Текст книги "Сто новых стихотворений"

Звёздам. Притихшему городу. Мне.

Маленький, у подножья его стою.

Слушаю в тишине.

Я много раз приходил к нему.

Я приходил к нему в дождь. В снег.

– Поймёшь ли меня, человек?

– Пойму!

– Слушай меня, человек!

На мне лежит стопудовый грех.

Света не вижу в кромешной мгле.

Я, может быть, самый несчастный из всех

Памятников на земле.

Бронза одела меня до пят.

Вечность в мою постучалась грудь.

Что делают памятники ночью? Спят!

А я не могу уснуть.

Я слышу, как время сквозь нас течёт.

Сто лет я ни разу ещё не спал.

Осуждённый на вечный этот почёт,

Как я сюда попал?!

Я ведь такой же, как все. Как ты.

Были люди талантливее меня.

На их бы памятники класть цветы.

А памятником

стал

я.

И вот я стою. А они ушли.

В безвестность. Где их найдёшь теперь?!

Самая крупная соль земли –

Это они. Поверь.

Мне стыдно стоять здесь. Перед людьми.

Спать не даёт мне совесть моя.

Я только случай. Игра. Пойми.

– Понимаю! – говорю я.—

Понимаю. И благодарю этот миг.

Вечно хочу его осязать.

Теперь я знаю, как ты велик,

Если смог

это всё

сказать.

...Ночь. Памятник даёт интервью.

Звёздам. Городу. Мне.

У подножья большого памятника стою.

Думаю в тишине.

7

СИНЯЯ СКАЗКА

Вы когда-нибудь были на птичьем базаре?

Это так разнокрыло! Это так интересно!

Посреди океана на голом граните

Собираются птицы. И каждая с каждой

Начинает базар. И такой в эту пору

Поднимается крик, что, наверно, в Тбилиси,

Или где-нибудь в Персии, или в Мадрасе

Содрогаются лавки. И ослики плачут.

Чем торгуют сегодня на птичьем базаре?

Разной разностью. Странностью всякой торгуют.

Продают молоко. Не простое. А птичье.

В скорлупу, будто в чашки, его наливают.

И, пожалуйста, пейте. Пока не напьётесь.

А ещё здесь торгуют – и вовсе недорого —

Синим ветром, застрявшим в распахнутых крыльях.

Синей песней, пропахшей пространством и морем.

Синей сказкой, обряженной в яркие перья.

Даже небо здесь можно купить для полёта.

Хочешь сто, хочешь двести возьми километров.

И лети! И на белое облако пуха

Сядет день. И поднимется вместе с тобою.

Вы когда-нибудь

были

на птичьем

базаре?

Там среди океана на смуглые скалы

Опускаются птицы. И синяя сказка

Садится на камни. Лицом к океану...

8

ГЛАЗА ТИШИНЫ

Хоть солнечною снедью

Не очень лес богат,

Деревья – не медведи,

Они зимой не спят.

А кажется – уснули.

Кругом снега. И сны.

Но острые, как пули,

Глаза у тишины.

Всё видит. Всё заметит.

Всё высмотрит до дна.

Секреты рассекретит

Лесная тишина.

Из норок в каждой яме,

Из всех своих дверей

Она следит глазами

Деревьев и зверей.

Следит за каждым шагом,

Грозит открыть бои,

Чтоб не отдать варягам

Владения свои.

И, густ он или редок,

Тот лес, где ты сейчас,—

Здесь миллионы веток

И миллионы глаз.

И пусть здесь очень тихо,

Но ступишь – и уже

Бессонная зайчиха

Сидит настороже.

9

***

Я. Смелякову

Неизречённость чисел….

Что там не говори –

И я от них зависел

Не раз, не два, не три.

А числа дни за днями

Вершат свои круги.

То входят в дом друзьями,

То лютые враги.

А почему? Откуда

Такая ипостась?

Возникновенье чуда.

Судьбы и чисел связь.

Нет, я не прорицатель.

Не мистик. Не колдун.

Хоть вижу в каждой дате

Свой срок. И свой канун.

О, эта твёрдость чисел!

Ведь что ни говори –

И я от них зависел

Не раз, не два, не три.

10

БЕЛЫЙ СЛОН

Белый слон взобрался на берёзу

И, толкая хоботом зарю,

Хочет потоптаться по морозу,

Хочет побродить по январю.

