Текст книги "Экстергейзер"

Автор книги: Сергей Костарев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 11 страниц)

– Проявленный героизм, хитрая тактическая игра, умение держать порядок на корабле даже в самых сложных ситуациях, – говорил Верона, – это, без сомнения, черты сильного капитана и настоящего лидера. Я не удивлюсь, если в ближайшее время вы, капитан Олдман, станете командовать суперкрейсером. Буду лично вас рекомендовать как человека достойнейшего!

Почему так устроены многие люди, что похвала от строгого и грубого начальника им вдвойне приятна? Слова Вероны обволакивали Олдмана, словно шёлк. Он не хотел слушать голос разума, который подсказывал, что, рассыпаясь в комплиментах, Верона преследует лишь свои цели. Не заметил Олдман и язвительной улыбки на лице капитана «Дангока», хорошо знавшего Верону.

«Признание, наконец, признание! – думал про себя Олдман.

– Я это заслужил! Впереди – суперкрейсер! Слышал бы Бад, как он ошибся!»

Встреча завершилась при полном взаимном согласии.

Вскоре после возвращения весьма довольного Бенко Олдмана на свой корабль, к «Адмиралу Юрму» приблизился «Дангок». Два крейсера выполнили стыковку, после чего механики собрали соединительную магистраль, и началась перекачка кислорода. Спустя час дышать на «Адмирале Юрме» стало ощутимо легче.

В это время Верона доложил адмиралу о произошедшем сражении, его итогах и сложившейся ситуации. Получив в ответ причитающуюся похвалу, он узнал, что намечается масштабная битва за планету Кантум. Адмирал выразил сожаление, что «Канцлер Таттерсалл» потерян и не сможет принять участия в предстоящей схватке. Верона же, напротив, в душе обрадовался такому развитию событий. В тот момент у него едва ли нашлись бы силы вновь пережить весь ужас сражения.

Когда адмирал сказал, что один из оставшихся крейсеров должен прибыть в систему Синтакуры для защиты планеты Кантум, Верона, не раздумывая, назвал корабль капитана Олдмана.

Глава 7
В системе Синтакуры

Планета Кантум считалась одной из жемчужин Конфедерации.

В своих недрах она скрывала богатства поистине уникальные и являлась главным поставщиком латрозита для мира людей. Многочисленные шахты, разбросанные по всей планете, в общей сложности добывали до тысячи тонн этого ценнейшего минерала в год. Все остальные планеты – и входящие в Конфедерацию, и независимые – ежегодно поставляли не более трёхсот тонн чистого латрозита, большая часть которого вырабатывалась из трилатромагнифия с использованием сложных технологических процессов.

Латрозит являлся основой сверхпрочных материалов, используемых в кораблестроении и других отраслях промышленности.

Единственный его возможный заменитель – латринум – в десятки раз уступал по эффективности применения, при этом оставаясь не менее редким. Общая добыча латринума также не превышала двух тысяч тонн в год, что примерно равнялось ста пятидесяти тоннам чистого латрозита.

До заселения людьми Кантум обладал собственной флорой и примитивной фауной. Высокий уровень кислорода в атмосфере, большое количество воды и пригодные для земледелия почвы поспособствовали вытеснению местных форм жизни завезёнными растениями и животными. Некоторые виды выжили, приспособившись к изменившимся условиям, другие навсегда исчезли, оставив в напоминание о своем продолжительном господстве на этой планете богатые нефтеносные слои. Нефть и другие каустобиолиты являлись вторым по значимости ресурсом Кантума.

Помимо латрозита и нефти на Кантуме велась промышленная добыча цветных и благородных металлов, урана, фосфатов и калийных солей, драгоценных и полудрагоценных камней. Будь планета независимой, трудно даже сказать каким влиянием и финансовыми средствами она бы обладала.

