Текст книги "Шаг в небо"

Автор книги: Сергей Слюсаренко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Глава третья

В десять часов утра ялтинские пляжи уже заполнены под завязку. Разделенные молами, уходящими далеко в море, они похожи на микроскопические государства. Каждый пляж – уникальное, на один день созданное, общество. Со своими законами и традициями. К этому времени уже закончены утренние схватки за место под солнцем, недалеко от среза воды установлены зонтики, обозначающие занятые удачливыми курортниками лучшие места. Все проблемы решены, пляж забит отдыхающими настолько, что добраться до воды, а тем более до пива на набережной, не наступив на чужую подстилку, невозможно. Но особых претензий к перемещающимся нет, все придаются отдыху и умиротворению.

Над пляжем царил покой. Ушлые ребята на моторных лодках катали самых смелых курортников на привязных парашютах. Остальные или купались, или, лежа на надувных матрасах, созерцали белёсый горизонт. Звенящая пустота безоблачного неба расслабляла и успокаивала. Поэтому, когда над морем на малой высоте пронеслось несколько военных самолетов, рев двигателей зло и тревожно ударил по ушам отдыхающих. Строй черных машин выглядел совершенно неестественно в этом утреннем покое.

– Наверно, сегодня авиа-праздник, вон, перехватчики резвятся, – один из пляжников проявил невиданную эрудицию. Впрочем, про авиа-праздник он придумал только что.

Истребители, или перехватчики, как назвал их все тот же знаток, не ограничились простым пролетом вдоль прибрежной полосы. Почти растворившись в жарком мареве за Медведь-горой, они вернулись в поле зрения, выскочив со стороны гор. Как раз на траверзе Ялты они перестроили свой порядок и плюнули в сторону Турции ракетным залпом.

– По мишени стреляют. Мастерятся, – произнес тот же курортник.

Куда и зачем они стреляли, на самом деле не знал никто. Через мгновение, словно в нереальном мире, ловкие истребители превратились в огненные облачка. Праздные наблюдатели не успели даже понять, что происходит. Над берегом зависла гнетущая тишина, так у человека, увидевшего что-то ужасное, но не имеющее к нему отношение, на миг замирает сердце.

В море, недалеко от берега, стали падать обломки. Пляжники, не отрываясь, смотрели вверх с надеждой увидеть купола парашютов. Но над морем все также парил только один, привязанный к катеру. И тут все увидели, как из-за горизонта, куда только что улетели ракеты перехватчиков, появилась группа летательных аппаратов незнакомых очертаний. Она шла низко-низко над морем без всякого звука и инверсионного следа. Движение завораживало и пугало одновременно. И был это скорее даже не полет, а пожирание пространства. Когда стая, мерно взмахивая короткими плоскостями, подлетела ближе, стало понятно, что таких аппаратов никто и никогда раньше не видел. Но было в этих летящих гигантах что-то чужое и злое, несущее смерть. Один из них протарахтел еле слышной очередью, как будто кто-то стрелял, накрыв пулемет подушкой. Висящий под развлекательным парашютом человек растаял кровавым туманом. Казалось, в тишине, повисшей над пляжем можно услышать звук рвущейся газеты за сотню метров.

Стая чужаков, словно в нарушение всех привычных законов аэронавтики, зависла над морем, словно присматриваясь к пляжу. Люди на берегу не могли оторваться от этого зрелища – жуткого и тревожного, словно играя с чужаками в гляделки. А потом черные аппараты пыхнули коротким пламенем, как из зажигалки. Пляж сразу отозвался – сначала криками боли, потом истеричными воплями, тех, кто не пострадал. Берег превратился в месиво камней и человеческих ошметков. Те, кто выжил в этой кровавой бане, ринулись к выходу. Обезумевшая от ужаса толпа сразу заблокировала лесенку, ведущую с пляжа на набережную. Страшные аппараты, приблизившись так, что было видно каждую царапину на обшивке, зависли над мечущейся толпой. И, подождав мгновение, короткими залпами уничтожили все живое на пляже. При этом казалось, что крылатые машины выполняют какую-то простую, и обыденную работу. Спокойно и без эмоций. Один из них чуть отвернул в строну и огненным плевком разнес большого надувного чебурашку, сиротливо покачивавшегося на розовой волне, на границе пляжа и моря.

