Текст книги "Вспомнить всё"

Автор книги: Сергей Мартин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

В любой момент в коридоре могли появиться служащие офиса. Я рывком приподнял бесчувственного «ковбоя» и оттащил его за угол. Забрав пистолет, я взглянул на лицо парня и усмехнулся: это был один из трех милиционеров моего кошмара.

Впрочем, удивляться не приходилось. Он знал меня в лицо и непременно должен был появиться в отеле. Однако бесенку не повезло. Нужно было торопиться. Дверь бухгалтерии распахнулась, снова раздались голоса. Я выскочил на улицу и бросился прочь, чтобы поскорей скрыться за углом здания. Кажется, никто не видел ни моей стремительной схватки с опером, ни моего поспешного бегства. Но секретарша могла запомнить мое лицо. Впрочем, это не имело значения, врагам я и так был хорошо известен. Теперь они все силы бросят на розыск и ликвидацию. Именно ликвидацию. Августовский арест должен был завершиться тем же.

Я не знал и не желал в этот момент знать причин. Скорее всего, они основательны. Я только догадывался, что крепко насолил многим. Когда–то. Впрочем, не так давно. Я пересек бульвар и, озираясь по сторонам, стал искать глазами машину Василия Николаевича. Ее нигде не было. Несколько мгновений оставалось на то, чтобы принять какое–то решение. Наверняка враги уже знают, что мне удалось выбраться из отеля. Они попытаются заблокировать квартал, вызвав на помощь подкрепление.

Нужно убраться подальше от проклятого отеля. К тому же теперь меня будут разыскивать по приметам. Значит, нужно избавиться от плаща и шляпы и при первой возможности изменить внешность.

Не выпуская из поля зрения здание гостиницы я зашел за угол ближайшего дома, снял плащ, завернул в него шляпу и сунул сверток под мышку. Тут же я увидел, как на крыльцо гостиницы выбежали трое мужчин в штатском и заметались, должно быть соображая, в каком направлении исчез клиент. Потом они бросились к стоящей у крыльца машине, и «десятка», круто развернувшись, сорвалась с места. На ней не было ни «маяков», ни милицейской раскраски. Обыкновенная частная машина, и это тоже вызвало недоумение.

Синяя «десятка» свернула на бульвар всего лишь в сотне метров от моего укрытия и помчалась в сторону парка. Я решил не ждать приезда Иванова и дворами добираться до его квартиры, но как раз в этот момент заметил в конце бульвара старенькие бежевые «Жигули».

–Наконец–то! – обрадовался я и поспешил к обочине, на ходу голосуя.

–Ты что такой взъерошенный? Случилось что? – спросил Василий Николаевич, едва я оказался в салоне.

–Так, ерунда… Пустое… Потом все расскажу, – отделался я общими фразами.

–Ерунда? Ну–ну… – усмехнулся Василий Николаевич. – А я–то подумал, что на тебя свору собак спустили.

–Угадали, – попробовал я отшутиться. – Хваленое русское гостеприимство…

На перекрестке Иванов затормозил и пристально посмотрел на меня:

–Так куда все же едем? Ко мне или, может, хочешь увидеть дом… отца?

–Узнали адрес? – задал я риторический вопрос. Однако несказанно обрадовался.

–Узнал. Сергей Иванович Кленов проживал на улице Лизы Чайкиной, дом… Вот, я тут записал, – Василий Николаевич протянул мне листок.

–Вы меня подвезете?

–Конечно. Это недалеко. – Он свернул на одну из центральных улиц. Помолчав, он спросил: – Ну а тебе удалось что–нибудь выяснить или все впустую?

–Удалось. Меня узнали, но повода для радости нет, – хмуро ответил я. – Теперь я знаю свою фамилию – Кленов, но имя пока неизвестно. Еще я выяснил, что приехал с женой из Германии, что жили мы в люксе, что с нами были двое друзей, что поминки проводились в ресторане, что через два дня после похорон отца со всеми нами произошла какая–то ужасная история… В общем, все подозрения и предположения подтвердились, даже самые худшие.

–Ты это о чем? – насторожился старый хирург.

–Да и сам еще толком не понимаю… Это может показаться вам абсурдом, но за мной охотится милиция.

