Текст книги "Имперские войны: Имперские танцы. Имперские войны. Имперский гамбит"
Автор книги: Сергей Мусаниф
Жанр:
Боевики
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц)
Пока Юлий выдирал из трясины одну ногу, увязала вторая, и на то, чтобы выбраться из болота на кочку и упасть рядом с Клозе, у Юлия ушло минут пять. За это время истребитель благополучно успел погрузиться, и о его недавнем присутствии напоминала только цепь идущих из глубины пузырьков.
Клозе свалился на спину и принялся кататься по земле. Сначала Юлий решил, что у него начались предсмертные судороги, но выяснилось, что Клозе просто ржет. И, насколько мог судить Юлий, это была не истерика, а веселый искренний смех человека, на глазах которого комик только что отмочил сногсшибательную хохму.
Юлий обозвал Клозе нехорошим словом, вытащил из непромокаемого комбинезона пачку сигарет и закурил.
Его истребитель утонул, половина его группы отлетала свое, до имперской территории было более двухсот километров и в округе в любой момент могли появиться повстанцы, а постоянный собутыльник, кажется, сошел с ума, но в данный момент Юлию было на все наплевать. Он остался в живых, и на текущую секунду это было единственное, что его интересовало.
Юлию было хорошо.
Он знал, что надолго такое состояние не задержится, и пытался насладиться тем, что сейчас есть.
Клозе прекратил гоготать. Теперь он просто хихикал, а на его глазах выступили слезы.
– Дай сигаретку, – попросил он.
Юлий отдал ему свою, а сам закурил другую.
– Извини, – сказал Клозе, – но я тебя предупреждал. Болото, оно болото и есть.
– Ага, – сказал Юлий.
– Но если ты задумаешься над произошедшим, то тоже найдешь это смешным, – сказал Клозе. – Ты вышел целым и невредимым из жесточайшего воздушного боя, в котором нам довелось поучаствовать, и, находясь в полной безопасности, утопил свои истребитель в болоте.
– Смешно, – согласился Юлий.
– У тебя могут вычесть его стоимость из зарплаты, – сказал Клозе. – Ведь ты потерял его не в бою, а по собственной халатности.
– Могут, – согласился Юлий.
– И не думай, что я соглашусь выплачивать половину этой суммы только из-за того, что ты приперся сюда спасать меня, – сказал Клозе. – Мой род такой же древний, как твой, но, увы, не такой богатый.
– Увы, – согласился Юлий.
Некоторое время они курили в молчании.
– Что там с «деструктором»? – спросил Клозе.
– Утоп, – сказал Юлий.
– Как и твой истребитель?
– Нет. По частям.
– Карсон отлетал свое, – сказал Клозе.
– Знаю.
– Дэрринджер и Стивенс, похоже, тоже.
– Стивенс катапультировался.
– А что толку? Я тоже катапультировался.
– За тобой прилетели.
– И теперь мы сидим в болоте вдвоем.
– Зато тебе не так скучно, – сказал Юлий.
– Это да, – согласился Клозе.
На любой нормальной планете за ними уже выслали бы спасательный транспорт, но здесь никто не знал, что с ними произошло и где их искать. На Сахаре спасением утопающих занимались только сами утопающие, и, если пилоты хотели вернуться на базу, им предстояло придумывать что-то самим.
– У тебя есть план? – спросил Клозе.
– Нам нужен транспорт, – сказал Юлий. – До ближайшего расположения имперских войск около двухсот километров. Мы не пройдем их по этому чертовому болоту. Этого нам не удалось бы сделать, даже если бы у нас было больше трех ног на двоих.
– Единственное место поблизости, где можно было бы раздобыть транспорт, мы сами разнесли в пыль полчаса назад, – сказал Клозе.
– Это весьма непредусмотрительно с нашей стороны, – согласился Юлий.
– Да, мы вели себя как идиоты.
– Как последние болваны.
– Как клинические дебилы.
– Как имбецилы в последней стадии.
– И что теперь? – спросил Клозе.
– Жрать хочу, – сказал Юлий.
После того как они перекусили сухим пайком, запивая его виски из фляжки Юлия и коньяком из фляжки Клозе, и выкурили по три сигареты, Юлий начал нырять.