Но Кантум относился к первой группе подчинения, то есть фактически полностью контролировался Дивесом. Планетариями сюда назначались только самые достойные и проверенные люди, а занять эту должность считалось чрезвычайно престижно.

Несмотря на то, что большая часть прибыли Кантума изымалась Дивесом, два миллиарда проживающих на планете людей едва ли могли жаловаться на бедность. Там были большие, красивые и чистые города; богатые пригороды с роскошными виллами; современные космопорты. Береговые линии теплых морей были застроены отелями, ничем не уступающими таковым на Киприде. Разве только азартные игры на Кантуме были запрещены. Медицинское и социальное обеспечение по праву считалось лучшим в Конфедерации. Уступал даже Дивес с его эталонными, но всё же платными больницами и школами. Жить на Кантуме хотели многие. Если бы не жёсткая миграционная политика, население планеты увеличивалось бы в геометрической прогрессии.

Когда началась война с маграми, мало кто верил, что Кантум может оказаться под ударом. Не являясь одной из центральных планет, он все же находился на значительном удалении от границ Конфедерации. Но реальность преподнесла неприятный сюрприз – магры были прекрасно осведомлены обо всех составляющих жизни и организации людей. Они понимали, что, захватив Кантум, лишат Конфедерацию латрозита, необходимого для производства военных кораблей и других видов вооружения, и фактически обеспечат себе победу.

Неслучайно свои основные силы магры сосредоточили именно на этом направлении, длинным языком ворвавшись вглубь человеческой цивилизации.

Верховный Канцлер Конфедерации Хасим Бергамаунт прекрасно осознавал всю серьезность ситуации. Он требовал от адмирала Гилберта, руководящего обороной Кантума, удержать планету во что бы-то ни стало. Именно поэтому были приняты решения, одно из которых – о размещении большой группировки наземных сил – так изумило мало смыслящего в политике Бранта. Другое поразило бы его ещё больше. По настоянию Гилберта и других военачальников, Канцлер убедил совет о недопустимости эвакуации гражданского населения с Кантума. Переселение двух миллиардов человек вызвало бы колоссальный транспортный коллапс, затрудняющий движение военным. Кроме того, наличие на планете гражданского населения должно было дать дополнительный стимул её защитникам, а маграм – помешать в определении наземных целей.

Последние несколько дней планета Кантум напоминала потревоженный улей. Вокруг неё «роились» десятки кораблей.

Часть из них шла на посадку в один из космопортов, другие же, наоборот, взлетали. На дальней орбите дрейфовали военные крейсеры. Их группировка увеличивалась чуть ли ни с каждым часом.

На поверхности планеты без малого два миллиона рейнджеров и триста пятьдесят тысяч штурмовиков готовились к обороне. Им помогали рабочие местных предприятий, большинство из которых остановило свое производство, и сформированные из гражданского населения отряды добровольцев.

В последние в основном входили полицейские и охранники, которым выдавали армейские винтовки, гранаты, обмундирование и передатчики кодированной связи.

Численность наземной группировки армии Конфедерации не могла обеспечить защиту всей планеты, на которой располагалось около ста крупных городов и свыше пяти тысяч населенных пунктов. Было выделено пятьдесят три района базирования.

Тридцать шесть из них находились на крупнейшем материке Кантума Тракии, десять и шесть, соответственно, на материках Перма и Карунда, и один на острове Йосс. Почти все районы базирования были привязаны к центрам добычи латрозита.

Фортификационные сооружения появлялись с впечатляющей скоростью: многие мили траншей, окопы для людей и техники, замаскированные блиндажи. Местность вокруг района базирования минировалась скрытыми мощными зарядами двойного управления, которые срабатывали при наезде на них техники или по команде оператора. Замаскированные бронированные камеры-наблюдатели были установлены на удалении от одной до нескольких десятков миль.

