Текст книги "Седьмой элемент"

Автор книги: Сергей Преображенский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

– Извините, – сказал он и убрал руку.

– Нет, ничего страшного, – ответила медсестра, – Я сама виновата, я такая неловкая!

– Наоборот, вы очень ловкая, и такая красивая! – сказал Комаров, Честно говоря, я никак не могу понять, почему вы работаете здесь? Вы могли бы стать фотомоделью или манекенщицей.

– Ну что вы, – улыбнулась девушка – О таких глупостях я даже не думаю. Для меня самое главное – медицина. Я учусь на втором курсе в Первом медицинском, собираюсь стать нейрохирургом.

Комарову стало вдруг стыдно за свою глупую выходку: такая серьезная девушка, собирается стать нейрохирургом, будет ковыряться в чужих мозгах, а он...

– Как будущий нейрохирург, вы не могли бы мне сказать, ушиб мозга, это очень опасно?

– Конечно, ушиб мозга это серьезный диагноз, но у вас такая положительная динамика! И потом, молодой крепкий организм. Так что я думаю, недели через две вы забудете про свой ушиб и никогда о нем больше не вспомните! – и она жизнерадостно улыбнулась.

Вошел врач, и девушка еще раз, улыбнувшись на прощание удалилась.

– Ну, как больной, голова не болит? – спросил врач.

– Нет, не болит, спасибо. Но я вот только одного не могу понять. У вас тут так чисто, оборудование все импортное, сестры все просто красавицы, и такие вежливые, исполнительные. Скажите мне честно, это что, кремлевская больница? – Ну что вы, какие глупости! – доктор засмеялся, – Нет, это самая обычная больница, №39. Оборудование импортное – так ведь наше-то уже давно не выпускают. Медсестры красавицы – это уж мать природа постаралась, с этим бороться бессмысленно! Приходится терпеть!

– Нет, я не против конечно, – поспешил уточнить Комаров, – просто в голове как-то все сразу не укладывается. Может быть это из-за травмы?

– Вполне возможно, – согласился врач, – Выздоравливайте побыстрее, и все сразу встанет на место. Да, кстати, там ваша жена пришла.

– Она что, уже вернулась? – удивился Комаров, – Она же была на Канарах?

– Не знаю, – пожал плечами врач, – Очевидно вернулась. Я могу разрешить только десять минут, и постарайтесь не волноваться.

Жена принесла апельсины и бананы, и, очистив один банан тут же сунула его Комарову в рот. Он жевал банан и слушал жену, которая рассказывала про свою работу, про шефа-бабника, и про какую-то Светку Борзунову, которая недавно вышла замуж и никак не может забеременеть.

– Лен, подожди, – перебил ее Комаров, – Лучше расскажи, как там, на Канарах?

Лена оборвала свой рассказ на полуслове, и вопросительно посмотрела на него, от неожиданности, забыв закрыть рот.

– Ну ты же уезжала на Канары, – напомнил ей Комаров, – со своим шефом! Или на Багамы?

– Какие Канары-Багамы? Спустись на землю, Комаров!

– Я звонил тебе на работу, и мне сказали, что ты улетела с шефом на Канары!

– А, так это наши девчонки пошутили! – засмеялась, Лена, – Они все время так шутят, такие юморные девки! А я к маме, в Зарайск ездила. Я же тебе сообщение оставила, на автоответчике!

– Ты же знаешь, что я никогда автоответчик не прослушиваю! Ну да черт с ним! Ты лучше вот что скажи, ты, когда шла сюда ничего необычного не заметила? Я хочу сказать, тебе эта больница не показалась странной?

– Нет, ничего. Больница как больница, а в чем дело?

– Ты посмотри хотя бы на потолок!

Лена послушно задрала голову и уставилась на потолок.

– Ну и что? Потолок как потолок, белый, ровный.

– Вот именно! А почему он такой белый, ровный и гладкий, как ты думаешь?

Жена пожала плечами.

– Наверное, потому что покрасили! Может быть, финны ремонт делали? Или турки?

– Ладно, черт с ним с потолком! А ты видела, какие здесь медсестры? Все как на подбор молодые, стройные, длинноногие. Прямо не больница, а конкурс красоты какой-то! И ладно бы одна, две, а то ведь все! Это же ненормально!

