Текст книги "Умные парни (сборник)"

Автор книги: Сергей Лесков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 51 страниц) [доступный отрывок для чтения: 19 страниц]

Вопрос:Правда ли, что на Горном Алтае находится потерянный вход в страну Шамбала, где власть справедлива, люди счастливы, а одно лишь ее посещение исключает возможность дальнейших неблагоприятных перерождений? Называется точное место северного входа в Шамбалу – крепость Пор-Бажын, где археологи ведут раскопки.

Ответ:Легенде о Шамбале около тысячи лет, но с точки зрения науки она имеет не больше оснований, чем легенды об Атлантиде и русском Белозерье. Рерих писал о Шамбале в поэтическом и философском смысле, а многие буддисты считают, что путь в Шамбалу – это внутренний путь. Крепость Пор-Бажын, построенная уйгурами в VIII веке, в настоящее время из-за изменения экологических условий, поднятия уровня озера, находится на острове и хранит немало исторических и природных загадок. Это один из лучших в мире буддистских храмовых комплексов. Но Шамбала здесь ни при чем, она существует лишь в воображении. И в этом я не вижу ничего плохого.

2007

Академик Людвиг Фаддеев, академик-секретарь Отделения математики РАН
Я ВЕРЮ В ГЕНИЕВ И ВУНДЕРКИНДОВ

Лауреат уже трех Государственных премий (двух советских и одной российской) Людвиг Фаддеев стал академиком неправдоподобно рано – в 42 года. Академик Фаддеев собрал весь мыслимый иконостас наград математического мира: медали Дирака, Планка, премию Хайнемана, его избрали в старейшую в мире Национальную академию наук Франции. Область исследований академика Фаддеева невозможно описать общедоступным языком, но, тем не менее, с лауреатом можно говорить просто о жизни, какой она видится математику.

Вопрос:Людвиг Дмитриевич, комплекцией вы напоминаете не иссушенного формулами ученого, а мощного культуриста. В Академии наук говорят, что вы превосходите всех не только по физико-математическому, но и по физическому развитию.

Ответ:Семь лет я был загребным в восьмерке по академической гребле физфака Ленинградского университета. Зимой на лыжах за команду университета бегал. Сейчас катаюсь на горных лыжах. В Кремле с Путиным про горные лыжи поговорили, не про математику же…

Вопрос:Академик Лихачев как-то заметил, что интеллигентом стать легко: надо лишь, чтобы твой дед закончил университет, потом отец и ты тоже. У вас, кажется, именно такой случай – питерская семья потомственных ученых.

Ответ:Я ученый в третьем поколении. Все предки приехали в столицу из средней России, выбились из крестьян в купцы. В Тамбове была знаменитая фабрика махорки Замятина, это мой дед. По слухам, знаменитый писатель – двоюродный брат матери. Отец был профессором математики в ЛГУ, членом-корреспондентом АН СССР. Мать занималась прикладной математикой, участвовала в атомном проекте. Отец долго одновременно учился на матмехе и в консерватории, не мог выбрать, что ему больше нравится. Я тоже на рояле играю, но гораздо хуже отца.

Вопрос:Математика настолько непонятна обычному человеку, что математики, как индийские брамины, кажутся кастой избранных. Вас с детства посвящали в тайные законы математики?

Ответ:У нас в семье считалось неприличным заниматься уроками с детьми. Я со своими дочерьми тоже математикой не занимался. Из детства помню, как отец, решив сложную задачу, стал возбужденно ходить по комнате. Я спросил: «Папа, много людей тебя поймет?» – «Человек пять», – ответил он. Я решил, что это мне не подходит. Поступил на физический факультет, чтобы пойти другой дорогой. Занимаюсь в итоге математической физикой.

Вопрос:Ваши работы много народу понимает?

Ответ:Ученых с тех пор стало больше. Человек сорок. Нет, сто.

Вопрос:Но ведь хочется, наверное, славы и популярности, которая греет композиторов или артистов?

Ответ:Я не тщеславен. Хочется другого – чтобы красота математики была понятна многим, чтобы можно было поделиться эстетическим наслаждением, которое приносит математика. И мне очень жалко, что я не могу поделиться теми эмоциями, которые рождает в душе моя прекрасная наука.

Вопрос:Почему среди президентов Академии наук больше всего математиков? Только в послевоенный период – Келдыш, Марчук, Осипов. Математики самые умные из всех ученых?

