Текст книги "Лекарь в мире ЗОМБИ 5 (СИ)"

Автор книги: Сергей Орлов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Я отшатнулся, разрывая контакт, едва удержавшись на ногах. Колени подогнулись, желудок скрутило. В горле пересохло, несмотря на дождь, заливавший лицо. Сердце колотилось как бешеное, а по спине стекал уже не дождь, а ледяной пот.

Мертвец, которого я коснулся, внезапно изогнулся дугой и издал пронзительный вой – высокочастотный, режущий, как скрежет металла по стеклу. Звук впился в уши, заставляя зубы ныть, а волосы встать дыбом. Остальные зомби в круге одновременно подняли головы – в идеальной синхронности – и повторили этот вой, создавая жуткую какофонию, от которой кровь стыла в жилах.

– Перебить их всех. Сейчас же, – я выхватил нож, чувствуя, как дрожат руки.

Диана мгновенно ринулась в бой, словно только и ждала команды. Её движения были стремительными, размытыми в потоках дождя. Силовое поле вокруг рук пульсировало с каждым ударом, усиливая их мощь. Кулак с хрустом проломил череп ближайшего мертвеца, разбрызгивая синюю жидкость, смешивающуюся с дождём.

Антон очнулся от оцепенения и открыл огонь. Каждый выстрел звучал как взрыв в замкнутом пространстве между домами, эхом отражаясь от обгоревших стен. Дробь разрывала гниющую плоть, но что-то было не так – даже с пробитыми черепами, с размозжёнными мозгами, зомби продолжали издавать этот жуткий вой, как будто источник звука находился не в их телах.

Я вогнал лезвие в глазницу одного из мертвецов, активируя Поглощение на полную мощность. Тёмная энергия хлынула по невидимым каналам, высасывая жизненную силу из трупа. Обычно при этом тела иссыхали за секунды, превращаясь в мумии. Но сейчас, хотя тело зомби действительно мгновенно иссохло, синяя жидкость, вытекающая из раны, обожгла мою руку, как кислота, оставив странный светящийся след на коже.

– Сука! – выругался я, отдёргивая руку, но продолжая удерживать Поглощение активным.

Ливень усилился, словно само небо пыталось смыть то, что мы обнаружили. Вода стекала ручьями по нашим лицам, затрудняя обзор. Грязь под ногами превратилась в скользкое месиво, заставляя нас спотыкаться при каждом резком движении.

Мы методично уничтожили всех мертвецов, не оставляя им ни единого шанса. Диана схватила последнего за голову обеими руками, силовое поле вспыхнуло ярче, и она крутанула его череп на 180 градусов. Хрустнули шейные позвонки, но тварь всё ещё издавала этот невыносимый вой. Тогда она с яростью опустила ногу на его голову, размазывая остатки мозга по грязной земле. Только тогда зловещий звук наконец стих, оставив после себя звенящую тишину, нарушаемую лишь шумом дождя.

Мы стояли среди разорванных тел, тяжело дыша. Дождь смывал кровь и грязь, но тот приторно-сладкий запах всё равно пробивался сквозь пелену воды.

– Нужно сжечь их, – сказал я, разглядывая пульсирующий след на обожжённой руке. – И символ тоже уничтожить. Полностью.

Антон кивнул и побежал к машине, поскальзываясь на размокшей земле. Через минуту он вернулся с канистрой бензина.

– Под таким ливнем вряд ли загорится, – засомневался он, глядя на хлещущие потоки воды.

– Обливай щедрее, – я забрал у него канистру. – Бензин легче воды, будет держаться сверху.

Мы залили тела и символ, израсходовав почти всю канистру. Я достал зажигалку, прикрывая её от дождя ладонью. Пришлось щёлкнуть несколько раз, прежде чем появилось пламя. Подожжённая лужа бензина вспыхнула неохотно, но когда огонь добрался до тел, произошло что-то странное.

Пламя внезапно изменило цвет, став ярко-голубым, и разгорелось с неестественной силой, будто питалось чем-то большим, чем просто бензин. Потоки дождя, казалось, огибали огонь, создавая над ним подобие невидимого купола. Языки пламени жадно пожирали плоть, проникая глубже, чем обычный огонь.

– Что за чертовщина? – пробормотал Антон, отступая на шаг.

Мы наблюдали, как над пожарищем поднимается густой чёрный дым, закручивающийся в спираль – точно такую же, как символ на земле. Он поднимался ровным столбом, не рассеиваясь под ветром и дождём.