Теоретически «игрек-крыл» мог взлететь даже со дня моря, при условии, что пилоту удастся добраться до его кабины.
У Юлия это не получилось. Истребитель успел погрузиться гораздо глубже, чем он предполагал, вода была слишком мутная, и в ней ничего невозможно было разглядеть. В общем, Юлий не нашел и следов своего боевого корабля.
– Дерьмово, – прокомментировал ситуацию Клозе.
Юлий, с головы до ног в болотной тине, тоскливо курил сигарету. Медикаментов в комбинезоне Клозе должно хватить на сорок восемь часов. Если за это время они не доберутся до хирурга, то Клозе, скорее всего, умрет. Комбинезон остановил кровотечение и поддерживал раненого в активном состоянии, но именно лошадиная доза лекарств и прикончит его, если вовремя не доставить его в госпиталь.
– Почему ты не воспользовался реактивным ранцем, чтобы выбраться из трясины? – спросил Клозе. – Возможно, ты успел бы не дать истребителю утонуть.
– Я знаю? – пожал плечами Юлий. – Наверное, хотел поберечь его на крайний случай.
– А этот случай, по-твоему, был не крайний?
– Видимо, нет.
– Если бы ты был умным, то воспользовался бы ранцем.
– Если бы я был умным, то не вернулся бы за тобой.
– Тоже верно, – сказал Клозе.
– Предлагаю составить список имеющегося в нашем распоряжении оборудования, – сказал Юлий.
– Зачем? – спросил Клозе.
– От нечего делать.
– Тогда записывай.
– Я так запомню.
– Отлично, – сказал Клозе и откинулся на спину. – У нас есть один реактивный ранец, два сухпайка, которых нам хватит на неделю, и немного коньяка и виски, которые кончатся гораздо раньше. Наши биологи утверждают, что некоторое время можно без особой опасности пить болотную воду, которой вокруг полно, но мне пока что-то не хочется. Еще у нас есть два «офицерских сороковых», если, конечно, ты свой не потерял, из которых мы можем перестрелять кучу повстанцев, которых тут пока нет и, я надеюсь, не будет. Но, на крайняк, мы можем из них застрелиться. У нас есть два комплекта коммуникаторов, но на этой дурацкой планете с их помощью мы можем переговариваться только друг с другом. Два универсальных ножа, которыми можно резать глотки. И два дворянских титула, которые нужны нам в этом болоте примерно так же, как ребятам с крейсера понадобились бы парашюты.
– Ты всегда был неисправимым оптимистом.
– Уж такой я есть, – сказал Клозе. – А еще у нас есть карта местности. Нам – туда.
Клозе махнул рукой.
– Сейчас докурю – и пойдем, – пообещал Юлий.
– Шел бы ты один, – сказал Клозе. – Я-то, сам понимаешь, в данный момент не в состоянии бегать кроссы по пересеченной местности, а ты меня далеко не унесешь.
– Именно так я и намерен поступить. В смысле выбираться в одиночку, – сказал Юлий. – Спасибо, что облегчил мне жизнь и заговорил об этом первым.
К вечеру Юлий утащил Клозе на пять километров.
Сначала он поддерживал его за талию, а тот прыгал на одной ноге. Такой способ передвижения им не понравился. Клозе то и дело терял равновесие и падал, уходя в болотную жижу с головой, и Юлию приходилось его вытаскивать.
Потом Юлий взгромоздил Клозе себе на закорки и тащил на себе. К вечеру ему стало казаться, что Клозе прибавил в весе несколько центнеров, он совершенно выбился из сил, задыхался и обещал себе, что если и не бросит курить, то значительно снизит никотиновую нагрузку на организм.
На ночлег они остановились на небольшой возвышенности, где была относительно сухая почва. Относительно, потому что абсолютно сухую почву на Сахаре можно было встретить только в музее.
– Ты помнишь что-нибудь относительно местной живности? – спросил Юлий.
– Тут водится нечто среднее между крокодилами и динозаврами, – сказал Клозе.
– Они нападают на людей?
– Только на глупых имперских пилотов, коротающих ночи на болоте.