Ответ:Нет, не знаю. Но математика – это язык всех естественных наук. После описания явлений все науки приходят к осмыслению фактов – и тогда без математики не обойтись ни в одной области. Чем ближе подходит любая наука к своим фундаментальным основам, тем больше в ней математики. Фарадей только ставил опыты, Максвелл уже писал формулы, Ландау – целые учебники.

Вопрос:Ломоносов никаких формул не оставил, поэтому на Западе его не знают. И все-таки что же отличает математика от других ученых? Физики похожи на химиков, биологи – на физиологов. А математики – какие-то особенные.

Ответ:Математика – это шестое чувство, но развито оно у очень немногих. Математика – выдуманная наука, продукт абстрактного ума, она не имеет дела с привычным миром, как другие науки. В математике важна особенная интуиция, понимание ее внутренней логики и гармонии.

Вопрос:Президент Академии наук Юрий Осипов сказал мне, что в России самые сильные математики – Маслов и Фаддеев. Так вот Маслов признался, что завидует вашей интуиции. Откуда она берется, эта интуиция?

Ответ:У Вити тоже много чему можно позавидовать. Интуиция? Работать надо много. Моя жена жалуется, что устала смотреть в мою спину. Я все работы пишу на черновиках от руки, потом переношу в тетрадь. У меня были прекрасные учителя – академики Ольга Александровна Ладыженская и Владимир Александрович Фок, но я уверен, что самое лучшее образование человек дает себе сам.

Вопрос:Не верите в гениев и вундеркиндов?

Ответ:Почему же, Моцарт был гением и вундеркиндом. Про меня мама говорила, что я очень упорный, если что-то захочу, обязательно сделаю. На олимпиадах я не побеждал, среди студентов лучшим не был. Но диссертацию защитил первым, что вызвало некоторую ревность. Когда за рубежом мне стали высокие премии давать, Колмогоров, рассказывают, сказал: неприлично, что я не академик, – и меня сразу выбрали.

Вопрос:Ваш учитель академик Фок, как, кстати, и Ландау, некоторое время провел в тюрьме и был вызволен Капицей. А вас обошли подобные неприятности?

Ответ:В 1953 году меня почти уже арестовали по доносу за чтение Кнута Гамсуна. Он и сейчас один из моих любимых писателей. Читал на английском языке даже те сочинения, которые не переведены на русский. А в партии я никогда не состоял и сейчас далек от политики.

Вопрос:Русская математическая школа знаменита на весь мир. Но очень многие наши выдающиеся математики уехали на Запад и бывают в России лишь наездами. Первое, да и второе, поколение ваших учеников чуть не в полном составе за границей. Почему вы никогда не принимали приглашений?

Ответ:Мне предложения стали поступать раньше, чем кому бы то ни было, и они были высокого качества. Еще в 1971 году мне предлагали возглавить кафедру в Принстоне. Недавно давали Институт имени Эйнштейна в Нью-Йорке. Но я родился в России и хочу жить и работать в моей стране.

Для меня родной лес эмоционально важен, без него не смогу. И учеников я оставить не могу, хочу иметь учеников дома, а не за границей.

Вопрос:Людвиг Дмитриевич, в научном сообществе многие считают, что в 1999 году вас незаслуженно обошли Нобелевской премией, которую получили два американца за работы, которые были начаты вами. Будто бы ваша фамилия была вычеркнута в последний момент, а в 2000 году в знак примирения Нобелевскую премию получил Жорес Алферов…

Ответ:Не провоцируйте меня на этот разговор. На эту тему ученому говорить непозволительно.

2005

Академик Абдусалам Гусейнов, директор Института философии РАН
ИНТЕРЕС К ФИЛОСОФИИ – КРИТЕРИЙ МАСШТАБНОСТИ ПОЛИТИКА

Много веков назад Платон говорил, что государством должны управлять философы. К сожалению или к счастью, за всю историю человечества философам такого случая не представилось. Последние два десятилетия Россия живет в таком сумасшедшем ритме, что о философском осознании своего исторического назначения, о глубинных корнях наших проблем и путях их решения задуматься часто недостает времени. Однако необходимость такого осмысления становится все острее, и своим видением делится директор Института философии РАН академик Абдусалам Гусейнов.

