Текст книги "Подопечный"

Автор книги: Сергей Костин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 22 страниц)

– Что я должен делать?

Ангел быстро свернул карту, вскочил и засуетился вокруг.

– Прежде всего тебе необходимо средство передвижения. Сосредоточься и пожелай… предположим… , – секундная задумчивость, – какой-нибудь небольшой транспорт. Не знаю. В конце концов ты взрослый человек.

Я еще раз вздохнул и, не смея противиться безумным речам ангела-хранителя, занялся делом. Закрыл глаза, сосредоточился и представил…

Страшной силы толчок сбил меня с ног.

Мустафа стоял с открытым ртом и смотрел безумными глазами мне за спину.

– Василий, ты не прав!

Я повернулся.

Словно под корень срубленное дерево, подмяв под себя всю местную растительность, серая, гигантская, перед нами лежала самая настоящая подводная лодка.

– Что ты навыдумывал? – ангел никак не мог придти в себя, – Ведь это же последняя, сверхсекретная разработка министерства обороны США. Она ж еще только на бумаге плавает, а ты… Убери сейчас же…

Я пожал плечами и… убрал. Вот убей меня бог, не знаю как это получилось. Просто взял, подумал, что б она исчезла к лешему и все.

Мустафа вытер вспотевший лоб.

– Ты так больше не шути со мной. Давай еще разок. Но только что-нибудь пообычнее. Лошадь, к примеру.

Ну лошадь-то я зараз. Раз, два и готово.

Голубушка мирно паслась по траве, изредка вскидывая красивую голову, поглядывая на нас.

– Ну молоток! Класс! Отличная работа.

Мустафа, одобрительно покряхтывая, обошел вокруг животного и остановился у части лошади, носящий в простонародье название – зад.

– А где хвост?

Хвост, действительно, отсутствовал.

– Сейчас, исправим.

– Не надо, не надо, – ласково остановил меня ангел, – Все хорошо. И лошадь хорошая. Без хвоста доедет. Давай, садись и прямиком вон в ту сторону.

– А как же ты?

– Догоню, не боись. Мы, ангелы, как резинки. За один конец натянешь, второй сам подскочит. Скачи, Ванюша. Скачи.

Заставлять меня не надо. С некоторых пор я стал доверять советам Мустафы. Даром, что ангел. Дурного не пожелает.

Лошадка поднялась на дыбы, весело сделала пару кругов вокруг ангела и понесла меня прочь.

Мустафа немного ошибся в расстоянии. Трястись пришлось без малого три дня. Днем я ехал, жрал, что попадалось по дороге, а ночью, забившись в укромный уголок и свернувшись калачиком, забывался сном. Странные сны приходили ко мне. Нечеловеческие. Жуткие. Я просыпался с криком, пытался вспомнить что видел и не мог. И оставшуюся ночь проводил в полудреме, вздрагивая от каждого шороха.

На исходе третьего дня сдохла лошадь. По всей видимости, занятый своими мыслями, я загнал ее. Жалко скотину. Но делать нечего. Смахнув пыль с содранных при падении колен, я побрел дальше. Идти долго не пришлось.

Несколько десятков шагов и я вышел на берег небольшого озера. Лес, полный щебета птиц и рева диких зверей подступал вплотную к воде. Чуть дальше виднелась небольшая песчаная отмель по которой разгуливал… конечно же Мустафа.

– Какие люди!– ангел вприпрыжку приблизился и долго тряс мою руку, – Научился, подлец, управлять своей какой-то там энергией, – А я уж заждался. Где, думаю. мой подопечный. Сбился с пути, или в беду попал?

– Ладно. Без нежностей. Что дальше-то делать станем, Надоело мне мотаться по свету белому.

Собственно, я врал. Никогда еще в жизни я не испытывал подобного чувства бесконечной свободы. Делай, что хочешь. Иди, куда вздумается. Красота! Немного смущала некоторая неопределенность в отношении Любавы. Но здесь, как говориться, я бессилен.

– Приводим в действие план номер два, – ангел сцепил пальцы в замок, надулся и задумался. Сейчас начнет выдавать гениальные идеи.

