Текст книги "Мальчик в персиковом доме"

Автор книги: Сергей Луначарский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

11

Звонок с первого урока прозвенел неожиданно. Все ученики повставали с мест и начали собирать сумки. Полный месье Легро сел на стул и, видимо, переводил дух после своего урока от своих же тяжёлых высказываний. Я тоже собирал вещи и смотрел преимущественно в сумку. Рыженькая встала от меня сбоку и, видимо, хотела что-то сказать.

– Спасибо за ручку.

– А, да, не за что. – Говоря это, я продолжал собирать вещи.

– Только, можно я тебе её верну в конце дня?

– Да, конечно, – я смотрел в уже собранный рюкзак и как-то долго думал, что надо делать дальше. Рыженькая стояла рядом полусидя на своей парте и смотрела на меня.

– Как тебя зовут?

– Я Ален Ферри.

Губы рыженькой дёрнулись в быстрой улыбке, но потом приняли свою обычную форму.

– Ален? – сказала она, отталкиваясь от своей опоры. Её брови стали чуть выше их обычной высоты.

– Ален – хорошее имя. Меня зовут Лили Буше! Приятно познакомиться! – она сильно вытянула свою руку ко мне. Здесь мне пришлось помедлить с ответом. Почему-то я не мог понять, что мне надо сделать с её рукой? Крепко пожать? Но ведь так не принято поступать с девочками. Просто дотронуться и отпустить? Это вообще будет как-то странно с моей стороны. Я достаточно долго не мог ничего сделать и, если бы меня не спасли, думаю, не мог бы ещё дольше.

– А я Ника! Очень приятно! – Ника выпрыгнула из-за моей спины и энергично потрясла руку Лили. Мне стало немного неловко. Люди начали выходить из класса, и нам тоже следовало идти к выходу.

– Ты, получается, новенькая?

– Да. Я просто не могла прийти в первый день. – Ника хотела задать вполне логичный вопрос, но громкий голос Строми остановил её.

– Ну чё? Идём? – В руках он держал свою мятую (местами даже рванную) бумажную корону и пытался как можно аккуратней надеть её на голову. Месье Легро уже успел отдохнуть и снова оживился.

– Так вы теперь у нас стали королём? И зачем же всё это? – Также размеренно произнес он.

– Да так. Я просто…

– Вы просто игрались (месье Легро голосом выделил последнее слово). Да. А ведь я помню, как ещё мы игрались. Да. Хех. У нас-то ещё телефонов не было! Всё было, а телефонов не было. Да и ничего не было. Хех, – говорил месье Легро очень вальяжно, и его взгляд смотрел в пустоту. Мы переглянулись со Строми. Понимая, что попал в ловушку, он выражал взглядом отчаяние и просил о помощи. В своём взгляде я попытался передать, что не могу ему помочь и сильно об этом сожалею, но потом понял, что выгляжу очень странно и моментально остановился.

– Да стойте вы! Вот… – Это было последнее, что я услышал из слов месье Легро, когда выходил из класса вслед за девочками. Строми пришлось остаться в классе на время монолога нашего полного учителя экономики.

12

В коридоре было довольно много людей. Все они шли куда-то и, казалось, двигались абсолютно хаотично, без какой-либо цели (но, разумеется, это было не так). Из-за этого всё пространство наполнилось приглушённым гулом.

– Ты сказала, что не могла прийти в первый день, – Ника продолжила любопытный ей диалог.

– Да. Мы только вчера приехали сюда.

– Ты из Валанса? – Ника смотрела в упор на Лили. Я запнулся об чью-то ногу.

– Что? Нет. До этого я жила в Нероне. Почему ты спросила про Валанс?

– Ну, просто, Ален тоже из Валанса. …то есть не местный. Он приехал суда неделю назад.

– А, да? – Лили посмотрела на меня, ища подтверждения. Я два раза, молча, кивнул.

– Классненько, – получив, что хотела, Лили отвернулась.

– А где ты сейчас живёшь?

– Пока что мы снимаем квартиру на Жабуле. Потом не знаю. Может быть, купим ближе или… не знаю.

Нашим следующим уроком по расписанию была история-география. Кабинет нашего учителя находился на первом этаже, и мы уже спускались по лестнице. Со спины я услышал громкие бегущие шаги.

– Вообще-то, могли и подождать! – У Строми была небольшая одышка.

– Если бы мы там остались, месье Легро никогда бы не остановился.

– А он и не остановился! Я выбежал, когда он засмотрелся в потолок, – улыбка Строми выражала победу и была настолько нелепа, что я тоже улыбнулся.

