Текст книги "Глас вопиющего"

Автор книги: Сергей Карамов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

–Модернизация – это хорошо,– почему-то радостно повторил Глава управы.

–Хорошо, когда сокращают людей? Это называют… черт, забыл это слово…

–Оптимизация,– нехотя подсказал Глава.

–Да-да, дурацкая оптимизация…

–А ругаться нехорошо,– сделал замечание Глава.– Можем вызвать полицию, посадить вас за хулиганство.

–Не надо… Оптимизация…

–Оптимизация – это хорошо!

-То есть по– вашему, если людей увольняют, это хорошо?– разозлился я.

–Оптимизация – это хорошо,– настойчиво повторил Глава.

–И модернизация…

–И модернизация – это тоже хорошо!

–И все хорошо, прекрасная маркиза?!

–Ну, все хорошо. Ну, ваши вопросы закончились?– небрежно спросил Глава.

–Нет, еще несколько…

–Ну?

–Что, говорите?

–Ну, чего?

Очевидно, слово «ну» являлось у чиновника любимым словечком, я подумал, что ему бы кучером или извозчиком работать, понукая лошадей, а не Главой управы быть.

–Знаете, я не могу найти работу по специальности… После сокращения приходится работать простым вахтером.

–Ну, еще что хотите?

–Вы не ответили, я…

–Оптимизация – это хорошо. Я ответил.

–Гм, странный ответ,– удивился я.– Человек в сорок пять лет не может найти работу по специальности, а вы

говорите, мол, все хорошо?

Глава раздраженно постучал пальцами по столу:

–Все у вас?

–Нет…

–Я не отдел кадров, понятно?

–Тогда по поводу реновации, я…

–Реновация – это хорошо!– протянул со снисходительной улыбкой Глава.

–Хорошо? Только несколько квартир переселились, остальные ждут… А говорили…

–Реновация – это хорошо! И модернизация – это хорошо!

–Опять все хорошо, прекрасная маркиза?

–Ну, еще чего надо?

-Чего?.. Так, вот цены на жилье увеличиваются, я…

–Это не ко мне,– перебил меня Глава.– Я не занимаюсь продажей недвижимости.

–Нет… Я хотел сказать, что стоимость услуг ЖКХ все дорожает, почему?

Глава промолчал, будто не знал, что ответить мне.

–Почему подорожание, постоянное подорожание услуг ЖКХ назвали жилищной реформой?– допытывался я, покраснев.

–Реформа ЖКХ – это хорошо! – услышал я радостный ответ чиновника.

–И что денег на оплату иногда не хватает, это тоже хорошо?

– Реформа ЖКХ – это хорошо!– радостно повторил Глава.

–И все у вас хорошо?

–Все хорошо.

–Именно у вас все хорошо?

–Все хорошо. Ну, хватит болтать?

–Подождите… Вы не ответили толком ни на один мой вопрос.

–Ну, чего еще?

–Цены на продукты все дорожают да дорожают,– то ли вопросительно, то ли утвердительно произнес я.

–Я не занимаюсь продажей продуктов. Ну, все?

–Недавно в нашем районе горели две коммерческие

палатки… Это почему?

–Это не ко мне.

–Почему вы не отвечаете конкретно ни на один мой вопрос? Почему такое равнодушие?– возмутился я.

–Ну, хватит. Я могу сейчас вызвать полицию,– решительно сказал Глава управы.

–Но…

–Просто не хочется терять время, нервничать из– за этого.

Просто тихо встаньте и уйдите!

–Я хочу спросить… Вы не ответили.

-Ну, чего еще?

–Две палатки сгорели… Потом на их месте стали строить супермаркет, люди говорят, что специально подожгли палатки, что…

–Это без комментариев.

–Но эти палатки мешали, значит. Вы же глава Управы, в вашем районе сгорели палатки… Говорят, владельцев палаток просили убрать палатки с улицы, а они отказались, вот и подожгли.

–Это без комментариев.

–Значит, так вот заботятся о малом бизнесе? Подожгли? По телевизору постоянно говорят, мол, мы заботимся о малом бизнесе, а на следующий день идут проверки малого бизнеса, приходит некстати налоговая инспекция или пожарная охрана. И потом почему-то палатки сгорели…

Глава спросил напрямик:

–Ну, а вам это зачем?

