Текст книги "Агенты «Аль-Каиды»"

Автор книги: Сергей Москвин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 28 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

20. Овчинников

Столичный аэропорт Домодедово, 11 марта, 21.50

Выслушав по телефону мой рассказ о произошедшей в аэропорту трагедии, полковник Бондарев приказал мне оставаться на месте и ждать приезда оперативной группы. Вот так: была у нас с Валькой своя оперативная группа, теперь Валька убит, а я… А меня Бондарев скорее всего вообще отстранит от этого дела. Но это произойдет не раньше завтрашнего дня, а сегодня я все еще в деле! И еще могу… Нет, черт возьми, я должен, должен взять убийцу моего друга! Что с того, что дежурный по отделению транспортной милиции передал сообщение о скрывшихся из аэропорта убийцах в ГУВД Москвы и области. Пусть милиция вводит в действие свой план «Перехват», а я все равно буду искать убийц, пока у меня хватит на это сил. Если я не смог спасти Вальку и Женю, то по крайней мере должен взять их убийц, всех до единого!

Я оглянулся на дежурного по отделению. Он сидел за своим рабочим столом с телефонной трубкой в руке – в который раз докладывал о происшедшем кому-то из своего начальства. Я не стал его отвлекать и молча вышел из милицейской дежурки. В дверях едва не столкнулся с недавним патрульным, которого посылал на поиски продавца, торгующего туристическими ножами. Милиционер был не один. Следом за ним шел испуганного вида мужчина, опасливо оглядывающийся по сторонам. Патрульный подтолкнул ко мне своего спутника и произнес:

– Вот, это у него убийца приобрел ножи. Этот, – милиционер вновь продемонстрировал мне пакет, в который упаковал нож убитого мною бандита. – И еще один, с похожим лезвием.

– Но я же не знал, что они нужны ему для этого… – растерянно пробормотал мужчина. – Вы верите мне?

– Верю, – быстро ответил я и сразу спросил: – Как выглядел тот, кто купил у вас ножи?

Прежде чем ответить, продавец как-то странно посмотрел на меня и лишь затем начал говорить:

– Среднего роста, вроде вас. В плечах чуть пошире. И руки длиннее. А вот шея короткая. Плечи и сразу голова. На чеченца немного похож, но не он. У тех на лицах борода или щетина, а у этого кожа гладкая. Может, азербайджанец? – сам у себя спросил мужчина. – Хотя нет, тоже не похож.

– А лицо? Лицо вы запомнили? – задал я самый важный для себя вопрос, так как сам видел второго убийцу только со спины.

– Запомнил! – поспешно ответил продавец ножей. – Оно такое… – он растопырил пальцы и поднес к своему лицу, – очень выразительное! – Сообразив, что такой ответ вряд ли меня устроит, он добавил: – Подбородок такой массивный, нос большой и брови. Особенно брови! Они такие густые… В общем, если увижу его еще раз, обязательно узнаю, – закончил продавец.

– Спасибо, – поблагодарил я его. – Сейчас сюда приедет оперативная группа. Вы постарайтесь дать следователю как можно более полное описание этого человека. – Я повернулся к патрульному, который отыскал продавца, и добавил: – Проследи.

– Есть, – утвердительно кивнул головой он.

Я вернулся в кассовый зал. За время моего отсутствия кто-то из постовых принес откуда-то два покрывала и накрыл ими тела погибших. Но все равно я не мог смотреть на них без кома в горле. Наверное, такие же точно чувства испытывал и старший группы наружного наблюдения, которого я оставил охранять место преступления. При моем появлении он поднял на меня вопросительный взгляд в надежде, что я избавлю его от столь морально тяжелого занятия. Но я разочаровал его:

– Оставайтесь здесь до прибытия оперативной группы. Доложите о случившемся. Я хочу разыскать Сулеймана, поэтому воспользуюсь вашей машиной.

Если старший наблюдатель и остался недоволен моим распоряжением, то возразить мне не решился.

Оперативная машина бригады наружного наблюдения стояла на прежнем месте. Водитель нервно курил возле нее. Увидев меня, он взволнованно спросил:

– Ну, как?! Задержали этих бандюков?!

По его вопросу я понял, что он уже все знает. Кто только успел ему рассказать?

– Нет! – довольно резко ответил я. – Садитесь в машину. Едем за ними.

Водитель отшвырнул недокуренную сигарету и быстро уселся за руль.

– Куда ехать? – спросил он, запуская двигатель.