Каждое подразделение, занимающее отведенный ему район базирования, имело в своем распоряжении две или три ракетные установки для поражения воздушных целей, дальнобойные самоходные ракетные комплексы для уничтожения наземных целей, полсотни танков и транспортеры для перевозки пехоты. На вооружении у рейнджеров были автоматические винтовки, стреляющие термопатронами, переносные пулеметы и ракетные установки для расчёта из двух человек. Стандартным оружием штурмовиков являлся ручной пулемет с реактивными разрывными патронами – менее дальнобойный, но гораздо более мощный по сравнению с винтовкой. Каждый пятый штурмовик вместо пулемета имел ручную атомную пушку – пятизарядное орудие длиной четыре фута, предназначенное для борьбы с бронированной техникой. Независимо от основного оружия, все штурмовики держали при себе пистолет, нож и несколько гранат.

Добровольческим отрядам отводилась функция защиты и организации гражданского населения в городах. Здесь тоже без устали кипела работа. Нижний, то есть подземный ярус городской застройки де-факто считался наиболее безопасным.

Метро было остановлено, парковки освобождали от транспорта, а подвалы – от хранившегося там имущества.

Туда переносили медицинское оборудование, запасы воды и провизии, энергонакопители на случай отключения электричества.

На первых этажах зданий в торговых или административных помещениях организовывали опорные пункты. Стены и окна изнутри обкладывали мешками с песком, оставляя лишь узкие бойницы. На основных проспектах и улицах появлялись высокие насыпи твердой горной породы, завозимой из карьеров.

Несмотря на предпринимаемые меры безопасности, многие жители городов покидали свои квартиры. Общественное мнение на Кантуме буквально бурлило, рождая противоречивые, порой абсолютно нелепые рекомендации. Наиболее распространёнными были два мнения. Первое: «Нужно делать всё, как говорят власти – оставаться в городе и в случае опасности спускаться вниз». Второе: «Город в первую очередь подвергнется ударам магров. Чем дальше от него вы будете находиться, тем меньше шансов погибнуть».

Приверженцы второго мнения повсеместно устраивали страшный ажиотаж. Они моментально скупили все имеющиеся товары для туристов, не оставив в магазинах ни единой палатки, создавали страшную давку в стремлении поскорее запастись продуктами и энергонакопителями. Из городов потянулись тысячи электромобилей. Они упирались в преграждающие дорогу насыпи, и образовывались гигантские пробки.

Счастливчики, которым удавалось вырваться на загородное шоссе, устремлялись к горизонту в поисках наиболее безопасного, по их мнению, места.

«Адмирал Юрм» прибыл в систему Синтакуры во главе группы из четырех транспортных кораблей. Во время трёхдневного перелёта Виктор Брант почти ни с кем не общался, уединившись в своей роскошной каюте. В его характере и миропонимании происходили очевидные трансформации. Совсем недавно Брант был курсантом академии. Он летал так, как не мог никто до него, с лёгкостью побеждая в условном бою пятерых однокурсников. Но это всё было похоже на игру.

Теперь же за плечами у Бранта были реальные сражения. Он познал, что значит уничтожать и радоваться этому. Увидел, как гибнут другие пилоты. Ощутил холодное прикосновение смерти, мурашками разбегающееся по собственной спине.

Внутри как будто стало пусто. Куда-то исчезли страхи и волнения, но вместе с ними и жизнерадостность, и сочувствие, и интерес к чему-то, кроме войны. Даже трепетно хранимый в сердце образ Кристэль Лоран померк, а на попытку вновь вернуть ему краски доселе незнакомый суровый и холодный внутренний голос заявлял: «Она всего лишь женщина, пусть самая красивая из всех, а у тебя есть более важные дела! Вряд ли ты доживешь до новой встречи. Так зачем отвлекаться?»

Момент, когда на «Адмирала Юрма» прибыли несколько человек в глянцевой чёрной форме и забрали с собой бывшего координатора Бада, Брант пропустил. Появлению на крейсере новых пилотов-истребителей он тоже не уделял особого внимания до тех пор, пока капитан Олдман не вызвал его к себе. Разговор сложился непростой.