– Значит так!– вот, началось, – Еще раз проясню ситуацию. Здешний мир – сплошная фантазия. Да ты наверняка что-нибудь подобное читал. Тебе необходимо лишь немного пофантазировать и твои желания сбудутся. Не знаю точно, как обстоит дело с нематериальными телами, но с физическими состояниями должно получиться. Вот, например, что ты хочешь больше всего?

– Домой хочу. На ферму, – шуточки у меня такие. Но ангелы шуток не понимают.

– Тьфу на тебя. Дом тебе нужен. Крепкий и надежный.

– Как у поросенка Ниф-Нифа?

Мустафа грустно заглянул в мои глаза.

– Ну почему другим ангелам достаются люди, как люди, а мне…

– Ну хорошо, хорошо. Я пошутил. Да. Мне нужен дом. Крепкий и надежный. С дубовыми стенами и черепичной крышей. Сейчас наколдую.

– Да нет, батенька, – Мустафа затряс пальцем перед носом, – Ты уж заколдовался. Предоставь это дело мне. Ложись!

– Чего?– не понял я.

– Спокойненько ложись на травку и закрывай глаза. Я, как твой ангел-попечитель, влезу в твое сознание, перехвачу управление образным мышлением и сделаю все, как надо. Я печенками чувствую, что наш дом должен находится именно в этом месте. Начинаем.

– А это не больно?

– Ложись тебе говорят. Было б больно не заставлял. Быстренько!

Ну что с ним поделаешь? Образное мышление? Где оно у меня? И есть ли вообще? Конечно, я не такой уж далекий человек, но всему есть предел.

Тем не менее, я опустился на траву, растянулся во весь свой богатырский рост и отдался на растерзание Мустафе.

Сначала ничего не происходило. Все как обычно.

Странное тепло стало вливаться в меня. Потеплели пальцы, руки, тело и через несколько мгновений приятный огонь полностью охватил меня. Голова закружилась. Темноту сомкнутых глаз нарушили разноцветные пятна. Они плавали в ночи. соединяясь в странные образы, разрывались и вновь кружили в бешеном хороводе. А потом и это исчезло. Кажется я полностью потерял власть над телом…

–… Вставай, родименький, вставай! Дело сделано. Принимай работу.

Вслед за этими словами ангел выплеснул в лицо хорошую пригоршню воды. Ну слава богу, не заморил.

Едва вскочив с земли, я снова чуть не свалился обратно.

Мустафа не соврал. Дело сделано.

Переливаясь в лучах заходящего солнца черным пламенем, перед нами вознесся к небу дом. Какой к черту дом? Замок! Самая настоящая крепость.

– Закрой рот, салага, – Мустафа остался доволен произведенным на меня эффектом и радостно потирал руки, – Сейчас я проведу небольшую экскурсию по памятным местам.

Цепко взяв меня за руку, ангел подвел поближе.

– Господа! Вы присутствуете при открытии величественного памятника искусства и зодчества. Обратите внимание на стиль постройки. Это вам не "барокко" и даже не эпоха Возрождения. Стройные, четкие линии прослеживаются во всех, даже небольших деталях этого архитектурного комплекса. Пройдемте ближе, господа.

Я послушно поплелся за Мустафой, внимательно запоминая выплеснувшуюся из него белиберду.

– Прошу сюда. Спасибо, господа. Обратите внимание на стены. Выполненные из особо прочной стали, они обложены тройным рядом кирпичей, дабы не вызывать излишних домыслов у местных обывателей. Высота стен достигает в некоторых местах шести метров, прочность практически неограниченна.

– А…?

– Вопросы потом, господа! Посмотрите вниз. Вы видите перед собой ров, наполненный обыкновенной речной водой. Но в целях безопасности, создатели комплекса запустили в него небольших аллигаторов.., – раздался громкий всплеск и на поверхности показалась огромная туша трехметрового крокодила, –… Которые, впрочем, быстро выросли и благополучно размножаются. Пройдемте к воротам.

Мы прошли к воротам. Вернее сказать, ангел тащил меня за шкварник. Я просто ошалел, и не мог заставить тело двигаться.

– Ворота. Немного электроники, немного фантастики. Дорастете – поймете. Вот здесь кодовый замок. Вот – определитель голоса и зрачков. Наклонитесь, загляните, секундочку, зафиксировано. Это кнопка аварийного закрытия. А это… это… , – ангел задумался, уставившись на конструкцию, напоминающую автомобильный руль, – Это… неважно что. Издержки, так сказать развития технического прогресса. А теперь внутрь, господа!

