Текст книги "Свой в своей стране (СИ)"

Автор книги: Сергей Котов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Из стенограммы допроса Кириллова А. Б

*Архив УФСБ России по Свердловской области, рассекречено постановлением Правительства РФ от 11.09.2073 г.

Следователь: Вы избегаете называть его по имени. Он не представился?

Кириллов А. Б.: Правда?

Следователь: Да. Во время нашей беседы вы использовали только местоимение и прозвище «Чёрный Человек». Это как-то связано с вашими обязательствами перед ним?

Кириллов А. Б.: Нет… нет, не связано. Мы с ним это не обсуждали. И он представился.

Следователь: Так как же его звали?

Кириллов А. Б.: Необычно. Лучезар Егорович Тофет. Зато запоминается хорошо. Я называл его по имени-отчеству, когда мы встречались на мероприятиях.

Следователь: При каких обстоятельствах вы познакомились?

Кириллов А. Б.: Это было на конференции в Риме, в двенадцатом году. Он подошёл ко мне после круглого стола и задал пару вопросов по моей теме, высокотемпературным турбинам. Мы обменялись контактами и пообещали оставаться на связи.

Следователь: Как часто вы поддерживали контакт? До этого года были ли ещё встречи?

Кириллов А. Б.: Переписывались иногда. Два-три письма в год, в основном по темам статей, которые выходили в научной периодике… один раз он помог мне опубликоваться, дал нужный отзыв. Но и всё.

Следователь: За эту услугу, за отзыв – он о чём-то просил вас?

Кириллов А. Б.: Нет. Не просил. То есть, не просил до этого года – но и в этот раз он ведь не сам это всё предложил. Он просто рассказал о ситуации, и…

Следователь: Мы забегаем вперёд. Давайте вернёмся к вашим отношениям до этого эпизода. Получается, что лично с тех пор вы не виделись, верно?

Кириллов А. Б.: Нет. Не виделись. До этого года.

Следователь: Вы можете подтвердить, что в этих материалах находятся вся переписка и ничего не упущено?

(пауза)

Кириллов А. Б.: Да… да, тут всё, что я могу припомнить.

Следователь: При каких обстоятельствах вы встретились в этом году? Постарайтесь максимально подробно.

Кириллов А. Б.: Хорошо. Он позвонил мне на мобильник и сказал, что находится в Екатеринбурге. Предложил встретиться…

Следователь: Когда это было? Можете вспомнить дату?

Кириллов А. Б.: Могу. Это было шестое мая. Я вышел на работу между праздниками, и половины отдела не было на месте.

Следователь: Время суток?

Кириллов А. Б.: Утро. Мы договорились пообедать в «Итальянцах». Там хорошая кухня, и атмосфера нравится. Говорить удобно.

Следователь: Ясно. Он сразу вышел с предложением?

Кириллов А. Б.: Да. Мы поздоровались, сделали заказ, после чего он сразу высказал свою просьбу.

Следователь: Поясните, в чём именно она заключалась.

Кириллов А. Б.: Мне было предложено дать не совсем верное заключение относительно материаловедческой экспертизы по новым лопаткам для турбины.

Следователь: А точнее?

Кириллов А. Б.: Нужно было скорректировать в меньшую сторону показатели износа по результатам высокотемпературных тестов того образца, который должен был пойти в качестве основного.

Следователь: Речь идёт об этом заключении, верно?

(пауза)

Кириллов А. Б.: Да. Да, верно. Это оно.

Следователь: Это ваша подпись?

Кириллов А. Б.: Да. Моя. К сожалению.

Следователь: Вы осознавали, к чему может привести подобная подмена?

Кириллов А. Б.: Да. К дополнительным расходам в процессе производства. Никаких других негативных последствий не предвиделось. Второй кандидатный образец, который в итоге пошёл на производство, давал необходимые показатели надёжности, хотя и уступал по периодичности регламентных работ… я подумал, что за ним стоят поставщики. Серьёзные люди, которые хотели, чтобы их интересы были учтены.

Следователь: Получается, вы приняли это предложение не колеблясь?

Кириллов А. Б.: Не совсем… поначалу я отказал… точнее, не согласился. Я сказал, что мне нужно больше времени на обдумывание.

Следователь: Что он предложил вам в качестве благодарности за вашу услугу? Деньги? О какой сумме шла речь?

