Текст книги "Седьмой элемент"

Автор книги: Сергей Преображенский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

Преображенский Сергей
Седьмой элемент

Сергей Преображенский

Седьмой элемент

Глава первая ВЗРЫВ

В ту ночь ничто не предвещало трагедии. Как обычно Андрей Малышев, молодой физик проводил свои эксперименты по преодолению светового барьера. Он разгонял в синхрофазотроне электрон, круг за кругом увеличивая его скорость, но хитрая частица, не желала нарушать запрет наложенный Эйнштейном, уже почти достигнув скорости света, вредный электрон начинал вдруг излучать фотоны, избавляясь, таким образом, от излишка кинетической энергии.

"Вот гад! – подумал Андрей, увеличивая напряжение – И закон сохранения энергии не нарушает, и свою скорость увеличивать, не хочет!"

Увеличение напряжения подаваемого на электромагниты ускорителя так же ничего не давало, изменялся лишь цвет свечения, из красного он постепенно переходил в оранжевый, затем в желтый, потом в зеленый и так далее. Вот если бы можно было скачкообразно увеличить напряжение раз в сто! Тогда, возможно электрон просто не успел бы так быстро избавиться от излишка энергии и был бы просто вынужден проскочить световой барьер.

Что бы произошло, если бы электрон преодолел световой барьер, Андрей не знал. Если верить формулам Эйнштейна получалась мнимая масса, мнимая длинна, мнимое пространство и мнимое время. Одним словом, какой-то не реальный, мнимый мир.

Но где взять столько электричества? Если только отключить город и всю энергию направить на ускоритель! Но тогда все предохранители тут же расплавятся!

За окном сверкнула молния, и прокатился глухой раскат грома. Андрей невольно обернулся и посмотрел в окно – скоро должна была начаться гроза.

Он встал, подошел к окну и выглянул на улицу. Почти под самым окном ярким светом горел фонарь, и под этим фонарем загулявшая парочка как-то яростно, почти неистово целовалась. Короткая юбка девушки задралась, и были видны белые трусики, но девушка была слишком увлечена, чтобы замечать подобные пустяки.

От вида этих трусиков у Андрея внутри все как-то тоскливо сжалось. С девушками ему постоянно не везло. Он не понимал их, этих загадочных существ, с длинными и стройными ногами, пухлыми зовущими губами, которым было совершенно наплевать и на эффект красного смещения Доплера, и на сокращения Лоренца, и даже, страшно подумать, на саму знаменитую сферу Шварцшильда! Честно говоря, он их просто боялся, и понятия не имел, о чем с ними можно говорить.

На редких свиданиях он обычно либо молчал, либо глупо краснея и заикаясь, молол такую чушь, что сам чувствовал себя полным идиотом. Он пытался успокоить себя рассуждениями о том, что сейчас у него нет времени заниматься такой ерундой как девушки, но потом, когда он, наконец, сделает свое великое открытие, и получит Нобелевскую премию, все первые красавицы мира выстроятся перед ним в длиннющую очередь, и ему останется только сделать свой выбор.

Вдруг девушка повернула голову, и Андрей сразу узнал ее. Это была студентка из седьмой группы – наглая рыжая девица по имени Лера. Как-то раз ему пришлось вести лабораторные занятия в их группе, и он ее запомнил. Она совершенно ничего не понимала в физике, а когда Андрей попросил ее показать на графике импеданс, она в ответ только глупо хихикнула, и посмотрела на него так, словно у него расстегнута ширинка. От этого взгляда он почувствовал, как у него холодеет низ живота, а по спине вдоль хребта вдруг побежали мелкие противные мурашки.

...Прошло еще два часа, эксперимент продолжался, Андрею удалось добиться от электрона голубого свечения, на больше просто не хватало энергии, а гроза между тем уже во всю бушевала за окном. И тут вдруг во время очередной вспышки молнии Андрею показалось, что весь мир словно ледяная глыба раскололся на маленькие сверкающие кусочки: яркий голубой свет хлынул на него из ускорительного зала и мощная взрывная волна отбросила физика к стене.