Ворота тихо зашипели и откуда-то сверху донесся однотонный голос: –" Индефикация произведена. Допуск разрешен. Зона секретности третьей ступени.

– Это что? – только и смог спросить я.

– Ерунда все это. Стибрил на Байконуре. Самые лучшие охранные системы. Пошли дальше. Еще не все. Там столько всего интересного!…

За толстыми стенами, посреди заасфальтированной площадки, вперемежку с остриженными кустами и развесистыми деревьями возвышался именно сам дом. Но называть то, что я видел домом, язык не поворачивается.

Низкое, одноэтажное здание напоминало мне дачу начальника одного строительного городского треста. Собранное из бетонных панелей, оно никак не гармонировало с тем миром, в котором находилось.

– Не обращай внимания. Отделочка требует некоторых доработок. Главное, что внутри. А внутри…

– Сортир где?

–…?

– Будка туалетная, спрашиваю, где? Нужда у меня. На асфальт не привычен.

– А-а! Так бы и сказал, что толчок нужен. Это тебе не деревня. Все в доме. По высшему разряду. И толчок и джакузи и бассейн…

В пятом классе нас вывозили в город. В музей краеведческий. То, что я там видел, поразило меня на всю жизнь. Роскошь и богатство. Красота и чистота. Не деревенское чудо. Так вот. Увиденное мною в доме не шло ни в какое сравнение с музеем.

– Ты поброди пока. А я под устал.

Мустафа с разбегу плюхнулся в офигенно здоровый диван, положил ноги на спинку и, покопавшись с небольшой черной коробочкой, включил телевизор.

– Вот отсталая страна. Ни одна программа не работает. Варвары.

Впрочем, я его не слушал. Отвалив на грудь челюсть, бродил из одной комнаты в другую, не переставая удивляться великолепию дома.

Роскошная мебель, мягкие ковры, шкафы забитые чудной посудой. Какие-то черные ящики, коробочки и много прочей неизвестной ерунды.

– Там в гараже "Мерседес" на приколе. Только бензинчика нет. Не создается, – донесся голос ангела, – Ты толчок искал. Зайди ка!

Я зашел. Тишкина жизнь!

Рассказываю. Мрамор. Везде. Унитаз. Как трон. В углу бассейн. Еще унитаз. Только странный. Низкий. И полное вдохновение…

– Ну как? Нравиться?– заглянул через плечо ангел.

– Оно конечно да, но на дворе сподручнее.

Мустафа ничего не сказал, развернулся и тяжелым шагом удалился в дальнюю комнату. Деревенскую тупость мою переваривать. Я ж говорил, что ангелы не понимают шуток.

Пока бродил, да восхищался, устал порядочно. Пошатавшись еще немного по многочисленным комнатам, закуточкам и коридорчикам, я нашел помещение поскромнее, с простой раскладушкой, притащил одеяло, подушку и завалился спать.

Странный он какой-то, Мустафа. Раз деревенский, так мне прыгать от радости по этим комнатам. На кой ляд они мне сдались…

… Отвечай, вражина, в чем заключается тайна твоя? Откуда силы неведомые черпаешь? Через кого слова тайные знаешь? И куда ведут ходы твои подземные? И где штаб тайный скрывается. Отвечай, гаденыш…

Склонилось надо мной надо мной рожа буржуинская. Кривит рот, слюной словно ядом, брызжет. А не буржуинская это харя, а ненавистная Клавкина.

– Спрятаться от меня захотел? Не удастся, соколик. Любавку сыскать хочешь? Не найдешь. Погублю и тебя и ее, ненавистную. Силы тайные вызову, слова запретные, да страшные выскажу. Не жить вам. Покойники вы.

Размахивается, а в руке сабля острая, да наточенная. А на сабле той вижу свою смертушку. Радуется, улыбается. Острие в меня врезаться. Буйну голову срубает…

Бум, бум. Тело падает. Да об сыру землю ударяется.

Откуда не возьмись Любава, соловушкой появляться. Подлетает, садиться на голову срублену. И поет, плачем заливается: –" Ты бы встал с земли, на защиту мою. Без тебя богатырь, мне и жизнь не мила. Ах, вставай же вставай…

… – Вставай, лежебока, – Мустафа пинками прогонял остатки сна, – Спрятался словно мышь домашняя. Еле нашел. Гости к нам пожаловали. Слышь, стучаться. Аудиенции просят.