–Что значит «охотится»? – забеспокоился Василий Николаевич, с недоумением взглянув на меня. – Тебя разыскивают, что ли?.. Хотят арестовать?

–Нет, просто прикончить, – угрюмо ответил я.

–Прикончить?! Милиция?.. А ты не… фантазируешь?

–Какие уж фантазии, если они только что пытались это сделать, – ответил я. Мне хотелось рассказать ему о том, что произошло в гостинице, но я вовремя остановился. Зачем нагружать старика своими проблемами, да еще делать его соучастником убийства? Неожиданно мелькнула ужасная мысль, что старик, помогая мне, подвергает себя смертельной опасности.

–Послушай, может, ты все же ошибся? – поднял брови Василий Николаевич. – Ну, те люди, с которыми ты столкнулся в гостинице, возможно, не из милиции? Форму теперь достать просто и удостоверения подделать не составит труда.

–Они не были в форме и документов не предъявляли.

–Тогда почему ты решил, что они – сотрудники милиции?

–Интуиция, – мрачно ответил я. – Милиция, прокуратура, бандиты… Какая разница, кто они? В России полный бардак и беспредел. Менты могут оказаться бандитами, а бандиты рядиться в ментов.

–Ты–то откуда знаешь? Ты же жил в Германии. Там все in ordnung, тишь да гладь и божья благодать. – В голосе Иванова чувствовалась обида.

Мне не хотелось обижать старика, и я спокойно ответил:

–К сожалению, знаю, Василий Николаевич. Я же родился и вырос здесь.

–Но все же уехал за границу. Оно и понятно: здесь вольготно живут лишь бандиты, воры да мошенники. Страну разграбили, растащили и загадили – и её же грязью поливают, будто не они повинны в бардаке и беспределе.

–Я не вор, – нахмурился я. – Может, потому и уехал, что не хотел жить в дерьме.

–Прости, не о тебе я. Просто накипело. Не выношу, когда русские говорят о России «ЭТА страна», «в ЭТОЙ стране», будто они оккупанты и надо успеть захватить то, что не успели взять другие. Временщики, мать их!.. О детях хотя бы подумали. Им что же, жить на пепелище, в разрухе и нищете? Запад всех не приютит… Эх, да что там!..

Он с раздражением и горечью ударил ладонью по баранке и замолчал. Я не стал возвращаться к этой тяжелой теме и погрузился в раздумья. А поразмыслить было над чем. Предположение Василия Николаевича заставило и меня кое в чем засомневаться. Эти ублюдки просто из кожи лезли, чтобы со мной разделаться. Даже если я – преступник, то оперативники должны действовать в рамках закона и применять оружие только при вооруженном сопротивлении. Но мент, который сторожил служебный выход, собирался завалить меня наглухо. Как ему приказали. А то, что все они были сотрудниками милиции или прокуратуры, не вызывало никакого сомнения. Да и куда же еще мог звонить администратор, так легко и непринужденно сдавший меня? Я живо вспомнил свой побег из милицейского фургона. Все это не было бредом, картина выходила крайне мрачной. А что, если я попал в точку, говоря о том, что менты могут оказаться бандитами?!

Меж тем мы со стариком куда–то ехали.

За окном в пробегающем городском пейзаже догорал день. Быстро смеркалось, по серому небу ползли свинцовые тучи, заморосил тоскливый мелкий дождичек. Даже салон наполнился промозглой сыростью и холодом. Зябко поежившись, я огляделся, пытаясь понять, где мы находимся.

Старенькие «Жигули» резво катили по широкому, но давно требующему ремонта шоссе через сосновый бор. Сырое асфальтовое покрытие блестело в каком–то русалочьем свете фонарей, отчего казалось, что машина плывет по реке. Впереди над соснами встали многоэтажки, вскоре шоссе превратилось в городскую улицу. Мы въехали в Комсомольский район, а минут через пять Василий Николаевич стал притормаживать, вглядываясь в номера домов. Наконец машина въехала во двор, образованный пяти– и девятиэтажными панельными домами.

–Это здесь, – уверенно сказал он, указав на какой–то темный и безликий подъезд.