Кириллов А. Б.: И деньги тоже, да… но это не было главным.

Следователь: Что же ещё?

(пауза)

Кириллов А. Б.: Понимаю, что сейчас это звучит странно. С учётом всех обстоятельств. Но тогда это было… это было серьёзно. Очень.

Следователь: Так о чём шла речь?

Кириллов А. Б.: Речь шла о вещах, о которых думает каждый. Здоровье. Долгая жизнь. Гарантированное благополучие.

Следователь: И каким образом он собирался вам это предоставить? Особенно интересует здоровье и долгая жизнь.

Кириллов А. Б.: Специальные препараты, выключающие механизм старения. Разные… защитные приборы и другие препараты, которые могут восстановить организм даже в случае очень тяжёлых повреждений.

Следователь: И вы поверили в то, что он на самом деле располагает такими препаратами?

Кириллов А. Б.: Он мог быть очень убедителен. Особенно когда дело касалось натурных демонстраций…

Следователь: Расскажите, пожалуйста, подробнее. Что именно он продемонстрировал вам?

Кириллов А. Б.: Мы встретились на окраине Уралмаша, в заброшенном недострое. Он сам выбрал место встречи. Я не хотел туда идти – знал, что место неблагополучное… но пошёл. Мы встретились на дороге, где была припаркована его машина. Там же я оставил свою. До самого недостроя добрались пешком.

Следователь: Вам кто-то попадался по дороге? Может, прохожие? Случайные свидетели?

Кириллов А. Б.: Нет, никого. И дело было не только в том, что наступила глубокая ночь… мне кажется, он каким-то образом мог сделать так, чтобы нас никто не побеспокоил.

Следователь: Ни охраны, ничего?

Кириллов А. Б.: Там половины забора-то нет, какая охрана? Уже несколько лет, как сняли… в общем, мы оказались внутри. Тут он зажёг факел и закрепил его на одной из стен.

Следователь: Он – это господин Тофет, верно?

Кириллов А. Б.: Да. Лучезар Егорович. Верно. Хорошо… он повесил факел, а потом начал раздеваться, прямо у меня на глазах. Надо сказать, что ночи были ещё прохладные и я даже поёжился.

Следователь: Он как-то объяснил свои действия?

Кириллов А. Б.: Да. Он сказал, что у него нет запасной одежды.

Следователь: Получается, вы видели его без одежды. Можете припомнить какие-то приметные вещи? Что запомнилось? Может, шрамы, недостатки развития?

Кириллов А. Б.: Во-первых, я старался не смотреть… во-вторых – он был весь покрыт татуировками. Чёрными. Их было так много, что в свете огня он казался чёрным. Я поэтому и начал называть его так, и, в общем, уже позже, когда…

Следователь: До этого ещё дойдём. Давайте пока подробнее по той ситуации. Вы помните, что было изображено на тех татуировках?

(пауза)

Кириллов А. Б.: Много чего… какие-то узоры… возможно, письмена – но совершенно мне незнакомые. Кое-где были странные существа, особенно на спине.

Следователь: Что за существа? Что-то фантастическое?

Кирилов А. Б.: Козлиная голова с человеческими глазами, почти на всю спину… змеи… драконы… всего я не упомню.

Следователь: Ясно. Вы как-то прокомментировали увиденное? Тогда? Спросили его, откуда у него такое увлечение?

Кириллов А. Б.: Я предпочёл сделать вид, что не заметил ничего особенного.

Следователь: Вы боялись его реакции?

Кириллов А. Б.: Нет… Да. Не знаю, сложно сказать. В какой-то момент всё происходящее перестало казаться мне реальным.

Следователь: Вы были в состоянии глубокого стресса, это легко объяснимо…

Кириллов А. Б: Дело не в этом. Не только в этом, точнее… мир вокруг – он как-то начал неуловимо меняться, понимаете? Вдруг появилась Луна, хотя до этого небо было облачным. И она была глубокого синего оттенка, я таких раньше никогда и не видел… огни города будто приглушёнными стали, а откуда-то со стороны дороги вместо шума машин доносилась странная музыка…

Следователь: И всё это вполне могла быть ваша реакция на необычные обстоятельства. Вы понимаете это?