Действительно, из Домодедова ведет много дорог. Теоретически, Сулейман со своим убийцей-охранником могли уехать куда угодно. Но я, рассудив, что бандитам проще скрыться в многомиллионном городе, выбрал самое оживленное направление:

– В Москву!

– Понял.

Ловко объезжая оставленные на привокзальной площади автомобили, водитель выехал со стоянки. На выезде двое служителей возились с выломанной перекладиной автоматического шлагбаума. Когда я опустил стекло, чтобы показать им свое удостоверение (какая уж теперь конспирация), до меня донеслись слова одного из них:

– Так неслись, видно, тачку эту у кого-то угнали.

Ценное наблюдение. Значит, на угнанной бандитами машине остался след от удара.

Мы миновали привокзальную площадь и вскоре выехали на ведущее к Москве скоростное шоссе. По такой трассе, да еще на «БМВ», бандиты могли домчаться до Москвы очень быстро. Я и не надеялся, что нам удастся настичь бежавших из аэропорта бандитов, но тем не менее внимательно смотрел на все обгоняемые нами автомобили, а заодно и на обочину. Как оказалось, не зря.

За несколько километров до Москвы фары нашей «девятки» выхватили из темноты стоящую на обочине машину. «БМВ» – вот это да! Я приказал водителю остановиться сзади нее и, когда он это сделал, с силой распахнул свою дверь и с пистолетом в руке выпрыгнул из салона. Пока свет фар слепил моих возможных противников, я обежал стоящую на краю шоссе «БМВ» и едва не споткнулся о тело милиционера. Сотрудник ГИБДД в светоотражающем жилете лежал на спине у правого переднего колеса «БМВ», а из его горла, под кадыком, торчала рукоятка ножа. Я догадывался, что он мертв, но все же проверил пульс у него на запястье (прикоснуться к залитой кровью шее не посмел). Пульса не было, а вот рука оказалась еще теплой, как свидетельство того, что он погиб совсем недавно. Примерно в шести метрах от первого тела лежал труп второго милиционера в таком же светоотражающем жилете. Он лежал лицом вниз, а жилет задрался у него на спине, поэтому я не сразу его заметил. Я собирался проверить пульс и у него, но увидев рядом с телом выпущенные внутренности, понял, что и этот милиционер мертв, как и его напарник. На заднем сиденье «БМВ» оказался еще один труп – мужчины в гражданской одежде, скорее всего владельца машины. У него оказалась перебита гортань и сломана шея. Очевидно, Сулейман и его охранник, захватив в аэропорту «БМВ», убили водителя, а затем, когда двое сотрудников ГИБДД остановили их, расправились и с ними. И тут до меня дошло: раз бандиты бросили свою машину, значит, они воспользовались милицейским автомобилем, да еще и захватили оружие убитых ими милиционеров!

Я бегом вернулся к нашей машине и, указав на установленную в салоне рацию, спросил у водителя:

– Можно настроиться на милицейскую волну?!

– Можно, только вряд ли они будут с вами разговаривать, – ответил мне водитель.

Но я уже схватил микрофон рации:

– Настраивайтесь! – И когда водитель кивком головы дал мне понять, что вышел на милицейскую волну, объявил: – Внимание! Говорит оперуполномоченный ФСБ России капитан Овчинников. На шестнадцатом километре шоссе Москва – Домодедово мною обнаружены тела двух сотрудников ГИБДД, убитых холодным оружием…

Договорить мне не дали. Едва я отпустил на микрофоне клавишу симплексной связи, как из динамика вырвался чей-то возмущенный голос:

– Вы находитесь на служебной частоте, немедленно очистите эфир!

Что ты будешь делать?! От возмущения я чуть не выругался прямо в микрофон. Но тут вмешался водитель:

– Перед Кольцевой стационарный пост ГИБДД, за пару минут можно доехать. Право, так быстрее будет.

– Хорошо, – согласился я. – Поезжайте туда и объясните ситуацию. Я останусь здесь.

Когда водитель уехал, я вспомнил о Бондареве. Надо доложить полковнику. В кабинете Бондарева телефон не отвечал, и я перезвонил ему на мобильный. На этот раз полковник ответил практически сразу. Выслушав мое сообщение об убитых милиционерах и водителе угнанного «БМВ», Бондарев сказал:

– Я с оперативной группой еду в аэропорт. Жди на месте, я сейчас буду.

Но еще раньше его подъехали трое гаишников на машине ДПС, а следом за ними водитель из «наружки» на своей «девятке». Первым делом они осмотрели тела своих погибших сослуживцев и лишь затем подошли ко мне.