"Наверное, молния попала в ускоритель, и он ворвался!" – успел подумать он и потерял сознание.

x x x

Дверца клетки распахнулась, и волосатая обезьяна поставила на пол миску с едой. Еда состояла из пучка какой-то зеленой травы, пары бананов и подозрительного вида беловатой кашицы, похожей на рисовую кашу, впрочем, запах от нее шел вполне съедобный. Андрей начал с бананов, как с единственного знакомого продукта, но так как он не ел уже почти целые сутки, два здоровенных плода лишь разожгли его аппетит. Тогда он оторвал один стебелек от пучка и попробовал пожевать траву, растение было очень сочное, и сладкое. "Похоже на сахарный тростник!" – невольно подумал он, хотя пробовать сахарный тростник раньше ему не доводилось. То, что он мысленно обозвал "кашей", понравилось гораздо меньше, по вкусу она напомнила ему перловку, которой Андрея досыта накормили в армии, и которую там называли "шрапнелью". Но, тем не менее, он съел и ее, и даже выскреб миску оставшейся травой.

Нельзя сказать, чтобы он наелся, но чувство голода притупилось, и даже в голове, все еще болевшей после взрыва несколько прояснилось. Он еще раз внимательно осмотрелся по сторонам, надеясь понять, что же произошло, и куда он попал. Он сидел в бамбуковой клетке, на вид довольно прочной, палки, из которых она была сделана, соединялись лианами, или какими-то другими волокнистыми растениями. Клетка была подвешена к своду пещеры, довольно высокому, не мене десяти метров, но сейчас, на время кормежки ее спустили на землю. Рядом стояла клетка с профессором Поспеловым, заведующим кафедрой молекулярной физики, а чуть подальше еще одна, с рыжей Лерой. Девушка спала, свернувшись калачиком на полу клетки, ее короткая, рваная юбка задралась, и в пещерном полумраке призывно белели трусики.

Та же самая волосатая обезьяна (а может, и другая, для Андрея все они были на одно лицо) открыла клетку профессора и поставила туда миску с едой. Профессор взял пучок травы и с подозрением принюхался.

– Приятного аппетита, профессор! – сказал Андрей.

– Спасибо, молодой человек! – ответил профессор и посмотрел на Малышева своими близорукими глазами. Лишившись очков, лицо его потеряло былую солидность и представительность, и выражало теперь лишь растерянность и беззащитность.

– Ешьте, не бойтесь, я уже испытал на себе, это вполне съедобно. Кстати, профессор, вы не в курсе, что происходит, и как мы вообще здесь оказались?

– Понятия не имею, – ответил профессор, – Я сидел в деканате, проверял курсовые работы, и вдруг вспышка, взрыв! Очнулся в этом подвале.

– Это не подвал, – поправил Андрей, – Это скорее пещера, и потом эти странные обезьяны! Как, по-вашему, профессор, обезьяны могут обладать интеллектом?

– Я не знаю, я не специалист по приматам, но глядя на эти клетки, канаты, блоки... И потом, если принять во внимание теорию Дарвина о том, что мы все произошли от обезьяны...

– Ну не знаю как вы, профессор, – вмешалась в разговор проснувшаяся тем временем рыжая девица, – Может быть вы и произошли от обезьяны, вам виднее. Но что касается меня, то не надо грязи!

Девушка встала и высоко задрала свою и без того короткую юбку.

– Посмотрите хотя бы на мои ноги!

Мужчины последовали ее призыву, причем сделали это, не без удовольствия.

– У какой обезьяны вы найдёте такие стройные хорошенькие ножки? Я уже не говорю про грудь! – и она начала расстегивать кофточку.

– Подождите, девушка, – остановил ее профессор, – Мы вам и так верим, у вас прекрасная грудь!

– Да, конечно, очень красивая грудь, – поддержал профессора Андрей.

– Меня, между прочим, Лерой зовут, – сказала девушка, с сожалением застегивая кофточку.

– Кстати, Лера, может хоть вы, помните, как вы здесь оказались? спросил Андрей.

– Нет, я не помню, – ответила девушка, – Я сидела в аудитории, одна, и вдруг этот страшный взрыв!

– Интересно узнать, а что вы делали одна, в аудитории, в столь поздний час? – спросил профессор.