Кириллов А. Б.: Да… понимаю… да, скорее всего, так и есть.

Следователь: Итак, он при вас разделся. Что произошло дальше? Какая-то демонстрация его возможностей?

Кириллов А. Б.: Да. Он откуда-то взял канистру керосина и облил себя им.

Следователь: Керосина? Не бензина? Вы так уверенно это утверждаете? Это как-то связано с вашей работой – то, что вы разбираетесь в таких вещах?

Кириллов А. Б.: Нет. Он сам рассказал, потом, позже… сказал, что это именно авиационный керосин. Это было очень важно.

Следователь: Почему? Он объяснил, почему это может быть важно?

(пауза)

Кириллов А. Б.: Понимаю, я должен был заподозрить в нём душевно больного. Собственно, так и произошло. Я здорово испугался, когда он облил себя керосином. Начал просить его не делать этого.

Следователь: И всё же. Как он объяснил важность именно керосина?

Кириллов А. Б.: Авиационного керосина. Он обмолвился, что самолёт – это идеальный жертвенник для открытия портала.

Следователь: Портала куда? Имелись ввиду какие-то другие измерения? Миры?

Кириллов А. Б.: Мне это неизвестно. Больше он ничего не сказал.

Следователь: Хорошо. Вы начали просить его не сжигать себя. Как он на это отреагировал?

Кириллов А. Б.: Зажёг зажигалку.

Следователь: Что произошло дальше?

Кириллов А. Б.: Он… сгорел. Заживо. Он умер.

Следователь: И вы не пытались, скажем, сбежать? Позвать на помощь? Телефон у вас был при себе?

Кириллов А. Б.: Телефон я оставил в машине. Мы так договорились. Да, я хотел сбежать, но не мог.

Следователь: По какой причине? Вы были в шоке, отказали ноги? Или?..

Кириллов А. Б.: Нечто сторожило вход в помещение, где он сгорал.

Следователь: Нечто? Не могли бы описать подробнее.

Кириллов А. Б.: Нет. Я не знаю. Не знаю, как оно выглядело… и, честно говоря, не хочу знать.

Следователь: Но вы знали, что оно там, и не выпускает вас?

Кириллов А. Б.: Верно. Знал. Очень точно знал.

Следователь: Вы не пытались потушить господина Тофета?

Кириллов А. Б.: Я хотел поначалу… даже думал его одежду взять. Но он не дал.

Следователь: Кто? Тот, кто охранял вход?

Кириллов А. Б.: Вовсе нет. Он сам. Лучезар Егорович…

Следователь: Каким образом?

Кириллов А. Б.: Он сказал: «Не стоит».

Следователь: Уже будучи подожжённым? Верно? Получается, что в процессе он не чувствовал боли, так?

Кириллов А. Б.: Думаю, что чувствовал…

Следователь: И мог при этом говорить? А не кричать, срывая связки? Очень сомнительно.

Кириллов А. Б.: Кажется, ему нравилось происходящее. Несмотря на то, что он чувствовал боль.

Следователь: Хорошо. Допустим. Но он умер, верно?

Кириллов А. Б.: Да. Безусловно. Я провёл остаток ночи в компании его медленно остывающего обугленного трупа.

Следователь: Выйти вы по-прежнему не могли?

Кириллов А. Б.: Нет. Оно было на месте до рассвета.

Следователь: Получается, вы дождались рассвета? После этого сбежали? Так?

Кириллов А. Б.: Нет… не совсем так. Точнее, я собирался, когда понял, что его там больше нет. Но тут… тут Лучезар Егорович очнулся… наверно, это самое страшное из того, что я когда-либо видел в жизни. Он всё ещё был в очень плохом состоянии. Только глаза снова были здоровые, не повреждённые огнём. Он откровенно веселился, глядя на мою реакцию. Потом, когда у него снова выросли голосовые связи, он спросил меня, достаточно ли мне доказательств его возможностей.

Следователь: И что вы ответили?

Кириллов А. Б.: Я ответил, что достаточно.

Следователь: И приняли его предложение?

Кириллов А. Б.: Предварительно. Сначала я должен был для него кое-что сделать. Кое-что, кроме той экспертизы. Она входила в сделку – но уже стала не главной. За неё он дал мне всего лишь деньги.

Следователь: Он сказал, что именно ему ещё будет нужно?