Где-то вдалеке послышалось вязкое – Бум-м.

– Ишь, ты, не терпится, аборигенам. Куда попер. Посмотри на себя!

Действительно. Вид у меня не то чтоб неприличный, так, словно с недельного перепоя. Раздет, разут, грязен как черт.

– Щас мы все организуем. А ребята подождут. И так уже полчаса на улице ушиваются. Погуляют еще полчасика.

– А ежели штурмом надумают?– между прочим поинтересовался я, следуя за Мустафой в (даже не знаю как толчок обозвать?) умывальню.

– Штурмом?– ангел засмеялся, – А стены под пятьсот вольт не хочешь? Да и не дураки они. Сам посуди. Вчера крепости и в помине не существовало. А сегодня – раз, и стоит. Что нормальные люди подумают?

– Колдовство?

– Верно, Василий. А какой придурок попрет на колдуна? Никакой. Так что не беспокойся. Приведешь себя в порядок и примешь людишек. Обо стальном я сам позабочусь.

Кот в сапогах. Золотая рыбка. Эк как его разнесло с заботою. Где только раньше пропадал, когда я в колхозе загибался?

Мустафа толчками загнал меня в умывальню и пинком отправил прямиком в бассейн.

Я выскочил оттуда через мгновение.

– Холодная!…

Мустафа склонился над чащей, потрогал водичку, пробормотал что-то насчет алкашей –сантехников и с радостной улыбкой обратился ко мне.

– Котел не работает, но обмыться надо. Надо, Вася, надо.

Не слушая ангела, я сполоснул лицо и прополоскал рот.

– Вот когда горячую воду пустишь, буду плескаться. А так, лучше в озере. Одежда есть?

Что меня всегда удивляло в фантастике, это то, что герой должен честным трудом и героическими подвигами зарабатывать звание героя. Там и сражения, и интриги. А у меня? Это же благодать. Ангел под боком, что захочу, все исполнит.

Открыв широкую дверь дубового шкафа, я оказался свален на пол вывалившимся бельем. Кое-как выкарабкавшись наружу, я, под неусыпным наблюдением ангела, стал разбираться.

Мустафа постарался и здесь. Разгребая кучу, я натыкался на всевозможные наряды. От набедренной повязки индейцев, до тулупа эскимосов. В самом низу были рассыпаны сотня пар носков. Причем недели три не стираных.

– Что уставился. Это все твои мысли, – Мустафе было наплевать на мой укоризненный взгляд, – Все из тебя вычерпал.

В конце концов я натянул на себя более менее свежее исподнее времен второй мировой войны, а сверху черный с капюшоном плащ. У которого на спине зияла дырка от утюга.

– Ну как? – поинтересовался я у Мустафы.

Хранитель отошел шага на два, прижмурил глаз и тщательно изучил стоящего перед ним человека, то есть меня.

– Ну… неплохо. Я бы сказал, даже символично. И как бы это выразиться… гипотетично.

Я вздохнул. И больше ничего.

– Где ходоков принимать будем?

– Известно где! В тронном зале. Я все приготовил. Только, будь любезен, накинь коронку.

На корону я не подписывался.

– Да не подписывался я на корону.

– Да ты только посмотри, красота какая. Пока ты дрых без задних ног, я по окрестностям прошвырнулся. Подхожу к озеру. Лежит. Черепаха. Как у вас на Земле. Черепаха Гена…

– Тортилла, – поправил я.

–… Ну да, Тортилла. Хотел я ее булыжником по башке, да в суп. И что ты думаешь, а?

– Она заговорила человеческим голосом, – ох устал я от Мустафы. Ох не могу.

– Откуда знаешь?– ангел воззрился на меня, но тут же забыл о собственном удивлении, – Ну да ладно. Говорит, отпусти меня. А я ей – ни хрена. Минут десять припирались. А потом вот, корону из воды вытащила. Откупилась, значит. Одевай. Вещь ценная, почти что музейная редкость.

Наверняка про все врет. Даже не покраснеет. Собственно ангелы и не умеют краснеть. Сколько я Мустафу знаю, всегда одного цвета. И не переделается. Как ходил в балахоне, так и остался. Наверно им так положено. По уставу.