– У тебя интересное имя, – Лили рассматривала Строми.

– Это я ему такое дала, – Николь держалась за кожаные лямки своего аккуратненького рюкзачка.

– Его зовут Эрик. Просто мне не совсем понравилось это имя, и я подобрала новое. Тебе не нравится?

– Нет, что ты?! Хорошее имя. Мне нравится.

Лили держала измазанные чернилами руки в карманах.

Мы быстро дошли до кабинета истории-географии. Как только все сели на свои места, звонок сообщил о начале урока. За учительским столом уже сидел месье Боне, молодой и энергичный учитель. Он не пугался неожиданных вопросов, не относящихся к теме урока, и всегда отвечал на них. За это я очень быстро полюбил его. Будь то вопрос о культуре древнего Египта или о возможности существования Атлантиды, он всегда мог дать ответ или же (если сам его не знал) говорил название книги, где его можно найти. Меня всегда интересовала история и, соответственно, найдя человека, который знал её и мог ответить на мои вопросы, я сильно этому обрадовался. Позже, после его уроков, я часто оставался в классе и задавал ему ещё два или три дополнительных вопроса, и потом все мы (Ника, Лили, Строми и я) долго слушали красивый, развёрнутый ответ месье Боне. Хоть и весь свой материал месье Боне знал из книжек (за всю свою жизнь он ни разу не выезжал из Лиона), его рассказы никогда не были сухими и скучными. Пожалуй, единственным недостатком месье Боне было его отношение к перешёптываниям на уроках. Когда он замечал нарушителей тишины, он останавливался, замолкал и начинал сверлить взглядом дыру в одном из нарушителей, а если сверление взглядом не помогало, он произносил одну из своих давно заготовленных фраз на данные случаи. Это сверление в среднем продолжалось не больше минуты, затем он успокаивался и продолжал урок.

Персик

Прошло ещё два урока, и все вышли на улицу. За четыре с лишним часа утренний туман успел рассеяться, и сейчас высоко над головой стояло небо, частично покрытое жидкими облаками. Как и в прошлый раз, мы заняли каменную скамейку. Лили же решила сесть под деревом, оперевшись на него спиной и закрыв глаза. Когда лучики солнца попадали ей на волосы, её медные пружинки начинали переливаться золотыми красками. Строми так же сидел в телефоне, как это было вчера. Сбоку он мог показаться безжизненным манекеном, но, чтобы его оживить, достаточно было интересной идеи. Ника опять сидела с блокнотиком в руках и, выбрав самую красивую ручку, что-то записывала в него.

У меня потемнело в глазах. На мгновение мне показалось, что рядом никого нет, всё пусто и уныло. Один я нахожусь в центре этой пустоты, и мне чего-то не хватает. Я обернулся в этой пустоте, посмотрел вверх. Но нигде ничего не было. Попытался прикрыть лицо руками, но моих рук, как и лица, не было. Абсолютно пустое безжизненное пространство окутывало меня со всех сторон. Мгновенно мне стало неуютно и страшно.

Я очнулся. Моя кожа была покрыта мурашками. Всё было на своих местах. Лили с закрытыми глазами сидела под деревом, Ника была возле меня на каменной лавочке с блокнотиком в руках, Строми замер смотря в телефон. Увидев привычную картину, я успокоился и окончательно пришёл в себя. Я взглянул на настенные часы лицея. Они показывали двенадцать часов и одну минуту. Это не дало мне абсолютно никакой информации.

Постепенно стало очень светло. Из-за чистого, неприкрытого неба, температура начинала быстро расти, и уже ничего не осталось от влажности утреннего тумана. От асфальта поднимались волнообразные потоки жара (их можно было заметить по искажению изображения за ними). Солнце находилось в зените и нещадно грело землю. Казалось, даже птицы внезапно вымерли от такой погоды. Я почувствовал, как воздух начал обжигать мои ноздри.

Сильно захотелось пить. Я вспомнил про школьный питьевой фонтанчик. Но он находился внутри здания, а на часах было только восемь минут после полудня, это значит, до того как, откроют центральные ворота, ещё осталось больше пятидесяти минут. Мне в голову пришло освежающее воспоминание.

Я открыл рюкзак и достал из него термокружку. Открутив крышку, я увидел слегка помятый с одного бока, но всё ещё очень привлекательный персик (видимо, эта вмятина осталась на нём после падения кружки). Приятный персиковый аромат наполнял воздух свежестью. Персиковый сок, скопившийся на нём в месте помятости, каплей стёк ко мне на руку и моментально высох, оставив после себя только липкое, прозрачное пятнышко. Я уже поскорее хотел откусить от него кусочек, но что-то меня останавливало это сделать.