Постепенно ливень начал стихать, переходя в мелкую морось. Пламя продолжало гореть, пока от тел не остались лишь почерневшие, обугленные скелеты, а на месте символа – выжженная земля.

– Что это вообще было? – спросил Антон, нервно перезаряжая ружьё. Его руки заметно дрожали, а обычно уверенный голос звучал надломленно.

Я поднял руку, рассматривая странный светящийся след на коже. Он медленно блек, впитываясь внутрь, словно растворяясь в моих тканях.

– Понятия не имею, – ответил я, чувствуя, как внутри нарастает тревога. – Но что-то подсказывает, что скоро узнаем. И нам это совсем не нравится.

Глава 6
Они уже здесь

В Красное Село мы вернулись к полудню. Потоки воды хлестали с неба, когда массивные ворота базы закрылись за нашим внедорожником. Нас встретил Олег – местный начальник безопасности, крепкий мужик с изрезанным шрамами лицом и чёрной повязкой на правом глазу.

– Наконец-то, – кивнул он, жестом приглашая следовать за ним в административное здание. Его хромота стала заметнее из-за сырости – старые раны всегда ноют в такую погоду. – У нас проблемы.

Я снял мокрую куртку, с которой натекла лужа на пол. Одежда промокла насквозь, но меня больше беспокоило то, что мы увидели в сожжённой деревне.

– Что случилось? – спросил я, проходя за ним в его кабинет.

– Четверо слегли с непонятными симптомами, – он говорил чётко, по-военному лаконично. – Высокая температура, бред и постоянные жалобы на «голоса в голове». Сначала думали – сильная простуда и грипп, но потом… – он замолчал, подбирая слова, – потом под их кожей появились чёрные прожилки.

Это слишком походило на то, что начиналось у Кирилла. Совпадений не бывает.

– Когда началось?

– Позавчера вечером, – Олег сложил руки на груди. – Нина сбилась с ног, пытаясь разобраться с тем, что происходит, но пока безрезультатно.

Я направился в медблок, преодолевая странное сопротивление в ногах – словно что-то внутри предупреждало не идти туда. Коридоры казались бесконечными и пустыми, гулкими от шага ботинок по бетонному полу. Никого – ни дежурных, ни охраны, ни даже случайных прохожих. Все держались подальше от потенциального источника заражения. Только дождь барабанил по стёклам, превращая и без того гнетущую атмосферу в что-то похожее на кадры из фильмов ужасов – серые сумерки среди дня, размытые силуэты деревьев за окнами, извивающиеся под порывами ветра, как живые существа.

На повороте я едва не сбил с ног Нину. Она выглядела так, словно не спала несколько суток. Под глазами залегли тёмные круги, волосы небрежно собраны в растрёпанный хвост, из которого выбивались пряди. Белый когда-то халат был покрыт подсохшими пятнами – тёмно-бордовыми, почти чёрными.

– Слава богу, ты вернулся, – она обняла меня, на секунду прижавшись всем телом, и я почувствовал, как она дрожит от усталости и напряжения. – Я не знаю, что с ними происходит. Никогда такого не видела.

От нее пахло антисептиком, потом и чем-то цветочным – ее личным запахом, который я всегда мог отличить от тысячи других. Я крепко обнял ее в ответ, наслаждаясь секундным ощущением близости посреди всего этого хаоса.

Нина провела меня в палату, оборудованную в бывшем армейском складе. Четыре койки, четыре пациента – все в полубессознательном состоянии. Их кожа – бледная, с серым оттенком – покрылась чем-то, напоминающим вены, только черного цвета. Эта паутина извивались под кожей неестественным образом, будто что-то живое двигалось там, словно черви под тонким слоем грунта после дождя.

– Что ты пробовала? – спросил я, осматривая ближайшего больного – Петровича, нашего механика, мужика лет пятидесяти с руками, вечно перепачканными машинным маслом. Сейчас его заскорузлые пальцы беспокойно теребили простыню, а глаза под закрытыми веками двигались, как у человека в фазе быстрого сна.

– Все способы перепробовала, – выдохнула Нина, опускаясь на стул рядом с койкой. – Целительская энергия работает, но как только убираю руки – всё возвращается. Чёрные прожилки распространяются с каждым часом, теперь уже до шеи дошли. Что-то блокирует полное исцеление.