А ведь где-то пальмы есть. И джунгли.

От жары земля раскалена.

Топчет в травах солнечные угли

Грустный братец белого слона.

Он трубит, трубит на водопое,

Но безмолвно небо. И леса.

И летят в объятья русской хвои

Африканских джунглей голоса.

Слушай, слон! Зачем ты кличешь брата?

Он придуман русскою зимой.

Он из снега, а у вас – экватор.

Он не может в Африку домой.

Белый, он забрался на берёзу

И, толкая хоботом зарю,

Хочет потоптаться по морозу,

Хочет побродить по январю.

11

МОЯ ЗВЕЗДА

Ночных светил брожения,

Седых миров игра

И звёздные сражения

До самого утра.

Стрелец дерётся с Псами

В долине голубой.

Я долгими часами

Гляжу на этот бой.

Гляжу на них, усталых,

Летящих в никуда.

Среди больших и малых

А где моя звезда?

Как ей живётся – дальней,

Пронзившей синеву?

Своей исповедальней

Я этот мир зову.

Не просто так, для виду,

А так, чтоб навсегда,

Не дай меня в обиду,

Высокая звезда.

А упадёшь в излуки

С той высоты прямой —

Возьму, как птицу, в руки

И принесу домой.

12

ЖИВОЙ ДОЖДЬ

Дождь был живым. Ну только если –

Не говорил. А так – живой.

Дома и камни пели песни,

Когда он шёл по мостовой.

Он всё спешил навстречу лету.

В садах судачили грачи.

И глухо бились о планету

Его упругие мячи.

Свивались синие спирали.

И струи были так легки –

–Как будто мальчики играли

И бегали вперегонки.

13

ЛУНИТЫ

Лунным холодом облиты,

Топчут лунки и полянки

Белоокие луниты,

Волоокие лунянки.

Где там Азии, Европы?

Океанов наважденье?

Только камни, как циклопы.

Только гор нагроможденье.

Стынут ночью пирамиды,

Как в египетское оно.

Серокаменные виды.

Серокаменное лоно.

Цирки. Кратеры. И горы.

Серые периферии.

Где вы, лунные Егоры?

Где вы, лунные Марии?

Отзовитесь! Я услышу!

Я не буду удивляться!

Ведь не зря ко мне на крышу

Птицы

лунные

садятся...

14

КАК М0РОЗ БАНЮ ТОПИЛ

Если март за весной погонится —

В белый терем зима схоронится.

И сидит себе там. Затворница.

Пьёт из веток зелёный мёд.

Изукрашена снегом горница.

Белый ветер полы метёт.

А пурга в полях крутит мельницу.

Все боятся её. Злометельницу.

И мороз – он тоже не ленится,

Он из рощи принёс тесин.

И лежит, развалясь, поленница

Сосен струганых. И осин.

Будет баню топить мороз.

Дров-то нужен не малый воз.

Он такого напустит пара,

Так поддаст – только лес трещит.

От малинового угара

В небе вскинется красный щит.

А мороз не жалеет дров.

А закат на ветру багров.

Ёлки хлещутся. Сосны рдеют.

Над берёзами белый дым.

Даже волки тогда худеют.

Тяжело им в мороз, худым.

Я иду по седой поляне,

От парильни держу ключи,

Я бы вымылся в этой бане —

Больно веники горячи!

15

***

Из всего

наследства

отчего

Взял я бешенство огня.

Гневно пламя, да отходчиво!

Это про меня.

Разбушуюсь, растревожусь,

Землю сворочу.

А потом затихну. Съёжусь.

И молчу.

Всё забуду. Зло и лихо.

Вьюги. И дожди.

Будет очень-очень тихо

У меня в груди.

Чёрный чёрт зовёт к отбою,

Проиграв войну...

Вот и станем мы с тобою

Слушать тишину.

16

ПРАВДА УЗКИХ ДОРОГ

Я делю человечество красной чертою.

На две равные части. На тех и на этих.

Одних половина. И других половина.

Одни говорят:

– Доброе утро! Как спали?

Другие говорят:

– Добрый вечер! Хорошего сна вам!

Одни говорят:

– Будьте здоровы!

Другие говорят:

– Постараемся! Будем!

Одни говорят:

– Ваше счастье дороже денег!