Кириллов А. Б.: В самых общих чертах. Он дал мне координаты старого военного аэродрома, километрах в ста от города. Сказал, что мне нужно будет до июля проверить дорогу туда и быть готовым к встрече одного маленького борта.

Из личных записей Харитоновой С. П

*место хранения – основной фонд Музея освоения околоземного пространства

28 июля

По дороге до Ебурга случился очень важный разговор.

Начиналось всё буднично: мы обсуждали какую-то фигню, вроде темпов строительства дорог. Иван начал задвигать про свой бизнес. Впрочем, это было довольно интересно, все заслушались. Не уверена, что всё им сказанное было правдой – но говорил здорово.

А потом Даниил вдруг задал ему провокационный вопрос. Такие на стримах задают обычно, ради хайпа, когда удалось затащить на канал какого-нибудь селебрити.

– Ради чего ты всё это делаешь? – спросил он.

Иван сначала нахмурился. Я поначалу решила, что он пошлёт «стримера» куда подальше, но нет. Он ответил:

– Ты про работу, про бизнес? Для денег, в основном, конечно. Ну и стараюсь по возможности удовольствие получать, когда что-то выходит, как надо.

– У тебя сейчас больше денег, чем ты сможешь потратить за несколько жизней, если будешь жить примерно так, как сейчас, – заметил Даниил, – не думал остановиться?

Прикольно, как Иван это всё дело воспринял. Походу, с ним раньше никто так не разговаривал – я прям видела, как он исследует новые для себя ощущения.

– Думал, – ответил он после небольшой паузы, – но не выйдет ничего. Ты справедливо говоришь, что денег у меня достаточно. Я стал слишком жирным куском. Если я остановлюсь сейчас – меня схрачат и не подавятся.

– Получается, надо бежать изо всех сил только для того, чтобы оставаться на месте?

– Это цитата откуда-то? – Иван поднял бровь.

– «Алиса в стране чудес», – пояснил Даниил.

– Жизнь есть движение, – решила вставить я.

Вообще мне нравится умничать, когда это уместно. Люблю разрушать стереотипы.

– Движение ради движения? – не унимался Даниил.

– А хотя бы и так, – кивнул Иван, – всё, что с нами происходит интересного, происходит в движении.

– Ясно, – кивнул Даниил.

Я уже решила было, что он успокоился. Отвлеклась на пейзаж за окном. А там было красиво: ярко светило солнце, дорога шла вдоль какой-то речки. На песчаной косе загорал народ. Я вдруг подумала, что и сама безумно хочу окунуться… ощутить прохладную воду, расслабиться, не думать ни о чём…

Я потрясла головой. Всё-таки вся эта история с Добрым здорово выбила меня из колеи. Раньше я вроде не склонна была так раскисать… что же поменялось?

– Что будет дальше? – спросил Даниил, – ты хочешь пойти выше?

– Куда? – ухмыльнулся Иван, – в политику? Да ну его…

– Политика – это продолжение экономики, – заметил Даниил.

– Верно то верно, – Иван вздохнул, – но не хочу я.

– А почему? Ведь это ещё больше власти. Возможностей. Денег. Ещё больше безопасности, которую ты ищешь и ценишь.

Я прям дыхание затаила. Даниил шёл по грани: мало кому нравиться, когда кто-то начинает копаться в душе. А тот делал это так непосредственно и беззастенчиво, будто имел на это полное право.

Иван в этот раз думал дольше обычного. Пару раз даже оторвал правую руку от руля, чтобы почесать подбородок.

– А знаешь… я, кажется, понимаю, почему не хочу, – наконец, произнёс он.

– Почему?

– Чтобы быть политиком – надо чётко представлять себе будущее. Давать его картину, и себе и людям. Ты согласен?

– Безусловно, – кивнул Даниил.

Я обратила внимание, что Игорь, спутник Даниила, тоже внимательно, затаив дыхание наблюдает за разговором. Мы с ним вдвоём занимали заднее сиденье.