– «Офицерский сороковой» их возьмет?
– Не знаю, не пробовал.
– Вы не считаете, барон, что нам следовало побольше узнать о планете, на которой нам выпало несчастье повоевать? – чопорно осведомился Юлий.
– Вы правы, граф, – в тон ему ответил Клозе. – Мне стыдно.
– Чем стыдиться, лучше доложи старшему по званию, при каких обстоятельствах ты умудрился потерять ногу.
– Мы с ней разминулись в истребителе. Я хотел катапультироваться, она хотела остаться, вот нам и пришлось сказать друг другу последнее «прости».
– Скучаешь по ней?
– Есть немного. Но наверняка не так сильно, как ты.
– Это точно. Если бы у тебя было две ноги, мы могли бы идти быстрее.
– А что толку? Даже если бы мы делали по двадцать километров в день, а для чертового болота это предел, у нас все равно ушло бы на дорогу десять дней. За это время мы бы по-любому загнулись. Дважды.
– Зато теперь, по твоим же собственным расчетам, мы можем загнуться аж четырежды.
– Вот именно. Посчитай выгоду.
Несмотря на смертельную усталость, спал Юлий плохо.
Комбинезон был всем хорош, но не был предназначен для постоянной носки и сна на земле. Предполагалось, что пилота подбирают в первые двенадцать часов после аварии. Снять неудобный костюм Юлий не решался – без него ночью было бы слишком холодно.
В два часа ночи капитана Моргана разбудил хлюпающий звук. Сначала он решил, что это Клозе пошел отлить, но хлюпало слишком долго и со стороны болота.
А Клозе лежал рядом.
Юлий разбудил его дружелюбным пинком в бок. Они вооружились «офицерскими сороковыми» и провели остаток ночи без сна. Судя по звукам, хлюпало что-то очень здоровое.
Когда рассвело, ни самого животного, ни его следов они не обнаружили.
– Как ты думаешь, это был тот самый полукрокодил-полудинозавр? – спросил Клозе.
– Наверное, – сказал Юлий. У них оставалось чуть больше двадцати четырех часов до того, как Клозе станет гораздо хуже.
Юлий достал из кармана полевой бинокль, входивший в комплект комбинезона, и обозрел окрестности. В трех километрах к северу-востоку он увидел хлипкую струйку дыма, поднимающуюся к облакам. Передал бинокль Клозе.
– Вижу дым и забор, – сказал тот. – Больше ни хрена не вижу.
– Я хочу разведать, что там.
– Валяй, разведывай, – сказал Клозе. – У нас тут временная демократия, и ты побеждаешь большинством ног.
– Жди меня здесь, – сказал Юлий.
– Возьми. – Клозе протянул ему свой «офицерский сороковой». – Может, и пригодится.
– А ты?
– Если что, сделаю себе харакири. Нож-то у меня останется.
– Отобьешься ты с ножом от крокодила.
– Если ты не вернешься к вечеру, я даже пробовать не буду.
Юлий взял второй «офицерский сороковой» и сунул его за пояс.
– Поаккуратнее там, – посоветовал Клозе. – На данный момент ты мне очень дорог. Медленное, но надежное средство передвижения.
– Я тоже тебя ненавижу, – сказал Юлий и полез в болото.
Если бы Юлия попросили определить, кем именно приходится ему барон Клозе, то он затруднился бы с ответом. Клозе был его хорошим приятелем, собеседником, собутыльником, коллегой, братом по оружию и партнером по покеру, но Юлий никогда не назвал бы его своим другом.
У Юлия вообще не было друзей.
В понимании Юлия друг – слишком интимное понятие. Друг – это человек настолько близкий, что знает о тебе все, это человек, которому ты можешь доверять как самому себе. Но были вещи, которые Юлий никому о себе не хотел рассказывать, и были ситуации, в которых он никому, кроме себя, доверять не мог. Пожалуй, самым близким человеком в его жизни была его младшая сестра. У него были неплохие отношения и со старшим братом, но только с сестрой его родственные чувства выходили на новый уровень.
Но ведь она была женщиной, а значит, не могла быть другом по определению. Настоящие мужчины не дружат с женщинами, даже если эти женщины – их сестры.
