, это Сашенька на работу торопился и в микроволновку не заглянул, где тарелка стояла полная, надо было лишь разогреть, и потому кушал прямо со сковородки холодное!

– Ну, бывает, – признал Александр, – может же человек иногда проспать и спешить на работу. Кстати, о работе! Мне позвонил приятель, завтра в три собеседование в одной конторе. Может, возьмут в штат по специальности.

– Правда?! – обрадовалась Марина, – вот здорово! А то стыдно уже у мамы денег просить… – Она сделала паузу и неуверенно попросила: – Саш, мне завтра утром на УЗИ и к гинекологу. Сходи со мной, а? Мне страшно…

– Конечно, схожу, какой разговор! – закивал он, отбирая у неё тарелку с едой и ставя её в микроволновку. – Давай, я сам! – Он закрыл дверцу и ткнул пальцем в кнопку подогрева. – Пойдем вдвоем, посмотрим на Юрия Александровича! Ты же знаешь, я с удовольствием.

– Знаю, – Марина уселась на стул и виновато улыбнулась мужу, – но мне всё равно страшно. Я попросила маму, она посидит завтра с Дашей.

– Да всё отлично будет, я тебе говорю! – Александр весело коснулся пальцем кончика её носа. – Не переживай зря, тебе вредно в таком положении. Даже не думай ни о чем плохом! Тебе же в прошлый раз врач сказал, что отклонений не выявлено. Вот и не распускай нюни раньше времени. И вообще, давай сменим тему.

– Хорошо, – вздохнула Марина. – Саш, а что там в полиции происходит, почему тебя так долго дергают? Они что-то нашли в тепличном хозяйстве?

С момента запрещения МАГБ полицию, и особенно следователей «СК», интересовала деятельность небольшого тепличного хозяйства МАГБ, размещенного в Подмосковье. Именно оттуда их магазин получал продукцию для реализации. Концерн в одночасье набросился на все предприятия МАГБ по всему миру, но оказалось, что основная часть семенных фондов и животных эмбрионов за несколько недель до запрещения МАГБ была признана бракованной и, согласно документам, уничтожена.

– В том-то и дело, что до сих пор ничего не нашли, – ответил Александр. – Там словно кто-то знал о готовящихся гонениях. Весь генофонд вывезли неизвестные лица в неизвестном направлении. Теплицы стоят фактически заброшенные, там только сторожа и разнорабочие из числа жителей окрестных деревень и поселков. Персонал тоже ни о чем не знает, никто даже толком ничего не видел. Бракованный фонд вывозился ночью. Следователи «СК» роют землю так, что пыль столбом стоит. Поговаривают, что где-то в Концерне существует утечка. Один раз я даже слышал, что у МАГБ в «СК» есть глубоко внедренные агенты, но это уже больше похоже на сплетни любителей детективов. В общем, теплицы теперь принадлежат «СК», и они вроде даже не собираются увольнять сотрудников сразу, ждут сбора урожая и обещают трудоустроить всех желающих, кто не будет уличен в подрывной деятельности против Концерна. Но сохранять производство они не собираются, говорят, экономически невыгодно и нецелесообразно с точки зрения перспектив. ГМО второго поколения, мол, абсолютно безопасны и дешевы, смысла в органической пище нет. Идиоты.

Микроволновка звякнула, сообщая об окончании разогрева, и Александр достал из печи тарелку с едой. Он взял в руки вилку и с подозрением посмотрел на жену:

– Что ты сегодня ела?

– Ешь, ешь, – улыбнулась она в ответ. – У нас ещё осталось немного чистых продуктов, я ни за что бы не стала кормить Юрия Александровича чудесными ГМО второго поколения! Мама помогла деньгами, думаю, хватит на неделю.

– Это хорошо, я как раз на работу устроюсь, – закивал муж, забрасывая в рот пищу со скоростью снегоуборочной машины. – Возьму аванс, если что… – он невнятно пробубнил что-то ещё.

– Хватит болтать с набитым ртом, – Марина укоризненно нахмурилась и встала со стула. – И постарайся жевать, мы никуда не торопимся! – Она достала из шкафчика кружку и направилась к электрочайнику.

Утром Александр созвонился с кем-то из приятелей, и в женскую консультацию их отвезли на машине, чему Марина обрадовалась. В последнее время ездить беременной в общественном транспорте становилось всё страшнее, в мире то тут, то там вспыхивали неизвестные болезни и не поддающиеся лечению эпидемии, вызванные мутировавшими под действием трансгенов вирусами. Почти всегда зараза максимально быстро распространялась именно среди массовых скоплений людей, и Всемирная Организация Здравоохранения настоятельно рекомендовала всему миру избегать тактильных контактов в общественных местах и пользоваться перчатками и лицевыми повязками. Концерн «СК» предлагал недорогие модели подобных фильтров-повязок в каждом своем магазине, и мало кто оказывался настолько смел или глуп, чтобы игнорировать рекомендации ВОЗ. Тусонская бактерия и её аналоги хоть и были далеко, но являлись вескими основаниями доверять медикам. Увидеть на улице человека без перчаток и лицевой фильтр-повязки давно уже невозможно, но все равно страх за здоровье будущего ребенка не давал Марине покоя. Заходить в метро или автобус она боялась, а услуги такси теперь были востребованы и стоили недешево.