– А я его не вижу, – Иван пожал плечами, – в советские времена было принято мечтать о светлых временах для всего человечества. Это был такой очень расплывчатый образ, но эмоционально насыщенный. Как-то люди умудрялись жить ощущением направления – а не самим направлением, понимаешь? Потом вдруг произошёл переворот в сознании… очень быстро, будто смена магнитных полюсов. Знаешь, я хорошо помню это время. Конец восьмидесятых. Когда потускневшая картинка будущего социальной справедливости вдруг сменилась новой. Когда непонятное «счастье для всех» вдруг превратилось в «счастье для тебя лично». Это было… захватывающе. Предвкушение свободы, до которого, оказывается, рукой подать. Возможность делать такие вещи, которые были совершенно немыслимы раньше: покупать дорогие машины. Вещи. Летать по всему миру. Иметь столько денег, что их невозможно потратить…

Он прервался, погрузившись в свои мысли.

– А потом? – продолжал Иван, – что случилось потом?

– Потом это будущее наступило, – вздохнул Иван, – правда, не для всех. Но даже для тех, для кого оно наступило – вблизи оно оказалось… иным. Нет, что самое интересное всё, о чём тогда, на грани детства, мечталось – сбылось. Всё это было. И свобода, и деньги, и адреналин, и риск, и романтика… вот только та мечта умалчивала о том, что идёт в нагрузку ко всему этому.

– Свобода – очень сильное средство, – сказал Даниил, – оно может быть губительно для того, у кого нет против него иммунитета.

– Да… – согласился Иван, – да, пожалуй. Можно и так сказать. Выжили те, кто вовремя понял, с чем он имеет дело…

Какое-то время было тихо. Каждый думал о своём. Я снова посмотрела в окно. Речка куда-то пропала, теперь вдоль дороги выросла зелёная стена леса.

– Свобода – одна из возможных идеологем переходного периода, – вдруг заявил Даниил, обращаясь будто ко всем сразу, и ни к кому конкретно, – одна из самых распространённых.

– Идеологем? – хмыкнул Иван, – что ж, можно и так сказать.

– Людям нужны объединяющие силы. Сначала эту роль играли верования, – продолжал Даниил, – потом – территории и языки, потом государственная власть. Когда же людей стало слишком много, чтобы простого врождённого представления о порядке и государственной власти стало достаточно – пришла идеология. Это было одновременно с распространением знаний и промышленным взрывом. Помните?

Мы с Игорем переглянулись, но промолчали.

Честно говоря – мне не понравился этот разговор. Не люблю, когда про политику и идеологию задвигают. Обычно это всегда заканчивается срачами, размолвками, а то и мордобоем. Но вслух своё недовольство я решила не высказывать.

– Идеология – это сила, – согласился Иван, – без неё сложно. Но и с ней очень легко наделать ошибок.

– Безусловно, – кивнул Даниил, – идеология это ведь про эмоции. А эмоции не всегда рациональны.

– И как ты думаешь? Есть у нас шанс найти свою идеологию? Объединяющую силу? – спросил Иван.

– Может быть, это будет идеология. А, может, нечто совсем иное. Кто знает?

Даниил улыбнулся.

– Говорят, действенную объединяющую идею можно описать одним словом. Она не должна быть слишком сложной. Например, то, что долгое время объединяло западный мир можно назвать одним словом: «свобода». Идеологию монархии можно описать как «соборность». Идеологию коммунизма – «справедливость». Нацизма – «исключительность».

– Пожалуй… – согласился Иван.

А я вдруг подумала, что потребность в объединении чаще всего возникает тогда, когда есть сильный враг. Но эту свою мысль я оставила при себе.

Из мемуаров Ивана Волкова

По дороге мы вдруг разговорились про объединяющие силы. Даниил вёл себя как школьник, отвечающий на уроке. Он был совершенно убеждён в своей правоте, но не пытался этим бахвалиться. Наоборот: похоже, его смущало, что приходится разъяснять нам то, что с его точки зрения было прописными истинами.

И всё же говорить с ним было интересно. Хорошо, когда разговор заставляет думать. Глядеть на вроде бы привычные вещи под необычным углом. Было в нём что-то… сложно подобрать нужное слово.

В дороге хорошо думается, давно заметил. И мне неожиданно понравилось размышлять о «высоких материях».

И как раз в тот момент, когда я настроился на неспешную философскую беседу, мне позвонила моя секретарь.

Это было странно: перед отъездом я предупредил, что беру отпуск и беспокоить меня можно только в исключительных случаях.

Значит, произошло что-то непредвиденное.