– Ну, Комаров, оказывается ты и гад! Я как дура, ношусь по магазинам, кормлю его бананами апельсинами, а он тут у сестричек ножки рассматривает! Еле живой, сам голову поднять не может, а туда же. Правильно моя мама говорила, бабника только могила исправит!

– Леночка, подожди, посмотри на меня! Ну, какой же я бабник! – принялся оправдываться Комаров. Он уже пожалел, что завел этот разговор. – Ты же знаешь что мне кроме тебя никого не надо, да я и не смотрю никогда ни на кого! Ты ведь у меня самая красивая!

– Все равно бабник! – ответила Леночка и обиженно надула губки.

x x x

Визит жены утомил Комарова, он закрыл глаза и почувствовал, как проваливается в какую то черную бездну...

Она сидела на скамейке, закинув ногу на ногу, и мелко дрожала. Шел холодный противный осенний дождь, черный плащ на девушке совершенно промок и блестел словно глянцевый. Он узнал ее сразу, это была она, та самая девушка из сна, которая прижималась к нему своим страшным телом. Он смотрел на нее, и не мог оторвать взгляда от ее изуродованного лица.

И тут вдруг девушка сделала ему знак рукой, чтобы он подошел. Комаров нисколько не удивился, он, словно ждал этого знака. Он подошел и сел рядом с ней. Почему-то теперь ее лицо уже не казалось ему таким отвратительным, хотя все язвы остались на своих местах, и похоже, даже еще больше воспалились.

– Прекрасная погода, – сказала девушка, вздрагивая от холода всем телом.

– Да, я тоже очень люблю дождь, – непонятно зачем соврал он. Он посмотрел на девушку, и ему стало понятно, почему она так замерзла – плащ распахнулся и было видно, что под плащом на ней ничего нет.

– Я знаю, что вам нужно, – сказала девушка, перехватив его взгляд.

– В самом деле? – он сделал вид, что удивлен, – Я и сам не знаю что мне нужно, а ты знаешь. Странно!

– И, тем не менее, это так. Сейчас я встану и пойду, через некоторое время вы тоже вставайте и идите за мной. Но не подходите слишком близко, старайтесь держаться на расстоянии метров 20, а когда я зайду в дом, вы тоже заходите, поднимайтесь на третий этаж, первая квартира налево. Дверь будет открыта.

Комаров в знак согласия молча кивнул. Девушка встала и, как бы теряя равновесие, на какое-то мгновение коснулась его. И в этот момент холод, исходивший от ее маленькой мокрой руки, пронзил Комарова до самых костей.

Девушка ушла. Через некоторое время Комаров тоже встал и двинулся вслед за ней, старательно изображая из себя идиота, то есть, прикрыв лицо воротником куртки, надвинув кепку на самые глаза и непрерывно воровато оглядываясь по сторонам, словно персонаж дурного детективного фильма.

После недолгого блуждания по темным переулкам девушка вошла в один из домов, и он вслед за ней. Он поднялся на третий этаж, толкнул первую дверь налево – она действительно оказалась открытой.

Едва он вошел в квартиру, дверь за ним тут же захлопнулась, словно от сквозняка, и он очутился в кромешной темноте. Что-то мягкое и упругое бесшумно проскользнуло у него между ног. От неожиданности он невольно вздрогнул, очевидно, это была кошка. Когда глаза немного привыкли к темноте, он смог разглядеть далеко впереди, очевидно в конце коридора, тоненькую полоску света под дверью, и пошел на этот свет. За дверью отчетливо слышался шум воды, он понял, что это ванная комната.

Он открыл дверь: девушка стояла под душем и явно наслаждалась горячими струями, падавшими на ее продрогшее тело. И тут Комаров увидел, как под воздействием этих струй язвы на теле девушки постепенно исчезают, кожа разглаживается, розовеет... Девушка, прямо на глазах у Комарова превращалась в настоящую красавицу. Из-за шума воды она, не слышала, как он вошел, и Комаров мог спокойно рассмотреть ее стройное, хрупкое тело, с неразвитой грудью и плоским животом.

Наконец девушка согрелась, она выключила воду и взглянула на Комарова мокрыми, зелеными глазами.