– Я не могу вам ответить, это личное.

– Поймите Лера, никто не собирается выведывать у вас ваши интимные секреты. Мы просто хотим разобраться, что произошло, и где мы находимся!

– Хорошо, я вам скажу! Все очень просто, за мной погнался какой-то маньяк, я сбежала от него, и спряталась в пустой аудитории, вот и все!

– Кстати, Андрей, а вы что делали ночью в институте? спросил профессор.

Но ответить Андрей не успел, вернулась обезьяна с новой порцией еды. На этот раз она пришла кормить Леру. Девушка взяла банан и начала его чистить, и в этот момент обезьяна просунула свою волосатую лапу сквозь прутья решетки и похлопала девушку по попке. Причем животное сделало это нагло и как-то совсем по-человечески.

– Убери свои грязные лапы, поганая обезьяна! – крикнула Лера и оттолкнула похотливую лапу.

Зверюга оскалила свои желтые крупные зубы и издала какой-то гортанный клокочущий звук, похожий на смех.

– Еще смеется, придурок бесстыжий! – сказала Лера, поправляя юбку.

– Лера, а почему вы решили, что это он? – спросил Андрей.

– Почему? – удивилась девушка, – А вы посмотрите, что у него между ног болтается! Да я такого шланга за всю жизнь ни разу не видела! Хоть бы трусы надел, морда наглая!

Андрей присмотрелся к примату и понял что девушка права.

– А, по-моему, вы ему понравились, – сказал профессор.

– Кому? Этому волосатому уроду? – спросила Лера и презрительно фыркнула.

– Конечно, он не Ален Делон и не Леонардо Ди Каприо, – согласился профессор, – Но если бы вы были с ним немного полюбезнее, возможно, он помог бы нам отсюда выбраться.

– Вы что, хотите, чтобы я прямо здесь, в клетке, с этой обезьяной!? возмутилась девушка, – От кого от кого, но от вас, профессор, я такого не ожидала.

– Да вы меня совершенно не правильно поняли, речь не идет, о каких бы то ни было интимных вещах. Вам нужно лишь слегка пококетничать с ним, пофлиртовать. Ну, пожалуйста, ради всех нас, постарайтесь! Вы такая милая девушка!

– Ага, теперь "милая девушка", а когда вы мне на экзамене пару влепили за ускорители, небось, не милая была!

– Лерочка, дорогая, я тожественно обещаю, что как только мы вернемся в институт, я исправлю ваш "неуд." на положительную оценку! – сказал профессор, и после небольшой паузы добавил, – Если только мы когда-нибудь выберемся отсюда.

– Хорошо, я попробую, – согласилась Лера, – Только мне ни разу в жизни не приходилось соблазнять обезьян. Я понятия не имею, как это делается.

– Для такой красавицы как вы это будет не сложно – радостно заверил профессор, – вспомните хотя бы фильм про Кинг-Конга..."

Звонил телефон. Комаров с трудом оторвался от клавиатуры, словно вынырнул на поверхность, и принялся оглядываться в поисках трубки своего радиотелефона. Как всегда трубка оказалась в самом неожиданном месте: в прихожей на полке для обуви. Он нажал кнопку коммутации и сказал "Алло!"

– Привет старик! – заорала трубка, – Ну как твоя эпопея? Продвигается? Много навоял?

Звонил издатель Комарова, наглый и самодовольный тип, которого сам Комаров терпеть не мог. Человек, который по его собственному признанию за всю свою жизнь прочитал от начала до конца всего одну книгу, "Робинзона Крузо", и то в четырнадцать лет, теперь, по непонятной прихоти судьбы руководил довольно крупным издательским бизнесом. И хотя он совершенно ничего не понимал в литературе, дело его процветало: книги, которые он издавал, раскупались, словно куриные окорочка. Сам он называл себя "Вован", но Комаров был не состоянии выдавить из себя этого словесного ублюдка, и потому всячески старался избегать прямого обращения.

– Я как раз сейчас сижу за компьютером, – начал Комаров, – Там у меня молодой физик в ходе эксперимента по преодолению светового барьера искривляет пространство и попадает в другой мир. Вначале он не понимает, что попал в другой мир, но потом он встречается с девушкой...

