Текст книги "Сказ о Степане-Стрелке (СИ)"

Автор книги: Сергей Эрленеков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 33 страниц)

Не в силах и дальше наблюдать это душераздирающее зрелище парень отошел подальше от дороги, и, обходя расположенные на окраинах лесов немецкие тыловые части, двинулся дальше, к фронту. И вот однажды, на четвертый день, он свернул в небольшую рощицу и замер пораженный. Тысячи, десятки тысяч простых белых деревянных крестов поставленных тесно друг к другу, расположенные ровно, как по ниточке. Вот они, те самые следы сражений. Просто раньше Степан до них не доходил. И здесь у немцев полный порядок. Могильщики тоже работают, как и положено, без перерыва. А немного в стороне он увидел несколько невысоких, но очень длинных холмиков. Тут, очевидно, бойцы Красной Армии, ну, или как она здесь называется. Не понятно, сколько тут лежит бойцов, но точно меньше чем солдат Вермахта. Это внушало оптимизм, и определенную гордость за соотечественников. Очевидно, что война в этом мире идет немного по другому сценарию. Поэтому так ало пленных, поэтому к ним лучше отношение, поэтому так медленно движется линия фронта. Всего лишь потому, что армия сильнее, а командиры умнее. Может тогда и режим мягче, или не мягче, а разумней что ли. Опять все надо выяснять. А лучше найти учебники истории, школьные, там всяко больше информации.

Непонятки начинали напрягать. Постепенно склады с битой техникой стали встречаться чаще. Как и поля изрытые воронками, а также солдатские кладбища. Было такое ощущение, что здесь был сплошной огневой вал, который постепенно откатывался вглубь страны. При этом перемалывая как в мясорубке и солдат и технику. Дороги все также были забиты техникой, и марширующими солдатами. В некотором удивлении Степан был, когда случайно наткнулся на обычное белорусское село. Чего в нем было удивительного, а то, что в нем не было ни одного жителя, при этом куча строительных команд, как из местных мужиков, так и из военнопленных. Они шустро разбирали деревенские дома. При этом сортируя материалы по разным группам. Бревна и доски в одну кучу, которую потом грузили на грузовики и куда-то увозили. Также увозили кирпич и камень от фундаментов и печей. Все железные изделия увозили просто валом, не рассортировывая. Солому с крыш и сено, тоже вывозили за неизвестной причиной. После команды разборщиков оставалась голая земля. Даже ямы от фундамента и погреба закапывались, а потом заравнивались боронами на конной тяге. Степан абсолютно не понимал, что здесь происходит. Надо было срочно искать какого-нибудь местного, что бы выяснить, что же вокруг твориться.

Случай представился буквально на следующий день. Передвигаясь вдоль лесной дороги, Степан увидел телегу с бочкой, типичный водовоз из старого кинофильма. Телегой управлял такой же аутентичный старичок, худощавый, невысокого роста, в драной соломенной шляпе. Наш лесовик забежал немного вперед и сделал вид, что устало бредет по дороге, опираясь на палку-посох. Минут через пятнадцать телега догнала путника. Степан слегка склонил голову приподнимая свою шляпу:

– Здоров будь! Отец. – более нейтрального вежливого приветствия и придумать сложно.

– И ты пяря, не кашляй, – проскрипел дедок.

– Куды путь держишь? – вежливо спросил Степка.

– Дык, известно куда, в деревню нашу, Заболотье!

– А не разобрали ее еще, – сам от себя не ожидая задал вопрос Степан.

– Да нет, до зачистки неделе, ще есть. А ты, стало быть, от нее родимой бежишь?

– Как видишь, решил, чем в неволю, лучше уж через линию фронта к своим переберусь.

– А вообще, отец, что за зачистки которыми всех пугают. Я ить и понять не успел, как меня председатель с хаты турнул, и велел до армии пробираться. – Степан сделал туповато-виноватое лицо ничего не понимающего человека. – расскажи, а!