Ударный авианосец Третьего Тихоокеанского флота США «Миссисипи» срочно отрабатывал процедуры перехода к боевому дежурству в особый период. Кроме того, офицеры и специалисты переключались на полную автономию сбора разведданных. Все системы навигации должны были отныне полагаться не на спутниковое глобальное позиционирование, а на данные собственных приборов. Хорошо хоть АВАКСы, кружившие высоко в небе над зоной контроля «Миссисипи», пока обеспечивали информацией. Несмотря на неимоверно сложную задачу, требовавшую полной отдачи от технического персонала, в отсеках корабля царил порядок и тишина. Шла большая напряженная работа, она была расписана до самых мелочей в заранее вызубренных инструкциях и уставах.

Тем более неуместным на этом фоне прозвучал сигнал тревоги. Что ещё? Кому понадобились тренировки в такое время? В то, что тревога была не учебная, мало кто верил. На самом деле, на авианосце не было ни одного человека, знакомого с настоящей, именно боевой, тревогой. Все, чего опасались последние годы – это атаки террористов-смертников на утлых суденышках. Но не в центре же океана, где до любого берега идти и идти? Для стороннего наблюдателя корабль наполнился суетой и неразберихой. Но на самом деле каждый знал, что ему делать. Забегали матросы и обслуга, из недр многопалубного трюма на палубу стали, как гильзы из затвора, выскакивать боевые машины со сложенными крыльями. Палубные тягачи немедленно растаскивали их по штатным местам. В кабинах уже сидели пилоты. А под развернутыми крыльями люди в оранжевых жилетках прилаживали на подвесках всю необходимую в таком случае смертельную ношу. Но пока никто ничего не понимал. Да и понимать и не требовалось. Важно уложиться в нормативы. Через некоторое время кажущаяся суета прекратилась. На палубе стоял грозный строй боевых самолетов с полными баками и боекомплектами. Все ждали, что сейчас капитан поздравит с успешным выполнением норматива и даст команду сворачивать технику, а экипаж в душе помянет капитана и его учения нехорошим морским словом. Капитан действительно обратился к команде незамедлительно.

– Уважаемые господа. Это не учебная тревога. Системы дальнего обнаружения показали, что в нашем районе находится неопознанный объект стратосферного базирования. Президент отдал приказ всем средствам стратегического сдерживания перейти к полной готовности отражения агрессии, если таковая будет проявлена. Аналитики выясняют происхождение объекта. Сам объект на сигналы не реагирует, принадлежность не сообщает. Возможно это гигантский аэростат русских, потерявший управление. Но призываю всех оставаться бдительными, находиться на местах согласно расписанию и ждать указаний.

Указания долго ждать не пришлось. От странного объекта отделились два небольших летательных аппарата и взяли прямой курс на авианосец. Звено перехватчиков смогло только сообщить, что ничего подобного раньше не наблюдали. И исчезло из эфира. Системы дальней противоракетной обороны флота оказались бесполезными. Агрессоры, не нарушая синхронности строя, ушли от ракет ловким маневром. На корабле только успели понять, что маневры эти сопровождались невероятными, невозможными ускорениями. Но авианосец смог защитить себя, не зря он был гордостью флота. На ближних подступах к кораблю в дело включились скорострельные многоствольные пушки малого калибра. Они работали под полным контролем компьютера, связанного с радарами. Рявкнув короткой очередью, пушки повесили на пути чужих облако вольфрамовых микро снарядов. Небо стало непроницаемым для неведомых аппаратов, превратив их в пыль. Это было хорошо видно с палубы авианосца. А в приборных отсеках корабля прозвучало совсем нештатное, громкое «ура!». Никто не сомневался в мощи «Миссисипи». И не успел усомниться. В небе над океаном вспыхнула белая полоса. Она соединила громаду, висевшую в стратосфере, с «Миссисипи». Казалось, для луча расстояние ничего не значило. Коротко прочертив по палубе, луч аккуратно разрезал корабль на две половинки. Через полчаса только мусор на воде напоминал о том, что лучший в мире авианосец был здесь совсем недавно.