Я молча кивнул, почувствовав необъяснимое волнение, и выбрался из автомобиля.

–Мне пойти с тобой или здесь подождать? – спросил мой спутник.

–Нет, лучше возвращайтесь домой. Я хочу побыть один и могу задержаться допоздна.

–Понимаю… Но ты вернешься?

–Обязательно, если только не произойдет что–нибудь непредвиденное. Нет, вы не пугайтесь. Но вообще, Василий Николаевич, мое общество слишком опасно для окружающих, в первую очередь для вас. Я втравил вас в прескверную историю, пока неизвестно, чем она закончится. Не хочу вас обидеть, но нам лучше держаться подальше друг от друга. Так надо, дорогой мой доктор.

–Что ж, поступай, как считаешь нужным. Я буду ждать тебя, – ответил он хмуро, но на прощанье всё же скупо улыбнулся и со вздохом сказал: – Удачи…

Глава 7. ДОМОЙ ВОЗВРАТА НЕТ

С минуту потоптавшись в нерешительности у подъезда, я надел плащ и направился к двери, отчаянно пытаясь восстановить образ родного жилища. Но эта типовая «коробка» никак не ассоциировалась с родительским очагом. Хоть убей, как говорится, но ничего не удалось выудить из мрака.

Подъезд с тусклыми лампами встретил меня тишиной и неприятным запахом из мусоропровода. На площадке первого этажа косо прикрепленные к стене, в два ряда располагались почтовые ящики. Во многих виднелись газеты, но в ящике под номером 77 было пусто. Казалось, в этом факте не было ничего необычного, но что–то заставило меня задержаться возле ящика. С момента похорон прошло десять дней, и за это время должна была скопиться хоть какая–то корреспонденция. Выходит, кто–то опустошил ящик, причем совсем недавно. Это могли быть и соседи, но нельзя было сбрасывать со счетов и моих смертельных врагов.

Дверь отцовской квартиры с виду была обычной, обитая искусственной кожей с утеплителем, она выглядела как тысячи других. Но я кое–что вспомнил. Вместо деревянной рамы в проем была вмонтирована мощная стальная конструкция, скрытая штукатуркой, а под мягкой обшивкой угадывалась толстая сталь, способная выдержать не только автоматную очередь, но и автоген. С минуту я постоял возле нее, пытаясь уловить хоть малейшие признаки присутствия в квартире посторонних, но тщетно – либо звукоизоляция была идеальной, либо внутри действительно никого не было. Осмотр замков на двери, а они были иностранного производства, показал, что попыток взлома не было. Это успокаивало, но и ставило передо мной не менее сложную задачу – как проникнуть в квартиру, не имея ключей. Поразмыслив, я решил позвонить соседям. Я выбрал наугад одну из квартир. Эта дверь мне говорила о чем–то. Возможно, там жили добрые друзья отца. Ждать пришлось недолго. За дверью послышались торопливые шаги, щелкнул замок, и в приоткрывшейся двери появилась невысокая пожилая женщина в домашнем халате. Близоруко щурясь, она пыталась разглядеть меня.

–Добрый вечер, – вежливо начал я, сняв шляпу. – Извините за беспокойство, я…

–Ах, это вы, Александр Сергеевич! – воскликнула соседка, улыбаясь мне, как старинному знакомому. – Я и не признала вас сразу. Ой, да заходите, я как раз хотела поговорить с вами…

Она сняла цепочку и широко раскрыла дверь.

–Как хорошо, что вы зашли. Я–то думала, что вы уже уехали. Даже расстроилась, что не успела обговорить с вами все насчет дачи. А мне бы так хотелось ее купить.

–Да–да, понимаю, – пробормотал я растерянно, даже не обрадовавшись тому, что узнал свое имя. Впрочем, я ощутил, как это и легко, и свободно поселилось во мне, приоткрыв какую–то плотную завесу. Навстречу мне, как показалось, хлынул свет. Я даже зажмурился. Но тут же, смутившись, задал чисто официальный вопрос.

–Вы хотите купить дачу отца?

