Текст книги "Охота на человека"

Автор книги: Сергей Рокотов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)

Вот так все и началось… Обратились к нему уже через месяц. Готовилось похищение Савченко, Юрасик должен был подготовить почву и навести следствие на ложный след. Что он и сделал…

– Так что не спугните, ради Бога этого Алешкина, – предупреждал Алика Юрасик.

– Не спугнем, не бойтесь, – пробормотал в трубку Алик, а сам подумал: «Как бы не так, мент… Выволочем за яйца и поработаем с ним… Как миленький выдаст, где его друг-уголовник… А уж найдем того», – потер он свои хилые холеные ручки, – «Он нам по полной программе ответит за ужин в ресторане… Тоже мне, крутая мафия», – хмыкнул он, возбуждаясь от осознания собственной значимости.

Через полчаса на окраине города, на так называемой Плешке собралось человек двадцать. Было еще совершенно темно, местность освещалась ярким светом фар, которые придавали и без того мрачному ландшафту некий причудливый и зловещий вид. Все приехали на хороших машинах, сидели в них, слушали музыку, попивали легкие напитки, лапали телок, которых тоже привезли с собой. Ждали Ярыгина и Семиглазова, чтобы начать развлечение.

На темно-синем БМВ подъехал Семиглазов. Женя сам был за рулем, хотя водил машину очень плохо, и садящиеся в его шикарный лимузин, никогда не были уверены, что доедут живыми и невредимыми до конца пути. На заднем сидении пригорюнился жаждущий мщения Баня, которого Семиглазов пока решил не увольнять. «За битого двух небитых дают», – посоветовал ему отец, которому он рассказал про фиаско Бани в ресторане. Рядом с Женей на переднем сидении сидела очаровательная длинноногая блондинка Алиса, которой он обещал «крутейшие развлечения».

«Кто-то на зайца ходит, кто-то на утку, мой папаша – на кабана. А мы с тобой, бикса, на человека пойдем», сверкнул глазами он. – «А точнее – на недочеловека, возомнившего себя человеком. Поняла, бикса?», – похлопал он ее по щеке.

«Как ты грубо со мной разговариваешь, Женечка», – надула губки Алиса. – «И почему ты называешь меня биксой?»

«А как же прикажешь тебя называть?» – рассмеялся Женя. – «Ваше величество, что ли? Бикса ты, и есть бикса. На вот тебе двести баксов, бикса. Купи себе что-нибудь. А когда зверя затравим, там на месте и трахнемся на его глазах. А, хороша идейка?»

«Спасибо, Женечка», – схватила Алиса деньги холеной ручкой и спрятала в лифчик.

«Смотри, чтобы не выпали», – предупредил Женя.

"Обижаешь, Женечка. Оттуда не выпадут. Сидит крепко, – расхохоталась Алиса, а Женя покровительственно похлопал ее по тугой ляжке.

– Здорово, орлы! – приветствовал ораву Женя, выходя из БМВ и поигрывая мобильным телефоном. – Готовы к охоте? Царская будет охота, нам сам Иваныч обещал. Сам-то где?

– Ждем-с…

– И мы подождем-с, – согласился Женечка и снова полез в машину.

Но руководителя операции что-то долго не было.

– Выйди на хер, Баня, мы, пожалуй, с биксой потрахаемся, благо стекла тонированные, – пришло в голову Жене.

Но претворить в жизнь эту столь полезную для здоровья идею ему не удалось. Не успел Баня вылезти из машины, как послышался звук сирен, и на огромной скорости к ним подрулил «Мерседес» Алика Ярыгина. Да так лихо, что притормозил буквально за сантиметр от заднего бампера Семиглазовского БМВ.

– Лихачишь, Александр Иваныч, – покачал белобрысыми патлами Женя.

– Мелочи, Жендук, – махнул рукой Алик. – Тачки вообще пора менять. «Порше» хочу, вот хоца, и все… Понимаешь, Жендук, хоца, и все тут. Буду на батяню наседать, когда вернется… А это кто тут примостился? Да никак, пани Алиса…. – он плотоядно поглядел на ее ноги в черных блестящих колготках, и чмокнул ее в щеку. – Ладно, не ревнуй, Женька, сочтемся славою…

– Я предложил ей крутой трах после удачного окончания охоты, я прав, Алик?