– Это такой ваш ответ? Правду мать не хочется слушать?

–Ну, все?– Глава приподнялся, давая понять, что аудиенция закончена.

–Ничего толком не ответили!– возмутился я.– Н и одного конкретного ответа на мои вопросы!

Глава почему-то кивнул, потом быстро вышел и что-то сказал секретарше. Через минуту в кабинет вошли две

полицейских. Глава показал им на меня, говоря очень

раздраженно:

–Явился… Несет разную чушь! Мешает работать.

Один полицейский с бульдожьей физиономией подошел вразвалку ко мне, прося показать документы.

–Опять! Чуть что, требуют паспорт!– воскликнул я с нескрываемой досадой.

–Гражданин, паспорт покажите,– потребовал полицейский с бульдожьей физиономией, протягивая правую руку.

А другой полицейский с бритой головой коснулся слегка меня, требуя, чтобы я встал.

-Почему я должен встать?– негодующе спросил я.– Я пришел по приглашению к Главе управы, я…

–Да никто его не приглашал!– перебил меня Глава, после чего улыбнулся обоим полицейским добродушно– снисходительной улыбкой:– Вот идиот!.. Недавно я выступал в одной программе на телеканале «ТВЦ». Говорил о проблемах города, района, просил задавать вопросы жителям, а этот вот идиот подумал, что именно его я одного приглашаю. И явился с претензией, хулиган!

–Неправда!– пронзительно закричал я.– Никакой я не хулиган и не идиот! Вы приглашали жителей к себе, говоря, что вы, слуги народа, должны отвечать на их вопросы. А я никаких ответов не услышал! Безобразие!

Двое полицейских насильно подняли меня, грубо толкая к выходу. Один с бульдожьей физиономией залез в карман моего пиджака, вытаскивая оттуда паспорт.

–Так, так…– Он пролистал мой паспорт, презрительно усмехнулся.– Значит, ты Сократ?

–А почему мне тыкаете?– опешил я.– Почему меня хватаете,

как преступника?

–Так, пройдемте– ка в отделение, Сократ Страдальцев!

Глава 5

Страдающий правдоискатель.

Полицейские меня затолкали в полицейскую машину,

особо не церемонясь и ругаясь матом. Я попытался что-то возразить им, но после удара электрошокером по моей спине я взвизгнул от боли и замолк. Оцепенение и чувство безнадежности на какое-то неопределенное время сковали меня. Мысли жгли и не давали покоя, но говорить сейчас значило получить еще серию ударов электрошокером или кулаком, поэтому я вынужденно молчал, хотя хотелось орать от бессилия, несправедливости и беззакония.

Через минут пять машина остановилась возле отделения полиции.

-Ну, вылазь, идиот, который Сократ!– грубо обратился ко мне бритоголовый полицейский, позевывая.

Зайдя в отделение, меня подтолкнули к большому столу у окна. За столом сидел со скучающим видом молодой капитан полиции, белокурый, прыщавый. От нечего делать капитан ковырял пальцем в носу. Увидев меня, он поинтересовался:

–Кто таков?

–Сократ. Сократ Страдальцев,– вполголоса ответил я, понимая, что начнутся смешки, издевательства и ненужные мне вопросы.

И вправду: услышав, как меня зовут, капитан полиции криво усмехнулся:

–Сократ, значит? Страдалец, значит?

–Не Страдалец, а Страдальцев…

–Так, чего он натворил?– небрежно спросил капитан обоих полицейских.

–А хулиганил. Явился в управу с вопросами, мешал работать,– бодро сообщил полицейский с бульдожьей физиономией.

–Так, так…– Капитан полиции постучал пальцами по столу, просматривая мой паспорт.– Нехорошо, Страдальцев. Зачем хулиганил?

–Да я не хулиганил! Я по приглашению управы туда

зашел!– воскликнул порывисто я.

–По приглашению?– изумился капитан.

–Именно! Глава управы в телевизионной программе приглашал всех жителей к себе, говоря, что ответить на все вопросы.

–Ой, наивный ты какой!– снова усмехнулся капитан.

–Почему мне тыкаете?