– Подай, пожалуйста, полотенце! – сказала она и протянула руку...

x x x

Комарова вылечили на удивление быстро, уже через две недели он смог вставать и самостоятельно передвигаться по палате, а еще через неделю его выписали из "ненормальной" больницы.

Едва переступив порог собственной квартиры, Андрей тут же бросился к компьютеру, включил его, и не увидел ничего кроме лаконичного сообщения на черном экране: "C:>". Похоже, кто-то не только стер всю информацию, но еще и отформатировал винчестер.

– Да, кстати, тут приходил твой издатель, Кобылкин, – сообщила жена, Он сказал, что ему нужно какие-то тексты забрать с твоего компьютера. Я разрешила. Он даже бумагу мне показал, с твоей подписью. А что, не надо было?

– Да нет, все в порядке, – ответил Комаров и выключил бесполезный ящик.

Это была катастрофа! Конечно, кое-что у него было на дискетах, кое-что должно было сохраниться в сети, но главное, он совершенно не был уверен, что после восстановления информации его компьютер вновь обретет свои фантастические возможности.

Вована найти не удалось, секретарша сказала, что он улетел в Швейцарию, и когда вернется неизвестно. Он пробовал позвонить на свою новую престижную работу, но там ему сказали, что Объединенный Холдинг уже две недели как перестал существовать, а в здании теперь разместилась финансово-нефтяная группа "Нимфея".

x x x

Он с отвращением ел темно красный, красивый, но совершенно безвкусный борщ и думал о том, как все вокруг переменилось, с тех пор как он вышел из больницы.

Информацию на компьютере он восстановил почти полностью, но ничего нового написать так и не смог. Стоило ему открыть текстовый редактор, как все слова становились вдруг корявыми и пошлыми, и ни за что не хотели составить хотя бы одну, нормальную, законченную по смыслу фразу.

Он приписывал это последствиям травмы, хотя чувствовал себя довольно хорошо, пожалуй, даже лучше чем до больницы, голова не болела совершенно, а все тело наполнилось какой-то новой, неистовой энергией. И все-таки он понимал, что с ним что-то не в порядке, порой ему даже начинало казаться, что он попал в другой мир. На первый взгляд этот мир был точной копией того мира, в котором он жил до болезни, и, тем не менее, это был другой мир. Иногда, правда, ему удавалось заметить некоторые странные вещи, но каждый раз это были такие мелочи, что говорить о них было просто смешно.

Он с трудом проглотил еще одну ложку борща, и все-таки не выдержал.

– Слушай Лен, ты, что этот борщ на дистиллированной воде варила, что ли? Он совершенно безвкусный!

В ответ жена недоуменно пожала плечами:

– Наверное, я забыла посолить, возьми соль, посоли.

Он насыпал себе в тарелку соли, но лучше не стало. Стало, пожалуй, еще противней. Он отложил ложку и посмотрел на жену: она совершенно спокойно, и вроде даже с аппетитом уплетала свой борщ.

Знаешь, Лен, – сказал он неожиданно для себя, – Я сегодня, когда ехал на метро домой, то как-то так задумался и проехал остановку, на которой всегда делаю пересадку, ты же знаешь, я всегда пересаживаюсь на Лубянке. А когда хватился, смотрю уже подъезжаю к своим Кузьминкам. Вышел на станцию, стою, смотрю и никак не могу понять, как это могло случиться?

– Что случится? – не поняла жена.

– Ну, как я мог попасть из Сокольников в Кузьминки без пересадки?

– Ты же доехал до дома, не заблудился, так чем же ты еще недоволен?

– Но я хочу понять, как это могло произойти?

– Как, как. Ты же сам сказал что задумался. Ну вот, задумался, и машинально перешел на Лубянке, а потом, когда очнулся в Кузьминках от своих мыслей то, конечно уже, ничего и не помнил.

– Но я же совершенно точно помню, что я не делал пересадку, я же не мог этого забыть!

– Ну, какая, в конце концов, разница, делал ты пересадку или нет, и потом у тебя была такая тяжелая травма, после нее вполне возможны кратковременные провалы в памяти. Если говорить честно, то это просто чудо, что ты так легко отделался.