– Кто их? – обратился ко мне майор, очевидно, старший прибывшего наряда.

– Сбежавшие из домодедовского аэропорта исламские боевики, которые перед этим убили двух наших оперативных сотрудников, один из которых был моим другом.

Майор молча покачал головой и заметил:

– Они захватили нашу машину.

– И оружие, – добавил я.

Майор снова кивнул, а затем признался:

– Около пятнадцати минут назад наша машина «Форд Эскорт» с включенной сигнализацией на высокой скорости проследовала мимо нашего поста. А незадолго до того, как приехал ваш водитель, пришло радиосообщение о двух автомобильных авариях на пересечении МКАД и Горьковского шоссе. По словам очевидцев, причиной аварий стал автомобиль ДПС, подрезавший другие машины. Модели «Форд Эскорт», – закончил он свой рассказ.

– Это их машина? – Я указал взглядом на тела убитых милиционеров.

Майор вновь кивнул.

– А куда проследовал этот «Форд»?

– Ушел с МКАДа на Горьковское шоссе, – ответил мне милицейский майор.

Значит, бандиты не поехали в Москву, а свернули на Горьковское шоссе, – сообразил я, но развить свою мысль не успел. На противоположной полосе остановилась «тридцать первая» «Волга», и я увидел вышедшего из машины полковника Бондарева.

Выслушав мой торопливый и, наверное, не очень связный доклад, Бондарев повернулся к милицейскому майору, который все это время стоял неподалеку:

– Вы сможете известить свои посты о захвате преступниками автомобиля ДПС? Только сделать это нужно не по рации, а каким-нибудь иным способом, чтобы находящиеся в захваченной машине боевики, которые наверняка слушают вашу частоту, об этом не узнали.

– Сделаем, – энергично кивнул головой майор.

– Тогда займитесь этим немедленно, – распорядился Бондарев, после чего взял меня за локоть и отвел в сторону. – Как думаешь: куда они направляются? – спросил он, убедившись, что милицейский майор уже не слушает наш разговор.

Очевидно, вопрос полковника заставил мои мозги работать более интенсивно, и я неожиданно для себя выдал:

– В Нижний Новгород, а оттуда в Арзамас-16 – центр производства ядерных боеприпасов!

Бондарев с сомнением покачал головой:

– Вряд ли. До Горького, – я давно заметил: он всегда пользуется старыми, видимо, более привычными ему названиями, – проще добраться поездом или автомобилем, чем самолетом. А они пытались сесть на самолет. Думаю, Горький для них промежуточный пункт. Они рвутся в горьковский аэропорт.

Я вытаращил глаза, пораженный внезапным выводом Бондарева. Его способность делать верные выводы на основе минимума данных мне хорошо известна. Значит, аэропорт! А что, вполне возможно! Из Нижнего много рейсов. Наверняка среди них есть и тот, который нужен боевикам.

– Я составлю ориентировку горьковским чекистам, – продолжал вслух рассуждать Бондарев. – Пусть совместно с милицией прикроют аэропорт на тот случай, если террористам все-таки удастся преодолеть все милицейские посты.

– Ориентировка – это хорошо, – тут же вставил я. – Но, мне кажется, все равно нужно кому-то из наших поехать туда.

– Разумно, – согласился Бондарев.

– Разрешите мне, товарищ полковник?! – перебил я начальника.

Наверное, было в моем взгляде что-то такое, что Бондарев не смог отказать.

– Хорошо, – кивнул он головой. – Сейчас поезжай на базу. Вертолет из Шереметьева уже вернулся. На нем и полетишь. Я сейчас передам указание пилотам и отправлю ориентировку в Горький.