Другие говорят:

– Сто вам тысяч на мелкую утварь!

Вот что значит взаимная вежливость —

Когда от неё ничего не зависит.

А теперь давайте послушаем с вами,

Что говорят эти люди друг другу,

Когда идут по одной дороге

И где-то, в какой-то коварной точке,

Их прямые пересекутся.

А дорога узкая. Не разбежишься.

А надо подвинуться. Очень немного.

Просто чуть-чуть отойти в сторонку.

Так, чтобы мимо прошли другие.

Одни говорят:

– Пусть дорогу уступит слабейший!

Другие говорят:

– Пусть дорогу уступит сильнейший!

Кто же прав? Может, каждый по-своему прав?

Но ведь двух одинаковых правд не бывает?

Нет у правды числителя. И знаменателя.

Ни десятых. Ни сотых. Ни половины.

Правда может быть только единой. Единственной.

Как земля. Или, если угодно, как солнце.

Ну и все-таки? Кто же был прав на дороге?

Может, тот, кто сказал:

– Пусть дорогу уступит слабейший!

Или тот, кто сказал:

– Пусть дорогу уступит сильнейший!

Или, может быть, правда не в этом? А в том,

Чтобы первому в сторону встать,

Пропуская идущих навстречу?

В этом высшая правда?

И высшая вежливость силы?

Я вам это сказал и, признаться,

чуть-чуть испугался:

Ну, а что, если кто-нибудь это примет

как слабость?

Как трусость?

Не хочу. Не желаю. Кончаю на этом стихи.

...А дорога осталась. И двое на этой дороге.

17

НЕНАРОКИ

Я любитель ненароков.

Ненароком песню спеть.

Ненароком тайным оком

Будущее подсмотреть.

Ненароком грусть приветить

Где-нибудь на склоне дня.

Ненароком счастье встретить

У летучего огня.

Стать горнистом ненароком.

Протрубить зарю в глуши.

Зарядить горячим током

Провода чужой души.

И в дорогу. И в дорогу.

И на том прямом пути

Ненароком, слава богу,

След возлюбленной найти.

Стать известным ненароком.

И когда-нибудь, в свой срок,

Ненароком стать пророком.

Вот чего не дай мне бог!

18

***

В корнях есть мощь! А в корешках?

А в стриженых тепличных ветках?

Я не люблю цветы в горшках.

Цветы в горшках – как птицы в клетках.

Люблю естественность во всём.

Лежит в цветах передо мною

Необозримый окоём

Над бесконечностью земною.

В домашних маленьких божках

Есть что-то жалкое. И злое.

Их покупают на торжках

За воздаяние любое.

И вот уже им кров готов.

И всё сулит иную долю...

А что касается цветов –

Они как птицы. Любят волю.

19

БЕЛКИ

Ели белки

Из зелёной тарелки,

А ели глядели,

Как белки ели.

Прыгали белки

То вниз, то вверх.

Шишки разделывали

Под орех.

А на скорлупках, на рыжих шлюпках

Сорок снежинок отправились в путь.

Вот они едут в своих скорлупках.

Их ветер подталкивает чуть-чуть.

Белки хвостами метут тропинки.

И, как зелёные провода,

Вдоль каждой тропинки лежат хвоинки

И белкам подсказывают:

– Сюда!

И прыгают белки

То вниз, то вверх.

Шишки разделывают

Под орех.

Светает берёзовая кора.

Белки набегались. Спать пора.

20

ГРОЗА

Сплетались молнии с оленьими рогами.

Тугой клинок ударил о клинок.

И камни птицей бились под ногами

И тут же вылетали из-под ног.

Кричали ветры из последней мочи.

На острых зубьях повисала мгла.

Гроза была хозяйкой этой ночи

И никого на помощь не звала.

Она могучей тешилась игрою.

Разламывала камни, как стекло.

Она дралась. Гроза дралась с горою.

Неистово. Упрямо. Тяжело.

Гроза дралась. Она толкалась пьяно.

Она трясла вершину за вихры.

И всё тянулась к шапке великана

И вдруг, как выстрел, рухнула с горы.

А я гляжу на заросли крушины,

Гляжу на виноградную лозу...

Как я люблю вас, горные вершины,

Ломающие

намертво

грозу!

21

МОЁ

Листья падают. День в накрапах.