Жена взяла его тарелку с недоеденным борщом и вылила остатки прямо в раковину. "Чего же она делает? – удивился про себя Комаров. – Ведь она засорит канализацию! Раньше она ни за что такого не сделала бы".

Но канализация, как ни странно, не засорилась, а с бодрым хлюпающим звуком всосала капустную гущу.

Жена занялась посудой, а Комаров отправился в комнату. Сегодня он купил сыну в подарок к новому году микроскоп, и не какой-нибудь игрушечный, а настоящий лабораторный микроскоп, и теперь ему захотелось его испытать.

Он достал коробку, вытащил из нее прибор, настроил его на пустое предметное стеклышко, и принялся обшаривать взглядом комнату, в поисках достойного для наблюдения объекта. Не найдя ничего путного он глянул случайно в зеркало, и увидел себя.

"Разумеется, вот самый подходящий для исследования объект, – подумал он – Только с чего начать?"

Сначала он хотел выдернуть из головы волос, но пожалел: их итак, у него оставалось не слишком много. И тут он вспомнил картинку из школьного учебника: капля крови под микроскопом, лейкоциты, эритроциты и прочие кровяные тельца. Он ни разу не видел этого живьем, только на картинках и по телевизору.

Не долго думая, он взял иголку, тщательно продезинфицировал ее одеколоном и проткнул себе палец. Через секунду, на месте укола, появилась алая капелька, он размазал ее по предметному стеклышку, и приник к окуляру. Некоторое время он молча крутил верньер и только сопел от напряжения. Затем он сказал: Вот черт!", через некоторое время, "Ни фига себе!", потом оторвался от микроскопа и закричал:

– Лена, иди скорее сюда!

– Ну, чего тебе, Комаров, – сказала Лена, возникнув на пороге комнаты, – Вечно ты не во время!

– Иди сюда, смотри чего я тебе покажу!

– Я не могу, я унитаз чищу, – ответила жена и показала свои руки в резиновых перчатках.

– Это не важно, ты будешь только смотреть. Иди сюда и загляни в микроскоп.

Лена подошла и послушно приникла правым глазом к окуляру. – Ну, что ты там видишь? – спросил Комаров. От нетерпения он не мог стоять на месте и слегка пританцовывал вокруг жены.

– Чего, чего, ничего не вижу! – ответила жена, – Красное все, как тот лак для ногтей, который я вчера не купила. А зря, хороший был лак, французский.

– Да какой еще лак?! – разозлился Комаров, – Это же кровь!

Лена оторвалась от микроскопа и посмотрела на него с недоверием.

– Чья кровь?

– Моя!

– Ну и что теперь? Зачем ты меня сюда позвал?

– Как, ты ничего не поняла? Помнишь, мы в школе проходили: красные кровяные тельца, белые кровяные тельца? Где они? Их же нет, вообще ничего нет, какая-то сплошная красноватая масса. Это же вообще не кровь!

– Подожди, Комаров, ты только что говорил, что это твоя кровь, а теперь говоришь что это не кровь, ты, что совсем охренел?

– Тихо, Лен, постой! Кажется, я все понял! Это все они, из той ненормальной больницы. Ну, ничего, теперь они у меня попляшут! А я то дурак никак не мог понять чего это у них там все так чисто, красиво, медсестры вежливые, внимательные. А они оказывается, вот какими делами там занимаются! Взяли выкачали у меня всю кровь, и заменили этой дрянью! То-то я смотрю, все вокруг после этой больницы стало какое-то не такое: еда безвкусная, солнце вроде светит, а не греет по настоящему, и вообще, все не то. И еще это метро дурацкое!

– Да, кстати, а причем тут метро!

– Я еще пока точно не знаю, но я докопаюсь, тут есть какая-то связь, я уверен!

– Слушай Комаров, а может быть ты микроскоп как-нибудь неправильно настроил? Ты же не специалист!

– Да чего тут настраивать! Ты же видела там булыжник сбоку – это пылинка, значит изображение в фокусе, увеличение пять тысяч, должно быть все прекрасно видно, а там ни фига! Постой, Лен, у меня идея, а давай мы твою кровь проверим! – и Комаров схватил лежавшую рядом с микроскопом иголку.