Об этом я размышлял, глядя на колыхающуюся спину ангела-хранителя. Во общем то неплохой он парень. Заботиться. Старается.

– Мустафа. А что мне сделать нужно, ежели я вдруг захочу благодарность тебе записать? В личную карточку.

– Ты лучше думай что говорить гостям станешь, а лучшая благодарность – возвращение домой. Мне ничего не надо, – кристальной души ангел. Домой ему захотелось. Опять карты, разврат, а мне говно за коровами таскать? Хрен ему.

Тронный зал. Двадцать на двадцать, увешанный коврами и оружием, на окнах какие-то полосато-решетчатые занавески, (Мустафа обозвал их жалюзями), у одной из стен обыкновенное домашнее кресло с полу стертыми боковинами.

– Да не виноват я, что ты ни разу в жизни нормального трона не видел. Садись уж.

– А что мне говорить?– я плюхнулся в кресло оказавшееся на удивление уютным и мягким.

Мустафа поправил на мне одежду, и не спрашивая во второй раз разрешения, нахлобучил на макушку корону.

– Что говорить, придумаешь. Главное делай вид, что крутой. И губу подальше оттопыривай. Пойду гляну, кто пожаловал. Жди.

И исчез.

Я поерзал немного в кресле, устраиваясь поудобнее, подумал о том, что значит делать крутой вид и, так ничего путного не сообразив, принялся ждать посланцев неизведанных королевств. Как учил друг Мустафа – с нахмуренными бровями и оттопыренной нижней губой.

Корона слегка давила на череп, я взялся за выступающие рожки и насадил ее поудобнее.

В глаза ударила яркая, ослепительная молния.

А в следующее мгновение я оказался в огромнейшем зале. С многочисленных факелов стекала смола и шипя остывала в наполненных водой чашах. Я почти возлежал на огромнейшем троне с золотыми ручками. По сторонам от меня на вытяжку стояли ряды закованных в блестящие доспехи рыцари. Ни звука. Только мерное дыхание да легкий пар валил из под опущенных забрал. От трона, по мозаичному полу бежала широкая, разноцветная дорожка, исчезающая в противоположном конце зала.

Да я ничуть даже не удивился! Подумаешь, волшебная корона.

Огромная, резная дверь распахнулась, на пороге показались едва различимые очертания гостей и силуэт узнаваемого везде Мустафы. Он струился вокруг фигур прозрачным видением, невидимый ни для кого, кроме меня. На какую то секунду он отвлекся от разглядывания послов, бросил взгляд на трон, остолбенел и плашмя рухнул на пол.

Все это происходило так стремительно, что я не успевал ни удивляться, ни испугаться. Во мне жило такое чувство, что все это настоящая реальность. И иначе просто не может быть.

За долгие годы вынужденного отсутствия многое изменилось в моих владениях. Старые вассалы забыли про прежнего хозяина. Новые даже и не слышали, что живут во владениях Великого Странника. Смута и раздор тревожат некогда единое королевство. Бесконечные войны и восстания крестьян терзают царство. Темные силы претендуют на верховную власть. Поэтому я и вернулся. Меня позвали тайные силы, и вот я здесь. Чтобы навести порядок железной рукой.

– Приблизьтесь, – еле заметный взмах кистью руки.

Тени у дверей зашевелились и мелкими шашками стали приближаться.

Первым на свет вышел Рок. Главный министр Третьего Города. Внушительная, сгорбленная туша с длинными мощными лапами, выдвинутой далеко вперед мордой. Немигающие, большие глаза уткнуты в пол.

Его челядь, разномастные повизгивающие обезьяноподобные существа неосторожно выскочили вперед своего хозяина. Расправа последовала незамедлительно. Толстый кнут Рока раскидал непослушных и отбросил их на положенное расстояние от трона.

– Приношу извинения за невоспитанность своих слуг. Они будут жестоко наказаны, – небольшой поклон, глаза спрятаны, но кончик короткого хвоста подрагивает, признак скрытого страха, – Я приветствую господина на его земле. Великий Странник вернулся. Да здравствует король.