–Ну да. Вы же сказали, что не возражаете. Да и зачем она вам? Сюда наезжаете редко… А мне очень приглянулась дача Сергея Ивановича. Он был таким мастером. Не дом – терем сказочный, – снова торопливо затараторила она. – Да вы проходите в комнату, там и поговорим. Хотите чаю? Или кофе?

–Спасибо, не беспокойтесь, э–э…

–Тамара Степановна, – с улыбкой напомнила она свое имя.

Моя сговорчивость обрадовала соседку. Она, усадив меня в старинное кожаное кресло, тут же засуетилась, ставя на стол чашки, тарелки с печеньем и конфеты в вазочке. Наконец, разлив по чашкам крепкий горячий чай, Тамара Степановна села в соседнее кресло и принялась угощать меня, без умолку тараторя. Воспользовавшись короткой паузой, я снова перевел разговор в деловое русло:

–Тамара Степановна, благодарю за все. Ваше фирменное печенье великолепно, но я не могу злоупотреблять гостеприимством. Давайте поговорим о деле. Вы, должно быть, неплохо знаете дачу отца?

–Разумеется. Мы же с Сергеем Ивановичем соседи не только по дому, но и… Разве вы не помните? – удивилась она. – Ну, у вашего отца дача в Федоровке, на девятой Яблоневой улице, а моя на восьмой, как раз напротив.

–Ах да!.. – смутился я. – Так вы хотите купить дачу не для себя?

–Для дочери. Она давно подыскивает дачу на Федоровских лугах, поближе к моей. А ваша – ну просто идеальный вариант. И дом прекрасный, и участок ухоженный, да и место чудесное. Ну, вы же знаете, какие там места…

–Да–да… Хорошо. Для меня цена не имеет существенного значения, назовите ее сами. Главное, чтобы отцовский сад попал в хорошие руки. Но у меня будет одно условие… или просьба, – сказал я.

–Какое?

–Мне бы хотелось иногда бывать на даче. Это будет нечасто. Вы понимаете, что с ней связаны драгоценные воспоминания.

–Конечно, я вас понимаю… Разумеется, мы не будем возражать. Напротив, всегда рады видеть вас в гостях. Приезжайте обязательно с супругой, она у вас такая замечательная, – улыбнулась Тамара Степановна, и тут же посуровела: – А что в следствии? Прокуратура еще не нашла того мерзавца?

Вопрос прозвучав естественно, но произвел на меня сильное впечатление. Соседка явно имела в виду не мое личное отношение с органами правопорядка. Не зная, что ответить, я растерянно пробормотал:

–Я не в курсе… А почему вы спросили об этом?

–Ну как же, все соседи переживают. Две недели уже прошло, как Сергея Ивановича убили, а милиция не мычит, не телится, – возмутилась Тамара Степановна.

«Вот оно что! Значит, моего отца убили! Так кто мог желать ему смерти? Кто организовал на меня настоящую охоту? Куда исчезла моя жена? Что, чёрт побери, все это означает?»

–А этот следователь вообще непонятно чем занимается, – продолжала соседка. – Вместо того чтобы искать преступника, все о вас расспрашивал, о ваших друзьях, знакомых. Странно все это.

–Простите, о каком именно следователе вы говорите? – спросил я, наморщив лоб.

–Ну тот, из прокуратуры. Волосов или Власов, точно не припомню. Неприятный типчик. Взгляд у него такой бегающий, с прищуром, как у жулика. Вы же с ним говорили на похоронах. Подумать только, какая бестактность: у людей горе, а тут эти лезут с дурацкими расспросами! Впрочем, чему удивляться? И раньше–то органы не церемонились, а сейчас и вовсе наплевать на людей. Мне кажется, что они никогда не найдут убийцу Сергея Ивановича. Там же порядочных и честных работников совсем не осталось, одни взяточники и мерзавцы. Вы знаете, Александр Сергеевич, моя дочь недавно открыла киоск возле рынка, так на нее сразу же «наехали». И кто бы вы думали?.. Нет, не бандиты – менты! Как это у них называется?.. «Крыша», кажется. Светка моя сначала возмутилась, хотела жаловаться их начальству, а те смеются, дескать, можешь жаловаться кому угодно, а против Системы не попрешь.

–Я вас понимаю, Тамара Степановна. Меня ведь тоже все это коснулось, да еще как.