– С удовольствием присоединюсь к вам. Но…. – он помрачнел. – Есть проблемы… Иди сюда на тет-а-тет, Евгений Евгеньевич.

Они отошли в сторону.

– Охота грозит быть более опасной и более интересной, чем предполагалось, – прошептал Алик. – Дело в том, что наш вчерашний обидчик оказался другом этого засранца Алешкина.

– Вот оно как…. – позеленел от злобы Женя. – Значит, это тот его подослал…

– Не знаю, не знаю, может быть и стечение обстоятельств. Но оно нам на руку. Хотя дело и опасное. Понимаешь, он вор, этот человек, он уголовник со стажем… И вот еще что, – он понизил голос до предела. – Мне только что сообщили, что похищена Юлька Шубникова. За нее требуют полтора лимона баксов.

– Дороговато что-то за эту блядь, – недоумевал Женя. – Хотя. Если рассуждать логически, наш местный богатей Пашка Шубников за нее и больше готов выложить, так уж он с ней носился.

– А что, плохая телка, что ли, моя Юлька? – подмигнул ему Алик.

– Не знаю, не пробовал. Но моя Алиса ничуть не хуже. Больно уж эта Юлька длинная и худая…

– Заткнись, ни хрена не понимаешь в женщинах…Тебе бы деревенскую бабищу вот с такой жопой, возился бы на ней, как лягушонок…

Это утверждение не понравилось Жене, он нахмурился и решил перевести разговор на другую тему.

– Так что, получается, что тот, кто похитил Савченко, похитил и Юльку?

– Получается так. И сделал это тот самый вор, который…. – покраснел от досады Алик, вспомнив свою физиономию, облитую шампанским и перемазанную черной икрой.

– А на хрена ему тогда было тусоваться в кабаке, если он затеял серьезное дело?

– Как на хрена? А алиби? Его же все там видели, значит, он к похищению отношения не имеет…Он организатор, понимаешь, делалось все другими руками. А они коварные и изобретательные, эти старые воры… Короче, наше дело правое, а наша задача выкурить оттуда этого Алешкина и получить от него сведения о своем крутом друге, с которым он, очевидно, вместе сидел. Кстати, если я помогу папаше навести порядок в городе, он будет мне весьма признателен… А когда у него хорошее настроение, он бывает очень даже щедр… И купит мне новенькую «Порше»…. – потер он ладошками. – Ладно, все, хватит болтать! Командовать парадом буду, с вашего разрешения я. Пушку взял с собой?

– При мне, – похлопал себя по карману Женя. – Мой маленький «вальтер». Теперь с газовыми больше не ходим…

– Молодец, но без дела не шмаляй… Пошли…

Алик и Женя с видом полководцев подошли к машинам и скомандовали полную боевую готовность.

– Все по коням! Моя машина головная! – крикнул Алик. – Метров через пятьсот сворачиваем направо на проселочную дорогу. Проедем с километр, там будет площадка, там и тормознемся. Дальше идем пешком, пистолеты снять с предохранителей! И главное, помните – стрелять только по ногам и то в случае необходимости. Брать надо живым. Или живыми, если их там несколько…

… Вдохновленная предстоящим удовольствием орава расселась по машинам.

– Ныряй, Баня, – пригласил сконфуженного телохранителя Женя. – У тебя есть шанс поправить свой имидж…

– Зубами разорву гадов, – прошипел верноподданный Баня и полез в машину.

– Вперед! – сказал сам себе Алик Ярыгин и тронул с места свой черный «Мерседес»…

9.

… – Да, еще раз убеждаюсь в том, что мир до какого-то кошмара тесен, – произнес Игорь Дьяконов, когда Наташа закончила свой рассказ о злоключениях Виталия. – Надо же, чтобы и эти подонки, и сам он встретились нам в один и тот же вечер…

Они сидели в мягких креслах в просторной гостиной квартиры Вадима Гораховского. На всякий пожарный около Игоря лежал его боевой товарищ ПМ с передернутым затвором… На стенах гостиной висели красочные плакаты с полуголыми красавицами.