Не слишком много радости в его голосе. Я еще помню, как, (Сколько же лет прошло?) – он поднял Зимний Бунт. Только заступничество друзей спасло его от плахи. Неужели вновь все с начала? Они ни как не могут угомониться. Все им мало. Я оставил богатейшее королевство. А что сейчас? Нищета, войны…

– Здравствуй Зак. Подойди ближе, – мохнатое тело заструилось по дорожке и замерло в пяти шагах, – Главные министры городов не появляются просто так. Говори…

Дурной, неприличный тон говорить с вассалами не вставая с трона. Ничего. Слишком распоясались бывшие слуги. Надо преподать им урок. Нет более спокойного и рассудительного Странника. Только боль и гнев. Слишком много за годы, проведенные в другом мире, испытал я. Смерть. Отчаяние. Безнадежность. Но я вернулся.

Рок, не поднимая глаз сделал шаг вперед, ближайшие рыцари ожили и тяжелые копья уткнулись во вздымающуюся грудь министра.

– Не забывайся, Рок. Правила не изменились. Никто не смеет приближаться к Страннику ближе пяти шагов без страха оказаться мертвым.

– Вы все так же беспокоитесь за жизнь?– стервец. Напоминает о трех попытках убить меня. Три раза подсылали наемников. И что? Где они? Их кости давно сгнили. А я жив. Ничего. Я проглочу твой укол.

– Жизнь одна и прожить ее нужно так, что бы не было мучительно больно, за бесцельно прожитые годы, – странные слова. Чужие. Что-то с головой. Тот, далекий мир оставил много неприятных мыслей и слов. Что-то мешает думать по прежнему. Как заноза сидит в мозгах и царапает каждое вылетающее слово.

Я встряхнул головой, освобождаясь от наваждения.

– Не беспокойся о моей жизни, министр. Не для того явился. А для чего? Говори?

Рок отступил назад. Полу обернулся назад, все ли спокойно, заговорил тихим порыкивающим голосом.

– Тебя долго не было в королевстве, Великий Странник. Многие и многое изменилось за время твоего отсутствия. Жители забыли кто такой Странник. Твое имя навсегда исчезло. Я пришел по поручению пяти королей, что бы…

– Что бы сказать мне, что я низложен?

– Да, Великий.

Первая хорошая новость за сегодняшнее утро. Я был бы несказанно удивлен, если бы меня встречали со всеми почестями. Короли узнали вкус неподчинения и анархии. Анархия, анархия – снова тот мир. Чужие слова просятся наружу.

– И что короли собираются делать? Пренебрегать мной? Или воевать? Надеюсь, вы не забыли, что по древним законам эта земля извечно принадлежит мне? И что я еще Странник, а не простой шарлатан-колдун? Вы не боитесь?

Хвост Рока затрясся еще сильнее. Боится. Смерть как никогда близко подобралась к нему. Он это знает. Но все равно сказал, что ему приказали. Запугали. Или околдовали.

– Мне весьма жаль, но я должен передать тебе следующее. Короли пяти городов объединились в Великий Союз, избрали Предводителя и не собираются терпеть твое присутствие. Если ты… не уберешься сам, то Союз поможет в этом. Но тогда о сохранении жизни Странника не может быть и речи.

Странные времена, странные. Еще недавно услышав имя Странник люди благоговейно вздымали в небо руки и благодарили духов за счастье. А сейчас? Они все забыли. Все.

– Королям не справиться со мной.

Рок впервые посмотрел мне прямо в глаза. Я ошибался. Не страх стучался в его сердце, ненависть. Великая ненависть читалась в глубине серых блюдец глаз. И еще смех.

– С тобой? – министр в открытую усмехнулся, – Ты уже не тот каким был раньше. Ты изменился. Другие слова, друге привычки. Ты один. Эти железные истуканы тебе не помогут. Они прах. Только тронь. Ты ведь даже не знаешь, сколько десятилетий отсутствовал. Вот, посмотри…

Не обращая внимания на острия копий, небрежно раздвинув их лапами, министр подошел к одному из рыцарей и толкнул его.

Медленно падал верный солдат, еще не соприкоснувшись с полом рассыпался и на мозаику упала только блестящая горстка пыли.

– Время не властно только над живыми созданиями. А они просто иллюзия. Странно, да, Странник?

Я молчал. Рок прав. Меня слишком долго не было дома. Все тлен. И я один.