–Хулиганил, значит? Хочешь сесть на пятнадцать суток?

–Нет! Не хочу сидеть и ничего противозаконного я не

делал!– стоически заверял я, краснея от гнева.– Может, это было наивно приходить в управу, но когда– нибудь эти чиновники ведь должны отвечать народу!

–Чего отвечать?

–А на наши вопросы!

–Какие?

Мне пришлось повторить вопросы, заданные Главе управе. Капитан с издевательской ухмылкой слушал меня и покачивал головой, а двое полицейских хихикали, обзывая меня разными непечатными выражениями, ничуть не стесняясь присутствия капитана полиции. Капитан минуты две помолчал, потом спросил меня с интересом:

–Значит, ты правдоискатель?

–Ну, если честно…

–Честно.

–Я всегда хочу докопаться до истины!

–Истины, значит, захотел? А удар электрошокером хо-

чешь получить, идиот?

–Уже.

–Что уже?

–Уже ударили ваши полицейские. Ни за что ударили

меня по спине,– уведомил я с грустью.

Довольный капитан хохотнул:

–То были только предварительные ласки.

–Что я слышу?– удивился я.– Ласки полиции?

Капитан язвительно осведомился:

–Может, ты, идиот, желаешь получить все полицейские удовольствия? При твоем желании можем предложить режим «все включено», как в зарубежных отелях: удары электрошокером, кулаками, дубинками, синяки и ушибы, сотрясение мозга, наручники, побои двумя полицейскими одновременно, заточение в камеру и прочие полицейские удовольствия.

Полицейские загоготали, восторгаясь издевательскими и

наглыми словами своего начальника. А я еле сдержался,

чтобы не врезать кулаком по глумящемуся надо мной

капитану полиции. В глазах потемнело от гнева, я сжал пальцы рук в кулаки.

–Ну, Страдальцев, чего так напрягся?– продолжал посмеиваться надо мной капитан, заметив мой гнев.– Чего так сердишься? Правды, значит, захотел?

Я решил промолчать, чтобы дальше не усугублять свое незавидное положение. В данный момент я мечтал лишь об одном – только бы выбраться из отделения живым, невредимым и побыстрее, что, казалось, будет очень трудно.

–Чего молчишь, Сократ, который страдалец?

–Вы так откровенно говорите… Что пытаете людей…– изумился я.– В чем моя вина?

–А чего-то такого? Кто подтвердит, что говорил? Мои ребята? Они будут молчать. А тебя кто послушает?– презрительно усмехнулся капитан.

–Отпустите…– трагическим шепотом попросил я.

–Вот как? Кем работаешь?

–Раньше работал учителем, Теперь вахтером.

Капитан снова усмехнулся:

–Как-то странно. То учитель, то вахтер.

–Наверное, он псих!– предположил полицейский с бульдожьей физиономией.

А бритоголовый полицейский вставил:

–Именно! Только психи ходят, куда их не просят, и всякую чушь несут.

Я благоразумно промолчал, делая вид, что не слышал комментариев полицейских, только снова спокойно попросил капитана отпустить меня.

–Значит, отпустить?– деловито спросил капитан.

–Отпустите,– повторил я, стараясь не смотреть на наглое смеющееся лицо капитана.– Пожалуйста… Неужели я виноват лишь в том, что хочу получить ответы на свои вопросы? Правду мать тяжело слышать, да…

-Ответы хочешь получить, идиот?

–Хочу! И не надо называть меня идиотом.

–А как быть, если человек идиот, но не хочется зваться идиотом?– хихикнул капитан.

Полицейские загоготали. Я сокрушенно вздохнул, еле сдерживаясь, чтобы не наговорить им гадостей.

–И чего молчишь, идиот? Непонятно, почему у тебя только вопросы? У других их нет.

–Почему я задаю вопросы? Да потому, что я неравнодуш– ный человек!– выпалил я.– Другие помалкивают, делают вид, что не замечают многого, а я так не могу.– Голос у меня зазвучал проникновенно, я покраснел от волнения.– Почему нет ответов? Я обращался ко многим чиновникам, однако толковых ответов нет, одни штампы в ответ.

