Текст книги "Великие аферы XX века. Том 1"

Автор книги: Сергей Голубицкий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Одноэтажная Америка однозначно проголосовала за электродоктора. Знаете, какова была отдача от его радиопроповедей? Три тысячи писем ежедневно! Бринкли пришлось в авральном порядке выстроить новое почтовое отделение в Милфорде и выплачивать из собственного кармана зарплату удесятерившемуся штату. Хотя чему ж тут удивляться? Эффект вполне прогнозируемый: на фоне «холодной мраморной плиты» сегодняшний добрый доктор Блендамед, ласково постукивающий ложечкой по куриным яйцам, размякшим от кариеса, смотрится незатейливым Айболитом.

Успех KFKB был полным и сокрушительным. В 1929 году монструозному детищу Бринкли вручили золотой кубок и титул самой популярной радиостанции Америки.

Коньком Бринкли было высмеивание официальной медицины. Не было ни одной передачи, в которой бы электродоктор отказал себе в удовольствии пройтись по дипломированным эскулапам. Любимой поговоркой Бринкли была фраза: «Апостол Лука, между прочим, тоже был квэком и не числился в членах Американской медицинской ассоциации». Народ стонал от удовольствия.

В 1927 году бизнес доктора Бринкли, построенный на смеси из конвейерного вживления козлиных яиц и радиопропаганды, достиг невероятных размеров: ежедневно в клинику Милфорда прибывало 500 пациентов. Не все они созревали для Комплексной Операции, большинство отделывалось одноразовой консультацией, которая, правда, все равно обходилась в 25 раз дороже, чем у простого дипломированного доктора. Те же, кто «решался на козла», сразу отстегивали 750 долларов, согласно непреложному правилу Бринкли: «Деньги вечером, железы утром!» После чего мужчины поселялись в специально отстроенной в центре Милфорда гостинице и терпеливо ожидали своего звездного часа – порождения с Тоггенбергом. Ждать приходилось подолгу: клиника проводила лишь 50 операций в месяц.

Однако ежемесячный приток 37 тысяч 500 долларов не разнежил коммерческий гений Джона Бринкли, и он продолжил изобретение новых медицинских схем. На своей любимой радиостанции он запустил еще один суперпроект под названием «Медицинский опросник» (The Medical Question Box).

У Опросника была предыстория. Еще до создания KFKB Бринкли активно занялся торговлей медикаментами по почтовой рассылке. В двадцатые годы эта форма маркетинга вошла в моду и применялась повсеместно. Однако именно повсеместность и популярность сыграли с рассылкой злую шутку: потенциальные покупатели быстро привыкли к макулатуре в своих ящиках и стали выбрасывать все это добро в мусорную корзину не читая (что делают и по сей день). Электродоктора это не устраивало, поэтому он придумал блестящий ход: создал «Национальную фармацевтическую ассоциацию доктора Бринкли», которая объединила тысячи реально действующих аптекарей от океана до океана. Всем участникам ассоциации были розданы специальные списки популярных лекарств, в которых каждому препарату был присвоен собственный номер. При этом цены на лекарства в списке устанавливались в среднем в шесть раз более высокие, чем в обычной розничной продаже. Поясню на примере: скажем, обычные капли от насморка получали в списке Бринкли номер 114. В результате этой несложной операции их цена увеличивалась с 10 центов до 60.

Возникает вопрос: «Кто же согласится покупать лекарство в шесть раз дороже?» Именно для решения этой проблемы и было создано радио-шоу «Медицинский опросник». Каждый день на KFKB приходило несколько тысяч писем от взволнованных радиослушателей, которые описывали свои реальные и мнимые болезни и спрашивали совета у народного доктора. Бринкли зачитывал письма в «Медицинском опроснике», а затем давал рекомендации по своему магическому списку: «Мистер Джонс из Уичиты, штат Канзас, похоже, у вас самая настоящая подагра! Немедленно отправляйтесь в ближайшую аптеку, состоящую в Национальной фармацевтической ассоциации доктора Бринкли, и купите себе медикаменты под номерами 69, 82 и 34!»

