Текст книги "Пока дверь закрыта (СИ)"

Автор книги: Сергей Тимофеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

   – Он должен прибыть с минуты на минуту, – сказал мистер Ледбеттер, – и думаю, что после ужина рано отправится спать, поскольку наверняка будет утомлен длительной поездкой.

   Слуга удалился, а мистер Ледбеттер остался сидеть у огня, время от времени переворачивая блюда, чтобы они оставались теплыми. В восемь часов мистер Пич не прибыл; мистер Ледбеттер прогулялся к воротам и взглянул вверх и вниз по улице; солнце зашло, спустился туман, настолько плотный, что едва можно было различить дома напротив; немногочисленные прохожие внезапно появлялись из дымки словно привидения; привратник никого не видел; вернулся слуга, но мистер Ледбеттер вынужден был вновь отослать его, наказав вернуться через час; в девять часов мистер Пич также не прибыл. "Возможно, он рискнул пойти пешком, – сказал мистер Ледбеттер, – и, поскольку туман застал его в дороге, он может несколько задержаться. Уверен, что ничего плохого не случилось. Вам больше не нужно приходить. Я подожду его до двенадцати и, когда он прибудет, мы все сделаем сами. Я с удовольствием сам помогу ему распаковать чемоданы!" И мистер Ледбеттер невольно подумал, сколько же интересного может быть в чемоданах других людей.

   Около десяти часов мистером Ледбеттером овладело странное волнение. Кончики волос покалывало, один или два раза он явственно слышал, будто кто-то входит в комнату; один раз вроде бы кто-то позвал его – он вышел и некоторое время постоял во дворе. "Что-то я разнервничался! – сказал он самому себе. – Должно быть, это из-за той говядины, что я съел на завтрак. Я поступил легкомысленно, и вот справедливое возмездие за мою жадность; ох, моя бедная, греховная натура! наказание за проступок и в самом деле не заставило себя долго ждать".

   В полночь мистер Ледбеттер отправился к воротам и дал указание привратнику еще немного подождать. Но тот отказался караулить мистера Пича ночью; тогда мистер Ледбеттер вернулся в свою комнату, добавил огня, еще раз подогрел ужин и вино. Затем он пожевал корку хлеба, сотворил длинную молитву за тех, кто путешествует, водным ли путем, или по суше, и отправился спать.

3

   Ночью мистера Ледбеттера преследовали кошмары. Ему виделось какое-то мрачное место, озаренное слабым мерцающим светом; затем он обнаружил себя внутри кирпичной башни, сильно смахивающей на башенку, примыкающую к комнате мистера Бартона; на дне ее клубился сумрак, нечто вроде полупрозрачной туманной дымки. Над ним, под крышей, перемещалось тусклое пятно, создаваемое горевшей лампой, и нечто темное, раскачивающееся из стороны в сторону. А потом, когда глаза его несколько привыкли к темноте, он разглядел то, что потрясло его до глубины души; он почувствовал, как во рту у него разом пересохло от охватившего его ужаса; это была фигура человека, полураздетого и как будто кем-то преследуемого; его лицо и плечи были окровавлены; он размахивал руками, словно от чего-то отбивался; глухим, сдавленным голосом произнес он имя Господа, а затем дважды прокричал, и в каждом слове слышалась мука: «Помогите, во имя Господа, помогите!» Потом что-то, кажется, очень тяжелое, налетело и поразило его; он обессилено осел и больше не двигался.

   Мистер Ледбеттер проснулся от собственного крика, дрожащим, слабым, с чувством дурноты и смертельной тоски, весь покрытый потом. Он не знал, кто или что ему привиделось. Единственное, в чем он был уверен, это то, что все случившееся происходило в башне мистера Бартона. Но постепенно мысли его приходили в порядок, он сознавал, что привидевшееся ему было всего лишь кошмаром, вызванным, скорее всего, диетой, разговором с мистером Бартоном, оставившим неприятный осадок, и долгим ожиданием мистера Пича. Он уверял себя, что его расстроенное воображение сослужило ему плохую службу, превратив в ночной кошмар виденную днем маленькую пустую кирпичную башенку. Впрочем, заснуть снова он так и не смог, и долго лежал, перелистывая Библию; поднялся на рассвете и поспешил к утренней службе в часовне, которая дала ему небольшое облегчение. Прошел день, мистер Пич так и не объявился.