– Совет дает три дня, что бы ты поплакал на могилах своих близких. А потом… Для Странника "потом" не будет.

Министр засмеялся, развернулся и направился к поджидавшим его нелюдям. Потом что-то вспомнил и приостановился:

– Кстати, Странник! Тебе передают большой привет. Скоро узнаешь, кто.

Гулко хлопнули ворота и наступила тишина.

Странные времена. Странные.

Я подошел к одному из металлических солдат, осторожно открыл забрало и заглянул внутрь.

Труха. Тлен. А ведь когда-то вы были непобедимы. Ваш хозяин вел вас в сражения с бесконечной уверенностью. Все покинули меня. И вы. Не дождались возвращения Великого Странника…

Я опустился на колени перед мертвым строем, снял корону и припал губами к полу.

Молния, такая же как и первая разорвала мир…

Тронный зал. Кресло. Ковры и жалюзи.

Я крепко зажмурился, пытаясь восстановить прошедшее. Безрезультатно.

– Ну, старик! – Мустафа помог мне подняться с колен и усадил в кресло, – Вот это представление. Получше, чем на Цветном. Гигант! Слушай, я как увидел, обалдел. Как это у тебя получилось?

– Отстань, Мустафа. У меня, кажется, что-то с головой, – я усиленно тер виски, пытаясь привести себя в чувство, – Ты видел тоже самое что и я?

– Честно сказать большую часть представления я провалялся без сознания. Но с момента когда этот шпындиль стал грозить тебе – я помню. Но, ты…! Какая роль! Какая игра! Станиславский!

– Мустафа?

– Что, родимый?

– Но они приходили на самом деле?

– Без всякого сомнения!

– Значит, они вернуться через три дня?

– Обязательно… Черт. Об этом я как то упустил.

– Они вернуться. И покончат со мной, – я вскочил и заметался по комнате, – Ты видел их рожи? Это же монстры. Вампиры! Твари с того света! Они же…

– Стоп! – ангел щелкнул пальцами у моего носа, – Остановись и рассуди здраво. Ты жаждал приключений? Пожалуйста. Ты хотел прославиться. Вот возможность. К чему рвать волосы? Ты сумел создать идеальную реальность. Постараешься еще раз.

– Мустафа…

– Зафантазируешь парочку дивизий и все о, кей!

– Мустафа! Я ничего не придумывал. Все получилось само по себе. Как только я надел корону…

Мы одновременно посмотрели на корону и разом закричали:

– Е… твою колокольню!

– Все ясно. Дело, в шляпе, то есть, в короне. И не говори ничего. Тебе нельзя сейчас волноваться. Если дело обстоит так, как обстоит, тебе нужно готовиться к великим сражениям. Не поверишь, я ведь смеялся над тобой, когда говорил о Страннике. Это миф. Шутки у меня такие. Вот те крест. Но он превратился в реальность. И эта реальность – ты. Да здравствует Великий Странник! Да останутся благословенны его дела на многие века. Хорош балдеть, давай изучать обстановку. Напяливай корону. Доцент.

… Серые, покрытые толстым мхом, стены. Рассыпающиеся от одного прикосновения в пыль предметы. Везде запустение и прах. Только вольный ветер кружиться по бесконечным коридорам, в надежде отыскать хоть одну живую душу. Я тоже, уподоблюсь ветру и ищу. Не знаю что. Свое прошлое. Или настоящее. Я брожу по пустым комнатам и вспоминаю былое. Вот здесь, еще сопливым мальчишкой, я спал. Мать подходила к кровати, отгоняла старух-нянек и целовала меня в лоб. "Спи, малыш, спи." Здесь мы с отцом впервые поспорили. Из-за чего? Не помню. Только отец долго не разговаривал со мной. Потом это прошло. Отец. Вот здесь, когда то висела картина с его изображением. Теперь, голая стена.

Как давно это было. И было ли вообще. А может это чудеса короны? Предназначенная, к тому же, для другого человека? Не знаю. Где носило меня? Почему я не встретил смерть в родном замке? Как я мог оставить священные могилы и отдать замок на растерзание королям?

Стоп. Я не помню этой комнаты. Никогда, никто ее мне не показывал. Только странные разговоры. Я помню мать говорила, что в замке есть тайное место, где храниться вся мощь нашей фамилии.