Вопрос:Абдусалам Абдулкеримович, мы беседуем в здании Института философии, фасад которого усеян мемориальными досками, как грудь генерала орденами. Здесь жили драматург Александр Островский, писатель Иван Аксаков, юрист и городской голова Борис Чичерин. В доме бывали Толстой, Соловьев, Менделеев, Горький. Но одной, и самой важной, так мне кажется, доски нет – усадьба князя Голицына была резиденцией Екатерины II, когда она приезжала в Москву. Здесь императрица жила, когда, к примеру, был подписан Кючук-Кайнарджийский мир, по которому к России отошли Крым и земли, где построены Одесса, Херсон, Николаев…

Ответ:Волхонка, 14 – место, которое является символом философско-гуманитарной мысли в России. Аксаков был лидером славянофилов, Чичерин – западников. Здесь размещался народный университет Шанявского, женские курсы, располагалась Московская консерватория. После революции здание отдали Коммунистической академии, в этих стенах выступали Сталин, Бухарин, Ельцин… Институт философии в этом здании с 1929 года, здесь вели дискуссии Зиновьев, Лукач, Мамардашвили… И вот решено передать здание Музею имени Пушкина. Мы возражаем. Это здание – больше, чем помещение, это свидетельство преемственности российской философской мысли на протяжении двух веков. В России нет другого такого места.

Вопрос:Для многих роль советской философии в XX веке видится резко отрицательной. Если уж говорить про эти стены, то именно в них разоблачались «буржуазные лженауки». Еще раньше на «философском пароходе» из России были выдворены лучшие мыслители – Бердяев, Ильин, Трубецкой, Сорокин… Всего 225 ученых, в основном гуманитариев. Как сказал Троцкий, «мы этих людей высылаем потому, что расстрелять их не было повода, а терпеть невозможно». В каком состоянии после этих ударов находится философия в России? Не отстала ли безнадежно от Запада, как скажем, микроэлектроника?

Ответ:Мы привыкли смотреть на себя западными глазами. Но с тех пор, как философия перестала пользоваться латынью и заговорила на национальных языках, она создает национально окрашенные образы человека и мира. Она глубоко укоренена в культуре своего народа. Даже наши лучшие, выброшенные на Запад философы во главе с Бердяевым и Ильиным не стали законодателями мод, не получили профессуры, на них не ссылались, о них не писали в учебниках. В эмиграции оказались не только философы, но и философия. Это было русское масляное пятно на водной глади философского Запада. Говорят, что у России много экономических нестыковок, которые затрудняют вхождение в ВТО. Так и русская философия имеет много нестыковок с европейской. И это нормально. Может быть, американская философия еще дальше от европейской философии, чем русская.

В чем-то наша философия отстала. А в чем-то опередила. Запад сейчас открывает для себя Михаила Бахтина. Если брать индекс цитируемости в западных журналах, никто из наших философов не сравнится с Хайдеггером, Сартром, Бодрийяром. Но является ли этот критерий надежным? В словаре философов XX века, выпущенном в ФРГ, из ста имен нет ни одного русского. Разве это объективно?

Если говорить о советской философии, то и она была разной. Была эпоха сталинизма, убийственная для философии. Но были ведь и 1960—1980-е годы, когда наша философия добилась многих успехов.

Вопрос:Еще хуже то, что очень долго, как бы в наказание за прошлые грехи, философию не замечали. Впервые о ней заговорили, когда заместитель руководителя администрации президента РФ Владислав Сурков написал философскую работу «Национализация будущего. Параграфы pro суверенную демократию» и в 2007 году в Институте философии на ученом совете была устроена публичная дискуссия.

Ответ:Хотите пишите, хотите нет, но Сурков – очень образованный и оригинально мыслящий человек. Дискуссия длилась три часа и прошла на высоком уровне. Власть стала обращать внимание на философию. Наши ученые участвовали во встрече Путина с гуманитариями в Ново-Огареве, где президент сказал, что русской философии необходимо активно заявить себя в современном мире. Нас все чаще приглашают на диспуты и берут интервью. Это связано с тем, что Россия ищет свое место в глобальном мире и свое видение сложных процессов. Люди стали задумываться над природой общественного строя, который установился в стране. Здесь требуется философский взгляд.

Оказавшись на два десятилетия в тени, мы занялись делом без оглядки на политическую конъюнктуру. Результатом, в частности, стала 4-томная «Новая философская энциклопедия». Подготовлена серия «Философия России второй половины XX века». Нам есть, чем отчитаться. Проявлением публичности стал конкурс, объявленный Институтом философии РАН совместно с газетой «Известия» и журналом «Вопросы философии» на тему «Человечество на распутье: образы будущего». К участию допускаются все сочинения на русском языке, представленные до 1 декабря 2008 года. Первая премия – 250 тысяч рублей. И еще три премии по 50 тысяч рублей. Многие великие философы участвовали в конкурсах. Руссо выиграл конкурс Дижонской академии, а Шопенгауэр проиграл, отчего не стал менее великим.