Вздохнув, я взял трубку и, отключив громкую связь, поднёс аппарат к уху, удерживая руль одной рукой.

– Иван Владимирович, добрый день, – поздоровалась Юля, – простите, что беспокою. У нас ЧП на объекте в Усть-Луге. Нештатная работа турбины компрессора, разгон мощности, в результате разрушение первого охлаждающего контура.

Юленька молодец, отличная школа: без эмоций и сразу самое главное.

– Погибшие? Пострадавшие? – спросил я.

– Два человека ранены, сейчас в больнице. Но ничего серьёзного: ссадины и ушибы.

Я мысленно выдохнул.

– Хорошо. От меня что-то сейчас требуется?

Юля почему-то выдержала паузу, будто колебалась или подбирала формулировки.

– В результате взрыва был несколько… необычный побочный эффект. Специалисты говорят, что случайный резонанс, или что-то в этом роде. Но выглядит странно и немного пугающе, если честно. Ребята из СБ ограничили распространение материалов, но что-то может утечь. И ещё подрядчики в Екатеринбурге на уши встали. Просят встречи.

– С чего бы? Уже знают, что был за косяк? – насторожился я.

– Сложно сказать, они не дают подробностей. Но просят личной встречи с руководством. При этом готовы компенсировать всё, включая билеты. В общем, странно себя ведут.

– Да уж… – вздохнул я, – в Ебурге, говоришь?

– Да, Иван Владимирович. Мне кажется, Степан Семёнович мог бы слетать, у него там вроде бы родственники. Предложить?

– Нет. Не стоит. Договорись об обеде на нейтральной территории, хорошо? Сегодня. Часа на два-три.

– Вы будете в городе?

– Да. Подъезжаю уже.

– Хорошо, Иван Владимирович. Варианты предложить или на усмотрение?

– На усмотрение.

– Приняла, сделаю.

– Спасибо, Юля.

– Да, ещё момент. Иван Владимирович, вам, судя по всему, стоит всё-таки увидеть место. Просто для понимания. Я могу через «сигнал» видео переслать?

– Место?.. А, да, конечно. Присылай, гляну.

– Хорошо, сейчас будет.

Закончив разговор, я посмотрел направо. Даниил сидел и смотрел на дорогу, улыбаясь каким-то своим мыслям.

– Что там? – спросила Света с заднего сиденья, – дела в Ебурге?

– Вроде того, – ответил я, – нужно будет с человечком встретиться.

– Ясно, – кивнула она.

Тренькнул смартфон. Я открыл «Сигнал» и скачал присланное Юлей видео.

Н-н-нда, секретарь была очень осторожна в выражениях, когда говорила о «необычном побочном эффекте». Турбинный зал украшала огромная пентаграмма. Прямо в её центре когда-то находился агрегат, но теперь его обломки громоздились где-то на нижнем уровне. Судя по всему, обрезанные края настила и несущих балок были раскалены: они светились красным. Всё вместе это выглядело как чудовищная и удивительно неуместная в производственном помещении инсталляция.

Не скрою, в первую секунду я подумал, что меня разыгрывают. Это естественная реакция разумного человека. Но Юля точно не стала бы пересылать мне это, если бы десять раз не проверила, что это точно не пранк. Как там она сказала? «Случайный резонас»? Срочно нужен был хороший и неболтливый спец в этой области… кстати, в какой именно? Материаловедение? Высокотемпературная кинетика?

– Это в Питере, да? – вдруг спросила Светлана с заднего сиденья. Я только теперь сообразил, что по привычке не прикрывал и не отворачивал экран – обычно сзади было пусто.

– Рядом, – нехотя ответил я.

– Вот затейники, да? – хихикнула она, – совсем крышу посрывало… за такое сейчас, кажется, можно и статью схлопотать… а они всё за хайпом гоняются.

– В смысле? – переспросил я.

– Да художники эти. Инсталляторы. Нет бы что-то действительно оригинальное придумать! Косплеят приколы времён охоты на ведьм… ничего своего.

– Ннда… – автоматически кивнул я.

В этот момент пришло сообщение от Юли: «Предлагают „Итальянцы“, на 14.00. подтверждаю?» «Нормальное место?» – я одной рукой набрал ответ. «Да, вполне. Одно из топовых». «Тогда ок», – написал я и отложил аппарат.

