Текст книги "Нужна ли «українцям» Россия"

Автор книги: Сергей Сидоренко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 11 страниц)

Все дело – в самом государстве. Свойственные населению Украины анархические наклонности (воспитанные исторически, по причине частой смены на этой территории политических декораций) негативно проявляются на государственном поприще, как правило, тогда, когда само это государство не имеет подлинно серьезного смысла – то есть когда оно в малой степени отвечает коренным интересам населения края. Так происходило всякий раз, когда назначение этого «государства» (или тех или иных его структур) сводилось к декоративности. К примеру, когда на него была возложена роль символизировать отдельность этой территории от России. Так было когда украинским «государственным деятелям» приходилось представлять местную, украинскую, власть в условиях формально обособленной Украины (во времена Гетманщины в Российской империи, или УССР – в Советском Союзе). Так повторяется и сейчас (только с неизмеримо большим размахом), в нынешней «нэзалэжний дэржави» – в условиях обособленности реальной. Сегодняшний же образ действия украинской власти, помимо ее врожденных качеств, определяется тем положением, в котором она находится и по причине которого она в большей степени подотчетна Соединенным Штатам, международным организациям и т. д. – чем своему народу (притом, что отчитываться ей приходится, в основном, по поводу своего «геополитического поведения»).

Напротив, в общерусской системе власти, украинцы, которые были вовлечены в государственное дело (в дореволюционной России, в СССР) и проникались государственными интересами – проявляли себя (и сейчас проявляют – в России) в высшей степени положительно.

Будучи в сравнении с великороссами, более спокойными, рассудительными, приземленными – что немаловажно в делах государственных – украинцы всегда находили себе должное применение на поприще государственного строительства в системе русской цивилизации.

21

Трудно предугадать, в какие формы отольется государственная жизнь на Украине: станет ли Украина составной частью единой Руси; будет ли она отдельным независимым русским государством, или – двухобщинным государством типа Бельгии или Канады; а может быть разделиться на две части, западную и восточную, каждая из которых самостоятельно выберет свою будущую судьбу. Что же касается страстных мечтаний нынешних (и предыдущих) украинофилов – превратить Украину в монокультурное украинское государство – то маловероятно, чтобы этим мечтаниям суждено было сбыться. Ведь несмотря на все усилия украинизаторов, подкрепленные ресурсом государственной власти и могущественной поддержкой извне; несмотря на то, что русский народ и русская культура на Украине оставлены нынешним российским государством на произвол судьбы; несмотря на крайнюю слабость и разрозненность русских организаций на Украине… – русская жизнь в пределах этой, древнейшей, части Руси – не гибнет, постоянно обновляется, прорастая будто из-под земли.

Сегодня для Украины стало реальностью совместное существование двух, противостоящих друг другу общин. И это обстоятельство неизбежно будет оказывать едва ли не определяющее влияние на все важнейшие процессы, происходящие в этом крае, независимо от того, какие формы государственности тут установятся.

Нам, к сожалению, еще долго придется считаться с тем, что на территории нынешней Украины прежде единый народ оказался разделенным на две части, на два чуждых, даже враждебных народа. Представители одного из этих народов – их можно назвать малороссами – ощущают свое родство и неразрывную связь с Россией, с русским языком, историей, культурой… Для представителей другого народа – «свидомых украйинцив» – Россия – чуждое государство, русский язык – «мова инозэмнойи дэржавы», вся наша история – состоит из противостояния с Москвой, все наши беды и несовершенства – результат внешнего воздействия со стороны Москвы и т. д. (Естественно, что помимо сознающих свою национально-культурную ориентацию, существует и преобладающая масса тех, кто к такого рода вопросам интереса не проявляют и готовы идти туда, куда их поведут).

Украинство – как общность людей, сознающих себя украинцами – народом, отдельным от русского, появилась на русской земле немногим более столетия назад; а с 1917 года, со времени разрушения исторической России, значительно укрепилось. В последнее же десятилетие, после 1991 года, украинствующие расширили свое влияние до максимальных пределов, проявив себя не столько в деле созидания – из-за крайней скудости своего культурного и идейного багажа – сколько в разрушении того культурного ландшафта, который существовал до них. Полного триумфа добиться им не удалось, но позиции их упрочились.

Роковое разделение нынешней Украины на два противостоящих друг другу народа не ощущается пока в полной мере из-за всеобщей поглощенности проблемами физического выживания. Однако, что касается перспективы, то в будущем столь разным народам, смотрящим в разные стороны, ничего серьезного вместе построить не удастся. И, если невозможно государственное размежевание, то нужно найти способы параллельного сосуществования двух общин на принципах автономности и полного невмешательства в дела друг друга.