Листья падают. Аж темно.

Ходит запах на мягких лапах,

Будоражит лесное дно.

Ходит запах травой немятой.

Я встречаю его, как свой.

На тропинке витиеватой.

Возле просеки лучевой.

Я иду через осень. В годы.

В запах юной моей поры.

В те закаты. И в те восходы.

Отпылавшие, как костры.

Стынут ёлки. Иголки колки.

Под берёзами листья влёт.

Едет сказка на сером волке,

Родниковую воду пьёт.

Едет сказка. Всё время едет.

Припадает к земле сырой.

Бродят запахи. Бродят. Бредят

Кисловатой на вкус корой.

Край мой отчий, щемящий душу!

Зовом вечным меня зови.

Чту твою золотую сушу,

Государство моей любви.

Листья падают. День в накрапах.

Птицы тянутся. Аж темно.

Ходит запах на мягких лапах,

Будоражит

лесное

дно.

22

ТРОПА

Ночь вела себя ветрено.

Гнулся книзу осот.

Было глухо. Айпетренно.

Очень много высот.

Очень много волнистого.

Лунных серых камней.

И обнявшихся истово

Вертикальных корней.

Море за ночь озябло как!

Быть заре. Быть жаре.

Будет солнце, как яблоко

В золотой кожуре.

Камнеликие хижины.

Винограда толпа.

И бежит сквозь булыжины

Прямо к морю тропа...

23

ПЕРВОЗДАННОЕ

Прытко прыгали предки.

Только ветер свистел.

Гнулись вёрткие ветки

От пружинистых тел.

У пещерного склепа

В непогожие дни

Тяжело и свирепо

Табунились они.

Небо, словно объедок,

Им кидало зарю...

Ты прости меня, предок,

Что я так говорю.

Пусть слова мои хмуры.

Дай пройти мне в глуши

Через толстые шкуры

К основанью души.

Вижу даже отсюда,

Из сегодняшних лет,

Человечьего чуда

Немигающий свет.

Через тьму, через стужу,

Через камень и лёд,

Не одетый в обужу

Голый предок идёт.

Дышат чёрные пасти.

Тянет тяжестью льдин.

Он ломает напасти

Один на один.

Всё на свете впервые.

Первый крик. Первый след.

Ещё нету России.

И цветов ещё нет.

Ещё так одиноко.

И пустынно вокруг.

Ещё с каждого бока

Ходят тысячи вьюг.

Самый дальний предтеча,

Первый страж бытия,

Продолжается встреча

Твоя и моя.

Ставший первым солдатом

Человечьих побед,

В нашем веке двадцатом

Ты почти не воспет.

Не абстракт, не туманность

В первобытном краю,

Чту твою первозданность,

Чту исконность твою.

В силу вечную верю.

В ту, что рушит дотла,

Что однажды из зверя

Человеком взошла.

Здравствуй, дальний предтеча!

Первый страж бытия.

Продолжается встреча

Твоя и моя.

24

ИЗБРАННИКИ

Вы слыхали, как поют дрозды?

Под Москвой. Всего лишь час езды.

Нет, не те дрозды, не полевые,

Что сидят вдоль чёрной борозды,

А дрозды-волшебники. Дрозды —

Певчие избранники России.

Вот они расселись по лесам.

Зазвучали до самозабвенья.

Я их узнаю по голосам,

Звонких повелителей мгновенья.

Звуки вырастают, как цветы.

Грустные. Весёлые. Любые.

То горячие до красноты.

То холодновато – голубые.

Достают до утренней звезды.

Радугами падают на травы.

Шапки прочь! В лесу поют дрозды.

Для души поют. А не для славы.

25

СКАЗКА БЕЗ НАЗВАНИЯ

По берегу шли цветы.

Очень маленькие. И чуть побольше.

Восемнадцать цветов. И все в белых шляпках.

Шли друг за другом. Потом побежали.

Они бежали и говорили на незнакомом мне языке.

Море удивлялось им молча.

Ему очень хотелось спать.

А цветы всё бежали и бежали.

Потом остановились. Восемнадцать цветов.

И все в белых шляпках.

И тогда один из них сказал:

– А наш Детский Садик

Скоро полетит на самолёте. Я знаю.

И мамы будут глядеть на нас, как на солнце.

...По Рижскому взморью шли цветы.