21. Капитан Овчинников

Центр специального назначения ФСБ РФ, Балашиха, 11 марта, 23.25

Вернувшись на базу, я первым делом отправился в оружейку. В том, что террористы при задержании будут отчаянно сопротивляться, я нисколько не сомневался. После серии совершенных ими убийств у меня отпали всякие сомнения, что мы столкнулись с террористами, невероятно жестокими и чрезвычайно опасными. Убитый мною боевик был далеко не новичком в обращении с ножом. А его подельник, заколовший в аэропорту Вальку, а затем зарезавший на шоссе двух инспекторов ГИБДД, между прочим, вооруженных автоматами, еще более виртуозно владеет холодным оружием. Теперь же, когда у террористов появились автоматы, взять их без стрельбы вряд ли удастся. Чтобы не уступать им в огневой мощи, я поначалу собирался взять с собой в Нижний Новгород малогабаритный автомат 9А-91, отличное оружие, стреляющее крупнокалиберными пулями и в то же время практически не превышающее размеры стандартного пистолета-пулемета. Однако, как все же ни мал специальный автомат, под одеждой его не спрячешь. Опытный наблюдатель сразу заметит оружие. А террористам, которых нам предстоит взять, опыта не занимать. Поэтому я отказался от своей первоначальной идеи и вместо автомата взял двадцатизарядный «стечкин» с двумя запасными магазинами. Оперативной кобуры на два пистолета в оружейке не нашлось, поэтому я подвесил «стечкин» себе под мышку, а «ПСМ», который тоже решил прихватить с собой, в открытой кобуре приторочил к поясному ремню. Весь этот арсенал я прикрыл легкой болоньевой курткой, которую одолжил в нашем оперативном гардеробе. После своей удобной и, главное, привычной ветровки в казенной куртке я чувствовал себя несколько неуютно. К тому же куртка оказалась как минимум на размер больше. Правда, этот недостаток компенсировался тем, что она отлично скрывала мои пистолеты. Во всяком случае, я, сколько ни крутился перед зеркалом, ничего подозрительного в своем облике не заметил. На все сборы у меня ушло минут пять, но, когда я появился на вертолетной площадке, пилот уже ждал меня в кабине.

– Знаете, куда лететь? – спросил я у него, забираясь внутрь пассажирского отсека.

Пилот кивнул головой, но потом, очевидно, сообразив, что я жду ответа, сказал:

– На горьковский аэродром.

Еще один последователь советской терминологии – чувствуется опыт общения с Бондаревым.

Я уселся в кресло и застегнул привязной ремень. Подумать только, всего каких-то шесть часов назад в соседнем кресле сидел Валька, а теперь его нет. Какая-то мразь зарезала его у меня на глазах! Когда я взглянул на пустое Валькино кресло, которое еще, наверное, хранило частицу тепла его тела, меня охватило нестерпимое желание встретиться с Валькиным убийцей лицом к лицу и поквитаться с ним за смерть моего друга. Ничего, если Бондарев прав… Что значит «если», конечно, прав! И значит, скоро мне представится такая возможность. Словно подтверждая мои мысли, вертолет под гул вращения несущих лопастей мелко завибрировал, а затем плавно оторвался от земли. Я откинулся на спинку сиденья и попытался заснуть. Нетрудно было догадаться, что по прибытии в Нижний Новгород поспать мне вряд ли удастся, поэтому следовало использовать выдавшуюся для этого возможность. Как ни странно, несмотря на чудовищное напряжение последних часов и боль потери лучшего друга, мне довольно быстро удалось заснуть.

Проснулся я от сильного толчка и, почувствовав, что мы стремительно снижаемся, сообразил, что вертолет пошел на посадку. Сон мгновенно улетучился. И когда трубчатые полозья вертолета коснулись бетонки аэродрома, я уже чувствовал себя полным сил и энергии. Не дожидаясь, когда остановится несущий винт, я открыл дверь выходного люка и выпрыгнул на летное поле. Не очень удачно: подвешенный под мышкой длинноствольный «стечкин» ощутимо ткнулся мне в подреберье.

Лучи освещающих летное поле прожекторов были направлены куда-то в сторону, из чего я сделал вывод, что мы сели где-то на краю аэродрома. Собственно, из-за этой световой завесы я не сразу разглядел двух мужчин, стоявших метрах в пятнадцати от вертолета и явно встречающих меня.

– Капитан Овчинников, Антон Валерьевич? – обратился ко мне тот, что был в удлиненной кожаной куртке и такой же кожаной кепке. – Полковник Торопов, начальник отдела по борьбе с терроризмом, – представился незнакомец. – А это подполковник Ребров, – кивнул он головой в сторону своего спутника. – Мой зам и командир антитеррористической группы.

– Капитан Овчинников, управление «В» Центра специального назначения, – представился я по всей форме, хотя в этом и не было особой необходимости.

Начальник местного отдела по борьбе с терроризмом воздержался от того, чтобы назвать мне свое имя, очевидно, посчитав это ненужным. Зато его зам решительно шагнул мне навстречу и, протянув руку, представился:

– Николай.

Подполковник был по крайней мере лет на десять старше меня. Но он сам предложил мне обходиться без отчества, и я просто ответил:

– Антон.