–Да–да, простите меня, я совсем вас заболтала, а у вас своих забот и проблем хватает…

–А насчет дачи не беспокойтесь. Я продам вам ее за чисто символическую дену, которую вы сочтете для себя приемлемой.

–Спасибо вам, Александр Сергеевич – расцвела соседка. – Может, ещё чайку?

–Нет–нет, благодарю, мне пора, – ответил я, вставая с кресла. И, помолчав, добавил: – Тамара Степановна, я ведь тоже зашел к вам с просьбой…

–Да? Какой?

–Я, кажется, потерял ключи от квартиры, а мне нужно забрать кое–какие вещи. Вы не позволите воспользоваться вашим балконом?

Она удивленно вскинула брови:

–Вы хотите перебраться через балкон? Дорогой Александр Сергеевич, конечно, я не против, но это же опасно! Восьмой этаж все–таки. Стоит ли так рисковать? Может, вызвать слесаря и заказать дубликаты?

–Это будет слишком долго, и я не уверен, что здешние умельцы смогут изготовить дубликаты ключей. Замки особенные. Одна надежда на вас, Тамара Степановна.

–Ну хорошо… Только, прошу вас, поосторожнее…

Благодаря соседке я сумел перебраться на балкон отца неожиданно легко. Это она подсказала, что рамы там раздвижные. Действительно, когда я, перегнувшись через поручень, уперся концом швабры – подручным орудием «взлома» – в край рамы и надавил, та довольно легко заскользила по направляющему профилю.

Испытав не слишком приятные ощущения во время путешествия под дождем на высоте 25 метров, я вскоре оказался во владениях отца. Теперь я был предоставлен самому себе и мог заняться реанимацией собственной памяти. Все располагало к этому. Имя, которое вернулось, обстановка квартиры. Даже ненастье за окном.

Для начала я осмотрелся. Отец превратил балкон в небольшую, но прекрасно оборудованную мастерскую, где все размещалось очень удобно и рационально, а порядок царил просто идеальный.

Нащупав на стене выключатель, я врубил свет и открыл дверцу одного из шкафов, полки которого вмещали целую сокровищницу – всевозможных устройств и приспособлений. Они, я вспомнил, были придуманы и изготовлены отцом, причем так тщательно, что их трудно было отличить от заводских изделий. Чего здесь только не было: и компактная лебедка с волновой передачей, выстреливающая автоматически раскрывающейся "кошкой" – гарпуном; и ружье для подводной охоты; и компактная универсальная чудо–печка – незаменимая вещь для туристов и рыбаков; и гидропресс размером с небольшой ящик; и оригинальный карбюратор с вихревой камерой, способный конкурировать с инжекторными системами! Чувство гордости за отца наполнило теплом мою душу, но быстро сменилось едкой горечью.

«Эх, батя, батя! Почему ты не уехал вместе со мной в сытую, спокойную Германию, а остался здесь, в забытой богом матушке России? Уж там–то ты бы смог реализовать свой талант и, главное, был бы жив теперь».

Я быстро справился с собой. Не время для слез. Эти мерзавцы могут нагрянуть сюда. Моим преследователям, кем бы они ни были, наверняка известен адрес отца. Может быть, они уже в дороге.

Я выключил свет и взял из шкафа маленький фонарик. Как я и предполагал, дверь балкона оказалась закрытой изнутри, но с таким прекрасным арсеналом инструментов открыть ее не составило большого труда.

Тонкий луч фонаря заскользил по стенам, выхватывая из тьмы полки с книгами, шкафы, кровать. Это была спальня отца. Тщательно задернув плотные шторы, я нашел выключатель. Обстановка оказалась скромной, но все было аккуратно прибрано. Я растерянно озирался по сторонам и напряженно пытался вспомнить хоть что–нибудь, связанное с этой комнатой, но тщетно. И вдруг я замер, увидев на тумбочке у кровати фотографии в рамках. Сердце бешено заколотилось в груди, когда я взял их в руки. Я сразу же узнал на них отца. На одной из фотографий рядом с ним была запечатлена красивая, стройная женщина среднего возраста, да и отец здесь выглядел моложе, ему было лет пятьдесят. К своему стыду, маму я вспомнил не сразу. Её образ окутывал какой–то нежно–дымчатый туман, но все–таки он разошелся, точно дарована мне была особая милость, душа отозвалась на этот чудесный взгляд, полный доброты и заботы.