И хорошо были видны в то утро

Розовые

ладошки

ног.

26

ПРИРОДА

Ничто дождя не предвещало.

Всё на иной клонилось лад.

И туча землю не стращала.

И воздух был голубоват.

И только где-то на уступах

Парок стелился иногда,

Как будто там, в горячих ступах,

Толклась упрямая вода.

Всё было тихо. Всё спокойно.

Играли с пчёлами цветы.

Но тяжело и дальнобойно

Ударил дождь из пустоты.

Из голубой. Неомрачённой.

Не предвещающей беды.

Он шёл, лучом пересечённый,

И звонко падал на сады.

И что-то пел проникновенно.

И обнимал их что есть сил.

И вдруг исчез. Исчез мгновенно.

Как будто и не приходил.

А на земле опять погода.

И хорошо следить в тиши,

Как мудро учится лрирода

У человеческой души.

27

СТИХИ О МЕДВЕЖЬЕЙ НЕЖНОСТИ

В лесу своя звуковая гамма.

Люблю прислушаться к голосам.

И медведь может сказать:

– Мама! –

Я сам это слышал. Сам.

В ту ночь на охоту ушла медведица

И запропала в глуши лесной.

И как ей там ходится? Как ей бегается?

Как ей охотится там одной?

Лежит медвежонок под тонкой елью.

От мокрого ветра свалялась шерсть.

Пахнет ягодой. Сладкой прелью.

А медвежонку хочется есть.

Он тощую лапу сосёт упрямо.

Он слышит: пища пищит в норе.

А как достать её?

– Мама! Мама! -

И мама является. На заре.

Она прошла через три завала.

Устала так, что ни лечь, ни встать.

Но трижды сына поцеловала

И начала по траве катать.

Вы улыбнулись? Медвежьи нежности?

Выдумка? Липа? Липовый мёд?

А мне вот жаль, что такой медвежности

Частенько людям недостаёт.

28

РУКОМЕСЛО

Мне нравится слово:

рукомесло!

С ним выстругаешь. И выплавишь.

И если по жизни тебя понесло,

Рукомесло – оно как весло!

Держись за него. И выплывешь.

Ему подвластен гончарный круг.

Ракеты, во тьме летящие.

Рукомесло – это мысли рук.

Пальцы,

радость

творящие.

Радость света. Радость ума.

Радость льющихся линий.

Природа приходит к тебе сама,

Хвост распустив павлиний.

Бери её краски. Глину бери.

Пропорции все оглядывай.

И в каждый свой труд, как кусок зари,

Душу живую вкладывай.

Пусть вечные вещи стоят вокруг.

Вещие. Настоящие.

Рукомесло – это мысли рук.

Пальцы,

радость

творящие.

29

ДУЭЛЬ

Когда мне говорят, что я старею,

Что жизнь уже похмелье, а не хмель, -

Я кулаки сжимаю. Я зверею.

Я старость вызываю на дуэль.

– Сударыня, готовьте вашу шпагу!

Вам кто сказал, что я у вас в плену?

К барьеру! Бой! И уж назад ни шагу.

Я вас сейчас легонечко проткну.

А, вы бежите! Это ж непристойно.

Везде найду вас. Всюду доберусь.

Шучу, шучу. Живите век спокойно.

Я с женщиной на шпагах не дерусь.

Но об одном прошу вас: так и знайте,

В каком бы мы не встретились краю –

Пройдите мимо. И не узнавайте.

И не глядите в сторону мою.

30

***

Сейчас всё больше пишут о Париже.

И есть ли жизнь на Марсе. И Луне.

А ты, мой край, мне всё родней. Всё ближе.

Земля моя, ты всё дороже мне.

Мне всё дороже рощицы сквозные,

Которые бредут сквозь облака.

И реки те, с которыми Россия

Помолвлена на долгие века.

И старина. От Суздаля до Пскова.

И новина. На синей Ангаре.

И колокол простора полевого

На вечевой, на утренней заре.

Судьба ткала мне пёструю дорогу.

И, может, возраст этому виной –

Всё больше тянет к отчему порогу.

К простому слову. К истине простой.

К той, в среднерусье, тихой речке Воря,

Где пьёт вода берёзовый дымок.

Моя земля, я умер бы от горя,

Когда бы вдруг прийти сюда не смог.