– О, персичек! Можно мне его откусить, можно… – Ника смотрела так, как будто до этого момента никогда не видела персиков. Ещё немного подумав, я передал персик в её маленькую ладошку. Она быстро откусила настолько большой для неё кусочек, что немного поперхнулась и прикрыла рот ладошкой левой руки.

– Я тоже хочу. Можно? – Лили протянула свою правую руку к ладошке Ники. Из-за персика Ника не смогла ничего ответить и молча передала фрукт Лили. Другой ладошкой она всё ещё прикрывала рот. Лили откусила не меньший кусочек. Я что-то хотел сказать, но остановился и не смог.

– Ну, раз всем – значит всем! – протянув свою длинную руку к Лили, Строми ждал передачи персика, затем откусил большую часть оставшегося и только потом отдал мне мой персик (а вернее то, что от него осталось). Не понимая, в какой момент времени мой персик стал общей трубкой мира, я смотрел на четверть или же пятую часть изначального персика. Я разом откусил весь остаток. Мой рот наполнился свежей влагой. Затем вся влага быстро пропала. В моей руке снова оказалась твёрдая персиковая косточка, и я поскорее выбросил её в ближайшую урну.

14

На время дневной перемены двери нашего лицея всегда запирались. Это позволяло нам и нашим учителям на один час заняться своими делами. Многие ученики проводили это время в кафе. Другие же находились на эспланаде школы и что-нибудь делали. Близнецы, с которыми мне так ни разу и не удалось заговорить до самого конца года, сейчас сидели в дальнем конце эспланады и были заняты какой-то очередной настолкой. Другие мои одноклассники переписывались в сети. Всё было очень знакомо и обыденно, но одновременно с этим как-то странно непривычно. Ещё с утра у меня было такое чувство, словно, сговорившись, все вокруг что-то подменили втайне от меня и ждут, пока я это замечу. Словно все остановились в ожидании, пока я найду заранее заготовленную вещь.

Внезапно могучие двери школы распахнулись, и через них в свет своими спокойными шагами вышел месье Бардо. На солнце его костюм поменял цвет на ярко-белый и уже издалека начал слепить мои глаза, так что мне пришлось опустить голову (в свою очередь, его очки-хамелеоны моментально потемнели). Не доходя до самой эспланады, он остановился возле железного забора школы и сделал подзывающий жест в нашу сторону.

– Ник, там тебя дедушка.

Ника сразу откинула свой блокнотик и подбежала к месье Бардо, он начал что-то нашёптывать ей на ухо. Я постарался уловить хотя бы одно слово, но они стояли слишком далеко, и всё было напрасно.

– Так она внучка директора? – Лили, не меняя своего положения, открыла глаза и приподняла свои красивые брови.

– Да.

– М-м, – Лили снова закрыла глаза.

– Тогда это всё объясняет, – Лили говорила приглушенно. Уже знакомый холодящий импульс построил свой путь через моё тело.

– Что объясняет?

– Да-а… – слова Лили быстро улетали в пустоту смысла. Мне снова захотелось пить.

– Что объясняет? – я ещё раз повторил вопрос и тут же сам смутился от своей напористости. Зачем-то я вцепился в слова Лили и не мог отвязаться от них.

– Да я про себя, – Лили всё ещё не открывала глаз. На её лице была тонкая, едва заметная улыбка. Кисти рук она держала в карманах своего худи. Понимая, что наш диалог не даст мне ответа, я отстал. И всё же слова Лили ещё долго не давали мне покоя и тянули к себе неизвестностью.

Видимо, закончив диалог, директор поцеловал свою внучку в лоб, и Ника быстрыми маленькими шагами вернулась к нам. Её туфельки на платформе (но без каблука) блестели на солнце, а глаза горели (или даже пылали) энтузиазмом.

– Короче, я всегда хотела организовать свой клуб по интересам. И, сейчас, дедушка… – она отвела глаза.

– Месье Бардо сказал… разрешил мне его организовать. Вы уже в списке участников.

Яркая радость наливала личико Николь светлой улыбкой.

– А какая тематика клуба? – Лили встала и начала оттряхивать себя от пыли.

– А-а, я хотела сделать что-то связанное с мировой историей. Я бы много могла рассказать об Александре Невском и его битвах или же про “Тринадцатилетнюю войну” или ещё… – Ника перечислила ещё много абсолютно не связных событий из мировой истории, которые ей когда-то удалось узнать. Лили стояла и слушала её, не отводя от неё глаз.