И вот тогда дед, которого звали Гаврила Иванович, предложил Степке место на телеге, и начал свой рассказ. И от того, что он рассказал, у парня шевелились волосы во всех местах. О таком тонком и в тоже время эффективном изуверстве Степан не мог даже подумать. В этом мире германская машина показала себя именно машиной. Перемалывающей страны и людские судьбы, перекраивающей всю картину мира.

*Кто вы, не убивайте меня, пожалуйста, я все для вас сделаю! (польск.)

**Просыпайся милый, тебе надо уходить, отец все о нас узнал и вызвал фельд полицию, тебе надо бежать срочно, вот немного еды, а теперь уходи. (польск.)

***Я тебя дождусь, не сомневайся, моя любовь! (польск.)

Глава 4. Смерть и ярость

(Мир Земля-1, 13 июня 2022 года/Мир Земля 1145/ZXV17, 16 июля 1941 года)

Гаврила Иванович поерзал на жестком деревянном сиденье, затянулся самокруткой из жестокого самосада, и начал свой рассказ.

– Мы то, сперва, тоже не особо волновались, да мало ли у нас басурман было. Почитай кажное поколение война была. Ну пограбят, ну баб попользуют, велика ль беда. Тока польза, кровь опять же не застаивается. У нас в приграничных деревнях, что мужики, что бабы, всем на зависть. А когда эта война началась, то все по-другому стало. Поначалу, все было как раньше, заходили солдаты, кур ловили, свиней увели. Так мы это знали, часть скотины в леса вывезли, а солдатне на пограбить оставили чуток. Девок, опять же, что помоложе, на заимки вывезли. Осталось несколько вдов да солдаток. Ежиле и потопчут их немного, то не так обидно будет.

– Хитро у вас, все устроено, – подивился Степан природной сметке простого деревенского люда, – а что не так-то сейчас.

– Да все не так! – Сгоряча ругнулся дед, – оне же как пришли, так сгребать народ начали, весь, до последнего человечка, егеря ихние и из лесу народ весь достали, а может кто из наших прельстился и сдал схроны то.

– Неужто весь, – простодушно удивился Степан, а зачем?

– Вот тут вся соль! – подняв палец, проговорил дед, – согнали всех в лагеря, ажно обезлюдела земля, а потом начали сносить все деревня, городки и поселки под ноль. А из материалов, что получились, стали свои строить, на германский манер. Но и это еще не все, – сплюнул на землю Иваныч, – стали приезжать ихние помещики, что землю тута купили, сразу, как только фронт отодвинулся. А с ними помощники, работники из разных народов. И хранцузы, и румыны, и усташи, и еще всякие разные. Начали они хутора строить, да хозяйство налаживать.

– Во гады, на нашей земле, свои дома строят! – возмущению парня не было предела.

– Это-то ладно, это полбеды, самое главное стало понятно, для чего им лагеря понадобились, – продолжил свое повествование Гаврила Иванович, – хитро эти лагеря были устроены. Народ в них сразу раздевали, мыли и переодевали в однообразную одежду. Потом людей, как скот, отсортировывали. Взрослых сильных мужиков в один загон, молодых здоровых баб в другой. Баб с грудными младенчиками в третий. Детей тож, по полу и возрасту рассортировали и по разным клеткам рассадили. На всех карточки раздали, а в них записано, какого полу, возрасту, роду племени, о здоровье опять же подробно написано.

– И для чего это все? – удивленно спросил Степан. – И куда стариков глубоких, инвалидов, психов с психушек?

– А, энтих, так у басурман проклятых все продумано, специяльные тесты есть, мозговые и физические. Если их старики проходят, то их в отдельный загон, а если нет, то укольчик кольнут, и на погост, точнее в печку. Так вот. Тож самое с совсем ни на что не годными инвалидами, психами, а также цыганами и евреями. Большевиков тоже под нож пускали.

– А как е они узнавали кто большевик, а кто нет.