– У меня отличные новости, Брант! – сказал капитан, протягивая Виктору руку, но не глядя в глаза. – Вам присвоили звание пилота первого класса и одобрили награждение медалью «Воинской славы»!

Брант пожал руку нехотя и ничего не ответил.

– На вечернем построении я вручу перед строем шевроны, медаль и значки за сбитые корабли врага, – продолжил Олдман, – так что нужно выглядеть на все сто.

– Я постараюсь, – кивнул Брант.

Капитан замялся, не зная, как перейти к самому трудному.

– Вы уже слышали, что Питер Бад передан в руки дисциплинарного управления? – вздохнув, спросил он.

– Нет, – коротко ответил Брант.

– Нам пока не могут предоставить координатора, поэтому временно исполнять его функции будете вы.

Виктор с интересом посмотрел на капитана, словно видел его в первый раз.

– Это значит, я не стану участвовать в предстоящем сражении как пилот-истребитель?

– Нет, отчего же! – испугался таких мыслей Олдман.

– Разумеется, вы будете участвовать!

– Совмещение командных и подчинённых должностей допустимо лишь в исключительных случаях, так как ведет к конфликту интересов! – напомнил Брант строки из устава.

Ему очень не хотелось связывать себе руки заботой о других пилотах. В отличие от Брайна Висальски, который занял пост заместителя координатора, чтобы лично не участвовать в сражениях, Брант рвался в бой и в назначении видел только обузу.

– Это исключительный случай! – с уверенностью заверил капитан. – Сейчас больше некому принять эту должность.

– Отнюдь, – возразил Виктор, – я уже не единственный пилот-истребитель на этом корабле. Кроме того, вы сами можете взять на себя обязанности координатора.

Олдману пришлось признаться:

– Это личное пожелание адмирала Гилберта. Когда я запросил нового координатора, он сказал, что сейчас не может его предоставить, но представленный к награждению Брант наверняка в силах его заменить. Мне ничего не оставалось, как согласиться.

– Я приму на себя полномочия координатора, только если с меня снимут обязанности пилота-истребителя, – категорично заявил Брант.

Капитан Олдман разозлился. Его лицо стало пунцовокрасным.

– Не торгуйтесь, Брант, вы не на базаре! – со злостью сказал он. – Это приказ, а приказы нужно выполнять! Общение с Бадом не пошло вам на пользу!

Теперь разозлился и Брант. Последняя фраза буквально вывела его из себя, но он постарался сохранить спокойный тон.

– Сэр, адмирал не знает, насколько радикально моя тактика ведения боя отличается от общепринятой, а вы знаете! – возразил он. – Я не смогу вести в бой других пилотов.

Мне придётся пожертвовать либо своей эффективностью, либо их жизнями! Если вы сами не в состоянии принять решение, отличное от мнения адмирала, то я напишу отказной рапорт. Трибунал меня не пугает, как не пугал он и упомянутого вами Питера Бада!

Брант очень сильно ошибся. Капитан Олдман мог быть робок перед Вероной или, тем паче, перед адмиралом Гилбертом, но его слепая вера в субординацию имела и обратную сторону. Он не мог допустить, чтобы подчинённые выказывали ему откровенное пренебрежение.

– Хорошо, – сказал он, впервые за время разговора посмотрев Виктору в глаза, – поступай, как считаешь нужным.

Если до вечернего построения я не увижу рапорта, то ты примешь на себя обязанности координатора. Приказ о твоем назначении я подпишу прямо сейчас. Можешь идти.

