Текст книги "Конунг 3: Я принес вам огонь!"

Автор книги: Сергей Руденко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)

[О мудрости…]

«… Темноглазые и многомудрые канаане знали с древнейших времен, что красное солнце поутру – к ненастью, низкие темные тучи с Заката – кораблям смерть, а стелется дым – значит, жертва твоя богам неугодна. Искусные мастера, ловкие торговцы и безжалостные пираты, стремились они распознать волю Высших везде и во всем. В стремительном полете птиц, в извилистых следах гадов на прибрежном песке, в речах и жизни иных народов Ахкияра.Столетиями корабли их приплывали торговать с народом чиуру, чьи земли по сей день лежат у южных склонов Алайн Таг – на востоке и северо-востоке Полуденного нагорья. Вместе с надежными панцирями, острыми клинками и гладкими расписными боками кувшинов, чаш и всеми другими товарами, проливалась на их благодатные берега и канаанская мудрость.Мудрость тамошних народов, пусть и не столь изощренная, от того прибывала, и в свой черед, находила место в глубоких трюмах торговцев.Всякое было за столь долгий срок: и зло, и добро… Но в лето 1988-ое, когда чиуру принялись щедро платить самородным золотом и серебром за канаанейские товары, что-то слишком важное увезли торговцы на своих высоких и крутобоких галерах.Уже следующим годом, сразу после сезона дождей, в залив Чиуру пришли ни один, ни два, даже не дюжина. На побережье обрушились многие десятки боевых кораблей и сотни транспортов с воинами.До самой осени тысячи алчных пришельцев жгли, грабили, убивали и лишали свободы. И когда боги войны пусть ненадолго, но пресытились кровью, стало понятно, что когда-то самое богатое и многолюдное племя из народов Полуденного нагорья, потеряло треть лучших земель и половину сыновей и дочерей.К зиме обескровленные ряды мстителей почти одновременно покинули воины их младших братьев. Не пожелали и без того немногочисленные горные кланы дальше устилать своими телами жирную землю долин и прибрежный песок. Тем более не нужны их нищие кручи, оказались канаанеям.Почти полсотни зим минуло с тех времен. Многое изменилось, изменились и сами чиуру. Но впитывать встреченную мудрость не перестало считаться делом правильным. Откуда бы она ни пришла. И уж тем более не было причин менять древние обычаи у других племен и кланов той разобщенной земли.Немало племена и кланы нагорья резались с нашими братьями-батавами. С годами прежняя злоба поутихла, но все равно редкий год небольшие ватаги удальцов то с одной, то с другой стороны зыбкой границы, не искали прибытка в домах и на пастбищах соседей.Да и сами фризы…Ворвались в этот мир мы с грузом своих представлений о высших силах. Однако же предки наши были не глупы, и оттого к жизни относились просто: если воля исконных Покровителей на новом месте не исполняется, если молитвы и таинства остаются без ответа, значит, в делах этих, превозмогла сила богов новых. И тогда предки наши …нет, не спешили оттолкнуть руку, хранившую их отцов, дедов, и давшую победу им самим. Но в делах «земли и воды» начинали поступать так, как учат встречные Высшие. Милости же родовых покровителей искали в делах иных.Тем и жили, и мудрость этой Веры помогала им процветать …»

(Из книги «Жизнеописание конунга Ингвара I Славного», 2123 год от Исхода)

Пролог

Полуденное нагорье – земли к востоку от батавских владений, весна 2040-ая от Исхода

(22 мая 2020 года по «земному» календарю)

Во что верил предводитель каравана, что уже третью неделю бродил среди здешнего нагромождения скал, холмов и небольших долин – понять было той еще задачей. Пожалуй, и для него самого. Росшим на развалинах бывшего Союза, боги ли, Чарльз ли Дарвин, едва ли не вровень раздали простоты и подозрительности.

– …господин?! Господин, прости мою дерзость, но неужели оружие может быть таким грозным, что и вовсе исчезает необходимость его обнажать?! – все еще ломкий мальчишеский голос выдал очередную порцию смеси безусловного почтения и не менее искренних сомнений.

– Так и есть. Но размером оно, куда больше меча, копья или даже самой тяжелой секиры.