– Как это он умудрился бежать из-под стражи, – недоумевал Хряк. – Поверьте мне, это не так-то просто сделать…

– И я знаю, что это совсем не просто сделать, – подтвердил Дьяконов, подмигивая вчерашнему заклятому врагу. – Довольно странно и то, что произошло только что около подъезда. Полагаю, что его кто-то хочет очень крупно подставить…

– Кто? Эти салажата?

– Да нет, конечно… Кто-то другой, очень могущественный человек… А он стал козлом отпущения, видимо, его просто приглядели в поезде… Человек возвращается из зоны, житель того же самого городка Огаркова, и плюс к тому доверчив до предела… Лучшей кандидатуры, чтобы передать мужу записочку от похитителей и не придумаешь… Ну а дальнейший ход мыслей этих людей мне пока непонятен. Ясно одно – они затеяли что-то очень мерзкое. Ясно и другое – кто-то в органах имеет отношение к этому похищению. Тот, кто устроил Виталию этот, так называемый, побег… Короче, Наташа, парня надо спасать. Эх, жаль, тогда не было времени порасспросить его обо всем. Мы бы его не отпустили на растерзание… Но… надо искать Виталия. Где он может быть, как вы полагаете?

Бледная черноволосая Наташа сидела с заплаканными глазами, и кусала губы от отчаяния и чувства щемящей жалости к невезучему Виталику.

– Я не знаю, куда он денется. Может пойти к друзьям, к Сашке, к Игорьку Голованову. Но ведь там его уже могут ждать. На вокзал он не побежит, это уж совсем нелепо… Ну, к матери, понятно, не пойдет… Вот что…. – задумалась она, закусив губу, – он так любит садовый домик, который не достроил его покойный отец. Он всегда возил меня туда, нужно или не нужно. Как выдавалось свободное время, сразу туда мчался. Ему там легче дышалось, он там словно бы набирался сил… Конечно, и это совсем нелогично, но почему-то мне кажется, что он пойдет туда…

– Точно так же может показаться и кому-то другому, – задумчиво произнес Игорь. – Надо бы съездить туда на разведку, там могут твориться весьма-таки интересные дела… Далеко это отсюда?

– Да нет, от моего дома километров десять. У нас тут все близко.

– Транспорт нужен, позарез нужен транспорт. Угоним какую-нибудь тачку, а, Дмитрий Степанович? Сумеешь?

Солидный Хряк снисходительно усмехнулся. Угон машин был его профессией в течение долгого времени. А потом, когда он решил завязать, он бомбил в аэропорту Домодедово. Что-что, а угонять и водить машины он умел. И вряд ли разучился этому за пять лет заключения. Он прекрасно разбирался во всех марках машин – от «Мерседеса» до КАМАЗа.

– Вижу по глазам, что сумеешь, – усмехнулся Дьяконов.

– Не надо ничего угонять, – сказала Наташа. – У нас есть ключи от «девятки» соседа. Он оставил их маме, чтобы она передала мастеру. Но он так и не появился.

– Ну, это же просто прекрасно! Пошли, Дмитрий Степанович, время не терпит…

– И я с вами, – сказала Наташа. – Я не могу оставаться здесь, когда Виталька подвергается опасности.

– Разумеется… Хоть и не женское это дело, но показывать дорогу кто-то должен. Так что вам так или иначе придется ехать с нами. Только, ради Бога, будьте предельно осторожны и выполняйте все, что я вам скажу. Беспрекословно, – сказал Игорь.

Мать Наташи, скрестив руки на груди, стояла в крохотной прихожей квартиры Гораховского, прислушиваясь, не шевелится ли кто за входной дверью и молча смотрела на них.

– Господи, какой все это кошмар, – сказала она. – Как мы хорошо жили… Кто мог год назад предположить, что все так получится…

– Как кто? Новые хозяева жизни, – спокойно ответил Игорь. – Считают, что им позволено все. Так что, нам предстоит серьезная борьба…

– В час добрый, – тихо произнесла мать. – Помогите Витальке. Я никогда не видела человека, порядочней, чем он. И никто за него не заступился на суде, даже директор школы говорил о его неуравновешенном характере и больше ни о чем.