Сержант Владимир Настоящев делал дембельский альбом. Хотя до приказа оставалось больше четырех месяцев, но такую ответственную работу надо было начинать заранее. И главное – правильно приделать на плотную обложку альбома самое дорогое – чеканный барельеф танка Т-112. Настоящеву очень повезло с этим барельефом. В последний призыв, когда прибыло пополнение, Владимиру удалось первому выяснить, что Мусса Капишев – доходяга из Осетии, был на гражданке чеканщиком. Делал сувениры для туристов. В общем – Мусса сделал первую чеканку для Настоящева, а очередь к мастеру уже выстроилась ого-го! Танк был как настоящий, правда ствол орудия торчал не совсем правильно, и Настоящев даже съездил по рылу Капишеву для начала, но тот объяснил, что все дело в перспективе. Ну – пенделя дать салаге всегда надо, тем более мог бы сразу сказать про эту перспективу. Но потом Мусса совсем исправился – он на борту танка даже сделал правильный номер – именно его, Настоящего, машины. За это Настоящев даже пообещал, что когда они будут вместе в наряде, Мусса может дрыхнуть, сколько захочет. Если Мусса, конечно, сделает ещё дембельский поезд из фольги, для последней страницы альбома. Аккуратно разгладив медную картинку, Настоящев убрал остатки клея, чтобы обложка была совсем классная, как на фабрике деланная. Альбом Владимир запаковал в специальный пакет, чтобы не отсырел и завернул в кусок черного холста, который ему как-то подарил каптер в знак дружбы. И тут взвыл сигнал тревоги. Настоящего никто не предупреждал, что будет тревога. Он же не салабон какой-то, и про все учения знал заранее. Через мгновение, проклиная всех и вся, он уже мчался к боксам, выполнять отработанные за долгие месяцы службы свои штатные функции командира танка. Выстроившиеся у своих машин экипажи, ждали обычной процедуры – комдив должен был похвалить лучших, накостылять худшим и отдать приказ вернуть машины на места. Однако этого не произошло. Приказано было маршевой колонной следовать за головной машиной.

Боевой приказ получили одновременно Таманская дивизия, Шестая Тульская танковая армия и мобильные тактические войска ракетной обороны. Предполагалось, что силами объединенной танковой армады, переходившей в прямое подчинение министру обороны России, объект, совершивший несанкционированную посадку в районе Зарайска, будет взят в тройное кольцо. Четвертое кольцо должны были составить средства залпового огня. Ракетчики обеспечивали поддержку на дальних подступах. Строгий приказ требовал огня не открывать, на провокации не поддаваться и ждать команды. Объект поражал своими размерами. Как будто черный, матово лоснящийся бункер диаметром в десяток километров возвышался там, где ещё вчера было никому неведомое село Посторки. Войска, развернутые в считанные часы, застыли в тревожном ожидании. «Ждут переговорщиков» – пошел слух.

Экипаж сержанта Настоящева занял свое место в первом кольце. Отсюда даже и без оптики было хорошо видно эту лоснящуюся кучу. Словно кто-то насыпал среди поля гору асфальта и разгладил её, превратив в черную, гладкую тушу. Только асфальта столько много не бывает. После суточного стояния в кольце глаза у танкистов просто слипались. И хоть договорились спать по очереди, пользы от такого сна, в раскаленной на солнце машине, было мало.

С утренними лучами солнца стало чуть полегче. Помог шоколад, розданный экипажам и сваренный на тайном кипятильнике кофе. Настоящеву было уже наплевать, на то, что начальство учует запах нештатного напитка. Что-то подсказывало, что сейчас командованию не до кофе и не до строгого соблюдения устава.

Через триплекс мир вокруг казался слегка игрушечным. Словно в кино. В какой-то момент сержант уловил, что в этом мире что-то изменяется. Сначала громада объекта подернулась радужной рябью и пыхнула вокруг себя голубым пламенем. А потом, уже заворожено наблюдая, как порозовело, а потом потекло стекло триплекса, Настоящев понял – дембеля не будет.

Тройное танковое кольцо, собравшее в себе львиную долю бронетанковых сил России, оказалось бесполезным… На месте грозных машин остались бесформенные, оплывшие куски металла. Даже боезапасы не успели сдетонировать. Вторым ударом объект уничтожил все живое и неживое на расстоянии четвертого кольца. Одновременно был нанесен лучевой удар по всем стратегическим и тактическим объектам страны. Армия России была уничтожена за несколько минут. Впрочем, и с армиями других стран практически одновременно произошло то же самое.