Вопрос:На территории нынешней России жил лишь один всемирно признанный философ. Зато какой – Иммануил Кант. Его занимали две вещи – звездное небо над нами и нравственный закон внутри нас. Про звездное небо мы с тех пор многое узнали, а вот сумели ли постичь нравственный закон? И вообще, способна ли философия по примеру других наук дать твердый ответ на свои вопросы?

Ответ:Кстати, сам Кант считал нравственный закон значительно более важным для изучения и значительно более трудным для понимания, чем звездное небо. Философия ищет ответы на вечные вопросы, которые по своей природе не имеют окончательного решения. Их вечность в том, что они требуют вечного поиска. Проблема морали – одна из них. Если звездное небо показывает ничтожность индивида, который является лишь точкой во Вселенной, то моральный закон бесконечно возвышает его ценность как мыслящего существа. Кант построил монолитное здание этического долга, которое в фундаменте опирается на постулат свободы, а в верхней части, в качестве крыши предполагает постулат бессмертия души и бытия Бога. Кант считал, что он окончательно разгадал тайну морали. Гегель, Маркс и Ницше с Кантом не согласились.

Вопрос:Со всех сторон твердят о падении морали, о разложении нравов. Сергей Капица находит в демографических моделях обоснование неизбежности распада традиционных этических норм. Неизвестно, что сказал бы Кант, но как видит ситуацию философия?

Ответ:Не уверен, что распад традиционных норм можно называть падением морали. Лучше говорить о ее качественном изменении. Фундаментальным убеждением человечества последние 400 лет была вера в благодатную силу научно-технического прогресса. Философия исходила из возможности построения рая на земле при изменении среды и человеческой природы. Надежды оказались иллюзорными. Сейчас ясно, что прогресс несет с собой и смертельно опасную угрозу. Это требует принципиально нового уровня ответственности. Этику доброй воли в духе Канта следует дополнить этикой ответственного поступка. Реальные изменения нравственной жизни идут именно в этом направлении. С одной стороны, возрастает роль абсолютных запретов, заложенных еще в кодексе Моисея, прежде всего запрета на насилие. С другой стороны, идет процесс индивидуализация морали. Право решать, что нравственно и что безнравственно, общество делегирует отдельным личностям и группам людей.

Вопрос:Проще говоря, это обоснование приемлемости, например, гей-парадов или панк-культуры.

Ответ:Это частности, о которых тоже следует говорить. Однако ясно: многие вещи, которые были немыслимы во все века, даже во времена нашей юности, сейчас стали повседневным делом.

Вопрос:Философия – это любовь к мудрости. А философы, так надо понимать, самые мудрые на свете люди. Кроме Конфуция и Марка Аврелия, никто из философов не получал возможности испытать силу своего разума на высоком посту. Но это было очень давно. Почему из философов, которые правильно мыслят, не выходят правители?

Ответ:Может быть, философы не хотят обременять себя? Философия – не только род познания, это образ жизни. Философия переворачивает привычную систему ценностей, ориентированную на внешний успех, и ставит на первое место духовный рост. Философы отличались не только тем, чему учили, но и тем, как они сами жили. Диоген в бочке – показательный пример. Философ – не государственный муж, который ориентирован на внешний успех и берет на себя ответственность за других. Философ сосредоточен на внутреннем росте, стремится остаться в пределах личной ответственности.

Вопрос:Скажем прямо, философы – эгоистичные люди?

Ответ:Эгоистичные, но не в расхожем смысле. Философы интересуются политикой, исследуют вопрос о государственном устройстве, чтобы общее благо выражалось максимально полно и способствовало духовному развитию личности. Они конструировали идеальные модели государства. «Государство» Платона, «Политика» Аристотеля, «Философия права» Гегеля – важнейшие вехи политической мысли. Политика и сегодня составляет важную часть российской философии. Одна из программ нашего института – возможность цивилизационного единства мира в условиях многообразия культур.

Вопрос:С отношением философии к политике ясно. А как относятся политики к философии? С подозрением или ловят каждое слово?