–Правдоискатель…– убежденно произнес капитан.– Значит, тебе больше всех надо? А тебя никто не приглашал ни к нам, ни в управу.

–Хорошо, не приглашал,– вынужденно согласился я.– Отпустите!

–А чего работаешь вахтером?

–Когда работал учителем, сократили. Модернизация – дебилизация. Оптимизация.

И тут капитан почему-то повторил слова Главы управы:

–Модернизация – это хорошо.

–Неужели? Только одно название, а дел-то не видно.

Капитан погрозил мне указательным пальцем, будто он

строгий учитель, делающий замечание нерадивому и шкодливому ученику, и наставительно сказал:

–Нехорошо ругать наши проекты!

–И оптимизация, по– вашему, тоже хорошо?

Капитан сразу же согласился:

–Оптимизация – это хорошо.

–И почему хорошо?

–Все хорошо.

–Но почему хорошо? Не отвечаете на мои вопросы!

Вместо конкретного ответа капитан упрямо повторил:

–Все хорошо.

–И то, что меня сократили, когда работал учителем, тоже хорошо?

Капитан минуту помолчал, не ответив на мой вопрос, потом поинтересовался:

–А ты понял свою ошибку?

–Нет, ошибок не совершал. Но вы не ответили на мой вопрос.

–Плохо, очень плохо, правдоискатель Сократ, который Страдальцев,– сказал великодушно – презрительным тоном

капитан.– А я уж было хотел тебя отпустить… Вопросы задаешь! Дурак ты!

Я не выдержал:

–Хватит издеваться! Или опять бить будете?

–Можем и побить, Сократушка.

–А если я заявлю, что меня били в полиции?

Капитан мгновенно пренебрежительно ответил:

–А мы не боимся твоих жалоб! Электрошокер? Да, при попытке к бегству он применяется.

–Я разве бежал?

Капитан глянул на обоих полицейских. Они сразу

же поняли, что хочет услышать их начальник, и почти одновременно гаркнули:

–Да! Он бежать хотел!

Капитан развел руками:

–Вот видишь, Сократушка, бежать ты хотел, поэтому раз тебя ударили. Может, еще хочешь получить удар электрошокера?

–Нет!.. А если отметины на теле будут после удара, что скажете? Как будете оправдываться?

Капитан безразлично махнул рукой и беспечно ответил:

–Ерунда… Уже были такие идиоты. Жаловались, а мы сказали: клопы их покусали.

Я разинул рот от удивления, даже не зная, как отреаги-

ровать на циничную реплику капитана. А довольные

полицейские снова загоготали.

Я недовольно воскликнул:

–Оскорбляете! Бьете! Не отвечаете на вопросы!.. Может, отпустите, если не хотите отвечать? В чем моя вина?

Капитан лениво бросил, не смотря на меня:

–Черт, голова как заболела…

–Заболела? А вы ее снимите,– предложил я.

Иногда я не могу сдержаться и говорю откровенно то, что думаю, а потом жалею о своей несдержанности и своих словах…

–Вы снимите голову! Зачем она полицейскому?

–Чего, чего?– нахмурился капитан.

–Зачем голова тем, кто только паспорта граждан проверяет!

Полицейский с бульдожьей физиономией ударил меня дубинкой по голове. Я сильно вскрикнул от боли, подска-кивая и крича:

–Палачи и подонки! За что бьете?

Новый удар дубинкой по голове заставил меня замолчать.

Капитан злобно поглядел на меня, процедив сквозь зубы:

–Будешь хамить, тогда еще получишь!

Я стиснул зубы от злости, мысленно убеждая себя тщательно выбирать слова в полицейском отделении. Я

промолчал, потирая ушибленное место, с трудом

сдерживаясь.

–Ну, замолк, правдоискатель? Чего молчишь, идиот?

Я не выдержал и прочувственно воскликнул:

–Да хватит издеваться!

–Хватит, говоришь? А хамить больше не будешь?

–Не буду… Только не бейте.

–Еще, чтобы ты знал… Электрошокер служит для твоей же безопасности.

Я несказанно удивился:

–Это как же?

–А чтобы ты не ушибся, захотев выскочить из машины.

Лицо у меня исказилось от напряжения.