– Ты заступилась, мама, – обняла мать Наташа. – Слышали бы вы, как она говорила…

– Я говорила, но никто меня не послушал… Такому человеку и дать год заключения… И за кого? Эта парочка Ярыгин и Семиглазов проходу никому в городе не дают… Изнывают от тоски и жаждут развлечений… Хлеба и зрелищ, так сказать… Хлеба у них более, чем достаточно, а вот со зрелищами таким пресыщенным молодым людям не повезло… Провинция…

– Мы постараемся помочь ему, – твердо произнес Игорь. – Пошли, нам пора…

– В час добрый…. – сказала мать и протянула ему ключи от машины соседа. – Я взяла с собой, знала, что вам понадобятся…

Наташа вышла из подъезда первой, огляделась вокруг. Вроде бы, никого не было…

Она махнула рукой своим спутникам. Те осторожно вышли на улицу.

– А странно, однако, что Виталика кто-то спугнул, и сразу же исчез, а Дмитрий Степанович, – покачал головой. Дьяконов, закуривая.

– Все это довольно странно, – подтвердил Хряк. – Но у нас нет другого выхода. Мы должны ехать и помочь парню, благое дело… А там будь, что будет. Разберемся по ходу дела.

Наташа показала им на вишневую «девятку», стоявшую у одного из подъездов.

– Вот она, машина Гораховского Вадима. Работает в строительной фирме, живет сами видели где, а дружит он с Ярыгиным и Семиглазовым. Сейчас в загранкомандировке.

Игорь протянул ключи Хряку. Они сели в машину, Игорь еще раз внимательно огляделся по сторонам, и тем не менее он не заметил нескольких пар глаз, наблюдавших за этим действием из машин, стоявших с потушенными габаритными огнями метрах в двадцати от «девятки».

… Уже через несколько минут «девятка» мчалась по пустынным улочкам славного города Огаркова.

– Сюда, сюда, там направо…. – показывала дорогу Наташа. – А вон там налево… Проедем по этой улице и выедем к Плешке. А там рукой подать…

… – Хозяин, они сели в вишневую «девятку» и едут в сторону Плешки, – произнес в одной из машин, стоявших во дворе Наташиного дома мужской голос. – Видимо, у них были ключи, больно быстро отъехали. Следовать за ними?

– Не надо, – раздался в телефонной трубке спокойный голос Тагая. – Они едут именно туда, куда нужно, и ни в коем случае их нельзя спугнуть. Я же вам говорил, тот высокий, это сыскарь из Москвы Дьяконов. Именно его мой человек видел в гостиничном номере. Его нельзя недооценивать, очень опасен… Кто второй, пока не знаю, его вблизи никто не видел, но его безусловно тоже надо опасаться судя по тому, как он действовал в ресторане… И вот еще что… Только что я разговаривал с Савченко и Шубниковым. Они везут деньги на назначенное место. Дуйте туда. Все идет по плану. Деньги будут, жертвы будут, преступники будут, возмущенное общественное мнение будет… И все останутся при своих…

– Понял.

– Все останутся при своих, – довольным голосом повторил Тагай. – А теперь надо бы пойти проведать наших прекрасных дам, томящихся в заточении… Жалко их, особенно эту Шубникову, до чего хороша…Но, – вздохнул он, апеллируя к смотревшего на него безразличным взглядом Кандыбу. – Дело есть дело, не правда ли, Яков Михайлович?

В ответ Кандыба только утвердительно кивнул своей наголо бритой головой.

10.

… – Успокойся, дорогая, успокойся, – гладила Юлю Шубникову по ее роскошным белокурым волосам Катя Савченко…

Тагай сдержал обещание и сделал ей на день рождения подарок. Вскоре после того, как она написала письмо мужу и ее снова отправили в подвал, дверца наверху приоткрылась, и вниз упала веревочная лестница. Наверху происходила какая-то возня, борьба, приглушенные стоны.

– Пошла вниз! – раздался грубый голос толстого Абди.

Катя увидела, как вниз карабкается женщина, одетая в короткий домашний изящный халатик голубого цвета. Она рыдала и стонала, но делать нечего – лезла вниз… Ее голые ноги осторожно ступали на веревочные ступени, она постоянно вскрикивала от того, что лестница качается… Наконец, спустилась вниз и наступила босыми ступнями на холодный бетонный пол.

– Ой, – вскрикнула она, увидев Катю. – Вы кто?

– Я Катя Савченко. А вы?

– А я Юля Шубникова, – всхлипнула женщина. Она была очень красива, на вид ей было лет двадцать пять. Белокурые длинные волосы, стройные голые ноги… На них не было даже домашних тапочек. – Вас тоже? – спросила она.