Ты с каждым днём всё явственней. Всё ближе.

И всё родней. И всё дороже мне.

И пусть их, к богу, пишут о Париже.

И есть ли жизнь на Марсе. И Луне.

31

СВЕТ

Присело солнце на карниз,

Над бездной свесясь.

Его с горы высокой вниз

Толкает месяц.

На серых скалах луч повис.

Мелькнёт – и нету.

– Остановись! Остановись! –

Кричу я свету.

– Ещё побудь! Ещё побудь!

Хотя б немного.—

Не хочет в темень повернуть

Моя дорога.

Я так люблю, когда светло,

Когда я вижу,

Как босиком бежит тепло

По травам рыжим.

Как осыпают камни с круч

Цветные крошки.

И как цветы, поймавши луч,

Стучат в ладошки.

Но мне милей, но мне милей

Всего на свете —

Всегда глядеть в глаза людей

При чистом свете.

Уже последний луч повис.

Мелькнёт – и нету.

– Остановись! Остановись! —

Кричу я свету.

32

ЧЕЛОВЕЧЕСКАЯ ТРАГЕДИЯ

Небо было рыхлым. И огромным.

Переулок – маленьким и тёмным.

Упираясь в небо головой,

Человек стоял на мостовой.

Ночь катила чёрные шары

Через все проходы и дворы.

Перед фонарём, рябым от лени,

Становились тени на колени.

И стояли так, чуть-чуть качаясь,

Никогда друг с другом не встречаясь.

Человек шагнул среди дороги,

Расставляя медленные ноги.

Постоял. И, шаркая булыжно,

Сделал шаг. И замер неподвижно.

И опять шагнул. И покачнулся.

Будто от беспамятства очнулся.

Глухо вскрикнул. Как перед концом.

И упал.

На камни.

Вниз лицом.

Он упал – а тишина стояла.

Дождь повис над бездною квартала.

Полночь шла. Потом остановилась.

Молча

над упавшим

наклонилась.

А в пяти шагах от перекрёстка

Глаз мой видит девочку-подростка.

Рыжие косички на ветру.

Дождь ведёт с ней зябкую игру.

– Маленькая, что тебе здесь надо?

Спать пора. Зачем ты здесь одна?

Каменная чёрная ограда.

Скользкая холодная стена.

– Я бы рада спать, да дверь закрыта.

– Постучись!

– А мне не отопрут.

Мамы нет. Она в земле зарыта.

А отец в грязи лежит вот тут.

Рваная топорщится юбчонка.

Плачет неутешная девчонка.

У холодных стен, среди квартала,

Сколько раз вот так она стояла?!

Сколько раз у сбитого крыльца

Поджидала пьяного отца?!

Оттого и плачет. Тонко-тонко.

Тени жмутся к тёмному двору.

И плывёт вдоль улицы девчонка,

Будто мокрый парус на ветру....

33

МОЙ ЛЕС

Живу в лесу.

Молюсь колесу.

В грибное лукошко

Кладу росу.

Витая стёжка

Бежит сторожко.

Под синей осинкой

Сидит сторожка.

А у осинки —

В глазах косинки.

На тонких ветках

Висят ворсинки.

Артелью белки

Ведут побелки.

Бегут берёзы

Играть в горелки.

Лесные палаты

Чуть сыроваты.

Ползут сквозь чащу

Корней раскаты.

На все усадьбы

Синичьи свадьбы.

Ах, тем синицам

Меня позвать бы.

Лось без опаски

Идёт сквозь краски.

...Мои цветные

Лесные сказки.

34

РАКОВИНКА

Сосны кривоколенные.

Корни, как серый жгут.

Маленькие вселенные

В раковинах живут.

Молча на берег лягте-ка.

Голову в тишь. И в зной.

Видите – тут галактика,

Выброшенная волной.

Кто этим чудом ведает?

Где тот колдун живёт?

Вечность со мной беседует.

Время меня зовёт.

Предок... В камнях опушка.

Мамонты. Хруст клыков.

Раковина. Ракушка.

Голос седых веков.

Голос гудит негромко...

Голос в железо бьёт.

Слышу своих потомков

На семь веков вперёд.

Как ты щедра безмерно,

Раковинка в резьбе...

Вот отчего, наверно,

Жемчуг живёт в тебе.