А на другой карточке вместе с отцом были сняты я и… моя жена! Господи, ну конечно же! Эта красивая молодая леди, способная затмить любую топ–модель, была моим самым бесценным сокровищем. Как я мог забыть её?

–Женечка!.. – прошептал я, ощутив, что тяжесть неведения отвадилась, как каменная глыба. Пусть был свободен, но куда? – Женечка, Джеки, милая… Прости меня, родная…

Я сел на кровать и на минуту задумался. Потом, перевернув снимок, прочел на обороте надпись: «Наши мысли и сердца всегда с тобой, папа. Александр и Женя». Это был мой почерк. Судя по дате, снимок был сделан два года назад. Закрыв глаза, я попытался припомнить обстоятельства той нашей встречи. И, о чудо! – броня, блокирующая память, треснула, высвободив обрывочные, но достаточно ясные воспоминания…

Не знаю, сколько времени я просидел на кровати, совершенно отрешенный от всего, но когда очнулся, то уже не чувствовал себя таким… пустым и странно беспомощным, как в первые дни своего воскрешения. В моей памяти оставалось еще много провалов, но я уже не был человеком без прошлого. Теперь я имел некоторые представления о своей биографии и ближайшем окружении. Я даже вспомнил, что был женат дважды и что у меня есть взрослая дочь – чуть ли не ровесница Жени. Я вспомнил о том, что родился и вырос в этом городе, закончил здесь институт, женился, работал на автозаводе, потом занялся бизнесом. Но что–то не заладилось в делах, произошла какая–то трагедия, вернее даже, цепь трагических событий, о которых я мог судить теперь очень смутно… Потом мне пришлось уехать в Германию, где я, кажется, добился успеха и стал преуспевающим бизнесменом… Я вспомнил немало, но, что удивительно, чем ближе я подходил к событиям последних лет, тем отрывочнее становились воспоминания. А то, что случилось со мной совсем недавно, сохранилось лишь в виде осколков, из которых невозможно было составить более или менее понятной картины. Однако теперь я не сомневался в том, что рано или поздно смогу вспомнить все. Я подумал, что друзья ищут меня. И тут же вспомнил о врагах, занятых тем же.

Некий таймер напомнил мне, что нужно спешить. Настенные часы показывали четверть девятого. С того момента, как я уничтожил киллера и покинул гостиницу, прошло больше двух часов.

–Странно, что оперативники работают так не оперативно, – пробормотал я вслух. – По логике, они давно должны быть здесь. После гибели сотрудника вся ментовка наверняка поставлена на уши. Этот адрес – первый на подозрении. Нет, тут что–то не так. Что же, черт возьми, происходит?!

Не теряя времени, я принялся осматривать квартиру, уже неплохо ориентируясь в ней и зная, где и что искать. Все необходимые мне вещи и документы я сложил в две объемистые спортивные сумки, которые нашел в кладовке. Покончив со сборами, я решил переодеться в собственную одежду, хранящуюся в одном из шкафов второй спальни. Обыкновенно в ней отдыхал я. Сменив костюм Василия Николаевича на свой джинсовый, а плащ – на кожаную куртку, я рассовывая по карманам то, что должен был всегда иметь при себе. Прежде всего трофейный пистолет, ключи от квартиры Иванова и запасной комплект от квартиры отца. Ключи от машины, гаража и дачи, а также техпаспорта, доверенности и собственные права, полученные в России, – все это хранилось в ящиках комода, – я упрятал в отдельный карман и застегнул его на «молнию». Найденную там же небольшую пачку баксов и несколько российских сотенных купюр я тоже прихватил с собой, прекрасно понимая, что, скорее всего, в квартиру отца уже не смогу вернуться никогда, а сколько мне предстоит скитаться – одному богу известно.

«Ну, кажется, все, – наконец решил я, еще раз внимательно осмотрев поклажу. – Пора уходить».