Ни в школе, ни в летной академии Юлий ни с кем особо не сближался. Принимал участие в повседневной жизни сокурсников, участвовал в вечеринках, но не больше. Да и те сами не слишком старательно искали его общества.
Он был лучшим. И лучшим не в чем-то одном, а во всем, чем бы он ни занимался.
У него были самые высокие оценки по основным предметам, он первым потерял девственность в возрасте тринадцати лет, никто не мог сравниться с ним в искусстве пилотирования, он почти никогда не проигрывал в покер, плюс, ко всему этому, был умен, хорош собой и принадлежал к знатному и богатому роду. Сам он этого не осознавал, но его однокашники видели в нем идеал, к которому надо было стремиться.
Ему завидовали и его не любили. Никто не хотел находиться с ним рядом, потому что люди просто терялись в той тени, которую он отбрасывал.
Но потом учеба закончилась, и потянулись армейские будни. Возможно, что он по-прежнему в чем-то превосходил остальных, но теперь это уже не имело значения. Он стал одним из серой армейской массы, винтиком в мощной и хорошо отлаженной боевой машине, которой являлись Военно-космические силы Империи. Винтик может быть сколь угодно хорош, но он все равно останется винтиком.
Здесь уже ни богатство, ни титул не имели большого значения. Индивидуальное мастерство тоже ничего не значило, когда он работал в команде. Крепость цепи определяется по самому слабому ее звену, и, пусть даже одно из звеньев будет сделано из тетрадона, цепь все равно порвется.
Блестящий кадет, как это часто бывает, превратился в заурядного офицера.
Но он по-прежнему плохо сходился с людьми. Ему не нравилось в армии, и он ничего не мог с этим поделать. Психолог объяснил бы ему, что часть своего негативного отношения к армии он переносит на окружающих его людей, но он ходил к психологу только по непосредственному приказу командира и всегда старался валять там дурака.
Юлий понятия не имел, почему он вернулся за Клозе и почему тащил его на себе. Он сам не ожидал от себя такого поведения, и Клозе, судя по всему, тоже не ожидал.
Юлий спрашивал себя, вернулся бы он за Карсоном, Дэрринджером, Стивенсом или любым другим пилотом, оказавшимся на месте барона, и не находил ответа. Он словно открыл новую, неизведанную землю внутри самого себя, и теперь ему предстояло нанести ее на карту.
Или плюнуть и забыть. Юлий еще не знал, как он поступит.
Забор, подумал Юлий. Кому тут может понадобиться забор и от чего он способен защитить? От отряда имперских десантников, болотных танков или от воздушного налета его, Юлия, коллег?
Потом он вспомнил хлюпающие звуки в ночи и взял свои слова обратно.
Забор оказался добротным бетонным сооружением высотой больше трех метров. Он огораживал площадь всего около двухсот квадратных метров, и Юлий не мог разглядеть, что за ним творится. Ворота, которые он нашел на южной стороне, тоже оказались непроницаемы для взгляда.
Здесь ведь может и не оказаться никакого транспорта, подумал Юлий. Может, тут живет просто парочка каких-нибудь доходяг, которые охотятся на жаб и пьют болотную воду.
Юлий вздохнул. У него был только один способ все выяснить.
Перелезать через забор не было ни сил, ни желания. Юлий взял по «офицерскому сороковому» в каждую руку и активировал реактивный ранец.
Реактивным ранцем пилоты пользовались вместо парашюта. Он был компактнее, маневреннее и безопаснее. И главное, с его помощью можно было не только безопасно приземлиться после катапультирования, но и некоторое время летать в любом желаемом направлении.
Поднявшись на два метра выше забора, Юлий увидел небольшое строение, непонятно с какими целями возведенное среди болот, несколько человек и то, что он хотел увидеть больше всего. Транспорт.
Болотоход на воздушной подушке. Машина допотопная, но довольно надежная.
Юлий сомневался, что эти люди, кем бы они ни были, отдадут ему болотоход просто так, и решил считать их повстанцами. Тем более что они базировались неподалеку от космодрома и были вооружены. А потому он не стал вступать в переговоры с врагом и открыл стрельбу на поражение, используя фактор внезапности.