Голос предводителя звучал негромко, но какая-то ирония в нем точно скрывалась. Из-за этого безмолвные участники разговора, и не могли окончательно решить: ярл шутит обо всем, или улыбка относится лишь к его восторженно-недоверчивому собеседнику.

На некоторое время среди дозорных воцарилось молчание.

От этого даже казалось, что подуставшие кони, принялись с удвоенной силой звенеть подковами о каменистую тропу, а многочисленные пичуги явно прибавили в старании. Пожалуй, только ветер, лишь время от времени заглядывающий в небольшую горную долину, куда фризский караван спустился пару часов назад, продолжал по-прежнему спокойно и размеренно шелестеть зарослями колючего кустарника. Словно огромный, но добродушный великан, он осторожно поглаживал травянистые проплешины, да перебирал кроны немногочисленных приземистых деревьев, что старательно цеплялись за ненадежные обрывистые склоны.

– А какое… оно? – парень от избытка чувств хотел пояснить вопрос с помощью двух по-юношески тонких, но уже довольно тренированных рук, и притянутого к седлу походного стяга, но вспомнив затрещины, выхваченные совсем недавно, испуганно одернул пальцы.

Оно и правильно: вершину двухметрового древка украшал походный стяг треверского ярла, и предназначен он был для подачи сигналов идущему позади каравану, а вовсе не для дорожной «болтовни».

Говорливость в передовом дозоре вообще не поощрялась. И если бы опытным воинам до смерти не был интересен разговор, парню давно бы уже намекнули незамысловатыми мало педагогическими методами, что время и место для расспросов неподходящее.

– Больше всего оно напоминает, – рассказчик задумчиво поискал в закромах памяти подходящие ассоциации, – великанское копье. Огромное, как корабельная сосна, только откованное из легкого и одновременно очень прочного металла. В обхвате… Наверное, понадобилось бы 4-5 взрослых мужей, чтобы взявшись за руки объять его. А длиной… – ярл на мгновение скосил глаза влево и вверх, как и всякий человек, честно пытающийся вспомнить, а не нафантазировать. – Знаешь, по-моему, это «копье» длиннее даже моего самого большого драккара.

– Даже «Морского Коня»? – уточнил пытливый недоросль.

– Даже его, – насмешливо парировал предводитель и, вдруг с удивлением понял, что тут он уже далеко не так уверен.

На Земле бывший подмосковный журналист почти не писал про армию. Разве что выдавал один-два раза в год сообщения об очередном призыве. Но, понятно, это не делает тебя «великим знатоком стратегических ракетных войск».

Однако не покидало ощущение, что виденные на параде корпуса, были все-таки куда короче. Очень уж здоров был драккар, неожиданно доставшийся в наследство от прежнего ярла.

«Морской Конь» был рассчитан на 34 пары гребцов. То есть даже в дальнем морском походе, где вопрос с припасами на борту был довольно критичным, корабль мог нести не меньше 90 воинов. Что уж говорить про короткие переходы. Тут уже экипаж мог быть и вдвое больше.

Из-за того, что гражданская война в Треверской марке шла в основном на суше, бывший флагман хундингов достался Игорю только через пару месяцев после победы. Все это время он преспокойно хранился в собственном эллинге в нойхофском порту, и оказался неучтенной частью добычи. Хотя вполне себе «учтенная» пара пожилых рабов, ежедневно ходила туда на работы. Вся история всплыла, когда у них закончилась пенька.

Нет, корабль был довольно новым и в отличном состоянии, но мужики все-таки переконопачивали и заново смолили самые расшатанные места, просто пользуясь тем, что дерево успело просохнуть «до звона».

В общем, прикинув, что громадина почти в 5,5 м шириной и чуть больше 38 м в длину, вполне может оказаться и по более «Воеводы» (1), Игорь решил все же «не снижать накала» и пояснил несколько уклончиво:

– Ну, может быть, такое же…

(1) Тяжелая ракета РС-20В «Воевода» (известная как «Сатана» SS-18 в обозначении НАТО) – самая мощная межконтинентальная баллистическая ракета в мире. В различных модификациях может нести от 1 до 10 (в некоторых случаях до 16) боевых частей общей массой (с блоком разведения и головным обтекателем) до 8,8 тыс. кг и общей стартовой массой – 209.6 тонн, на расстояние свыше 10 тыс. км. Имеет диаметр 3 м и длину более 34 м.