Положив ладонь на руку Петровича там, где чёрные линии проступали особенно отчётливо, я направил поток энергии в его тело. Эффект был мгновенным и поразительным. Его глаза широко распахнулись, затуманенный взгляд прояснился, а чёрная нить под кожей словно впитались глубже под кожу, почти исчезнув из виду.

– Макар? – он узнал меня, голос был хриплым, словно он долго кричал. – Что… что происходит? Где я?

– В санчасти, – ответил я, не разрывая контакта. – Как ты себя чувствуешь?

– Голова… гудит, – он поморщился, пытаясь сосредоточиться. – Как будто тысячи голосов. Они зовут… куда-то. Хотят, чтобы я присоединился. Показывают… – он запнулся, пытаясь подобрать слова. – Не могу объяснить.

– Кто они, Петрович? – я склонился ниже, вглядываясь в его глаза, которые становились все более осмысленными.

– Не знаю… – он нахмурился. – Не могу разглядеть. Но их много. Очень много. И они… они ждали этого. Давно.

Я отпустил его руку, и он сразу же снова впал в бессознательное состояние.

– И у тебя тот же эффект, – вздохнула Нина, глядя на Петровича. – Помогает, пока есть контакт, а потом всё возвращается.

– Но хоть что-то, – я посмотрел на остальных больных. – Нужно собрать совет. Немедленно. И позвать старика Каренина – если кто и может предложить хоть какое-то объяснение, так это он.

Я рассказал о случившемся экстренно собранному совету Красного Села. В душном бункере под административным зданием собрались все, кто принимал решения в поселении. Начальник безопасности Олег, профессор Каренин, Нина, представляющая медиков, Виктор и ещё с десяток других людей – руководители разных подразделений и уважаемые жители.

Большинство из них держались на расстоянии от меня – не демонстративно, но заметно. Я чувствовал их взгляды – настороженные, оценивающие. Для них я оставался Тёмным Лекарем, существом опасным и непредсказуемым. Ходячей угрозой, которую пока терпят из-за пользы, но всегда держат под подозрением. Только Нина и Олег сидели ближе, показывая своё доверие.

Я описал им всё: безумного старика на рынке, его странные предупреждения, жуткую находку в сожжённой деревне. С каждым словом их лица становились всё мрачнее, а в комнате нарастало напряжение.

– Вы думаете, я спятил, – закончил я, обводя взглядом застывшие лица. – Но у нас четверо больных с симптомами, которые я никогда раньше не видел. Что-то происходит, что-то, чего мы не понимаем.

Каренин медленно снял очки и начал протирать стекла потрепанным платком, как делал всегда, когда глубоко задумывался. В этом простом, привычном жесте было что-то успокаивающее, словно островок нормальности посреди хаоса.

– То, что вы описываете, может быть несколькими разными явлениями, – его голос звучал задумчиво, с хрипотцой долгого курильщика. – Странное поведение зомби, эта синяя жидкость… А теперь больные с голосами в голове. Возможно, это новый вид заражения. Или мутация существующего вируса.

Он надел очки обратно на крючковатый нос и окинул собравшихся внимательным взглядом.

– Мы видели, как эволюционируют зомби за эти месяцы, появляются псионики среди них. Возможно, сейчас мы наблюдаем следующий этап. Какую-то форму… улучшенной координации между ними.

– А как быть с больными? – спросил кто-то из дальнего угла. – Если это не просто психоз, а новая форма заражения?

Каренин нахмурился.

– Трудно сказать. Мы имеем дело с чем-то неизвестным. Возможно, это новый тип псионика, воздействующий на разум на расстоянии. Или какой-то… коллективный разум, пытающийся образоваться.

– Звучит как бред сумасшедшего, – буркнул Олег, но его единственный глаз выдавал беспокойство.

– В мире, где мертвецы ходят и люди двигают предметы силой мысли, – спокойно ответил Каренин, – я бы не спешил отметать даже самые фантастические теории.

Совет погрузился в напряжённое молчание. Я чувствовал, как внутри нарастает тёмная энергия – будто моё тело инстинктивно готовилось к схватке с невидимым врагом. Наконец Виктор – седой мужчина с военной выправкой – нарушил тишину:

– Что бы это ни было, оно прогрессирует, – его голос звучал как приговор. – За последний час еще четыре человека сообщили о шёпоте в голове. И это число растёт с каждым часом.