Знаете, сколько денег делали аптекари, участвующие в программе Бринкли? До 100 долларов в день! При этом у фармацевта на соседней улице, не являющегося членом Ассоциации, доход редко превышал 10 долларов в неделю. По договоренности, за каждое проданное лекарство по списку Бринкли получал 1 доллар. По самым скромным подсчетам, на торговле по спискам электродоктор делал как минимум полмиллиона долларов ежегодно. Доходность Фармацевтической ассоциации даже превышала доходность операций по пересадке козлиных желез!

Каково было смотреть на это чудовищное обогащение честным дипломированным докторам? Бринкли утопал в роскоши: к сорока годам он практически владел целым городом – Милфордом, купил себе самолет, 115-футовую яхту, его жена Минни блистала на провинциальных вечеринках самыми дорогими в Америке бриллиантовыми колье. Бринкли обрастал важными связями и знакомствами, причем не только в Голливуде и Канзас-Сити, но и в Вашингтоне, среди больших политиков.

Первым выстрелил Моррис Фишбейн, редактор Журнала Американской медицинской ассоциации: в одной из разгневанных публикаций он назвал Бринкли «бесстыдным квэком». Бринкли подал в суд, хотя прекрасно знал, что еще никому не удавалось одержать победу над великим и ужасным Фишбейном, главным американским специалистом по лжемедицине. Так, собственно, произошло и на этот раз: Бринкли дело проиграл.

К 1930 году на электродоктора ополчилась вся Американская медицинская ассоциация. В апреле в Канзасский комитет по медицинским регистрациям поступил запрос на отзыв лицензии «козлиного хирурга»[9]9
  Goat Surgeon – так любовно называли Бринкли его друзья и доброжелатели.


[Закрыть]. Cреди прочего в запросе выдвигались обвинения Джона Бринкли в безнравственности, пристрастии к алкоголю, непрофессиональном поведении и зловредной медицинской практике.

В ответ Бринкли развернул гигантскую кампанию травли Ассоциации и Морриса Фишбейна лично. К атаке подключилось все воинство: радиостанция KFKB, местные канзасские газеты, счастливые обладатели козлиных яиц, а также обширная армия фармацевтов из «Национальной Ассоциации доктора Бринкли».

Эпопея с лицензией кончилась тем, что Бринкли пригласил членов Канзасского комитета по медицинским регистрациям лично присутствовать на операции по пересадке козлиных желез. Что те не преминули сделать: пришли, понаблюдали и на следующий день аннулировали лицензию электродоктора.

Как водится, беда не приходит одна. Одновременно с атакой со стороны Американской медицинской ассоциации на поле боя появился еще один полководец – Федеральная комиссия по радиовещанию, которая отобрала частоты KFKB, и в феврале 1931 года легендарная станция навсегда ушла в историю.

Думаете, это конец? Ну что вы! Только начало. Джон Бринкли доказал, что он не просто революционный хирург и блестящий шоумен, но и настоящий боец. Справедливо рассудив, что в положении частного лица у него нет ни малейшего шанса противостоять государственной машине, Бринкли принял решение пойти в политику – выдвинул свою кандидатуру на должность губернатора Канзаса. Спустя 70 лет можно однозначно констатировать, что Бринкли гонку выиграл, однако его как независимого кандидата откровенно задвинули матерые «ослы» и «слоны»[10]10
  Карикатура осла впервые стала символом партии демократов в 1828 году – так консерваторы выразили свое отношение к популистекой программе кандидата в президенты Эндрю Джексона. В 1860-м демократы отомстили, изображая консерваторов в виде слона, как им казалось, помпезного, напыщенного и самодовольного животного.


[Закрыть]: по чисто техническим, надуманным причинам Бринкли не засчитали более половины поданных за него голосов.