Усмехнувшись собственным попыткам перевести образы оставленной Земли в понятные окружающим, Игорь решил не дожидаться новых расспросов, а попробовать побыстрее закончить со всем этим «просветительством»:

– …Короче, из-за этого оружие очень тяжелое. Какие-то из «копий», возят с места на место на специальных огромных самодвижущихся телегах, чтобы запутать врага. Но в большинстве своем оно ждет до срока в тайных рукотворных «пещерах», и если понадобится, сможет всей своей нечеловеческой силой обрушиться на врага за многие-многие дни пути. Разрушить его города и крепости, отравить землю и воду… Может даже на целые века.

Пассаж про «самодвижущиеся телеги», звучал уже не раз, и по-прежнему особо не заинтересовал воинов, а вот описание мощи, способной сносить города «за многие-многие дни пути», Игорь был уверен, поразило спутников в самое сердце.

Некоторое время над отрядом снова повисло молчание.

Даже сдержанные и довольно суровые дружинники впали в задумчивость, и нет-нет, а морщили лбы, в попытках осознать такую неимоверную силу. Но в целом: небольшой передовой дозор наконец-то вернулся к своим обязанностям и снова принялся следить за окрестностями. Пусть необходимость была не то чтобы слишком очевидной.

…Две с половиной сотни ездовых и вьючных лошадей при десяти дюжинах воинов, некотором числе погонщиков и прочих попутчиках, создавали столько шума, что выносить его долго не было ну ни какой возможности. Особенно, если ты вырос не в средневековой толкучке, когда даже муж и жена вынуждены были «делать детей» в одной комнате с уже имеющимися. Бывшего землянина вот это отсутствие личного пространства временами изрядно «напрягало».

Да еще учитывая, что караван в любом случае было не спрятать, никто даже и не пытался сдержать себя. Осторожные, в обычное время мужи, и стремящиеся им подражать юноши, вдруг начинали перекрикиваться со знакомцами, погонщики – почем зря, явно на публику, – изощренно крыть заупрямившихся животных. Заскучавшая в общем бедламе охрана, стоит признать, тоже не отмалчивалась.

На этом фоне подкованные копыта каждого отдельного животного нацокивали, может быть, и не самые громкие мелодии. Однако все вместе, в этом сумасшедшем оркестре, они создавали отчетливый и даже на секунду не прекращающийся гул.

Понятно, что только у каких-нибудь слепоглухих инвалидов получилось бы «не заметить» всю эту крикливую ораву людей и животных с богатыми вьюками, но такие в здешних беспокойных краях как-то не выживали. По крайней мере, в хоть сколько-нибудь «товарных» количествах. В общем, бороться с шумом было и бесполезно, да и не нужно.

Поэтому когда весь этот бардак Игоря совсем уж доставал, он и назначал себя в дозорные. Тем более что были причины для некоторой беззаботности…

Туманная идея, легшая в основу нынешнего путешествия, была придумана Игорем. И ее главным плюсом оказалось то, что делать после этого ему больше ничего не пришлось. На первом этапе.

Дальше умные люди из Торгового Союза сели, крепко подумали, и решили, что все это им очень подходит. Довольные, они принялись потирать свои потные ладошки со следами мозолей от мечей и секир, и между делом «довертели» невнятный прожект, до вполне годного «бизнес-плана».

Только через два месяца после памятного визита ярла ивингов в Нойхоф, Игорь узнал, что маховик будущего похода крутится, «шо у того паровоза», и к началу апреля (если пользоваться привычным земным календарем), ему уже надо быть готовым отправиться в путь.

К этому моменту, кстати, посланцы Торгового Союза уже «переговорили» со своим лепшим другом – батавским конунгом, – а его советники, в свою очередь, принялись, сначала слать гонцов, а потом и сами зачастили через границу, к старейшинам пограничных горских кланов. Но последнее Игорь узнал куда позже. Все-таки местные «технологии связи» были так себе…

Да и новоиспеченному треверскому ярлу, было сильно не до того. Уже от первых новостей состояние его можно было описать двумя словами: удивление и испуг. Осознав, что на приведение в порядок владения у него осталось меньше полугода, Игорь принялся подхлестывать и без того бурную активность. Так что может оно и хорошо, что времени на рефлексии у него просто не было…

В общем, предварительные договоренности с горцами и соответствующие клятвы, озвучили без его участия. Но именно благодаря такой оперативности, особой необходимости прятаться и, правда, не было. Все кому надо, собственно, и так знали предположительный маршрут.