Ответ:Философов часто изгоняли из государства, случалось, казнили. Но, бывало, их приближали, советовались. Практически не было видных политиков, кто не интересовался бы философией, – Александр Македонский, Иван Грозный, Петр и Екатерина, Наполеон, Ленин и Сталин. Думаю, что интерес к философии – критерий масштабности политика. Политик интересуется философией, если он понимает свою деятельность как миссию, соразмеряет ее со всемирно-историческими целями, когда он ставит задачу качественного преобразования жизни. То есть когда политика для человека – не просто карьера.

Вопрос:Достоевский писал, что на Руси слово «философ» означает «дурак». Известна история о древнем философе Фалесе, который, размышляя, провалился в колодец. Философу легче живется или сложнее?

Ответ:Фалес, сколько ни смейся над ним, доказал свой практический ум. Рассчитав хороший урожай олив, он загодя скупил все маслобойни, потом с большой выгодой сдал их в аренду. Но часто философу просто не надо того, к чему неистово стремятся другие. Как сказал кто-то из древних, если все законы уничтожатся, только философы будут жить по-прежнему. Философу живется не легче, но интереснее. У философа есть редкое преимущество – возможность дружить с самим собой. Для философа мысль – это не средство достижения. Мысль имеет для философа самоценное значение. Как другие люди лелеют настроение, так философ испытывает радость от размышления. Если люди собираются вместе, поют и танцуют – это хорошо. Но разве не прекрасно, когда они собираются, чтобы поразмыслить, поговорить о жизни, смерти и бессмертии, о том, что такое истина, что следует ценить превыше всего в этом мире, в чем заключается благородство души? К сожалению, это случается так нечасто.

С. Л.:Андре Жид, который когда-то шокировал любителя философии Сталина, говорил, что если на вопрос отвечает философ, то перестаешь понимать вопрос. Мне кажется, наша беседа стала счастливым исключением.

2009

Академик Игорь Горынин
САМОЕ СТРАШНОЕ В ЖИЗНИ И В НАУКЕ – РАВНОДУШНЫЕ ЛЮДИ

В 2006 году в День России одну из двух Государственных премий в области науки получил директор Государственного научного центра ЦНИИ «Прометей» Игорь Горынин. Имя этого ученого широкой публике почти неизвестно, хотя он уже получал Ленинскую и Государственные премии, а в Академии наук состоит больше 20 лет. Людям, связанным с атомной отраслью, не положено вести светскую жизнь. Академик Горынин – один из столпов этой отрасли, из его сплавов сделан весь надводный и подводный атомной флот, реакторы атомных станций. Академик Игорь Горынин сторонится не только светской жизни, но и избегает долгих бесед с непосвященными…

Вопрос:Игорь Васильевич, вы были депутатом Первого Съезда народных депутатов СССР. Вскоре после доклада премьера Рыжкова вам дали слово, и вы говорили о необходимости перестроить экономику так, чтобы достижения науки внедрялись и приносили пользу. Воз, кажется, и ныне там…

Ответ:На трибуну меня выпустили благодаря ходатайству Валентины Матвиенко, которая работала в секретариате Съезда. Я говорил о внедрении, теперь – об инновациях. Термины меняются – проблема остается. По уровню инноваций Россия катастрофически отстает от развитых стран, и это делает нас неконкурентоспособными. Только что вернулся из Ниццы, где был крупнейший симпозиум по нанотехнологиям, которые принесут новую научно-техническую революцию, – и мы на этом фронте выглядим очень бледно.

Зачем нам что-то выдумывать? Если чего-то не хватает, всегда можно купить на нефтяные деньги. Но ведь вечно жить за счет углеводородов не получится. Я бы не сказал, что русский человек по природе не способен внедрять научные идеи. Когда мы с нуля создавали атомный флот и по многим параметрам превзошли американцев, недостатка во внедренных идеях не было. В каждой экономической системе нужен свой механизм внедрения, но сейчас такого механизма нет, а старый не годится. Дважды в одну воду не войдешь.

Вопрос:В недавние времена в правительстве было много академиков. Потом самым близким к науке во власти остался кандидат наук Илларионов, но и его сейчас нет. Может быть, научная интеллигенция, сторонясь политической жизни, сама виновата в своих бедах?