– Хватит врать! Отпустите меня!– запальчиво крикнул

я.– Хватит, зачем…

Два удара дубинками, потом удар электрошокером остановили меня, я сильно вздрогнул и на миг потерял сознание…

Я очнулся через минут пять. Полицейский с бульдожьей

физиономией стоял рядом со стаканом воды. Лицо у меня было мокрое, видно, он облил меня холодной водой, чтобы

я пришел в себя.

–Ну, очнулся, страдающий правдоискатель?– спросил заботливо капитан.– Хамить еще будешь или перестанешь?

Я жалобно вздохнул и сказал виновато:

–Извините… Отпустите…

–Значит, извиняешься за свое хамство?

–Извиняюсь. Отпустите…

–Ладно, Сократ, который правдоискатель, отпускаю тебя,– сказал спесиво капитан, махая рукой полицейским.– Пусть

катится колбаской по Малой Спасской!

Полицейские снова загоготали и вытолкали меня из отделения полиции.

Выйдя из отделения, я решил немного посидеть в садике рядом, чтобы успокоиться. Солнце, на миг выглянув, исчезло, перестав ласкать своими лучами прохожих. Подул

ветер, заморосил дождь и небо потемнело. Мне ничего не оставалось делать, как быстро подняться и идти домой.

Мариночка уже пришла с работы, сидя перед телевизо-ром с пультом в руках и переключая каналы. Она бросила косой взгляд на меня, даже не заметив мою взволнован-ность, ничего не сказала, снова став смотреть телевизор.

Глава 6

Прямая линия челобитья.

Два последующих дня прошли для меня весьма однообразно – унылая работа по двенадцать часов, одна рутина… Увы, приходится работать вахтером. Говорят, каждый может выбирать свою дорогу жизни. Чисто теоретически вы можете стать царем, сенатором или алко-голиком. Однако чисто практически получается стать только алкоголиком. Уж не подумайте, господа хорошие, я не алкоголик, но и в сенаторы особо не рвусь…

В следующий выходной день я встал рано, чем снова разозлил Мариночку. Она сразу проснулась, зевнула и пробубнила:

–Чего ты?.. Чего так рано?

Я пожал плечами, отвечая, что видел страшный сон и больше спать не могу.

Мариночка с сожалением поглядела на меня и равнодушно сказала:

–А ты побольше думай обо всем. Ты инфаркт хочешь получить, что ли?

–Не хочу… А ты помнишь старое изречение философа: я мыслю, следовательно, существую?

–Мой философ – шизофреник помнит философию, кото-рую бросил?– снисходительно усмехнулась Мариночка.

Я решил больше не обмениваться ехидными репликами, как в прошлые дни, поэтому промолчал.

Уходя, Мариночка радостно сообщила:

–Да, не забыть бы сегодня вечером посмотреть Прямую линию с Вождем!

–И ты надеешься услышать что-то новое?– поинтересо-вался я.

–Как же… Раз в год такое показывают…

Я не удержался от ехидного комментария:

–Телевождь вновь наобещает сегодня больше, чем раньше.

Мариночка занервничала:

–Ой, хватит тебе!… Зануда! Говорят, о коррупции скажут.

–Гм, о коррупции?.. Еще в 1760 году царица Елизавета

издала закон, запрещающий взяточничество чиновников. Не знаешь, когда этот закон вступит в силу?

Услышав мою реплику, Мариночка замахала руками, покраснела от волнения, но ничего ответить не смогла. Наскоро поев, она ушла, не попрощавшись.

А вечером Мариночка уселась перед любимым телевизором и стала слушать долгожданную программу, смотря на Телевождя с нескрываемым обожанием. Я сел сзади нее на диван, отвернувшись от телеэкрана.

«Прямая линия челобитья началась,– подумал я с грустью.– Эдакий пещерный диалог с власть имущими! Подобно диалогу жителей каменного века. В пещеру к вожаку племени с поклонами входят несколько просителей, они слезно просят чего-то своего вождя, а он равнодушно отвечает, мол, хорошо, постараемся вам помочь, мои рабы!

Гм, надувшийся пузырь…»

Мариночка просидела молча примерно полчаса, потом обернулась, спрашивая:

–А ты сидишь такой грустный? Сядь рядом.