Конечно, Юлия учили стрелять. Было бы глупо, если бы офицер имперской армии не умел бы управляться с личными средствами обороны и наступления. Юлий стрелял неплохо, но сейчас впервые в жизни он убивал людей, не сидя при этом в кабине «игрек-крыла», а в индивидуальном порядке.
Во время боевых вылетов он стрелял не в людей. Он поражал цели. Вражескую технику, склады, ангары… космодромы. Были рядом с этими целями люди или не были, его не заботило. Это являлось проблемой тех самых людей.
Теперь же ему пришлось дарить смерть персонально, осознанно, и ему не понравилось ощущение, которое он при этом испытал.
Тех троих, что оказались на открытом пространстве, он снял быстро и легко, как в тире. Никто из них даже не успел схватиться за оружие. Но потом из домика вылезли еще двое, уже со штурмовыми карабинами в руках, и открыли ответный огонь.
Юлий сместился влево, набирая высоту, пристрелил первого, попытался сфинтить, словно в воздушном бою, но не учел, что у карабина площадь поражения гораздо больше, чем у «офицерского сорокового». Повстанец выстрелил, и боль обожгла правое плечо Юлия. Летный комбинезон был сделан из негорючего и довольно прочного материала, но пулю из штурмового карабина, выпущенную почти в упор, он, конечно, не держал.
Юлий выронил правый пистолет, выключил двигатель ранца, изображая летальное падение с высоты десяти метров, и в полете всадил ранившему его повстанцу пулю в грудь. Земля, а точнее, бетонированная площадка, больно ударила его при приземлении, но пилотов падать учили тоже.
Он перекатился в сторону, поднялся на одно колено и обшарил взглядом окрестности. Вроде бы больше в него никто не стрелял.
Комбинезон уже впрыснул в кровь обезболивающее и стимуляторы, «пурпурный коктейль», как называли это пилоты, и Юлий забыл о боли. Подобрав «офицерский сороковой» Клозе, он сунул его за пояс, а сам вооружился трофейным карабином.
Осторожно приблизившись к двери строения, Юлий трижды выстрелил внутрь из подствольного гранатомета. Конечно, в помещении могли оказаться припасы, которые бы не помешали двоим имперским пилотам на вражеской территории, но там могли оказаться и повстанцы, и Юлий предпочел не рисковать.
– Надо было мне идти в артиллеристы, – сообщил Юлий пяти трупам, открыл ворота и залез в болотоход. С таким старьем ему сталкиваться не доводилось, но человек, способный управлять имперским истребителем последнего поколения, способен разобраться и с этим… трактором.
Клозе ждал Юлия на ночной стоянке – а куда бы он, интересно, мог деться с одной ногой? Если при приближении болотохода он и занервничал, то вида не подал и за нож хвататься не стал. И правильно, что не стал. Много ли навоюешь с ножом против штурмового карабина?
– Это я, – успокоил его Юлий, спрыгнул на землю и помог забраться в кабину. Клозе устроился в одном из восьми пассажирских кресел и с любопытством оглядел салон.
– Так ты нашел там антикварную лавку? – спросил Клозе.
– Типа того, – сказал Юлий.
– Я слышал стрельбу, граф.
– И ваш слух не подвел вас, барон.
– Вы ранены.
– Ерунда. По сравнению с вашей раной, барон, это даже не царапина.
– Хорошо, граф. А то я уже начал чувствовать себя виноватым. Но теперь это чувство прошло. Сколько их было?
– Восемнадцать, – сказал Юлий.
– И каково это?
– Каково это – что?
– Убивать человека с близкого расстояния. Лицом к лицу.
– Лиц я не рассматривал, – сказал Юлий. – А что до ощущений… мы с тобой ведь и раньше убивали.
– Не так, – сказал Клозе.
– Какая разница? – спросил Юлий.
– Вот я и спрашиваю, есть ли разница, – терпеливо объяснил Клозе.
– Нету, – соврал Юлий.
А может, и не соврал. Может, ее действительно не было. Особенно для тех, кого он убивал.