А я просто спал. Окна моей комнаты смотрят во двор и по утрам никто, никакие городские звуки, не мешает мне спать сколько угодно. Плеснув в лицо водой, и почистив зубы, я постепенно пришел в бодрствующее состояние. Окно со стороны кухни выходит на старые районы. Там дома невысокие и видно небо далеко до горизонта. Я люблю, сидя на кухне с чашкой кофе, смотреть туда, в далекое небо. Красиво и спокойно. Мое сегодняшнее созерцание прервал рев истребителя, промчавшегося чуть ли не на бреющем полете. Я подскочил, стряхивая горячий кофе с джинсов, чтобы не промочить их насквозь. Да ведь все вчерашнее не сон! Не плод воспаленной фантазии после игры. Я пошел в другую комнату, туда, откуда видна была центральная улица. В сторону окраины тянулась бесконечная череда автомобилей, автобусов. По тротуару, сплошным потоком, как колона на демонстрации, шли люди. С сумками, рюкзаками, некоторые с маленькими тележками, и все в одну сторону. И ничего праздничного или тожественного в их движении не было.

Телевизор тревожным голосом передавал сообщение комитета гражданской обороны. Именно голосом. На фоне неподвижной картинки с изображением букета цветов. Комитет призывал граждан сохранять спокойствие и выполнять инструкции и указания уполномоченных лиц. Кто такие уполномоченные, не объяснили. Кроме того, сказали, что поддаваться провокационным воззваниям так называемого «Комитета спасения» об эвакуации населения из крупных городов нельзя и что комитет этот – политические спекулянты. Я ничего не понимал. Потом выступил Президент. Что-то часто он стал выступать. Он долго и нудно бормотал про навеки избранный европейский путь развития и про то, что мы – это не наш сосед. Что мы совсем даже наоборот, про истоки цивилизации и потом ляпнул, что наша страна открывает дружеские объятия для гостей планеты и что отныне мы вместе пойдем к процветанию гуманности и демократии и потом ещё какую-то ерунду.

От этого популистского бреда, подавляющего психику как взгляд удава, меня оторвал телефонный звонок. О, Сашка!

– Андрюха, ты что там? Надо валить! Поехали со мной, к моим родичам в село. Там никто никого не тронет, – Сашка тараторил с истеричными нотками в голосе. Он, конечно, паникер. Вечно перед сессией трясется.

– Слушай, я только проснулся. Я не понимаю что там? Спутники на голову падают? – я говорил почти правду. Что-то я уже понимал.

– Да ты что? Радио не слушаешь? В Штатах половина крупных городов сожжена. От Москвы только башня Останкинская осталась! – Сашка перешел на крик. – Они же и наш город разнесут! Они все войска на Земле уничтожили в два часа!

– Да кто они? – я мог бы и не спрашивать.

– Ну не придуривайся! Весь вечер вчера передавали. Инопланетяне прилетели. Ладно, не валяй дурака. Через час на автозаводе, возле метро. Жду.

Да никуда я не поеду! Вон родители вернутся из отпуска, так что я им, записку оставлю? «Уехал в эвакуацию». Дурь какая-то. Тем более, в стране нашей никаких армий нету. Только милиционеры, как тараканы, развелись, да и то последние дни ни одного не видно. И презик наш распрекрасный, вон заявил – «С распростертыми объятиями». Мало, что придурок, а понимает, с силой лучше не спорить. Я опять поймал себя на мысли, что рассуждаю категориями, которые ещё вчера показались бы просто плохим фантастическим романом. Кстати, Толик, он-то все знает наверняка, не зря его отец в Госбезопасности работает. Позвонить надо.

Толик мне спокойным, даже слегка поучительным голосом рассказал последние подробности. О том, что наше руководство, после того как российские истребители спровоцировали конфликт в Ялте, объявили о полном несогласии с действием Российских властей, о том, что от Китая осталась просто мокрое место, о том, что сейчас готовится церемония встречи гостей, и страна наша теперь чуть ли не центром земной цивилизации стала. И о том, что есть мнение, что наступают новые прекрасные времена. Я сначала не понял, что так больно царапнуло меня в его рассказе. Конфликт в Ялте. Что за конфликт в Ялте?