– Мы должны что-то предпринять, – сказал я, обводя взглядом совет. – Нужно изолировать больных, усилить патрули по периметру, установить дополнительное наблюдение. И никто не должен покидать территорию базы без особого разрешения.

Каренин задумчиво кивнул.

– Разумные меры предосторожности. И я бы добавил – нужно собрать больше информации. Возможно, это явление наблюдается не только у нас.

После совещания все разошлись, каждый со своим заданием. Олег направился организовывать дополнительные патрули, Нина вернулась к больным с новыми идеями по изоляции, Каренин отправился в свою импровизированную лабораторию собирать образцы. Совет закончился на решительной ноте – что бы ни происходило, Красное Село будет готово.

Я остался один в опустевшем бункере, разглядывая карту поселения на стене. Всё чаще в последнее время меня не покидало ощущение, что мы – как фигуры на шахматной доске, а кто-то невидимый переставляет нас по своему усмотрению. Странный старик на рынке. Синяя жидкость в мертвецах. Голоса в голове.

Слишком много совпадений для случайности.

Я должен разобраться во всём этом, и быстро. Потому что какое-то шестое чувство подсказывало – времени у нас осталось немного.

После я отправился в нашу с Дианой и Ниной комнату в казарме – отдельное помещение, которое командование выделило нам троим. Нина осталась дежурить в медблоке, так что мы с Дианой были одни. Напряжение последних дней, тревога, усталость – всё выплеснулось, как только за нами закрылась дверь.

Она набросилась на меня с такой яростью, что я едва устоял на ногах. Её зубы прикусили мою шею до лёгкой боли, вызвав волну мурашек по всему телу. Ощущения перемешались с желанием, превращаясь в жидкий огонь, растекающийся по венам. Я схватил её за волосы, запрокидывая голову, и впился в её губы с такой силой, что почувствовал солоноватый привкус на языке, когда наши поцелуи стали слишком яростными.

В полумраке комнаты, освещённой лишь тусклым светом единственной лампы, её глаза изменились – зрачки расширились, а вокруг них проступила тонкая желтоватая радужка, признак сильнейших эмоций у псиоников. На щеках проступил лихорадочный румянец, на шее пульсировала вена. Каждый её вдох был глубоким, жадным, словно она задыхалась от желания.

Я буквально сорвал с неё футболку, разрывая ткань. Она ответила тем же, рванув мою футболку через голову с такой силой, что шов на плече треснул. Её ногти прочертили красные полосы по моей груди, оставляя горящие следы. Мы словно пытались прорваться друг к другу сквозь кожу, слиться воедино, уничтожить всё то, что разделяло нас. Страх, усталость, отчаяние – всё перемалывалось в этой безумной схватке тел.

Я швырнул её на кровать с такой силой, что она отскочила от матраса. Диана перекатилась на живот и приподнялась на четвереньки, прогибаясь в пояснице, широко расставив колени. Она посмотрела на меня через плечо с дикой, первобытной жаждой. Её взгляд не просил – требовал.

– Трахни меня так, чтобы я не могла думать ни о чём другом, – прорычала она, выгибая спину ещё сильнее. – Хочу чувствовать тебя. Глубоко.

Я навалился сверху, вдавливая её в матрас всем весом, входя одним резким движением. Она выгнулась дугой и вскрикнула, подаваясь назад, насаживаясь сильнее. Её пальцы впились в простыню, комкая ткань и разрывая её. Я схватил её за бёдра, оставляя синяки, и начал двигаться в бешеном ритме, словно пытаясь выбить из нас обоих все мысли, все тревоги, всё, кроме этого момента чистого, животного наслаждения.

Кровать трещала и билась о стену, пока не раздался громкий треск – каркас не выдержал и сложился под нами, как карточный домик. Матрас съехал на пол, но мы едва заметили это. Диана оказалась сверху, оседлав меня, впиваясь ногтями в мою грудь. Её глаза были полузакрыты, голова запрокинута, светлые волосы растрепались дикой гривой. Она двигалась с такой яростью, что доски под матрасом скрипели и прогибались. Её силовое поле то вспыхивало, то гасло в такт её дыханию, окутывая нас обоих полупрозрачным коконом энергии.

Капли пота стекали по её шее, между грудей, по плоскому животу с едва заметными мышцами. В тусклом свете лампы её кожа казалась почти бронзовой, а силовое поле придавало ей голубоватое сияние, словно она была создана из света и огня.