– Тоже, – кивнула головой Катя.

– Кто это? Что они хотят?

– А что могут хотеть бандиты от жены банкира, как вы полагаете? – пожала плечами Катя. – Денег, разумеется. А вот откуда они в нашей семье, этого я никак в толк взять не могу…

– Значит, мы с вами заложницы?

– Значит, так, – горько вздохнула Катя.

– И давно вы здесь?

– С вчерашнего вечера.

– А, припоминаю, мне вчера муж что-то говорил про женщину, которую похитили прямо из поезда. Значит, это вы? А я тогда пропустила его информацию мимо ушей.

– Мы все пропускаем мимо ушей, когда это нас не касается, – вздохнула Катя.

– Это точно, – подтвердила Юля. – Но здесь же даже негде сидеть. Как же вы тут?

– А вот так… То прислонюсь к стене, то присяду на пол. Только здесь крысы…

– Боже мой!!! – истошным голосом закричала Юля. – Я так боюсь всего этого. Даже мышей. А живых крыс я вообще никогда не видела!

– Еще увидите, – обнадежила Катя.

– А вас хоть кормили?

– Вот недавно нормально покормили… Шашлыком угостили с барского стола. А так – плесневелый хлеб, селедочный хвост, гнилая луковица… А уж что дальше будет, не знаю, я сама тут недавно…

– Нет, Паша заплатит за меня, я уверена! – крикнула Юля, обращаясь скорее не к Кате, а к тем, кто наверху. – Он заплатит, он заплатит столько, сколько они потребуют…Он так любит меня!

– А вот мой Олег не пока платит, – вздохнула Катя. – Может быть потому, прошло слишком мало времени, может быть, потому что нечем. А они говорят, потому что он очень жадный…

– Но мой Паша так любит меня, – с каким-то вызовом повторила Юля. – Он заплатит столько, сколько они скажут…

– Дай Бог, я этого искренне желаю, – сказала Катя.

…Она несколько часов подряд утешала Юлю, хоть и та постоянно старалась подчеркнуть, что она и Катя это совершенно разные и несравнимые понятия, как и их мужья. Она была уверена, что именно ее-то скоро выпустят отсюда, а вот судьба Кати находится под очень большим вопросом.

Когда из дыры появились крысы, Юля закричала так громко, что у Кати чуть не лопнули барабанные перепонки. От этого истошного крика крысы, недовольно поморщившись, нырнули обратно в дыру. А дверца наверху приоткрылась.

– Что тут такое? – послышался сверху голос Абди. – Не убиваете друг дружку? Вот этого как раз нам не надо…

– Ей плохо! – крикнула Катя. – Она боится крыс. Она может умереть от разрыва сердца, и тогда вы не получите за нее денег!

Дверца снова захлопнулась. Видимо, Абди пошел докладывать об этой информации хозяину.

… А через минут двадцать дверца снова приоткрылась.

– Ты! – указал на Юлю толстый палец Абди. – Поднимайся наверх! Разговор будет…

– А я? – жалобно проговорила несчастная Катя.

– А с тобой уже разговаривали, дорогая…Не завидуй, с этой красоткой беседа может получиться куда покруче… Ты старовата и для нас, и для хозяина. А эта…. – причмокнул он языком. – как раз то, что надо… Ладно, все, хватит болтать, лови лестницу и лезь наверх! Живо! Только не упади, красотка, костей не соберешь…

Юля окинула высокомерным взглядом Катю и полезла наверх. Она была уверена в том, что Паша заплатил выкуп, и теперь она свободна. Сейчас ее выведут, посадят в машину и отвезут в их шикарный трехэтажный особняк. Там она примет ванну, выпьет виски с содовой и будет рассказывать любящему мужу про свое ночное приключение. С такими обнадеживающими мыслями она и полезла наверх…

– Позвольте помочь, – Ей была протянута небольшая, но очень твердая, словно каменная, рука. Юля схватилась за руку и вылезла наверх.

Перед ней стоял невысокий черноволосый человек с жиденькими усиками, желтым лицом и раскосыми глазами, одетый в бежевую тройку, белую рубашку и бордовый галстук. От него пахло дорогим одеколоном. Он выглядел довольно экзотически в этой по-спартански обставленной комнате рядом с кавказцами, одетыми в какое-то засаленное тряпье и бритым человеком в полувоенном френче, мрачно подпиравшем стену.