– А нету теперь Ялты. Один домик с башенкой возле обломков фуникулера торчит, – Толик со злорадством сообщил мне об этом. Ну конечно, ему в Ялте как-то в ухо дали, вот он успокоится и не может.

– Толик, у меня там родители…, – я почувствовал, как все начинает плыть у меня перед глазами.

– Ну, не знаю. Ты должен понять, шансов мало. Сейчас надо…

Я бросил трубку.

Сотовый телефон родителей не отзывался.

В Интернете я нашел сайт. Там вывешивали списки погибших в Ялте. И ещё что-то вроде доски объявлений – кто кого ищет. Там я нашел маленькую заметку:

«Андрюша, с нами все в порядке, родители». И все – ни от кого, ни кому. Так похоже на моих. Наверное, действительно, все в порядке. Мне стало легче.

Глава четвертая

Для встречи на центральной площади города строили праздничные трибуны. Чужих называли «сентаирами». Причем никто так и не смог мне объяснить, почему. Последние два дня в мире все было относительно спокойно. Уничтожив практически все военные объекты на Земле, чужие затихли. Высадившись в разных местах, они затаились своими черными холмами по всей планете и ничего не предпринимали. А у нас почему-то решили, что для них надо организовать прием. Из всяких железных трубок и досок соорудили нечто вроде амфитеатра. Даже сценарий написали. Как будут члены правительства приветствовать сентаирских гостей. А потом пройдет концерт народных коллективов на сцене, внутри этого самого амфитеатра. Сцена красивая, с кучей поперечных труб, на которых были установлены прожектора. И лазерное шоу обещали. Правда, в магазинах так ничего из еды и не появилось. Но на базаре можно было ещё что-то купить. А мне много и не надо. От родителей вот вестей все не было. Но мне, в милиции, куда я пытался обратиться, сказали, что там сейчас работает комиссия, развернуты госпиталя, и, кроме того, число жертв преувеличено, но до полного окончания расследования никто домой не вернется. Чтобы я не дергался и не беспокоился понапрасну. И что у них и без меня хватает…

Телефон Ивы не отвечал. Она могла, как многие другие, уехать из города. Сашка мне звякнул потом, уже перед самым отъездом. Обозвал беспечным ослом. А Толик совсем куда-то пропал. Ну, он всегда деловой был. Небось, пригласительный билет на встречу добывает. Точно, в правительственной ложе будет.

Однажды позвонила Алка – та самая Эмаль. Звала в бар пойти. Можно подумать… Никуда я не пошел. Сказал, что готовлюсь к приему чужих. В общем, несколько дней прошли в каком-то вязком ожидании. Интернет не работал, по телевизору показывали народные танцы с саблями и пиками, очевидно для того, чтобы продемонстрировать сентаирам наше миролюбие. На улицах было пустынно. Чиновники из всяких правительственных контор бегали бледные и невменяемые. Впрочем, невменяемые они были всегда. Однажды в подъезде я встретил самого Саламовича. У нас в доме жил министр. Без портфеля, но все-таки министр. Он поздоровался и спросил, как жизнь у юного студенчества. На мой ответ, что нормально и оптимистично, он сообщил, что в будущем мы будем опора всему, и что вот-вот на Земле настанет полное процветание. Заладили все как один – процветание, процветание… Уже много лет идем к процветанию. И все дальше от него. Наверное, так разогнались на этом пути, что проскочили в самом начале и не заметили.

А потом наступил день встречи. С утра по радио и телевизору сообщили, что от объекта, ближайшего к нашему городу вылетела целая эскадра аппаратов, и что они кружат над городом, и власти призывают все население страны приветствовать наших небесных братьев. Также объявили, что все правительство и лично Президент находятся на месте встречи, на празднично украшенных трибунах. И работают все радиостанции и центральное телевидение. Телевидение действительно работало. Показывали ту самую площадь с амфитеатром. В правительственной ложе, как обычно никого не было, высшие чиновники заранее не приходили. Зато места на трибунах были заполнены веселой толпой. Я даже постарался Толика высмотреть, но там сидели в основном какие-то мордатые бонзы от власти и бизнеса. Кто же еще мог так в жаркий день вырядиться? Я не стал пялиться в ящик, попытался убрать в квартире, вдруг родители скоро приедут.