Два года спустя Бринкли попытал счастья во второй раз, сделав упор уже не на образ народного доктора, а на популистские лозунги: бесплатная медицина, образование, огромные пенсии и прочая дребедень. Каким-то мистическим образом после подсчета и традиционного отсеивания голосов Бринкли опять пришел к финишу третьим, уступив точно такое же число бюллетеней, что и в первый раз, – 34 тысячи.

Бринкли плюнул на политику и снова с головой ушел в медицину. Для начала он продал KFKB за 94 тысячи долларов и открыл новую радиостанцию – XER – на берегу реки Рио-Гранде, только с мексиканской стороны, вне досягаемости мстительного дяди Сэма. Американские власти умоляли не выдавать Бринкли лицензию, мексиканцы кивнули и не просто предоставили электродоктору право на вещание в течение шести лет, но и позволили увеличить мощность до 500 тысяч ватт! XER Джона Бринкли стала самой мощной радиостанцией в мире и пробивала не просто всю территорию США, но и Канаду вместе с Мексикой и Карибским бассейном.

Следующими шагами стали закрытие клиники в Милфорде и ее перенос в американский пограничный городок Дель Рио. Милфордцы обиделись страшно: ведь они уже почти решились на то, чтобы переименовать свой городок в честь благодетеля. Но город Бринкли так и не появился на карте Америки, а Милфорд после исхода чудо-доктора окончательно зачах. Зато расцвел Дель Рио, куда Бринкли окончательно переехал в 1933 году.

Именно в Дель Рио клиника по пересадке козлиных желез обрела мировую известность. Пациенты устремились со всех континентов, так что пришлось изменить тарифную сетку. Теперь такса в 750 долларов получила название «Лечение простого человека» (Average man’s Treatment), а дополнили ее «Лечение бизнесмена» (Business Man’s Treatment) за 1 500 баксов и «Лечение для бедных» (Poor Folk’s Treatment) за 250.

К 1937 году Бринкли стал богатейшим медицинским работником Северной Америки. По самым скромным подсчетам, его состояние перевалило за 12 миллионов долларов. Он был счастливым владельцем цитрусовых плантаций, нефтяных скважин, парка лимузинов, гигантской яхты «Д-р Бринкли III» (с экипажем в 21 человек). И все это на козлиных яйцах, господа, на козлиных яйцах!

Здесь, собственно, следовало бы поставить точку, потому что дальнейшие события уже ничего не могут ни добавить, ни убавить в истории электродоктора. Ну, разве что дать еще одну иллюстрацию тому, что sic transit gloria mundi[11]11
  Так проходит слава мирская (лат.).


[Закрыть].

В 1939 году Бринкли проиграл очередную тяжбу с Фишбейном, причем не где-нибудь, а в облагодетельствованном им Дель Рио. Тогда же местный житель Джеймс Миддлбрук подлым образом открыл конкурирующую фирму прямо напротив клиники Бринкли. Клиентов народного доктора перехватывали уже на вокзале, переманивая откровенным демпингом: за «козлиные яйца» Миддлбрук просил всего 150 долларов (вместо 750), а за 150-долларовое оздоровление простаты брал вовсе непотребные пять долларов!

Бринкли обратился за защитой к отцам города, но те умыли руки. Он обиделся и перебросил клинику – уже в последний раз! – в Литтл Рок, штат Арканзас, единственное место, где у него еще не отобрали лицензию. Но Литтл Рок был большим городом, а как мы знаем, со столичной публикой у Бринкли никогда не ладилось. Дела продолжали ухудшаться с каждым днем.

Через год американское правительство оштрафовало электродоктора на 200 тысяч долларов за сокрытие налогов, а затем уговорило-таки мексиканцев закрыть радиостанцию. Одновременно в десятках судов Америки рассматривались иски пациентов, недовольных результатами козлиных операций. В конце концов квэк-миллионер не выдержал давления и объявил о банкротстве.