– Садитесь сюда, Юленька, – приветливым голосом произнес он. – Вы очень красивая женщина, и я приношу вам свои искренние извинения за причиненные вам неудобства.

Юля села на стул, закинула ногу за ногу. Стоявшие у двери Абди и Абибон переглянулись и подмигнули друг другу, халатик Юли был до неприличия короток, едва прикрывал ее трусики. Стоявший же у стены Кандыба же остался совершенно равнодушен к ее прелестям.

– Сигаретку не желаете? – спросил Тагай.

– Угостите, закурю, – вальяжным тоном произнесла Юля. Она была уверена, что всем ее злоключениям пришел конец. Она не какая-то там Савченко, за которую нечем заплатить. Она жена Шубникова, она красавица, бывшая фотомодель…

Тагай протянул ей пачку «Парламента».

– Крепковаты для меня, но ладно, – снизошла до его сигарет Юля. – Я люблю с ментолом…

– Извините, других нет, – развел руками Тагай и щелкнул золоченой зажигалкой.

Юля, попытавшись развалиться на венском стуле, задымила сигаретой.

– Может быть, выпьете чего-нибудь? – спросил Тагай.

– Смотря что, – произнесла Юля. При этих словах стоявший у стены Кандыба едва заметно усмехнулся. А Тагай даже бровью не повел.

– Есть французское вино, русская водка, шотландский виски, – стал перечислять он. – Да, и еще чешское пиво, люблю, понимаете…

– Пожалуй, немного виски, – сделала выбор Юля.

– Ребятки, принесите даме виски! – скомандовал Тагай, хлопая в ладоши. Те переглянулись своими черными глазами и вышли.

– Нам есть за что выпить, дорогая Юленька, – улыбнулся Тагай, глядя ей в глаза немигающим взглядом. – Ваш муж Павел Петрович согласился заплатить за вас требуемый нами выкуп, и скоро вы будете дома. В самое ближайшее время вас повезут в условленное место, там Павел Петрович заплатит деньги, и мы передадим вас ему в целости и сохранности. А за подвал прошу извинить. Мои ребятки не поняли, с какой важной персоной они имеют дело. Простые ребята, они даже по-русски плохо говорят, как вы изволили заметить. Охранника убили… Впрочем, он сам виноват, нечего было из кожи вон лезть, все равно бесполезно… С этими ребятишками трудно справиться, они проходили специальную подготовку для боевых действий в горячих точках… И вели-таки боевые действия, пока им не поступило предложение сменить климат… А, вот и виски…. И содовую принесли, соображают, становятся на глазах цивилизованными людьми. – При этих словах Юля снисходительно улыбнулась. Кандыба же продолжал стоять у стены, скрестив руки на груди и слегка покачивая бритой головой, словно поражаясь нелепому поведению столь экзотической гостьи…

– Итак, за ваше освобождение! – провозгласил Тагай, поднимая рюмку. – Надеюсь, Павел Петрович нас не обманет, а, точнее, не обманет вас. Так как именно вы здесь самое заинтересованное лицо. Ведь мы как-нибудь проживем без его денег, а вот вы без своей прекрасной головы вряд ли…

– Что? – поперхнулась виски Юля.

– Как что? Мы совершенно открытым текстом, без всяких недомолвок сообщили вашему уважаемому супругу, что, если он не заплатит требуемой суммы, вам отрежут голову. Причем, отрежут не мертвой, а живой, дорогая Юленька, – спокойно произнес Тагай. – Тут есть специалисты высокого класса по таким вопросам, ни для кого из присутствующих это деяние не составит ни малейшего труда… Итак, за ваше здоровье и за то, чтобы все обошлось без подобных столь неприятных и очень болезненных операций!

– Вы шутите? – пролепетала Юля, едва не выронив из рук рюмку с виски.

– Нисколько, – покачал головой Тагай. – Поверьте мне, ни в малейшей степени. Я говорю совершенно серьезно. Да вы пейте, пейте, Юленька…

– Но ведь… Но ведь он заплатит, – преодолевая спазмы в горле, говорила Юля.