Сегодня, конечно, преждевременно еще заключать, какая из двух культурных традиций, русская или украинская, возобладает на Украине. Преимущество в таких случаях обеспечивается не на полях сражений и даже не в парламентских баталиях, а зависит от верности своим идеалам, готовности идти ради них на жертвы, и от каждодневных усилий, предпринимаемых ради достижения цели. В истории множество раз случалось, когда формальные победители впоследствии духовно подчинялись формально побежденным.

Обе стороны теперешнего украинского противостояния имеют прочные позиции, подкрепленные и кровью, пролитой во имя торжества своих идеалов. С обеих сторон есть мученики. Обе имеют свой взгляд на прошлое и настоящее. Обе обладают выстроенной системой аргументации, доказывающей их правоту. Правда, если сегодня самостийническая аргументация назойливо навязывается населению Украины посредством СМИ, школьных учебников, официальных мероприятий, а противоположная ей – словно растворена в воздухе, то это нисколько не значит, что она отсутствует в сформулированном виде. Можно не сомневаться, что в эпоху интернета властям затруднительно будет долгое время скрывать от общественного внимания посвященные «украинскому вопросу» работы Волконского, Лосского, Николая Ульянова, Флоринского, Стороженко…

Стоит, к тому же заметить, что с оживлением экономической жизни и, вслед за этим, с расширением «прав и свобод» – влияние украинствующих будет неизбежно снижаться. В мало-мальски «свободном обществе» никто не сможет заставить человека, независимого материально, разговаривать не на том языке, на котором он хочет. Более-менее успешно осуществлять насильственную украинизацию под силу лишь диктатуре (как это и было при коммунистах). Однако установить диктатуру возможно – лишь опираясь на желания большинства. Позиция же большинства в языковом вопросе – не на стороне украинствующих…

Из сложившегося положения существует единственный конструктивный выход, состоящий в том, что нужно научиться уживаться. Это, если учитывать общественное охлаждение к украинствующим, выгоднее даже для них, чем для противостоящей им стороны. Вообще же каждой из сторон лучше бы заниматься развитием своего направления, вместо того, чтобы тратить усилия на взаимное истребление.

Правда, весьма сомнительно, чтобы для украинствующих подобная перспектива показалась заманчивой. Ведь украинское движение в значительной степени определяется антирусскими задачами. По крайней мере, до сих пор оно проявляло себя не столько в возведении своего, сколько в противостоянии с русским – так что было бы, наверное, небольшой натяжкой, если бы слово «украинский» (особенно, где это касается происходящего в сфере политики, науки, высшей культуры) заменять словом «антирусский».

Однако, ведь должны же быть среди украинофилов люди, которые всерьез верят в самодостаточность и полноценность той же украинской культуры. И, если это так, то и для них конфронтация должна быть невыгодной.

Пожалуй, никаких проблем не было бы вообще, если бы украинство не оказалось зараженным непомерными (и непосильными для него) амбициями; если бы оно знало свое место и продолжало развиваться в том направлении, в котором оно развивалось в ХIХ веке – как часть общерусской культуры, выражающая местную, «народную» ее особенность (связанную с историческими условиями проживания русского народа в этом крае) и представляющая собой одно из оригинальнейших явлений в сокровищнице русской культуры. Собственно, в таковом своем качестве оно и до сих пор составляет единственную (и никем неоспоримую) свою ценность. И русское общество не только никогда не препятствовало такому его развитию, но относилось к нему в высшей степени благожелательно и оказывало ему всяческую поддержку. В ХIХ веке украинство в российских столицах было в большой моде, все с ним носились – и эта идиллия могла бы продолжаться сколько угодно долго, если бы внешние силы не сделали на него ставку в намерении превратить его в средство раскола Руси, и если бы многие из «украинцев» не соблазнились той самоубийственной ролью, к которой их настойчиво толкали – претендовать подменить (вместо того, чтобы дополнять) своими чудесными песнями и гопаками – великую тысячелетнюю русскую культуру…

В налаживании будущих взаимоотношений, в гармонизации нашей духовной жизни – наибольшего противодействия следует ожидать от непомерно расплодившихся в искусственных коммунистических условиях украинских «пысьмэнныкив». Потратив огромные усилия на то, чтобы приладить народный язык Малороссии к тому, что называется «высокой литературой» – они, особенно за годы Советской власти, смогли-таки соорудить видимость такой литературы… Хотя сам Шевченко (последователями которого все они вроде бы считаются), употреблявший для написания своих сочинений народный язык – к «элитарности» не стремился, а наоборот – старался подражать народным сочинителям (о чем свидетельствует даже название поэтического его сборника «Кобзарь») – и вряд ли претендовал на то, чтобы заменить своими сочинениями великую литературу Пушкина и Гоголя.