Я почти сложил газеты, как в телевизоре раздались возгласы и заиграла громче музыка. Народ на трибунах захлопал – в центральную ложу вошли наши власти. Потом камера развернулась в сторону неба. Там летели аппараты сентаиров. Было в этом полете что-то завораживающе и ужасное. Аппараты с трудноуловимыми формами, казалось, прилетели из полузабытой и страшной сказки. Обтекаемые фюзеляжи и плавное движение округлых прозрачных крыльев… Они выглядели как силовые поля в фантастическом фильме. Взмахи крыльев у всех трех аппаратов были синхронны. И похожи на движения морских чудовищ в темной бездне, изгибающих крылья-плавники спокойно и зловеще. Без каких-либо маневров аппараты приземлились в центре амфитеатра. Откинулись верх боковые люки и из них на арену вышли обычные люди. Одетые почти нормально. Пиджаки с повязками на руках, высокие шапочки с козырьками. В руках обычные, старомодные винтовки. Никакие это были не чужие. Они быстро организовали редкий строй вокруг летательных аппаратов и внимательно уставились в никуда. Камера развернулась и показала нашего президента хлебом-солью в руках, вместе с премьер-министром и ещё каким-то шишками. Он шел, явно побаиваясь, по направлению к цепи вооруженных людей. Они, впрочем, на него не реагировали.

Из люка одного из аппаратов вышел ещё один человек. Было в его движениях и взгляде что-то такое, что стало сразу понятно – он главный, а те в цепи – так, охрана. Спокойные движения. Никаких повязок или кепочек. Никакого оружия. И орденская планка на твидовом пиджаке. Президент оценил обстановку, остановился возле оцепления и повернул радостно улыбающееся лицо в сторону этого человека. Тот сделал краткое движение рукой, цепь разомкнулась, как бы приглашая гаранта со свитой. Но у того был свой сценарий приема. Он остановился и начал речь, которую было хорошо слышно всем. На лацкане президента висел микрофон.

– Дорогие наши звездные братья. Я, как президент страны, от имени моего народа и нашего правитель…

– Кто, кто ты? – сентаир перебил президента. И его голос был слышен всюду и четко. Говорил он по-нашему совершенно чисто, без малейшего акцента и, мне показалось, с издевкой.

– Я, президент страны, рад…, – опять начал свой спич наш.

– Здесь нет стран и президентов. Здесь наш форпост. А неавторизованное присвоение власти карается по закону, – чужой отдал короткий приказ, который был слышен только охране. Несколько человек из оцепления, казалось, с ленцой подошли к президенту и скрутили ему руки назад. Охрана высших лиц, стоявшая неподалеку, даже не попыталась помочь – они видели, куда направлено оружие оцепления. Хлеб-соль упали на землю. Президента и премьер-министра волоком потащили к сцене, где в тупом изумлении стоял ансамбль народного танца. Потом из своих летательных аппаратов люди с повязками притащили веревку, ловко перекинули её через трубу над сценой и также ловко надели на шею президенту и премьеру петли. И столкнули их с края сцены. При гробовом молчании тысяч людей тела повешенных судорожно задергались. Но ненадолго.

Тишину прервал спокойный голос чужого.

– Я рад приветствовать местное население от имени нашей цивилизации. Мы надеемся на сотрудничество и понимание целей нашей деятельности. Нарушение законов будет наказываться. Мы не жестоки. Мы создаем порядок. Те, кто будет преданно сотрудничать с нами, будет обеспечен всем необходимым. Идите домой и трудитесь.

Сказав это, он спокойно повернулся ко всем спиной и скрылся внутри своего аппарата. За ним потянулось оцепление. Один из этих, с повязками, перед тем как войти, оглянулся как раз в камеру. Толик, мой приятель.

Уже давно исчезла картинка в телевизоре, он просто шумел и рябил серо-черным, а я все сидел и смотрел в одну и ту же точку на экране. Что же произошло? Почему никто и не шелохнулся, чтобы защитить президента от чужих? Хоть он и полный придурок, конечно, но все равно… И почему там Толик? И вообще, что за люди прилетели? Или это просто хорошо разыгранная комедия государственного переворота? Хотя, какого, к черту, государственного? Вон уже – многих государств и нет вообще.