– Тут все просто, – дед поскреб в бороде, – у немчуры, сразу по прибытию, была картотека, кто есть кто в каждом городе. И в лагерях, во время фильтрации, всех и брали. А потом допрос, больше половины идейных, – дед опять ругнулся под нос, – сдали соратников после первых ударов по роже. И взяли всех. Но речь не о том. А о лагерях. Это не лагеря оказались, а рынки, рабские рынки, – Степан почувствовал как у него зашевелились волосы на голове, – Никого зазаря не забижали, кормили хорошо, зарядку делать заставляли, режим тоже, правила поведения на территории Рейха учить заставляли. А потом пришли покупатели, те же помещики. Они сначала покупали работников и работниц. У каждого свои принципы и вкусы. Кто семьями покупал, кто вразнобой, некоторые детей скупали, они дешевле всего стоили. Совсем маленьких деток в приюты забрали, в самой Германии, в самом сердце. Опытные люди говорили, что из них янычар делать будут, на турецкий манер, – после чего дед Гаврила надолго замолчал.

– И че, народ не бунтует? – Удивился Степка.

– Пытались, но бунтарей сразу, того, укольчик и в печку! Через неделю желающие перевелись. Ну, а что, немец хозяин справный, по закону работников зазря не обижают, кормят от пуза, старательным даже деньги платят. Если очень старательный, то бабу могут купить, если хочешь, то даже с ребенком. То есть сразу семью дают. А народу что надо, чтобы хозяин был строгий, но справедливый, чтобы жрать от пуза, да баба справная, да послушная была под боком, и все, вся идеология рухнула за пару недель. Делается это все потому, что учли фашисты проклятые, опыт предков. А предки от партизан всегда сильно страдали. В партизанстве что главное? Правильно, поддержка населения, а население сейчас в основном немчуру поддерживает. У нас до сих пор конфликты были с большевиками из-за того, что они всех в колхозызагоняли, да справные хозяйства разваливали. А сейчас все по справедливости, много работаешь – хорошо живешь, бунтуешь и лодырничаешь, в печку. И знаешь, сынок, очень многим такое по нраву, Поэтому за три недели никаких крупных бунтов не было. А тех вояк, которые вдруг в лесах оказались, оборванные да голодные, сами люди вылавливают, да в лагеря отводят. Там их сортируют, да также продают в работники. Не всех, а только самых послушных, остальных воспитывают, да на общественных работах используют, пока не поумнеют, и на продажу не сгодятся. Бывает, что целыми бригадами продают, так то, – и дед поднял вверх большой палец.

– А сам то что, – поинтересовался Степан.

– Я-то, а я в лагере все тесты прошел, я же грамотный мал-мала, да и телесно, иных молодых за пояс заткну. И купил меня помещик Иоган Шнайдер, потому как дешево и сердито. Я и за коровами присмотрю, и лошадей обиходить могу, воду вот вожу, на подхвате, короче говоря.

– А не боится немчура здесь селиться, ведь они хоть и наступают, но небыстро, наши-то упираются конкретно.

– Боятся конечно, но куда им деваться, они тоже люди подневольные, руководство земли, Бунда, по ихнему, приказало, оне и поехали. Будущих помещиков Вермахт готовил специально, последние три года. Как ихний вождь, Гитлер, сказал, чтобы сделать землю своей, надо стереть с неё один народ, и поселить другой, близкий или тождественный по духу, – казалось, что Иваныч цитирует заученную агитку, – это так в брошюрках написано, которые нас в лагере наизусть, как «Отче Наш» зубрить заставляют. Ну, все, паря, вот мой поворот, дальше ты сам, но только не попадайся, а то моментально загребут, и к делу приставят, прощевай, и не поминай лихом!

– И ты, дед, бывай здоров! – Степан соскочил с телеги, приотстал, а когда телега скрылась за поворотом, шустро шмыгнул в лесную чащу.