–Не хочу,– коротко ответил я.

–Тебе там сзади плохо видно.

–А я не смотрю. Только прислушиваюсь, хотя и это мне не хочется.

–Почему?

–Не задавай мне риторических вопросов.

–Риторических?

–Вот когда на колени просители станут, скажи, посмотрю.

–На колени вставали в другой программе,– уточнила недовольно Мариночка.

–Ладно… Я чай пью с удовольствием, не мешай.

–Подумаешь!– вспыхнула Мариночка.– Сейчас желающие будут задавать вопросы.

–И ты тоже желаешь участвовать в этом политическом шоу?– снисходительно усмехнулся я.

Иногда я некстати говорю то, что думаю, и это сильно

мне вредит.

Услышав мою очередную реплику, Мариночка зашипела от злости:

–Зануда и неудачник! Надоел!

–Может, тогда разведемся?– уныло предложил я, не смотря на Мариночку.

–Хорошо, тогда разведемся. Надоел!

Я промолчал, чем сильно задел Мариночку. Она бросила несколько тарелок на пол в бессильной ярости.

–Молчишь, да? Молчишь, философ – шизофреник?

Через минуты две я решил ответить:

–Философ не может не мыслить. Думающий человек не может не задавать вопросов. Человек отличается от скотины тем, что он мыслит. А скотина лишь жрет да смотрит, но не мыслит. Правду мать тяжело слышать!

Мариночка вскочила, восклицая с отчаянием:

–Да хватит тебе! Ворчун и зануда! Хватит твоего критиканства! Может, еще сейчас вопросы ведущему задавать будет?

Я оживился:

–И задам свои вопросы! С удовольствием их задам!

–Ты спятил?– испугалась Мариночка.

–А что? Ты же слышала, просили зрителей задавать вопросы.

–Да, но…

–Согласно Конституции нашей страны, статья три, пункт два, гражданин наделен полномочием осуществлять свою власть непосредственно.

–Чего, чего?– неожиданно вздрогнула Мариночка.

–Гражданин имеет право задавать вопросы слугам народа, понимаешь? И мне должны четко отвечать на вопросы, разъяснять, если что-то непонятно, а не уходить от вопросов, говоря стандартные равнодушные фразочки, мол, все хорошо, а будет еще лучше в грядущей пятилетке!– отрезал я.

-И ты… ты хочешь вот это сказать?

–Мечтаю!

–Дурак муж!

–Разведись, не будет у тебя дурака!– парировал обиженно я.

–Разведемся!.. Лучше помолчи.

–И не буду молчать!– упрямо стоял на своем я.– Наши граждане сейчас поступают по разному: или встают на колени от отчаяния, записывая свои видеообращения, ходят на митинги, хотя боятся быть побитыми полицейскими дубинками, или же пишут петиции.

–Мне боязно за тебя…– тихо призналась Мариночка.– Она подошла ко мне, обняла, прося не звонить на Прямую линию и не задавать никаких вопросов.– Прошу… Не надо.

–Почему? Я сейчас позвоню.

Мариночка грубо выругалась, плюнула и уселась перед телевизором, больше не смотря на меня. Я взял в руки телефон, став смотреть на телеэкран. А там молодая сильно накрашенная телеведущая с лицемерной улыбкой на лице стала зачитывать вопросы Телевождю. Телевождь сидел рядом с ней, отвечая на вопросы резко и отрывисто. Мне показалось странным, что лицо его было без мимики, никаких эмоций.

–Скажите, пожалуйста,– спрашивала телеведущая,– вот бизнесмен из Крыма задает вопрос о ценах. Когда цены начнут снижаться?

Телевождь ответил мгновенно:

–Все будет хорошо. Будут снижаться.

Пока я записывал номера телефонов с экрана, задали еще несколько вопросов: о суверенитете, о школе в глухой провинции, которую закрывают, нехватке школ для детей, о нехватке больниц, об ипотеке. Телевождь отвечал почти одинаково на все вопросы, говоря, что все будет хорошо.

Наконец я набрался смелости и позвонил, передавая секретарше на линии свои вопросы.

–Ой, у вас так много вопросов!– изумилась она.– Нельзя ли

поменьше?

–Это как?– не понял я.