Слова, сказанные Виктором сгоряча, поставили его в трудное положение. На самом деле он совсем не был готов отказаться от всего и последовать дорогой бывшего координатора Бада. Новое назначение не только связывало Бранту руки, но и возлагало тяжёлую и неприятную ответственность за жизни других людей. В том, что многие, если не все из них, погибнут в ходе предстоящего сражения, можно было не сомневаться. Но это всё же лучше, чем полностью поставить крест на военной карьере и, вполне вероятно, лишиться свободы. В военное время трибунал не станет особенно церемониться. Вот только принять это назначение означало нарушить своё слово и показать Олдману, что Брант такой же, как и все они – личную выгоду ставит выше принципов.

Брант метался по своей каюте, не находя себе места. За час до вечернего построения решения у него ещё не было.

Наконец он сел за стол, взял лист бумаги и начал писать. Поставив размашистую подпись, Виктор встал и начал готовиться к построению. То и дело он бросал косые взгляды на стол, где лежал его рапорт, словно это была не бумага, а гремучая змея, раздражённо трясущая хвостом.

На построение Брант отправился, держа в руке свёрнутый трубкой листок. Отдал бы он его или нет, не знает никто, так как капитан Олдман перехватил Виктора при входе на плац.

– Послушай, – сказал он, взяв Бранта за локоть, – мы оба погорячились. Я знаю, что ни тебе, ни мне, ни кому-то ещё не будет лучше, если ты подашь этот дурацкий рапорт.

Грядёт грандиозное сражение, и ты очень нужен сейчас.

Прошу тебя, прими командование истребителями! Подумай, что сказали бы люди на Кантуме, узнав, как мы спорим между собой?

Долго уговаривать Бранта не было нужды. Единственное, что могло толкнуть его подать рапорт – это гордость, а после слов капитана Олдмана ей уже ничего не угрожало.

– Хорошо, – согласился Брант, – так действительно будет лучше.

– Порви это! – Олдман указал на свёрнутый лист бумаги в руке у Бранта.

Виктор послушно разорвал свой рапорт и положил обрывки в карман.

– Отлично! – с облегчением вздохнул капитан. – А теперь нас ждёт твоё награждение!

Пополнение «Адмирала Юрма» составляло всего двадцать восемь пилотов-истребителей, то есть не хватало одиннадцать человек. Набрать всё необходимое количество в условиях цейтнота и удаления от распределительных пунктов было сложно, да и корабль Олдмана отнюдь не находился в приоритете у адмирала, несмотря на его недавние успехи.

Большинство из новичков были вчерашними курсантами. Они с восторгом слушали красивую речь капитана и вытягивали шеи, пытались рассмотреть значки, которые тот прикрепил на китель Бранта.

Значки – это своего рода статус пилота-истребителя.

Они показывали, сколько и какие корабли противника тот сбил за время своей службы. На правую сторону крепились значки больших кораблей, состоящие из звёздочек и цифр. Четыре звёздочки в ряд обозначали суперкрейсер, три – большой крейсер, две – обычный крейсер, одна – малый военный или транспортный корабль. Цифра справа от каждого ряда звёздочек обозначала количество сбитых пилотом кораблей данного типа. Брант получил два значка: четыре и три звёздочки с цифрой один каждый.

С левой стороны на китель крепился значок истребителей.

Он представлял собой импровизированное изображение «Вилстара» второго поколения и число кратное десяти под ним. Только сбив десять или более истребителей противника, пилот получал значок с числом 10. Число 20, как на значке Бранта, означало, что его владелец сбил более девятнадцати, но менее тридцати истребителей. Обладание такими значками было пропуском в касту избранных пилотов.

Значки, вручённые Бранту, вызывали у стоящих в строю пилотов неподдельное уважение. Если бы они знали, что рядом с четырьмя звёздочками по праву должна была красоваться цифра 4, а на значке истребителей – число 50, то наверное, испытали бы настоящий трепет. А скажи им после, что этот пилот ещё и месяца не находится в действующей армии… впрочем, они вряд ли поверили бы в подобное.