Действия немецких колониальных властей, а по-другому их назвать было нельзя, попаданец признавал идеальными. Особенно их многослойностью. Первый слой – это полностью лояльное население, а значит бесперебойные поставки всей номенклатуры сельхозпродукции, голодный солдат и воюет хуже, чем сытый. Второй слой – это идеологическая обработка в нужном ключе, а это в будущем огромный резерв рабочих и солдат. Третий слой – контрпартизанская борьба, ибо любая партизанщина, в условиях противодействия или просто бездействия населения территории, просто обречена на провал. Четвертый слой – это идеологическая бомба, которая заложена в сознание населения на случае победы СССР в этой войне. Люди постараются забыть все плохое, а помнить будут только то, как сытно, спокойно и упорядочено они жили при немецких хозяевах. И новой-старой власти придется или соответствовать, или уничтожать своё же население в масштабах всей республики. Идеологическая же обработка и призывы напрячься, поголодать, потерпеть, но сделать норму, и все это за трудодни и копеечную зарплату будет воспринято крайне негативно. Нет, народ внешне подчинится, но жить будет по своему, потихонечку подтачивая фундамент страны победившего социализма, что в итоге вызовет ее падение в и этом мире. Рано или поздно.

О приближении к линии фронта говорило усиление канонады, увеличение патрулей и тыловых команд. По крупным дорогам двигались многочисленные конные и автомобильные обозы, обратно везли раненых. Конвейер Войны работал на полную катушку. Следы боев не успевали заравнивать, периодически встречалась битая техника, которую не успели оприходовать. А еще были колонны гражданских беженцев, которые не успели сбежать, и теперь их вели и везли в распределительные лагеря, проще говоря, на рабские рынки. Военнопленные тоже встречались, но мало, очень мало. Особенно это было заметно Степану на фоне количества пленных в первые месяцы войны его мира. Война тут была другая, более рациональная что ли. И от этого не менее жестокая. Если в мире Земля-1, это была эпическая кровавая Битва, то здесь война превратилась в адскую мясорубку. Но для полной оценки ситуации, не хватало информации. А парень продолжал неспешно двигался в сторону приближающейся канонады, никем до сих пор незамеченный. Но однажды все резко изменилось. Можно сказать, что у Степана изменилась судьба. Полностью.

Прифронтовая полоса буквально кишела немецкими войсками. Поэтому Степан продвигался глубже в лес, в сторону знаменитых Пинских болот. В его мире в этих местах прятались целые партизанские дивизии и армии. Собственно и у попаданца было два выхода, или присоединиться к армии, или воевать самостоятельно. Но для самостоятельной войны не у парня совсем не было боевых навыков. А в армии навыки ему, конечно, дадут, но и развиваться тоже, как ему надо, не получится. Это если еще он пройдет фильтрацию особого отдела. Такого бардака, как в его мире, в здешней Советской Армии нет. Все строго и четко, через фильтрацию должны проходить все, кто выбирается из плена или просто с территории. Об этом деду Гавриле говорили бывшие пленные солдаты, которых покупал его хозяин. И еще они говорили о крайне жесткости и дотошности особистов. Не о жестокости и пытках, избиении, этого как раз не было. Но сами методики допросов, ловля на противоречиях и мелочах, проверка регистрационных документов, которые не были утеряны, и которые успели вывезти в центральные регионы.

Все решил случай. Некоторую странность посреди леса Степан обнаружил внезапно. Не пели птицы, природа как будто замерла. До его носа донесся запах гари и кислая вонь сгоревшего пороха. А еще густой запах смерти. Тот, кто хоть однажды был в морге, тот поймет. На обочине узкой лесной дороги стояла классическая, как на старой фотографии, полуторка с тентом, на котором был нарисован белый круг с красным крестом. Типичная санитарная машина второй мировой войны. У машины был открыт капот, радом с которым валялся убитый шофер. Скорее всего, шофер. Машина была обильно изрешечена пулями рядом с машиной лежала пара убитых санитаров. Они и в смерти не выпустили из рук винтовки, не мосинки, а «АСВ-36», характерное для этого времени оружие, первая в мире автоматическая винтовка принятая на вооружение, значительно опередив американскую «М1 Гаранд». Судя по количеству гильз, бой они вели до последнего. В кузове тоже торчали стволы винтовок. Видимо, раненые также участвовали в боестолкновении. Неглубокие воронки от взрывов ручных гранат. Четыре мотоцикла с колясками, из которых свешивались трупы солдат в серой форме. Один из мотоциклов потихонечку разгорался, распространяя вокруг себя черный вонючий дым.