Увидев в руках у мужа огромную швейную иглу, которой раньше, в незапамятные времена, штопали носки, Лена дико завизжала и бросилась вон из комнаты. Заскочив в ванную и закрывшись на задвижку, она высказала мужу все, что о нем думает:

– Маньяк, садист, извращенец! Надо же такое удумать, родную жену иголкой колоть! Ты же знаешь, как я боюсь всякой боли! И потом, там может быть какая угодно зараза. Помнишь, от чего умер отец Маяковского?

– Конечно, кто же этого не знает? Уколол палец иголкой и умер от заражения крови. Но ведь я же свою одеколоном протер!

– Ха-ха-ха! – ответила жена, и Комаров сам понял неубедительность своих доводов

– Ну ладно, хочешь, я ее прокипячу в кастрюльке?

– Не хочу! – ответила Лена, – Давай лучше так сделаем, если ты сомневаешься в своей крови, так пойди и сдай ее на анализ! В нашей поликлинике открылся специальный пункт приема, там у всех принимают, и даже анонимно. А мою кровь не трогай, она у меня нормальная, как у всех порядочных людей!

– Точно! – обрадовался Комаров, – Так я смогу узнать, наконец, какую же дрянь они в меня влили. И, кроме того, у меня на руках будет официальный документ, уж тогда-то я этих эскулапов прижму! Ленка, ты умница, выходи скорее, я тебя поцелую!

– А ты не будешь колоть меня своей страшной ржавой иглой?

– Ну конечно не буду! – ответил Комаров.

– Сейчас, я только приведу себя в порядок, – ответила жена, и за дверью послышался шум воды.

x x x

Комарову повезло, когда он пришел сдавать кровь, посетителей не было, и его обслужили очень быстро.

– Вы на СПИД сдаете? – спросила его молоденькая лаборантка, пытаясь нащупать вену толстой иглой.

– Нет, – ответил Комаров – Мне обычный анализ: лейкоциты, эритроциты, и прочее. Полный состав.

– К сожалению, без направления врача мы делаем анализ только на СПИД. Давайте я проверю на СПИД, а все остальные данные просто впишу в ту же справку. Хорошо?

– Хорошо, – согласился Комаров.

– Тогда приходите через день за ответом, – сказала лаборантка, прижимая ватку с йодом к маленькой дырочке на сгибе правой руки пациента.

Когда он пришел через день, она улыбнулась ему, уже как старому знакомому.

– Могу вас поздравить, – сказала она, протягивая Комарову какую-то бумажку с печатью, – реакция отрицательная.

– В каком смысле? – не понял он.

– Вы же кровь, на СПИД сдавали, так у вас, его не нашли, радуйтесь. А в этой справке написано, что у вас СПИДа нет, можете ее теперь всем своим знакомым девушкам показывать. И незнакомым тоже, только мне не показывайте, ладно? – и лаборантка засмеялась.

– Не собираюсь я эту справку никому показывать, да у меня и девушки никакой нет. Я ведь женат.

– А мне, чеcтно говоря, женатые мужчины даже больше нравятся, – сказала девушка, мечтательно прикрывая глаза, – Они, по крайней мере, не таскаются по грязным шлюхам, как эти малолетние извращенцы. Знакомишься с таким сопляком где-нибудь на дискотеке и не знаешь, то ли у него сифилис, то ли СПИД, то ли еще чего похлеще. Кстати, меня сегодня вечером пригласили в одну компанию, но я, наверное, не пойду, я так боюсь этого СПИДа, пока здесь работаешь, такого насмотришься, что не дай бог! Вот если бы меня пригласил солидный женатый мужчина, надежный, проверенный, вроде вас, я бы тогда подумала.

– Девушка, – начал Комаров, но та его перебила.

– Меня зовут Катя, а вас? Мы с вами обсуждаем такие интимные проблемы, и даже не познакомились, неудобно как-то.

– Комаров, Андрей Алексеевич, – представился он.

– Андрей! Как мне нравится это имя! У меня был один знакомый Андрей, еще, когда я в мед училище училась. Вот это я скажу, был мужик! Как-то раз по пьяни он вывалился из окна с пятого этажа. Был бы трезвый, точно бы в лепешку разбился, а так только две ноги сломал, да голову слегка повредил, заговариваться начал. Ты, кстати чем-то на него похож, на моего Дрюню, особенно в профиль. Я буду звать тебя Дрюня, ты не против? Так что, Дрюня, куда мы сегодня идем?