Глава 9Болотоход был способен выдавать до сотни километров в час, но Юлий не решился гнать на максимальной скорости и на незнакомой ему машине по незнакомой территории. Он знал Сахару только сверху, и все местные достопримечательности обычно рассматривал через прицел своего истребителя.
В безумной гонке по болотам не было особого смысла. Час разницы во времени не был для них критичен.
– Меня терзают смутные сомнения, – сообщил он Клозе. – Мы движемся на имперские позиции посредством болотохода без опознавательных знаков и со стороны повстанцев. Успеем ли мы объяснить нашим доблестным наземным войскам, что являемся их братьями по крови прежде, чем они нам ее пустят?
– Интересный и очень своевременный вопрос, – сказал Клозе. Он разложил сиденья и развалился на получившемся лежбище, как… одноногий барон в замызганном болотной грязью комбинезоне. – Вряд ли ребята подумают, что повстанцы решили атаковать их на одном болотоходе.
– А будут ли они думать или сразу начнут стрелять? – спросил Юлий.
– Не исключено, – сказал Клозе, непонятно что имея в виду. – Конечно, не исключена попытка атаки камикадзе. Болотоход, начиненный взрывчаткой по самые уши, врезается в какой-нибудь вшивый блокпост и разносит его в клочья…
– Может, нам надо будет попробовать с ними связаться?
– Эта идея сработает только в том случае, если мы увидим их раньше, чем они нас, – сказал Клозе. – К тому же я не уверен, что они смогут соотнести неизвестные голоса в эфире с нашим приближением.
– Известны ли случаи, когда сбитые над вражеской территорией пилоты возвращались обратно своим ходом?
– Мне – неизвестны, – сказал Клозе. – И потом, нечего примазываться к нам, пилотам, героически потерявшим свои истребители в неравном бою. Тебя никто не сбивал. Ты свое корыто бездарно профукал путем утонутия его в болоте.
– Так ты меня сдашь?
– А как ты думал, мальчик? Конечно, сдам. Причем со всеми потрохами. Доблестная контрразведка запишет тебя в саботажники и диверсанты и объявит, что ты подарил повстанцам образец высоких имперских производственных технологий. И я стану одиноким героем, сбившим цельный «деструктор», а ты превратишься в презираемого всеми изгоя и предателя.
– Скотина ты, – сказал Юлий.
– Еще какая, – довольно улыбнулся Клозе. – Я уже представляю, какие я буду давать интервью газетчикам, и вижу их заголовки. «Сын графа Моргана оказался предателем Империи», «Бедный, но доблестный барон разоблачает сына личного советника императора», «Безнравственный поступок человека, носящего имя великого римского полководца, становится достоянием общественности благодаря лояльности лейтенанта Клозе».
– Придушу и утоплю в болоте, – пообещал Юлий.
– Всех не придушишь, – сказал Клозе.
– Мы тут вдвоем, – напомнил Юлий. – И потом, твои заголовки слишком длинные.
– Пусть длинные. Зато они мне нравятся. А если они нравятся мне, то придутся по вкусу и публике. «Молодой Морган оказался достойным фамилии древнего пирата, а не своего благородного отца», – продолжил Клозе. – «Питер и Гай Морганы публично отрекаются от своего сына и брата, запятнавшего честь их рода».
– Дурдом, – сказал Юлий.
– Постарайся увидеть во всем положительную сторону. Тебя, конечно, расстреляют, зато меня повысят в звании и наверняка переведут служить в более приятное место.
Об отставке по ранению не могло быть и речи. Обучение пилотов обходилось Империи слишком дорого, чтобы комиссовать их по такому пустячному поводу, как потеря одной ноги.
Впрочем, насколько Юлий мог судить, Клозе и не рвался в отставку.
– Может быть, мне даже дадут отпуск, – сказал Клозе. – И знаешь, куда я направлюсь в первую очередь?
– В бордель, – сказал Юлий.
– Правильно мыслишь, – сказал Клозе. – Но не в какой-нибудь занюханный клоповник на этой чертовой планетке, а в хороший, дорогой и первоклассный бордель на Эдеме, куда не брезгуют захаживать и родственники самого императора. Там такие цыпочки…
– Избавь меня от своих переживаний, – сказал Юлий. – Судя по твоему тону, ты сейчас кончишь.