Внезапно от грузовика послышался глухой стон. Степан пресек дорогу и кинулся к машине. На противоположной стороне полуторки прислонившись к переднему колесу, сидела худенькая светловолосая девушка в зеленой форме и повязкой медслужбы на рукаве. «Красивая», – про себя отметил парень, но тут же одернул себя. Сразу было видно, что она уже агонизировала. Юбка и гимнастерка были обильно залиты кровью, а сквозь прижатые к животу пальцы были видны вывалившиеся сизые петли кишечника. Очевидно, осколком гранаты посекло, подумал Степан. То, что она еще жива, говорило только хриплое прерывистое дыхание. Присев перед девушкой Степка коснулся ее руки. Девушка с трудом открыла глаза, и он утонул в ее больших прозрачных голубых глазах. Тем временем медсестра схватила его за руку окровавленными пальцами и прошептала:

– Меня… Валя…зовут… побудь со мной… пожалуйста… так… страшно… не хочу, – и умерла.

Это Степан понял очень ясно, взгляд, Вали остановился и потух, и не слышно было уже ее прерывистого дыхания. И как жестокая насмешка, в руке парня появились несколько кристаллов:

– малый энергетический кристалл, мана 1.000 ЕД (могут использоваться как накопители энергии и для магических амулетов и механизмов, могут использоваться как платежное средство между магами) 3 шт,

– средний камень душ с заключенной душой 1 шт.

Машинально, но максимально бережно ссыпав кристаллы в карман, Степан закрыл ее красивые глаза и еще долго сидел, пытаясь осознать эту потерю. Не только для него, но и для всего мира трагедия, когда уходит такая красота. Хотя душа девушки еще не ушла, она в кристалле, значит можно попытаться ее вернуть, парень вздохнул, пока жива душа, а это значит, что шанс еще есть. Сам факт того, что он получил эти кристаллы, был удивителен. Значит, подобные вещи можно получать, если он убьет сам или прикоснется к человеку, в то время когда он умирает. Сволочная функция, самая сволочная функция Системы. За убийство разумного система дает тебе вознаграждение, убей, и будет тебе счастье. Но если убивать, но не брать кристаллы, то это еще глупее, поэтому придется собирать кристаллы. На боку девушки была кобура. Степан протянул руки и достал пистолет ТТ и запасной магазин к нему. Немного подумав, он произнес:

– Спасибо, сестренка, я не подведу!

А в глубине души у парня кипела глухая злоба и ярость, поднималась ненависть к тем, кто убил эту совсем юную, очень красивую девушку Валю. Тем не менее, не поддаваясь рефлексии, парень проверил остальных бойцов и пятерых раненых в кузове. Там было нечего ловить. Множественные пулевые отверстия от пулеметного и автоматного огня не оставили им шансов. Было удивительно, что они смогли отбиться от опытного, превосходящего по силе и выучке противника. Пускай и ценой своей жизни. Осмотрев кузов, Степан с удивлением нашел подшивку газет «Звезда», они были за спинкой сиденья водителя. Любил мужик, видимо, почитать в перерывах между поездками. Степан и сам потратил около сорока драгоценных минут, чтобы немного почитать о местных войсковых реалиях. И не пожалел.