Был у значков и ещё один скрытый смысл, о котором Брант пока абсолютно не задумывался. Сбитые корабли противника означали премиальные для пилота. Каждый истребитель оценивался в пять тысяч эксов, а каждая звёздочка – в пятнадцать. Таким образом, Виктор, которому отвели двадцать шесть сбитых истребителей и семь звёзд, получил на свой счёт 235 тысяч эксов. Это была внушительная сумма, учитывая, что зарплата пилота-истребителя третьего класса составляла 2100 эксов в месяц, а первого класса – 3000 эксов.

Но всё же из-за махинаций Вероны и при попустительстве других капитанов Брант потерял 330 тысяч эксов.

Вручив Виктору шевроны пилота-истребителя первого класса и прикрепив значки на его китель, Олдман перешёл непосредственно к награждению. Миловидная девушка, которую Брант несколько раз видел за пультом в главной рубке, подала капитану красивую коробочку с гербом Конфедерации.

Олдман открыл коробочку, извлек медаль, прицепил её на китель Бранта и пожал ему руку.

Медаль представляла собой диск из полированного полупрозрачного авительского ракушечника, обрамленного золотой каймой. На одной её стороне в круге из синих сапфиров была надпись «Всемирная Человеческая Конфедерация».

На другой стороне внутри венка, выложенного изумрудами, красовалось «Боевая Слава». Выглядела медаль очень дорого и значимо, как и положено третьей по достоинству среди всех существующих наград. Выше неё считались только медаль «Вечная Благодарность», которой, как правило, награждались главные военные чины за исключительные заслуги, и «Орден Галактики». Последним могла наградить только коллегия в составе представителей Конфедерации и независимых планет. Претендент на получение «Ордена Галактики» должен был иметь конфедеративную медаль «Вечная Благодарность» и как минимум три высших награды независимых планет или планет третьего уровня подчинения.

Когда Брант ощутил на своей груди приятную тяжесть медали, настроение его непостижимым образом улучшилось.

Предстоящие трудности стали казаться менее значительными, и он вполне доброжелательно принял из рук Олдмана жетон координатора под всеобщие аплодисменты. Теперь требовалось сказать речь. Косноязычием Брант не страдал, но и особых ораторских качеств никогда не проявлял. В силу некоторой замкнутости своего характера он обычно избегал толпы.

– Благодарю капитана Олдмана за добрые слова! – начал Брант. – Принимая на себя обязанности координатора, прежде всего, хочу обратить ваше внимание на то, почему вы все здесь. Где, как вы думаете, те, кто ещё совсем недавно стоял на вашем месте? Они погибли, выполняя свой долг!

Возможно, это случиться и с вами, и со мной. Это война, и у неё жестокие законы. Гарантировать, что каждый из вас останется в живых, я не могу. Но могу гарантировать другое… а именно, что строжайшая дисциплина и безупречное выполнение моих приказов значительно увеличат ваши шансы на выживание, позволят избежать смерти глупой и бесполезной.

Это понятно?

– Да, сэр! – хором отозвался строй.

– К сожалению, я не знаю уровень вашей подготовки, – продолжил Брант, – и у меня не слишком много времени, чтобы это выяснить. Поэтому через час после построения всем находится в ангарах у своих машин. Вижу, как некоторые из вас побледнели. Наверное, в Академии вы боялись сдавать экзамены. Так вот, не нужно бояться моего экзамена! Бойтесь лучше того экзамена, который будут принимать у вас магры! Это понятно?

– Да, сэр! – ещё громче крикнул строй.

– Отлично! Тогда, с позволения капитана Олдмана, все свободны!

Вскоре плац опустел. Остались только двое: Брант и Олдман.

– Из тебя получится хороший координатор! – сказал капитан, похлопав Виктора по плечу. – Не забудь запросить разрешение на полеты, если собираешься поднимать истребители.