Выключив свет в комнате, я осторожно отодвинул штору и приоткрыл жалюзи. Окно выходило во двор, пространство возле подъезда было как на ладони. Ничего подозрительного. И все же тревожное предчувствие не покидало меня. Я не мог понять, что именно, но что–то меня зацепило.

–Проклятье! – Я пришел в ярость, еще раз вглядываясь в пространство двора. – Неужели ты, Алекс, опоздал? Может, они уже засекли тебя и теперь только ждут, когда ты выйдешь из квартиры?

Я всегда верил своим предчувствиям. Ждала ли меня засада в подъезде или на улице, в любом случае покидать квартиру нормальным способом было нельзя. Вернуться через лоджию к соседке – тоже. Но оставаться здесь было тем более ни к чему. Чтобы выбраться из ловушки, я должен был найти выход, и как можно скорее.

Вдруг мой взгляд остановился на стоящем неподалеку от дома автомобиле. Он находился среди других припаркованных возле подъезда машин, но свет фонарей освещал только багажник, отливающий темно–синим металликом. Я по приметному высокому спойлеру без труда узнал ту самую «десятку», на которой укатили от отеля «Жигули» мои преследователи.

«Так, эти уже здесь, – подумал я. – А где же группа захвата? Где мигалки и «матюгальники», где снайперы и овчарки? Нет ничего! Я что–то не вижу. Неужто эти придурки явились сюда без подкрепления, зная, что я вооружен? Странно…»

Я не успел да и не собирался что–то додумывать. Подозрительный шум, доносящийся из коридора, кое–что объяснил. Насторожившись, я достал пистолет. Слабый металлический лязг повторился, красноречиво говоря о том, что снаружи пытаются подобрать отмычки к замкам.

«Ну, с замками они провозятся долго, – решил я. – Значит, ключей у них нет и действуют они на свой страх и риск, раз явились сюда одни. Забавно! Что бы это значило? Похоже, менты совсем рехнулись или… Обыск? Без понятых? Нет, вряд ли. Засада? Вероятно, но как–то странно… Черт! Какая разница? А может, встретить их как следует? Фактор неожиданности на моей стороне. Нет, не годится. Шуметь нельзя, а без стрельбы тут никак не обойтись».

Время схватки с моими таинственными преследователями, которая была неизбежна, еще не пришло. И все же, перед тем как покинуть квартиру отца, мне захотелось познакомиться поближе с назойливыми «гостями», благо я мог это сделать, оставаясь для них невидимым. В коридоре, вмонтированные в шкаф, находились монитор видеосистемы наблюдения и весьма специфичная аппаратура, позволяющие фиксировать все визиты даже в отсутствие хозяев. Я обнаружил ее, когда искал свои вещи, и теперь она могла сослужить добрую службу. Мне было достаточно одного взгляда, чтобы вспомнить, как обращаться с аппаратурой, которую я и привез когда–то отцу, уже тогда думая о его безопасности.

Возле двери, за которой сейчас возились менты – оборотни, как я окрестил их, был закреплен на стене еще один маленький монитор видеодомофона. Это устройство было сейчас бесполезным. Мне даже не требовалось включать его, чтобы убедиться, что видеокамеру заклеили пластырем, поскольку объектив умышленно не был замаскирован, в отличие от скрытой основной системы.

Мягко ступая по ковру, я быстро прошел к двери и открыл дверцу шкафа. Аппаратура автоматически включилась, как только сработали чувствительные датчики, обнаружившие присутствие у двери посторонних. Нажав на кнопку монитора, я увидел на экране зловещую четверку. Двое в штатском и двое в форме – старший лейтенант и майор. Пока двое пытались открыть замки, двое других перекрыли площадку. Они явно нервничали и поторапливали того, кто никак не мог подобрать отмычки. Долго любоваться их физиономиями я не собирался, но успел хорошо рассмотреть и запомнить каждого, прежде чем вынул из гнезда 8–миллиметровую кассету с записями всех визитов к отцу.

Выключив аппаратуру и закрыв дверцы шкафа, я, по пути погасив свет в комнатах, прошел на балкон, открыл шкаф с поделками и достал из этой «лавки миров», как я называл ее когда–то, портативную лебедку. Сейчас она была как нельзя кстати, и я мысленно поблагодарил отца за его технический шедевр.