4

   На следующий день мистер Ледбеттер, чрезвычайно обеспокоенный отсутствием мистера Пича, предпринял некоторые шаги. Он послал курьера в Хитчин, в гостиницу, где мистер Пич мог заночевать. Затем, взяв небольшую коляску, отправился по дороге, по которой тот мог путешествовать, останавливаясь в каждой деревне и проводя дознание. Он узнал, что человек, похожий по описанию на его друга, миновал Харстон в полдень; к седлу у него был привязан небольшой чемодан. В Трампингтоне он снова услышал о нем, а затем и в Грантчестере, где местный житель сказал ему, что видел путешественника, очень медленно продвигавшегося в тумане. Должно быть, он опасался сбиться с дороги, поскольку он окликнул его и спросил, далеко ли до Кембриджа. Больше никаких сведений ему получить не удалось.

   На следующий день события развивались, что называется, от плохого к худшему. Прибывший из Хитчина курьер доставил новости относительно мистера Пича: он заночевал в тамошней гостинице и отправился в путь рано поутру. Тогда мистер Ледбеттер отправился к городскому констеблю и поведал ему свои опасения; там он узнал, что лошадь без всадника, со сбитыми ногами и многочисленными повреждениями была найдена на Силвер-стрит в ночь, когда должен был прибыть мистер Пич. Мистер Ледбеттер осмотрел лошадь и седло, которое оказалось сделанным в Троубридже, неподалеку от Эштонского храма; вне всякого сомнения, это была лошадь мистера Пича; сам мистер Пич исчез бесследно; осмотрели все окрестные дороги, но никаких следов найдено не было.

5

   В тот же день он отправился со своими проблемами к мистеру Бартону и рассказал ему всю историю. Мистер Бартон казался потрясенным и скованным, не склонным к разговорам и обсуждениям. Мистер Ледбеттер также чувствовал себя разбитым и утомленным, а потому поначалу ему пришло на ум, что мистера Бартона терзают угрызения совести по поводу его далеко не лестных высказываний о человеке, которого, возможно, постигло тяжелое несчастье.

   Но затем ужасная мысль поразила мистера Ледбеттера, настолько ужасная, что в течение минуты или двух он не мог выговорить ни слова. Ему показалось, как перед его мысленным взором проходит следующая картина: усталый человек, на лошади, проезжавший мимо ворот колледжа, вдруг на что-то решился, спешился, прошел в ворота, поднялся по ступенькам и постучал в двери; ему открыли; состоялся обмен фразами, вспыхнула ссора; затем он увидел двух людей, сцепившихся в схватке; видение полностью захватило его; теперь он знал, он был полностью уверен, что знал, чью фигуру он видел под крышей башни.

   Он настолько погрузился в свои мысли, что не сразу заметил бледность мистера Бартона и его взгляд, недоуменный и тревожный.

   Не до конца осознавая, зачем ему это нужно, мистер Ледбеттер осведомился хриплым голосом:

   – Мистер Бартон, могу я снова взглянуть на вашу башенку?

   Мистер Бартон, как ему показалось, нахмурился, у него задергался глаз; однако он взял себя в руки и неестественно громко ответил:

   – Мою башенку, сэр? Пожалуйста, сделайте одолжение. Почему бы и нет, сэр, почему бы и нет? Однако, должен признаться, ваше желание кажется мне несколько странным.

   Мистер Ледбеттер поднялся по ступеням, прошел через комнату и, распахнув дверь, увидел, что книги размещены по-иному, а буфет вымыт и вычищен.

   – Что вы здесь делали? – запинаясь, спросил мистер Ледбеттер.

   – Что я здесь делал? – резко и почти грубо отозвался мистер Бартон. – Ваше поведение выглядит по меньшей мере странным, сэр! Мне стало стыдно за беспорядок, и я привел здесь все в порядок, сэр! Все вымыл и почистил! Я что, совершил нечто недозволенное?