Нынешних же «пысьмэнныкив» роль «кобзарей» явно не удовлетворяет. Они упорно метят в «литературные небожители». При этом, внутреннее сознание ими собственного «несоответствия занимаемому положению» – лишь усиливает их непримиримость, побуждая с удвоенной яростью искоренять вокруг себя действительно великую русскую литературу. Ведь только освободив «свято место» от подлинно великого, они смогут беспрепятственно и, не боясь быть уличенными, изображать из себя «духовную элиту нации».

Результат их многолетних усилий оказался для украинцев губительным. Если прежде, до разрыва с Россией, украинцы имели определенное культурное преимущество перед великороссами (потому что, помимо русской культуры, они обладали еще и дополнительной, весьма колоритной, местной ее особенностью) – то теперь, отбросив русскую культуру – основной свой культурный стержень – они остались с одной особенностью…

Предположим, дело обстояло так, что этой особенности грозило исчезновение – и ради ее защиты пожертвовали стержневой частью культуры…

Однако те меры, которые предпринимаются сегодня якобы ради спасения украинской культуры – не могут не привести к результатам обратным желаемому. Ведь когда под угрозой исчезновения оказывается уже основная, стержневая часть нашей культуры, то естественно, что все, кто способен отличить главное от второстепенного, будучи вынуждены спасать свое культурное достояние, вполне могут, ради спасения главного, пренебречь этим второстепенным. Тем более, если гонения на русскую культуру осуществляются от имени и во имя того, что называется культурой украинской… В этих условиях прежнее благожелательное (или, хотя бы, терпимое) отношение к украинству – рискует очень скоро смениться на противоположное.

Могу сослаться и на собственный опыт. Принадлежа, по происхождению и воспитанию, к той части нашего народа, представителям которой Советская власть записывала в паспортах «украинец»; получив соответствующее – украинское – образование в украинской школе и, затем, в университете, где большинство учебных предметов преподавалось на украинском языке «национально свидомыми» преподавателями – воспринимал все украинское вполне благожелательно – как и надлежит воспринимать то, что относится к «малой родине». Так было до тех пор, пока, с конца 80-х, не началось самостийническое сумасшествие и все не оказалось перевернутым с ног на голову»; пока украинскую культуру не стали использовать как средство для вытеснения культуры русской. События же 1991-го года и их катастрофические последствия заставили смотреть на усиливающееся украинофильство как на явление смертельно опасное для всей нашей цивилизации; научили отличать в украинстве естественную и искусственную составляющие.

Говоря о будто бы угрожающей украинской культуре опасности – ради устранения которой нас вынуждают жертвовать культурой русской, – следует иметь в виду уже упоминавшуюся двойственность украинской культуры.

Одну из ее сторон – которая возникла естественно и в подлинности которой никто не сомневается – можно назвать малорусской культурой. Она передает местную, характерную для Малой Руси культурную особенность, удачно дополняя русскую культуру и являясь совершенно незаменимой для отражения тех сфер жизни, к которым она относится. Это, в основном, или собственно народная культура, или та часть культуры, имеющей индивидуальное авторство, которая тематически не выходит за рамки сугубо народной жизни.

Другой же ее стороне – противопоставляющей себя русской культуре, самоутверждающейся на антирусскости – действительно угрожает опасность. Не берусь судить, насколько эта сторона украинской культуры естественна для Галиции, но на основной части Украины, лишенная подпитки внешними силами, которые заинтересованы в таком направлении, она неминуемо усохнет до самого жалкого вида.

В наши дни украинская культура проявляет себя, в основном, во второй, антирусской своей «ипостаси» – и именно этим вызваны, возможно, слишком резкие ее характеристики, высказанные в данной работе – которые в другой, нормальной, обстановке могут показаться чрезмерными.

Конечно, пытаться переубеждать сознательных украинствующих – дело неблагодарное и едва ли не бесполезное. Но мы вправе рассчитывать хотя бы на последовательность с их стороны. Им, называющим себя демократами и имеющим сегодня в своих руках властные рычаги, не стоило бы препятствовать тем, у кого иная точка зрения и другой выбор, следовать этому выбору. Не нужно ставить людей в положение, когда приходится выбирать между украинской и русской культурами, с непременным обязательствам одну из них (подразумевается – русскую) принести в жертву. В противном случае, вместо спокойного отношения к украинскому языку и культуре (в сочетании с, разве что, пожеланием украинофилам дойти до конца в разработке своего направления и в уяснении его пределов) – они получат враждебное отношение ко всему украинскому…

И одной и другой сторонам украинского культурного противостояния было бы полезно перестать тратить силы на бесплодную межусобицу и переключиться на развитие своих культур. (Наилучшую для этого возможность обеспечило бы государственное размежевание Галиции и остальной Украины). Правда, украинофилам, в таком случае, неизбежно придется избавиться от чрезмерных претензий. Но почему, в самом деле, их так беспокоит то, что не все пятьдесят миллионов населения Украины, а лишь какая-то часть его, будет духовно развиваться в соответствии с их культурологическими установками и пристрастиями? Ведь духовное величие и культурные достижения того или иного народа, как правило, нисколько не зависят от его численности. Украинофилам лучше бы оставить их комичную тягу ко всяческой гигантомании и больше бы уделять внимания качественной стороне в развитии их культуры. Пока же украинская идея находится в плену изнуряющей и губительной для себя зависти к русской культуре и ненависти ко всему русскому.

Конечно, иногда для такой ненависти имеются, казалось бы, довольно веские основания. Власть в России во все времена особой мягкостью не отличалась. Всегда было достаточно много людей, так или иначе обиженных этой властью. Именно «административное усердие» властей определило основной пафос поэзии Шевченко (не будем пока затрагивать вопрос, насколько сам Шевченко сочувствовал тем целям, в которых сегодня используется его имя…). И не в последнюю очередь благодаря проявленным в свое время (в годы правления Сталина) стараниям властей сформировалась та русофобская позиция, которая отличает нынешних жителей Галиции. (Как будто Сталин, в своих деяниях, руководствовался желанием облагодетельствовать великороссов и будто великороссы меньше других от него пострадали…).

Однако, при том, что поводов для обид на Россию каждый желающий может найти предостаточно, было бы полезно – в том числе и для самих обиженных – научиться все-таки отделять главное от второстепенного, Пушкина и Сергия Радонежского от Суслова и Аракчеева. Тем более что, как показали годы независимого существования Украины, собственные ее правители, ради воцарения которых нас вынудили отказаться от нашей тысячелетней истории и культуры, мало чем отличаются от своих российских (или советских) аналогов.

Когда, в очередной раз приходится сталкиваться с тем скрупулезно подобранным и бережно сохраняемым украинствующими перечнем обид на Россию, который они незамедлительно предъявляют при всяком подходящем случае – то неизменно вспоминается описанный в книге «Архипелаг ГУЛАГ» Солженицына венгр Янош Рожаш. Посаженный в 1944-м году в восемнадцатилетнем возрасте, он, по его собственному признанию: «…еще /…/ не успел принести людям ни добро, ни зло…». По словам Солженицына: «Он 9 лет просидел в наших лагерях, Россию только и видел, что из тюремных вагонов, на маленьких открытках-репродукциях, да в лагере. И – полюбил.».

Спустя двенадцать лет после своего освобождения (среди которых – и 1956!) Янош пишет будущему автору «Архипелага»: «Уже после всех событий я искренне твержу, что не отдал бы назад прошлое мое. Узнал я сурово то, что другим недоступно… /…/ Зачем в газетах с участием слежу за новостями бывшей моей «родины»?.. Произведение русских классиков – полный полк в моей библиотеке /…/ Иногда меня спрашивают: что ты за чудак? Что ты там хорошего видел, почему тебя тянет к русским?.. /…/ Как же отвернуться мальчишком обиженной – ведь девять лет моя судьба совпадала с вашими. Как объяснить, почему вздрогнет сердце, когда услышу по радио русскую народную песню? Пропою сам вполголоса: «Вот мчится тройка удалая…» – и так больно становится, что дальше петь нет сил. А дети просят научить их по-русски. Подождите дети, разве кому собираю я русских книг?..».

22

Несмотря на непрекращающиеся на протяжении всех лет украинской «нэзалэжности» вопли самостийников по поводу «имперских амбиций» Москвы – Москву скорее следовало бы упрекнуть в обратном: за отказ от своей исторической миссии и за устранение от ответственности за судьбу русской цивилизации на Украине.

Впрочем, если учитывать то, какие силы все годы действовали от имени России – то нельзя не признать, что пассивность, проявленная Москвой на украинском направлении, имеет и свою положительную сторону. Пожалуй, следовало бы даже порадоваться тому, что новая – «независимая» – Россия за это время не натворила ничего такого, что в дальнейшем могло бы надолго исключить возможность сближения Киева и Москвы.

К тому же, решающее слово в определении судьбы Малой Руси все-таки должны сказать те, кто составляют сегодня большинство ее населения – то есть те, кого называют в наши дни «украинцами». Иначе, впоследствии, даже в случае счастливого поворота этой судьбы – не избежать разговоров о том, что выбор этот был навязан извне.

Что же касается Москвы – то ей остается доверять выбору «украинцев». Правда, и «украинцам» – выбор свой следует делать ответственно. «Украинцам» нужно отказаться от извечной своей инфантильности и от надежды в очередной раз отсидеться в своей «хати скраю», переложив собственный выбор на кучку хитрых политиков… Иначе они тем самым снова заставят Москву повторять свою обычную в украинских делах ошибку. Эта ошибка заключается в том, что российская власть вместо того, чтобы опираться в своей украинской политике на лояльно к ней относящееся большинство населения Украины – чаще всего предпочитает иметь дело с правящей украинской верхушкой. Интересы же этой верхушки, как правило, не только далеки от тех задач, которые ставят перед собой российские власти, но и, чаще всего, совершенно расходятся с чаяньями того народа, за чью представительницу, при его попустительстве, украинская верхушка исхитряется себя выдавать.

Во всяком случае, новая Россия, вольно или невольно (скорее всего, по причине полного безразличия «демократической» своей власти к Украине) немногим пока погрешила против правильной линии поведения в отношении Украины.

Если же Украине все-таки суждено будет возвратиться в русскую православную цивилизацию – то возрожденной России и русскому обществу будет уже непозволительно столь же безответственно относиться к украинству, как это делалось до сих пор.

К украинству следует относиться как к серьезному явлению: серьезному не из-за достоинств его содержания, а – учитывая те губительные последствия, которыми оно чревато для русской цивилизации. Исходя из предыдущего опыта, разумнее будет предоставить украинству возможность беспрепятственного развития (естественно, за счет собственных его ресурсов) – чтобы украинская культура сама осознала свои пределы. Те или иные притеснения украинства дореволюционного и советского времени (непомерно, к тому же, раздутые самостийнической пропагандой) – безусловно сослужили недобрую службу. Это притом, что главной их целью являлась, как правило, не сама по себе борьба с украинством: она была всего лишь одним из средств для решения других, более серьезных, с точки зрения власти, задач. Таких, к примеру, как подавление польского восстания 60-х годов ХIХ столетия, в котором восставшие использовали и украинскую карту; или – если обратиться к советскому времени – задачи централизации огромного государства перед лицом внешних угроз и для решения внутренних проблем. Между тем, эти притеснения породили у украинствующих иллюзию (а скорее, дали повод для спекуляции) относительно того, что будто бы только гонения не позволили украинской культуре добиться значительных результатов (а не изначальная узость тех тематических рамок, в которых она применима – притом, что все искусственные попытки выйти за эти рамки делают ее нежизнеспособной).

Уже сейчас многие украинствующие, сознавая ограниченность возможностей украинской культуры, начинают снова сетовать на то, что осуществлению их планов препятствует вмешательство неких посторонних сил – а вот если бы не всякого рода враждебные козни и происки, то украинская культура достигла бы невиданных доселе высот и распространила бы свое влияние на всю Украину.

Поэтому очень важно ничем не помешать украинофилам самостоятельно излечиться от чрезмерных претензий и осознать свое место, не давая при этом им поводов для всевозможных спекуляций.

Кстати, теперешнее назойливое навязывание гражданам «нэзалэжнойи дэржавы плодов украинской культуры имеет ту положительную сторону, что теперь всем предоставлена возможность эти «плоды» наконец-то отведать. Ведь из приложивших в свое время руку к поддержке украинства и к возвышению его статуса – значительную долю составляют те, кто не имел «счастья» учиться в украинской школе и толком не представлял, с чем он имеет дело – полагая, что речь идет о защите чего-то равновеликого русской культуре – ею же, будто бы угнетаемого…

К необходимости искать способы уживаться вынуждает и то обстоятельство, что украинство – это не только заблуждение, вызванное незнанием отечественной истории и могущее быть устранено просветительской работой. Украинцы – это не только те, кто из-за особенностей исторического пути русского народа в ХХ-м столетии попросту не знают, что они – русские (хотя, таких и большинство), это также и те, кто не желают быть русскими.

Несмотря на полную несостоятельность исторических построений самостйников, приходится считаться с фактом, свидетельствующим, что существуют люди, много людей, которые, несмотря ни на что, просто не желают быть русскими и не хотят принимать во внимание историческую правду (для выяснения которой достаточно всего лишь познакомиться с известнейшими памятниками древнерусской литературы – такими как «Слово о полку Игореве», «Повесть временных лет» и т. д.)

Подтверждения тому долго искать не приходится. Если даже поверхностно взглянуть на историю становления украинства, то среди основоположников этого движения, среди его виднейших деятелей и теоретиков – можно обнаружить большое число людей с великорусскими фамилиями: Костомаров (в ранний период творчества), Драгоманов, Ефремов, Донцов и многие другие – о ком не скажешь, что они «украинцы» – по невежеству, из-за того, что не читали Пушкина или «Слово о полку Игореве». Подобного рода «нерусских» людей немало и в самой России. Так что дело отнюдь не в этническом размежевании. Украинство – это скорее особая форма порчи русской души, которая в пределах Малороссии проявляется именно таким образом. Исследователи украинства давно подметили, что «украинец» – это не столько национальность, сколько – партийная принадлежность.

Причина – именно в партийности. Ведь национальную принадлежность, одну на другую, по убеждению не меняют. От своей национальной принадлежности можно отрешиться лишь ради той или иной социальной идеи. Трудно вообразить, чтобы, к примеру, немец, из-за критического отношения к историческому пути своего народа, объявил себя, допустим, французом. Но он может перестать считать себя немцем (французом, русским…) ради того, чтобы стать коммунистом или либералом…Именно представление о большей демократичности, «прогрессивности» и т. п. малороссийской жизни в сравнении с великорусской – (особенно «прогрессивным», в этом смысле, считалось запорожское казачество) – и привело в украинское движение многих «передовых» великороссов. Кстати сказать, едва ли не все виднейшие деятели украинства были одновременно и социалистами, и революционерами… Да и в недоброй памяти 1991-м, проживающие на Украине великороссы в основной своей массе приветствовали провозглашение ее независимости – видя в этом легчайший для себя способ превращения в «европэйцив» – что в наши дни считается столь же престижным и «прогрессивным», как и во времена Драгоманова – быть социалистом…

Таким образом, к приверженцам украинства правильнее будет относиться как к людям, сделавшим сознательный выбор – требуя, вместе с тем, и от них уважительного отношения к тем, чей выбор связан с продолжением традиций русской православной цивилизации.

Считаться с украинством необходимо, памятуя и о том, что ради спасения местной культурной особенности – которой, как полагали украинофилы, угрожала опасность – эти люди пошли на полный разрыв с русской культурой и стали добиваться государственного обособления края от остальных русский земель. А так как помогать им в таком деле охотники извне всегда находились – то в конце концов украинствующие и соорудили себе независимую державу, хотя совершенно неспособны к государственному строительству. И в итоге – лишь замучили народ своим бестолковым правлением, сделав его заложником бессмысленных авантюр в хозяйственной, культурной и всех прочих сферах.

Даже если в будущем политическое развитие Украины пойдет по самому благоприятному для ее народа направлению (так что духовно он сможет возвратиться в ту цивилизацию, которая некогда зародилась на этой земле) – нам долго еще придется иметь дело с украинством и с необходимостью проявлять к нему терпимое отношение. Ведь, к сожалению, украинство сегодня – это уже не просто болезнетворное поветрие, как вначале ХХ-го века, – которое легко могло бы развеяться от благодатных политических перемен. Сегодня это уже сама болезнь, поразившая часть народного организма. За последний исторический период значительное число нынешних граждан Украины самым искренним образом связали с ним свои жизни, а потому борьба с этой болезнетворной идеологией не должна превратиться в перечеркивание жизненного пути каждого из этих людей. Кроме того, приходится уже считаться и с тем, что за последнее десятилетие сформировалась довольно внушительная прослойка молодых людей, которые из-за образовательной и информационной политики украинского государства, даже уже и не знают ничего другого, кроме навязываемой им украинской культуры. Лишенные доступа к вершинам русской культуры, они даже и не представляют, что потеряли…