В начале весны 1941 года неожиданно пробудилось от спячки Федеральное почтовое ведомство: оно обвинило Бринкли в многолетних махинациях с торговлей по переписке и добилось ареста как самого доктора, так и его супруги. В мае их выпустили под залог в 20 тысяч долларов, но до суда дело так никогда и не дошло: сначала Бринкли из-за образовавшегося тромба пришлось ампутировать ногу, а через две недели после операции – 26 мая – он скончался, наверняка от обиды на несправедливый поворот судьбы.

Глава 6. Дети капитана Дрейка

«С сэром Киплингом, Вадимом Роландом Майклом, мы знакомы давно. Вместе работали в редакции одной житомирской газеты. Я и не подозревала, что „гоняю чаи“ и обмениваюсь колкостями с отпрыском английской королевской династии. Правда, тогда он был еще стопроцентным украинцем Вадимом Коряко».

Ирина Бобкова. Киевские ведомости

Серебряный караван

Ранним июльским утром 1573 года сквозь дремучую чащу панамской сельвы пробирался выбившийся из сил мул, доверху навьюченный мешками. Следом шли второй, третий, четвертый… Нескончаемый караван из 180 животных под охраной 50 испанских гвардейцев доставлял в Номбре де Диос годовую выработку перуанских серебряных шахт и мексиканских золотых приисков. Через пару дней сокровища должны были погрузить на галеоны и отправить в Испанию… Внезапно предрассветный разреженный воздух пронзил человеческий вопль. В следующее мгновение раздался выстрел – сомнений не оставалось: засада! «El Draque, El Draque!»[12]12
  El Draque – «Дракон» (исп.) – прозвище, данное испанцами английскому пирату Фрэнсису Дрейку.


[Закрыть] – в панике кричали испанцы. Дерзкий английский пират Фрэнсис Дрейк всегда представлялся мнительным католикам порождением дьявола.

Сопротивление испанских гвардейцев продолжалось недолго. Уже после первого залпа охрана каравана бросилась врассыпную, благо – ребята Дрейка не отличались кровожадностью и не стали добивать врага. Вместо этого пираты сгрудились вокруг мулов, вспороли мешки и еще добрые полчаса протирали глаза, не веря привалившему счастью: захваченные сокровища затмевали самое смелое воображение!

Завещание

Как я уже сказал, испанцы считали Фрэнсиса Дрейка дьяволом и безбожником, англичане, напротив, – национальным героем и образцом протестантской благодетели, ну а наши современники – просто невиданным денежным мешком и человеком, не оставившим прямых наследников. К чему это все привело, вы сейчас узнаете.

Морская эпопея Дрейка началась рано: в 12 лет он уже работал учеником капитана маленькой торговой шлюпки, которая, после смерти хозяина, досталась ему. Фрэнсис вернулся в родной Девон, продал шлюпку и отправился в дальнее путешествие со своим двоюродным братцем Джоном Хокинсом – заниматься доходным делом: работорговлей.

В третьем походе участвовало уже шесть кораблей: теперь, помимо работорговли, Хокинс и Дрейк баловались контрабандой английских товаров в испанских колониях Карибского моря. Дело было выгодным для обеих сторон: англичане получали солидный навар, а испанские колонисты существенно экономили пиастры. Не в теме оставалась лишь испанская корона, у которой из-под носа уводили доходы. Неудивительно, что за Дрейком и его братом энергично охотились: король Филипп Второй даже распорядился топить в Карибском море все английские корабли.

В какой-то момент Фрэнсис Дрейк вошел во вкус и переключился с работорговли и контрабанды на грабеж испанских кораблей, слабо защищенных портов и караванов.