– Надеюсь, ваши слова не означают, что моя деятельность в роли координатора продлится дольше, чем будет продиктовано необходимостью? – ответил Виктор вопросом.

– Странный ты человек, Брант! Другие стремятся занять должность как можно выше, выстроить карьеру, а ты отбиваешься от всего! Как бы там ни было, я обещаю приложить максимум усилий, чтобы после операции нам прислали нового координатора!

На этом разговор был исчерпан. Брант отправился в свою каюту, чтобы сменить парадную форму на лётный комбинезон.

У Олдмана тоже хватало забот – прибыли рабочие для восстановления повреждённых систем «Адмирала Юрма».

На вахту Брант шёл с ощутимым трепетом. Он боялся, что его назначение координатором взамен Питера Бада может быть воспринято кем-то как предательство. Однако персонал вахты отнёсся к Виктору доброжелательно и с готовностью выполнял его распоряжения.

Получив разрешение на тренировочные полеты от диспетчеров флагмана, Брант разбил имеющиеся истребители на семь троек и стал поочерёдно выпускать их в космос. Он отдавал приказы, наблюдал за их выполнением по монитору радаров и делал пометки в блокноте с номерами машин. На всё про всё ушло больше двух часов, но и после Брант не отпустил пилотов, хотя им давно уже полагался ужин. Он приказал подготовить истребители к осмотру и лично отправился проверять все машины. За обнаруженные недостатки Брант строго журил и механика, и пилота, и требовал устранить проблемы к утреннему построению. Проверка истребителей затянулась ещё примерно на два часа, и только потом Виктор отпустил пилотов. Правда, он догадался заведомо предупредить столовую, чтобы та не закрывалась, пока не поужинают его подопечные. Сам же Брант от ужина отказался. Он направился на вахту, где ещё несколько часов изучал личные дела пилотов.

После утреннего построения Брант выборочно проверил несколько истребителей и обнаружил, что на половине из них выявленные недостатки не были исправлены. Он хладнокровно вынес предупреждения каждому провинившемуся механику, не обращая внимания на стенания по поводу недостатка времени, и пообещал сделать выговор всем, чьи машины не будут в идеальном состоянии к вечернему построению.

Закончив проверку, Брант отобрал нескольких пилотов и, запросив разрешение у флагмана, совершил вместе с ними вылет в атмосферу планеты Кантум. Его интересовали возможные условия ведения боя: скорость и маневренность истребителя на разной высоте, видимость на освещенной и затемненной стороне, функционирование связи с наземными подразделениями. Попутно Брант провел несколько тренировочных боев в атмосфере, моделируя разные ситуации.

Вернувшись на крейсер, Брант подробно расспросил каждого участника группы о его личных ощущениях, после чего отпустил пилотов на обед, а сам отправился на вахту. Там он попросил дежурного принести ему что-нибудь перекусить и, расположившись за столом бывшего координатора Бада, принялся за работу. Сначала Виктор составил небольшой список предложений, который направил капитану Олдману, а после углубился в разработку тактики ведения боя в условиях космоса и в атмосфере.

Олдман отреагировал довольно быстро. Наблюдая за тем, как живо Брант взялся за дело, его распирало любопытство.

Капитан лично явился на вахту, чтобы обсудить предложения.

– Итак, вы предлагаете перекрасить истребители в белый и голубой цвета? – сказал он после приветствия. – Не вижу в этом особого смысла. Разве вы не ориентируетесь главным образом на радары? Какой прок от подобного камуфляжа?

– В условиях плотного боя в атмосфере, когда на радаре большое количество близко расположенных объектов, определённый резон в этом есть. Визуальное наблюдение будет играть не последнюю роль. Тем более что я прошу светорассеивающую краску.