– Может, лучше взять более узкую тему? Такую широкую будет очень сложно охватить даже за целый год.

– Хм, наверное, в этом есть смысл. Тогда, может быть, надо выбрать отдельную страну и изучать только её историю? М-м, может, возьмем Россию?

– Нет, Россию точно не надо, – Строми посмотрел на Нику.

– Почему? Там большая и очень интересная история. Например…

– Там холодно, – Строми произнес свой ответ, как будто он максимально логично отвечал на вопрос Николь. Ника закатила глаза и отвернулась от Строми. Было видно, что за полтора дня общения с Эриком она успела устать от его глупых шуток, но зачем-то терпела и пыталась не реагировать на них.

– Ален, а что ты думаешь? – Я не успел сориентироваться, так как моя голова была занята совершенно другими мыслями, и моим ответом осталась тишина. Его перехватила Лили.

– Давайте возьмём Индию. Проще искать информацию. Плюс можно фильмы про неё найти, и вообще будет супер.

– Индия тоже слишком обширно. Мы просто не успеем, – сказала Ника. Все замолчали. В воздухе повисло хоть и дружеское, но всё же напряжение. Его можно увидеть, когда у лучших друзей расходятся мнения о фильме, который они смотрели вместе, или же о любой другой несущественной вещи. Во время этого напряжения большая часть людей замолкает и пытается не высказывать своё мнение, чтобы не ранить другого. Конечно, все всё понимают, и само это понимание задевает их чувства. Обе стороны просто смолкают и ждут решения этой проблемы, которое должно прийти из неизвестного им самим места.

– Почему бы нам просто не взять Францию? Я уверен, абсолютно не каждый хорошо знает историю своей страны.

– Мне нравится! Кто ещё за? – Ника снова ободрилась. Лили молча подняла правую руку.

– Ну, мне тоже нравится. – Строми зевнул.

– Отлично, тогда через неделю будет первое собрание нашего клуба!

15

Тот день закончился невероятно быстро. Пролетели уроки второй половины нашего учебного дня, и снова наша компания ждала автобус, стоя на эспланаде, на которой в то время находились все ученики лицея. Небо уже успело поменять свой цвет и стало блёкло-оранжевым. Воздух был температуры тела и почти не ощущался. Ника что-то оживлённо рассказывала о своём будущем клубе изучения истории Франции.

– А ещё можно сделать день традиционной кухни и чтобы каждый принёс что-нибудь…

– Может, для начала проведём хотя бы первое собрание, а уже потом будем решать, как можно всё разнообразить? – Лили двумя руками держала свой рюкзак за его ручку.

– Ну, можно и так. – Ника замялась и сильно о чём-то задумалась.

Я услышал звук колёс подъезжающего сзади автобуса. Его двери открылись, и ученики неохотно стали занимать свои места в салоне. Лили пошла к открытым дверям. Моё молчаливое рукопожатие со Строми очень сильно напоминало вчерашнее.

– Пока, Лили.

Лили уже стояла достаточно далеко, а мой голос звучал негромко. Тем не менее, она смогла услышать мои слова.

– Пока.

Уехавший автобус оставил эспланаду почти пустой. Проводив его глазами, я взглянул на Нику. Она смотрела прямо на меня. В её глазах через очки было видно явное выражение растерянности и вопроса. Свои руки она держала за спиной. Её губки пытались принять форму лёгкой улыбки, но у них это никак не получалось, и они стали больше походить на абсолютно прямую ниточку. Она молчала и всё также продолжала смотреть на меня. Её глаза были немного прищурены. Мне стало неловко или даже стыдно, но я ни как не мог понять за что.

Ника смотрела на меня достаточно долго и я испугался, что со стороны это может показаться странно. Ничего не дождавшись, Ника на секунду отвела глаза.

– Пока, – её голос звучал непривычно. Мне стало совсем не по себе.

– Пока… Только, подожди… – Ника уже опять смотрела на меня. Я чувствовал, как будто весь мир опять завис и ждёт моего хода или решения. Я же быстро старался подобрать слова.

– Слушай, ты не хочешь прийти ко мне на день рождения? – Мой голос звучал пусто и несвойственно.

– У тебя скоро день рождения? А когда надо прийти?

Пот выступил на моих ладонях. До моего дня рождения было ещё примерно два месяца, а голос Николь звучал уже с прежним энтузиазмом, и мне не хотелось это испортить.

– Он будет только через два месяца. Чуть меньше, чем через два. – Я назвал точную дату. – Я просто решил немного пораньше сообщить, чтобы ты… – Я остановился и не знал, как продолжить. Вместо продолжения, я посмотрел в глаза Ники. Они светились нежной светлой улыбкой детской радости. Губы уже не были похожими на ниточку, а стали правильной и красивой формы.