Как и полагается протестанту, капитан Дрейк был смышленым парнем, поэтому всякий раз по возвращении на родину щедро делился награбленным со своей королевой – Елизаветой. Тем самым вязал ее по рукам и ногам: только Ее Величество собиралась повесить разбойника за то, что своими безответственными рейдами он подталкивал Англию к войне с Испанией, как Дрейк передавал в казну такое количество золотых и серебряных слитков, что гнев святейшей особы сам собой улетучивался. Мудрая была женщина – Елизавета! Ведь в исторической перспективе именно деятельность Фрэнсиса Дрейка заложила основы процветания Англии в международных торговых отношениях.

С 1577 по 1580 годы на пяти кораблях с командой в 164 головореза Фрэнсис Дрейк совершил полное кругосветное путешествие, открывая по ходу плавания новые территории и обдирая все испанские корабли, какие только мог осилить. По возвращении королева удостоила морехода обедом прямо на борту его флагмана «Голден Хайнд», а затем торжественно посвятила Фрэнсиса Дрейка в рыцари. Так простолюдин Дрейк превратился в сэра Фрэнсиса.

Во всех английских школьных учебниках сказано, что кругосветное путешествие Фрэнсиса Дрейка явилось большим событием в развитии географических познаний человечества. Может, оно так и было, только простого обывателя больше впечатляют факты совершенно иного порядка: все инвесторы, вложившие деньги в экспедицию, получили 4700 % чистой прибыли – совершенно занебесная рентабельность даже по нынешним меркам валютных спекуляций. А королеве Елизавете Дрейк собственноручно вручил 100 тысяч фунтов, что соответствует приблизительно одному миллиарду долларов (!) сегодняшними деньгами! Если предположить, что сэр Фрэнсис отстегнул не последнее, можно только догадываться, каким состоянием обладал сам разбойник.

В январе 1596 года во время очередного налета на испанские колонии сэр Фрэнсис Дрейк заразился дизентерией и умер. Его похоронили в свинцовом гробу в бухте горячо любимого им порта Номбре де Диос, который он грабил и насиловал несчетное количество раз.

Оказалось, что бравый пират не оставил прямых наследников! Сэр Фрэнсис был женат дважды, но до детей дело не доходило. Поэтому все богатства Дрейка поделили между его единственным оставшимся в живых братом (двое других сложили головы в пиратских налетах) и несколькими племянниками.

Первенцы

Стоит ли говорить, что люди никогда не могли смириться с такой несправедливостью: это же надо – так вот взять и отдать величайшее состояние мира непонятно в чьи руки! Наверняка завещание Дрейка подделали. Да и было ли оно, это завещание? На протяжении столетий в Европе и Америке то утихала, то вновь начинала свирепствовать так называемая «лихорадка Дрейка»: то там, то сям всплывали самозванцы, которые оспаривали законность передачи наследства непрямым родственникам.

Однако форму подлинной эпидемии «лихорадка Дрейка» обрела в середине 80-х годов XIX века в Американских Соединенных Штатах. Стремительному распространению болезни на территории будущего оплота свободы и демократии способствовали два весьма существенных фактора: беспрецедентное развитие коммуникаций (сперва – телеграфа, а затем и телефона) и запредельная дикость широких слоев населения.

В Америке «лихорадка Дрейка» мутировала в новый штамм: если раньше все сводилось к самозванцам, то теперь появились люди, удачно впаривающие золото пирата легковерным простофилям. Ушлые пройдохи типа знакомого нам Чарльза Понци брали в руки справочник и выписывали всех жителей графства или штата по фамилии Дрейк. После этого жертвам рассылались телеграммы с уведомлением о том, что именно они были выбраны в качестве законного наследника легендарного первопроходца. Через пару-тройку дней, не давая ошалевшему от счастья лоху прийти в себя, посылали вторую телеграмму, на сей раз от имени некой лондонской юридической конторы, которая подтверждала наследственное право везунчика и просила перевести на ее счет некую символическую сумму денег, которая, дескать, позволит довести до конца процедуру вхождения в права наследования. Стоит ли говорить, что почти все Дрейки исправно переводили деньги мошенникам?