– Так, ребятки, я заселю вас в гостиницу, потом сгоняю в одно место. По делу перетереть надо, – сказал я.

– Конечно, – кивнул Даниил и улыбнулся.

У меня было странное ощущение, что он знал о том, что сообщила мне Юля. Но допытываться прямо сейчас было бы странно и глупо.

Мы остановились в «Хайяте», у «Ельцин-центра». Дорогая и пафосная гостиница, но с отличной подземной парковкой, где можно без проблем оставить дорогие мотоциклы, как по привычке отметил я.

В самом «Ельцин-центре» я пока не был, хотя сам город посещал неоднократно. Местные всё зазывали – но я находил причины, чтобы туда не ходить.

Не то, чтобы я откровенно не любил первого президента, как многие другие сограждане, но моё отношение к его личности было сложным. Тем не менее, я хорошо понимал, для чего это место существует.

Удивительно, но на въезде в город обошлось без особых пробок, поэтому добрались мы даже раньше времени, на которое я рассчитывал. Прикинув в приложении, сколько займёт поездка на такси до ресторана, я понял, что у меня есть целый час чистого времени.

Ребята разошлись по номерам. Я тоже поднялся, принял душ и переоделся.

Оставалось сорок минут, и я вдруг подумал: почему нет? И направился ко входу в «Ельцын-центр».

Место это здорово походило на крупные офисные центры в столицах, вроде Сити в Москве или Лахты в Питере. Тут было чисто и современно. Хипстеры ходили по хипстерским магазинам, продающим всякую фигню с заботой о природе и устойчивом развитии. Кто-то играл в настольный теннис. Звучали анонсы будущих мероприятий. А изобилие артефактов из девяностых, вроде настоящего телефона ЗАС, который пользовался ЕБН, и его лимузина, множества фотографий и прочего выглядело удивительно неуместно.

«Нет так всё оно было… совсем не так…» – со вздохом подумал я, обходя по кругу президентский ЗИЛ.

– Ностальгируете?

Голос был девичьим. Я посмотрел в отражение в стекле автомобиля. За моей спиной стояла девушка. Блондинка. Кажется, довольно симпатичная.

Я обернулся и мысленно присвистнул. Не просто симпатичная. Красавица. Волнистые русые волосы, брови вразлёт, глаза-васильки, точёный носик розовые губки…

Наблюдая за выражением моего лица, она широко улыбнулась, демонстрируя ряд ровных белых зубов.

– Да не то, чтобы очень… – признался я.

– Вот и все в последнее время так говорят, – она пожала плечами, – хотя ясно, что большинство крупных бизнесов родом оттуда.

– Откуда?

– Ну, из девяностых.

– Не уверен, что это так, – произнёс я, – с тех пор много чего произошло.

– Да понятно, – она снова улыбнулась, – а как с вашим? Ваш-то бизнес точно оттуда, не так ли?

– Я государев человек, – сказал я, улыбнувшись в ответ, – вопрос личной наживы остался в прошлом.

Она рассмеялась. Переливчато и заразительно. Мне инстинктивно захотелось поставить юную нахалку на место, я даже набрал в лёгкие воздуха. Но потом, посмотрев в её глаза, медленно выдохнул.

– Вы извините, вырвалось, – сказала она, – просто возле этой машины эта фраза прозвучало как-то похоже на оригинал. Мне даже показалось, что вы специально так!

– Что – специально? Спародировал Ельцина? – спросил я, и тут же сам ответил: – точно нет.

– Верю. Просто у вас тоже есть нечто такое… как у него было… харизма.

К своему большому неудовольствию я ощутил, как кровь приливает к ушам.

– Я тоже рад с вами познакомится, – я решил перейти в атаку, – я Иван Владимирович. Для вас просто Иван.

– Алёна, – с улыбкой ответила девушка, протягивая руку для пожатия, – очень приятно.

Не то, чтобы я одобрял эти современные порядки, но от пожатия руки отказываться не стал.

– Работаете тут? – спросил я.

– Нет. Зашла потусить, – ответила она, – я учусь на выпускном курсе, в УрФУ.

– Это университет?

– Ага.

– На экономиста? Или юриста? – не без ехидства спросил я.

– На металлурга, – ответила она, будто не заметив моей колкости, – я в институте новым материалов и технологий.