– Не знаю, – ответил Комаров, – То есть я не знаю, куда пойдете вы, Катя, а я сегодня вечером пойду домой, к жене.

– Подумаешь жена! А ты скажи ей, что у тебя совещание, или еще что-нибудь, что ты всегда в таких случаях врешь. Всего и делов!

– Если честно, то я вообще врать не умею, но дело не в этом. Вы обещали, что сделаете мне общий анализ крови.

– А там, в бумажке все написано, – ответила девушка.

Комаров посмотрел на справку и ничего не понял, почерк был такой, что нельзя было разобрать даже на каком языке это написано, на русском или на латыни.

– Катя, а вы не могли бы сами, а то я что-то не разберу.

– Ну, давай, посмотрим, что там? – Катя взяла листок, – Так, лейкоциты – в норме, РОЭ – отличное, гемоглобин – огого! Да с таким анализом тебя можно в космос запускать! На, забирай свою бумажку и не морочь людям голову.

– Спасибо, до свидания, – сказал Комаров, взял справку и двинулся к выходу.

– Заходи как-нибудь, – крикнула ему вдогонку девушка, – Может, надумаешь еще чего сдать, сперму, например! – и засмеялась.

"Вот стерва!" – подумал Комаров, прикрывая за собой дверь.

x x x

– Нет, этим врачам, верить никак нельзя! – сказала жена, наливая Комарову все тот же безвкусный борщ на дистиллированной воде, – Помнишь, они у Веркиной свекрови рак нашли, она уже со всеми попрощалась, завещание написала, все свои вещи раздарила, кому шубу норковую, кому пальто кожаное, а теперь выясняется что у нее грыжа. И что теперь? Все подарки назад забирать?

Комаров не помнил ни самой Верки, ни ее свекрови, но перебивать жену не стал, и молча принялся за борщ.

– А Танька рассказывала, у них еще хлеще случай был, – продолжала между тем жена, – Один мужик мочу на сахар сдавал, а лаборантка пробирки взяла и перепутала! Так ему вообще сказали, что он беременный, беднягу чуть инфаркт не хватил. Ему даже в больничный лист записали: диагноз – беременность. Вся бухгалтерия потом со смеха помирала. Так что ты особенно не переживай, ну напутали они там чего-то с тобой, это понятно, ну, влили в тебя не ту гадость, но не в этом дело! Главное что ты здоров и нормально себя чувствуешь!

Комарову вдруг расхотелось есть, он встал и отправился в комнату. Там он включил компьютер и попытался войти в итернет, но линия оказалась занята, очевидно, жена с кем-то разговаривала. Он снова пошел на кухню и невольно остановился возле полу прикрытой двери, услышав, как жена с кем-то разговаривает по телефону.

– Ну о чем ты говоришь Павел? Какие эритроциты? – Я итак сделала все что могла! Кому вообще могло придти в голову, что он надумает разглядывать под микроскопом свою кровь?

"Черт побери! – подумал Комаров, – Да они же тут все заодно!"

Он вышел в прихожую, осторожно, стараясь не шуметь, оделся, и вышел из квартиры. На холодную черную мостовую бесшумно падал первый в этом году снег.

Глава восьмая ПОХОРОНЫ

Выйдя из метро, он остановился, размышляя в какую сторону идти: сразу домой, или вначале зайти в магазин, и тут к нему подошла довольно молодая цыганка и завела свою веками не меняющуюся песню:

– Молодой красивый, позолоти ручку, всю правду тебе скажу, что было, что будет...

Он вытащил из кармана десятку и протянул девушке. Та не глядя, спрятала бумажку на груди, взяла Комарова за руку и, согнувшись над ней, принялась всматриваться, беззвучно шевеля губами. И вдруг, словно тень легла на ее красивое лицо, она вытащила из-за пазухи банкноту, сунула Комарову в руку, и легонько оттолкнула ее:

– Ступай милый, ты и сам все про себя лучше моего знаешь, – сказала она вдруг совсем другим, скучным бесцветным голосом.

– Подожди, дорогая, скажи мне, что ты там такое увидела? Я что, скоро умру?

– Не говори глупости, молодой красивый, как ты можешь умереть, когда ты итак не живой?

– Как это не живой? Мертвый что ли? Да не болтай ерунды, вот же я перед тобой стою, разговариваю.

– Стоишь ты тут или не стоишь, это я не знаю, а вот то, что тебя схоронили, и уже сорок дней справили, это точно. Так что иди золотой, не задерживай, мне работать надо.

Она развернула его спиной и слегка подтолкнула вперед. Машинально он сделал несколько шагов и разжал руку: цыганка ошиблась, вместо десятки она сунула ему сотенную бумажку. Он вернулся назад, но возле метро уже никаких цыганок не было.

x x x

Прошло две недели, он уже забыл об этой нелепой встрече, когда, случайно роясь в шкафу, наткнулся на коробочку с не проявленной фотопленкой. Он вспомнил, что летом они на Черном море наснимали много фотографий, но отпечатать так и не успели, он сунул пленку в карман куртки, и занялся другими делами.

Через несколько дней в переходе метро ему попался киоск "Кодак", где обещали проявить пленку и сделать фотографии на следующий день, он поверил рекламе и сдал свою пленку. На другой день симпатичная девушка с приятной улыбкой вручила ему два красивых конверта, один с проявленной пленкой и второй с толстой пачкой фотографий. Тут же, не отходя от киоска, он принялся разглядывать снимки. Было приятно сейчас, когда по улице гуляют холодные зимние ветры, снова увидеть ласковое Черное море, жену в микроскопическом купальнике и себя, развалившегося в шезлонге с банкой холодного пива в руке.

И тут вдруг все фотографии чуть не посыпались у него из рук: один снимок явно выпадал из этой курортной серии. Это были похороны: вокруг открытого гроба стояли люди, женщины в трауре, мужчины с непокрытыми головами. Он узнал свою жену, ее сестру Татьяну, еще нескольких родственников. Самого Комарова среди провожавших не было – он лежал в гробу.

Себя он узнал сразу, не смотря на заострившиеся черты лица и мертвенную бледность. "Что за идиотская шутка!" – подумал он, и вдруг понял, что думает вслух. Он испуганно огляделся по сторонам и поймал на себе встревоженный взгляд девушки из киоска.

– Вас что-нибудь не устраивает? – спросила она, – Если там брак, мы можем перепечатать, за счет фирмы.

– Нет, спасибо, все в порядке, – сказал Комаров, сунул фотографии в карман и пошел домой.

x x x

Конечно, Комаров понимал, что при современном уровне развития фототехники изготовить поддельную фотографию выдуманных похорон дело не такое уж сложное, но кому могла прийти в голову такая дикая идея? Жене? Но зачем? Чем больше он думал об этом, тем непонятнее и запутаннее все становилось.

Какой-то идиот изготовил фотомонтаж с гробом и подсунул Комарову в шкаф, причем как-то ухитрился впихнуть его на не проявленную пленку с совершенно нормальными не фальшивыми фотографиями. Все это очень сложно, хотя технически, наверное, возможно, но самое главное: Зачем? В конце концов, он решил, что надо поговорить с женой. Когда он пришел домой, Лены дома не было, она вернулась только через час, с двумя полными сумками и тут же отправилась на кухню перекладывать продукты в холодильник.

– Лен, постой, смотри, что я тебе покажу! – сказал Комаров и подал жене пачку фотографий. Похороны он нарочно сунул в середину, для большего эффекта.

– Наконец-то, Комаров, не прошло и года! – сказала Лена и принялась перебирать карточки.

Он напряженно следил за лицом жены, чтобы не пропустить нужный момент. Пока Лена разглядывала пляжные снимки, на губах ее блуждала легкая улыбка, но когда дело дошло до того снимка, на ее лицо словно легла тень, и сама она замерла, словно от страха.

Лена молча смотрела на карточку, а Комаров смотрел на нее и ждал.

Наконец она подняла голову и посмотрела на мужа, взгляд у нее был настороженный и изучающий, словно она пыталась понять, а знает ли он еще что-нибудь?

– Ну, что ты на это скажешь? – спросил Комаров.

– А что здесь можно сказать? – ответила Лена, – Если честно, то ты вообще не должен был этого видеть. Никогда.