Не знаю почему, но я задержался именно здесь.

Что то подсказывало – ищи. Голос, до боли знакомый шептал – не отрекайся от прошлого. Именно в нем заключена великая мудрость и сила. Ищи.

Опустившись на колени я исползал весь пол, разгребая руками пыль. Ничего. Ни щелки. ни отверстия. Стены. Ни одной зацепки. Словно отлитые из единого каменного месива. Но что-то должно же быть!

Я закрыл глаза и решил довериться чувствам. Пусть мертвые помогут мне, если видят они своего потомка в растерянности и безысходности…

Сила, нежная но настойчивая, осторожно приподняла меня в воздух, развернула и поднесла к стене. Там, у самого потолка, незаметный в сумерках комнаты, в камне находился отпечаток маленькой детской ладошки. Знак? Но…

Ни на что не надеясь, я прижал ладонь к отпечатку.

И тотчас же был отброшен прочь.

Ударившись головой о косяк проема, я инстинктивно закрыл глаза. А когда вновь раскрыл их, удивительное зрелище предстало передо мной.

Каменная стена отъехала в сторону, обнажив черный лаз. Сыростью повеяло из него и страхом.

Что терять последнему отпрыску некогда великого рода?

Крутые ступеньки быстро уходили вниз. Захваченный впопыхах факел еле тлел и почти не давал света.

Рискуя ежесекундно свалиться, я осторожно нащупывал следующую ступень и спускался вниз.

Просторное помещение открылось взору неожиданно.

– Боже праведный, – какие еще слова могут вырваться у человека нежданно нашедшего несметные сокровища?

Даже чуть тлеющего факела хватило на то, что бы отраженный многочисленными зеркалами свет осветил комнату. Так и хотеться сказать – чего здесь только не было. Истинная правда.

Сундуки с откинутыми крышками громоздились в центре. Монеты, украшения, драгоценные камни… Странная вещь. Время стирает с лица земли целые миры, не оставляя следа ни от населяющих их людей, ни от зданий. И только драгоценности остаются в бесконечном сохранении вселенной. Лежат и ждут прихода новых добытчиков. Чтобы пережить и их.

Страшный грохот обрушился сверху, разрывая перепонки. Он усиливался с каждой секундой, а я, замерев, ждал прихода чего-то сверхъестественного. Сокровища всегда приносят несчастье. Это знает каждый ребенок.

Неожиданный, прямо в грудь, удар оказался настолько силен, что меня откинуло от сундуков на мутные зеркала. Я схватил первое что попалось под руку и развернувшись рубанул с плеча прямо в центр налетевшего облака.

– Это я.., – но было уже поздно. Кубок с крупными красными камнями припечатал Мустафу по шее.

Следующие пять минут мы выясняли, кто прав, а кто виноват. Логика ангела оказалась убедительней. Он облачал доводы в такие мудреные выражения, что даже мне, человеку выросшему в деревне, стало не по себе. Я признал себя слепым негодяем и сдался.

– Вот так-то. Ну, показывай, что у нас тут интересного?

– Фамильные драгоценности моего рода.

– Ты хочешь сказать – рода Великого Странника?

– У нас в стране закон такой. Нашел богатство, треть твоя. Остальное государству. А где оно здесь? К тому ж если я стал Странником, значит богатства мои.

– Тихо!

Мустафа насторожился, прислушиваясь.

– Что?.., – ангел скорчил недовольную гримасу и приложил к губам палец. Молчи, мол, деревенщина.

И тут я тоже услышал. Тихий, еле различимый плач. Так плачут женщины над кроватью больного ребенка, осторожно, чтобы не разбудить и сдавленно, от настигшего несчастья.

– Это рядом, – одними губами прошептал Мустафа.

Он двинулся по периметру комнаты так, как умеют передвигаться только ангелы. Без единого шороха. В дальнем, затемненном углу он остановился, замер, приглядываясь и позвал:

– Подойди. Здесь… Я не знаю, что это…

В огромном зеркале, за переплетениями паутины, я увидел женщину.

Она сидела в полной темноте и плакала.

Я ясно видел, как стекают прозрачные слезинки по щекам, как срываться с острого подбородка и исчезают во мраке. Красивое, благородное лицо, прямая осанка, нежная кожа рук. .