– Вот как? И тему диплома уже выбрали?

Не знаю, почему я это спросил. Наверно, хотел убедиться, что она не шутит. Странное дело: мне хотелось найти какую-то её слабость. Доказательство того, что она нуждается в защите и покровительстве.

– Ага. Как раз научный должен утвердить.

– Поделитесь?

– Лантаноиды в магнитных сплавах и нестабильных нано-структурах, – ответила она, улыбаясь.

– Вот как?

– Лантаноиды – это группа элементов, которая…

– Я в курсе.

Она улыбнулась и развела руками. И тут мне в голову пришла неожиданная мысль.

– Скажите, Алёна, а вы ещё не обедали?

Ресторан оказался в меру пафосным, с хорошим, продуманным интерьером и расторопными официантами.

Нас встречал один из представителей подрядчика. Я помнил его по переговорам: всегда молчаливый мужик с серым, морщинистым лицом и полуседыми волосами неопределённого цвета.

Увидев, что я пришёл не один, он явно занервничал, но старался держаться уверенно.

– Здравствуйте, – буркнул он, вяло отвечая на рукопожатие, – я предполагал, что нам удастся переговорить более… конфиденциально.

– Тогда ты выбрал совершенно неправильное место, – ответил я.

По возрасту он, вполне возможно, был старше меня. Но я решил воспользоваться привилегией называть этого клерка на «ты». Мог себе позволить.

– Пожалуй, – вздохнул тот, – да.

– Твоя контора просила о разговоре, – напомнил я.

– Да, а, да… всё верно, прошу простить. Благодарю, что нашли время.

– Алёна, – я представил свою спутницу, – Кирилл, – теперь я указал на клерка, с трудом припомнив его имя.

– Очень приятно, Алёна, – кивнул Кирилл, – вы работаете на Ивана Владимировича?

Я видел, что моя спутница собиралась ответить, но опередил её.

– Алёна приглашённый эксперт. Металлург. Специализируется на новых материалах.

Она чуть удивлённо пошевелила бровями, но согласно кивнула и улыбнулась.

– Вот как…

Клерк выглядел явно растерянным.

– Ты ведь хотел поговорить о происшествии на установке, верно? – спросил я.

– На установке?

Похоже, он не играл. Очень уж натурально хлопал в растерянности глазами.

– Под Питером. Ты вроде из института, который турбины разрабатывал, так?

– Т… так… а что с установкой?

– Она взорвалась, – ледяным тоном ответил я.

Кирилл сильно побледнел. Налёт уверенности в себе, который был при нём в начале встречи, совершенно испарился.

В этот момент подошёл официант и я отвлёкся на заказ. Себе взял ризотто с грибами, Алёна же решила побаловать себя панцанеллой и равиоли с осьминогами. Молодец, девчонка. Знает, когда можно и нужно себя баловать.

Кирилл ткнул в какую-то пиццу и затравленно посмотрел на нас. Официант удалился.

– Так для чего ты хотел встретиться, если не до этого? – спросил я.

– Думаю, сейчас это было бы не своевременно… и я боюсь, что у меня нету полномочий, чтобы обсуждать аварию… мне надо связаться с юристами, и…

– Заканчивай, – строго сказал я, – говори, чего хотел?

Кирилл глубоко вздохнул, будто собираясь нырять в ледяную воду.

– Иван Владимирович, до нас дошли определённые слухи, что вы интересовались в Казани приобретением одного подержанного самолёта… и что вам удалось обо всём договориться… дело в том, что тот борт представляет большой интерес для нашего института, и… как бы это… он долгое время считался потерянным, а теперь вдруг вот из-за возможной сделки нам сообщили, что…

Теперь была моя очередь растерянно хлопать глазами.

– Какой борт? – спросил я, – джет я давно продал.

– Да-да, мы в курсе, это видели, – закивал Кирилл, – я про Як-40. Он до недавнего времени хранился на заводском аэродроме. Ранее, ещё в советские времена он использовался для тестирования сверхпластичных сплавов, но тогда это было частью ядерной программы, всё было жутко секретно, сами понимаете, но материалы про работу стали недавно доступны и… в общем, мы искали этот борт. И, когда узнали, что он попал в ваше поле зрения, руководство поручило мне… поручило…