35

ВЫСОЧЕСТВО

Я к горе обращаюсь:

– Ваше высочество!

Вы облачной свитой окружены.

Вам очень, наверно, побегать хочется,

А вы неподвижно стоять должны.

За весь ваш век – хоть одно движенье.

Хоть скрыться б куда-нибудь. На денёк.

Пойти бы с дорогою на сближенье.

Зайти к соседке на огонёк.

Вы не зайдёте – другие попросятся.

Он ведь не дремлет, коварный Кавказ.

Чего ж вы стоите? А белки носятся.

Они, наверно, счастливей вас.

Что им до царственного стоянья.

До неподвижности в тысячу лет.

У каждого есть свои расстоянья,

Дороги свои. А у вас их нет.

И хоть вы царите, ваше высочество,

И свитою облачной окружены,

Я знаю – вам очень побегать хочется,

А вы всё время стоять должны.

И я, питающий к вам уваженье,

Говорю вам, не поднимаясь с колен:

«Ваше высочество! Только движенье!

Всё остальное – тщета и тлен!»

36

ПРИНЦЕССЫ

Ах, стебелёк усатый.

Ах, смуглые следы.

Ах, полдень полосатый

От камня и воды.

И дымка. Дымка. Дымка.

И берег гнёт волну.

И рыба-невидимка

Глотает глубину.

Дороги в глубь отлоги.

А там, на самом дне,

Живут морские боги

В соборной тишине.

Хвосты акул – как вазы.

Кораллов красный лес.

Здесь ночью водолазы

Крадут морских принцесс.

Крадут? А может, сами

Они бегут в грехи,

Чтоб влажными басами

Их звали женихи.

А вечер чист и звонок,

Купает мир в воде,

И каждой из девчонок

Он дарит по звезде.

37

ЦЕПЬ

В мире нет беспричинных явлений.

Ухватилось звено за звено.

Слепнет гений от ярких прозрений.

У морей обнажается дно.

Всё имеет конец и начало.

Мир велик. На свету и во мгле.

Всё, что билось во мне и кричало,

Снова отдано будет земле.

Принимаю. Всем сердцем приемлю.

Так забавно и радостно мне

Поворачивать грешную землю

Утром к солнцу, а ночью к луне.

Это вечно. От прадедов к внукам.

И недаром во все времена

Встречи помнятся нам по разлукам,

А по вещим словам – письмена.

38

СКРОМНИЦА

Ты скромница. И это мне запомнится.

Ты так скромна. Ты так была скромна.

Как будто ты библейская паломница.

А может быть, всевышняя жена.

Всевышняя... Всех выше ты. Я верую.

Но не в библейском смысле. А в земном.

Ты скромница... Но эту тучу серую

Не ты ли вдруг поставила вверх дном?!

И начал свет разбрызгиваться яростно.

И хлынул неба ливень голубой.

Вот почему так солнечно, так радостно,

Так хорошо мне, скромница, с тобой.

39

МУЗЫКАЛЬНЫЙ ЯЩИК

Омытый ливнями скворечник.

Берёза бьёт в колокола.

Он весь как чёрный наконечник.

Она – как белая стрела.

Над ним скворцы стоят отвесно.

Сидит на ветках луч лесной.

Ах, это очень интересно –

Ж-ить в птичьем домике весной.

Весь день звучат четыре стенки.

Пушистый стелется уют.

Сучки, как малые антенки,

Высоким голосом поют.

Потом вдруг сразу станет тихо.

И словно бы приснится мне,

Как нотной грамоте скворчиха

Потомков учит в тишине.

Потом зовёт единоверца,

С которым вывела скворчат.

Здесь даже дверца в форме сердца.

А стенки всё звучат, звучат...

40

ВРАГИ

Море работало. Шумно. Нервно.

Куда-то в неведомое гребя.

И было ему тяжело, наверно,

Землю отталкивать от себя.

А оно отталкивало. Всё дальше.

Края выгрызало перед собой.

И не было в их отношеньях фальши.

А был между ними извечный бой.

Два противника. Два солдата.

За ними империи. Города.

И, несговорчива, бесновата,

На землю наваливалась вода.

Швыряла камнями в неё. И громом.

Руку подняв на землю мою.

На хлеб. На цветы. На дымок над домом.

На песню, которую я пою.

Остервенев от белого пляса,

Мутила землю на берегу.