Я перевернул её на спину, закинув её ноги себе на плечи, и продолжил вбиваться с яростью, которая могла бы испугать, если бы не её ответный рёв. Она кусала свою руку, пытаясь сдержать крики, но безуспешно.

В момент, когда она достигла пика, всё её тело напряглось и задрожало, как от электрического разряда. Силовое поле вспыхнуло с такой яркостью, что на мгновение комната озарилась ослепительным голубоватым светом. Тени на стенах исчезли, растворившись в этом сиянии. Из её горла вырвался хриплый, почти животный крик, который перешёл в длинный, дрожащий стон.

И именно в этот момент, когда волны наслаждения ещё пульсировали в нас обоих, мы услышали это. Шёпот. Голос, который невозможно было определить как мужской или женский, произносил одну и ту же фразу: «Мы видим вас. Мы приближаемся».

Это было настолько неожиданно, настолько чуждо, что мы мгновенно отпрянули друг от друга. Я перекатился к краю сломанной кровати, выхватывая нож, который всегда держал под рукой. Диана вскочила на ноги, активируя силовое поле – голубоватая аура окружила её тело, готовая отразить любую угрозу. Наши взгляды заметались по комнате, но никого постороннего не было.

Мы быстро проверили каждый угол тесной казарменной комнаты, каждый шкаф, даже заглянули под обломки кровати. Пусто. Абсолютно пусто.

Когда мы вернулись к постели, наши взгляды пересеклись, и я увидел в её глазах то же понимание, что чувствовал сам. Это не было галлюцинацией. Это не было простым совпадением. Что-то или кто-то действительно говорил с нами… внутри нас.

– Старик, – выдохнул я, натягивая джинсы. – Всё началось с того сумасшедшего на рынке.

Диана нахмурилась, быстро одеваясь.

– Думаешь, он как-то связан с этим?

– Слишком много совпадений, – я натянул футболку. – Он знал о моём возвращении во времени. Назвал меня «особой лошадью». Говорил, что за нами наблюдают, что мы часть какого-то эксперимента. И теперь эти голоса… Я должен найти его.

– Сейчас? – Диана вскинула брови. – Среди ночи?

– Утром, – я покачал головой. – Возьму Антона и ещё пару человек. Вернусь на рынок. Буду искать, пока не найду этого чёртова старика. Он знает что-то. Что-то важное.

– И что если найдёшь? – Диана скрестила руки на груди. – Думаешь, он всё тебе расскажет?

Я пожал плечами, чувствуя, как внутри растёт уверенность в правильности решения.

– Может, и не расскажет. Но я хотя бы пойму, кто он такой на самом деле. Потому что я уверен – никакой он не сумасшедший. И если всё действительно связано – старик, зомби с синей жидкостью, голоса в голове – то он может быть ключом ко всему.

Диана кивнула, признавая логику моих рассуждений.

– Только будь осторожен. Если он знает о твоём возвращении, то явно не обычный человек.

– Именно поэтому я должен его найти, – сказал я твёрдо. – Пока не стало слишком поздно.

Ночью меня разбудил срочный вызов по рации. Голос Олега звучал напряжённо, с нотками, которых я никогда раньше не слышал. Страх. Ещё трое заболели, включая Кирилла. Я быстро оделся и побежал в санчасть, оставив Диану спящей. Она вымоталась до предела, и ей нужно было восстановить силы перед тем, что ждало нас впереди.

Санчасть встретила меня хаосом, стонами и криками. Кирилл бился в конвульсиях на больничной койке, его тело выгибалось дугой, словно кто-то тянул его вверх за грудину невидимым крюком. Его удерживали трое санитаров, и даже им, здоровенным мужикам, это давалось с трудом.

Нина склонилась над ним, положив ладони ему на виски. Её глаза пожелтели настолько, что радужка почти исчезла – верный признак, что она работала на пределе своих целительских способностей. Рядом с ней стояла початая бутылка подсолнечного масла – явно не единственная, которую она за сегодня употребила.

– Не помогает, – выдохнула она, когда я подошёл. Её руки дрожали от истощения. – Я уже вылила в него столько энергии, что хватило бы на десяток ранений, но чернота всё равно распространяется.

Вокруг стонали другие больные. Кто-то кричал, кто-то бормотал бессвязный бред. Воздух звенел от страданий.