   Мистер Ледбеттер молча смотрел на него. Его утомление не позволяло ему выстроить картину в единое целое, но в нем крепла уверенность, что случилось что-то ужасное. Он обессилено опустился в кресло и сказал:

   – Дорогой мистер Бартон, у меня было видение, кошмарное видение, в котором ужасную роль сыграла ваша башенка... Мистер Бартон, расскажите мне все; обещаю, что я никому не скажу ни слова из того, о чем вы мне расскажете... если приступ безумного гнева охватил вас... все мы не более чем бедные черви, но Господь дал каждому из нас возможность обрести прощение и благодать.

   Он украдкой взглянул на мистера Бартона, стоявшего бледным, с открытым ртом, казалось, готового вот-вот разразиться гневной тирадой; но тот сдержался и сказал:

   – Мистер Ледбеттер, сказанное вами звучит странно и дико; я отказываюсь вас понимать. Вы расстроены, дорогой сэр, неприятности и беспокойства вас подкосили. Позвольте мне предложить вам бокал вина и попросить немедленно вернуться домой и отдохнуть. Этот несчастный... – Мистер Бартон замолчал, затем продолжал: – Разрешите мне проводить вас до дома, вы ведь разрешаете? А когда вы как следует отдохнете, мы вновь вернемся к этой теме.

   – Нет, нет, – запротестовал мистер Ледбеттер, – я чувствую себя просто прекрасно; если кто-то из нас болен, так это вы; слово, одно только слово, дорогой сэр, – и пусть это будет слово раскаяния; одно только слово – и вы обретете прощение и благодать!

   – Ваше состояние меня ужасно беспокоит, – сказал мистер Бартон, – и я не готов ничего с вами обсуждать; успокойтесь, сэр; идите домой и отдохните; сейчас вы не в состоянии говорить; даю вам слово, что, когда вы отдохнете, я расскажу вам все, что думаю об этом деле.

   Мистер Ледбеттер бросил на него короткий взгляд; отказался от вина, предложенного ему мистером Бартоном, равно как и от предложения проводить его, и побрел домой, с тяжелыми мыслями, в смятенном состоянии духа.

6

   Об исчезновении мистера Пича стало известно за пределами Кембриджа, что вызвало многочисленные пересуды по всей округе. Любители поговорить частенько собирались в старом ветхом здании гостиницы, именуемой Энвил Инн, в честь древнего, но, увы! угасшего семейства. Она располагалась в Честертон Лейн, напротив церкви Св. Илии, фасадом выходя на Грин Пил, а углом на Магдален Пон-ярд, ныне Сад Стипендиатов или Товарищества. Это было высокое, убогое, зловещее здание с фронтоном, на котором висела разбитая вывеска. Ворота гостиницы открывались на восток и вели во двор, тянувшийся и петлявший между домами. Хозяин гостиницы, крупного телосложения, с бегающими глазами и обходительными манерами, любитель поговорить, не сильно заботящийся о своей репутации; он знал всех окрестных браконьеров и мелких торговцев, проживавших поблизости от Кастл Хилла, и, вероятно, проворачивал с их помощью кое-какие не вполне законные делишки. Это он обнаружил лошадь без всадника на Силвер-стрит, и теперь ежевечерне повторял свой рассказ своим посетителям.