– Слушай, старик, – перебил Комарова Вован, – Ну кому сейчас нужны эти эксперименты, другие миры, какие-то драные физики? Значит так: молодой, но очень способный киллер, в ходе выполнения задания, попадает в другую мафиозную группировку, вначале он не понимает, куда он попал, но девушка, которую он встречает там, раскрывает ему глаза. Дальше по обстановке, и побольше насилия, крови, секса, ну ты сам понимаешь. Короче, встречаемся вечером в семь, в "Какаду", прихватишь с собой первые тридцать страниц. Бывай! – и в трубке запищали короткие гудки.

– Какого черта! – выругался Комаров и зашвырнул ни в чем не повинное электронное устройство под диван.

Из-под дивана вылез недовольный Чубайс, и укоризненно посмотрев на Комарова зелеными глазами, беззвучно разинул, и снова закрыл рот. Затем, нервно подергивая хвостом, проследовал на кухню, к своей тарелке. Ничего-то на этой тарелке не было, кроме сохлых рыбьих костей.

– Жрать хочешь... – сказал Комаров с неудовольствием.

Чубайс сейчас же откликнулся в том смысле, что да, неплохо бы, наконец.

– Утром же тебе давали, – сказал Комаров, опускаясь на корточки перед холодильником. – Или нет, не давали... Это я тебе вчера утром давал... Чубайс мурлыкал и терся усами о голое колено. Комаров взял коробку с вискасом и потряс ее – на дне еще что-то гремело. Он высыпал остатки в Чубайсову кормушку и вернулся в комнату.

Только неделю назад Вован требовал от него фантастический роман, а теперь ему подавай крутой детектив! И потом, как он может к вечеру написать тридцать страниц? Он что, пишущий автомат?

Комаров работал с Вованом уже несколько месяцев, и пока ничего у него не опубликовал. Если говорить честно, то он вообще еще пока ничего не опубликовал, если не считать, небольшого рассказа в одном провинциальном малотиражном журнале. Когда он принес Вовану свой первый роман, издатель сказал что все это очень здорово, очень интересно и совершенно никому не нужно, а нужно нечто другое. И он объяснил Комарову, что именно нужно.

Вдохновленный автор бросился домой и начал строчить новую эпопею, но когда произведение было почти готово, выяснилось что теперь нужно нечто третье. Потом понадобилось кое-что совсем новое, и так далее. У Комарова создалось ощущение, что он все время не успевает, причем на самую малость, может быть на один день, а может быть всего на несколько часов. И еще ему казалось, что так будет всегда, но, к сожалению, у него не было выбора: Вован был единственным издателем, который вообще соглашался с ним работать, остальные просто отмахивались от начинающего автора как от надоедливой мухи.

Он снова сел за компьютер, нажал клавишу F8 и стер весь файл про молодого физика. Ему было жалко расставаться со своим героем, он уже успел привязаться к нему. "А что если взять его в новую книгу? – подумал Комаров, но тут же сам остановил себя, – Сделать симпатичного ученого кровавым убийцей? Ну, нет, лучше пусть это будет Вован!" – и он яростно застучал по клавиатуре.

"...Вован сидел в роскошном шестисотом мерседесе с затемненными стеклами и спокойно наблюдал за своей жертвой..."

Глава вторая ПОКУШЕНИЕ

В семь вечера Комаров подходил к ресторану "Какаду", в дипломате у него лежали 30 свежеотпечатанных страниц нового романа "Кровавые похороны". Вдруг рядом с ним затормозил длинный черный лимузин, дверца открылась, и из машины вылез человек в строгом темно-синем костюме с дипломатом в руке. Комаров остановился, желая пропустить незнакомца, но мужчина почему-то не двинулся вперед, а неожиданно вздрогнул и как-то странно посмотрел на Комарова, брови его поползли вверх, словно от удивления, затем глаза его закатились, и он начал медленно оседать на мостовую. Комарову пришлось подхватить его на руки, и он почувствовал, как что-то теплое и липкое потекло по его рукам.