– Я вам сказал, что он обещал заплатить. Это совершенно точно. Обещал. Но пока еще не заплатил. Всякое в нашем деле бывает… Вот когда он заплатит, мы и будем говорить о вашем освобождении как о свершившемся факте. А пока мы лишь можем выпить с вами за благополучное разрешение конфликта…

– А п-п-почему надо т-так… голову… Почему нельзя по-другому? – лепетала Юля. В горле у нее стало сухо-сухо, она не могла шевельнуть рукой, а ноги словно одеревенели от ужаса.

– Потому что мы это пообещали вашему мужу, а то, что мы обещаем, мы всегда выполняем, моя дорогая… И если мы пообещали вас выпустить, когда он заплатит, мы выпустим. А если пообещали отрезать вам голову в том случае, если он не заплатит в срок, то отрежем… Таково наше мужское слово… Иначе никак нельзя… Да вы уж так сразу-то не падайте духом от моих слов, Юленька…Давайте с вами выпьем за все хорошее, а плохое, оно само собой придет совершенно незваное… Поднимайте, поднимайте вашу рюмашечку, виски поднимет ваш тонус…

– А… А женщина, которая там, – она указала пальцем вниз.

– А что женщина? Что вам до нее? Вы беспокойтесь за себя. А она будет за себя… Я полагаю, что так будет правильно…

– А ей тоже… того… если…

– Вы голову имеете в виду? Нет, ее мужу мы предложили иной вариант. Отрезание головы для Екатерины Ивановны не предусмотрено…

– Но почему? – почти простонала ошеломленная такой несправедливостью Юля.

При этих словах из уст окаменевшего у стены Кандыбы раздался негромкий отрывистый смешок. Тагай укоризненно поглядел на него.

– А потому, Юленька, что там другие деньги, другие условия, другие возможности… Но вы так уж сильно не переживайте, что у нее предвидится столь легкая судьба. У них двое детей, подумайте сами, как воздействовать на любящих родителей. А у вас с Павлом Петровичем детей нет, он вас любит, как жену и ребенка одновременно. Так что мы пообещали ему в качестве сувенира вашу голову, и обязательно выполним свое обещание, если он не выполнит свое.

Юля вздрогнула, резко подняла рюмку и залпом выпила. Поперхнулась и закашлялась. Тагай услужливо хлопнул ее по спине, потом еще, еще, потом стал гладить по спине, по волосам, потом тяжело вздохнул, убрал руку и с грустью поглядел на стоявшего у стены как истукан бритого Кандыбу. Тот едва заметно покачал головой.

– Выпили, и славно… Сейчас вам сразу станет легче. Это очень хороший напиток, мне, например, он всегда поднимает настроение. А теперь посидите тут немного и отдохните, погрейтесь. Внизу очень холодно и сыро. Скоро мы поедем на место встречи с вашим мужем. Жаль, что вы так легко одеты, но нам нечего вам предложить, разве что вам одолжит свои брюки кто-нибудь из этих славных ребят. Но это навряд ли, так как запасных у них нет. Ладно, в машине будет тепло, а потом вас либо увезет на своем шикарном лимузине любящий муж, либо…. – Он развел руками.

После выпитого виски Юля находилась в совершенной прострации. Она молча сидела и глядела в одну точку. Она поймала себя на мысли, что не уверена на сто процентов в том, что Паша привезет за нее выкуп. При этом она не знала, сколько именно требовали за ее голову. А если бы знала, сошла бы с ума от ужаса, потому что была бы уверена в том, что он ничего не привезет. А значит, последует страшная, лютая казнь. Казнь ни за что. Только за то, что она в течение двух лет была женой банкира, самого богатого человека в городке Огаркове…

Кстати, она совершенно зря сомневалась в своем муже. В то самое время, когда она вела столь страшную беседу с Тагаем, Павел Петрович напряг все свои возможности, уже собрал необходимую сумму для выкупа похитителям и готовился ее везти. Условия были жесткие – деньги наличными, привозит один. Гарантии – честное слово похитителей, и ничего больше. Только на этих условиях ему возвращают жену. В случае последующего обращения к правоохранительным органам похитители клятвенно гарантируют лютую смерть и жены и его самого в ближайшее время. В случае засады на назначенном месте ему была обещана отрезанная голова Юли. Гарантией того, что никто блефовать не собирается, были недавние события в Склянске, засада на Чертовом поле, замученная женщина… И Павел Шубников не верил правоохранительным органам, он верил только в силу своих денег…