Я задал несколько вопросов, которые уже задавал Главе управы, но конкретных ответов на них не получил.

–Хорошо, один или два вопроса мы передадим,– согласилась секретарша.

–Почему только два вопроса, у меня…

–А вы что, один желаете задать вопросы?– перебила меня секретарша.

–Послушайте, всего несколько вопросов.

–Ну, слушаю.

Мариночка грубо выругалась, посылая меня в пешее эротическое путешествие. И меня понесло:

–Так, записывайте… Страна в глубоком системном кризисе, сидим на нефтяной игле, продаем углеводороды за рубеж. Когда это кончится? Когда прекратится телепропаганда? Когда закончится инфляция? Когда прекратится сокращение сотрудников, на языке чиновников называемое почему-то оптимизацией? Вот меня сократили, работал раньше учителем… Когда закончится телезомбирование? Почему реформа ЖКХ обернулась простым повышением цен за коммунальные услуги? Когда прекратят показывать пошлость по телевизору? Когда будут настоящие выборы? Сейчас выборы без выбора, когда все знают результат выборов.

Многие называют выборы потешными, когда это закончится? Как можно относиться к тому, кто ругается со своим соседом, но хранит свои сбережения в сундуке соседа? Как можно относиться к тому, кто ругает соседей, но готов с ним торговать? Почему медленно, но верно поганый совок возвращается? Почему человек не может получить ответы на свои вопросы? Конкретные ответы, а не одни отговорки, почему…

Я остановился, услышав частые гудки в телефонной трубке.

-Ну, что, философ Сократушка? Ты задал все вопросы за всю свою сознательную жизнь или еще не все?– ядовито спросила Мариночка, услышав частые гудки.

Я раздраженно махнул рукой и пошел на кухню. Через минут десять я снова подошел к телевизору, уселся молча на диван. Мариночка никак не отреагировала на мое возвращение, лишь пожала плечами. Просидев молча примерно полчаса, я стал громко смеяться, чем разозлил правоверную патриотку Мариночку.

–Хватит смеяться! Чего тут смешного?– зашипела она.

–Что тут смешного? Ой, деньги зависли… Ой, правительство не дорабатывает… Тревожные сигналы… Суть не спора, а дискуссии (не вижу разницы, ха-ха!)– ответил я со смехом.– Спрос со всех ветвей власти должен быть жестким…

–А что тут смешного?

–Черт, пойми: министры только заступили на службу, что ли? Деньги зависли, ой, куда деньги делись? Да, наши рядовые граждане постоянно следят, но ничего не могут поделать в своей собственной стране! Нас утешают, мол, все хорошо, а завтра будет даже лучше, чем всегда, но от этих утешений радостней не становится, тьфу!…

… А ночью я увидел интересный сон, который бы назвал примерно так: «Наша национальная идея – все хорошо, прекрасная маркиза!», что было продолжением прямой линии челобитья, но в гротескно – фантасмагоричной форме.

Телевождь, как и раньше, коротко и отрывисто отвечал на вопросы телезрителей, а телеведущая с немыслимым обожанием смотрела на него, будто лицезреет самого бога, спустившегося с небес.

–Скажите, вот новый вопрос… Школьник спрашивает, а будут ли у нас китайские скоростные поезда?– задала вопрос телеведущая.

–Будет! В России все будет!– ответил охотно Телевождь.

Телеведущая расплылась в улыбке:

–Как приятно слышать, что у нас все будет! А когда будет?

–Все будет! Все будет хорошо.

Телеведущая кивнула:

–Спасибо… Новый вопрос о мегапроектах.

–Будут! В России все будет,– заверил Телевождь.

–А когда?

–Все будет хорошо!

–А электромобили будут?

–В России все будет! Все будет хорошо!

–А когда ипотека снизится?

–И ипотека будет снижаться. И инфляция не будет расти.

В России все будет!

–Правда?

Телевождь опять повторил:

–Все будет хорошо!

–А когда?

–В России все будет.

–Тогда еще вопрос… Почему власти не прислушиваются

к оппозиции?

–Неправда. Прислушиваются. Поставят везде жучков и прислушиваются, прислушиваются,– презрительно усмехнулся Телевождь.