Любить фризов больше они, естественно, не стали, но сейчас многие кланы настроены были скорее доброжелательно. Все-таки идея дружить против кого-то – штука простая и всем понятная.

И тут надо уточнить, что основной задачей их каравана был не объезд будущих соратников и вручение подарков, чтобы укрепить пусть временный, но союз. Посольские дела были штукой, конечно же, нужной. Но куда важнее было определиться на месте с той дорогой, по которой пойдет сначала основная армия, а потом и сильный отряд с осадным парком, заботливо подготовленный именно Игорем.

В здешних краях подходящих дорог было немного, и далеко не все они могли подойти для быстрой и сравнительно безопасной переброски будущих подкреплений, раненных и добычи. Так что требовалось наметить места для будущих стоянок через каждые 20-30 км с доступной водой и дровами, а на некоторых отрезках пути, еще и присмотреть подходящие «ничейные» возвышенности, для будущих укрепленных форпостов. Кто его знает, как там дело пойдет…

Все-таки батавы с местными горцами резались почти восемнадцать веков. Те вроде и между собой далеко не в братской любви прибывали, но о некоторых вещах надежнее побеспокоиться заранее. У фризов есть поговорка: «Лучше пусть палка не пригодится, чем быть покусанным».

Так что дела планировались важные, но передовой дозор – все-таки был скорее данью воинской традиции, чем объективной необходимостью.

Но все-таки был. И поэтому воины в нем вынуждены были терпеливо потеть в своей броне. Как и еще три дежурные дюжины их товарищей, идущие в голове и в хвосте каравана. В отличие от большей части остальных везунчиков, щеголяющих в тонких льняных туниках да рубахах.

Из-за этого Игорь и не прописался в дозорных на постоянной основе. Все-таки Ахкияр даже к северу от Великого хребта, был куда жарче привычной средней полосы. А уж к югу – температура и вовсе никогда не опускалась ниже 30° С.

«… Блин, вот почему я так рвался в викинги? Нет, ну грабить и завоевывать мне, понятно, понравилось. Но что там того грабежа… Писали же умные люди: война – это в первую очередь шагистика, – хмыкнул Игорь. – Не ввязался бы в эту историю по просьбе «конкретных пацанов» из Торговой гильдии, сидел бы сейчас в Нойхофе, готовился к нападению соседей. Зато, пожалуйста, тебе: не осточертевшая каша с сушеным мясом утром и вечером, а все тридцати три кулинарных удовольствия, только охлажденные напитки, и опять же девчата …»

Мужчине о женщинах радостно даже просто думать, не говоря уже о том, чтобы «трогать руками». Но прежнее настроение отчего-то не возвращалось.

«… Так, – искренне удивился Игорь. – Дружище, неужели тебе и правда, понравилось разбираться, кто там у кого оттяпал кусок земли размером с носовой платок или потравил поле?!»

Но легче не становилось. Накатила и вовсе непонятная тоска и …страх?! Последнее было и впрямь так неожиданно, что он неосознанно дернул рукой, и подуставшая коняга с радостью ухватилась за возможность остановиться, и тут же принялась выщипывать редкие пучки трав, чудом проклюнувшиеся сквозь природную «брусчатку».

Игорь еще на Земле привык в любой непонятной ситуации держать покерфейс. И со стороны, наверное, было вряд ли что-то заметно. Кроме, конечно, самого факта, что предводитель отчего-то замер посреди дороги, вынудив притормозить и свой небольшой отряд.

Кроме, конечно, проводника-горца и одного из телохранителей, двигавшихся в авангарде (2). Но опытные воины не могли не обратить внимания на неожиданную тишину за спиной, поэтому, не успев отъехать и на пару метров, остановили коней, и заинтересованно обернулись.

(2) Авангард (фр. avant-garde) – передовой отряд.