   – Туман был хоть глаз выколи, а холод пробирал до костей, – вещал он в один из вечеров окружившим его пьянчужкам, – можете держать пари, что это не так, и останетесь без единого пенни! Жуткий холод, такой, что зуб на зуб не попадал; я как раз вышел к воротам и услышал стук копыт где-то на Хэмптон-стрит. Что-то здесь не так, сказал я, только пьяный или сумасшедший отправится верхом в таком тумане, рискуя сломать себе шею; да-да, именно так я и сказал, только не вслух, а про себя. Я отправился на звук, но все никак не мог найти в тумане всадника; я пошел быстрее, я, если захочу, могу ходить побыстрее многих, и вот вижу их под деревьями; точнее, не их, а ее, потому что там была только лошадь, без всадника; я сказал себе, что-то здесь не так, должно быть, случилось что-то ужасное; я вернулся на Силвер-стрит, осмотрел лошадь и обнаружил, что она вся в поту и окровавлена. Тогда я успокоил ее, привел кое-как в порядок и отвел в караульное помещение; на следующий день я пошел к мэру, и рассказал ему все так, как сейчас рассказываю вам; а его милость и говорит: " Вы – человек, Кейт, вы – прекрасный человек, в этом не может быть сомнений; у вас все в порядке со зрением и слухом, а кроме того, вы также милосердный человек, Кейт, в этом тоже нельзя усомниться; что уж говорить, какое бы счастье было для города, если бы в нем жило больше людей, подобных вам!" Так сказал его милость, и другие, кто там был, сказали так же...

   Раздались жидкие хлопки, а затем чей-то голос произнес:

   – Вне всякого сомнения, мистер Кейт, все так и было, как вы говорите; а каково ваше мнение, мистер Кейт, насчет джентльмена, который ехал, или, вернее, должен был ехать на лошади?

   – Если вы хотите знать мое мнение, – ответил Кейт, пожимая плечами, – то вот что я отвечу; я могу сказать, что он упал, а могу сказать, что он не падал; могу предположить, что кто-то нанес ему удар умышленно, а могу предположить, что этот удар был нанесен по ошибке; в любом случае мы ни на шаг не приблизимся к разгадке.

   – Это правда! – согласился кто-то. – Ни на шаг – это правда. Мы знаем только то, что знаем, и ничего больше. Ударил его кто-то или не ударил, упал ли он сам по неосторожности или не упал, ничего этого мы сказать не можем!

   – Вот именно, сэр, – заметил мистер Кейт, – вы благоразумный человек, как и его милость. "Вы, ей-Богу, прекрасный человек, – сказал он мне, – в этом нет никакого сомнения"; но я ничего не сказал в ответ его милости; в тех случаях, когда тебя хвалят, лучше всего помолчать, – это верно; "каким счастьем было бы для города, если бы в нем проживало побольше таких людей, как вы, Кейт", сказал он; и я опять ничего не ответил, джентльмены, но вот что я хочу спросить: "ведь это я нашел лошадь, так или не так? Но правильно ли я поступил, или неправильно? И как я должен был поступить?" Вот что меня терзает, джентльмены. Вспомните, это была ужасная ночь, такая холодная, что мороз пробирал до костей...

   После чего история повторялась с самого начала.

7

   Неделей позже – относительно мистера Пича никаких новостей по-прежнему не поступало – мистер Ледбеттер несколько пришел в себя, но все еще оставался в мрачном настроении. Он написал письмо мистеру Бартону,– письмо осталось без ответа. Страх ужасного открытия довлел над ним; и хотя никаких доказательств тому не имелось, видение преследовало его и не давало ему покоя. Пытался ли он отвлечься работой, или раскрывал книгу, – сразу возникали мысли о пустой башенке и борющихся фигурах. Свет наверху, что это было? И чем было то тяжелое, которое упало? Он не мог ответить на эти вопросы; он только с ужасом вспоминал о свежевымытых полках, о лестнице и страдании, столь явно проступавшем на лице мистера Бартона. Он даже наведался к Св. Иоанну, но мистер Бартон переехал куда-то в предместье и не оставил адреса; это выглядело более чем подозрительно.

   В его обязанности входило хотя бы раз в течение недели посещать с целью проверки ремонта некий старый дом на Магдален-стрит. Это была старая, покосившаяся многоквартирная развалина, работы здесь начались некоторое время тому назад; мистер Ледбеттер прошел на задний двор, чтобы взглянуть на обратную сторону дома. На востоке возвышались мрачное и зловещее здание Энвил Инн и вязы позади него.

   Пока он стоял, смрад, – ужасный, тошнотворный, невыносимый, – окутал его удушающей дымкой.