И тут как назло затренькал телефон, Комаров бросился в комнату, ему показалось, что звонок междугородний, и он почему-то решил, что это звонит Вован насчет работы. Но это был не Вован. Игривый женский голос замурлыкал в трубку.

– Ну, как мой зайчик себя чувствует после вчерашнего? Он не хочет еще разок приласкать свою пушистую лисичку?

– Вы ошиблись, девушка, это не зоопарк! – ответил Комаров и с раздражением бросил трубку.

Комаров вернулся на кухню, жена все так же держала в руках фотографию, только фотография была уже совсем другая. Этот снимок был сделан во время одной из презентаций, на нем Комаров был запечатлен вместе со своей женой и Вованом.

– Где та фотография? – спросил Комаров.

– Вот она, – простодушно ответила жена и протянула ему снимок с презентацией.

– Да нет, я не про эту, – отмахнулся от нее Комаров. Он перерыл кучу карточек на столе, заглянул под стол, за плиту, даже не поленился порыться в мусорном ведре: – фотографии нигде не было. За то время пока он болтал по телефону с пушистой лисичкой, жена могла порвать карточку на мелкие кусочки и выбросить в окно, или сжечь, а пепел развеять по ветру, или вообще, сделать с ней все что угодно. Как он мог, старый козел оставить у нее в руках единственную улику?! Впрочем, не единственную, ведь есть еще негатив!

Он схватил пленку и принялся внимательно, кадр за кадром, просматривать ее, но нигде похорон не было. Очевидно, она успела уничтожить и негатив.

– Куда ты дела ту фотографию? – спросил он снова.

– Да вот же она, – ответила Лена и придвинула ему все тот же снимок сделанный на банкете.

– Разве? – Комаров сделал удивленное лицо, – А почему же тогда ты сказала, что я не должен был видеть этого?

– А ты разве не понял? Посмотри повнимательнее, и сам поймешь.

– Ну, смотрю, – ответил Комаров, разглядывая фотографию, – И

ничего не понимаю.

– Смотри, видишь, где его рука? – спросила Лена.

– Чья?

– Кобылкина, чья же еще?

– Ну, вижу – обнял тебя за талию, ну и что?

– Да не за талию, а ниже, – скоромно уточнила Лена.

– Ну, хорошо, за попку, какая разница! – разозлился Комаров.

– Да не волнуйся ты так, чего ты разнервничался?

– Да я и не волнуюсь.

– Нет, волнуешься, я же вижу! У тебя даже руки трясутся! Только ты зря, у меня с Кобылкиным совершенно ничего не было!

"Значит, было! – подумал Комаров, – Неужели этот липовый следователь прав, и всем женщинам нужны только мерседесы, яхты и деньги, деньги, деньги? Целое море денег! А все-таки жаль, что этого жлоба тогда окончательно не прибили!"

– Да плевать я хотел на твоего Вована! – сказал он вслух – Где та фотография, с похоронами?

– С какими еще похоронами?

– С моими конечно, с какими же еще? Ты же там, на снимке стоишь в трауре возле моего гроба, значит, ты все это видела, почему ты не хочешь мне все рассказать?

– Да успокойся ты, не нервничай! Мне совершенно нечего тебе рассказывать!

– Я успокоюсь только тогда, когда ты мне все расскажешь! – сказал Комаров.

– Не понимаю, зачем тебе все это нужно?

– Для меня это очень важно, представь себе!

– Ладно, хорошо, я тебе все расскажу, только ты сначала успокойся, сядь на диван, и дай мне слово, что не будешь психовать!

– Я сажусь на диван, я совершенно спокоен, и психовать не собираюсь, давай рассказывай!

– Ты помнишь, я тебе говорила, что Кобылкин заходил, когда ты лежал в больнице?

– Да разве такое забудешь? Отформатировал, гад, мне зачем-то винчестер! Пришлось все восстанавливать, начиная с DOSа!

– Так вот, я тебе не все рассказала. Он привез с собой шампанское, и предложил выпить за твое здоровье. Я, конечно, отказалась, но он сказал, что отказываться пить за здоровье нельзя, человек может не поправиться. А я так хотела, чтобы ты выздоровел! И я согласилась.