– Я слышу их всех! – выкрикивал Кирилл. Его глаза закатились, показывая только белки с кровавыми прожилками. Изо рта текла пена, а на губах выступили волдыри. – Тысячи, миллионы голосов! Они зовут меня! Они знают, что я вижу их! ОНИ ИДУТ!

Я отступил на шаг, оценивая обстановку. Вокруг стонали больные, корчась от боли, в воздухе висел запах пота и страха. Стандартное лечение Нины не справлялось. Нужно было что-то радикальное.

Я сделал глубокий вдох и решился на то, чего никогда раньше не делал для лечения – выпустил споры Поглощения. Фиолетовая дымка сорвалась с моих ладоней, расползаясь по воздуху невесомым облаком. Обычно я использовал их только для убийства, высасывая жизнь из врагов, но сейчас интуиция подсказывала – обычные методы здесь не помогут.

Споры разлетелись по помещению, окутывая больных тонкой фиолетовой пеленой. Они жадно впивались в черноту, вытягивая её из вен, как голодные змеи. В моё тело хлынуло нечто чуждое – холодное, тёмное, враждебное. Я напряг все силы, чтобы блокировать эту дрянь и не дать ей проникнуть глубже.

– Поставьте капельницы всем больным, – скомандовал я, чувствуя, как напряжение нарастает в каждом мускуле. – Глюкоза, витамины, всё, что у вас есть. И меняйте их постоянно. Мои споры вытягивают жизненную энергию вместе с заразой.

Нина без лишних вопросов начала раздавать указания помощникам. Она видела, что мой метод работает – стоны стихали, судороги и боли прекращались. Но цена была высока.

Боль пришла внезапно – словно сотни раскалённых игл вонзились под кожу одновременно. Я прикусил губу до крови, сдерживая крик. Перед глазами вспыхивали чёрные точки, а в ушах зазвучали чужие голоса – шёпот тысяч существ, говорящих одновременно.

Я сконцентрировался на своей целительской энергии, используя её как щит. Пять лет в предыдущей жизни я учился контролировать эту силу, и сейчас она отозвалась. Боль не исчезла, но стала терпимой – словно кто-то убавил громкость невыносимого шума. Я глубоко вдохнул, восстанавливая равновесие. Голоса отступили на край сознания, став едва различимым гулом.

– Макар? – встревоженный голос Нины донёсся откуда-то сбоку.

– Я в порядке, – ответил я, выпрямляясь. – Все под контролем.

Постепенно тёмные прожилки под кожей пациентов бледнели, но полностью исчезнуть не желали – будто цеплялись за что-то глубоко внутри, за самую суть их существования.

Кирилл обмяк, его крики прекратились, словно кто-то нажал на выключатель. Глаза сфокусировались, и он посмотрел на меня почти осмысленным взглядом, хотя в их глубине всё ещё плескалось безумие.

– Макар… они повсюду, – прошептал он, хватая меня за руку. Его пальцы были ледяными, но удивительно сильными. – Как сеть… все связаны… все становятся единым… один огромный организм…

– Кто, Кирилл? Кто они? – я наклонился ближе, ловя каждое слово.

– Не знаю… но они видят всё… знают всё… – его веки начали дрожать, словно ему было больно держать глаза открытыми. – Не прекращай… иначе я стану частью их… они заберут меня… заберут всех…

В ту же секунду, как Кирилл замолчал, в комнате воцарилась мёртвая тишина. Ни шороха, ни стона. Я вдруг понял, что даже дыхание людей вокруг прекратилось, словно весь мир застыл.

А затем все больные с оглушительным хрустом выгнули спины и рывком сели на кроватях. Их тела изогнулись под невозможными углами, кости ломались и выпирали под кожей. Резко, неестественно, одновременно. Их шеи с мерзким щелчком вывернулись в мою сторону. Из глазниц исчезли зрачки, оставив лишь молочно-белые глазные яблоки, изъеденные чёрными венами, которые пульсировали, как живые существа.

– ТЁМНЫЙ ЛЕКАРЬ! – их синхронный крик был настолько оглушительным, что из ушей санитаров потекла кровь. Нина рухнула на колени, зажимая уши. Голос был нечеловеческим – скрежещущий, многослойный, словно сотни тысяч существ кричали одновременно, каждое со своей частотой и тональностью. – МЫ ИДЁМ ЗА ТОБОЙ!