– Допустим, с этим я могу согласиться, хотя и рискую вызвать насмешки, сделав заказ на краску. Я даже готов включить в заявку личное оружие для пилотов. Пусть и маленький, но шанс, оказавшись подбитым, благополучно сесть на поверхность планеты, когда там идет наземный бой, у ваших ребят есть. Но организовать зарядные пункты на Кантуме – это уже слишком для человека с любой фантазией! Более того, во всех ваших предложениях сквозит уверенность, что наш флот не удержит своих позиций, и магры обязательно высадятся на планете. А это, знаете ли, недостойно пилота!

– Вовсе нет! – возразил Брант. – Просто, к иному исходу мы вполне готовы. Максимальный же эффект достигается тогда, когда предусмотрены все возможные варианты! Кроме того, это моя личная просьба. Остаться без ракет, когда ещё можно что-то сделать – худшего варианта я не могу себе представить! А зарядный пункт даст возможность последнему оставшемуся истребителю бороться до конца! И нужното всего: стапель с ракетами, направляющие и два зарядных робота.

Олдман задумался. Идеи Бранта казались ему излишне эксцентричными, а капитан не любил выделяться подобным образом. Как к этому отнесётся адмирал Гилберт? Насмешки такого человека тяжело ранили бы душу Олдмана. С другой стороны, Брант был спесив, но деятелен. До Олдмана дошли слухи, что адмирал уже упомянул их крейсер, отметив вчерашнюю и сегодняшнюю тренировку истребителей.

– Хорошо, – сдался капитан, – я отправлю запрос.

– Спасибо! – искренне сказал Брант, вызвав у Олдмана довольную улыбку.

Капитан удалился, а Виктор вновь приступил к разработке тактических схем, чем прозанимался до вечернего построения.

Вопреки опасениям капитана Олдмана, все пункты заявки, отправленной им на флагманский суперкрейсер «Величие Дивеса», получили подтверждение. Дело в том, что адмирал Гилберт собрал на своём корабле очень сильную команду. Его координатор и многие пилоты-истребители имели в своем активе изрядный боевой опыт. Идея со скрытыми зарядными пунктами на Кантуме им понравилась. Две другие они признали нерациональными, но возможными: «Практической пользы от этого не будет, но пилоты почувствуют, что мы заботимся о них. Психологический настрой тоже важен!»

Олдман очень обрадовался, когда ему и Бранту предписали явиться в штаб адмирала, чтобы обсудить вопрос размещения зарядных пунктов. Эту новость он сообщил Виктору перед вечерним построением.

– Отлично, – разделил его радость Брант, – правда, это сбивает мне график подготовки, но я постараюсь что-нибудь придумать!

Во время построения Виктор назначил ответственных за проверку технического состояния истребителей, которую он сам по понятным причинам провести не мог, выбрав для этого трёх из своих пилотов. Он велел им быть бдительными и придирчивыми, не поддаваться на уговоры механиков и своих коллег.

– Если я обнаружу недочеты, о которых вы умолчите, то отвечать будете строже, чем механик, обслуживающий эту машину! – предупредил Брант. – А я обязательно проверю несколько истребителей.

Кроме того, он распорядился не употреблять алкоголя до утреннего построения. Этот приказ позже был передан и бармену Гокусу. Разумеется, пилотам такой запрет не понравился.

Они как раз рассчитывали немного расслабиться, воспользовавшись отсутствием координатора. Открыто выразить своё недовольство никто, конечно, не решился. Несмотря на очевидную молодость, Брант не давал повода усомниться, что пререкаться с ним будет себе дороже. Но за глаза в его адрес было сказано немало колких слов.

На флагманский суперкрейсер Олдман и Брант направились почти сразу после построения. Олдман надел парадную форму. На его груди помимо нескольких малозначительных наград красовалась медаль «Боевая Слава». Брант же остался в привычном пилотском комбинезоне, чем вызвал большое недовольство капитана.

– Тебе обязательно нужно меня опозорить? – ворчал Олдман. – Там может быть сам адмирал! Неужели трудно было одеться, как подобает?