А я не могу без земли. Ни часа.

Но я и без моря

жить

не могу.

А мне бы такое найти спряженье,

Когда бы две силы слились в одну.

Я ненавижу это сраженье.

Эту бессмысленную войну.

И как бы море ни билось нервно,

Куда-то в неведомое гребя,

Ему в душе тяжело, наверно,

Землю

отталкивать

от себя.

41

ЛЮДИ

3емля от лютой стужи

Была едва жива.

Мороз колол деревья

На мелкие дрова.

Такой был холод адский,

Что все сучки подряд

Выскакивали с треском,

Как пушечный заряд.

Замёрзло всё живое.

Сидеть бы век в тепле.

Но людям надо было

Работать на земле.

И люди шли сквозь холод,

Не знающий границ.

И на груди, у сердца,

Отогревали птиц.

42

КОШКА

В каждой кошке сидит неудавшийся лев.

И когда я её по-домашнему кличу –

В это время, на задние лапы присев,

Лев в далёкой саванне терзает добычу.

А у кошки в глазах желтоватый покой.

Что-то очень тягучее. Длинное-длинное.

Но погладь её в сумерки голой рукой –

И ударит в тебя электричество львиное.

А когда она ловит голодную мышь,

Сколько раз в это время, наверное, думала,

Будто мышь – это буйвол, упавший в камыш,

А сама она – лев, убивающий буйвола.

И тогда она рвётся вперёд. Осмелев.

Закипают зрачки. Отступает пощада.

В каждой кошке сидит затаившийся лев.

Осторожнее с кошками! Не дразните. Не надо.

43

АТОМ

Атом, маленький пешеход,

Кабы знать мне твои дороги —

Я бы каждый земной восход

Положил бы тебе под ноги.

Ты мне нужен всегда. Всегда.

Всюду есть для тебя квартира.

Ты мой хлеб. Ты моя вода.

Ты моё пониманье мира.

Будь моя над тобою власть —

Я тебя не пускал бы в драки.

Я бы не дал тебе упасть

В Хиросиме и в Нагасаки.

Я б возвысил тебя как мог.

Укротил бы тебя, строптивый.

Ты ведь кто на земле? Ты бог!

Только очень нетерпеливый.

Всё боишься попасть впросак.

Всё бежишь от людей куда-то.

Как горячий степной рысак,

Чётко врезанный в край заката,

Ты сейчас побежишь. Лови!

Что ты слышишь? Какие зовы?

Ты живёшь у меня в крови,

И дороги твои багровы.

Так багровы, такой огонь,

Так там смутно и так тревожно,

Что чуть-чуть побольнее тронь —

И за звёзды схватиться можно.

Вот какой ты силач у нас.

Добрый-добрый. Привык делиться.

Так делись и на этот раз.

И опять разделись, частица.

Разделись. Перейди порог.

Раствори себя в вечном чуде.

Ты ведь кто на земле? Ты бог!

А богов

сочиняют

люди.

44

КОПЬЁ

Синева – это вовсе не самое синее.

И вода – это вовсе не самое синее.

И кулак – это вовсе не самое сильное.

И камень – не самое сильное.

Но когда первобытный камень

Принимает форму ракеты

И летит, рассекая зверя,

Убивая голод и тьму,—

Это уже становится мыслью.

В которой таится огонь. И вечность.

Затем, что тело в форме ракеты

Может лететь до Луны. И выше.

Может лететь через век. И дальше.

За сопредельное с нами время.

В необычайные горизонты.

...Вот я держу копьё над собою.

Мысль человека остроконечна,

Если даже в косматых пещерных карликах

Прятались

великаны

будущего.

45

МОЯ ЛЮБОВЬ

Я Крым люблю. Тропинки непрохожие.

Леса, в которых волки не живут.

Стихи мои, ребята смуглокожие,

И вас теперь южанами зовут.

Вам синим морем выдан вид на жительство.

Вы здесь свои. Вас люди узнают.

Люблю вершин высоких предводительство.

Орлов – хоть эти птицы не поют.

Люблю соцветий смены постепенные.

Курганы, как былины по бокам.

Дороги здесь степные. И степенные.

По ним удобно двигаться векам.

Люблю ущелий профили точёные.

Гортанный клёкот речек озорных.

Глаза крымчанок, солнцем золочённые,