От повального распространения «лихорадки Дрейка» спасал только тот факт, что число однофамильцев было явно ограничено. Однако гений аферостроительства не дремал, поэтому скоро случилась очередная мутация: по маленьким городам Дикого Запада разъехались солидного (по местным меркам) вида дяденьки и тетеньки, которые останавливались в самых дорогих номерах самых дорогих гостиниц и начинали имитировать бурную деловую активность с непрерывно бегающими по коридорам посыльными и молотящими по клавишам пишущих машинок секретаршами. На вопрос заинтригованных аборигенов, чем тут, собственно, торгуют, загадочные эмиссары с важным видом демонстрировали солидного вида бумагу. В ней говорилось, что предъявитель является официальным доверенным лицом новых наследников сэра Фрэнсиса Дрейка. В обязанности этого лица входило формирование «фонда», который используется для прохождения трудоемкой и затратной процедуры вхождения в права наследования. Естественно, что всякий, кто вложит деньги в «фонд», получит невиданное вознаграждение, как только новые потомки Фрэнсиса Дрейка унаследуют неисчислимые богатства своего досточтимого предка.

Читатель наверняка удивится, узнав, что все это мракобесие благополучно продолжалось не год и не два, а десятилетия! Не последнюю роль в пропаганде «лихорадки Дрейка» играла и пресса. Так, в 1906 году солидное издание Ohio State Journal, «Журнал штата Огайо», опубликовало заметку о том, как некий житель города Коламбус, ясное дело – потомок сэра Фрэнсиса Дрейка, получил уведомление прямо из Англии о скором переделе имущества своего предка. Газета сообщала, что выдачу новому собственнику денег и драгоценностей будет проводить собственноручно Банк Великобритании. Ни больше ни меньше.

Неудачник

Оскар Меррилл Харцель родился в каком-то Монмуте. Пишу «каком-то», потому что ни один американец ни за какие деньги не возьмется отыскать на карте это местечко в иллинойских прериях. Дыра, нужно сказать, самозабвенная. На дворе стоял 1876 год, гражданская война была далеко позади, рабство отменили, так что всем приходилось выезжать на собственной смекалке и усидчивости.

Семья Оскара была нормальной. В смысле, что не бедствовала, но и не процветала. Первые тридцать лет жизни, как это часто бывает в безнадежной провинции, пролетели на одном дыхании. Сначала Оскар был земледельцем, потом скотоводом. В обоих случаях дело закончилось полным и сокрушительным банкротством. Тогда отчаявшийся Харцель поступил на госслужбу, подвизавшись помощником шерифа в графстве Полк. Дела пошли шибче, и Оскар быстро дорос до заместителя шерифа. Он уже было подумал, что жизнь и в самом деле повернулась к нему лицом, поэтому – чем черт не шутит! – выдвинул свою кандидатуру на выборную должность шерифа, но тут его прокатили со страшной силой, и Харцель опять оказался у разбитого корыта.

К 1915 году жизнь Оскара Харцеля окончательно не удалась: дел не было никаких, должностей тоже. Одним погожим деньком он сидел в таверне на центральной площади Де-Мойна, столицы замечательного мормонского штата Айова, и думал о том, что бы еще предпринять. Как раз в это время в самую шикарную гостиницу города, прямо напротив паба, в котором пьянствовал Оскар, вселялась замечательная супружеская парочка агентов-«наследников» Фрэнсиса Дрейка. Вечером того же дня Оскар Харцель познакомился с авантюристами, и после полуторачасового введения в курс дела глаза его загорелись нездоровым блеском.

Только не подумайте, что Оскар раскусил новомодную разводку и восхитился ее потенциалом. Куда там! Оскар Харцель сам повелся по полной программе. Его вера в сокровища Дрейка достигла нечеловеческих масштабов, он тут же помчался в отчий дом и за три дня забил родимой матушке баки до такой степени, что старушка заложила усадьбу. Выручив за это 6 тысяч долларов – огромные по тем временам деньги! – Оскар вернулся в Де-Мойн и вложился на все кровные в «фонд» Дрейка. Супруги-агенты посулили фермеру-идиоту блистательную отдачу: за 6 тысяч долларов – 6 миллионов. Разумеется, как только наследники получат наследство.