   – Откуда идет этот запах? – повернулся он к мистеру Холлидею, арендатору, стоявшему рядом с ним. – Необходимо сию же минуту убрать ту мерзость, от которой он исходит.

   – Я точно не знаю, сэр, – отозвался арендатор. – Кажется, он исходит со двора мистера Кейта – я уже говорил с ним по этому поводу и страшно его рассердил; он объяснил, что сушил что-то в своем саду, и что через день-два все будет в полном порядке. Но в этом есть нечто настораживающее, что мне не нравится, сэр, – там ночью слушался шум, словно кто-то работал лопатой, всю ночь, копал и копал.

   – Хорошо, я сам переговорю с мистером Кейтом, – заявил мистер Ледбеттер. – Нельзя позволить ему безнаказанно травить соседей. Я никогда прежде не сталкивался с более ужасным запахом; Колледж должен об этом позаботиться.

   – Буду весьма признателен Колледжу, сэр, – сказал арендатор. – Поскольку мистер Кейт не принадлежит к числу тех людей, с которыми просто иметь дело.

8

   Мистер Ледбеттер отправился к мистеру Кейту. Он нашел его стоящим во дворе гостиницы, глядящим на запад; тот выглядел озабоченным, и несколько странно повел себя, стоило мистеру Ледбеттеру заговорить, приняв чрезвычайно любезный вид и притронувшись к своей шляпе.

   – Мистер Кейт, – строго сказал мистер Ледбеттер, – я пришел, чтобы поговорить с вами относительно ужасного запаха на вашем дворе. Колледж не может допустить, чтобы так продолжалось и дальше. Мистер Холлидей сообщил мне с ваших слов, что вы здесь что-то высушиваете. С вашего позволения, это должно быть немедленно удалено.

   Он произнес это, проходя во двор, владелец гостиницы следовал за ним.

   – Они лежат вот здесь, под навесом, – подобострастно произнес мистер Кейт, – я немедленно уберу их, сэр, обещаю вам, – я даже не мог подумать, что запах будет настолько сильным – я и вправду не мог даже подумать об этом! Надеюсь, Колледж не будет преследовать бедного человека, дела у которого идут плохо, и он вынужден искать иные способы заработать себе на жизнь; я всего лишь попробовал заняться дублением, сэр, ничего больше.

   Мистер Ледбеттер с неудовольствием оглядывался по сторонам. В воздухе завис тяжелый смрад.

   – Что вы здесь делаете, мистер Кейт? – спросил он спустя некоторое время, – такое впечатление, что вы занимаетесь строительством?

   И он указал тростью на кучу, по всей видимости высохшего раствора, и лопату около нее.

   – Всего лишь немного извести, – ответил Кейт со странной интонацией, – это для того, чтобы уничтожать отходы, сэр.

   – Мне кажется, запах идет из колодца! – сказал мистер Ледбеттер, указывая на отверстие в земле, окруженное кирпичной кладкой, с желобом для стока воды.

   Мистер Кейт странно взглянул на него и провел рукой по лбу.

   – Кажется, вода стала непригодной, – произнес он, – но я положу этому конец; через день-два все будет исправлено, если Колледж даст мне это время; это была моя ошибка, сэр, я признаю. Я полагал, что могу выдубить несколько кож, сэр, не причинив никому вреда; это была моя ошибка, сэр, и я чрезвычайно сожалею.

   – Хорошо, – сказал мистер Ледбеттер, – очисткой следует заняться немедленно – надеюсь, что когда я завтра утром навещу вас, то все будет в полном порядке. Если же нет, я сам займусь очисткой; Колледжу не нужны неприятности. Мы должны соблюдать чистоту и порядок, мистер Кейт, а также быть внимательны к другим, даже в отношении запахов, если сами хотим в будущем получить прощение.

   – Да, сэр, – отозвался мистер Кейт. – Именно так! Получить прощение!

   При этом он снял шляпу и держал ее в руках, словно прощение должно было сию же минуту пролиться на него подобно дождю с неба.

   – Завтра утром все будет в полном порядке, сэр, клянусь вам, – подобострастно заявил он.