Также собирался привезти деньги за жену и Олег Савченко. Письмо и фотографии убедили его, как ему ни было жалко своих денег… Но плачущие дети, умоляющая мать Кати, угрызения совести, ужас за ее судьбу, и он сдался. Тоже готовился к поездке. К тому же Юрасик сообщил ему, что бандиты уже умудрились вызволить из заключения своего курьера Алешкина, чтобы он их не выдал. «Они всесильны» , – вздохнул в телефонную трубку Юрасик. – «Мы ничего не в состоянии сделать с этой могучей лавиной преступности…»

А об истинных планах Тагая не знал никто, даже его ближайший помощник Яков Кандыба. Он мог только догадываться о том, что хитроумный Тагай ни за что в жизни бы не выпустил живыми отсюда женщин, видевших его в лицо. Никаких свидетелей преступления, таков был девиз Тагая. Живые свидетели смерти подобны, верить нельзя никаким честным словам, никаким клятвам. Свидетели их преступлений просто должны исчезнуть… Так что несчастные женщины, каждая по-своему надеявшиеся, что их мужья вызволят их отсюда, были изначально обречены…

– Ребятишки! – крикнул Тагай. – Принесите нашей дорогой гостье чего-нибудь покушать…Что-то мне не нравится ее вид, слишком уж она бледна… Вы должны быть в форме, Юленька и не падать духом… Берите пример с меня…Я никогда в жизни не падал духом. Вы представляете, мне не хватило всего двух месяцев до высшей меры… Я своими руками перерезал глотки двум прекрасным людям, мужу и жене. И мне на тот момент было семнадцать лет и десять месяцев… Я был совсем ребенок, и даже не слышал о существовании Уголовного Кодекса… Дай Бог здоровья моей, надеюсь, здравствующей матери, которая не родила меня на два месяца раньше… Мои друзья получили по пуле в затылок, а им-то было всего двадцать два и двадцать один… Хорошие были ребятки, отважные, крепкие, – с горечью вздохнул он. – И, между прочим, слушались меня во всем, хоть я был и пацан… Что мы с ними только не творили, самому вспомнить страшно… Так-то вот, Юленька… А потом в зоне я выпустил наружу кишки одному козлу…Они прямо вывалились наружу, представляете себе, – расхохотался он. – Но правосудие восторжествовало…Он бы меня убил с одного удара, у него кулак был больше моей головы… А потом… Что было потом… Это какой-то кошмар… Я шел по глухой тайге с прекрасным человеком, заслуженным вором. Именно он устроил этот побег, так долго готовился, взял именно меня, а не кого-нибудь другого… Такой был хороший человек, – покачал головой он. – Но… нечего было жрать, понимаете, совсем нечего…. И мне пришлось прирезать его спящего… Какая это была для меня душевная травма перерезать ему горло, потом членить его тело, свежевать, жарить из него шашлык и есть его… Он был такой жесткий, невкусный, ему уже было за пятьдесят, он пил, курил всю жизнь, жрал, что попало… Кошмар, Юленька… А вот как раз шашлык принесли…Что это с вами? Да нет, – расхохотался он, видя ужас в ее глазах. – Этот шашлык не из человечьего мяса. Абди и Абибон зарезали барашка втайне от меня и Якова Михайловича, они у нас шустрые и изобретательные… Соус подайте! – крикнул он. – Овощей, зелени! Вина красного принесите… Нет, далеко им еще до цивилизованного обращения, этим горным орлам, – подмигнул он бледной как смерть Юле. – Они, дети природы, не умеют даже ни читать, ни писать… По-русски, во всяком случае… А вот головы отрезают профессионально, этого у них не отнимешь… Сам имел удовольствие наблюдать… Я вообще люблю людей, близких к природе, не имеющих дурных привычек и комплексов… Они с гор, еще один товарищ из засраной белорусской деревни, где нет электричества, сам я… тоже… не из Царского Села и не из Версаля… Только вот Яков Михайлович человек интеллигентный, городской, он, кажется, из Ужгорода или из Мукачева. Но он лишь исключение из правил…