В сводках упоминались многие фамилии генералов, которые в мире Земля-1 фигурировали только в расстрельных списках 1937 года. Большинство из них раньше служили в царской армии. Начало войны не просрали, а Бранденбург-800 пограничники и войска НКВД вырезали сразу после перехода границы. Но напор все равно был очень силен. И войска отступили. Отличием же от мира Земля-1 было то, что отступление было организованным. С использованием принципов динамической обороны с опорой на систему многоэшелонированных укрепрайонов. Казалось бы, должны были остановить противника, но были и проблемы. Которые, кстати, не замалчивались. А проблемы были хорошо знакомые. Низкая культура производства, отсутствие развитой радиосвязи, не было координации между различными частями, опять же из за отсутствия развитой радиосвязи. Да и генералы, хоть и были опытными, но не были готовы именно к такой, механизированной войне. Но и это было не главным. Главное было то, что Европа сдалась целиком, и практически без боя. И сейчас не только фактически, но и так сказать юридически, официально, СССР воевал с силами объединенной Европы и Японии.

Поэтому сибирские дивизии во главе с Панфиловым сейчас сдерживали озверевших от упорного сопротивления русских самураев. Отлично, надо сказать, сдерживали, по крайней мере, границу СССР японцы пока не перешли. Также войска Микадо не атаковали США, а США сидели у себя на заднице ровно, и занимались поставками денежных кредитов, вооружений и материалов Англии, Германии, Франции, Италии, Японии и прочим разным, кроме СССР. Ни помогать, ни вмешиваться в войну, американцы не спешили. Видимо считали, что СССР достаточно силен, и надо подождать, пока он ослабнет, а потом совместно додавить Германию. Тогда в мире останется только один гегемон и мировой хозяин. Но никто не ставил на то, что СССР победит в одиночку. Кроме самого союза и его жителей. И сдавливая его со всех сторон, враги даже не предполагали, что скоро давление достигнет той точки, что этот котел взорвется, сметя всех, кто на него давил. Отложив газету в инвентарь, Степан решил все-таки заняться делом. Делом скорбным, но нужным.

Для начала он уложил в кузове погибших бойцов более компактно, попутно собирая их документы. Также он закинул внутрь шофера и погибших санитаров. В ногах у парней он положил их винтовки. Валентину Степан решил уложить в последнюю очередь. Сначала он сложил в тот же кузов трупы немецких солдат. И уже поверх них положил девушку. Машина сильно просела. Но парень продолжал наводить порядок на дороге. Он собирал оружие фашистов и скидывал его в кузов просто валом. Потом он начал разгружать мотоциклы. Хорошие, так-то мотоциклы, «Zundapp» KS750, самые тяговитые мотоциклы этой войны. Да еще с понижающей и задней передачами, кроме основных четырех. С широкими покрышками, и подвесными кожаными сумками, дополнительными канистрами под топливо. Вот эти самые сумки и канистры он начал скидывать в кузов грузовика. Туда же отправились и винтовки, автоматы, скрученные с мотоциклов пулеметы, всего три штуки, но и то хлеб.

Внезапно, вдалеке послышался стрекот мотоциклетных движков. Степан как раз закончил тушить песком горящий мотоцикл. Парень не стал паниковать, внутри горело только желание отомстить и яркая, ничем не замутненная холодная ярость. Он спокойно выбрал себе пулемет, используя свой навык ремонтника. МГ-34, хороший пулемет, только длинными очередями не надо увлекаться, иначе ствол поведет, но только не в руках того, кто может ремонтировать оружие одним желанием. Проверил пристегнутый барабан на наличие патронов. Пулеметчик, видимо, не успел даже выстрела сделать, как был убит. Также спокойно выбрал точку, с которой хорошо простреливалась вся дорога. Степан не стал дожидаться, пока мотоциклисты подъедут, он пошел им навстречу. Отойдя от грузовика метров на пятьдесят, парень лег за упавшее дерево и замер, слившись с лесом. Когда враг подъедет к грузовику, намного удобней будет бить в спину. Никаких предрассудков парень не испытывал. Ждать пришлось недолго, минут пять, не больше. Три мотоцикла, девять человек. Здоровые, сытые, сильные, они подъехали, вскочили со своих железных коней, ощетинились автоматами и винтовками, старший уже хотел начать осмотр грузовика, когда Степан нажал на спуск.