Ответ:Последние выборы в Академию наук показали, что человек, работавший какое-то время во власти, получает у ученых «черную метку». Кроме того, ученые понимают, что правительство – временная работа, в науку потом вернуться трудно. Главная задача научной интеллигенции – обеспечение высшего уровня знаний. Только через науку общество может двигаться вперед. Интеллигенция должна обеспечить образование общества. Образовывать власть – трудная задача. Пока власть не поймет, что наука – это каркас, без которого невозможно развитие, настойчивые представители науки по-прежнему будут выступать лишь в роли просителей. Ряды интеллигенции будут редеть, способная молодежь будет уезжать за границу.

Вопрос:В те годы, когда вы пришли в науку, она была овеяна духом романтики. Молодые люди мечтали о профессии ученого, физики были героями времени, об ученых снимались фильмы, писались книги. Пришло наше время – романтики состарились, а молодежь смотрит в другую сторону.

Ответ:Наука – это ужасно интересно. Исследование нового явления или материала превращает человека в творца. Полученный результат волнует так остро, что человеку, далекому от науки, который этого не испытывал, можно посочувствовать. Но в науке, в этом я абсолютно убежден, успеха может добиться только очень любопытный, неравнодушный человек. Пусть человек ошибается, но пусть стремится к результату. В нашей жизни равнодушие – главное зло. Равнодушных людей я никуда бы не пускал, ставил на третьи роли, ничего серьезного доверить им нельзя. Самые страшные провалы совершают именно равнодушные люди. Самое страшное в жизни и в науке – равнодушные люди.

Но как молодой человек пойдет в науку, если он видит, что ученые полунищие? Поработал пацан немного в банке или юристом – и уже, как говорится, плотно упакован. На «мерсе» в Куршавель ездит. Но в меня вселяет надежду, что время, когда выгоднее было пиво в палатке продавать, чем в науке работать, постепенно уходит, – государство повысило финансирование, ВПК вновь в сфере внимания, появились заказы, молодежь возвращается в науку. Раньше у меня сердце ныло: уйдешь – и все развалится. Сейчас такого ощущения уже нет. Я всегда хожу на конференции молодых ученых – очень толковые ребята, не хуже, чем прежде.

Вопрос:Сколько у вас в «Прометее» получают ученые?

Ответ:Средняя зарплата 18 тысяч рублей. Заработки индивидуальны. Специалист уровня кандидата наук получает 20–25 тысяч рублей. В нашем бюджете госфинансирование составляет 20 процентов, 40 процентов дают заказы российского рынка, столько же – иностранные контракты. Мне казалось бы справедливым, если бы казенная доля повысилась до 50 процентов.

Чтобы успешно заниматься наукой, нужны три составляющие. Талант, который предполагает неравнодушие. Хорошее приборное оснащение. И достойная зарплата. Конечно, и в этом случае может быть неудача, но вероятность снижается. А без этого – обречены на поражение.

Вопрос:Сырьевая экономика делает науку невостребованной. Сырьевой экономике объективно выгодно снижение населения и невысокий образовательный уровень.

Ответ:Ключевой вопрос: как возбудить спрос на предложения науки? Наша промышленность не формирует спроса, предпочитает иные варианты. Недавно одна крупная компания выразила желание, чтобы мы придумали особенные и очень нужные трубы. Мы купили оборудование, создали технологию, испытания прошли успешно. А они вдруг купили у Японии. Все сделано без объяснений, без тендера. О причинах можно догадываться. В стране, очевидно, отсутствует механизм поддержки отечественных разработок и технологий, хотя он отработан во многих странах. Олигархи создают грошовые научные фонды, но это крохи для затуманивания вопроса. Настоящего интереса к науке у крупной промышленности нет. И, что печально, политика такая не выстраивается.

Вопрос:Есть немало государств, которые припеваючи живут и без науки. Может, и мы обойдемся? Кончится нефть – еще что-нибудь найдем. Леса еще много, или воздух по Киотскому протоколу продавать начнем.

Ответ:Можно и без науки прожить. Вопрос в том, чего мы хотим и какой видим Россию. Если согласны, чтобы народ только футболом интересовался и сериалы смотрел, такой вариант сгодится. Каждый день по ТВ на всю страну некто Малахов к всеобщей радости кричит глупости – это ужасно. Надо сознавать, что интеллектуальная деградация страны неминуемо приведет к ее распаду. Элитарная прослойка в России становится все тоньше. Обратите внимание: в передаче «Что? Где? Когда?» знатоки теперь часто проигрывают, обнаруживая мозговую лень. Сидят во фраках, за деньгами охотятся, но ответа уже не знают. Раньше пиджачки были попроще, а знаний и ума побольше.

2005