   Когда они шли обратно через двор, и владелец гостиницы, казалось, дышал более свободно, мистер Ледбеттер сказал:

   – Вы не слишком хорошо выглядите, мистер Кейт, это ужасное зловоние плохо действует на вас, должно быть, вы и сами это чувствуете. Кстати, кажется, ведь это вы обнаружили лошадь бедного мистера Пича?

   – Да, сэр, – отозвался мистер Кейт, – я нашел ее там, на дороге, в тумане; что же до того, что вы говорили, сэр, будто я себя нехорошо чувствую... Такое время года, сэр, да к тому же химикаты для дубления, да еще неудачная торговля; а еще был ужасный холод, когда я той ночью бродил в тумане...

   В этот момент из дома вышла молодая женщина, со старым пальто в руках; она встряхнула его, словно вытряхивая пыль, и бросила вниз, на стоявшую во дворе скамейку. Едва мистер Ледбеттер увидел это пальто, как у него разом перехватило дыхание; это было старомодное пальто для верховой езды, с длинными полами, сине-зеленого цвета, поношенное и несколько полинялое. Но он ничего не сказал, кивнул хозяину гостиницы и, резко развернувшись, быстро пошел прочь.

   Мистер Кейт так и стоял со шляпой в руках, ожидая, пока мистер Ледбеттер не выйдет на улицу. После чего схватил пальто и, разразившись проклятьем по адресу девушки, стоявшей на пороге, скрылся в доме. Затем он направился в пристройку, выкатил тачку и, тяжело вздыхая, словно и в самом деле был тяжело болен, отправился вниз по улице. Полчаса спустя он вернулся с полной тачкой извести; вернувшись в таверну, взял кувшин пива, и устало, как после изнурительной работы, присел у камина; так, потягивая пиво, он и задремал в своем кресле.

   Мистер Ледбеттер, выглядевший очень слабым и бледным, вернулся в Колледж; некоторое время он пребывал в смятении, а затем отправился, прихрамывая, в город.

9

   Той же ночью, около трех часов, когда луна клонилась к закату, а все огни в окнах домов были давно погашены, небольшая группа людей, продвигаясь осторожно, приблизилась к темной стене кладбища возле собора Св. Илии. Двое из них принесли на своих плечах какой-то выглядевший тяжелым сверток, подвешенный к жерди; остальные подходили поодиночке и присоединялись к этим двум, пока их, в тени стены, не собралось восемь человек. Они едва обменивались несколькими словами, да и то шепотом. Спустя приблизительно четверть часа два человека, один из которых прихрамывал, в широкополых шляпах и плащах, осторожно приблизились со стороны Колледжа Магдалены. Подойдя, они остановились и переговорили с двумя другими, расположившимися по обе стороны узкого прохода, называвшегося Медным, который вел на Магдален-стрит. Затем они все вместе присоединились к группе, стоявшей напротив Энвил Инн, о чем-то переговорили и, как только часы на башне Св. Марии пробили половину четвертого, те двое, что подошли последними, и те двое, что прежде караулили проход, пересекли улицу и громко постучали в двери гостиницы.

   После короткой паузы они постучали снова; окошко, выходившее на улицу, распахнулось, в нем показалась голова, и визгливый женский голос осведомился, что им нужно.

   – Будьте любезны встать и отпереть дверь, мадам, – раздался спокойный и властный голос, – не задавая лишних вопросов. Именем короля!

   Окно закрылось, в доме вспыхнул свет, дверь открылась и на пороге показалась молодая растрепанная женщина, представившаяся как миссис Кейт. После короткого разговора с пришедшими, она была связана, но сопротивления не оказала. Дверь во двор распахнулась, вошли люди, ожидавшие снаружи. Заслышав шаги, человек, что-то делавший во дворе при свете фонаря, погасил фонарь и быстро направился к лестнице, прислоненной к стене. Теперь люди прошли во двор и молча ждали; молодая женщина стояла возле них.

   На улице раздались шаги; вошли те двое, которые прежде стояли в Медном проходе; между ними шел мистер Кейт, связанный, с непокрытой головой, и, очевидно, насмерть перепуганный, что-то хрипло говоривший и часто облизывавший губы.