Поскольку Оскар Харцель стал одним из самых крупных вкладчиков «фонда», его удостоили чести вступления в так называемую «группу поддержки» – армию добровольцев-активистов, сопровождающих супругов-агентов по стране и всячески способствующих рекламе и пропаганде проекта. На добровольных и безвозмездных началах, разумеется.

История скромно умалчивает, сколько времени понадобилось Оскару Харцелю на то, чтобы понять, как красиво его развели. Радует другое: в отличие от сотен и тысяч сограждан, Харцель все-таки дошел своим умом до правильного понимания ситуации. Но это не главное. Он не только осознал потерю собственных шести тысяч долларов, но и оценил сказочный потенциал самой схемы вокруг сокровищ сэра Фрэнсиса Дрейка! Оскар подумал, что коли удалось развести такую умудренную жизненным опытом женщину, как его матушка, и такого прожженного фермера и заместителя шерифа, как он сам, то что говорить о тысячах безнадежно тупых соотечественников?

Надо сказать, что к моменту прозрения Оскара его боссы – семейная парочка провинциальных недалеких проходимцев – окончательно потеряла связь с реальностью. Они так часто поминали о своем отдаленном родстве с Дрейком, что, казалось, сами в это поверили. К тому же супруги-аферисты настойчиво игнорировали важный аспект всякого успешного бизнеса – follow-up, то есть работу с клиентами после завершения сделки. Люди приносили деньги в фонд и затем, спустя какое-то время, вновь появлялись на горизонте, интересуясь: «Как там обстоят дела?» Факт, что речь шла не о нормальном бизнесе, а об афере, ничего не менял в правилах игры: для успешного развития проекта требовались постоянная творческая инициатива и изобретательность: если «фонд» Дрейка страдал отсутствием реальности, факты следовало хотя бы придумывать. На follow-up фантазии супругов явно не хватало, и вся схема начала не только захлебываться, но и приносить осязаемые на физическом уровне неприятности. То какой-то бесноватый волопас врывался в гостиницу с двумя кольтами наперевес и грозился покрошить всю шарашкину контору без разбору, если ему немедленно не вернут вложенные деньги, причем со всеми полагающимися процентами (тысяча долларов за каждый вложенный). То въедливый и настырный инженер-путеец натравливал на честную компанию местную администрацию, и тогда шериф со товарищи врывались в офис и конфисковывали всю учетную документацию.

Короче говоря, Оскар Харцель решил увести доходный бизнес прямо из-под носа своих боссов. Бывший замшерифа задумал элегантную двухходовку. Первым делом Харцель сколотил бригаду преданных ему авантюристов, которым сначала запудрил мозги по полной программе, а затем обучил всем тонкостям «дрейковой науки»: как завлекать фраера, как его разводить, что говорить, что обещать, какие расписки и обещания давать, и – самое главное! – как постоянно вести клиента в будущем, непрерывно подпитывая его святую веру в мероприятие.

Следующий шаг, совершенный Оскаром Харцелем, без всякого сомнения, можно причислить к гениальным находкам аферостроительства: он слинял на ПМЖ в Лондон! Якобы для того, чтобы прямо на месте проталкивать дело Дрейка и утрясать нюансы перераспределения имущества великого английского пирата. Одним выстрелом Харцель заваливал двух зайцев: во-первых, оказывался вне физической досягаемости конкурирующих фирм и американских служб правопорядка, во-вторых, заставил всех потенциальных клиентов замирать от восторга и благоговения: «А где сейчас сам господин Харцель?» – «Как?!! Вы разве не в курсе? Наш босс как раз сегодня утром принимал участие в заседании специальной комиссии палаты лордов в Лондоне, посвященной наследству сэра Фрэнсиса Дрейка».