– Фу, граф, что за слог! – возмутился Клозе. – Что за гнусные намеки на мою личную сексуальную жизнь?
– Никаких намеков, все черным по общему, – сказал Юлий.
Барон Клозе оказался прав.
Имперский патруль в составе пяти рядовых, одного сержанта и одного снаряженного двумя пулеметами вездехода обнаружил их первым. Юлий не был виноват. Угнанный у повстанцев болотоход не имел приборов наблюдения за местностью, не говоря уже о системе распознавания «свой-чужой», и во всем приходилось полагаться на собственные глаза. А имперский вездеход, оснащенный системой визуальной маскировки «хамелеон-4800», настолько сливается с местностью, что заметить его можно только после столкновения.
Столкновения не случилось. Имперский патруль выпалил из двух своих пулеметов по воздушной подушке, она лопнула, в результате чего болотоход подпрыгнул на два метра вверх и перевернулся.
Юлий инстинктивно схватился за штурвал, потому пострадал не так сильно, как развалившийся сзади и, естественно, не пристегнутый Клозе, который сломал руку, но из-за избытка лекарств в организме этого даже не почувствовал.
Вездеход лихо подрулил к подстреленному транспортному средству, обалдевших Юлия и Клозе выволокли наружу, разоружили и поставили перед сержантом.
– Уродов расстрелять, болотоход взорвать, – сказал сержант, отвернулся и полез в пулеметное гнездо вездехода.
– Сардж, – позвал Юлий, а когда тот обернулся, продолжил: – Не хотелось бы вас разочаровывать, но мы не уроды. Мы – имперские военнослужащие.
Сержант резко развернулся на сто восемьдесят градусов и метко плюнул Юлию на ботинок. Ботинок был таким грязным, что Юлий не стал обращать на плевок внимания.
– Мы ловили много уродов, но еще ни один из них не признался, что он урод, – сообщил сержант Юлию. – Обычно они притворяются мирными жителями, но и сказку про имперских военных я слышу не впервые. Дайте мне самому догадаться. Вы – тайные агенты, спешащие в штаб блокады с докладом о положении дел среди уродов.
– Увы, – сказал Юлий. – Мы – всего лишь имперские пилоты, сбитые во время боевой операции.
Клозе промолчал, почему-то не став уточнять, что среди них только один сбитый.
Сержант рассмеялся, и Юлий подумал, что в своей жизни он редко встречал столь неприятных людей.
– Вы не очень похожи на пилотов, уроды.
Юлий почистил от грязи и продемонстрировал сержанту свои летные нашивки.
– Похоже на имперский летный комбинезон, сержант, – сказал кто-то из рядовых.
– Когда мне понадобится ваше мнение, рядовой Томпсон, я извещу вас об этом в письменной форме, – сказал сержант, не оборачиваясь на реплику. – Сегодня в этом районе не было боевых операций с участием авиации.
– Может, и так, сержант, – сказал Юлий. – Но операция была вчера, примерно в двухстах километрах отсюда.
– И вы хотите убедить меня, что два изнеженных комфортом золотых имперских мальчика с летными нашивками способны без внешней поддержки прожить больше суток на вражеской территории, да еще и раздобыть транспортное средство и пройти на нем двести километров? Ха!
– Мне не нравится это его «ха», – заметил Клозе Юлию.
– Но на вас действительно летные имперские комбинезоны, – сказал сержант задумчиво. – Значит, вы не просто уроды. Вы – уроды-диверсанты. Расстрелять, – обратился он к рядовым.
– Ну что вы за человек такой, сержант, – сказал Клозе. – Все бы вам расстреливать да расстреливать.
– Таковы суровые законы военного времени, – объяснил ему Юлий. – На его месте мы поступили бы так же.
– В смысле, если бы он попался нам в руки? Тогда я бы точно так поступил, – сказал Клозе.
– И плевать, что его разжалуют в рядовые и навсегда оставят на этой планете, – сказал Юлий. – Парень выполнял свой долг.
– Именно так.
– Точно. Я готов.
– Сержант, у нас есть одна просьба, – сказал Клозе. – Мы оба – отпрыски дворянских родов и хотим, чтобы нас застрелили из нашего личного оружия.