   Теперь, когда все были в сборе, последовали некоторые распоряжения. Прихрамывавший джентльмен, который был никто иной как мистер Ледбеттер, с молодой женщиной и двумя из пришедших проследовали в дом. Мистер Кейт рванулся было к жене, но ему воспрепятствовали, и все, что ему удалось, так это бросить на нее многозначительный взгляд. Оставшиеся проследовали к колодцу. Зажгли фонари, и в их свете все увидели кучу белого порошка – извести – возле колодца, и торчащую в ней лопату; край колодца был также засыпан известью. Принесенные сверток развернули, внутри оказались два длинных шеста, подобных тем, которые используются для плавания на лодках-плоскодонках, с металлическими крючьями на концах. Зловоние из колодца исходило ужасное; джентльмен в плаще, который оказался мэром города, весьма уважаемый человек, прижал к лицу носовой платок; то же самое сделали некоторые из присутствующих. Двое, взяв в руки шесты, подошли к колодцу и, погрузив крюки в воду, принялись водить ими, пока что-то не нащупали. Но, что бы это ни было, оно раз за разом срывалось с крюков и вновь погружалось в воды колодца. Наконец, все же, это "что-то" было надежно зацеплено и поднято к краю колодца; смрад стал невыносимым. Люди подались ближе, подошел мэр, как раз в тот самый момент, когда из колодца появилось нечто бесформенное, покрытое слизью и известью, размером с человека. Мэр отвернулся, бледный и обеспокоенный, несколько раз сплюнул на землю, достал трубку и табак и закурил, часто втягивая дым; некоторые из присутствовавших поступили так же. "Нечто", извлеченное из колодца, положили на разостланные холсты, обернули и обвязали. Кто-то сходил за тележкой, на которую и поместили "нечто", холст быстро пропитался водой, и она где струйками, а где крупными каплями стекала на землю.

   Вскоре их негромко позвали в дом; мэр прошел в слабо освещенный бар и обнаружил здесь странную сцену. Мистер Кейт сидел в кресле, смертельно бледный, его глаза, казалось, вылезли из орбит, время от времени он начинал натужно кашлять. На столе стоял раскрытый чемодан, лежали некоторые предметы одежды. Молодая женщина стояла рядом, ломая руки в отчаянии.

   Мэр вытащил два листа бумаги – это были два ордера; затем он заявил, что должен задать несколько вопросов и пояснил, что некий Томас Пич, пропавший в пределах или поблизости Кембриджа десятью днями ранее, и найденная лошадь, принадлежавшая, как известно, пропавшему, послужили причиной произведенного расследования; далее он сказал, что мистеру Ледбеттеру, казначею Колледжа Магдалены, который увидел во дворе Энвил Инн пальто для верховой езды и опознал его как принадлежащее исчезнувшему лицу, выдано разрешение для проведения обыска.

   Мистер Ледбеттер на это заявил, что обыск в доме был произведен согласно распоряжению мэра, и что в процессе обыска были найдены спрятанные в шкафу чемодан и личные вещи, принадлежавшие мистеру Пичу.

   Далее снова заговорил мэр. Он сказал, что тело, изъятое из колодца во дворе, вне всяких сомнений является останками мистера Пича; что мистер Кейт, владелец гостиницы, был замечен работающим у колодца, попытался бежать через Медный проход и был схвачен находившимися там констеблями. Он отдает распоряжение взять под стражу мистера Кейта и его жену и препроводить в городскую тюрьму, где над ними будет свершен суд. Если им есть что сказать в свое оправдание, то пусть говорят сейчас, если у них есть объяснение тому, что здесь произошло, пусть объясняют сейчас; однако он должен предостеречь их, что все, ими сказанное, будет использовано во время суда.

   Некоторое время царила мертвая тишина, затем мистер Кейт, сделав над собой усилие, заговорил низким, хриплым голосом.