Глава 8. «ОПЕЛЬ–ВЕКТРА» УХОДИТ ОТ ПОГОНИ

Балкон располагался на той стороне дома, которая выходила на тихую и малолюдную улицу. Собственно, это была даже не улица, а тупик, упирающийся в лесопарк. Напротив среди сосен возвышалось здание больницы, а ближайшие многоэтажки стояли в отдалении за перекрестком дорог.

Прежде чем приступить к рискованному альпинистскому трюку, я убедился, что под окнами нет ни прохожих, ни моих оппонентов. Конечно, стопроцентной гарантии, что мой цирковой номер останется без зрителя, я не мог себе дать, но и тянуть дальше было невозможно.

Минуты три ушло у меня на то, чтобы вспомнить, как обращаться с лебедкой, обвязаться куском нейлонового троса, закрепив его концы на ручке механизма, прикинуть расстояние до ограждения крыши, практически невидимого с лоджии, и установить на пневмосистеме оптимальную силу броска. Затем я встал спиной к ограждению лоджии, просунул ноги между рабочим столом и инструментальной тумбочкой и, убедившись в их надежной фиксации, откинулся назад, зависнув над краем. Из такого положения можно было попасть только пальцем в небо, но мне повезло. С первой же попытки «кошка» перелетела через ограждение и зацепилась раскрывшимися «лапами» за поручень. Услышав, как лязгнул металл, я осторожно потянул за тонкий трос и убедился, что фиксация надежна. Лебедка могла вытянуть и легковушку, но выдержит ли мой вес ограждение – в этом я не был полностью уверен. Полет с восьмого этажа не входил в мои планы, однако моя жизнь сейчас целиком зависела от случая.

–Господи, помоги, – прошептал я и нажал на кнопку электропривода.

Вопреки логике, я не стал спускаться вниз, а, наоборот, начал медленный подъем на крышу. Когда мои ноги оторвались от опоры, и я повис над бездной, сердце замерло и сжалось. Это длилось всего мгновение, но меня прошиб холодный пот. Я понял, что критический момент миновал и ничего фатального уже не произойдет.

Лебедка продолжала тащить меня наверх легко и плавно, негромко жужжа приводом, и через минуту я бесшумно перевалился через перила, оказавшись на краю крыши. Убрав лебедку в сумку, я посмотрел вниз. То, что я увидел, еще раз подтвердило правильность принятого мною решения. Безуспешно провозившись с замками, преследователи последовали моему примеру: на балконе Тамары Степановны появился один из этих парней. Я видел его голову, высунувшуюся наружу. Он рассматривал проем, из которого я выбрался несколькими минутами раньше. Задержись я ненадолго… да что тут говорить! Этому ублюдку ничего не стоило перерезать трос лебедки или просто пристрелить меня, покуда я беспомощно висел между небом и землей.

«Провидение на твоей стороне, Алекс», – подумал я. Почему–то я мысленно обращался к себе так – Алекс.

Нужно было убираться подальше, пока менты не разобрались, что к чему, и не перекрыли последние пути отступления. Подхватив сумки, я побежал по крыше. Мне нужен был люк в дальний подъезд.

Мне опять повезло: доступ в подъезд оказался свободным. Я без проблем спустился на площадку девятого этажа, а затем сбежал по лестнице и вышел во двор, быстро скрывшись за углом дома.

Спустя полчаса я открывал ворота гаража отца. В двойном боксе стояли изрядно потрепанная старенькая «Нива» и почти новый «Опель–вектра». Можно было не проверять техническое состояние машин – отец содержал их в идеальном порядке, но мне была нужна скоростная машина, и я остановил свой выбор на «Опеле», хотя он и был более приметным.

Бросив сумки на сиденье, я сел за руль и включил зажигание. «Опель», тихо заурчал и плавно выкатился из бокса. Развернув машину в направлении движения, то есть в сторону выезда из кооператива, я остановился и вернулся к боксу, чтобы закрыть ворота. Это заняло не больше двух минут, но именно этот короткий отрезок времени, потерянный мною, едва не привел к печальному исходу.