Рука у Николая Реброва оказалась жилистой и мускулистой. Взглянув на его широкоплечую фигуру, я сразу представил, как под его свободной курткой перекатываются упругие мышцы. Это было весьма кстати. Обычно в территориальных органах во внештатные антитеррористические группы набирают обычных оперов. И хотя они проходят специальный курс огневой и физической подготовки, до настоящих бойцов спецназа им все-таки далеко. Ребров же, судя по внешнему виду, составлял исключение из этого правила. Во всех его движениях чувствовались повадки матерого бойца.

Начальнику отдела, видимо, надоело смотреть, как я изучаю его зама, и он нарушил затянувшееся молчание:

– Пойдемте, а то здесь дует.

Вслед за ним мы двинулись к стоящему в отдалении зданию аэровокзала. По пути я тихо шепнул Реброву:

– Где служили?

– Три раза в Чечне, а до этого в Приднестровье, – вполголоса ответил мне он.

– Сколько человек в группе?

– Семеро, вместе со мной.

Что ж, для задержания двух террористов семерых бойцов будет вполне достаточно, конечно, если остальные так же опытны, как их командир.

– Оружие?

– Автоматы «АКСУ» и «ПММы», – ответил мне Ребров.

«ПММ»[8]8
  «ПММ» – пистолет Макарова модернизированный, калибра 9 мм, с магазином на двенадцать патронов.


[Закрыть] – конечно, не двадцатизарядный «стечкин», но тоже довольно серьезное оружие.

Спросить что-либо еще у командира антитеррористической группы нижегородского управления ФСБ я не успел, так как мы уже дошли до здания аэровокзала. Полковник Торопов, идущий первым, вошел в дверь с надписью «Посторонним вход воспрещен», прошел по узкому коридору, толкнул еще одну дверь, и мы оказались в кабинете или комнате с двумя жесткими аэровокзальными диванами, на которых сидели четыре человека. На коленях они держали укороченные автоматы со сложенными прикладами. Еще три таких же автомата лежали на стоящем у стены письменном столе – оружие антитеррористической группы. А четверо мужчин передо мной – ее бойцы. Еще двое скорее всего наблюдают за прибывающими в аэропорт пассажирами. При появлении своего начальника нижегородские оперативники дружно встали. Полковник Торопов прошел ко второму, не занятому оружием, столу, на котором лежал рулон какой-то бумаги, и, указав на меня, представил своим подчиненным:

– Капитан Овчинников из Москвы.

Я понял, что мне нужно что-то сказать, но произнес лишь одно:

– Здравствуйте.

Впрочем, Торопова удовлетворило мое столь краткое приветствие. Он развернул бумажный рулон, оказавшийся планом аэродрома.

– Давайте уточним наши задачи. Привокзальная площадь, здание аэровокзала…

Не прикасаясь к бумаге, полковник обвел авторучкой прямоугольник, который, очевидно, и обозначал на плане аэровокзал. Большую часть плана занимало летное поле с обозначением мест стоянки самолетов, рулевых дорожек и взлетно-посадочной полосы. По большому счету, план летного поля нам был совершенно неинтересен, и я подумал: для чего полковник вообще пользуется схемой, на которой не отражено внутреннее устройство аэровокзала? Однако тот с умным видом продолжал объяснять:

– …Если террористов не задержат по дороге наряды милиции, то, – он взглянул на свои наручные часы, – где-то через час они могут быть в аэропорту. Правда, первый утренний рейс вылетает в шесть ноль-пять, поэтому появление террористов следует ожидать где-то с четырех утра. Наша задача обнаружить и задержать их до того, как они войдут внутрь аэровокзала. Захват внутри здания сопряжен с большим риском, так как в этот момент там может находиться много пассажиров. А подвергать их жизнь опасности мы не имеем права. Наблюдение за привокзальной площадью будет вестись с трех точек. Посты располагаются здесь, здесь и здесь. – На этот раз Торопов снял колпачок с авторучки и быстрыми штрихами отметил выбранные им места. Указав позиции наблюдателей, начальник отдела взглянул на своего зама. – Распределите ваших людей в две смены. – И, обращаясь уже ко всем присутствующим, закончил: – Трое находятся в наблюдении, другие трое, вместе со мной, подполковником Ребровым и капитаном Овчинниковым, – в резерве.

Я мельком взглянул на нескладную фигуру начальника отдела и для себя отметил, что в случае схватки с террористами толку от него будет немного.