Комаров хотел позвать на помощь, но вдруг увидел, что из машины уже выскочили несколько человек в пятнистой форме вооруженные дубинками и автоматами. Двое охранников подхватили безжизненное тело, а остальные набросились на Комарова: двинув пару раз по ребрам, ему скрутили за спиной руки, и сунули в стоявшую неподалеку милицейскую машину.

x x x

Когда Комарова привели в милицию, там уже дожидались решения своей участи двое бомжей и девица в короткой юбке и вызывающе накрашенная. Бомжи мирно дремали в углу на скамейке, девица напротив буквально клокотала от негодования:

– Вы не имеете права меня здесь держать! Я не проститутка, я филолог, кандидат наук! Вот посмотрите, это мой диплом! – она попыталась сунуть какую-то синюю книжечку дежурному офицеру прямо в лицо.

– Да уберите вы свою бумажку! – отмахнулся от нее милиционер, – Можно подумать, что кандидат наук не может быть проституткой! Мы тут еще и не таких видали!

– Какая наглость! Вы не имеете права меня так оскорблять! Я буду жаловаться вашему начальнику!

Затем она повернулась к Комарову:

– Представляете, они схватили меня в ресторане, скрутили мне руки, а этот их капитан тут же полез ко мне под юбку искать наркотики! Ну что вы на меня так смотрите? Вы что, тоже думаете, что я проститутка?

– Разумеется, я так не думаю, – ответил Комаров, – по-моему, вы очень порядочная девушка. Только вы не волнуйтесь, этим вы все равно ничего не докажите. Лучше садитесь и успокойтесь.

– Да, пожалуй, вы правы, – сказала девушка, несколько успокоившись, и присела рядом с Комаровым на скамейку. Этим, – она кивнула в сторону дежурного офицера, – доказывать бесполезно. Они только и умеют беззащитных девушек хватать. А когда нужно бандита какого-нибудь поймать, или убийцу, тут их нет. Вот, к примеру, вас-то они за что арестовали?

– Да я и сам ничего понять не могу! Просто бред какой-то! – сказал Комаров и машинально посмотрел на свои руки скованные наручниками и перемазанные кровью. Девушка тоже посмотрела на его руки и, увидев кровь, вздрогнула, и начала потихоньку отодвигаться от Комарова.

– Да, конечно бред, я вижу... – пролепетала она чуть слышно. Она продолжала потихоньку отъезжать в сторону, и непременно бы уперлась спиной в мирно дремавших бомжей, но тут в комнату вошел огромный детина в милицейской форме и с автоматом на животе.

– Ну, где тут ваш кровавый маньяк? – обратился он к дежурному, – Майор хочет на него посмотреть.

Дежурный молча кивнул в сторону Комарова.

– Это что, вот этот квелый мозгляк в углу и есть наемный убийца? удивился детина. – Ну, дела! Самого соплей перешибить можно, а туда же! Вот я когда жил в деревне, так я кулаком убивал быка! Настоящего взрослого быка, просто бил кулаком сверху по голове, и тот падал замертво. А человека я вообще, мог убить одним щелчком. Сейчас конечно уже не то, потому как в городе экология плохая, кругом химия, нитраты, дыры озоновые.

– Ну, ты Петро, и здоров, лапшу на уши вешать, – перебил его дежурный. – Я тут недавно корриду по телеку смотрел, так они там, что только с этим быком не делали: и дротики в него кидали, и шпагой тыкали, и копьем кололи, и все без толку. Два часа с ним мучались так и не смогли прикончить. А ты кулаком – раз и готово! Брехло!

– Я? Брехло? – возмутился Петро, – А спорим, я с одного удара вышибу мозги из этого ублюдка! – и он кивнул в сторону Комарова. Дежурный оценивающе посмотрел на сидевшего в углу тщедушного молодого человека и на всякий случай переспросил:

– Кулаком?

– Кулаком!

– Не, с одного удара не вышибешь. Он жилистый! Тощие они все жилистые.

– Спорим на ящик водки!

– Столичной?

– Столичной!

– Спорим! – дежурный протянул руку, но тут же отдернул. – Постой Петро, ты что офанарел? Его же еще не допросили! Ты подожди, пусть его сначала допросят, снимут отпечатки пальцев, сделают экспертизу, все как положено, а там посмотрим.