   – Это ужасно, ваша милость, это выглядит просто ужасно, в этом не может быть сомнения, и все же, видит Бог, все на самом деле не так плохо, как кажется. Джентльмен, которого, как вы говорите, звали мистер Пич, прибыл в гостиницу поздним туманным вечером десять дней тому назад. Он сказал, что направляется в Колледж Магдалены и попросил позаботиться о его лошади. Мы вместе прошли во двор, и здесь его лошадь споткнулась о деревянный щит и свалила стоявшие прислоненными к стене бревна; она, наверное, испугалась, взбрыкнула и ударила бедного мистера Пича копытами в голову и грудь; он упал навзничь, а она умчалась со двора. Рядом никого не было; я отнес джентльмена в дом и уложил на кровать, а сам отправился ловить его лошадь и поймал ее на Силвер-стрит; затем я вернулся и увидел, что джентльмен лежит в той же позе, как я его положил, с окровавленной головой; я снял с него одежду, осмотрел и увидел вмятину под ухом, в месте, куда угодило копыто, и другую большую рану на его груди; и еще я увидел, что он мертв, безнадежно мертв. Представьте, что я должен был испытывать. Я знаю, что мой дом пользуется плохой репутацией, это чудовищная ошибка, и моя репутация тоже не на высоте, и все это только потому, что я беден, сэр, и только потому. Я подумал, что лучше мне скрыть все происшедшее и молчать об этом. Конечно, лучше бы мне этого не делать, но я совершенно потерялся, сэр, а потому я столкнул его в колодец и спрятал его вещи, а утром понял, что совершил ошибку, и вынужден молчать, потому что если меня спросят, зачем я бросил его в колодец, то мне нечего будет ответить. Это правда, как перед Богом, ваша милость, и я не сделал ничего плохого, так сказать, в некотором смысле.

   Голос несчастного дрожал, говорил он тихо, но было видно, что слова его произвели впечатление – объяснение, по крайней мере, выглядело логичным.

   И тут случилось неожиданное. Мистер Ледбеттер, также бледный как смерть, подался вперед и, вытянув руку, произнес:

   – Кейт, вы лжете – вы сказали полуправду, а это еще хуже, чем ложь. Господин мэр, этот человек лжет.

   – Полегче, полегче, мистер Ледбеттер, – сказал мэр. – Мистер Кейт довольно ясно изложил свою версию происшедшего. Если вы обвиняете его во лжи, то вам следует привести доказательства вашей правоты.

   – Хорошо, – ответил мистер Ледбеттер, – мой бедный друг не умер. Когда его бросили в колодец, он пытался бороться за свою жизнь: он призывал Господа, он дважды просил помочь ему во имя Господа. Этот человек что-то бросил в него сверху, что-то, что оглушило несчастного, он скрылся под водой и захлебнулся. И если вы спросите меня, откуда мне это известно, то я отвечу, что видел это собственными глазами и слышал собственными ушами, – и добавил торжественным тоном, воздев руки к небу, – духовными!

   Никто не произнес ни слова. Стояла мертвая тишина, затем послышался звук, словно бы что-то треснуло. Владелец гостиницы, сложившись пополам, выскользнул из кресла, с глухим стуком упал на пол и замер. Его жена закричала.

   – Джон, это правда, признайте это... вы ведь сказали мне то же самое, когда той ночью вернулись со двора...

10

   Минул год. Мистер Ледбеттер и мистер Бартон сидели по обе стороны пылающего камина в небольшом кабинете дома пастора близ Эштонского собора. Здоровье мистера Ледбеттера несколько пошатнулось после описанных выше событий, он был вынужден покинуть Кембридж и жил теперь близ Эштонского собора, где мистер Бартон навещал его время от времени.

   – Да, – произнес мистер Ледбеттер, – это была комната бедного мистера Пича, и большая часть мебели осталась от него. Кто бы мог подумать, что он так скоро покинет нас, а я стану жить в доме, где прежде жил он? Воистину, пути Господни неисповедимы.

   Мистер Бартон поморщился и сказал:

   – После того, что вы пережили в Колледже!..

   Мистер Ледбеттер улыбнулся и кивнул. Помолчав, он произнес: