Текст книги "Записки офицера Красной армии (СИ)"

Автор книги: Сергей Песецкий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 15 страниц)

1 января 1941 года. Вильнюс

Великому Сталину ура! ура! ура!

Великому Гитлеру ура! ура! ура!

Я два раза сыграл на шарманке марш в честь великих социалистических вождей народов и начинаю писать… первый раз в Новом Году. Особых желаний у меня нет, потому что, можно сказать, самые горячие мои желания и мечты сбылись. Дальше они будут исполняться по плану, по мере наличия денег. Да, у меня скоплено 1500 рублей, но я не трогаю этих денег и каждый месяц добавляю ещё немного. Решил я собрать большую сумму денег для хорошего самочувствия. Но двигается это очень медленно. Однако же собирать капитал не так уж легко, как некоторые себе это представляют. Намного практичнее и скорее будет умыкнуть его у кого-то уже собранный. Но пока ничего такого не подворачивалось. Однако я не теряю надежды, особенно если мудрая, мирная политика нашего товарища Сталина по-прежнему будет идти в этом направлении и в таком же темпе, как с осени 1939 года. Я ЕМУ очень за это всё благодарен. А особенно меня радует этот демократический инструмент, шарманка. Я также благодарен Кольке, что он мне её продал. Лишь одно мне в нём не нравится – он закоренелый «контрик» [контрреволюционер].

Пришёл он как-то ко мне под конец декабря и принёс на продажу механический фонарь. Очень хитрая штука. Можно сказать: чудо техники. Даже батарейки не надо, только нажимай узкую металлическую скобу и он светит. Целая электростанция о одной руке. А ещё также приятно, что при нажатии он урчит как мотор автомобиля или самолёта… Все издалека слышат, что цивилизованный человек идёт. Колька сказал мне, что это немецкое изобретение. Но наверное врёт. Немцы могли только производить это, потому что у наших заводов нет времени на такие мелочи. Но изобретение наверняка русское. Ведь заграница только тем и жила, что крала наши изобретения и эксплуатировала их.

Сказал я это Кольке, а он смеётся. Мне он немного Липу напоминает, только более деликатный и где попало контрреволюционные вещи не болтает. Так вот, спросил он меня:

– И что же такое вы изобрели, а заграница у вас украла?

А я ему всё как есть:

– Всё: электричество, радио, телеграф, самолёты, локомотивы, подводные лодки, телефон. Могу тебе предоставить доказательства. Об этом в книгах пишут.

А он как начал смеяться, что мне даже неприятно стало, что такой хитрый человек и совсем даже приличный, до такой степени непросвещённый и ослеплённый капиталистической пропагандой. Потом он сказал:

– Если не будешь сердиться, то я скажу тебе, что вы изобрели.

– Хорошо – сказал я. – Я слушаю.

– Только две вещи. Первую, это самовар. А другую – паровую баню. И то даже не вы первые изобрели. Самовары были у китайцев, когда России даже не существовало. А паровую баню знали также на востоке и в Риме, несколько тысяч лет назад.

– Тебя послушать, так у нас вообще ничего хорошего нет.

– Почему нет?… У вас хорошая пропаганда… Самая лучшая в мире… После того как я ваших книжек начитался, фильмов насмотрелся, песенок о свободе наслушался, то даже собирался сбежать из Польши в Россию. А как вы сюда пришли, так я и увидел, что у вас есть и какие вы, и если бы знал, что вы тут надолго останетесь, то убежал бы на край света. Пусть даже к неграм в Африку… Я знаю, что ты этого понять не можешь и даже слушать боишься. Но так всё и есть. Может быть ты сам думаешь иначе, но не можешь этого сказать.

Того, что он говорил, я не очень испугался, потому что знал по опыту, что поляки всегда на такие подозрительные политические темы разговаривают и не доносят об этом властям. Но мне было неприятно, что такой приятный человек так сильно культурно отсталый. Мне не хотелось с ним долго про это говорить, т. к. я считаю, что со временем и он осознает, только спросил его:

– Вот скажи мне: если при вашем капиталистическом строе жилось лучше, то почему ваши рабочие постоянно забастовки устраивали?

– Затем – сказал – чтобы жилось ещё лучше. А у вас можно с голоду и от переутомления помереть, но бастовать нельзя.

– Ясное дело, что нельзя – сказал я. – Ведь если у нас рабоче-крестьянская власть, то как мы будем сами против себя бастовать? Это то же самое, если бы человек сам себе в морду давал, или собственные вещи портил. И у нас рабочие и крестьяне это хорошо понимают. А если у нас ещё не всё хорошо, то только потому, что капиталисты из-за границы против нас саботаж устраивают и постоянно мешают работать.

– Да – сказал Колька. – Удивительная у вас страна! Если почитать ваши газеты, так у вас нет ни забастовок, ни грабежей, ни краж, и катастроф на железной дороге или с самолётами. Рабочие и крестьяне добровольно работают даже в праздники; выполняют по две и больше нормы. Всё идёт отлично. Но у вас нет ни чего поесть, но во что одеться, ни где жить. Ведь вы как пришли сюда, налетели на магазины как мухи на мёд. Раскупили всё, что там только было.

Я начал ему это дело объяснять, но заметил, что ничего из этого не выходит. Уже слишком поздно. Он весь пропитался буржуйской пропагандой и ничего не может понять. Так что я ещё раз убедился, что те люди, которые сейчас живут в капиталистических государствах, навсегда потеряны для настоящей советской культуры. Даже дети пропитаны этим буржуйским ядом и фальшью.

А однажды я разговаривал с Колькой о великих достижениях Красной Армии, которая никогда и нигде не проигрывала. Он же сказал:

– Не совсем так, как ты мне рассказываешь. Я сам был на фронте в 1920 году и видел ваше геройство. Бежали от Варшавы так быстро, что вас догнать нельзя было.

Я рассмеялся от всей души и сказал:

– Значит по твоим словам в 1920 году поляки нас победили под Варшавой?

– Причём тут мои слова. Это исторический факт, известный всему миру.

– А какому миру?… Буржуазному!.. Только я могу рассказать тебе всю правду о том, кто нас победил в 1920 году и помешал освободить Польшу и Европу от капиталистической тирании.

– Мне это очень интересно – сказал он.

– Так вот, послушай: тогда Красную Армию победили не ваши солдаты, генералы, или винтовки или орудия, а всего один человек!

– Ты имеешь в виду Пилсудского?

– Да куда там вашему Пилсудскому!

– Тогда кто?

– Троцкий.

– Троцкий?

Он смотрит на меня и наверное думает, что я спятил, потому что даже не смеялся, только наблюдал за мной.

– Да, Троцкий! – повторил я. А ему помог Тухаческий. Могу тебе привести доказательство.

– Ну – сказал Колька – если ты в самом деле имеешь доказательство. Потому что я даже подумал, что ты спятил и сейчас начнёшь кусаться.

– Сейчас будет тебе доказательство.

Я взял с полки «Историю Всесоюзной Коммунистической Партии (большевиков)». Утверждённую ЦК ВКП(б) в 1938 году, изданную ОГИЗ, нашёл в ней главу VIII, параграф 4 и читаю ему:

«Но подозрительные действия Троцкого и его сторонников в главном штабе Красной Армии прервали победы Красной Армии…»

«Таким образом предательский приказ Троцкого навязал войскам нашего южного фронта необъяснимое и ничем не обоснованное отступление – на радость польским панам».

«Это была косвенная помощь, но не нашему западному фронту, а польским панам и Антанте».

Колька всё это выслушал, долго смотрел на меня, а потом спросил:

– В каком году эта книжка была утверждена Центральным Комитетом ВКП?

– В 1938.

– Так вот – сказал он – ты молодой. Может даже долго проживёшь. Поэтому я надеюсь, что лет через 20 в этой самой книге, но в другом издании, будет написано, что если Красная Армия от кого-то получила по шее, то лишь потому, что Сталин был капиталистическим агентом и помешал победе.

Тогда я его спросил:

– Ты в Бога вашего, того что с бородой рисуют, веришь?

– Да – сказал Колька. – Лучше верить в нашего Бога с бородой, чем в вашего с усами.

– Так что – сказал я – то что для вас ваш Бог, то же самое для нас Сталин! И ты мне лучше про такие вещи не болтай, иначе нам придётся распрощаться навсегда. Но я надеюсь, что и тебе ещё глаза раскроют и ты всё поймёшь.

А он мне на это ответил:

– Что же касается тебя, то у меня нет такой надежды.

На этом мы закончили разговор. Но самое удивительное: как же может ослепить человека капиталистическая пропаганда! Даже доказательства и факты не помогают!.. Например, сегодня я прочитал в новогоднем номере журнала «Огонёк» большую и хорошо написанную статью о ситуации в Европе. Статья называется: «Ночь Европы». Автор статьи – самый известный писатель в мире, Илья Эренбург. Он хорошо описал в ней нищету, царящую в капиталистических странах. По правде говоря, нам это хорошо известно и из прессы, и по радио, и из книг. Но это, можно сказать, самые свежие новости. В одном месте он пишет так: «…Даже римский папа не ест любимые макароны. Чулки носят из стекла, а шляпы из человеческих волос. Кофе пьют из конских внутренностей».

В конце он заявляет, что«…мы будем защищаться при помощи зубов и ногтей на нашем счастливом острове в этом океане бедности и гнёта!» Да. Мы должны, в случае необходимости, бороться всеми средствами за нашу свободу и благосостояние. Эту статью я сохраню и обязательно покажу её Кольке. Хоть он и контрик, но очень симпатичный парень. Только его это ослепление ужасное! Но может со временем мы вылечим его от этого. Потому что у Советского Союза есть всё, чтобы в самом деле открывать глаза самым закоренелым противникам. Но самое поразительное то, что эти поляки не могут понять такой простой вещи, что лишь Сталин и Гитлер, два лучших приятеля, могут избавить человечество от англичан и американцев… от их экспансии, террора и нечеловеческой эксплуатации!

Мой роман с Иркой продвигает вперёд согласно плана. Хотя стоят сильные морозы, наша любовь горячая. Мы влюблены друг в друга навеки. Ходим вместе в кино, в разные заведения на водку, и таким образом очень романтически, приятно и элегантно проводим время. Предполагаю, что когда-то у нас что-то получится. Я даже готов жениться на ней. Только опасаюсь, захочет ли она жить со мной в гражданском браке. Поэтому я очень осторожен. Пусть привыкнет ко мне, а потом я ей торжественно предложу жениться.

Догадываюсь, что и она сильно меня любит, но – как паненка воспитанная на буржуазных пережитках – стыдится мне откровенно это сказать. Но денег у меня взяла уже не мало. Сначала немного смущалась, а потом почувствовала доверие и последний раз одолжила целых 50 рублей. Взятое взаймы она мне как-то не возвращает. Может сейчас нет денег, или может забывает о таких для неё мелочах. А я этому только рад, потому что чувствую всё большую уверенность, что теперь мой идеал не ускользнёт. Даже пальто для неё купил за 120 рублей. Да здравствует любовь!

27 марта 1941 года. Вильнюс

Опять пришла весна. Снова поют птицы, свободно и без принуждения, в честь коммунистической партии и товарища Сталина. Но меня это уже не радует. Моё сердце навсегда разбито! Столько жертв, столько самоотверженности, столько времени потрачено напрасно. А самое главное… потеря всех денег. Потому что серьёзно побитую морду я не считаю потерей.

Долгое время я совсем не писал, занятый оплакиванием моей большой любви. Теперь я немного успокоился и могу рассказать обо всём по порядку. Прежде всего, заявляю официально и категорически, что мой роман с Иркой навсегда закончился. Да. Конец и точка!.. Оказалось, что она вовсе не особа аристократического происхождения, а обычная уличная девка и перед войной имела «чёрную книжку». То есть была официальной проституткой, продающей любовь за деньги.

А я посвящал себя этой распутнице, доказательством чего могут быть мои золотые зубы, которые я вставил специально для этой цели, чтобы ей понравиться. А началось это так. Сидели мы с Иркой в ресторане и культурно пили «Выборову» водку, закусывая её свиной колбасой с капустой. В углу зала стояло пианино, на котором какой-то тип, буржуйского происхождения, очень громко наяривал. Другой тип старался ещё громче играть на скрипке, чтобы того заглушить. Вообще было очень приятно, только неожиданно я заметил, что тот скрипач Ирке подмигивает и нагло ей улыбается. Она же отвечает уму улыбкой и тоже глазами неприличные вещи публично выделывает. Тогда я решительно сказал ей:

– Если сидишь в обществе мужчины, которые платит за угощение и которому столько времени морочишь голову, то некрасиво заигрывать с другим мужчиной и вот ему глазки строить!

А она мне и говорит:

– Меня вовсе не интересует тот тип. Даже совсем наоборот. Ты глубоко заблуждаешься.

А я говорю:

– Я прекрасно заметил многозначительность ваших взглядов и очень этим обижен.

Она же на это:

– Нет никакой многозначительности, мне только понравились у него золотые зубы. Очень красиво блестят при электрическом свете. Вот поэтому я на него смотрела. А ты ко мне сразу цепляешься.

Посмотрел я… В самом деле, у того скрипача спереди два верхних зуба золотые. Очень красиво выглядело. Так что я успокоился и даже сам восхищаться стал. А потом ему 5 рублей послал, чтобы они нам ещё раз «Волгу» сыграли.

Ну, ничего. Проводил я Ирку, как обычно, до дома, а на следующий день пошёл в город искать зубного врача. А когда нашёл, то спросил его, может ли он мне устроить золотые зубы? Он приказал мне открыть рот, посмотрел зубы и сказал:

– У вас все зубы испорченные. Некоторые из них надо вырвать, другие можно лечить и потом запломбировать, а на несколько поставить коронки.

Я понял, что врач непонятливый, так что сказал доходчиво:

– Речь идёт не о лечении и удалении зубов. Я только хочу вставить спереди два золотые зуба для красоты. Сколько это будет стоить?

– Зачем вам это? – сказал он. – Ведь передние зубы у вас здоровые.

– Здоровые или нет, повырывайте их и вставьте мне золотые.

– Если хотите иметь спереди золотые зубы, вовсе не надо вырывать собственные. Можно надеть на них золотые коронки. Каждая коронка будет стоить 20 рублей.

Сказал я дантисту сделать мне четыре золотые коронки. У того скрипача было две, а у меня будет целых четыре! Вот это будет красиво!

Врач мучил меня несколько дней. Спиливал мне зубы. Снимал мерку воском или чем-то ещё. Наконец надел мне коронки на зубы. Замечательно вышло. Я просто не мог насмотреться сам на себя. С этого времени я начал постоянно улыбаться идя по улице, чтобы людишки мои зубы видели. Если бы мне не было жалко денег, то сделал бы так так все зубы.

Дождался я свидания с Иркой. А как увидел её, так сразу оскалил зубы и долго улыбался. Она же спросила:

– Что с тобой случилось?

– Ничего – ответил я. – Золотые зубы вставил для красоты.

А она говорит:

– И не жалко тебе денег. Лучше бы мне одолжил на меховые ботинки – а то в ботиках я мёрзну.

– А сколько стоят ботинки?

– 30 рублей.

Дал я ей 30 рублей и мы пошли в кино… Вот так я угождал этой буржуйской змее… А роман наш закончился следующим образом. Я даже помню день, когда это произошло, 4 марта. Так вот, до этого Ирка договорилась со мной пойти вместе на «Казюка». Это так у поляков называется какой-то их праздник и народная ярмарка. Встретил я Ирку около дома, где она жила и мы пошли. Одеты мы были с большим шиком, какой только может быть. Уже за Зелёным мостом на улице было много повозок, людей и прилавков. А по Люкской площади не протиснуться. Но было очень весело и также приятно.

Однако же богатый народ эти поляки. Сколько же там было всюду дорогих и ценных вещей, даже сказать сложно. Чтобы всё это перечислить, наверное и ста листов бумаги не хватит.

Идём мы себе торжественно. Я золотыми зубами сверкаю. Можно сказать, всё время рот не закрываю. Часы тоже на видном месте. Ну и одеколоном, наверное, на всём рынке так ни от кого не пахло, как от меня. А Ирке то одно понравится, то другое. Так что покупаю я для неё и то, и другое. Но нести мне приходится, так что у меня полные руки.

И тут я замечаю, что Ирки со мной нет. Я и туда, и сюда, не могу найти. Но потом издалека заметил перо на её шляпе. Начал изо всех сил проталкиваться к ней. Смотрю, а тут моя любимая с тремя нашими офицерами идёт и смеётся очень даже весело. Двое её под ручки ведут, а третий сзади лапает её очень неприлично. А она вовсе против этого не протестует. Приближаюсь я к ним и очень официальным тоном говорю:

– Ирка, пошли дальше!.. Попрощайся с ними…

А один из офицеров, с виду уже прилично пьяный, подошёл ко мне и говорит:

– А ты что, товарищ, у тебя на неё монополия?

– Монополии нет – сказал я. – Но я её большой друг.

– Не такой уж большой – вмешался другой офицер. – Без лупы и не заметишь. Кроме того, эта паненка предпочитает наше общество, так что прошу от неё отцепиться.

Вижу я, что с пьяными не о чём говорить. Поэтому схватил Ирку за руку и тяну её к себе.

– Пошли – говорю я – а то рассержусь на тебя. Так не делают.

А она смеётся и говорит:

– Как же я с тобой пойду, когда меня за руку держат?

Тогда я очень решительно обратился к тем товарищам офицерам:

– Прошу вас оставить в покое эту женщину и отпустить её. Это некрасиво!

Один из них оттолкнул меня. А другой сказал:

– Если тебе некрасиво, поищи для себя что-то покрасивее. А мы и ей довольны. И вообще отцепись от нас, скотина, а то мы сейчас от тебя отцепимся!

Но я загородил им дорогу и Ирку вырываю. Тогда один из них заехал мне кулаком в ухо. Я не стерпел и ярмарочным пирогом в виде сердца, на котором глазурью было написано ЛЮБИ МЕНЯ! как заеду ему в морду! А другого связкой баранок в зубы. Тогда один из них лохань с прилавка схватил и как треснет меня ею, я за ушат и ушатом его!.. Ну и пошло у нас на всю катушку. А тут ещё какие-то местные вмешались и давай нас всех лупить. Один из них всё время колотил нас головой и кричал при этом: «Бей москалей. Уже начинается!» Но набежало много наших парней и мы начали лупить всех кто под руку попадётся. Повыворачивали прилавки, столики, даже повозки. Была полная неразбериха.

Что там вообще происходило, мне трудно описать. Хотя меня так избили, что у меня опухли глаза и я почти ничего не видел. А недоразумение это ликвидировал военный патруль и нас всех под конвоем доставили в комендатуру. А там даже понять не могли, в чём было дело? Кто начал драку? Потому что, понятное дело, ни я, ни те трое офицеров не сказали, что начали мы. А Ирка вообще исчезла. Но я узнал от тех парней, что она уличная девка и очень дёшево берет за любовь, потому что довольно староватая и неприятная.

Меня освободили. Пришёл я домой и как посмотрел на себя в зеркало, так мне даже страшно стало. Под глазами синяки, нос опухший, на голове полно шишек. Но с этим ладно – всё заживёт. Хуже то, что одежда была сильно порвана и испачкана, а сапоги поцарапаны. А у одного сапога носок совсем испорчен и потерял вид. Кроме того я обнаружил, что у меня из кармана исчезли часы. Одним словом, я понёс серьёзные потери.

Начал я Ирку караулить на улице, чтобы она мне всё объяснила и вернула деньги, которые я на неё потратил. Через пару дней я поймал её. Остановил и спрашиваю:

– Я хочу знать, как это было?

А она отвечает:

– А так – ты устроил балаган и из-за тебя началась драка!

– Почему ты меня бросила и пошла с теми офицерами?

– Потому что мне так нравилось. Я тебе не жена и делаю что хочу.

– В таком случае – говорю я – отдай мне пальто, боты и те деньги, которые я тебе одолжил.

А она говорит:

– Не видать тебе ничего как своих ушей. Я тратила на тебя время, поэтому мне полагается плата. А теперь я больше не хочу тебя даже видеть, отойди от меня!

И тут добавила несколько таких слов, которые я – как человек культурный – не могу ни повторить, ни написать. И к этому она ещё фигу под нос суёт и говорит:

– Вот что ты получишь, дурень! А если будешь меня преследовать, я тебя в тюрьму засажу за скандал, что ты на рынке устроил! Сейчас пойду в комендатуру и всё про тебя расскажу моему знакомому, майору Павлуше Сильникову. Он тобой, гадина, займётся! А кроме того, никакая я тебе не Ирка, а Ирен Антоновна!

Я как это услышал, так и похолодел. Сильников, сволочь первосортная, уже многих парней сгубил. Так что я говорю:

– Уважаемая Ирен Антоновна! Как вам не стыдно! Я вам подарил столько подарков! Столько денег! Всегда ручку целовал! А вы меня уничтожить хотите и покушаетесь на мою жизнь!

Тогда она сказала:

– Ничего я ему не скажу. Чёрт с тобой! Но больше мне голову не морочь, свинья воняющая одеколоном. Так только негодяи делают – требуют от приличной девушки вернуть деньги за доставленное удовольствие!

Она плюнула прямо в меня и ушла. И я тоже плюнул… когда за ней закрылась дверь в квартиру. И даже кулаком ей погрозил. «Эх, если бы не Сильников, я бы тебе задал за мое растраченное состояние, офицерскую честь и разбитое сердце!»

Так вот закончилась моя большая любовь. Я получил хороший урок и навсегда потерял желание заводить романы с буржуйками. Всё же наши советские женщины несравненно лучше и дешевле. Так что я решил и дал себе комсомольское слово, что никогда не буду водиться с буржуйками.

В моём невесёлом положении меня хоть немного утешает то, что Гитлер очень успешно бомбардирует Лондон… на благо пролетариата и на славу коммунистической партии.