– Ну ладно, – нехотя согласился Петро, – Нехай допросят. Слышал, чикатило, радуйся, тебя допрашивать будут! – обратился он к Комарову, – Так что, давай вставай и топай вперед. Только я бы этих душегубов ни за что допрашивать бы не стал. На фиг надо время тратить? Дешевле на месте шлепнуть, и все дела!

Майор сидел за столом и сосредоточенно читал какие-то бумаги. Комаров огляделся по сторонам и заметил в углу старую раковину с ржавыми подтеками.

– Извините, – обратился он к майору – Разрешите, я руки помою? А то неудобно как-то с такими руками.

– Чего? – Майор оторвался от бумаг и удивленно посмотрел на задержанного, – Ты что, Вован, думаешь, в милиции одни идиоты работают? Да у тебя же на руках кровь твоей жертвы, самая главная улика!

"Господи! – подумал Комаров, – Ведь я же все это уже где-то слышал, причем совсем недавно. Но где?"

– Я не Вован, – возразил Комаров.

– А кто же ты? – опять удивился майор.

– Я Комаров.

Милиционер принялся рыться в бумагах, но очевидно ничего не нашел и строго посмотрел на Комарова.

– Здесь никакого Комарова нет, ты что, решил со мной в игрушки играть? А ну быстро признавайся, зачем ты убил президента банка "Инвазия"? Сколько тебе заплатили?

– Никого я не убивал, и ничего мне не платили! – ответил Комаров, – Я просто шел в ресторан, а тут машина, открывается дверца, вылезает этот тип в костюме и вдруг падает прямо мне на руки.

– Знакомая песня: шел мимо, ничего не знаю, ничего не видел. А это у тебя откуда? – Майор ткнул пальцем в бумаги лежавшие перед ним, – Мы нашли это в твоем дипломате. Здесь подробный план покушения, все расписано буквально по шагам!

– Но ведь это рукопись моего нового романа "Кровавые похороны"! узнал, наконец, свое детище Комаров.

– Так значит, ты признаешься, что сам составил этот план? – обрадовался майор.

– Да это никакой не план, просто детектив, вымысел, литература! попытался вернуть милиционера к реальности Комаров. Но майор служил в органах уже не первый десяток лет, и сбить его с толку было не так просто.

– Вот что Вован, или как там тебя еще, ты брось здесь Ваньку валять! Я литературу знаю, я ее в школе проходил, и там ничего про это не было! Я точно помню, у меня память, знаешь какая хорошая! Так что давай лучше по быстрому сознавайся или мы с тобой по другому поговорим!

И тут Комаров вдруг понял, откуда ему знаком весь этот бред. Точно такая же сцена была описана в его романе! И эта фраза насчет литературы, и другая, насчет хорошей памяти, ведь это же все он, Комаров, придумал! А теперь этот наглый майор сидит тут с важным видом и лепит чужой текст, словно свои собственные слова! Просто чертовщина какая-то!

– Мне не в чем сознаваться, я никого не убивал! – сказал Комаров, – Я требую адвоката! Мне надо позвонить! Дайте мне телефон!

– Ну, это еще успеется, – усмехнулся майор, – А пока, Петро, проводи-ка гражданина в камеру! Пусть немного посидит, подумает.

– В 32-ю?

– Да в 32-ю.

x x x

В камере было темно, сыро, и пахло мышами. В углу на параше сидел человек с синими от наколок руками и курил какую-то ужасно вонючую дрянь.

– Добрый вечер! – вежливо сказал Комаров

Сидевший на параше мужик ничего не ответил, только смачно сплюнул в угол и выругался.

Комаров решил, что продолжать беседу не имеет смысла, и полез на верхние свободные нары. Там он закрыл глаза и стал вспоминать, что же было там дальше в его романе. А дальше было вот что:

"...В ржавом замке заскрежетал ключ, дверь отворилась, и в камеру протиснулся необъятных размеров детина в милицейской форме..."