Короткие злые очереди, враг на расстоянии вытянутой руки, несмотря на готовность, среагировать немцы не успели. Реакция Воина Системы, в любом случае, была быстрее. Вся схватка заняла секунд десять. Степка даже половину ленты не дострелял. Солдаты успели заметить, откуда пришла смерть. Он даже видел, как будто в замедленной съемке, как пули впиваются в серые спины, как разлетаются капельки крови, как враги пытаются повернуться в его сторону, но пули впиваются уже в бока. Ни одна пуля не попала в лицо или в грудь, Степан с удовольствием стрелял им в спину. Это был не бой, а казнь, и он не воевал, а карал. Сам приговорил, сам и казнил. После чего встал, подошел к лежащим солдатам. Над некоторыми висели кристаллы, а над некоторыми нет. Они были еще живы. Степан положил пулемет на какой-то мотоцикл, достал ТТ медсестры, и спокойно выстрелил каждому в голову, на одного не хватило, он заменил магазин, и выстелил еще раз. После чего спокойно собрал выпавший лут – девять камней душ и 24 малых кристалла маны. Кристалл с душой Вали он отложил отдельно, в специально нашитый нагрудный кармашек. Внезапно выскочила долгожданная надпись:

Уважаемый пользователь, после длительного наблюдения вам присвоен класс наиболее подходящий вашим устремлениям и амбициям. Это редкий класс, который может эволюционировать со временем. Эволюционирующие классы относятся к легендарной редкости. Путь развития не линеен, потому будьте аккуратнее в своих действиях. Именно от них зависит путь эволюции класса. Внимание вам присвоен класс «Убийца-новичок» до следующего повышения 9/1000 убийств. Класс дает повышение параметров Сила, Ловкость, Выносливость на + 5 за каждый уровень. Особенностью класса является способность вхождения в боевой режим, и боевой интерфейс. За все предыдущие уровни параметры также будут повышены автоматически. Наши вам поздравления!

Награда:

Опыт: 200.000

Умение «Боевой Режим» (классовое умение) Уровень 1, позволяет переходить в боевой режим на 10 минут за каждый уровень.

Умение «Боевой Интерфейс» (классовое умение) Уровень 1, При переходе в боевой режим перед вашими глазами появляется прицельный маркер, и подробная информация о вашем снаряжении, положении противника, траекториях полет пуль, критические зоны для поражения холодным оружием, подсветка секторов по уровню опасности и т. д. Чем выше уровень навыка те более подробный интерфейс вы получаете.

А вот и сказались особенности класса, физические параметры значительно перекрыли интеллектуальные, тупой и страшный убийца, смешно. Но рассиживаться, и любоваться собой Степану было некогда. Надо было убираться с дороги, пока не пожаловали новые гости. Самое главное, это то, что наш хомяк в человеческом обличье не захотел бросать столько техники, и увидев столько «классических» мотоциклов, бросить их он уже не смог. Для начала он перетаскал все цундапы в лес, примерно на пару сотен метров от дороги в небольшую низину. В инвентарь как раз помещалось три мотоцикла с коляской, «боевой» вес каждого из которых составлял 400 килограмм. Так что получилось всего две ходки, третью партию байков он оставил в инвентаре. Хотелось, конечно, как-то их замаскировать и укрыть от дождя, но пришлось просто укрыть ветками. Затем используя еловый лапник и лопату из полуторки, Степан скрыл следы крови, взрывов, пожара, стреляные гильзы и прочие следы боя. Новые трупы тоже были отправлены в кузов, дошло даже до того, что пришлось затыкать дырки в кузове, чтобы кровь не текла ручьем на дорогу.