– Блажь, – фыркнул сержант. – Вас расстреляют из пулемета, а не из оружия, которое вы украли у наших летчиков.
– Сержант! – снова подал голос рядовой Томпсон. – Я хочу, чтобы вы кое на что посмотрели.
– Что там еще?
Рядовой Томпсон подал сержанту два «офицерских сороковых», держа их за дула. На рукоятках табельного оружия пилотов значились их фамилии и звания. Юлий считал, это делают, чтобы легче было опознавать трупы.
– Посмотрите на их имена, – сказал рядовой Томпсон. – Сержант, как, по-вашему, существует ли хотя бы исчезающе малая вероятность, что эти люди – те, за кого они себя выдают?
– Какая разница? – спросил сержант. – Расстреляем их – и дело с концом.
– Продолжайте, рядовой, – подбодрил Томпсона Клозе. – Мне нравится, как вы излагаете свои мысли.
Сержант ударил его кулаком в лицо.
Юлий этого не ожидал, а потому не успел удержать, и Клозе плюхнулся в грязь. В тот же момент нога Юлия врезалась сержанту в промежность и ушиблась о деталь бронекостюма. В ответ сержант двинул его в ухо, и Юлий полетел в болото рядом с бароном.
– Меня всегда восхищала прямолинейность армейского мышления, – сообщил Юлий рядовому Томпсону, который помогал ему встать на ноги. Двое других рядовых взяли Клозе за руки и насильно придали ему вертикальное положение. – Но вы делаете успехи, рядовой. Продолжайте в том же духе, и я прослежу, чтобы вы стали капралом. Если останусь жив, разумеется.
– Сержант, посмотрите на это имя, – продолжил воодушевленный рядовой Томпсон. – А что, если этот тип – родственник того самого Моргана?
Юлию было неприятно это осознавать, но впервые в жизни он был благодарен своему отцу.
– Рядовой Томпсон, неужели вы думаете, что родственник того самого Моргана мог получить назначение в эту дыру?
А что, по-твоему, я тут делаю, идиот, мысленно возопил Юлий.
– А вдруг это на самом деле так, сержант?
– Сейчас проверим, – сказал сержант. – Который из вас Морган?
– Я, – сказал Юлий.
– А я думал, что это твой одноногий дружок, – сказал сержант. – Ну и что скажешь? Ты имеешь отношение к тому самому Моргану?
– Незначительное. Он – мой отец.
– А о каком Моргане я сейчас говорю?
– Полагаю, вы говорите о графе Питере Моргане, личном советнике императора по вопросам национальной безопасности.
– Любой урод знает, кто такой граф Морган, – пробурчал сержант, которому не удалось подловить Юлия. – Что сынок такого человека делает здесь?
– Служит императору, – сказал Юлий. – В любом месте, куда его сочтут нужным отправить.
– Ты думаешь, я верю тебе хотя бы на грамм, урод?
– Во-первых, я никогда не мерил доверие граммами, – сказал Юлий. – А во-вторых, вы можете легко установить истину. В расположении вашей части должна быть телефонная линия, по которой вы можете связаться с имперской базой ВКС 348-М, и вам сообщат о нас любую информацию. Фотографии, отпечатки пальцев, рисунок сетчатки глаза или анализ мочи.
– Ты слишком много болтаешь, урод, – сказал сержант и пнул Юлия в живот.
Юлий не слишком хотел подниматься, но его заставили.
– Мне нравится ваш стиль, сержант, – сказал Юлий. – И я даю вам слово, что постараюсь отплатить вам той же монетой.
– Наверное, все-таки стоит их расстрелять, – сказал сержант.
– Даже если они и уроды, сержант, у нас есть хороший предлог, чтобы вернуться в расположение нашей части, – заметил рядовой Томпсон. – Или нам придется патрулировать до самого вечера.
Это сработало. Пилотов запихали в вездеход, бросили на пол и придавили к нему тяжелыми солдатскими ботинками. Клозе сдавленно, но очень выразительно ругался по-немецки.
Юлий мечтал о горячей ванне, холодном пиве и встреченном сегодня сержанте в качестве боксерской груши.