В ржавом замке заскрежетал ключ, дверь отворилась, и в камеру протиснулся необъятных размеров детина в милицейской форме. Это был Петро. Комаров подумал, что он пришел вышибать из него мозги и приготовился к худшему, но охранник оказался, настроен на удивление мирно:

– Ну что маньяк, загораешь? Обдумываешь, кого бы еще замочить? обратился он к Комарову, – Да ты не обижайся, это я так шучу! Ты, кажется, позвонить хотел?

– Хотел – подтвердил Комаров.

– Сто баксов!

– Но у меня нет денег! Вы же сами у меня все отобрали!

– Ладно, потом отдашь. На вот черкани расписку! – И Петро протянул ему уже готовый бланк, отпечатанный на ксероксе. Комаров проставил свою фамилию, расписался, и милиционер тут же вытащил из кармана сотовый телефон.

– У тебя только две минуты, – предупредил он Комарова. Единственный человек, который мог бы реально помочь Комарову в данной ситуации, был Вован, и как ни странно, он оказался на месте и даже согласился приехать и во всем разобраться.

– Ну, старик, ты и влип в дерьмо по самые уши! – сказал Вован появляясь на пороге камеры, – Ты хотя бы представляешь, какие деньги здесь крутятся? Сюда втянуты такие люди, не люди – акулы! Они же просто проглотят тебя как муху и даже не заметят этого! Ты что, надеешься, что тебя будут судить? Как бы не так! Сегодня ночью к тебе в камеру подсадят профессионального убийцу Ваську Сыча, а утром тебя найдут повесившимся на собственных кальсонах. И никто ничего не докажет, и даже пытаться никто не будет!

– Я не ношу кальсоны машинально заметил Комаров.

– Тогда подвесят на штанах. Какая разница? Главное что завтра ты уже будешь на том свете!

– Что же делать? – спросил вконец раздавленный Комаров.

– Не знаю, – ответил Вован, задумчиво покусывая антенну своего сотового телефона, – Впрочем, я могу попробовать некоторые свои старые связи. А ты пока на, подпиши этот контракт!

И Вован протянул ему бумагу, отпечатанную на лазерном принтере. Контракт показался Комарову странным и на удивление коротким:

"Все написанное мною, а так же все что будет написано в будущем, независимо от содержания и формы я безвозмездно передаю в полную собственность издательства "Черный глаз". Контракт вступает в силу с момента подписания".

– Получается, что все, что я напишу, я должен бесплатно отдавать тебе?! И так всю жизнь?!

– Да, но ведь больше-то с тебя взять нечего! – Вован с сожалением пожал плечами, – Квартира и то не твоя.

Да, действительно, квартира, в которой жил Комаров, была записана на жену. Он мысленно обозвал Вована "жлобом" и подписал бумагу.

– Ну вот, теперь все в прядке, мы можем идти! – сказал Вован засовывая контракт, в свой дипломат.

– Куда? – удивился Комаров.

– Как куда, домой! Или тебе эта камера так понравилось, что ты решил здесь заночевать? Петро, проводи нас!

Появился Петро и проводил их в комнату дежурного. Там с Комарова сняли наручники, вернули ему все его вещи, документы и даже дипломат с рукописью, и Вован обратился к своему шоферу:

– Слушай Вадик, у меня тут еще кое какие дела с майором, отвези писателя, куда он скажет, и приедешь за мной через час.

Вадик молча кивнул и двинулся к выходу. Комаров, слегка обалдевший от всего пережитого и главное оттого, что его впервые в жизни публично назвали писателем, поспешил следом за молчаливым шофером.

x x x

Когда Комаров уже садился в машину, к нему подбежала девушка, кандидат наук в мини юбке.

– Они вас тоже отпустили! Как я рада, я ни минуты не сомневалась, что вы ни в чем не виноваты! А эти гады меня обчистили до нитки! Посмотрите, что они оставили у меня в кошельке! Ничего! – и она продемонстрировала ему свой пустой кошелек.

– И самое главное, уже так поздно, полвторого, транспорт никакой не ходит, стою здесь как дура. И тут вдруг вас выпускают, я так рада! А вы сейчас куда?

– Домой – ответил Комаров.

– А вы на машине? – спросила девушка, – Можно и я с вами?