Дальше наступила очередь грузовика. Менять простреленные колеса он не стал, достаточно было просто положить руку на колесный диск и активировать функцию ремонта. Чувство оттока энергии, и с тихими хлопками расправляющихся покрышек автомобиль встает «на ход». Теперь настал черед двигателя. Именно из-за него ребята не успели уйти от фрицев. После пятнадцати минут диагностики этого «чуда» отечественного автопрома, кстати, не ГАЗ-АА, а уже более поздняя модификация ГАЗ-ММ, отличавшаяся наличием не убиваемого 50 сильного агрегата, нашлась и поломка. Даже такой не убиваемый агрегат можно было засрать, наливая хреновый бензин. Нет, сейчас другого и нет, но наливать бензин с мусором, это полный треш. В данном случае забился отстойник, аналог топливного фильтра. Достаточно, оказалось, прочистить его, и какое-то время можно было ехать. На всякий случай Степан выкрутил и восстановил свечи зажигания, и даже улучшил их до первой ступени. После такого «тюнига» движок пару раз фыркнул, чихнул и затарахтел, выбрасывая вонючий сизый дым переобогащенной топливной смеси.

Далеко по дороге ехать не Степан не стал, сразу повернув в лес, он заранее спланировал маршрут на основании памяти о пройденном пути. Не заглубляясь сильно в чащу, парень заглушил мотор и пешком вернулся по своему следу. Кровь все-таки из кузова натекла. Еще полчаса он маскировал следы перегруженной полуторки. По лесу машина пробиралась часа три, за это время почти закончился бензин, и еще пару раз пришлось прочищать топливную систему, ну и, конечно маскировка следов. Через пару суток вообще не видно будет, что тут кто-то проехал. Целью Степана была особенно густая чаща, причем сухая и с небольшим, заросшим густым кустарником холмом. Теперь оставалось самое неприятное, надо было выполнить работу похоронной команды. Для этого скорбного дела была выбрана уютная опушка светлого соснового леса. Опыт копания ям у парня уже был. Учитывая же увеличенный инвентарь и силу, то вообще никаких проблем не возникло.

Для советских и немецких солдат были выкопаны две братские могилы, а для Валентины немного в стороне на пригорке. Парней аккуратно сложил в рядок, накрыв лица пилотками, после чего просто вывалил на них землю из инвентаря. Валентину бережно завернул в плащ-палатку и также бережно засыпал землей. На обтесанном столбе вырезал простую надпись «Макеева Валя, 19 лет, санинструктор», парням достался такой же столб со списком имен, возрастом, званием и должностью. После этого Степан в знак уважения трижды выстрелил в воздух. Закончив со своими. Парень начал заниматься трупами врагов. Тут все было проще и грубее. Раздевал их полностью, догола, и, как мусор, сбрасывал в глубокую яму. Затем засыпал ее с небольшим холмиком, на усадку, а сверху застелил дерном. Когда пройдет дождик могилу будет не найти. Пропали без вести. Не было их никогда. Настала пора заняться трофеями.

А их было реально много. Когда было закончено с похоронами, Степан занялся организацией ночевки. При наличие инструмента, постройка шалаша много времени не заняла. А далее костерок и жареные баварские колбаски с галетами из запасов мотоциклистов. Спал он спокойным сном без сновидений. С утра парень занимался переноской мотоциклов из временного схрона. Пешком он это сделал намного быстрее, чем на машине. Когда парень почувствовал вкус крови и добычи, он понял, что ЭТО его путь, в армию больше не хотелось. Осталось только надежно спрятать технику. Для этого Степка после сытного обеда принялся расчищать площадку и копать вглубь холма. Через сутки получилась площадка 8х8 метров на две трети утопленная в склон холма. Далее не подвели навыки плотника. Был построен каркас высотой 3 метра из сухостоя, на дубовых нагелях. Крыша из толстых жердей уложенных очень плотно, сверху настилались пласты березовой коры в три слоя.