– Вернитесь к каравану, и прикажите готовиться к стоянке! – громко скомандовал ярл. – А ты, подай сигнал, пусть притормозят! – второй приказ, естественно, относился уже к оруженосцу.

Какие бы вопросы не одолевали сейчас самого юного спутника, парень не растерялся, и даже выполнил свою часть работы первым. Выдернув древко походного стяга из нижней петли, он в одно движение наклонил его. Точнее – просто положил поперек седла, на манер обычной кавалерийской пики.

В это же время обе команды вызвали на лицах спутников выражения от легкого непонимания, до некоторой растерянности. Только горец, вынужденный постоянно помнить, что он среди своих недавних врагов-фризов, внешне остался невозмутимым. Коснувшись кольчуги напротив сердца и изобразив короткий поклон, он практически на месте развернул коня и начал протискиваться мимо предводителя.

Телохранитель поначалу замешкался и хотел что-то переспросить, но не решился и молча пристроился вслед проводнику, успевшему как раз миновать остальных дозорных. Стоило обоим всадникам отдалиться и освободить тропу, как Игорь соскользнул с седла, бросил поводья молчаливому оруженосцу. Несколько секунд поковырявшись, он в одно движение извлек из подвязанных к седлу ножен непривычно длинный клинок.

Такие мечи в земном средневековье называли «бастардами» или «полуторными», и был это первый из откованных на Ахкияре. Узнать, кстати, это тип меча было несложно: к длинному, почти метровому лезвию, прилагалась затянутая в кожу рукоять около 40 см. И именно она же и была основным «секретом» и особой фишкой клинка.

Удерживая оружие правой рукой, и используя непривычно большую рукоять левой, как рычаг, воин мог добавлять к рубящим ударам прямого меча еще и довольно сильный режущий эффект. На порядок возрастала маневренность, и это позволяло с куда меньшими трудозатратами расколоть вражеский щит или прорубить кольчугу. А уж бездоспешного противника и вовсе развалить чуть ли не от плеча до бедра. Ну, или с «неожиданной» легкостью отмахнуть ему руку-ногу.

– Слушай меня внимательно, парень! И пока делаешь это, пусть на твоем лице будет только одно выражение. Да, именно то самое, с которым ты постоянно оправдываешься за свою дурную голову и проказливый характер, – насмешливо уточнил ярл. – Сейчас я хочу, чтобы вы все смотрели только на меня и никуда больше…

Изобразив несколько внешне незамысловатых атакующих и защитный движений, Игорь все это время что-то негромко и быстро говорил. Но стоило ему остановиться, как события резко ускорились.

…Едва Игорь закинул клинок на плечо, как оруженосец развернул коня и, перехватив по дороге поводья у остальных спутников, поскакал в сторону каравана со всеми их лошадьми. На дороге остались стоять ярл с уже снаряженными к бою телохранителями. Трое хирдманов еще не обнажили свои мечи, но успели снарядиться щитами и сейчас старательно затягивали подбородочные ремни шлемов и расправляли бармицы.

Четвертый телохранитель тоже обзавелся щитом, но пристроил его за спину. В руках же, оправдывая прозвище «Стрелок», у него сейчас был сравнительно небольшой, но очень тугой составной лук. Когда густые колючие заросли справа от дороги начали выплескивать завывающих горцев, он успел подвязать к правому боку колчан с двумя десятками стрел, и уже через секунду вырвавшийся вперед воин захлебнулся криком.

Получив стрелу прямо в распаленный рот, последние два десятка шагов он преодолел кувырков, потеряв по дороге небольшой плетеный щит и короткий остро отточенный клинок. Выкатившись к ногам молчаливо ожидающих фризов, он неподвижно замер. лишь на мгновение опередив своих товарищей.

– Не подходите, я психопат! – пробормотал Игорь, опуская забрало. – У меня и справка есть…

Насмешка прозвучала на русском и, конечно же, ни кто из окружающих не разобрал ни слова, но в этом и было необходимости. В неподвижном ожидании и насмешливых интонациях голоса звучал вызов.

«…Ну, надо же, кто эти гады? А ведь так все неплохо начиналось …» – скользнули по краю клокочущего сознания обрывки мыслей, прежде чем волна нападающих обрушилась на ярла Ингвара Треверского и его небольшой отряд.