– Наверное, можно, – сказал Комаров и галантно пропустил даму вперед.

В машине девушка ни на секунду не закрывала рот, казалось, что ее продержали в одиночной камере, по крайней мере, несколько месяцев и теперь ей просто необходимо утолить свой вербальный голод:

– Вы, наверное, подумали, что я проститутка?

– Нет, ну что вы... – смутился Комаров, и подумал что девушка, похоже, умеет читать мысли.

– Только не надо оправдываться, многие совершают ту же ошибку, я уже привыкла, и не обижаюсь. Дело в том, что я собираю фольклор "новых русских": сказки, легенды, анекдоты. Моя книга так и будет называться: "Сказки новой России". И для этого мне приходится бывать в местах скопления носителей этого фольклора, то есть в ресторанах, ночных клубах, стриптиз барах. И одеваться мне приходится тоже соответственно. И из-за этого меня все принимают за продажную девицу, я уже устала всем объяснять.

– Кстати, меня Лера зовут! – представилась она.

– Лера? – переспросил Комаров и удивленно посмотрел на свою спутницу. Только сейчас он заметил, что волосы у девушки совершенно рыжие, и вообще, она до странности похожа на его Леру из незаконченного романа. Он попытался вспомнить, на чем же он остановился. Кажется, Лера собиралась соблазнить своего охранника-обезьяну.

"... К своему заданию по совращению Кинг-Конга Лера отнеслась с полной ответственностью. Сначала она оторвала от юбки кусок ткани и, поплевав на него, стерла с лица всю грязь. Затем нашла где-то крошечный осколок зеркала, огрызок черного карандаша и обгорелую спичку, и с помощью этих предметов накрасила глаза. И, наконец, привела в порядок свои волосы.

– Ну, как я выгляжу? – обратилась она к своим спутникам.

– Прекрасно! – сказал профессор – Просто Афродита!

– Венера Милосская, – уточнил Андрей, и впервые в жизни пожалел, что он не обезьяна.

– Кстати, молодой человек, вы так и не успели нам рассказать, что вы делали в институте ночью? – напомнил профессор.

– Я? – Андрей замялся, – Понимаете, я работал на ускорителе, ставил эксперимент по преодолению светового барьера. Я хотел добиться искривления пространственно– временного континуума, и...

– Я все поняла! – перебила его Лера, – Вы со своими континуумами взорвали ускоритель!

– Нет, все-таки не зря я поставил вам двойку по ускорителям! возмутился профессор, – Что за чушь! Да если бы ускоритель взорвался, то мы все были бы уже давно на том свете!

– А, по-вашему, мы где? – спросила девушка.

– Как? Вы думаете что мы... Ну, это же полный бред! И к тому же я материалист! – гордо заявил профессор.

– А вот Эйнштейн, между прочим, был идеалистом! – вмешался Андрей, – И Паскаль, кстати, тоже!

– Не знаю как ПАСКАЛЬ, мы только БЕЙСИК проходили, и то на первом курсе, – сказала Лера, – А я вот что думаю. По-моему, мы все уже умерли и находимся на том свете! И все эти клетки, обезьяны, каша эта мерзкая, расплата за наши грехи!

– Ну что касается грехов, то говорите за себя, милая девушка. Я, например, за свою жизнь ничего такого не совершал! Я даже жене ни разу не изменил! – похвастался профессор.

– Только потому, что я этого не захотела! – презрительно хмыкнула Лера.

– Что вы имеете в виду!

– А то! Помните тогда на экзамене, вы положили мне руку коленку и начали двигать ее вверх! Скажите честно, если бы я не убрала вашу руку, то вы бы мне пару не поставили бы?!

– По-моему, у вас слишком буйная фантазия! – ответил профессор, смущенно теребя пуговицу на рубашке.

– Фантазия у меня нормальная, то, что надо! А руку вашу я убрала, потому что вы мне формулу закрыли, у меня же там, на ноге формула была написана!

– Как же я сразу не догадался? – обрадовался профессор – Теперь понятно, почему вы все время юбку задирали. Понимаете, Андрей, она то задерет так юбку, то опустит. А я то, старый дурак, подумал... Ну, вы меня понимаете?