– Хорошо, – она держала свои ладошки в замке, прижав локти к телу, – Я обязательно приду.

Идя домой, я почувствовал, как мои кеды потеряли какой-либо вес и как будто стали весить меньше пушинки. Быстро растущие тени наполняли собой улицы. Я шёл по уже привычной стороне и рассматривал здания вокруг себя. В окнах жилых домов местами горел свет.

Мой взгляд остановился на темной церкви с большим окном из чёрного стекла. Впервые я задумался, почему большое окно находилось с входной стороны церкви. Насколько я знал, в церквях такое характерное окно обычно находится за алтарём и освещает его тусклым светом, но здесь оно располагалось вертикально над входом. Меня охватило любопытство энтузиаста, я решил сейчас же зайти в церковь и посмотреть её интерьер. От исполнения этой идеи меня отделяла неширокая дорога. Наступив на проезжую часть (в то время абсолютно пустую), я одумался и остановился. Меня больше не влекло любопытство, какое-то новое чувство уже отталкивало меня от этой церкви. В ту же секунду моя идея показалась мне глупой и странной. Я вернулся на тротуар и быстрыми шагами пошёл к дому.

Оставшуюся часть пути я подводил итоги прошедшего дня. Мне отчётливо казалось, что сегодня я совершил какую-то ошибку, и из-за этого всё будто пошло не по плану. Но я не мог точно понять, когда это случилось? Просто чувствовалась странная перемена. Размышляя на эту тему, я увлёкся и чуть не прошёл дверь своего дома с ржавой цифрой восемь.

16

Зайдя в квартиру, я услышал звук включённой воды, доносящийся из ванной. На улице не было темно, но в зале уже горел свет. С кухни (с места, где она должна быть) тянуло резким запахом растворимого кофе. Я спокойно прошёл к себе в комнату.

Окно в моей комнате было закрыто ещё с прошлого вечера, и поэтому за прошедший жаркий день в ней стало душно, чувствовался запах старого деревянного паркета, смешанный с запахом картонных коробок. Я открыл окно и впустил свежий воздух в свою комнату. В окне я увидел, как раскинулся яркий, пылающий закат. Большая часть неба была беспорядочно покрыта пунцово-алыми облаками. Другая представляла собой оранжевое поле с белым и ярким кружком посередине. Я присел на подоконник. Облака стояли на месте, словно их приклеили к небу, но солнце быстро и неминуемо падало за горизонт. Я понимал, что если бы я побежал за телефоном, то скорее бы взял его в руки уже в темноте вечера, и мне хотелось просто запомнить этот необычный пейзаж. Через четверть минуты солнце превратилось в тонкую белую ниточку, и ещё через секунду она пропала, оставив оранжевое поле медленно угасать. Облака стали тёмного враждебного цвета, и вскоре от бывшего заката ничего уже не осталось. Всё стало тёмным и пустым. Звёзд ещё не было.

Я продолжал сидеть на подоконнике и, смотря во тьму, старался визуализировать огненный закат. Я представил пунцовые рваные облака, оранжевое поле, белый яркий круг, но это никак уже не могло слиться в одно изображение и просто существовало в моей голове по отдельности.

Уже нельзя было чётко разглядеть формы предметов, и я закрыл окно. Где-то в темноте я нашёл свою пижаму. Она снова была хорошо проглаженной и пахла свежестью. Когда я заходил в свободную ванную, меня обдало горячим паром, и мне пришлось чистить зубы перед непроглядно мутным зеркалом. В комнате я на ощупь нашёл одеяло, которое я использовал как матрас, и поскорее лег под простынку.

Моя голова сильно болела от насыщенного дня, и я побыстрее хотел заснуть, но уже не понятные мне мысли обрывками метались в моём сознании и не давали этого сделать. Я долго ворочался прежде, чем нашёл удачное положение и смог хоть немного расслабиться.

Обрывки мыслей грузом тащили меня к земле. Я уткнулся лицом в подушку и старался ни о чем не думать, но обрывки меня не отпускали. Мне стало душно. Перевернувшись на спину, я смотрел в тёмный потолок. В окне горело всего три звезды, но настолько яркие, что, возможно, если опустить веки, они всё равно будут видны, но уже как три белых пятнышка. Мои мысли разом превратились в одну идею о плотной занавеске. Стараясь удержать её, чтобы она не распалась на маленькие осколки, я снова лег в удобную позу и закрыл глаза.